Fyodor's Brilliant Plan

       — Чуя-кун, я надеюсь, всплывшие подробности по этому делу не станут помехой для выполнения задания? — молодой мафиози застыл в дверях, странным образом бледнея в щеках. Взгляд его не менялся, но что-то остекленило его голубой взор. Он всё больше становится похожим на куклу в умелых руках кукловода. Складывалось впечатление, что Накахара сейчас медленно, но верно впадал в меланхолию, что мимо чуткого глаза бывшего военного врача не могло остаться незамеченным. — Дазай Осаму должен жить. И должен жить любой ценой.       — Приказ понятен, — цвет вернулся к лицу Накахары. Он стал живее. Да, когда нужно скрыть свои настоящие чувства и притвориться самым беспечным на свете - тут он первый мастер, так было всегда. Даже фальшивая улыбка сама собой по привычке растягивает губы. Ведь на работе нельзя показывать свою слабость, здесь от него ждут точности и беспрекословной покорности, а не грустных баллад о невзаимной любви. — Вы можете рассчитывать на меня, босс.

***

      Однако, покорность и точность не всегда окупаются сполна. Чуя не знает всей правды, до сих пор стоя горой за ту организацию, что скрывает от него основы основ. А именно - с чего бы Портовой Мафии покрывать Дазая? Он давно не с ними в лодке, а значит барахтается где-то за бортом. И Огаю крупно повезло, что такой вопрос настиг Накахару уже за пределами небоскребов Портовой Мафии, а следовательно, вопрос этот так и останется неозвученным.       — Он уже знает? — по кабинету разносится аромат нежнейшего цветочного чая. Луна только восходит на свой пост, бледным светом проникая сквозь тонированное окно в кабинет.       — Хигучи позвонит ему через три часа, рассказывая о происшествии, прикрываясь угрозами направленными на мафию, — отвечает мужской низкий голос, отпивая заместо чая красного вина хорошей выдержки. На борьбу со стрессом Мори открыл одну из лучших бутылок. — Коё, иногда, чтобы дело шло хорошо и без происшествий, от исполнителей лучше утаивать то, что не принесет им пользу.       — Угрозы это не новшество для Портовой Мафии, — сухо замечает девушка. — Мори-доно, вы правда думаете, что он поверит?       — У него не будет времени на долгие раздумья. Новый день уже вошёл в свои владения. А это значит, что над Дазай-куном уже нависает свинцовая туча угрозы, — Мори замолкает, делая ещё один глоток алкоголя, дабы смочить горло. — Пока Дазай-кун не нашел и не избавился от компромата Достоевского, Портовая Мафия обязана покрывать его из тени. И выполнять свою работу, Дазай-кун пока явно не торопится.       — Почему именно Накахара? Разве обязательно, чтобы на разведку и устранение был назначен именно он?       — Рано или поздно, но Чуя-кун поймет, что пришло время платить по долгам. Ничто не вечно. И сокрытие этой правды тоже не пройдет бесследно. Мой Двойной черный ведёт себя хуже, чем дуэт из собаки и кошки, но они были признаны самым разрушительным дуэтом в истории. Так что будет с Чуей-куном, если он узнает, что на руках у Дазая будет нечто, что способно полностью изменить его жизнь? Проект с Арахабаки не был закончен. Попади эта информация в не те руки, как мафия получит нож в спину, — Мори отрывается от бокала вина, внимательно глядя на серьезное лицо Озаки. — Я лишь делаю то, что должен делать. Есть действие, есть цена и есть последствие. Под угрозой не только Чуя-кун, но и твоя бывшая протеже, Кёка. Все былые связи с Портовой Мафией обострятся. Дазай сможет выйти сухим из воды, но вот мафия... Даже по невинным прогнозам, нам будет нужно время на восстановление.       — В последнее время Чуя и так сильно перерабатывает, на нём лица нет.       — Работа - это работа, а дом - это дом. Кажется, к его возрасту уже было можно поставить фильтры и обуздать себя, не вызывая излишнего беспокойства у коллег.       — Жестокий вы человек, Мори-доно.       — Ахах, Коё, — на лице босса Портовой Мафии расползается улыбка, а по кабинету звучит заливной мужской смех. — У каждого живого существа есть предел возможностей. Поэтому всадник, загнавший лошадь, из милосердия пристреливает её.       — И всё же, — белоснежная чашка с керамическими цветами и позолотой по краю была с характерным звуком поставлена на стол. — Всё не так чисто. Откуда появилось второе послание, если Хигучи заявила о нахождении только одного письма с угрозой?       Огай делает ещё один глоток вина. Держит его во рту несколько секунд, наслаждаясь обжигающей терпкостью алкоголя. Затем по примеру рыжеволосой девушки в кимоно ставит на стол бокал, отстраняясь от него. Лицо босса Портовой Мафии становится мрачнее, а взгляд серьёзнее.       — Вот оно, вся суть сего интереснейшего события, — Огай поворачивает голову в сторону своего рабочего стола. Сейчас он пустовал от лишних вещей. Тускло светила лампа в зелёном абажуре с золотыми кисточками, босая свой жёлтый свет на закрытый ноутбук. — Оно появилось на столе. Появилось так внезапно, словно всю жизнь лежало перед носом.       — Но его не было?       — Именно так, — Мори откидывается спиной в дорогое кожаное кресло, складывая руки в замок перед своей грудью. — И быть не могло. Короткий миг. Всего мгновение. И из пустоты рождается подсказка.       В эту минуту далеко пробило за полночь. Чашка из элитного сервиза уже была пуста, пока в стеклянном бокале, на самом дне, как кровь всё ещё оставалось вино.       — Факт появления второго письма вы тоже скроете от Накахары?       — Однозначно, — грозно подмечает мужчина. — И скрыл бы от всех.

***

«Деловой район Минато-Мирай 21. Музей истории культуры префектуры Канагава. Крыша с восточной стороны.»

      Точный адрес записки впился в мысли Чуи, как коршун, метивший на одинокого цыпленка. Йокогама только просыпалась. Самая отрадная пора, чтобы выпустить весь пыл, сильнее надавить на газ мотоцикла и вкусить плоды одиночества. Он был на улице один, если не брать в счёт редких проходимцев, которые случайно оказывались вне дома в такое погожее осеннее утро. Все случайные зеваки проносились размытыми пятнами мимо Накахары. Становилось слякотно, трава ещё не осохла от росы под восходящим солнцем. Где-то небо и вовсе не спешило рассеивать цианозные облака, обжигаясь ярким золотом небесного светила. Было хорошо. Не душно и не сквозило, не жарко и не холодно. Ветер был мягким, в дороге не хлестая по щекам, а играясь с рыжими прядями. « А ведь музеи в такое время ещё не открыты для посещения, — задумчиво оглядев виднеющийся фасад здания подумал Накахара. — И ждать часов открытия и работы музея тоже не мой вариант. Да и выход на крышу мне вряд ли с готовностью предоставит.»       Чуя паркуется в одном из самых неприметных закутков портового города, но при этом делает это так, чтобы с музейной крыши иметь обзор на своё транспортное средство. Прожив здесь столько лет, Накахара мог даже похвастаться тем, что знает местный колорит на отлично, каждую складочку шумного города на зубок вызубрил и выучил.       Вдохнув просыревший в темноте подворотни воздух, Накахара проводит рукой по блестящему корпусу мотоцикла, прощаясь со своим верным другом. День предстоит ему не лёгкий, если взять в счёт ещё и ночь без сна, а также пустой желудок. Благо, в кармане ещё осталась пачка сигарет, так что не все радости жизни на сегодня для рыжеволосого парня были закрыты. « Как я и думал. Часы работы с 9:30 до 17:00, — Накахара смотрит на солнце, что только-только распылялось. — На часах наверное даже шести ещё нет.»       Однако, для Чуи никогда не было проблемой проникнуть туда, где его не ждали. На всякий случай дёрнув за ручку музейные двери, голубоглазый лишний раз убедился в том, что все его догадки подтвердились. Никто не собирался впустить его как человека, значит... Придется войти по-варварски.       Что значит для эспера с управлением гравитации взойти по стене? Да ровным счётом ничего! Оглядевшись по сторонам и не приметив ничего подозрительно, Чуя как шел по асфальту, так и пошёл по резным и оформленным орнаментами стенам музея. Но шёл осторожно. Все же, переборщить со своей силой и уничтожить культурное наследие Накахара не хотел. Пусть ещё несколько лет жители Йокогамы посмотрят на уникальное здание, вдохновляясь его многолетней историей.       На крыше было спокойно. Пахло старостью, но приятной. Все же, здание относительно недавно перенесло косметический ремонт, так что где-то ещё пахло свежей штукатуркой. Сыровато, но поднимающееся солнце решит эту проблему. Чуя определяет в какой стороне находится восток и идёт в том направлении, замечая у самого края крыши зелёную, по типу военнной брезентовую накладку, установленную на карнизе винтовку и бинокль в кожаном чехле. Набор начинающего уличного киллера был собран. Только на беглый взгляд можно было понять, что винтовка профессиональная, стоит бешеное состояние, а тем более точно имеет при себе глушитель. Выстрел выйдет бесшумным и точным. Бинокль в кожаном чехле тоже внушал доверие. Такие дорого стоят на рынке, не каждый сможет позволить себе такой, да и для каких целей? Обычный любитель не стал бы впадать в крайности, при выборе таких вещей. « Неплохо, — Чуя ложится на брезент глядя в прицел винтовки, после отвлекаясь от него, вынимая бинокль из чехла. — Прослужит отличную службу. Значит, кто-то всё-таки готовился к моему приходу. И знал, как именно я попаду на крышу.»       С приходом Чуи на крышу, началось его новое испытание. Пришлось ждать. Накахара был без понятия, сколько времени провалялся на крыше с биноклем, вот только солнце на небе поднялось уже высоко, роса на траве давно высохла, а он успел выкурить две сигареты. Теперь солнце припекало ему спину, а не приятно согревало от мороси.       И самое поганое - ему нельзя будет, к примеру, просто лечь вздремнуть, пока проклятый Дазай выйдет к нему на обозрение. Он ведь может именно в это время выйти на проспект и стать жертвой, и тогда шанс выполнить задание будет упущен самым позорным образом. Нет, он, скорее, весь день глаз с чёртовой улицы не спустит, чем допустит такой промах. Чуя выдрессирован мафией, а она не терпит промахов. Он продолжит наблюдать за людьми, пока не узнает среди них знакомую фигуру, даже если это так и не приведёт к успеху. Но Чуя сможет убить любого, кто покажется ему потенциально опасным.       Звонить Дазаю с угрозами никуда не соваться и сидеть весь день на пятой точке ровно тоже не было в планах Накахары. Прошло столько времени, а номер детектива до сих пор где-то скрыт и находится в заблокированных. Старые обиды дают корни, пора бы все забыть, но Накахара зубами впивается в них, упираясь рогами и не желая перемен. Его поражает даже мысль того, что он готов простить. И ему это не нравится. Ведь прощая Дазая, у него не останется поводов его ненавидеть, а значит место ненависти может занять... « К чёрту! Скажи ему не соваться, так он специально выйдет, ещё и точку на лбу себе нарисует, — сквозь злой скрежет зубов и затёкших суставов думает Чуя, бегая глазами по народу, что с выходом солнца выбежал на улицу. — Придурок.»       И неизвестно, сколько ещё времени просидел Накахара в засаде, прежде чем настал момент истины.

***

      В этот день Дазай медленно шел домой по темной улице, погруженный в мысли о последнем деле, в котором Осаму стал помогать Куникиде. С осенним сезоном Рампо всё меньше и реже появлялся в агентстве, спрос на него, как на детектива возрос. Поэтому на раскрытие третьесортных дел стали подключаться другие детективы. Фонари ещё не зажглись, а мыслей было много. Но чаще в мыслях детектива всплывала сегодняшняя пресс-конференция, где его расхвалили, засветили везде, где только было возможно, а затем особо навязчивая попыталась увязать его с собой в ночь. Но Осаму мотает головой, немигающим взглядом глядя куда-то вдаль. Уж слишком много таится в его голове, чтобы так детально возвращаться к журналистке.       Ещё Дазаю стоило зайти в магазин. Огромным минусом являлось то, что двум гениям грозила неминуемая голодная смерть, ибо холодильник стабильно поражал своей идеальной чистотой и пустотой. Для Дазая осталось загадкой, где Фёдор находит силы для поддержания своего худосочного тела, потому что еды в доме он вообще не наблюдал.       Дазай также не имел понятия, почему при таком количестве денег Фёдор не нанял себе прислугу. Пока между ними не состоялся такой разговор:       — Почему ты не наймешь повара или кухарку? — Дазай стоял на кухне и варил в кастрюле рамен. В последнее время хотелось поесть классической японской кухни, да и Фёдор вроде тоже был не против. — Они бы справлялись лучше меня.       — Не люблю, когда посторонние в доме.       — Но меня же терпишь, — выдвинул аргумент детектив.       Достоевский усмехнулся:       — Ты занимаешься важным государственным делом по просьбе трёх столпов безопасности Йокогамы: ищешь компромат, собранный мной. К сожалению, я не могу отказать в единственном шансе на спасение от меня самого. Вдруг действительно что-то найдешь. И ради бога, веди свои поиски аккуратнее, — он поморщился, но с намеком на улыбку. — Ты вчера вазу в моем кабинете не поставил на место.       — О! Извини. Постараюсь это делать незаметнее.       — Уж постарайся.       После этого разговора Дазай сделал для себя вывод, что о пропитании придется заботиться самостоятельно. Когда Осаму пошел за продуктами, то сложив в корзину все необходимое, завис над проблемой: стоит ли покупать в расчете на одного или на двоих. В конце концов, он со злостью покидал вторые экземпляры отобранных им продуктов. Расплачиваясь, детектив заметил, что банковская карта не его. Было не сложно догадаться, кто её подменил. Спрашивать у Фёдора, зачем он это сделал, не имело смысла. Все вопросы все равно оставались без ответов. « Преступник оставил слишком много следов на месте преступления, — анализировал шатен, из домашнего быта возвращаясь в преступления, ведь вся ситуация казалась ему подозрительной. — Errare humanum est*, но будто меня специально подводят к нужному выводу.»       Неожиданно ему в голову сзади уперлось холодное дуло пистолета. Разум тут же сосредоточился на происходящем, улавливая и анализируя детали. Оружие упиралось уверенно, рука незнакомца не дрожала, значит человек имеет часто с ним дело. Хриплый мужской голос произнес в тишине пустынной улицы:       — Стоять, — властно рявкнул вдруг кто-то за спиной, и послышался холодный щелчок взведённого курка.       — Стою, — спокойно отвечает детектив, складывая руки в карманы. — Что дальше?       — Ты?! Собака, вылез наконец-то! Вот я тебе сейчас... — Дазай ощущает, как за его спиной происходит копошение, но дуло пистолета до сих пор в него упирается. — Не дерзи мне, урод!       — Мы знакомы? Не припоминаю настолько диких недоброжелателей.       — Сейчас познакомимся, — в бедро Дазая резко входит нож, вызывая глухой стон у детектива. Темная горячая кровь заструилась по его ноге. — Сдохни уже, падаль. Твоя смерть будет предупреждением о том, что мы знаем о его плане. Пусть сраный Достоевский не думает, что сможет обыграть нас и…       Внезапно выстрел прервал речь неизвестного, а на шею Дазая брызнули теплые капли крови. Осаму недовольно поморщился, теперь он никогда не узнает, что там после «…и» должно было прозвучать.       — Кххе... Т-ты... — захлёбываясь кровью и безумно вращая зрачками, наёмник пытался что-то напоследок прохрипеть, но рухнул ничком прямо у ног детектива, замолкнув навсегда.       Дазай резко обернулся и увидел, что на земле, раскинувшись, лежит ничем не примечательный мужчина обычной внешности с простреленной головой. Уж мертвые люди давно не пугали детектива. Одежда тоже толком ничего не сказала: простая дешевая куртка и джинсы. Такое можно купить в любом магазине. Мужчина даже мертвый продолжал сжимать пистолет. На профессионального киллера он не тянул, разве что на мелкую шестерку в какой-то банде.       — Значит, план Достоевского? Да, какой из тебя профессионал, если ты сдаёшь либо свою цель, либо своего заказчика? — лицо шатена на какой-то миг искажается от острой боли в бедре. Нож вошёл глубоко в мягкую плоть. Дазай предпринял попытку вынуть его из раны, но холодное оружие не поддавалось. — Проклятье... Из-за тебя у меня появится новый шрам.       Достоевский и банды - такое сочетание Дазая несколько удивило и озадачило. Это был точно не уровень Фёдора. Хотя, если подумать, тот был разносторонней личностью и для достижения цели не брезговал ничем. Быстро осмотрев пулевое отверстие, детектив пришел к выводу, что выстрел произведен с большого расстояния. Это мог сделать только снайпер. Осаму окинул взглядом окрестные крыши, но спасителя нигде не было видно. В руке Дазая оказывается телефон.

Дазай: — Куникида, я стою рядом с мертвым человеком. Деловой район Минато-Мирай 21. Рядом находится музей истории культуры префектуры Канагава.

Куникида: — Мертвый человек? Что случилось?

Дазай: — Ничего серьёзного — Меня пытались убить.

Куникида: — Дазай!? — Я выдвигаюсь. Оставайся на месте.       Дазай отправил сообщение Куникиде и продолжил исследование трупа, которое в конечном итоге не приблизило его к разгадке ни на шаг. Старший детектив быстро прибыл на место и сразу стал осматривать труп, вслед за ним подъехала так не любимая Дазаем скорая помощь. Немного поспорив с медиками по поводу ненужности собственного осмотра, Дазаю удалось вырваться из их рук. Уйти он не успел, его сразу перехватил Доппо, замечая подозрительный намек на хромоту в бодром шаге шатена.       — Убитый что-нибудь сказал?       — Нет, — уверенно соврал Осаму.       — Не удивительно, что тебя хотят убить. В последнее время о тебе было много слышно в СМИ, — задумчиво протянул Доппо, глядя на труп. — Вопрос в том, кто этот таинственный спаситель? Ты уверен, что это было именно покушение? Может, снайпер был запасным вариантом на тебя? — озвучил свой вопрос старший детектив, возвращая свой взгляд на члена агентства.       А вот Дазай не сразу задался вопросом о своем спасителе. Он не испытывал страха от холодного дула в затылок, даже нож выдержал со всем мужеством. Одно он знал точно - дома правда. Шатену не терпелось попасть домой, чтобы задать Достоевскому пару вопросов. Он точно уже дома. Уж что-то подсказывало эсперу, что Фёдор точно имеет свой взгляд на эту ситуацию и уже во всём осведомлён.       — Никто не будет вставлять в винтовку только один снаряд. Профессиональные киллеры так не работают. Будь выстрел адресован мне, то после первой неудачи меня бы поразили со второго раза, — Осаму запахивает пальто сильнее, отставляя раненую ногу назад. — Я ухожу.       — Дазай! — возмутился Куникида. — Ты пострадавший, тебе нельзя покидать место преступления, пока не закончен допрос.       — В другой раз. Мне надо смыть кровь.       — Ты ранен?! — Куникида инстинктивно окинул Дазая внимательным взглядом, замечая и то, как шатен прикрывает подолом пальто одну из своих ног.       — Нет. Она не моя, — врёт Дазай, уже прикидывая в своей голове самый быстрый маршрут до дома.       — Ладно, — Куникида кладёт одну из своих рук на плечо детектива. — Иди.

***

      — Сегодня тебе повезло, Дазай, — совершив смертельный выстрел, Чуя стал торопиться со своим уходом. Ему повезло, что он всегда работает в перчатках. Никто и не докажет того, что сегодня Накахара весь день провёл на крыше. — Но знай, ты в долгу передо мной. И долг этот стоит твоей жизни.