Диалог Глаз

Вай не совсем понимает, как неделя в роскошном, уютном особняке может тянуться медленнее и мучительнее, чем в Тихом Омуте, но так оно и происходит. Поместье Кирраман погружено в траур и душную рутину подготовки предстоящей церемонии: столы завалены скорбными письмами от дальних родственников, по углам громоздятся пудовые венки всех существующих в мире расцветок, рядом разбросаны букеты с сопроводительными записками в таком количестве, что во всем доме не хватает для них ваз, а в торце парадного зала на консоли ютится среди фотографий высокая черная урна, на которую домочадцы боятся поднимать глаза. Кейтлин с отцом проводят часы в гостиной, мрачно обсуждая предстоящие похороны. Тобиас планирует список гостей и составляет приглашения. Бледная, измученная бессонницей Кейтлин выбирает катафалк и ломает голову над эпитафией. Брошенная, позабытая Вай бездумно слоняется по пустым коридорам в поиске хоть какого-то дела. Даже в тюрьме ей не доводилось чувствовать себя настолько никчемной. Быть ненавистной и гонимой она привыкла, но вот бесполезной - нет. Тишина ее раздражает, чистота гнетет, бездействие - разрушает. Единственным сыскавшимся для нее занятием становятся прогулки с Декстером. Обычно этим занималась Кейтлин, но сейчас ей - не до этого. Сейчас ей - не до чего, и - не до кого. Вай охотно берется выгуливать любимца своей подруги, хотя поначалу даже он смотрит на нее так, словно она не достойна брать в руки его поводок. Даже при всей натренированности мышц, Вай не хватает веса, чтобы удержать раззадоренного рвущегося за кошкой пса; поводок безнадежно трещит и рвется, а радостный Декстер беспрепятственно бросается вперед и устраивает двойную игру в догонялки: гонится по всем переулкам за вопящим котом, пока Вай гонится за ним самим. Вай, проявив всю сноровку и находчивость, ловит ротвейлера в прыжке и прижимает к земле. Два укуса за мохнатые уши по старинной народной методике - и уважение собаки стремительно растет. Хоть в чем-то грубая сила ей помогает. В остальное время Вай развлекает себя тем, что следит за парадными дверями, которые ежечасно распахиваются перед очередью сочувствующих соседей, деловых партнеров и прочих неравнодушных сливок общества, не устающих душить сломленную горем семью формальными визитами. "А это еще кто?" - так и подбивается спросить Вай, глядя на очередного ряженого франта с натянутой скорбной миной поверх напудренной физиономии, но вовремя одергивается, понимая, что от нее этот вопрос будет звучать просто абсурдно. Кто она в этом доме - вот действительно занятный вопрос, и он крайне четко отображен на удивленных лицах всех посетителей. Они толпятся возле консоли с урной, почтенно приклонив голову и шумно, протяжно вздыхая, потом берутся часами распевать арии о том, какой великой и мудрой женщиной была усопшая, припоминают отрывки невзрачных историй, связывающих их с ней, а Кейтлин неподвижно сидит на козетке и считает взглядом чаинки в опустевшей чашке. Вай порывается налить ей новую, но служанка не позволяет - это ее работа. Смирившись, Вай начинает просиживать дни в своей-гостевой спальне, не желая мозолить глаза хозяевам дома, и впадает в ступор, каждый раз, когда Молли приносит ей завтрак и затевает уборку. Вай бросает в дрожь само осознание того, что в ее жизни появился человек, подметающий за ней пол и меняющий ей простыни, а самой служанке явно не по себе от мысли, что ее приставили потакать прихотям бродяжки из Нижнего города. Вай быстро замечает, что Молли ее откровенно побаивается. На все попытки заговорить или помочь в уборке, она только пучит глаза, оторопело мотает головой и исчезает крадущейся походкой. Сама же Вай столбенеет, когда Молли просится забрать в стирку ее одежду. Все свои немногочисленные вещи Вай перманентно носит на себе; ночами она стирает их вручную, а с утра надевает - досушиваться на собственном теле, и как в этом деликатно признаться, она не знает. Взвесив взглядом ее замешательство, служанка тихо охает и молча удаляется, а через час возвращается с завернутым в рогожу цветастым сарафаном, который она сама, очевидно, носила в какой-нибудь далекой молодости. Хоть Вай и плывет краской от мысли, что ей придется провести день в кружевной юбке в сине-розовый цветочек, но отвергнуть такое заботливое подношение, все равно не решается. До самой ночи Вай сидит в комнате безвылазно, моля высшие силы о том, чтобы Кейтлин не захотелось ее проведать. А Кейтлин не хочет. Кейтлин - не до нее, и Вай приходится это принять. Кейтлин едва замечает ее, смотрит почти сквозь нее, а Вай сокрушается от осознания того, что есть проблемы, которые нельзя решить силой. Однажды утром, Кейтлин почти врезается в нее в коридоре.

- Кто ты? - мелькает на долю секунды в замутненных сапфировых глазах, и они тут же начинают поспешно моргать, смахивая туманную пелену и прося прощения...

Но Вай уже все увидела, поэтому лишь молча обходит ее и идет к себе в спальню.

- Никто. - Очевидный ответ на очевидный вопрос наконец получает долгожданное признание.