Ближе нельзя

      Мэй увлеклась чтением книг про пиратов. Она читала всё подряд, потом перечитывала по второму кругу, ей этого было мало. У Франкенштейна подобных книг было две, около десятка она нашла в библиотеке замка, одну у Кертье. Это была большая, толстая книга, очень увесистая, и, чтобы ей не пришлось таскать эту тяжесть, Рагар предлагал Мэй погостить в его доме и изучить книгу. В планы Кертье входило познакомить сына — Раджака, с Мэй, но девушка приходила тогда, когда он отсутствовал. Это расстраивало Кертье старшего, хоть Мэй делала это не специально. К тому же Рагар, приглашая её, шёл на риск — девушка только слюни не пускала на его волосы. Пару раз, отдыхая в гостиной на диване, он просыпался, понимая, что над ним стоит Мэй с портняжными ножницами.       Когда она перечитывала книгу во второй раз, Рагар вспомнил, что у Геджутеля Ландегре должны были быть книги о пиратах, и через несколько дней Санву была у Ландегре. Сам глава клана отсутствовал. Гостье предложили чай, но она отказалась и спокойно дожидалась хозяина дома, сидя в гостиной. Прождала она около получаса, и когда открылась дверь, Мэй вскочила на ноги, чтобы поприветствовать главу, но с удивлением увидела на пороге молодого человека, внешне очень похожего на Геджутеля, с такими же серебряными волосами, только у парня они спускались чуть растрёпанной, перекинутой через плечо, косой до самого пояса. При виде гостьи он лучезарно улыбнулся и вручил ей плетёную корзину. — Здравствуй, ты, значит, Мэй Санву, да? — девушка набрала в лёгкие воздуха, но не ответила, лишь кивнула. — А я Руссар Ландегре. Приятно познакомиться. Какая ты хорошенькая, — Мэй вспыхнула и, опустив голову, с лёгким недоумением рассматривала то, чем была наполнена корзина. Это были небольшие плоды какой-то багрово-красной ягоды. — Это черёмуха, не видела никогда?       Мэй покачала головой: с Райзелом она собирала несколько видов ягод, но подобной нигде не видела. Приподняв корзину, вдохнула приятный, насыщенный аромат. И наткнулась на весёлый взгляд Руссара. — Ты разговаривать умеешь? — Мэй вновь покраснела, кивнула и, сгорая от стыда, под смех Руссара опустила голову. — Надеюсь сегодня услышать твой голос, а сейчас приглашаю тебя на чай. Уже должен быть готов пирог.       Он придержал двери, и Мэй, чувствуя себя крайне неловко, поплелась за ним, крепко прижимая к груди подарок — корзину с черёмухой.        ***       Санву стояла у кухонного стола и увлечённо распределяла по раскатанному тесту черёмуху. Она что-то мурлыкала и иногда останавливалась, чтобы полюбоваться получаемым результатом. На кухню вошёл Франкенштейн. — Мэй, пирог печёшь? Отлично, мы с Мастером… — Франкенштейн умолк, увидев будущий пирог. — Мэй, черёмуха с косточками. — Я знаю, — ответила девушка, не отвлекаясь от своего занятия. — Для кого пирог? — Помолчав, спросил учёный. — Для Урокая. — Ты готовишь Урокаю пирог с косточками? — Уточнил Франкенштейн и рассмеялся от лукавой улыбки девушки. — Чертёнок. ***       Мэй шла неспешно, бережно держа в руках свёрток из полотенца. Когда она увидела Урокая Агвейна и Заргу Сириана, свернула в их сторону. — Простите, глава, я не могу поприветствовать вас как положено, — огорчённо сказала Мэй, кивая на свёрток в руках, ни капли, впрочем, не расстроенная. — Ничего, Мэй, мы понимаем, — кивнул Зарга. Он высокой горой возвышался над девушкой, укрывая её от палящего солнца. — У тебя в руках что-то вкусное? Пахнет изумительно. — Да, — Мэй едва заметно улыбнулась. — Это мой обещанный пирог для главы дома Агвейн. — О, пирог, — улыбнулся Урокай, взяв протянутый свёрток. Сняв полотенце, он обнаружил на блюде разрезанную на порции выпечку. — Ах, запах действительно головокружительный. — А мне можно? — Спросил Зарга, протягивая руку. — Нет, — слишком поспешно воскликнула Мэй. Зарга посмотрел на Мэй с недоумением, но увидев, как она едва заметно качает головой, предупреждая его, убрал руку. ЕМу было известно отношение Мэй к настойчивому Агвейну, и поняв, что она задумала шалость, спрятав руки за спиной только наблюдал. — Простите, глава, но я так старалась для главы дома Агвейн. Хочется узнать его мнение о моих кулинарных способностях. — Я попробую, — Урокай улыбнулся девушке, взял кусок, поднёс ко рту, откусил. Раздался хруст.       Плечи Зарги затряслись, но вот он глубоко вздохнул и расслабился. Мэй с ожиданием, широко распахнув глаза, смотрела на Урокая. Тот стоял, не смея сжать челюсти. — Вкусно, глава? — Спросила с волнением девушка. Не дождавшись ответа, она погрустнела. Зарга провёл ладонью по рту, стирая улыбку. — Нет? Вам не нравится? — Ум-м-м, — что-то промычал Урокай и умоляющим взглядом посмотрел на Сириану. Но тот отвернулся, сосредоточив взгляд на море. — Хм, кажется, буря будет, — странным низким голосом произнёс он. — Глава, — глаза Мэй наполнились слезами. Она всхлипнула, закусила дрожащую губу. — Вам невкусно, да? Я совсем не умею готовить, да? — У-м-м-м, у-м-м-м, — закивал Урокай и спешно заработал челюстями, пережёвывая в буквальном смысле хрустящий пирог. — Вкусно, Мэй, очень. Я даже лишился дара речи на мгновение.       Его глаза тоже наполнились слезами, только по другой, чем у Мэй, причине. Она же просияла, смахнула слёзы и кивнула на остатки пирога. — Вы кушайте, а я вам ещё испеку. Хотите, каждый день буду печь? — Нет! — Воскликнул Урокай. Сириана хрюкнул, потом раскашлялся, спиной чувствуя убийственный взгляд друга. — То есть я хотел сказать, не стоит утруждать себя каждодневным нахождением у печи. Да и я не особый любитель пирогов. — Да? Ну тогда ладно, а как же… — Мэй посмотрела на надкусанный кусок в его руке. — А, а, а я его дома, — заверил её Урокай, заворачивая выпечку в полотенце. — Ой, как хорошо. Значит, вам правда понравилось? — Да, Мэй, очень. Ты умница, — тая от довольной мордашки Мэй, с хрипотцой в голосе ответил Урокай. — Благодарю, глава. Ах, мне пора, — внезапно вспомнила о делах девушка и, ойкнув, поспешила попрощаться.       Всю дорогу до дома Геджутеля её душил сдерживаемый смех и только переступив порог дома Ландегре она упала на пол и расхохоталась, к изумлению Геджутеля и его сына, который и сам смеялся, не зная причины, почему Мэй рыдает от смеха, колотя кулаком по полу. ***       Ранним утром Санву стояла на берегу. Полуденное солнце освещало её стройную фигурку и деревянную лохань, в которой стирают бельё. Мэй грызла ноготь, рассматривая своё творение. Ко дну лохани была приделана жердь, на которой колыхалась на ветру чёрная тряпка с изображением черепа с костями. Осмотрев её со всех сторон, девушка хлопнула в ладоши, толкнула лохань в воду и сама ступила в неё. Волны подхватили корыто и понесли в открытое море. Мэй стояла расставив ноги для равновесия, скрестив руки на груди, и выглядела очень довольной. Всё дальше отдаляясь от берега, она начала размышлять вслух. — Скучать буду по Франкенштейну, по Кадис-ниму, по Раскрее. По Урокаю не буду, — скривилась она. — Чтоб он в болоте ещё на сто лет увяз.       Волны становились всё больше и сильней раскачивали импровизированную лодку девушки. Она озабоченно оглядывалась. Путешествие надо было сворачивать. — На таком крохотном корабле даже вдоль берега не поплаваешь, — огорчённо подвела она итог.       Корыто сильно накренилось, и через край перелилась вода. Мэй цокнула, глядя, как её «корабль» наполняется водой, и покачала головой. На пригорке показались Крацис Блостер и Урокай Агвейн. Тогда Мэй приложила ладошки ко рту и закричала во всю мощь своих лёгких: — Э-эй! Спасайте Мэй! Утону ведь! Утону-у-у! Э-эй!!! Эй-ей-ей-ей!!!       Лохань качнулась, в неё хлынула вода, и Мэй, взмахнув руками, упала в воду. Она погружалась, с безразличием наблюдая, как лохань камнем пошла ко дну. Виднеющееся сквозь толщу воды мутное солнце накрыла тень — в воду нырнул Урокай. Санву висела на плече главы дома Агвейн, пока он выносил её из воды, и, довольная, держала в руках большую трепыхающуюся рыбу. Девушку бережно опустили на песок, отняли рыбу и швырнули в море. Вокруг неё уже стояли Блостер, Геджутель, Мергас и Дросия. Глава распереживалась почти до слёз, прижимала руки к груди и с волнением наблюдала за состоянием девушки. Мэй ободряюще улыбнулась Дросии, вытерла ладонью лицо, повернулась и наткнулась на злой взгляд Урокая. — Мэй! — Мокрые волосы прилипли к лицу, губы сжаты в тонкую полоску, с главы потоками сходила вода. — Ты с ума сошла? Ты что вытворяешь? — Вы правы, глава, — Мэй слегка выпятила нижнюю губу и жалобно посмотрела на него. — Ой, как вы правы. — Не понял, — удивился Урокай. — Не понял. Ты что, соглашаешься со мной? — Да, глава, вы правы. Как я могла?! Как я могла забыть весло?! — Воскликнула девушка и расхохоталась, падая на песок. ***       В последнее время Квак Кю Бок, по мнению Сока Санву, слишком зачастил в гости. Он приходил без приглашения и не уведомляя о своём приходе, и этим раздражал. Но его, добровольно отдалившегося от всего мира, очень редко кто посещал, и одиночество понемногу начинало давить, поэтому Сок в какой-то степени был даже благодарен Кю Боку, хоть он и не был самым желанным гостем. К тому же Кю Бок каждый раз приносил новости о Мэй. От него Сок узнал, что дворецкий Кадис-нима обучает Мэй различным наукам, в том числе изготовлению ядов, и ведению боя. Не желая отставать от него, подключились и другие главы: Геджутель тоже обучал наследницу клана Санву наукам. Различным техникам боя её обучали Кертье, Элеонор и глава клана Ру. Последний озаботил Сока, Ру, мастер рукопашного боя, был слишком груб. У Сока потемнело в глазах, когда он представил дочь с сильно развитой мускулатурой, коей гордились в клане Ру. — Дружище, тебе не кажется, что Мэй уже пора вернуться домой? — Задал вопрос Кю Бок, и Сок поджал губы. — Она всё-таки наследница рода, ей следует заняться обучением внутри дома: как вести хозяйство, книги учёта… Она должна сформироваться как будущий лидер клана, этого не случится, если она будет, — Кю Бок внимательно посмотрел на Сока, прежде чем продолжить, — жить под одной крышей с чужим мужчиной.       Последние слова затуманили разум Сока, и Кю Бок, видя состояние друга, лукаво улыбнулся и добавил: — Надеюсь, ты примешь мой совет, как друг, я желаю тебе и твоей дочери добра, но Мэй сейчас в том нежном возрасте, когда ей легко вскружить голову, особенно такому обаятельному дьяволу, как Франкенштейн. Пойми меня правильно, я просто хочу уберечь её от ошибок. Ты сидишь взаперти и не знаешь, какие слухи уже проносятся по острову. — Какие слухи? — глухо переспросил Сок. Лицо его потемнело, в висках гулко стучала кровь. Он допускал, что Мэй может быть соблазнена Франкенштейном, и оказался, видимо, прав. Тот человек для Мэй был неподходящей партией, и Сок корил себя, что в своё время не смог донести этого до Мэй. Нужно было быть решительней и настоять на браке Мэй и Канг Дэ.       Кю Бок не сводил взгляд с Сока, читая его эмоции, и, довольный собой, пил вкусный чай. Он солгал о слухах, чтобы Сок приступил к решительным действиям и вернул дочь домой. Пока она постоянно находилась в компании Кадиса и Франкенштейна, то была для Кю Бока недосягаема. Но, как только вернётся к отцу, он научит сына, как найти подход к этой девчонке и влюбить её в себя. Тогда не будет препятствий к их браку и последующему переезду Мэй в дом Квака.       Кю Бок был недоволен сыном, после того как увидел их с Мэй встречу: Канг Дэ был слишком напорист, хватал её за руки, не давая пройти. Что он ей говорил, Кю Бок не слышал, но девушка казалась нервной. После Кю Бок устроил сыну выволочку, ведь если бы он вёл себя по-другому, Мэй могла бы быть уже его женой. Сын выглядел виноватым, и Кю Бок быстро смягчился, всё-таки они были похожи: им нравился один тип девушек. От такой Кю Бок хотел бы получить дочку. Милую кроху, похожую на мать: тоненькую, синеглазую, послушную. И тот, кто мог помочь ему в достижении этой цели, — Сок Санву, раздражающий своей бесхребетностью. Поэтому Кю Бок и зачастил к нему в дом, чтобы подтолкнуть к принятию нужного для Квака решения. И он продолжит ходить столько, сколько потребуется, Кю Бок считал себя очень терпеливым. ***       Получив очередной подарок от Урокая — плюшевого медведя с глазами-изумрудами, Мэй поспешила домой, чтобы закинуть его в комнату, но уже на пороге дома её встретил отец. Она не успела поприветствовать его, как получила хлёсткую пощёчину, от которой потемнело в глазах.