Цель – вечность [The Destination Was Always Forever]

      Нил вернулся в дом в Колумбии с Эндрю, Кевином, Ники и Аароном после вечера, проведенного в Райских Сумерках, утопая в собственных страданиях. Эндрю за все время пребывания там почти не сказал ему ни слова. Он чувствовал себя полным неудачником, и это чувство только усугублялось, когда он смотрел на пьяного Кевина и на Ники с Аароном, цеплявшихся друг за друга для более безопасного подъема по ступенькам крыльца. Только Эндрю, казалось, полностью владел своими способностями.              В ушах у Нила все еще звенел победный возглас фанатов Троянцев, и до сих пор виделась смесь ярости и отвращения на лице Кевина, когда закрывал глаза.              Руки Эндрю, прижатой к его пояснице, когда они вошли в темный дом, было мало, чтобы отвлечься от второго поражения подряд за сезон.              Джереми был достаточно любезен и после финального сигнала об окончании игры, подошел к Дэн, а затем к Нилу, прежде чем обнять своих сокомандников. Он пожал Нилу руку и сказал, что его Лисы показали отличную игру и довели своих противников до предела. «Все могло сложиться иначе», — сказал он. Нил просто кивнул и вежливо ответил на рукопожатие. Единственная причина, по которой Лисы проиграли с небольшим отрывом, заключалась в том, что Эндрю отбил большинство мячей. Он сделал это со своим обычным холодным безразличием, но с выверенной точностью. Большую часть времени он посылал мяч в сторону Нила и слегка кривил губы в те немногие разы, когда Нил был слишком медлителен и изможден, чтобы поймать его.              Переодевание в раздевалке мало чем отличалось от настоящего ада. Для своей обычной веселой и дерзкой болтовни Лисы были слишком смиренны. На похоронах это неуместно. Мэтт похлопал Нила по плечу и сказал, что они выиграют следующую игру. Кевин шипел на него по-французски в течении бесконечных минут, прежде чем Эндрю прижал палец к его груди и оттолкнул. Аарон яростно хмурился, в его глазах читалось желание убивать. Все первокурсники носили одинаковые маски разочарования и избегали Нила любой ценой. Только Ники улыбнулся и попытался подбодрить остальных, но Нил не заметил, как он сдался и вытащил телефон, собираясь написать, предположительно, Эрику.              А Эндрю не сказал ни слова. Обычно его молчание и апатия были бальзамом на душу, но не в этот раз. Сейчас это действовало на и без того обнаженные нервы Нила. Нилу отчаянно хотелось вытянуть из Эндрю хоть какую-то реакцию, хотя он знал, что его желание тщетно.              Вернувшись в гостиную чистым и переодевшимся, он принял слабые объятия Дэн и совет не волноваться. «Проигрыш означает, что наше возвращение будет впечатляющим», — сказала она перед тем, как тренер Ваймак фигурально выбил из них все дерьмо. И Ваймак был прав: даже Нил никогда не видел, чтобы они были еще менее сплоченными, чем сейчас. Все рушилось на глазах, и Нил чувствовал тяжесть этого на своих плечах, будучи вице-капитаном.              Эндрю включил свет в коридоре и направился прямо на кухню. Нил остался стоять на месте, наблюдая, как Кевин, Ники и Аарон выставляют себя дураками, пытаясь добраться до своих комнат.              Когда Эндрю вернулся, в руках у него было две бутылки холодной воды.              — Пей, — сказал он, протягивая Нилу одну из них. — Поднимайся наверх, — добавил он, когда Нил с благодарностью выпил половину бутылки за раз.              Нил был слишком в отчаянии, чтобы пытаться расшифровать указания Эндрю. Он выбрал просто подняться на второй этаж.              Эндрю последовал за ним, снова положив руку ему на спину. Это не было настойчиво или повелительно, но это и нельзя было назвать поддержкой или утешением. Оно просто было.              Жжение в бедрах было приятным отвлечением, даже несмотря на то, что каждый шаг по ступеням становился все труднее предыдущего. Эндрю, кажется, понял это, потому что опустил руку на дюйм, чтобы схватить Нила за пояс джинсов — единственное проявление сострадания, на которое Нил мог надеяться.              Эндрю отпустил Нила, когда ноги того ступили на этаж. Он подошел и молча встал рядом с ним, и Нил поразился его терпению.              Не то чтобы терпение Эндрю было бездонным колодцем. Через минуту Нил почувствовал, как два пальца впились ему в спину между лопатками и толкнули.              Нил подчинился молчаливому, но ясному приказу шагать вперед.              Они подошли к закрытой двери спальни Эндрю, но Эндрю еще раз толкнул — в направлении ванной. Нил колебался, и Эндрю резко толкнул его к дверному проему.              За спиной Нила щелкнул замок, и они оказались укрыты от мира. В безопасности. Невидимы для всех. Наедине. Так, как Нилу нравилось больше всего. Его ноги ныли от боли и неспособности удержать его от падения лицом в пол.              Он чувствовал тяжесть и боль во всем теле, и больше всего ему хотелось почистить зубы и забраться в постель. Или отрубиться прямо на диване. Было неясно, захочет ли Эндрю спать вместе с ним — его смятение было ощутимым.              У Эндрю же были другие планы.              — Раздевайся, — сказал он.              — Что?              — Тебе нужен душ. Ты воняешь.              Верно. Все так и было. От него действительно воняло. Райские сумерки были переполнены, воздух удушал, и какой-то идиот споткнулся и пролил полную бутылку пива Нилу на спину. Эндрю схватил парня за горло и велел ему съебаться — он не стал помогать Нилу смыть самые заметные следы пива.              Нил разделся, чувствуя себя ужасно недостойным под взглядом Эндрю. Затем, обнаженный, проскользнул за занавеску и включил воду. Он подождал немного, пока вода нагреется, прежде чем ступить под струи.              Он как раз смывал с себя мыло, когда услышал тихое расстегивание молнии и упавшую на пол одежду. В следующий момент холодный воздух коснулся его кожи, и Эндрю тоже вошел в душ, обнаженный.              Нил чуть не проглотил язык, а усталость тут же оставила его.              Это был не первый раз, когда он видел нагое тело Эндрю, но это все еще было чем-то очень новым, поэтому у него пересохло во рту и не нашлось слов.              Эндрю посмотрел на него не впечатленным и скучающим взглядом, что резко контрастировало с его твердым членом, с выступившей каплей предэякулята.              — Что ты делаешь?              — А как, по-твоему, выглядит то, что я делаю?              Вся эта бледная кожа на виду, отсутствие намокшей темной одежды обезоруживали.              — Эндрю, если ты делаешь это только потому, что мы проиграли, и репортеры набросились на меня, а я был слишком жалок, чтобы ответить, тогда…              — Заткнись, Нил. Хватит болтать, нахуй, — Эндрю уверенной хваткой удерживал Нила за шею, болезненно впиваясь пальцами и оставляя его неподвижным. Нил ахнул от удивления, когда Эндрю подошел ближе и прижался членом к его бедру. — Я голый. И у меня стоит.              Нил тупо кивнул.              — Спроси меня.              Сглотнув, Нил так и сделал:              — Да или нет?              — Да.              Свободная рука Эндрю прижалась к груди Нила, прислоненного спиной к скользкой холодной плитке.              — Возьми рукой. Не касайся моей задницы и ног.              — Хорошо, — сказал Нил, тяжело сглотнув.              Отсутствие опыта все еще отдавалось в его руках покалывающим чувством. Но с тем, каким пристальным, незаинтересованным и нетерпеливым взглядом одаривал его Эндрю, Нил понял, что это не имеет значения. Более того, он уже делал это дважды.              В первый раз Эндрю, полностью раздевшись в спальне в Колумбии, забрался на Нила, стоя коленями на матраце, впечатав зубами свою просьбу и явное согласие в шею Нила. Это началось медленно и неуклюже, пока Эндрю не взял его руку, соединив их пальцы, и не начал двигать ладонью Нила так, как ему нравилось. После этого он отпустил, позволив Нилу довести его до финала.              Второй раз был в Башне, на крыше, Эндрю лежал на спине, а Нил стянул с него штаны ровно настолько, чтобы освободить его возбужденный член. Эндрю задрал собственную футболку до горла всего за несколько мгновений, прежде чем излил себе на живот плотные нити спермы.              — Как-нибудь поскорее было бы неплохо, — усмехнулся Эндрю, прежде чем страстно и гневно поцеловать Нила.              И проглотил его фыркающий звук.              Дрожащими пальцами Нил обхватил его член за конец. Скользнул по нему вниз, отодвинув крайнюю плоть и сжав основание, костяшками пальцев задевая грубые волосы. Постепенно он выстроил ритм, из-за которого у Эндрю сбивалось дыхание.              Это только сделало поцелуи Эндрю еще более страстными и гневными.              Нила охватило удивление, когда Эндрю в то же время начал дрочить и ему, превратив все в битву силы воли, дуэль, вызванную слишком сильным напряжением и желанием.              Синапсы Нила дали сбой, даже когда он боролся, чтобы превзойти эффективность и мастерство Эндрю.              Слишком скоро Эндрю убрал руку и сделал два шага назад. Его взгляд был оценивающим.              — Вниз, — прорычал он, несколько запыхавшись. — Ложись на спину.              В замешательстве Нил лег; теплая вода, стекающая в слив, плескалась о его спину. Эндрю изменил угол наклона насадки душа, так что вода вместо того, чтобы литься туда, где она попадала Нилу в лицо, стала стекать по стене плотными ручейками. Он бесцеремонно опустился на колени, оседлав бедра Нила. Эндрю склонил голову набок; вена на его шее сместилась.              — Да или нет?              — Да, — ответил Нил, хотя было неясно, что имел в виду Эндрю. Нил однажды сказал: «с тобой всегда «да», и более года спустя он по-прежнему это подразумевал. Эндрю не давал ему причин изменить свое мнение.              Эндрю прижался своим стояком к не менее твердому члену Нила.              Нил громко застонал от удивления.              — Будь тише, — прошипел Эндрю.              — Все трое бухие валяются внизу без сознания, — заметил Нил.              Эндрю скривил губы, но больше не возражал. Он быстро облизал ладонь и взял их обоих в руку.              Еще один стон поднялся к горлу Нила и сорвался с губ, но Эндрю поймал его в яростном сражении языков и зубов среди поцелуя. Он проглатывал каждый развратный звук, издаваемый Нилом, не теряя ритма, пока дрочил им обоим.              Это было так, так по-другому — ощущать кожей длину члена Эндрю, так плотно прижатую к его собственному, и разум Нила был победоносно опустошен. Ничего не существовало за пределами этого.              Ни унизительного поражения ранее.              Ни зрителей в красно-золотых цветах, дико топающих ногами на трибунах.              Ни того репортера, бросившего слова о возможной череде поражений во время интервью после игры, чтобы тем самым подстрекнуть Нила.              Ни того, как его зубы скрежетали, но разум был застывшим.              Ни того паршивого вечера, проведенного в Райских Сумерках за наблюдением, как Кевин глотает водку, будто избавление мира от нее — главное дело всей его жизни.              — Дай мне руку, — внезапно послышался голос Эндрю. Нил дал, и Эндрю облизал его ладонь, как ранее сделал со своей. Он направил пальцы Нила вниз между их телами и заменил свою руку рукой Нила. — Возьми крепко, — приказал он.              И Нил так и сделал.              Эндрю трахал себя, врезаясь в кулак Нила сильными, плавными толчками. Нил был очарован и совершенно ошеломлен редким проявлением желания Эндрю. Это было мощно, и он довольствовался своим неподвижным положением.              Эндрю положил руки по обе стороны от головы Нила. Заглянул ему в глаза, прежде чем тяжело сглотнуть; адамово яблоко дрогнуло, когда он наклонился к Нилу для страстного поцелуя.              Нил с легкостью приоткрыл для него рот, высвободив вздох с низким стоном, когда толчки бедер Эндрю стали сильнее и быстрее. Через некоторое время Нил едва мог шевелить губами. Его разум был слишком занят представлением разных образов того, как еще Эндрю мог бы так толкать бедрами.              Эндрю кончил первым, впившись зубами в плечо Нила, чтобы заглушить стон. Нил прекратил слабые толчки, которые начал делать сам, довольствуясь тем, чтобы просто дышать и наблюдать, как тело Эндрю рухнуло на него — да, он был пойман, но не загнан. С Эндрю он был в безопасности.              В конце концов Эндрю поднял голову и посмотрел вниз на свой беспорядок. Он поморщился, зачерпнул худшее из этого и хлопнул рукой, немного нескоординированно, по стене, по которой все еще стекала вода. Его член приходил в спокойное состояние.              Нил все еще был тверд.              — Да или нет? — спросил Эндрю.              — Да.              Эндрю сполз по телу Нила и проглотил его целиком, не отпуская до тех пор, пока Нил не задрожал и не кончил.              После этого Эндрю помог Нилу снова встать на ноги. Он вернул насадку душа в исходное положение, и они мылись молча. Эндрю вышел первым, предоставив Нилу самому вновь отыскать свои ориентиры.              Когда вышел и Нил, на Эндрю были только спортивные штаны и повязки, и ничего больше. У Нила перехватило дыхание от контраста между бледной кожей Эндрю и серым цветом его спортивных штанов. Дорожка на животе, ведущая к горячей плоти, была золотистой, а углубления пояса Адониса заставили рот Нила наполниться слюной.              Едва Нил натянул трусы, как Эндрю схватил его за подбородок — не грубо, но и не любезно.              — Прекрати думать о смерти после каждого поражения. Просто в следующий раз постарайся и будь лучше.              — Эндрю, — запротестовал Нил. — Они правда убьют меня, если решат, что я не справлюсь.              — Они тебя не получат, — прорычал Эндрю. «Ты мой» осталось невысказанным, но все еще висело в воздухе между ними, как обещание.              Нил кивнул, почти ошеломленный яростной преданностью Эндрю, и не упустил из виду, как Эндрю начал защищать ворота с невиданным до сих пор рвением.              И если это не было признанием в любви, то Нил не знал, что тогда могло считаться таковым.