Ближе нельзя

      Просторный кабинет в светло-серых цветах очень подходил характеру Санву: немного замкнутый, осторожный, недоверчивый, Сок не только работал здесь, но и отдыхал, прячась и становясь для всех невидимым. Только с появлением дочки он бывал в кабинете крайне редко, даже по работе. Горы документов собирались стопками и дворецкому изредка удавалось уговорить главу разобрать их.       Лидер клана Санву, стоя у рабочего стола, сосредоточенно изучал документы, не подозревая о надвигающейся опасности, притаившейся за приоткрытой дверью. Хмурясь, Сок отложил прочитанные бумаги, протянул руку к перу и окунул кончик в баночку с чернилами. Пробежавшись глазами по последнему листу, задумчиво пожевал губами и быстрым движением сделал поправки. Отложив перо на специальную подставку, Сок вновь взял стопку документов и вдруг замер. Очень медленно он повернул голову и обеспокоенным голосом тихо спросил: — Здесь кто-то есть?       Ответом ему был глухой рык. Сок не успел развернуться, как нечто выскочило из-за двери, неуловимым движением кинулось на главу и намертво вцепилось острыми зубами ему в ногу. С глухим стоном, рассыпав бумаги по всему кабинету, Сок упал на пол. — Ой, как мне больно, — лёжа на ковре, раскинув ноги и руки, бормотал он, закатывая глаза. — О, я умираю. На меня напал страшный дракон. Мне не справиться с ним, он слишком силён. О, как мне больно…       Страшный дракон в лице Мэй, прыгал вокруг поверженного главы и довольно рычал. — Я длакон! Стласный длакон! — залилась она смехом, когда Сок подхватил её и, сев, принялся её щекотать. — Что это за дракон такой? Съесть собственного отца! Как не стыдно, а? Не стыдно? — Неть, не-не-не, — хихикала Мэй.       На девочке была пижама в виде дракона, с длинным мягким хвостом, с широким капюшоном. Когда она надевала пижаму-ведьмочку: фиолетового цвета ночная рубашка с фиолетовой шапочкой-колпаком, то отца она превращала в лягушек, или лошадок. И Сок катал её на спине. У неё был целый комплект подобных пижам: феи, лягушки, пирата. — Ладно, — Сок прекратил щекотать дочь и со всей серьёзностью спросил: — Я хоть вкусный был? — Фее, — Мэй даже высунула язык, показывая какой невкусной оказалась добыча.       Расхохотавшись, Санву повалились на пол и лежали окружённые важными бумагами. Мэй удобно легла головой на руку отца и слушала сказку о вампирах.

***

      После завтрака, как обычно, Сок с дочерью собрались на прогулку. Глава решил, что дочь уже достаточно взрослая, чтобы выбирать себе наряды самостоятельно, поэтому поставил в гардеробной кресло, сел и терпеливо стал ждать, пока дочь подберёт себе одежду. Было солнечно, поэтому он посоветовал лёгкое платье, и шляпку. Важная Мэй деловито перебирала вешалки, обходила манекены, не разрешая помочь доже горничной. Выбрав три платья — белое кружевное, синее без каких-либо украшений и серое с бантами, она долго стояла перед горничной, державшей эти платья, и размышляла. Нахмурив бровки, подперев подбородок кулачком, она переводила взгляд с одного платья на другое. Сок, сдерживая рвущийся наружу смех — чтобы не смутить и не спугнуть дочь, обучающуюся самостоятельности, молча наблюдал. Вот она уже протянула руку к белому платью, но передумала и снова упёрла кулачок в подбородок. Наконец Мэй выбрала серое платье, подобрала под него чулочки, а горничная помогла с выбором ленты для волос. В платьице до колен, в ажурных чулочках, вышитой жемчугом лентой в волосах, Мэй выглядела очаровательно, о чём тут же сказала ей восхищённая горничная. Мэй поблагодарила её и поспешила к отцу. И застала его спящим: откинув голову, Сок сопел, изо рта стекала ниточка слюны. Мэй и горничная переглянулись и покачали головами. Мэй подошла и требовательно похлопала отца по колену. Тот всхрапнул, вздрогнул и, озираясь по сторонам и несколько секунд соображал где находится. При виде надувшей губы дочери, Сок расплылся в улыбке. — Что это за красотка такая здесь находится? Кто это посетил дом Санву Сока? — Папа, это я, твоя дось! — поджала губы Мэй. — Нет, разве у меня есть дочь? — искренне удивился Сок. — Папь, это же я, твоя юбимая досеська, — часто-часто задышала Мэй, подрагивая нижней губой. — Правда? — с сомнением переспросил Сок. Горничная с осуждением покачала головой. — Плафта-плафта, — у девочки навернулись слёзы. Она протянула крохотные ладошки к отцу. — Па-а-апь… — Ох ты, конечно же ты моя любимая доченька, — подхватывая её на руки, смахивая с щёк крупные слёзы, виновато сказал Сок. — Моя жемчужинка, я просто удивился, что у меня настолько красивая дочь, что про всё на свете забыл. — Класивая? — всхлипывая переспросила девочка. — Самая красивая, — ответил Санву. — Драгоценная моя жемчужинка. Ты самый прекрасный цветок Лукедонии. Прости своего глупого отца.       Сок потёрся носом о лоб дочки. В груди разлилось тепло, когда Мэй вздохнула, поднялась на ножки и крепко обхватила его за шею. Улыбаясь, как ненормальный, Сок охнул, когда дочка вцепилась острыми зубками в его ухо. — Мэй, я понял, понял! Папа очень виноват! Папа больше не будет так поступать! Мэй, кусать папу нехорошо, — потирая отпущенное травмированное ухо о плечо, со смехом добавил он. — Нехолосо обисать досеську, — выпятила нижнюю губу Мэй. — Честное слово благородного главы — я больше так не буду, — пообещал Сок и, дождавшись кивка дочки, спросил: — Теперь выберем сапожки? — Сапоски? — переспросила Мэй.       Она перевела взгляд на горничную, держащую наготове пару туфель. Сок жестом приказал их убрать, и девушка тут же скрылась, чтобы поставить обувь на место. Сок легонько ущипнул щёчки Мэй и пояснил: — Именно сапожки, потому что мы пойдём гулять к морю. — О-о-о… — только и смогла выдать восхищённая Мэй.       До этого дня они ещё не были на море. Только смотрели издалека. Но увидеть море вблизи было мечтой девочки, которой отец часто читал перед сном сказки о мореходах. Поэтому сапожки она выбрала очень быстро, просто ткнув пальчиком в жёлтую пару. Когда отец напомнил ей о головном уборе, Мэй также, долго не раздумывая, выбрала жёлтую шляпку с широкими лентами.       Сок вышел из дома, держа дочь на руках. — Пойдём медленно или быстро? — спросил он. — Быстло. — А если я буду идти очень быстро. Ты не испугаешься? — Не ипусгаюсь, — переволновавшаяся девочка путала буквы.       Сок тихо рассмеялся, прижал к груди голову дочки, прикрыв её широкой ладонью и побежал, постепенно набирая сверхчеловеческую скорость. Понадобилось очень мало времени, чтобы он преодолел внушительное расстояние от дома до берега моря. Посмотрев на дочь, он убедился, что она действительно не испугалась. Она радостно рассмеялась, уткнувшись лицом в отца, потом откинулась назад, повиснув на его руку и спросила: — Папь быстлый? — Быстрый, да. — А я буду быстлой? — Конечно будешь, моя жемчужинка. Только для этого надо тренироваться. Но ты у меня такая умница, поэтому времени тебе понадобится очень мало для обучения. — Умниса? — довольно улыбаясь переспросила Мэй. — Ты самая умная, — Сок потёр большим пальцем кончик её носа. — Никогда не сомневайся в себе. Ты очень умная, и очень способная девочка. Запомнила? — Да, — важно кивнула Мэй и спросила: — Папь самый быслый? — Нет, милая, быстрее меня глава Кертье. — Лагал-ним? — уточнила Мэй. — Именно он. Но ты можешь его превзойти, ты же помнишь, что ты очень способная? — Да, — вновь кивнула головой Мэй. — Папь, отпуси.       Оказавшись внизу, она присела, чтобы рассмотреть мелкого рачка, копавшего клешнёй в песке. Подняв голову, она выжидающе посмотрела на отца. — Он ищет еду, милая.       Кивнув, Мэй встала и пошла к воде. Сок неотступно следовал за ней. Вновь наклонившись, Мэй потрогала ладошками влажный песок, потом зарылась в него пальцами. Выпрямившись, отряхнула ладошки друг о друга, наклонилась, чтобы рассмотреть своё чистое платьице, потом оглянулась на отца. И, недолго думая, тщательно обтёрла ручки о его брюки. Сок прикусил губу, чтобы не расхохотаться, а Мэй прошла дальше. Встав у самой кромки воды, она окинула взглядом необъятные воды. Ветер гнал лёгкие волны, вода переливалась на солнце искрами, у берега собиралась пузырчатая пена. В восхищении девочка приоткрыла рот и стояла так пока её не отвлёк от раздумий визгливый крик чайки. — Папа, моле босусее, — она развела руками в стороны, широко распахнув глаза. — Вот тако-о-ое! — Да, ты права, оно очень большое. То, что ты видишь — это линия горизонта, и море простирается далеко за его пределы. — Есё больсусе? — Да, ещё больше.       Живые глазёнки Мэй загорелись, она захлопала в ладоши и развернулась к отцу. Сердце Сока защемило в сладкой истоме, он знал, что дочь сейчас что-о попросит и он не в силах будет отказать. Он и не хотел ей ни в чём отказывать, всё, что есть в мире, он готов был положит к её крохотным ножкам. — Папь, хосу туда. — Хорошо, завтра покатаемся на лодке, — пообещал Сок дочери.       Мэй вновь захлопала в ладоши и несколько раз притопнула ножкой. Чайка некоторое время кружила над водой, то опускаясь, то поднимаясь вверх. И вдруг спикировала вниз, нырнула и взмыла ввысь, держа в клюве трепыхающуюся рыбу. Мэй завизжала. — Папь, лыбка! Лыбка! Она полама лыбку! — вновь перепутала буквы девочка.       Сок рассмеялся. Его дочь не выговаривала некоторые буквы, иногда путала слова, была очень избалованной, звала его «папа» и «папь», делала только то, что хотела, не слушала никого кроме отца, но для него была самым ценным ребёнком во всей Лукедонии, во всём мире. Только ради неё Сок ещё был жив, ради неё он дышал и просыпался каждое утро, чтобы в очередной раз исполнять все её капризы. Но избаловывая дочь, Сок в тоже время воспитывал в ней доброту, сопереживание к ближнему, отзывчивость. Чтобы она не вредила никому, не смотрела на других со своего высокого положения. Чтобы она не прошла мимо чужой беды. Девочка была ещё маленькой, но Сок уже видел успехи своего воспитания и неимоверно этим гордился, не слушая Геджутеля Ландегре и Лагуса Традио, когда те говорили, что Сок слишком идеализирует свою дочь. — Папа, — вернула его из раздумий Мэй, — я хосю быть пилатом. — Хорошо, — изогнув брови, Сок усмехнулся. Слишком много он читал ей о море. — Ты можешь стать кем захочешь. Пиратом, балериной, шпионом, можешь путешествовать по всему миру. Только после того, как вырастешь, и пройдёшь обряд совершеннолетия, договорились?       Внимательно выслушав отца, Мэй призадумалась. Вот она сощурилась, цвет её глаз стал светлее. Сообразив, что сейчас дочь закатит истерику, которая перерастёт в скандал — на который сбегутся все жители Лукедонии, Санву быстро добавил: — Ты провела со мной ещё так мало времени, если ты уйдёшь сейчас, я буду очень скучать. Возможно даже умру от тоски. Побудь со мной немного, не торопись уходить.       И, задержав дыхание, ожидал ответа. Мэй отвернулась. Потом вновь оглянулась на отца. И с видимой досадой кивнула. — Холосо, — согласилась она и помахала рукой. — Папь, вольна! Волна! Она там! — Вижу, жемчужинка. Держись, — он подхватил дочь, поднял вверх, чтобы набежавшая волна не намочила её и не сбила с ног.       В то же время вода омыла его ступни, и отхлынула назад. Сок отпустил смеющуюся дочь. Но, как только волна вновь начала свой набег на берег, поднял дочь. Так они провели около получаса: Сок подхватывал дочь, спасая её от волн, Мэй заливалась смехом, а он мокрый по колени, наслаждался этим моментом.

***

      Санву Мэй сидела за столом и прилежно водила пальцем по строкам книги. Тёмные длинные волосы были заплетены в косу, которая то и дело сползала ей на плечо, на ручках свежие ссадины. Раздался скрип, она подняла голову. Её лицо засветилось радостью, когда к ней направился глава клана, её отец — Санву Сок. Короткие волосы его растрёпаны, одна рука заложена за спину, лицо так же светилось радостью. Подойдя к девочке, он подхватил её на руки, подбросил вверх, поймал и звонко чмокнул. — Как же я соскучился по своей малышке. Мэй, милая, читаешь? — Да, — обнимая его за шею ответила Мэй. — Лада тебя видеть, папа. — Ага, всё так же не выговариваешь букву «эр»?! — Не выговаливаю, — рассмеялась девочка. — А что это у тебя с руками? — Сок взял ладошку дочери, и покачал головой глядя на ссадины. — За пелсиками лазила. А Тху Ан меня увидела и ласкличалась, — Мэй взмахнула руками и вздохнула. — Я хотела быстло слезть, чтобы она не пележивала. И я упала.       Сок расхохотался. Мэй покосилась на него с недовольством и, подражая взрослым, закатила глаза и фыркнула. — У меня самая лучшая дочь в мире. Она ещё покажет чопорным лукедонцам как надо жить, да, Мэй? — Да, папа, — закивала Мэй и радостно засмеялась, отбиваясь, когда небритый отец зацеловал её щёки. — Щекотно, щекотно…

***

      Мэй бесцельно бродила по дому, не зная, чем себя занять в этот дождливый день. На улицу одной ей нельзя было выходить — дождь был слишком сильным. У отца были гости, поэтому он не мог с ней поиграть. Даже занятия закончились — Мэй получила похвалу от преподавателя и сначала взялась за книгу, но для чтения не было настроения. Она заглянула на кухню, получила от поваров сырную булочку, потом посидела на подоконнике, глядя на дождь и лакомясь выпечкой. И снова бродя по особняку, не заметила, как оказалась перед дверью, из-за которой доносились голоса. Толкнув её, для чего ей пришлось навалиться на неё всем телом, она оказалась в гостиной. На одном из диванов расположился гость Санву Сока — Урокай, лидер клана Агвейн. У него были длинные, спускающиеся ниже плеч, рыжие волосы, и, как у всех благородных, красный цвет глаз. Заметив девочку он, с любопытством разглядывая её, улыбнулся и похлопал руками себя по карманам. — Здравствуй, малышка, — Агвейн поманил девочку рукой. — Иди ко мне, я дам тебе кое-что вкусное. — Папа не лазлешает блать ничего у чужих, — ответила, насупившись она.       Урокай и Сок переглянулись и расхохотались. — Мэй, милая, ты можешь подойти, ведь я здесь, — разрешил Сок дочери.       Только тогда она подошла к Урокаю и протянула вверх руки. Глава усмехнулся и подхватив её усадил себе на колени. Мэй протянула раскрытую ладошку. — Давай! — Прости, кажется я забыл, — виновато ответил Урокай и снова расхохотался, когда Мэй угрюмо взглянула на него исподлобья. — Мэй, возьми булочку, — протянул ей сдобу Сок и обратился к гостю: — Я только вчера вернулся, не слышал последних новостей. Расскажешь? — Вернулся и направился не к Лорду, а домой, — покачал головой Урокай и, посмеиваясь, поглядывал на всё так же угрюмо смотревшую на него Мэй. Она набила рот булкой и Урокай невольно сравнил её с грызуном. — Дочь, — оправдывался Сок, не чувствуя за собой никакой вины. — Да, все мы знаем насколько ты любишь девочку. И неудивительно, она прелесть, — Агвейн легонько щёлкнул её по носу, получив в ответ ещё один прищуренный, недобрый взгляд. — Ты её замуж-то выдашь, папа-наседка? — За тебя? — уточнил хозяин дома и фыркнул. — Нет. — Ну спасибо за доверие, — ухмыльнулся Урокай. — И не мне решать за кого она выйдет, — Санву вытянул ноги, вздохнул, с нежностью посмотрел на дочь. — Ты ведь не забыл мою матушку, прошлую главу моего дома? Ох, этот характер. И Мэй большую часть черт её характера переняла. Что из неё вырастет даже мне неизвестно. — Матушку твою я не забыл, — Урокай вздрогнул, — Помнишь, как Лорду приходилось от неё прятаться? Завидит её издалека и убегает.       Мужчины расхохотались. А Мэй доела булку и принялась осматриваться, облизывая пальцы. — Мэй, — обратился к ней Урокай. — Пойдёшь за меня замуж, когда вырастешь? — Нет, — дала категоричный ответ девочка. — Почему? — Ты не делжишь обещание. Где моя сладость? — Мэй снова протянула ладошку изумлённому Урокаю, выпятила нижнюю губу, а на диване рыдал от смеха Санву Сок.