I Never Meant To Lose You

      Они никогда так не ссорились. Никогда. Ни разу за девять лет дружбы никто из них не произнес ни единого слова, которое, как они знали, причинило бы боль другому.       Пока, конечно же, Майк все не испортил. Не вскрыл и не вырвал из Уилла главную неуверенность, словно оголенный нерв.       Сначала Уилл собирался просто пойти домой. Шел дождь, и его мама забеспокоилась бы, ведь она и так переживала, когда он возвращался домой на велосипеде один даже в самую хорошую погоду. Увидев его сейчас, она бы наверняка посадила его под домашний арест на ближайшую жизнь.       Ему следовало бы просто пойти домой, он должен был просто пойти домой, но все это… было уже слишком. Майк и Лукас насмехались над ним, Майк предпочитал девушку своим лучшим друзьям – и это его собственные слова.       Руки Уилла крупно дрожали, пока он разгонялся на велосипеде, горячие слезы смешивались с ледяным дождем, который больно бил по его раскрасневшимся щекам.       Он ненавидел Майка. Ненавидел абсолютно все в нем в этот момент. Но больше всего он ненавидел себя.       А затем возненавидел Майка еще больше.       Резко свернув, Уилл направил велосипед в лес – в единственное место, где по-настоящему чувствовал себя в безопасности. Место, которое дарило ему спокойствие после ухода отца, где он прятался от монстров в Изнанке; крошечное укрытие в Замке Байерс.       Поначалу ощущался уют. Пребывание внутри бревенчатой крепости вернуло его в потерянное детство. Это было комфортно, утешающе, пока… его взгляд не упал в угол на матрас.       Тот самый, на котором он лежал почти мертвый полтора года назад. Его мысли мгновенно вернулись к холодному, отравленному воздуху – к ужасу от незнания, удастся ли ему пережить это.       Полные слез глаза наткнулись на фотографию с прошлого Хэллоуина, где он, Лукас, Дастин и Майк нарядились в костюмы Охотников за привидениями. Улыбки на их лицах светились настолько ярко, что Уилл на мгновенье засомневался, точно ли на фото был он. Тогда было не самое хорошее время, совсем нет, но он до сих пор помнил, как наслаждался неподдельной заботой в глазах Майка и его постоянным присутствием.       Это делало происходящие события терпимыми.       Однако чем больше он думал об этом, тем больше его охватывал ужас. В тот вечер, когда была сделана эта фотография, у него случился самый сильный приступ паники за всю жизнь, хотя до этого рекорд был побит уже несколько раз.       Он вспомнил последующие дни, речь Майка об их знакомстве. Смерть Боба. Солдат, которых он убил.       — Г-глупо… — прошептал Уилл сквозь всхлипы, пока разрывал фотографию на части. — Глупо! Глупо! Глупо! — в конце концов он закричал, поднимая металлическую биту и выбираясь из крепости.       Его грудь обрывисто вздымалась и отчаянные рыдания срывались с губ, пока он безжалостно бил по веткам, разрушая свое единственное убежище. Здесь было больше не безопасно, а удушающе. Мрачное напоминание о произошедшем.       — Уилл? Уилл, чувак, ну же! Нам жаль!       — Уилл, где ты? Прости!       Уилл бросил биту и отвел взгляд в сторону, избегая смотреть на неумолимо приближающихся друзей, которые пока не заметили его. Он безуспешно пытался взять под контроль дрожь в своих руках и дыхании, тщетно надеясь, что они не обратят на это внимание.       Майк и Лукас, наконец увидев его, сразу же направились к нему с виноватым и крайне обеспокоенным видом.       — Уилл? Уилл, ты в порядке! Боже, тут же молния! А если бы тебя ударило? Давай просто пойдем домой. Мы можем взять чистую одежду, посидеть у меня в подвале и закончить кампанию! — протараторил Майк и потянулся, намереваясь взять Уилла за плечи, и заметно расстроился, когда тот увернулся от его прикосновения.       — Я никуда не пойду.       Майк и Лукас переглянулись, и последний с тихим вздохом сделал шаг вперед.       — Послушай, чувак, нам правда жаль. Мы зациклились на девчонках и даже не подумали о том, как это может повлиять на тебя, — объяснил Лукас, осторожно касаясь плеча Уилла, который на этот раз не отпрянул, только напрягся и покачал головой.       — Ты не понимаешь… — Уилл горько усмехнулся. — Ни один из вас не понимает.       — Не понимает чего, Уилл? Ты не совсем ясно выражаешься, — Майк нахмурился, скрестив руки на груди.       — Мне все равно на девчонок! Уже… все равно. Конечно, это раздражало, но я же не идиот. Я знаю, что вы собираетесь пойти гулять, найти девушек и все такое… — Уилл чуть не сорвался на плачь, но вовремя прикусил дрожащую нижнюю губу, покачав головой. — Просто… забудьте об этом. Идите домой.       — Уилл, я не оставлю тебя здесь! — Майк схватил его за руку, но Уилл яро вырвался из его хватки.       — Как будто в первый раз!       Майк отшатнулся, потрясенно уставившись на мальчика напротив. Конечно, они и раньше ссорились, но еще никогда Уилл не смотрел на него так. Даже когда Пожиратель разума владел им, Майк не видел такой ярости у него на лице. Не слышал, чтобы его голос звучал так жестко.       — Уилл…       — Нет, Майк. После всего, что случилось, ты оставил меня. Ты оставил меня. После Пожирателя разума я каждую ночь чувствовал, что вот-вот умру, и жалел, что не умер, а где был ты? Где ты был? — глаза Уилла вновь наполнились слезами. — Ушел. Ушел, и делал что угодно с Эл вместо…       — Эл тут не причем! — возразил Майк.       — Я знаю, Майк! И я не виню ее, я виню тебя, — крикнул Уилл, и шок на лицах друзей рассмешил бы его, если бы он не был так зол. Однако запал быстро ушел, и он продолжил гораздо более тихим, удрученным голосом: — Я нуждался в тебе, Майк. Мне нужен был мой лучший друг, потому что я не мог отличить реальность от видений. Потому что мне до сих пор снятся кошмары о людях, которых я убил. Потому что, несмотря ни на что, этот гребаный город всегда будет видеть во мне только урода, вернувшегося к жизни. Единственной нормальной, постоянной вещью в моей жизни был ты. Ты и партия, и ты все испортил. Ты забираешь единственное, что у меня осталось…       — Уилл… — Майк попытался прервать его, но, столкнувшись с карими глазами, полными слез, тут же ошеломленно замолчал.       — Хотя ты взрослеешь, двигаешься дальше, и это нормально, правда. Мне уже все равно. Но то, что ты сказал сегодня… то, что ты мне сказал… Майк, ты никогда… — его голос дрогнул, и Уилл грубо вытер глаза рукой. — Ты звучал так же, как остальные. Как те, кто называет меня уродом, педиком и квиром…       — Я не это имел в виду, Уилл! Клянусь, я…       — Но ты это сказал. Вот что важно, Майк. Не то, что ты имел в виду, а то, что ты сделал. Что ты сказал…       — Майк, что, черт возьми, ты ему сказал? — прошипел Лукас, свирепо глядя на своего друга.       — Это не имеет значения, — Уилл отступил назад, проглотив комок в горле. — Больше нет. Знаешь, Макс и Эл были правы.       — Уилл, ч-что? О чем ты говоришь? — в панике пробормотал Майк, проигнорировав убийственный взгляд Лукаса.       Уилл невесело рассмеялся, покачав головой, прежде чем твердо посмотреть Майку прямо в испуганные глаза.       — Я бросаю твою задницу.       Майк побледнел, глядя на своего – нет, не бывшего, ни за что – друга, и слезы навернулись ему на глаза.       — Уилл, прошу, не надо… Мы можем поговорить, я все исправлю, обещаю! Просто, пожалуйста, дай мне шанс!       Уилл ничего не ответил, бросив на них последний нечитаемый взгляд, развернулся и с усталым вздохом направился к своему дому. Майк тут же бросился за ним, но почувствовал крепкую и одновременно утешительную хватку на своей руке.       — Дай ему остыть, Майк. Ты… Мы реально натворили дел сегодня, — Лукас, шмыгая носом, с грустью смотрел, как уходит его лучший друг. — Но все будет хорошо, Уилл никогда долго не держит зла. Он просто… У него просто плохой день.       Майк смиренно кивнул; слезы текли по его лицу, а из горла вырывались хриплые рыдания. Он не мог вспомнить, как оказался в объятьях Лукаса, плача в подставленное плечо.       На этот раз он действительно облажался.