I Never Meant To Lose You

      Когда Уилл добрался до дома, было уже около семи, но из-за грозы на улице было темнее, чем обычно.       Сейчас он сидел за кухонным столом, уставившись в стакан с водой, а мама и Джонатан с беспокойством наблюдали за ним.       — Милый, у тебя руки в ссадинах, и ты, очевидно, плакал… Просто, пожалуйста, скажи нам, что случилось, — Джойс потянулась через стол, чтобы осторожно взять его за руку. — Уилл, малыш, ты же знаешь, мы любим тебя больше всего на свете. Что бы ни случилось, мы всегда будем рядом.       Уилл, наконец, поднял голову – выражение его лица на мгновенье было пугающе пустым, прежде чем исказиться в печали – и попытался что-то сказать, однако из его горла вырвались лишь прерывистые всхлипы. Его мама и брат тут же подскочили к нему и втянули в крепкие объятья.       Джонатан тихо уверял его в том, что они всегда рядом и будут любить его, несмотря ни на что, пока Джойс нежно гладила по спине. Его промокшая от дождя одежда охотно делилась с ними холодом и влагой, но им было все равно.       — Простите, — Уилл плакал, еще глубже зарываясь в их объятья. — Мне так жаль…       Джойс тревожно переглянулась со своим старшим сыном, в глазах у обоих стояли слезы.       — За что ты извиняешься? — осторожно отстранившись, спросила она и обхватила ладонями его щеки. Ей было тяжело не устроить допрос сию секунду всем, кому можно и нельзя, когда у ее сына была такое состояние, лишь бы узнать, что случилось, и скорее помочь.       — Я не хочу быть другим, мам, но я… с-сломленный и странный, они правы! Они все правы, и папа был прав, и ребята в школе тоже! Майк ненавидит меня, как и Лукас и, наверно, Дастин… Они думают, что я урод, и они правы! Я отвратителен… Я отвратителен! Они были правы, мама, они все это время были правы! Я просто ошибка… — грудь Уилла прерывисто вздымалась, руки тряслись, когда его в который раз за день охватила истерика. Рыдания сотрясали все его тело, когда мама снова обняла его. Он скомкал ее рубашку в кулак и заплакал еще сильнее – звук становился протяжнее по мере того, как его энергия стремительно угасала.       Джойс изо всех сил сдерживала собственный плач, пока держала своего сына, тихо успокаивая его и поглаживая по спине.       — Нет, малыш, нет, — она уткнулась ему в шею, стараясь держать голос ровным. — Ты не сломленный, не отвратительный и не урод. Ты самый добрый, храбрый и лучший мальчик из всех, кого я знаю. Тебе довелось пройти через худшее, чего вообще никто не заслуживает, и ты пережил это с улыбкой, пытался поднять настроение всем вокруг… Милый, ты очень, очень сильный. И как бы я ни любила твоих друзей, я знаю, что ты самый смелый из них. Все, через что тебе пришлось пройти, только доказывает это. Да, ты другой, но другой – вовсе не означает плохой. Ты не плохой, Уилл. Ты не ошибка, — Джойс вновь обхватила его щеки ладонями, удерживая твердый зрительный контакт. — Для меня ты значишь все в этом мире, и я так горжусь тобой.       — Даже если… — Уилл неуверенно посмотрел в глаза матери, ища в них хоть капельку ненависти или отвращения. Не найдя столь отрицательных эмоций ни в выражении мамы, ни брата, он продолжил: — Даже если мне не нравятся девушки?       — Это ничего не меняет, — Джойс яро прижала его к себе и мягко поцеловала в лоб. — Вообще ничего. Я всегда буду любить тебя, обещаю.       — Я тоже, Уилл. Прости, если заставил тебя чувствовать, что ты не можешь мне рассказать. Ты мой брат, и я люблю тебя, несмотря ни на что. Даже если эти ссадины появились от избиения твоих тупых друзей, — слабо посмеялся Джонатан, присоединяясь к семейным объятьям. — Особенно если ты плачешь из-за них.       — Ну, они… — Уилл сглотнул и покачал головой, безуспешно пытаясь насладиться своим признанием семье. Он не планировал раскрывать себя сегодня, но из-за того, как они смотрели на него… Со всей этой любовью и заботой, он не мог им солгать. Просто не мог. — Мы с Майком больше не друзья.       — Что? — удивленно выдохнула мама.       — Что он сделал? — немедля спросил Джонатан, переходя в защиту, однако в его глазах осталась та безмерная печаль, которую он испытывал за своего брата.       — Он… Я покончил с ним. С нашей дружбой, — Уилл прикусил губу, и на его глаза снова навернулись слезы. — Я сказал, что больше не хочу с ним дружить, — конечно, это были не совсем точные слова, но он не хотел говорить дословно в присутствии матери.       — Но… — Джойс взглянула на него с непониманием и грустью, — вы были лучшими друзьями с тех пор, как тебе исполнилось пять, милый. Я уверена, вы сможете справиться с любыми разногласиями.       — Я… я так не думаю, мам. На этот раз все слишком серьезно. Я просто… не могу, — Уилл посмотрел на нее, вытирая глаза. — Он любит Эл, хочет быть с ней, а я…       — А ты хочешь быть с ним, — закончил за него Джонатан мягким тоном с тем оттенком сочувствия, которое было больно даже слышать. Уилл кивнул с несчастным видом, и его нижняя губа вновь задрожала, когда он попытался взять себя в руки.       — С моей стороны было бы нечестно вставать на их пути, понимаете? Если он узнает, то возненавидит меня. Поэтому я просто… сорвал пластырь и отпустил его, прежде чем он оттолкнул бы меня, — «оттолкнул бы сильнее, чем уже произошло» – это была невероятно горькая мысль, которую он бы никогда не осмелился признать вслух. Уилл не хотел, чтобы кто-то злился на Майка; в конце концов, это не его вина, что он не мог ответить взаимностью.       Хотя он и был виноват в том, что Уиллу не нравились девушки. Отчасти.       Вокруг него снова обвились заботливые руки, а в ушах зазвучали слова утешения и поддержки, и он закрыл глаза. На этот раз угрозы и оскорбления, терзавшие его разум, утихли. Было приятно чувствовать себя любимым, даже если любила его собственная семья. Безоговорочно – в том смысле, что он так боялся потерять их, узнай они правду, но теперь они знали и все равно любили его.       — Я люблю вас, — Уилл посмотрел на маму и брата, улыбаясь одновременно благодарно и печально. — Я… мне очень повезло, что вы моя семья. Так что спасибо за то, что тоже любите меня.       Джойс потерла свои щеки, избавляясь от следов слез, и обняла его в миллионный раз за этот вечер. Джонатан последовал ее примеру и, прикрыв глаза, крепко прижал брата к себе.       И Уилл понял, что они действительно имели это в виду, когда говорили всегда.       Они простояли так какое-то время; Уилл, пока была возможность, наслаждался их любовью и теплом, прежде чем они все не расположились за столом, все еще немного эмоционально потрясенные этим разговором. Уилл почти забыл о том, что потерял друзей…       — Эй, Уилл, я сегодня собиралась навестить Хоппера в его хижине. Он сказал, что Эл будет с подругой, но я уверена, они тебя примут. А если ты не хочешь туда идти, то можешь остаться с Джонатаном, — она с надеждой посмотрела на старшего сына, который выглядел слегка виноватым.       — Вообще-то, я планировал пойти к Нэнси, чтобы закончить работу, которую нам поручила газета… Но ты можешь пойти со мной! Я просто подумал, что из-за Майка… — Джонатан замолчал, увидев, как Уилл надулся.       Да, почти забыл.       — Ну… на самом деле, я хотел бы немного побыть один, если это нормально, — Уилл перевел умоляющий взгляд с брата на маму, которые явно не хотели оставлять его одного.       — Ладно, милый, — Джойс с неохотой уступила. — Но я хочу, чтобы ты сразу же позвонил Хопперу, если тебе что-то понадобится. Или Уилерам. Джонатан проследит, чтобы тебе ответил не Майк, — и посмотрела на старшего подростка, который с энтузиазмом кивнул.       — Да, я спихну его с лестницы, если понадобится.       — Не будь таким злым, Джонатан, — Уилл, тем не менее, рассмеялся и покачал головой. — Он… не сделал ничего плохого.       — Как и ты, — Джонатан ободряюще сжал его плечо. — Отдохни, ладно? И не стесняйся копаться в моих кассетах.       Уилл слегка улыбнулся им и кивнул, направляясь в свою комнату за сухой одеждой. Уже через минуту входная дверь хлопнула, а затем две машины тронулись с места, удаляясь по подъездной дорожке вместе со светом фар.       Он потер сухие глаза, устало вздохнул и направился в ванную, где снял с себя мокрую одежду и сложил в небольшую стопку, после чего включил душ и встал под горячую воду, наслаждаясь ощущением, как холод постепенно исчезал с его кожи, сменяясь теплом. Хотя это, как обычно, продолжалось недолго – в лучший день водонагреватель работал только на половину мощности, а сегодня был далеко не самый лучший день. Температура воды резко понизилась, и Уилл замерз за пару секунд, обиженно уставившись на воду.       А потом он опустил голову, сполз по стенке душа и сел, уткнувшись лицом в колени и пытаясь отдышаться. Это было несправедливо. Несправедливо.       Холодный воздух напомнил ему о чудовищных лозах и ядовитой пыли, о слизнях в горле и преследующих его монстрах. Дуновения из открытого окна было достаточно, чтобы вывести его из и так с трудом поддерживаемого равновесия. Рычание какого-то бродячего животного снаружи заставило его ударить себя по щекам в попытке прийти в себя. Он не мог понять, было ли это реально.       Однако звук открывающейся входной двери мгновенно поднял его на ноги, чудом не убив падением на холодный кафель. Это никак не могли быть его мама или Джонатан, они только что ушли.       Дрожа то ли от страха, то ли холода – или, в его случае, от всего на свете – Уилл обернул вокруг талии полотенце, трясущимися руками взял металлический держатель для туалетной бумаги и, изо всех сил стараясь выровнять свое дыхание, выглянул из-за угла.       — Уилл?       Он закричал, размахивая своим оружием, и ему ответили двумя пронзительными криками.       — Что за хрень, Уилл!       Его зрение прояснилось, и он увидел двух девушек, в ужасе смотрящих на него. Рыжеволосая, которой принадлежало яростное возмущение, взволнованно шагнула вперед.       — Эй, все в порядке. Мы не хотели тебя напугать, — Макс положила руку ему на плечо и тут же нахмурилась. — Господи, да ты весь ледяной! Все нормально?       — Он вернулся? — тихо спросила Эл, склонив голову, и в ее глазах было столько беспокойства, что ему было почти больно это видеть.       — Н-нет, — Уилл покачал головой, внезапно осознав, что стоит перед ними практически голый, а рука Макс все еще лежит на его плече, и он только что чуть не ударил их обоих металлическим держателем для туалетной бумаги… — Из-звините! Мне очень жаль! Просто подождите здесь, я… пойду оденусь! — он вырвался из ее хватки и быстро скрылся в своей комнате.       Этот день действительно… не его.       Быстро одевшись, он вернулся в гостиную.       — Обычно я… э, не такой, — он смущенно потер затылок, а Макс рассмеялась.       — Я так и поняла. Тем более, мы как бы вломились в твой дом, так что нам нечего тебе предъявить.       — Но почему вы здесь?       — Ты грустил, — Эл уставилась на него таким взглядом, что ему стало крайне неуютно. — Я видела тебя.       — Ты… В душе? — Уилл побледнел.       Макс фыркнула, а Эл в замешательстве нахмурилась.       — Нет, ты плакал со своей семьей. Ты сказал… Майк тебе не друг, — объяснила она, не разрывая с ним напряженного зрительного контакта.       — Эл, тебе правда нужно перестать шпионить за людьми, — Уилл потер пылающее лицо, качая головой. — Но ладно, хорошо. Майк просто… Мы поссорились, это неважно.       — Что он сделал? — уточнила Эл, глядя на Макс, которая выглядела столь же заинтересованной в ответе.       — Почему ты думаешь, что это не я что-то сделал?       — Серьезно? — Макс закатила глаза, скрестив руки на груди. — Я не думаю, что ты за всю жизнь хотел расстроить кого-то намеренно. А Майк – мудак.       — Он… не так уж и плох, — Уилл обнял себя, опустив взгляд на пол.       — Но иногда бывает, — Эл утешающе взяла его за руку.       — Ага, — прошептал он, и его сердце разбилось еще больше.       — Ты не обязан нам ничего рассказывать, мы просто… — Макс накрыла их ладони своей. — Мы видели, как ты разговаривал с Майком и Лукасом, и… Мы беспокоились о тебе.       — Я в порядке. Хотя спасибо, что проведали меня. Вы… хорошие друзья.       — Без проблем! Ты всегда был моим любимчиком из всех.       — А я всегда думал, что ты не заслужила такого грубого обращения от Майка.       — Не могу не согласиться! В любом случае, мы переносим вечеринку с ночевкой сюда, — Макс подняла свою сумку, вслед за ней это сделала и Эл. — Тебе нужно спрятать в комнате какие-нибудь отвратительные мужские штуки?       — О… — Уилл ошеломленно уставился на их вещи, — нет? Э-э, ничего отвратительного там нет.       — А что такое «отвратительные мужские штуки»? — спросила Эл, пока Макс вела их обоих в комнату Уилла.       — Ну… некоторые мальчики проводят очень много времени с журналами, носками и лосьоном.       — Макс! — Уилл подавился за ее спиной, и его щеки смущенно вспыхнули. — Это отвратительно!       — А я что говорю! — Макс ослепительно улыбнулась и вдруг в замешательстве осмотрелась по сторонам. — Подожди, а где твоя собака?       Это будет долгая ночь.

***

      После того, как Уилл ушел, Майк остался сидеть на развалинах маленькой крепости, сжимая в руках обрывки фотографии. Он не понимал, как что-то подобное может причинять такую сильную боль. Почему это ранило его гораздо сильнее, чем расставание с Эл.       Он вернулся домой около полуночи и провел следующие три часа с рацией в подвале, моля о прощении.       — Уилл, пожалуйста, ответь. Ты слышишь? Прием. Хотя подожди, я знаю, ты слышишь! Да ладно, я просто хочу поговорить! Пожалуйста? — однако в ответ раздавались лишь стабильные помехи, вызвавшие с его стороны очередной тяжелый вздох. — Уилл, ты на связи? Уилл! Уилл, клянусь, я влезу к тебе через окно, если ты не ответишь.       Его опять встретила тишина.       — А если все будет заперто, я сломаю окно, и мне плевать, что твоя мама разозлится и меня накажут! Пожалуйста, Уилл, ответь… Уилл, ты меня слышишь?       Ответом вновь послужили помехи, но на этот раз с каким-то шорохом.       — Уилл? Это ты? — протараторил Майк в рацию.       — Майк, прошу, заткнись, пока я не пришел к тебе и не избил битой Стива, — раздался усталый голос Дастина, и Майк разочарованно выдохнул.       — Нет, пока мне не ответит Уилл, — вызывающе ответил он. — Впереди еще целая ночь.       — Майк, — раздраженно застонал Дастин, — за все время, что я знаю вас двоих, Уилл никогда не игнорировал тебя. Очевидно, на этот раз ты реально разозлил его и, прежде чем ты возразишь, я знаю, что это твоя вина, потому что, по-моему, Уилл скорее запустит себе в лицо файерболом, чем сознательно причинит боль тебе или кому-то из партии.       — Это несправедливо, — возразил Майк после минутной тишины.       — Это полностью вина Майка, — из динамика донесся зевок Лукаса. — Уилл бросил его задницу, не так ли, Уилл? — но в ответ снова молчание. — Ну, и есть большая вероятность, что он… не знаю, спит? Как и все нормальные люди в три часа ночи.       — Подожди, в смысле «Уилл бросил его задницу»? — переспросил Дастин с недоумением. — Уилл, ты что, уходишь из партии?!       Из рации внезапно доносится треск, и все трое мальчиков напряженно смотрят в ожидании на свои устройства.       — Макс говорит заткнуться вам всем, пока она не переехала каждого машиной Билли.       — Эл? — Майк резко выпрямился. — Почему у тебя рация Уилла? Верни ее ему!       — Он спит, придурок, — на этот раз ответила Макс. — А теперь оставь его в покое, пока я не усыпила тебя навсегда!       — Эй, он мой лучший друг! Я могу с ним поговорить, если захочу! — теперь Майк был в ярости. Что, черт возьми, происходит? — Уилл! Да ладно, чувак, пожалуйста, просто поговори со мной!       — Поправка: бывший лучший друг, — констатировала Макс как ни в чем не бывало.       — Макс, заткнись, ты его едва знаешь, — яростно возразил Майк. — Дай мне поговорить с ним!       — Ни за что.       — Уилл сейчас не может говорить, Майк, — добавила Эл, и в динамике послышался шепот двух человек.       — Эл, серьезно, — Майк в отчаянии застонал, — где он? У Хоппера? Или Макс?       — Не скажем тебе, сталкер, — Макс фыркнула. — Он не хочет с тобой разговаривать, Майк. Ты сколько угодно можешь это отрицать, но он тебе не принадлежит и ничем тебе не обязан.       — Я-я знаю это! Просто… Я хочу поговорить с ним. Мне нужно с ним поговорить. Я хочу извиниться, — он вздохнул, потирая лоб. — Мне не следовало этого говорить. Уилл, пожалуйста, если ты слушаешь…       — Подожди. Что ты сказал ему, Майк? — голос Макс звучал растерянно и любопытно, что немного смутило Майка.       — Он тебе не рассказал? — Майк нахмурился, услышав шепот Уилла на заднем плане – из динамика донеслось тихое сопение, и это разбило его сердце.       — Уилл, скажи мне, что он сказал, — теперь Макс звучала сердито, даже не подумав отключиться.       — Нет, Макс, все в порядке. Пожалуйста, просто выключи это, — тихий голос его друга дрогнул. — Пожалуйста…       Макс издала ярый звук несогласия, прежде чем вздохнуть.       — К тому же, его собака умерла, мудак, — напоследок сказала она и отключилась.       — Честер умер?! — Майк в шоке уставился на рацию. Как он мог не знать? Он почувствовал себя еще хуже, если такое вообще было возможно.       — Чувак, даже я это знал, — с явным осуждением ответил Лукас, наверняка покачав головой.       — Ну это реально по-мудацки, чувак, — согласился Дастин, громко зевая в динамик.       Майк судорожно вздохнул, закрыл лицо руками и сдавленно выдохнул со всхлипом. Не то чтобы он отрицал свою вину; нет, он знал, что виноват. Он просто не знал, как это исправить.       — Ребят, на этот раз я по-настоящему облажался, — прошептал он в рацию, после чего обессиленно уткнулся лицом в подушку.       В ту ночь он практически не спал.