Кровавый шот на двоих

Руи чувствует холод. Ему очень мягко: ощущение, словно он ненадолго прилег не абы куда, а на настоящие облака — наверняка именно такие они наощупь... Тело тяжелое — очень, очень тяжелое, настолько, что пошевелить даже фалангой пальца кажется не просто неисполнимым, а совершенно точно невозможным подвигом, героем для которого он явно не станет. В голову, его пылающую странным жаром пропорционально мерзнущему телу голову приходит вялая мысль — стоит открыть глаза. Может он узнает, почему ему так... так не хорошо... Пробует — преуспевает с первого раза. В глазах нет ни одной четкой картинки: все мутное, яркое, крутится, вертится, и он болезненно ахает, резко зажмуриваясь — от висков стреляющая боль волной разливается по телу, и парень чувствует, как под веками собираются слезы. Что же это такое — так больно, неприятно, страшно..! "Еще... нужно еще раз попробовать" — уговаривает он себя, стараясь докричаться до сознания через застилающий голову шум. И он пробует — получается, и подросток, кажется, может разглядеть что-то тем- — Тш-ш, Руи, все хорошо... Вставать еще рано. Поспи еще немного, ладно? Я не закончил. — А... — только и успевает выдать Камиширо, как вдруг на глаза ложится чья-то ладонь. Холодная, мягкая, приятная — голова тут же остывает, а переполняющая тело боль исчезает как по щелчку пальца. Он облегченно выдыхает, вновь прикрывая глаза. — Не волнуйся, правда... Я обещаю, это не будет больно. Тебе не будет. Голос — словно ромашковый чай, что часто заваривает ему Нене: теплый, простой, но такой чудесный, успокаивающий... В сон так и клонит... Сознание вновь заливает темнота. Ненадолго, как показалось парню: в этот раз он чувствует не холод, не боль, не страх и тяжесть, а... жар. Он не расходится по телу, не проникает в каждую его клеточку — он душит. Кольцом стягивает шею, настолько сильно, что каждый вдох и выдох отдается самым настоящим пожаром — Камиширо давится придуманным им самим дымом, не может избежать пожирающего воздух огня... задыхается. Руки слабо откликаются, и парень пробует потянуться ими к шее и... увы, сил не хватает даже приподнять их. Черт... Из горла вырывается приглушенный хрип — воздуха не хватает, совсем-совсем не хватает, и он как может пытается вдохнуть: пытается, снова, снова... — Э-эй, Цукаса, смотри, он з- — Вижу, — резко, громко, где-то очень близко... Он чувствует едва ощутимое копошение на собственной груди, и в один миг жар с горла пропадает, как не бывало: воздух тут же врывается в легкие, и Руи закашливается. Отпустило, дышит, снова дышит... Камиширо пробует открыть глаза: получается. Вновь режет свет, но он как может шустро смаргивает с глаз делающие картину окружающего мутным слезы. В этот раз смотреть проще: над ним... потолок? Что-то темное и... как-будто мягкое... Навес? Или это... что это может быть вообще? Какая-то палатка? Или просто ему кажет... Из горла непроизвольно вырывается спертый "ах", и Руи не верит своим глазам. Зато в глаза напротив верить хочет очень сильно: яркие до умопомрачения, в них — словно рассвет и закат перемешаны в нечто новое, чарующее и заставляющее сердце ускорить ритм. Он смотрит на Камиширо — без сомнений на него, только на него, внутрь него: в самое сердце, в самую душу... Парень в этих глазах теряется, потому не сразу осознает, что на него что-то капнуло — по щеке что-то пробежало, теплое, легкое и быстрое... Это не касание, не слезы: парень перед ним не плакал, и сам Руи был относительно спокоен, так что же... Подросток опускает глаза чуть ниже, и только сейчас замечает, что губы человека напротив... ох, нет, не напротив: Цукаса, если он правильно запомнил, был не напротив... Т-точнее напротив, но... нависал прямо над Руи, и тот поклясться может, что чувствует его руки на своих плечах, нет, точнее-точнее, чувствовал, потому что одна сейчас (ему снится?!) касается его щеки и..! — Испачкал... — виновато шепчет блондин, мягко улыбаясь и... Руи вновь замечает. Губы парня перед ним неестественно-алые: это не помада, помаду Камиширо видит на губах тети каждый день, и отличить от этого точно сумеет... И... запах? Стойкий, металлический... аж воздух сперает... Парень хмурится — человек напротив это, кажется, замечает, и спешно растирает непонятное что-то по своему лицу, оставляя алые разводы на собственных щеках... — Мизуки, дай салфетку или какое-нибудь полотенце, — просит он кого-то. В зоне видимости мелькают знакомые пряди цвета сладкой ваты и Камиширо чувствует внезапное недовольство, словно обладатель этих волос ему что-то сделал, но... оу, Цукаса действительно шустро стирает розовые разводы с лица, а может Камиширо просто задумался — так интересно: голова неправильно работает... соображать совсем отказывается... — Прости... было больно? Черт, я... Я не хотел, правда! Прости... Ты испугался..? — ...я? — переспрашивает Руи и не узнает собственный голос: такой тихий... — Извини, я... Я не думал, что ты проснешься, поэтому не использовал анестетик. Знал бы, что тебя плохо берет снотворное, обязательно бы вылизал, перед тем ка- Шумно. Он не слышит Цукасу: уши переполняет неприятный звон, и подросток видит, как у того двигаются губы, видит, как с виноватого его взгляд меняется на... обеспокоенный? Почему, интересно, он внезапно испугался? И... зачем он трясет Руи? Странно, Камиширо этого не чувствует... Перед глазами танцуют черные мушки, застилающие все вокруг черной пеленой, а во рту собирается ком — какой раз за вечер его подташнивает? Чертовы клубы, и.... Он чувствует уже знакомый металлический запах — закрывает глаза, насколько хватает сил зажмуривается: тошнота усиливается, а шум в голове сменяется мигренью, за болью от которой у него не получается различить ни одного слова ни Мизуки, ни Цукасы, ни кого-то еще... Вновь гадкий запах. А... точно. Руи узнает его — на языке крутилось, как он раньше не понял? Это же кровь. Она так пахнет. Почему же губы Цукасы были в крови? Он туберкулезник? Чем-то болен? Или ел что-то гадкое? У богатых свои причуды.... Тело окончательно немеет, и от шеи начинает расходиться знакомый холод — он чувствовал его перед тем, как проснулся в первый раз и... Это очень неприятное ощущение. Лихорадит, не иначе — трясет так, словно выбросили в Антарктиде голым. Чтоб Руи еще хоть раз согласился выпить что-то, заказанное незнакомцем или... Ах, точно, вот что случилось: Камиширо отказал рассудок, он повелся на медовые глаза богатого незнакомца и выпил что-то у подозрительного паренька, представившегося его другом. Каков итог? Похоже Руи накачали наркотиками: думать проще, но тело... ломит так, словно он снова в средней школе ослушался тетю... видимо придется заглянуть в больницу. Зачем он вообще понадобился этим богатым козлам? Они хотят подсадить его на дурь и трясти с него деньги? Или его опоили, чтобы надругаться? Классно, вообще супер — будет уроком на всю жизнь и даже после. Но он не чувствует никакого дискомфорта — просто холод, сочащийся по венам, слабость и б- — ...каса, ты гребаное животное! Очень громкий звук — он вздрагивает, вслушиваясь: ох, звон стих, действительно... Теперь он вполне нормально слышит, а слышит он... — Я не хотел! — тот самый ромашковый голос..! — "Не хотел"? "Не хотел"?! Он почти умер! — это еще кто?.. Женский голос, сердитый... от него голова болит — так громко... — Просто повезло, что Акито сегодня встречается с Тойей и захватил кровяные стимуляторы! Если бы не этот полудохлик, нам бы пришлось избавляться от трупа! — Я-я не знаю, как так вышло, правда! — режущий воздух скрип, — Я просто делал, как вы меня учили и..! — Тебе крышу сорвало?! Мы не учили тебя пить человека до смерти! — а это, кажется, Мизуки... Что они вообще обсуждают? Пить человека? Сектанты что-ли? Фетишисты..? — Лизнул место укуса, укусил, сделал несколько — несколько, Цукаса, а не чертову сотню! — глотков и зализал раны! Это все, понимаешь?! Где тут пункт "пить, пока кровь не закончится"?! — Я... черт, Мизуки, Эна, я клянусь, что не хотел! — что-то коснулось щеки и... теперь, в более-менее здравом рассудке, чужое прикосновение вселило не чувство успокоения, но самый настоящий страх: Руи замер, боясь выдать свое пробуждение — какие-то фанатики, психи! Нужно осторожно подобрать момент и... Рука на его лице двигается — Камиширо и вовсе не дышит. Холодные пальцы скользят по скуле, слегка касаются волос и... что за?! Подросток чувствует, как гладкие ледяные подушечки останавливаются на его губах: чуть оглаживают, неощутимо давят, вновь оглаживают... Сердце было готово остановиться на месте в любую секунду — что вообще на уме у этих психов?! Раздается резкий вздох, и рука пропадает с лица Камиширо, на несколько секунд оставляя фантомный след исчезнувших касаний на губах. — Я делал все, как вы и говорили, — как-то подавленно заговорил Цукаса, совсем близко — нет сомнений, это он только что коснулся парня... Черт, а ведь казался таким добрым и интересным! Нельзя судить людей по обложке... — Но... когда я приблизился к его шее, что-то перещелкнуло и я забыл про все и вся... Хах, а ведь обещал ему, что больно не будет!.. — Ты говорил с ним? Когда?! — Он приходил в себя до того, как проснулся при вас. Я подумал, что слишком рано уложил его, и помог заснуть вновь. — Черт возьми... Он еще в баре странно отреагировал на усыпительное, я должен был обратить внимание... А-а-а-а, блин! Не мог выбрать кого-то еще?! — Оба проблемные, вот и притянулись, — раздраженно протянул третий голос. — Спасибо за мою характеристику, Эна. — Обращайся, уволень, — громкий вздох. Может, эта Эна — та самая третья девушка из их компании? Что ж, имена и описания внешнего вида точно помогут полиции при задержании этих больных, лучше бы запомнить их все- — Что будем с ним делать, Цукаса? Камиширо вслушивается: "Окей, тело, пора бы заработать" — думает он, боясь услышать самый плохой из возможных исходов. Умирать, при всей ничтожности его жизни, совершенно не хотелось. У него есть планы на будущее! Руи собирается выпуститься из школы, поступить в университет где-нибудь далеко-далеко, стать богатым и жить так, как жили его знакомые — без криков, издевок, пьяных родственников и походов в клубы... Тело отзывается: слабо, но кое-как. Камиширо почти даже полноценно сжимает кулак — отлично, шанс оглушить у него есть. Может попробовать взять заложника? Этот их Цукаса выглядел не шибко сильным, и если Руи сбежит из клуба, используя его как щит, то до полиции добежи- — Я заберу его домой. — Что?! "Вот именно!!!" — едва сдержавшись, чтобы не озвучить свои возмущения вслух, подумал Руи. По повисшей в где-они-сейчас-находятся-месте тишине он понимает, что его шок вполне разделяют минимум двое. — Я не шучу, — "откуда у него такая уверенность в голосе?!", — Он поедет со мной. Я обеспечу ему уход и... — Так, ладно, Цукаса, давай успокоимся. Ты не в себе, друг, — нервно посмеялся Мизуки, — Может тебя опоили? Ты пил что-нибудь до приезда в клуб? А после? Ты пьян? — Нет, Мизуки. Я уверен в своих словах. — Ты шутишь! — пораженно заговорила девушка, — Подумай лучше: как ты объяснишь ему все, когда он проснется в твоей постели?! Мы не можем просто так похищать людей! "Боже, спасибо, что среди них есть более-менее адеква-" — Но я хочу именно его! Он будет моим донором! — блять... так Руи опоили, чтобы потом разобрать на органы? Да этот вариант даже хуже, чем переспать с кем-то из них или стать наркоманом! — Ты первый раз видишь его! — И? Это проблема? — Да он тебя не знает даже! Кто в здравом уме вообще согласится на- — Я разберусь с ним, — Камиширо чувствует, как поверхность, на которой он лежит, несильно прогибается, — Он не откажется. — Принуждение не равно согласие, Цукаса! Чему ты вообще учился в прошлом веке?! — Отвали, Мизуки, иначе я запихну тебе в рот шпагу Тойи. — Нет, погоди, да что ты- Как грубо, и вообще! Эй, ты слушаешь?! — Эй, Цукаса, да погоди, ему покой нужен, не тро- Руи чувствует руки на собственной талии и неосознанно раскрывает глаза — перед ним картина-дежавю: солнечные глаза, нависшее над ним тело блондина, почти полностью взявшего его в обхват... Только в этот раз парень в себе, и ничего не туманит его мысли. Правда немного... ощущение не очень, но... Прилизанный тут же замечает пробуждение парня: отпускает его и наклоняется чуть ближе — в его глазах все еще рассветы и закаты, смесь грейпфрута и лимона, но, хах, этим Руи не пронять. — Ты проснулся? — вкрадчиво говорит он, а на губах, более не окрашенных кровью, появляется нежная улыбка, — Как себя чувствуешь? Принести ведро или та- Вообще не угадал. Мозг дает команду: простую, разумную, локоничную. "Сейчас" — проносится в голове, и тело подчиняется тут же — ему не хватает сил, чтобы вырубить, но кулак болезненно врезается блондину в нос. Цукаса, с тихим шипением отстраняется, сжимая поврежденную часть тела и по-детски бурча "ай-ай-ай!" под разбитый нос. Руи, честно, на него все равно — он резко принимает сидячее положение, мгновенно осматривается: он на огромной кровати, в нетипичной клубной "комнате отдыха" — здесь отсутствуют всякие... штуки для пошлостей, да и похоже это место на простую спальню в каком-нибудь модерн-отеле, но голова отчаянно пульсирует, и Камиширо закусывает губу, отгоняя прочь любые мысли кроме полезных. Перед кроватью стоят Мизуки и шатенка, кажется, Эна — парочка распахнутыми глазами пялится на Руи, и тот очень хочет воспользоваться их шоком: его самочувствие совершенно паршивое, и брать заложника в таком состоянии всего-навсего самоубийство, потому парню стоит быстро добраться до двери... вот она, сбоку от паренька в юбке, ага. Расстояние — где-то метра четыре-пять, совсем чуть-чуть! Потом он затеряется в толпе снизу и... — А-та-та-та!.. — слышится сбоку, на фоне чьего-то... смеха? Чего?.. — Ух, черт, Руи, откуда в тебе столько си... Э-эй, стой, тебе лучше не вста-! Подросток шарахается от руки блондина как от огня, тут же вскакивая с кровати — отлично, несколько шагов и..! И..? Мир резко заходится в карусели из окружающего: кружится в невозможном хороводе, утягивая за собой все силы — ноги не держат, совсем не держат, как так? Что за... — ...херня со мной? — хрипло шепчет парень, с силой сжимая волосы на голове. Картинка перед глазами смазывается в пятна: он видит, как они становятся ближе, но, если честно, так плевать — ноги отказывают, и парень болезненно падает на колени. Внезапная встряска, и в горле вновь встает ком — живот крутит, сжимает, охватывает распространяющейся как пожар болью! Руи не понимает, что с ним такое, когда что-то бурое все-таки выходит из его рта — металлом тянет жутко, мерзко, гадко..! Спазм охватывает желудок вновь, и из щипящего горла вновь выходит багровое нечто. Шея болит — он не потел, но точка наибольшего дискомфорта словно течет: дрожащая рука, тянется к мокреющей коже и действительно что-то нащупывает — липкое, скользкое... снова этот противный запах металла, что за... на пальцах алое пятно — да какого черта..? Ему порезали шею эти психи? Порезали и вкололи какой-то яд? Он вновь чувствует подкатывающую рвоту: нет, он больше не хочет, ему нужно сбежать, пусть даже не к тете, пусть не в полицию, больницу или к Нене — просто покинуть это ужасное место, где все так и фонит приторным запахом кро- — Тш-ш-ш, Руи, посмотри на меня, — ромашковый голос светлого пятна перед глазами делает только хуже, и Руи пробует отстраниться от него, но в этот раз чужая хватка довольно крепка, а его собственные конечности — слишком слабы, — Нужно выплюнуть! — Ч-чт... — Через рвоту выходят излишки крови, — четко, громко, но вообще не помогает успокоиться! — Какие, ч-черт вас... какие излишки? О-о чем ты? — Мы дали тебе лекарство, чтобы восполнить недостающую кровь. После его принятия есть небольшая побочка — излишки крови выходят как тошнота. Понял? — Вообще нет..! — жалостливо просипел Камиширо, чувствуя, что его действительно вот-вот вырвет... Дыши, дыши, дыши... — Нет же, Руи, не сдержи- Так, ладно, Мизуки, помоги, пожалуйста! — Привет, дружок, — слышится новый голосок рядом, и в розовом пятне подросток различает очертания Мизуки, — Жить хочешь? — А кто н-нет? — Бывают кадры, — с нервной усмешкой отвечает паренек, — Смотри: без лишних вопросов выплевываешь все, что крутится в животе, ладно? Если будешь сопротивляться, оно все равно выйдет, но болезненнее и риском летального исхода. Потом выпьешь кое-что от боли и вернешься на кровать, где и будешь, пока не станет лучше, ладно? — Выпью ваш коктейль и проснусь в каком-нибудь притоне со вновь порезанной шеей?.. — Нет, в смысле мы еще поговорим об этом, но для начала давай просто поможем тебе, м? А потом обсудим все, как друзь... — Засунь себе своих друзей в-! — О-о-объективно, друг, — говорит Мизуки, и пятна перед глазами пропадают, — Давай, Руи, в этот раз не обману, правда-правда. — Да ты..! — хочет возмутиться Камиширо, но план, в котором ему становится лучше, звучал так заманчиво... — Черт... Ненавижу клубы и людей в них... — Если бы еще "людей"... — слышится вздох Цукасы, но кого-кого, а его Руи не хочет слышать точно. Подросток все команды парнишки в юбке исполняет покорно: желудок пустеет, и боль сходит — становится легче... да все становится делать легче без раздирающих изнутри спазмов. В глазах тоже проясняется: он смаргивает проступившие слезы и наконец-то видит нормально. И кровавую лужу, которую сам же и... Видит и подавшую ему какой-то стакан шатенку, и содержимое стакана, похожее на молоко... по вкусу те же ощущения. — Допей до конца, ладно? — по-доброму улыбаясь говорит она. Руи смотрит на нее с подозрением, но действительно опустошает содержимое: горло больше не саднит, и внутри стихает распирающий жар... — Шик, теперь осталось снять с тебя рубашку... Она запачкана кровью, не смотри на меня так! Хочешь сквозить кровью? — Интересно, почему она испачкана? — зло проговаривает парень, снимая вещь — шею вновь простреливает болью, и он неприятно хмурится. Девушка перед ним тоже. — А я говорила: залижи чертовы проколы, залижи! — говорит в сторону кровати она. Цукаса, кажется, вздыхает, — Но ты чуть не полез кусать по новой! Теперь либо самой... — Нет! — недовольно вскрикивает Мизуки на пару со вторым психом. — ...либо по старинке, — из-за спины девушки появляется аптечка, — Посадите его на кровать, что-ли... — Мгновение. Руи, честно, устал удивляться или возмущаться за этот вечер. Поэтому, когда Цукаса, словно Камиширо весил пушинку, подхватил его на руки аки принцессу, а потом усадил туда, где, вроде сидел сам, подросток правда не удивился. Просто смерил блондина с заляпанным алым носом, из которого торчали мокроватые ватки, злобным взглядом. Тот поежился, виновато отвел взгляд и уступил место Эне с бинтами. Как парень и думал — эти психи порезали ему шею. — Зачем вы... — Мы вампиры. — Что..? Эм? Нет, простите, что? — Психи... — судорожно выдыхает Руи, — Вы порезали мне шею, чтобы поиграть в вампиров?.. И чуть не убили из-за этого же..? — А вот пусть те, кто тебя сюда затащил, и объясняют все. Я пыталась их отговорить. — Если я скажу, что собираюсь пойти в полицию и написать на вас, неадекватных, заявление, в какой канаве меня найдут? — Тебя не найдут, — шутит Мизуки, но по изменившемуся выражению лица Камиширо он понимает, что разрядить обстановку не вышло, — Боже, парень, да расслабься! Мы не убийцы или психи! — Знаешь, кто так обычно говорит? — Пираты? — Убийцы и психи! — в сердцах вскрикивает Камиширо. Эна тяжело вздыхает. — Руи, послушай... — Цукаса осторожно касается его плеча, и парень тут же сбрасывает его руку со своей: сил у него вряд ли хватило бы, но блондин не настаивает, покорно опуская руку. — Не трогай меня, пожалуйста? — Да, конечно... — прокашливается в кулак подросток, и Руи на мгновение становится его жалко. Но лишь на мгновение, потому что Эна обрабатывает его шею обеззараживающим средством или, блять, спиртом — почему так защипало он объяснить себе не может, — Вообще, спасибо, что не сбегаешь... Я рад, что мы можем нормально поговорить. — Я не сбегаю не по своей воле, — подросток кивает на багровое пятно на полу. Блондин тупит взгляд, — Просто... просто на минуточку, ладно? Представьте, каково мне сейчас: выпил что-то горькое после подозрительного, но заманчивого предложения пообщаться, отрубился, пришел в себя — тут же выключили вновь, чуть не задохнулся, мне порезали шею... — Прокусили, — поправляет Мизуки, но тут же замолкает, встретившись с Камиширо взглядом. — ...потом я просыпаюсь и слышу, как обсуждают мое чуть-не-убийство, а потом и вовсе похищение! Открываю глаза — меня за талию лапает парень, который пил выкаченную из меня кровь, все так? — Ты не спал все время нашего разговора? А чего это Цукаса покраснел? — Не все, но мне хватило, — поежился Камиширо, когда Эна начала заклеивать его кожу какой-то мягкой штукой, — Что в итоге? Я без понятия, что вы себе напридумывали про всю эту вампирскую ерунду, и... черт с ней, с полицией — я просто хочу уйти, можно? Забудем обо всем, сделаем вид, что никогда не пересека- — Тебе нельзя уходить! Руи смотрит на перепуганного блондина взглядом аля "я сейчас либо расплачусь, либо сам выгрызу тебе легкие" и слабо улыбается. Цукаса смотрит понимающе, даже, как-то, сочувствующе, но при этом очень даже решительно. Подросток какой раз за вечер проклинает свою тетю и ее страсть к ночным клубам. — Почему я не могу уйти? Вы хотите расписку? Договор о неразглашении? Выкуп? Что, что, ну что вы хотите, ну?! — Стань моим донором, — умоляюще просит блондин. Руи слышит чей-то хлопок по лицу позади, и хочет ударить самого себя тоже, чтобы проснуться — ну не может же такая чушь происходить в реальности... — Я не буду жертвовать свои органы. Я толком не пожил! Вставай в очередь в больнице и жди пересадки там! — Н-нет, погоди! Мне нужен донор крови! — Для ваших фетишей с вампирами? Серьезно?! — Но мы правда вампиры, — спокойно говорит Мизуки со спины. Камиширо в отчаянии вертит головой — надоели, клоуны проклятые!.. — Доказать? — Как? Еще раз вскроете мне шею? — усмехается Руи, но в руке парнишки появляется нож. Усмешка тут же превращается в испуг, — Эй... — Цукаса, — нож оказывается брошен блондину — тот ловко его перехватывает, заставляя Камиширо застыть как маленький зверек перед хищником, — ты пил, ты и показывай. — Хорошо... Подросток громко вскрикивает, когда блондин всаживает нож в свою ладонь. Быстро, просто, без малейшего намека на испытываемую боль — оружие входит как в масло. Руи бросается вперед: тут же перехватывает ладонь прилизанного, внимательно рассматривая повреждение — нужно звонить в скорую, ни в коем случае не доставать нож и... Его лица касаются холодные пальцы, чуть приподнимая за подбородок. Камиширо испуганно поднимает взгляд и вновь попадается в плен чужих глаз, однако... в этот раз они алые? Как кро- — Вытащи нож. Тело двигается само — это что за..? Он чувствует холод ручки складного ножичка — хочет зажмуриться, потому что видеть такое немного... тяжело, но не может отвести взгляд от покидающего чужую ладонь лезвия, испачканного алым. Голова кружится... — Молодец, — говорит блондин, проводя ладонью по его макушке. Даже отдернуться не получается, — А теперь, смотри. И он смотрит: видит, как рана на ладони прилизанного совсем не кровоточит, видит, как она... затягивается?.. А через мгновение от повреждения не остается ни следа: словно все, что только что произошло — шутка воспаленного абсурдностью происходящего мозга Камиширо... Он слышит громкий щелчок над самым ухом, и чувствует, как его тело вновь становится его — тут же отбрасывает нож прочь и отодвигается от блондина подальше. — Ч-что за... какого... э-это все... — Р- — Нет, замолчи, ничего не говори, ни слова!.. — тут же затыкает юношу Камиширо, — Это трюк, фокус, да? Побочка от наркотиков, которые вы мне дали? — Руи, это... — Умоляю, просто скажите, что это тупая шутка, пранк, вы блогеры, а я случайная жертва! Посмеемся, поулыбаемся и я пойду домой, ну? Пожалуйста? В ответ — молчание. — Хах... — парень в отчаянии хватается за голову — слишком много информации, бредовой информации, сумасшествие... Ну нет, ну не может быть, чтобы... это не фильм, не сериал, не книга — такого не может быть! А если и может, то почему с Руи? Он максимально не подходит для всего этого, он просто хотел спокойно закончить школу и уехать на другой конец страны, так почему..? — Клыки тоже есть, — стараясь говорить как можно больше успокаивающе, улыбнулся Цукаса: из-под персиковых губ показались клычки, как у актеров в фильмах... Успокоил, блять. — Абсурд... — нервно улыбается Руи, — так не бывает... — Мне вскрыть вены, чтобы ты удостоверился наверня- — Нет, нет, нет, нет, пожалуйста, не нужно, — замотал головой парень. Спокойно, только спокойно — из головы быстро уходят фантомные картинки из прошлого, ведь сейчас явно не до них. Тут в своем уме бы остаться — уже подвиг... — Эм, так... Все, я верю, я верю вам. Я верю, ага, правда-правда... — Не похоже... — Эм, я в процессе принятия. И-и... вы вампиры, да? Как те, эм, из европейских легенд? — Ну, мой дед из Румынии, — пожимает плечами Цукаса, — Поэтому... — Да! — звучно отвечает Мизуки. Руи издает истеричный смешок. — И вы, типа, долгожители? Бессмертие и прочее? — Ну, мне, например, семнадцать! Эне, что ушла за напитком для тебя... — К-когда она успела...?! — ...двадцать два. А Цукасе — двадцатка! — В- — Только среди вампиров любой названный ими возраст следует домножать на десять, хи-хи-хи! — улыбается Мизуки. Руи готов взвыть — ну а что ему еще делать?.. — Почему я?! — он резко поворачивается к рассматривающему что-то на Руи блондину. От резкого движения голова на мгновение колет болью, но, хэй, это самое меньшее из зол, — Почему, черт возьми, я?! — Ну-у... — смутился вампиреныш, — Я... очень редко пью человеческую кровь, предпочитая кровь крупных животных или заменители, но... Эм, как бы объяснить... — Пожалуйста, постарайся!.. — В общем... когда мы столкнулись взглядами, я внезапно... впервые в жизни почувствовал жажду и... попросил Мизуки привести тебя для меня — думал, разок глотну и отпущу, оставив приличный откуп... Т-так часто делают в клубах вампиров, и..! — Клубах вампиров?.. — Разбросанные по всей стране клубы, где вампиры могут легально пить кровь у людей, пока те без сознания, — поясняет Мизуки, — Простая и проверенная схема — мы называем такое "донорской проституцией" — По принуждению! — Как-то так, хе-хе-хе! — улыбается паренек. — Т-так вот!.. — прочистил горло блондин, — Я был очень рад, что ты все-таки согласился и, видимо, слишком рано приступил — ты проснулся, пришлось ждать, пока снотворное возьмет крепче, а потом... Потом я не понял, что случилось — твоя кровь была такая... настолько, что я... в-в общем, я потерял контроль над собой и чуть не переборщил... Почти всю, ну... того... И немного, совсем чуть-чуть почти задушил... Прости, пожалуйста! Я не думал, что сорвусь! Такого никогда не бы- — Ты чуть не убил меня, понял... Об этом вы говорили? — Д-да, то есть нет, но..! В общем! Я пробовал много разных видов крови, но ты, твоя кровь, ее вкус, ее аромат, я... — ...я с ума схожу, вспоминая мгновения, когда припадал к твоей шее, — смущенно проговорил парень, смотря на Руи из-под светлых ресниц. Внутри звучно стукнуло сердце: э-это за комплимент не считатеся, но почему-то Руи покраснел... И... ох, погодите-ка — Цукаса выглядел гораздо румянее, чем тогда, стоя на втором этаже. Это тоже из-за крови Руи? Серьезно? — В общем... я выбрал тебя. Хочу и дальше пить твою кровь, — уверенно сообщает ему блондин. Камиширо, кажется, впервые за вечер начинает понимать происходящее. Безумное происходящее. — Что будет, если я откажусь? — Прирежем тебя! — Мизуки! — шикает блондин, — Не слушай его, Руи, он... Просто не слушай этого баламошку. — Кого..? — Если ты откажешься, никто тебя не заставит, пусть возможность и имеется, — продолжает Цукаса, — Я выплачу тебе компенсацию и довезу до дома. Также, через несколько дней тебя придет осмотреть врач, чтобы точно удостовериться в отсутствии угроз здоровью. — И никто не обращался в полицию? Не паниковал? — Люди списывают это на фетиши и психологические отклонения, как ты по началу. Паникуют, но, увидев отступные, тут же становятся тише воды и ниже травы. — Эм... А если.... "Стоп, нет! Тихо! Вали домой! Не спрашивай, не спрашивай, не спрашивай!" — ...если я соглашусь, что тогда? "Блять" В глазах блондина загорается огонек. — Т-тогда! Тогда мы заключим договор с наиболее выгодными для тебя условиями! Например, строгое расписание встреч для кормления, ежемесячные осмотры у врача, медицинская страховка, путевки на курорты для восполнения здоровья и оплата каждого сеанса донорства после него же! — Сколько... сколько будет стоить моя кровь? — Сто тысяч йен, — уверенно говорит Тенма. Руи, кажется, ослышался... — Могу поднять до ста пятидесяти. — Цукаса! Нам с Эной ты не платил! — Вы итак богаты, зачем вам больше? — Стоп... ты можешь пить кровь других вампиров? — прерывает собственные подсчеты в голове парень. Блондин кивает. — Все вампиры могут пить кровь других вампиров, — подтверждает Мизуки, — На самом деле, мы вполне комфортно живем и без ее потребления, но... скажем так: она действует на нас как алкоголь на людей. "Алкоголь..." — хмурится Камиширо. Прерогатива стать тем, что он так ненавидел, только для немного "других" существ... Черт... — Почему ты не можешь просто пить кровь Мизуки или Эны? — спрашивает Руи. Тенма качает головой. — Они обменялись метками, — словно подросток знает, что это значит. По его скептичному взгляду блондин понимает, что тот не понимает, — М-м... Как говорит молодежь сейчас... Эм... "Заприватили" друг друга. — Что? — Проще говоря, — заговорила взявшаяся словно из ниоткуда шатенка, подавая Камиширо новый стакан белой жидкости, — теперь наша кровь имеет вкус только друг для друга. Остальные будут пить ее как простую воду, и не получать удовлетворения. — Если ты станешь моим донором, я тоже поставлю на тебя метку, — тепло улыбается Цукаса. Вампирская метка... бр-р-р-р! — Почему бы тебе не поискать другого вампира или человека? Может найдется кровь получ- — Я хочу тебя, — говорит блондин, беря чужую руку в свою, — Другие не нужны. Даже пробовать не буду. Только ты. — Эм... — неуверенно смотря на парня, тревожно улыбнулся Руи, — Спасибо, но... можешь, пожалуйста, руку... — А-а, прости! Забыл, что ты просил не трогать! — тут ж отпускает его блондин. — Ты весь вечер делаешь то, что он не хочет, — качает головой Эна, — Животное. — Эна! — Где она не права? — Мизуки, молчи вообще — ты предательски смеялся, когда он заехал мне в нос кулаком! — Но это же смешно! Ты весь такой ша-ла-ла-ла-ла-ла~, и тут — бах! И минус нос! — Мизуки! Камиширо не вслушивается в болтовню троицы. Все это... черт, слишком сложно, слишком... Мозг взрывается. Но, в любом случае... как говорила Нене, в каждой беде нужно искать плюсы, и... да, его опоили, да, чуть не убили, да, ему сейчас очень страшно, и общество вампиров, блять, настоящих вампиров совсем не внушает ни доверия, ни уверенности в собственной безопасности, однако... С такими деньгами он сможет съехать от тети еще до выпуска со школы — навсегда разорвет с ней отношения, заживет так, как хочет сам... Еще и на учебу сможет отложить: всего лишь нужно сдавать свою кровь, но не в больницу, а в пищу Цукасе... Объективно, позитивных сторон гораздо больше, и... Пусть в его жизни случится хоть что-то интересное. Хоть раз. — Цукаса, — несмело зовет он распыляющегося как тогда, на втором этаже, блондина. Парень тут же забивает на спор с друзьями, с наполненными надеждой глазами смотря на Камиширо. Тот мнется пару мгновений: касается перебинтованной шеи, сквозь повязку на которой все еще немного проступает кровь... Делает вдох, выдох, — Давай заключим договор. — Стоп, че? — переспрашивает Мизуки, но вампиренышу на него абсолютно плевать — он неверяще смотрит на своего нового донора. — Правда? Готов стать моим? — Да. Я буду давать тебе кровь. — Очуметь! — счастливо улыбается парень, поправляя светлую челку. Он тянется к Камиширо, но, вновь вспомнив его просьбу, руки отдергивает — не хватало еще спугнуть... — Т-тогда оформим договор прямо сейчас! Эна, позови, пожалуйста, Акито! Он в бумажках лучше разбирается! — Как же он сейчас ахуеет... — ухмыляется Мизуки, уже представляя лицо ашалевшего бармена. Эна качает головой, но за братом идет. — Руи, ты... ты просто не представляешь, как я рад! — чуть ли не светится Цукаса, — Добро пожаловать в клан Тенма! Теперь я буду заботиться о тебе, правда-правда, а если возникнут какие-нибудь сложности из-за нашей договоренности — только позвони, и мы все решим! — Клан Тенма, это... — Мой вампирский род! Я — Тенма Цукаса, наследник клана по главной линии! Ты теперь мой донор, и отношение будет соответствующее! — Эм... Я ничего не понял, но... ладно, когда я сегодня понимал хоть что-то? — вздыхает Руи, неуверенно протягивая руку Цукасе, — Что же... Камиширо Руи из... из рода Камиширо, получается. — Приятно познакомиться, Камиширо! — ярко улыбается парень, пожимая поданную ладонь. — Честно, не очень приятно, но да ладно... Что же, возможно, наверняка, эта авантюра с донорством еще аукнется подростку, однако... Сейчас он неосознанно заглядывается в излучающие счастья глаза его, получается, вампира, и неловко смеется, когда Акито входит в комнату с громким "Да вы меня наебываете..." Да... Все не так уж и плохо.