Цель – вечность [The Destination Was Always Forever]

      Эндрю подтолкнул Нила в бицепс пальцем.              — Мы на месте, — произнес он. — Иди внутрь, — «не поднимайся без меня» осталось неозвученным, но Нил все равно прочитал слова в его тяжелом пристальном взгляде.              Нил кивнул и вышел из автобуса вялой походкой, утомленный. Дойдя до середины парковки, он обернулся и увидел Эндрю, всецело поглощенного разговором с Ники и Эриком. Подойдя к Башне, он вновь оглянулся. В этот раз Эндрю стоял рядом с Кевином и Теей, пререкаясь с Кевином. Нил отвел взгляд; разум был слишком пуст, чтобы осмыслить хоть что-то. Он вошел в Лисью Башню и принялся ждать прямо у главных дверей. Эндрю, Ники, Эрик, Кевин и Тея подтянулись полминуты спустя. Остальные медлили с выходом из автобуса. На лифте они поднимались в молчании: было совершенно ясно, что никто понятия не имел, что сказать Нилу.              Как только двери лифта распахнулись, Ники, Эрик и Кевин с Теей поспешно вышли и направились через ярко освещенный холл в комнату. Нил следовал за ними, пока Эндрю не коснулся его затылка ладонью.              — Крыша, — проговорил он отрешенным голосом.              Нил услужливо кивнул. Его вполне устраивало слушаться указаний Эндрю — они избавляли от необходимости включать собственную голову.              Они добрались до крыши. Эндрю повозился с хлипким замком и толкнул дверь с ноги. Нил последовал за ним, и они остановились посреди плоской кровли. С такой высоты, со столь ничтожным миром под ногами, Нил впервые вдохнул полной грудью — впервые с тех пор, как прозвучал первый за вечер сигнал к началу игры. Наполнять легкие кислородом было мучительно, но он вдыхал снова и снова. И снова. Пока все не стало, пусть и немного, но проще.              Он не заметил, как закрыл глаза, пока снова не распахнул их и не увидел Эндрю, стоящего в нескольких дюймах от Нила и смотрящего на него с чем-то, похожим на беспокойство во взгляде.              — Я в поря… — начал Нил, а потом спохватился. — Я буду в норме.              Эндрю вытащил из кармана две сигареты и прикурил их. Он передал одну Нилу, перед тем как поднес собственную к губам и затянулся. Выдыхаемый им дым был белоснежным и неземным. Нил уставился на него, не в силах отвести взгляд.              — Это нормально — быть не в порядке, — спокойно произнес Эндрю. — Не лги мне, — в словах просквозило предупреждение, но без рыка и изгиба губ им не хватило яда.              — Знаю.              — Да что ты? — демонстративно спросил Эндрю.              — Долгое время не знал, нет, — признался Нил, ненавидя себя за то, как слабо это прозвучало. — Но вы все научили меня.              — Хм-м, — Эндрю глубоко затянулся сигаретой. — Смотрю, твоя дружба с Бойдом не такая уж и пустая трата времени.              — Ага. Полагаю так.              — Буду знать, что хоть в чем-то он хорош.              Нил фыркнул:              — Он хорош в экси.              — Он сойдет. Не так плох, как Ники, но все же. То что они вообще могут держать линию — чудо, не иначе.              Нил смерил Эндрю выразительным взглядом.              — Теперь ты обсуждаешь со мной экси?              — Не будь идиотом. Я всего-то констатирую очевидное.              Нил покачал головой и затянулся, наблюдая, как дым, слетающий с губ, растворяется в ничто на фоне ночного неба.              Эндрю отвернулся от него и зашагал к карнизу, чтобы сесть у самого края. Нил никогда до конца не понимал, почему Эндрю всегда предпочитал сидеть там, учитывая его страх высоты, но это каким-то образом подходило его характеру. Нил присоединился к нему; бедра горели, пока он опускался, а колени громко скрипели. Эндрю, видимо, заметил, как у него дрожат ноги, потому что протянул:              — Вот такой ты у нас спортсмен.              Это заставило Нила хихикнуть. Звук был таким неожиданным, что Нил осторожно прислонился плечом к плечу Эндрю.              — Ну, не можем же мы все стоять в воротах всю игру. Кое-кому из нас приходится побегать.              Эндрю цокнул языком.              — Я рискну доверить тебе ворота, посмотрим, сможешь ли ты это вывезти, — он слегка прижался к Нилу.              Если это и означало быть живым, Нил пообещал себе всегда за это бороться. За Эндрю. За Лисов. За Ваймака. И за самого себя. Он прикрыл веки, и лица их всех заплясали у него перед глазами. Высокая фигура Мэтта мчится к нему вприпрыжку с другого конца корта, размахивая кулаками. Дэн с Эллисон смеются, смеются и продолжают смеяться, отбросив свои шлемы под ноги. Пастельные пряди волос развеваются по воздуху, когда Ники поднимает Рене и кружит ее. Аарон опускается на корточки, чтобы перевести дыхание, и улыбается Кейтлин через весь корт. Даже Кевин с его едва заметной, довольной улыбкой. И Эндрю — не совсем измотанный, но тяжело дышащий после изнурительной игры, с прилипшими ко лбу и вискам волосами. Скучающее выражение глаз, плотно сжатые губы, то, как он не позволяет ничему этому себя вовлекать, и то, как его плечи слегка расслабляются, когда Нил ловит его взгляд.              Легким взмахом запястья Эндрю выбросил почти докуренную сигарету с крыши. Он повернулся к Нилу с суровым взглядом:              — Устал?              — Да, — мгновенно ответил Нил. Он действительно устал. Обессилел. Но у него не было желания идти спать. Было желание наслаждаться временем с Эндрю. Хотелось почувствовать, как эта живая энергия течет сквозь него, прежде чем кошмары, непременно, снова поглотят ее без остатка.              — Иди прими душ. Я буду ждать тебя в комнате.              Нил не успел ответить. Эндрю просто встал и потянул его за собой. Они спустились в свою комнату, и Нил был бесконечно благодарен за то, что им никто не встретился на пути. Может, Эндрю именно поэтому и повел их на крышу — чтобы каждый мог собрать вещи и отправиться либо спать, либо тусоваться на нижних этажах Башни.              Они вошли в комнату; кругом царил мрак. Ощущение было странным. Эндрю смерил Нила твердым взглядом и мотнул головой в сторону ванной. Нил шел медленно, мышцы икр сводило судорогой. Горячая вода была даром свыше, но вскоре тени из его подсознания взяли верх. Он раздирал кожу, ощущая бугры и рубцы, словно на минном поле. Эхо зловещего хохота и размытые очертания «единицы» нависли над ним. Издевательские насмешки с заднего сиденья автомобиля разнесли сознание. И фантомное ощущение тяжелого лезвия, вонзившегося в горло. Он хотел закричать, хотел позвать Эндрю на помощь, но голос не слушался. Так безжалостно.              Раздался выстрел, пуля срикошетила от стен ванной, кровь залила холодную плитку.              Нет, нет, это невозможно. Нил судорожно обыскал собственное тело в поисках раны, но понял, что ничего нет. Когда он поднял взгляд, кровь уже исчезла. В него не стреляли. Не в него.              Рико. Застрелили Рико. Рико мертв. Не Нил. Не Нил.              Рико и дня не прожил, не истязая кого-то. Если бы только это зависело от Нила, Рико бы ждала смерть куда ужасней и мучительней. Такая, где его заставили бы пережить все те пытки, которым он подверг других. Его смерть не искупила всего, что он натворил с Кевином, Жаном, Эндрю, Нилом, Сетом и любой другой невольной жертвой.              Внезапно раздался глухой звук костяшек о дверь ванной.              Эндрю.              Нил знал, что это он.              Он выключил воду и вытерся как сумел, учитывая как дрожали руки. Он натянул свободную футболку и баскетбольные шорты. Затем открыл дверь и босиком пересек узкий, ведущий в спальню, коридор.              Он вошел, когда Эндрю был как раз в процессе — стаскивал со своей кровати матрац на пол. Следом в ход пошел матрац Нила. Эндрю быстро сдвинул их друг к другу у стены, а потом повернулся и смерил Нила тяжелым, вызывающим взглядом.              — Эндрю?              — Ники с Эриком поехали в дом, и я сказал Кевину, чтобы он остался с Теей где-нибудь. Они не вернутся на ночь.              — Окей? Но что ты делаешь? — глуповато спросил Нил.              Эндрю так сурово посмотрел на Нила, словно тот был чем-то, что вообще не стоило его внимания.              — Сегодня ты спишь не один, Нил, — он ступил на нижнюю планку лестницы, чтобы забрать свою подушку и стеганое одеяло, бросил их на два матраца, следом схватил подушку и одеяло Нила. — Да или нет? — и спросил наконец.              — Да, — пробормотал Нил.              — Тогда тащи сюда свою задницу.              Нил двигался словно во сне, неспешно и лениво.              Когда они оба забрались под одеяла и устроились на подушках, Нил глубоко вздохнул. Невозможно было передать, как у него все болело, и он знал, что рядом с ним Эндрю чувствует то же самое, хотя вратарь никогда бы этого не сказал. Но Нил внимательно следил за ним всю игру и видел, как он растягивал руки и плечи на почти невозможную длину, чтобы блокировать удары по воротам. Такая растяжка не могла не оставить после себя болезненные ощущения.              После нескольких минут дружеского молчания Эндрю повернулся и лег на бок. Выражение его лица было нечитаемым, но странно мягким.              — Что? — спросил Нил, также поворачиваясь к Эндрю, зеркаля его позу.              — Мы провели хорошую игру, — пробормотал Эндрю. Его зубы были стиснуты, и Нил знал, что это было самым близким к комплименту, на что можно было рассчитывать.              — Да, мы это сделали. Ты был потрясающим, — Нил закрыл глаза, чтобы мысленно воспроизвести некоторые из впечатляющих сейвов Эндрю. Затем к нему пришел еще более сильный образ. — Ты выставил свою клюшку, заслонив меня, — пробормотал он.              — Выставил, — это было сказано как простой факт, никакой претенциозности и гордости. — Я наслаждался тем, как ломаю его.              Нил знал, что за этим стоит нечто большее. Он позволил этому ускользнуть.              — Когда клюшка впервые возникла передо мной, ты ударил меня ею в живот.              — Я ненавидел тебя.              — Уже тогда?              — Да.              — Я думаю, тебя злило, что ты посчитал меня привлекательным, — Нил улыбнулся.              Эндрю покачал головой:              — Ты был никем иным, как еще одним темноволосым кареглазым типичным спортсменом.              Нил предполагал, что так и было. Казалось, целую вечность назад Эндрю встретил его в маскировке. Эндрю увидел его частично обнажившим свою настоящую внешность только тогда, когда заставил вынуть линзы. Тогда это привело в ужас.              — Ты влюбился в меня, увидев мои голубые глаза.              — Не говори глупостей. Я и тогда тебя ненавидел.              Нил не мог не упиваться тем фактом, что Эндрю сказал «ненавидел», в прошедшем времени.              — Когда же ты начал находить меня привлекательным?              Эндрю прищурился, но решил подыграть любопытству Нила.              — Когда ты перестал быть угрозой для Кевина. Ты это знаешь.              — Ты никогда не говорил. Не был так многословен.              — Когда я слез с таблеток, ты разорвал меня на части одним своим вздохом. Я ненавидел тебя больше, чем когда-либо.              — А сейчас? Я все еще привлекателен для тебя?              Эндрю цокнул языком.              — Это ты тоже знаешь, — он протянул руку и провел по следу от ожога на скуле Нила. — Это, — сказал он, настойчиво надавливая, — ничего не поменяло для меня.              Нил прильнул к руке Эндрю, как жаждущий человек.              Его шрамы все еще покалывало (наверное, всегда так будет — нервные окончания были разъебаны) под чьим-то прикосновением. Но Эндрю был осторожен и не оказывал слишком сильного давления. Нил закрыл глаза и замер, пока Эндрю проводил пальцами по каждой отметине на его лице.              Однако когда пальцы Эндрю начали пробегать по линиям порезов на его щеке, дыхание Нила участилось, горло сжалось, а в глазах потемнело. Ком, подступивший к горлу, болезненно увеличивался, пока Нил не почувствовал его.              Но затем Эндрю сделал то, чего Нил никак не ожидал.              Эндрю провел указательным пальцем по его руке и предупреждающе постучал по запястью, прежде чем взять его ладонью. Нил кивнул, соглашаясь на это прикосновение. С решительным взглядом Эндрю прижал его руку к своей груди. На этот раз он не напрягся. Он был спокоен, и тепло его кожи проходило сквозь футболку.              — Эндрю, — прошептал Нил.              — Это да. Но не двигай рукой.              Нил кивнул во второй раз, привыкая к движениям вздымавшейся и опускавшейся груди Эндрю. Ладонью он чувствовал ровное сердцебиение. Через некоторое время Эндрю опустил руку Нила на несколько дюймов вниз, пока она не коснулась его солнечного сплетения. Он снова сделал паузу, прежде чем опустить ее дальше и положить на живот. И все же в его теле не было напряжения.              — Я рядом, — тихо сказал Эндрю.              И так и было. Это был Эндрю под прикосновением Нила. Сильный и уверенный, и действительно рядом.              — Где я могу коснуться тебя?              — Только грудь. На данный момент. Через футболку.              — Плечи?              — Да.              Эндрю отпустил запястье Нила. Нил глубоко вздохнул и снова провел рукой по груди Эндрю, прежде чем провести ею по его боку. Эндрю зашипел и вздрогнул, а Нил отдернул руку.              — Не так, — сказал Эндрю, — Увереннее.              — Хорошо.              — Мне не нравится, когда меня щекочут, — он посмотрел в глаза Нилу. — Всё еще да.              Когда Нил не увидел ни колебаний, ни намека на ложь в глазах Эндрю, он снова коснулся его талии, убедившись, что его пальцы прижимаются достаточно сильно, чтобы не было щекотки. На миг дрожь напряжения пробежала по телу Эндрю, поэтому Нил отпустил его талию. Вместо этого он положил руки ему на плечи.              Несколько минут он выводил карту Эндрю сквозь мягкую ткань потертой футболки для сна.              Эндрю вздохнул, внезапно схватил руку Нила и засунул ее под футболку.              Ощущение обнаженной кожи Эндрю выбило дыхание из легких Нила.              — Не шевелись, — снова сказал Эндрю, и Нил отчаянно закивал.              Постепенно беспокойство Эндрю росло, он приподнялся на локте и навис над Нилом. Рука Нила все еще лежала у него на груди. Эндрю перекинул одну ногу через Нила и оседлал его бедра. Он наклонился, чтобы поцеловать его, нуждаясь (по крайней мере, так казалось) в том, чтобы восстановить контроль над ситуацией.              Нил был рад отдать любой контроль.              Никто не мог знать, что принесет завтрашний день, но сейчас у него это было. Доверие Эндрю. Поцелуи Эндрю. Руки Эндрю в его волосах. Этого было достаточно.