Диалог Глаз

Увлеченное бормотание Роджерса на первом этаже в это утро звучит как-то по-особенному оживленно. Постукивание длинного ботинка о паркет летит вверх по лестнице ему в такт. Девушки, спускаясь, вслушиваются с интересом. - О, да-да-да-да... Восхитительно... Прекрасно... Очаровательно... - шебуршит упоенный полушепот. - То, что надо... - Мистер Роджрес, - приветствует Кейтлин. Йордл подскакивает, словно ужаленный; что-то большое и черное, похожее на мешок, показывается в его лапах на долю секунды и тут же улетает куда-то за прилавок. - О, это вы, голубушки! - улыбается он, спрятав руки за спину, словно школьник, притащивший в дневнике очередной неуд. - С добрым утрицем, вас! Рановато вы сегодня... - Рановато? - переглядываются девушки. - Сейчас половина одиннадцатого, сэр. - Уже!? - Йордл с ужасом мечет взгляд к настенным часам. - Святая Жанна, как быстро летит время! Вот старый дурень - и не заметил! - Сэр? - О, ничего-ничего, я тут, знаете ли... пыль протираю! О, да-да-да, тут столько пыли скопилось - ну просто горы! - выпаливает йордл скороговоркой и, прихватив пресс-папье вместо тряпки, все с той же лучезарный улыбкой бросается водить им по столу. Почти убедительно. Удивляться девушки даже не пытаются - лишь украдкой обмениваются заинтригованными взглядами. - Вам... требуется помощь, сэр? - деликатно уточняет Кейтлин.

- Давно уже. Только - не наша...

- Цыц!

- О, нет-нет-нет, дорогая! Что вы, мне совсем не трудно! А вы лучше пока пойдите - еще отдохните, вздремните часок, или два, или выпейте чашечку чая... О, я как раз заварил такой восхитительный чай! Вы просто обязаны его попробовать! О, да-да-да, вам точно понравится, клянусь шляпой! Ступайте-ступайте, дорогие... - Он предпринимает слабую попытку подтолкнуть Кейтлин к кухне но не тут-то было - девушка встает столбом. - Сэр... - вкрадчиво одергивает она, - мне кажется, вы чем-то взволнованны... - Взволнован, милая? Что вы, помилуйте, чем я могу быть взволнован! - наигранно всплескивает он руками. - О, нет-нет, дорогая, вам точно показалось! - Сэр, - наседает Кейтлин соловьиным голоском, - по-моему, вы от нас что-то прячете... Выжидающая пауза повисает в воздухе. Йордл от улыбки и задушенного, почти девчачьего хихиканья едва не трещит по швам. Пляшет на пятках, как крышка на закипающем чайнике, хрюкает с таким надрывом, что воздух выходит из него с визгом; щеки горят таким заревом, что видно даже под слоем шерсти. - Ай-ай-ай, ладно, нет сил больше ждать! Простите, что все так сумбурно, милая - времени было так мало, а я так замечтался, что даже забыл про упаковку... - тараторит он, выстукивая каблуками чечетку. - Не хотел показывать раньше времени, но... Ай, ладно, чего уж теперь! Не пугайтесь, милая, я всего лишь готовлю для вас небольшой сюрприз! - Сюрприз, сэр? - мельком настораживается Кейтлин. - О, не волнуйтесь, голубушка - всего лишь небольшая безделушка к сегодняшнему вечеру! Я сам подбирал! - гордо выкатывает грудь Роджерс, скромно оправляя на шее бабочку. - Только час назад привезли! О, клянусь шляпой, голубушка, это будет бесподобно! - Что вы, не стоило, сэр... - поспешно откланивается Кейтлин, но не тут-то было. - О, нет-нет-нет, голубушка, я не приму отказа! Для вас, дорогая, мне совершенно ничего не жаль! - воскликивает йордл безапелляционным тоном, и, провернувшись на кончике носка в изящном пируэте, ныряет за прилавок. Шорох ткани, щелки пуговиц - черный чехол вылетает из-под стола куда-то к стене, а на сам стол с сияющей улыбкой вылетают, и сам Роджерс, и его сюрприз... - Та-даааа! Разрешите вам представить, голубушка: ваш новый наряд к сегодняшнему представлению! Кейтлин поджимает губы. Вай гасит в горле одуренный всхрип. Вздернутое на вешалке платье общим видом напоминает нечто среднее между школьной формой, балетной пачкой и оберткой для торта. Пурпурная шелковая юбка с ажурной каймой колосится тучей оборочек, на груди сияет белизной кружевной передник, у самой горловины красуется пышный иссиня-черный атласный бант. Даже Вай со своими приземленными познаниями в моде едва не прыскает со смеха. - Прелестно, не правда ли! - сияет Роджерс, умиленно сложив ладони у щеки. - О, я так боялся, что прогадаю с размером, дорогая - времени было совсем в обрез, и все мерки пришлось снимать на глаз, но насколько я могу судить: все должно быть как раз в пору! Но не волнуйтесь, голубушка, если где-то окажется тесновато - я догоню этого портного хоть на другом конце земли - слово Роджерса! О, на сегодняшнем представлении все должно быть просто бесподобно! Только представьте, милая, как волшебно вы будете выглядеть в этом наряде! Клянусь шляпой, зрители будут в восторге! - запрокидывает он глаза с мечтательным придыханием. Вай насилу сдерживает неловкий кашель. Кейтлин бледнеет, как полотно.

- Я забыла ему сказать...

- Пусть лучше узнает сейчас, кекс.

- Мистер Роджерс... - выдавливает она почти без голоса. - О, нет-нет, даже не вздумайте меня благодарить, дорогая! - щебечет йордл, смущенно хрюкая на каждом слове. - Ну же, милая, скажите, как вам...? От его влюбленного, почти жалобного, выжидающего взгляда Кейтлин искренне хочется удавиться. - Мистер Роджрес, я... я безумно вам благодарна. Мне, честно, неловко... - О, что вы, что вы, я настаиваю, голубушка! Для такой очаровательной юной леди - только самое лучшее! Тем более, у вас сегодня главная роль! А моя лучшая артистка просто обязана быть самой яркой в зале! Клянусь шляпой, ребята затрепещут от восторга! Мне и самому, признаюсь, не терпится... О, сколько всего еще нужно успеть до вечера! Поставить декорации, выдвинуть скамейки, нарядить наших прелестных куколок, выучить текст, и, конечно же, хорошенечко все отрепетировать... - Простите, сэр, я должна была предупредить вас раньше.... - Вам не понравилось!? - охает йордл с благим ужасом. - Ох, я так и думал, что бант - уже лишнее! Вот дубина-Роджерс! - с жаром бьет он себя кулаком в лоб. - Ну, конечно же, такие уже сто лет, как не носят! О, простите, милая, я совсем не поспеваю за современной модой... - Платье чудесное, сэр, - отчаянно врет Кейтлин, - и мне безумно приятно. Я, честно, не знаю, как вас благодарить, но дело в том... - У вас нет под него туфелек, дорогая? - с надеждой моргает Роджерс. - Подберем в один миг! Да и ваши сапожки к нему прекрасно подойдут... - Мне ужасно жаль, мистер Роджерс, - обрывает она надломанным голосом, - но мы... не сможем присутствовать на сегодняшнем представлении. Застывшая тишина кажется абсолютной. Роджерс моргает с таким видом, словно искренне надеется, что ослышался. - Не... не сможете, дорогая? - У нас срочное дежурство этим вечером, сэр, - виновато выдавливает Кейтлин. - Простите, но... мы никак не можем отказаться. Круглые, как шары, сияющие глаза йордла тускнеют с каждым словом, улыбка из счастливой становится горькой, кончики ушей понуро опускаются к самой шее. - Оо... Да-да, кончено. - Так хрупко и подавленно его голос не звучал еще ни разу. - Я... я все-все понимаю. У вас важные обязанности - вам не до игр. Нет-нет, что вы, я не расстроен, вовсе нет, совсем нет. Это я виноват - старый дурень - замечтался и забыл вас спросить... О, нет-нет, вам вовсе не за что извиняться, дорогие, совсем нет. Это вы меня простите... Кейтлин, не выдержав зрелища, обрывает его бережным касанием ладони в извинительном жесте. - Для нас было бы честью побывать на вашем представлении, сэр, - проговаривает она так вкрадчиво, что сама не разбирает врет, или нет. - Простите. Нам очень жаль. Если однажды, вы захотите позвать нас снова - обещаю, мы сделаем все возможное, Мистер Роджерс.

- Говори за себя, кекс.

- Тихо.

Йордл ласково прихватывает ее руку у себя на плече, и, будто бы расцветает заново. - О, не огорчайтесь, дорогая, - проговаривает он с утробной теплотой. - Клянусь шляпой, вы еще обязательно(!) увидите, мое представление... Ну как вы могли подумать, что я вас не приглашу? О такой артистке, как вы, голубушка, можно только мечтать! - Буду очень ждать, сэр, - улыбка у Кейтлин самую малость дает слабину в уголках губ, но в глазах искренняя нежность. - О, поверьте, долго ждать не придется... - довольный голос на миг становится чуть тише. - Вместе с вами, голубушка, я готов устраивать спектакли хоть каждый день! Хехе, но ладно-ладно, так и быть, готов подождать до следующей недели, а сегодня, что ж поделать, сыграю, как всегда, на все роли сам. Эх, жаль только, что ребятишки, не услышат ваш прелестный голосок - у меня, знаете ли, выходит сипловато... - Уверена, будет чудесно, сэр, - подбадривает Кейтлин. - О, кстати, милая, раз уж ваш наряд уже готов, вы не будете против примерить его прямо сейчас? Уж больно хочется взглянуть, придется ли вам в пору! - Разумеется, сэр. Платье садиться, точно вторая кожа - невесомое, воздушное, нежное, как кроличий пух - такой легкости Кейтлин не ощущала ни в одном из нарядов в своем гардеробе. Но под методичным, оценивающим взглядом йордла, ей, почему-то, кажется, будто ее закатали в цемент. - Прелестно, славненько, превосходно.... - деловито бормочет он себе в нос, приложив к подбородку палец, обходя ее по кругу, - Оборочки чуть низковаты, но не беда - можно подтянуть регилином... Хм-хм... так-так, передничек стоит припудрить... Не помешали бы бантики и на рукавах... Ай, нет, это уже будет лишнее! Так-так, вам нигде не жмет, дорогая? - Не жмет, сэр, - блеет Кейтлин - в горло будто налили смолы. Примерка растягивается на добрых полчаса. Родежрс наверстывает с полсотни кругов, разглядывая ее едва ли не в лупу. Кейтлин, вяло провожая его зрачками, ощущает себя чем-то средним между музейным экспонатом и цирковым пуделем. - Чудесно! - наконец, заключает он, хлопнув в ладоши. - То, что надо! Кое-что не помешает подправить, но в целом все именно так, как я себе представлял! Ну же, скажите, голубушка, как вам нравится? Кейтлин проглатывает порцию немой брани, прежде, чем сдавленно мяукнуть: - Нет слов, мистер Роджерс. - О, какое облегчение! - выдыхает йордл, вспархнув носками ботинок. - Хоть что-то в дамских уборах я все-таки понимаю! Есть еще порох в пороховницах! - любовно оглаживает он себя по груди. - Такая честь для меня, голубушка, спустя четырнадцать лет, снова подобрать для вас столь прелестный наряд - вы себе даже не представляете! Клянусь шляпой, милая, смотреть на вас - одно удовольствие! О, Кейтлин, дорогуша, раз уж платьице так удачно село, может останетесь в нем до самого вечера? Так хочется, чтобы гости увидели его поскорее! Кейтлин трещит по швам, глотая оторопелый кашель, но умоляющим глазам йордла не откажешь. - Если вам так угодно, сэр... - О, дорогая, вы вдохновите меня на весь вечер вперед! - любовно пропевает йордл - Тем более, впереди еще такая серьезная подготовка: нужно хорошенечко подготовить сцену и места для зрителей, перетащить стол, развесить побольше фонариков и гирлянд, перенести патефон, сделать парочку правок в сценарии - нельзя терять ни минутки! О да, и вам к платью еще не помешали бы заколочки, бусы и ленточки, дорогая! - Но... - Не волнуйтесь, у меня как раз в подсобке целая шкатулка - храню специально для своих прелестных куколок! О, и есть еще чудесная брошка с таким очаровательным бантиком! Я сейчас же вам ее принесу, дорогая, никуда не уходите! - и с этими словами уносится маленьким вихрем в подсобку; где-то внутри раздается стук опрокинутой табуретки. Кейтлин, застывшая с вытянутыми руками, как манекен, уныло вслушивается в шорохи и грохот его возни. Привалившаяся на козетке Вай оглядывает ее почти что жалостливо. - Вежливость убивает, кексик. - Чувствую себя голой, - роняет голову Кейтлин. - Голой, кексик, ты смотришься куда лучше... *** День проносится, как один безумный миг. Вай и Кейтлин вместе с хозяином лавки мечутся от прилавка к подсобке челночным бегом, то пробивая чеки, то ворочая мебель и выстраивая декорации, то развлекая юных гостей. Кейтлин в новом наряде, впервые за все дни, проведенные в лавке, ловит на себе еще больше косых взглядов, чем Вай. Даже со стороны детей. Гувернантки хихикают, мамаши и няньки надменно задирают носы, мужчины кокетливо оправляют галстуки - Вай показательно засучивает рукава. - Тетя Кейтлин, почему вы сегодня - как торт? - пищит малышня наперебой. - Тише, Тотти! Это невежливо! - Мама, но это ведь ты сказала... Кейтлин, натягивая милую улыбку, мечтает всосаться в паркет. К вечеру, когда с двух подруг и даже с самого Родежрса сходят последние семь потов, и лавка, и подсобка расцветают такими очаровательно-безумными и безумно-очаровательными оттенками, что никакая праздничная ярмарка и рядом не стоит. Разноцветные фонарики вспыхивают совсем по-сказочному, рама бутафорского домика с пурпурными шторками так и манит заглянуть внутрь, нарядные марионетки развешиваются в стройный ряд, как на параде. Вай и Кейтлин, любуясь видами, где-то в самом потаенном уголке души действительно начинают жалеть, что не смогут взглянуть на представление. Публика заполняет подсобку до отказа. На пуфиках и разложенных у самой сцены подушках теснится полсотни детей: и девочки, и мальчики, и румяные карапузы, и ребята постарше, и совсем подростки - сыновья и дочери купцов, чиновников, ученых, и простых ремесленников, и самых захудалых работяг - такой разномастной гурьбы не увидишь больше нигде. Толпа мамаш и нянек увлеченно топчется в заднем ряду и у прохода; курящие за порогом отцы с интересом заглядывают в окна, детвора от предвкушения, кажется, забывает дышать. Прям-таки аншлаг, - присвистывает Вай, украдкой юркнув головой в подсобку. - Неужели Роджерс настолько хорош? - Я бы даже не прочь узнать, - с оскоминой подмечает Кейтлин. - Не жаль тебе упускать такую публику? - подтрунивает подруга, пихнув ее бедром. - Никогда не питала любви к сцене. Ты бы видела меня на школьных концертах... - Я бы хотела. - Увы, у нас сегодня дела поважнее... - Не передумала, кексик? - Это не мое желание, Вай. - Ты краснеешь, когда врешь, кекс. - Тише! Начинается... Веселый звон колокольчика разливается по подсобке, фонари угасают - зал замирает в трепещущей тишине, малыши азартно вздергивают головы. Две пурпурные шторки в фасаде бутафорского домика плавно разъезжаются в стороны - рыжий свет ложится на завороженные лица ребят. - Дамы и господа! Дети любого возраста - девчонки и мальчишки... - бежит эхом от стен голос Роджерса. - Пора, - шепчет Кейтлин и утягивает Вай к лестнице за рукав. В спальню они поднимаются едва ли не бегом. Вай наскоро замазывает на лице татуировку, накидывает на плечи плащ и прихватывает два охотничьих ножа. Кейтлин с видимым облегчением сбрасывает новое оборчатое платье, облачается в любимый походный костюм, берет накидку и пару выуженных из подсобки карнавальных масок... *** Закат едва догорает в небе над Пилтовером, но в переулках Зауна уже сгущается ночная тьма и прохлада. Кейтлин кутается в полы накидки усерднее обычного и побаивается даже высунуть нос из-под капюшона. - К чему столько скрытности, кексик? - усмехается Вай. - Даже если у Ренаты стукачи повсюду - вряд ли они вообще знают, как ты выглядишь. Да и меня без тату им не опознать. - Мы должны быть осторожны, Вай, - отнекивается подруга, но Вай уже давно научилась чувствовать в ее голосе фальшь. - Не забывай, мы можем натолкнуться на них и в борделе. Как только войдем - сразу надевай маску, слышишь! - Расслабься, кексик, бордель - не то место, где люди привыкли смотреть на лица... *** Как раз на лица, к их общему разочарованию, зияющий в прорези красной двери глаз охранника смотрит куда пристальнее и куда дольше, чем ожидалось. Кейтлин по уже въевшейся в жилы привычке уводит сконфуженный взгляд в стену. - Вам чего? - доносится из-за двери гнусавый мужской голос. - Выпивку и девку, - невзрачно пожимает Вай плечами. - А лучше - двух. Кейтлин стискивает зубы, но все же удерживается от желания отвесить подруге звонкий подзатыльник. Подозрительный черный глаз красноречиво съезжает к их поясам. Вай, смекнув, показательно откидывает полы плаща. - Пушек нету. Кейтлин поспешно следует примеру. - Хммм... - Глаз щурится с явным удивлением, но все-таки, удовлетворенно моргнув, исчезает - за дверью щелкают замки. Щелчков много. Даже слишком много. Дверь отъезжает плавно, но не до конца. - К кому-то конкретному...? - просовывается в щель обладатель глаза. - Вроде того, - кивает Вай. - Мадам сейчас у себя? - А кто спрашивает? - Старая знакомая. Я кое-чем ей обязана. Охранник щурится пристальнее, но его раздумья длятся недолго. - Я вас провожу. Длинный, разрисованный хаотичным узором коридор, как и прежде, встречает их томным полумраком и бурной смесью ароматов духов, благовоний, табачного дыма, сладкого алкоголя, цветочной пены и кожи - либо чересчур разгоряченной, либо уже остывшей; от одного вздоха, кажется, в глазах становится еще темнее. Кокетливые смешки, воркующие шепотки и блаженные вздохи сочатся из-за каждой бордовой шторки по всей длине пути. Кейтлин честно старается не смотреть по сторонам, но выходит все равно так себе - влетает Вай в спину, как только та замирает перед самым ее носом. - Госпожа, - хрипло зовет охранник, подергивая подол самой пышной и самой яркой шторы, - вас тут спрашивает... "Старая знакомая"... *** Хозяйка молчит долго. Большие медно-карие глаза поочередно меряют девушек нечитаемым взглядом; сигарета в зажатом в ее пальцах длинном мундштуке успевает истлеть до половины, ни разу не коснувшись губ. - Так это - и есть тот миротворец, с которым ты связалась. - Вопрос явно риторический, поэтому отвечать никто не торопится. - Двести семьдесят пять лет - и так ошибиться в человеке... Теряю хватку, - вздыхает она, уныло стряхивая остатки пепла. - Зачем, Вай...? - Не все ж мне ломать лбом кирпичи, - невзрачно отшучивается девушка, но хозяйка лишь с сомнением изламывает бровь. - Я знаю, как это выглядит, Бабетта. Но если бы не этот миротворец - меня бы тут не было. Я доверяю ей, как никому. - Иными словами: ты втрескалась по уши, - подытоживает йордлица. - Не без этого. - согласно пожимает Вай плечом; Кейтлин польщенно приподнимает брови. - Знаю, что ты думаешь, но поверь мне, она - единственная из всех верхних, кто печется не только о своей заднице. И единственная, кто много раз спасал мою. Мы - команда, Баббета. Все, что мы хотим сейчас - прижать ублюдка, который покусился на шестерых пацанов. Ты мне веришь? С ответом йордлица не торопится, но взгляд ее едва уловимо мягчает. - Тебе - верю, детка. И хочу верить вам обеим. Но, прости... я правда не представляю, что вы надеетесь здесь отыскать. - Мы рассказали тебе все, Бабетта. Мы знаем, что Роджерс здесь частый клиент, и хотим знать, что он делает здесь. Знать обо всем, Баббета. С кем он, как часто, как долго, и с какими запросами. Чем подробнее - тем лучше. С нас причитается. - Ты меня удивляешь, детка... - Знаю. Я помню, что в долгу у тебя, но прости, боюсь придется просить тебя об одолжении снова... - Дело не в этом, - сухо отмахивается йордлица и с понурым видом заправляет мундштук новой сигаретой. - Ты знаешь, что значат для нас тайны клиентов... - Знаю. - Роджерс - важная рыба, любимец Зауна, наш главный спонсор, самый почетный гость... и мой друг. Друг, которому я обязана почти всем, что имею, - сурово подчеркивает она. - А вы появляетесь из неоткуда, пытаетесь меня заверить, что он, якобы замешан в похищении детей, и что якобы... Как ты сказала, девочка? - стреляет она зрачками в Кейтлин. - "Питает к ним нездоровую страсть"...? И просите меня рассказать обо всех его фетишах... Просите меня плюнуть на все порядки, на которых держится все мое заведение, и выдать всю подноготную моего же клиента...? Вы... хорошо подумали, девочки? Кейтлин, вытянувшись в струнку на скрипучей софе, усердно пытается выдавить хоть один разумный ответ, но под пронизывающим взглядом йордлицы все слова застревают на полпути. Подруга же, к ее удивлению, сохраняет в голосе монолитное спокойствие. - Ты работаешь пятьдесят лет, Баббетта... - Шестьдесят восемь, - безучастно поправляет хозяйка, - но спасибо, что помнишь. - Ты видела все, что творит самая больная фантазия самых больных ублюдков. Ты знаешь, что ждет этих детей, если мы не ошибаемся. Посмотри на меня, Баббета. И скажи, что абсолютно уверена, что Роджерс на это не способен - мы уйдем. Хозяйка медлит с ответом. Всего секунду, но и этого хватает, чтобы он стал очевиден всем. - Госпожа... - решается подать голос Кейтлин. - Мадам, - позволительно взмахивает йордлица мундштуком. - Мадам. Мы понимаем ваши сомнения. Понимаем, что вы беспокоитесь за судьбу друга и репутацию заведения, но, прошу вас, поверьте: все, что мы хотим - докопаться до правды. Мы не ищем компромат на Роджерса, и не преследуем цель бросить его за решетку. Если он не трогал детей, мы не станем копать под него. Если да - клянусь вам, мы сделаем все тихо. Нам нужны только некоторые сведения - ничего больше... - Сведения, - резко обрывает йордлица, - могут быть опаснее пули, девочка - даже самые безобидные. И хозяйка борделя, - понижает она голос, - не может разбрасываться ими просто по свей прихоти. В это место стекаются все тайны мира. Мои девочки могут развязать язык хоть самому ноксианскому послу. Догадываетесь, что будет, если у одной из них язык окажется слишком длинным...? И как быстро найдутся те, кто захочет его ей подрезать...? Девушки молча перекидываются понимающими взглядами. - ... И что будет с хозяйкой заведения, которая не смогла удержать секреты клиентов в его стенах, - подчеркивает йордлица, красноречиво приклонив голову. - Коммерческие тайны для нас - вопрос жизни, девочка. - Как и для нас, мадам, - подмечает Кейтлин с невесомым нажимом. - Знаю, вы не привыкли верить миротворцам, но все же могу вас заверить: те, кто не умеет держать язык за зубами, и у нас на посту не задерживаются. В наших общих интересах хранить все секреты при себе. Но сейчас... они могут быть вопросом жизни не только для нас с вами. Вы можете помочь спасти их, госпожа. Разумеется, мы отблагодарим вас, чем вам будет угодно... - Ты надеешься купить меня, девочка? - безучастно интересуется хозяйка, пуская в воздух ленивый дымный клубок. - Нет, мадам. Надеюсь лишь заслужить ваше доверие. - Дело не в доверии, девочка. А в ответственности. Вы отвечаете за себя - я отвечаю за все это заведение и за каждого из работников. Это место - мой дом, - проговаривает она с утробным трепетом, - а работники - моя семья. Мой хлеб - их хлеб, мой риск - их риск. Все блага я обязана делить вместе с ними - закон Зауна. Наживаешься на чужом труде - будь готов отдавать что-то взамен. Ты понимаешь, о чем я...? - Разумеется, мадам, - кивает Кейтлин. - В компенсацию риска, мы можем оказать помощь всему заведению, если вы сочтете нужным. Мы не постоим за ценой. Вай, утробно кашлянув, предостерегающе вскидывает брови.

- Поаккуратней со словами, кексик.

- Не бойся - не обеднеем.

- Этого я боюсь меньше всего...

Йордлица прыскает мелодичным смешком, едва не поперхнувшись дымом и умильно покачивает головой - Кейтлин недоуменно склоняет свою на бок. - Ты прелестна детка, - пропевает она почти без издевки. - Но у вас - у всех верхних есть две общие черты: вы все меряете деньгами и адски паршиво торгуетесь... - Мэм...? - Деньги... не то чтобы нам совсем не нужны, - протягивает она размышляющим тоном, - но протащить их через нашу бухгалтерию далеко не так-то просто, особенно в большом количестве, да и обдирать вас, как липок, мне тоже не хочется... Но, пожалуй... - пауза зависает на добрую минуту; хозяйка, замерев на Кейтлин изучающим взглядом, смакует долгую затяжку. - Пожалуй, вы могли бы помочь нам заработать другим путем. Быстрым, безопасным и... вполне честным. Всего одна небольшая услуга... - Что угодно, мадам? - оживленно подается вперед Кейтлин. - Встань, детка, - взмахивает мундштуком хозяйка, - и подойди чуть ближе. Кейтлин растерянно хлопает глазами, но все-таки слушается - встает, и хозяйка, к ее недоумению - тоже. Вникать в суть происходящего рассудок бережливо отказывается, но это не спасает ее от навязчивого неуютного предчувствия, пока йордлица с деловым видом обходит ее по кругу, очерчивая изучающим взглядом каждый изгиб тела. Вай с солидарным вниманием следит за ней самой. - Неплохо... - протягивает хозяйка тоном гурмана. - Шрамы, татуировки, родимые пятна есть на теле? - Что? - оторопело моргает Кейтлин. - Есть? - переспрашивает йордлица, уже обернувшись к Вай, словно больше ответить некому. - Ты это сейчас серьезно? - отзывается девушка поледеневшим тоном. - Почему нет? Она ведь сама сказала, что готова на все... - Корме(!) этого! - срывается Вай на рык. - Не будь врединой, детка, - ласково осаживает йордлица. - Я еще даже ничего не сказала... - Но скажешь! - Расслабься, все далеко не так страшно... - Без обид, но понятие: "страшно" у тебя чертовски размытое(!). - О чем вы!? - не выдерживает Кейтлин. Вай с утробным гудением - точно, как из закипающего чайника - складывает на груди руки и вгрызется в йордлицу испепеляющим взглядом, но все же дает ей слово. Хозяйка, неторопливо просмаковав очередную затяжку, возвращает к Кейтлин интригующий, заискивающий взгляд. - Сегодня вечером у нас намечена небольшая шоу-программа для почетных клиентов. Ничего особенного - лишь скромное представление для разогрева - чтобы успели побольше выкурить и выпить. Однако, публика будет изысканная - самые сливки Зауна... и вкусы у них соответствующие, так что зрелище нужно... изящное... - И что-то мне подсказывает, что ты не охрану туда подыскиваешь? - прозорливо щурится Вай. - Я отобрала лучших девочек на сцену, - безропотно продолжает хозяйка, - но одну из них сегодня угораздило сломать ногу... - Травма на производстве? - мрачно подкалывает Вай. - Можно сказать и так, если тебе интересно, - скупо поддакивает хозяйка, описав невнятный жест мундштуком. - И найти ей достойную замену вовремя мы не успеваем. Говоришь, готова оказать любую помощь, девочка...? Кейтлин, побелев, проглатывает язык на полуслове. - Это называется: "небольшая" услуга? - скептично морщится Вай с нарастающим громом в голосе. - Именно, - заверяет хозяйка, ничуть не разделяя иронии. - Можешь не верить, но многие из светских девиц за такую возможность мне еще и доплачивают, причем неслабо. Если бы не срочность, вы могли бы убедиться в этом сами. - Намекаешь, что делаешь нам одолжение? - Сказать честно... да, Вай. Спроси меня о том же, о чем и вы, кто-угодно другой, я бы молча указала не дверь, а еще бы попросила охранника придать ускорения. Вам же я иду на встречу: предлагаю сведения, которые могут стоить мне собственной шкуры, и предлагаю получить их чертовски простым, безобидным и быстрым способом. Я многого прошу, Вай? - Мы - миротворцы, Баббета. Можешь стрясти с нас что-нибудь более полезное... - С офицера и его стажера-помощника? - усмехается йордлица. - Без обит, детка, но у меня хватает должников посолиднее... так, что и в услугах недостатка нет. Но вот на сцену вытащить некого... Вай стискивает зубы, проглатывая немую брань. - Не волнуйся, - смягчается йордлица, глядя в ее мрачные глаза, - никто посторонний ее не тронет. К сцене зрителей не подпускают - охрана будет на каждом углу. А в шоу участвуют только девушки. Все будут в масках - никто ни о чем не узнает. Вай мельком приподнимает брови; искорка любопытства украдкой проскальзывает в ее взгляде, но она поспешно ее прячет. - Тебе нужна только одна? - уточняет она, чуть поумерив гонор. - Только одна, - мягко моргает йордлица. - Прости, детка, ты очаровательна, но... боюсь, для сегодняшней публики нужен кто-то с чуть более... утонченным телосложением. Тебе же я с радостью предоставлю место в первом ряду. Напитки за счет заведения - ни в чем себе не отказывай. Могу и компанию подобрать, если заскучаешь... - Не заскучаю, - буркает Вай, немного расслабив плечи. - Тогда выбор за тобой, детка, - оборачивается хозяйка назад к остолбеневшей Кейтлин. - Всего час на сцене - ничего специфического не требуется: костюмы, маски, капля актерского таланта и фантазии... Не бойся, мои девочки тебя не съедят. Все нюансы и пожелания можешь обговорить с ними. Что скажешь, дорогая? Подобрать челюсть у Кейтлин выходит не с первого раза. - Я... - все, что удается выдавить. - Чем бы все не закончилось, - бережно добавляет хозяйка, - обещаю, я расскажу все, что вас интересует, сразу после шоу. Слово Баббетты. Так что, ты согласна? Кейтлин, медленно сморгнув, обращает осоловелые глаза к подруге с немым вопросом, не сон ли это. Не то, чтобы Вай не жаль ее разочаровывать, но...

- Тебе решать, - доверительно моргает она.

- Я...