Цель – вечность [The Destination Was Always Forever]

      Эндрю утратил чертов контроль, когда один из Катамаунтов начал сыпать оскорблениями в сторону Нила, с отвращением подмечая его шрамы. Это было полнейшей неожиданностью, но прежде чем в голове пронеслась хотя бы мысль остановиться, он шагнул из зоны ворот и ринулся к обидчику. Всем телом он навалился и впечатал бэклайнера Катамаунтов в плексиглас. Эндрю был меньше, но сильнее, и прописал ублюдку в нос прежде, чем бэклайнер успел осознать, что вообще произошло. Раздался сладкий, желанный треск; хлынула струйка крови.              — Еще хоть раз скажешь что-то подобное, я тебя прикончу, — если бы только у него под снаряжением был припрятан нож. Он бы выколол бэклайнеру глаза. «Катамаунт» плюхнулся навзничь, схватив рукой нос и зажав его.              «Нахуй тебя, рыжий, вместе с этим уродским лицом. Уверен, раньше у меня бы на тебя встал. Жалость-то какая. Я бы от души тебя выебал и обкончал все лицо».              В голове у Эндрю ревели эти слова, кружась и обжигая, и он второй раз ударил «Катамаунта» кулаком в нос.              Бэклайнер попытался оттолкнуть его, но феерически облажался. Тем, кто оттащил Эндрю в сторону, был Аарон.              — Эй, эй, — прорычал Аарон ему в лицо. — Возьми себя в руки.              Через секунду рядом с ними оказался Мэтт.              — Нил в порядке, — сообщил он. Нил.              Эндрю дернул головой, а затем увидел бегущего к нему Нила. Нил бросил клюшку к ногам, и Мэтт отошел с дороги. Аарон уже вернулся на позицию.              — Эндрю, — спокойно произнес Нил. — Возвращайся в ворота.              Судья вышел на корт и поднял над головой желтую карточку, предназначавшуюся Эндрю. Эндрю было все равно.              — Эндрю, — повторил Нил. — Посмотри на меня. Ты нужен мне в воротах. Здесь ты никому не помогаешь.              — Нахуй иди, — прошипел Эндрю.              Нил сверкнул на него глазами.              — Да или нет?              Эндрю знал, что он имел в виду.              — Да.              Мгновение спустя Нил руками уперся ему в грудь, толкая обратно на корт.              — Ты не слышал, что он тебе сказал? — спросил Эндрю, окутав слова ненавистью, шагая назад и позволяя Нилу толкать его.              — Слышал, конечно. Но ты идиот, если думаешь, будто меня волнует какой-то случайный уебок.              — Стой за себя! — выплюнул Эндрю.              — Я знаю, когда нужно лезть в драку, а когда просто уйти. Сегодня нам больше не нужны карточки.              У Эндрю внутри что-то щелкнуло.              — Все ведь крутится лишь вокруг экси, да? Вице-капитан, — в одном этом слове было столько презрения, что оно обжигало язык.              В Ниле как будто что-то щелкнуло в ответ.              — Ты же знаешь, что это больше не правда, — тон его был подобен острым и смертоносным граням льда.              Эндрю чуть не замахнулся и на Нила тоже. Но что-то глубоко внутри удержало его, та же часть, толкающая навстречу жарким поцелуям, стоило им остаться наедине. Та его часть, продолжающая нарушать все правила, когда-то установленные им самим. Та проклятая часть, заставившая его покинуть ворота и напасть на кого-то из-за Нила.              — Будь там, — произнес Нил так, словно разговаривал с собакой. — После игры, если он это продолжит, сможешь сделать все, чего бы ты не пожелал. Сейчас не время.              Прозвучал сигнал к возобновлению игры, и Эндрю посмотрел на табло. Играли вничью — 5:5. Он поклялся, что больше ни один мяч не пройдет мимо. Он закроет ворота и будет защищать их ценой собственной жизни.              К концу игры Эндрю не пропустил ни единого паса, и Лисы выиграли со счетом 8:5. Он принял предложение Нила и набросился на бэклайнера Катамаунтов, на протяжении всей игры продолжавшего нашептывать Нилу мерзости. Со всей силы врезал ему раз-другой, а затем повалил. Наклонившись над ним, Эндрю едва удержался, чтобы не плюнуть ему в лицо.              Нил подошел и безучастно встал рядом, с намеком на улыбку на губах. Эндрю посчитал, что знает причину этому — он доказывал давнюю точку зрения Нила о том, что сделает для него все что угодно, и что непомерно заботится о нем. И ладно. Потому что да, все так и есть. Конечно он ведет себя именно так.              Он бы не позволил Нилу касаться себя последние несколько месяцев, если бы это было не так. Первые пробные прикосновения, в основном в одежде, никогда не ниже талии, но потом и под футболкой, когда он разбирал Нила на части. Ему нравилось, как Нил сжимал его плечи, чтобы не теряться в ощущениях. Нравилось, когда Нил держался за его бицепсы в жаркие моменты, когда Эндрю заглатывал его.              Так что, да. Ладно.              Мэтт с Дэн подоспели прежде, чем у него появился реальный шанс разъебать «Катамаунта» нахуй. Они оттащили его в сторону, и он едва на них не набросился. А потом Нил положил руку ему на шею. В спокойном выражении его глаз читалось безмолвное «Мы уходим».              И они ушли. Нила избавили от необходимости общаться с прессой; Ваймак решил отправить вместо него Кевина с Дэн.              В раздевалке Эндрю закрылся в душевой кабинке, которой всегда пользовался. Он принял душ, смыв прилипший к телу пот, и принялся втирать в волосы шампунь. Этим же шампунем пользовался Нил, и вскоре запах лемонграсса, блядского лемонграсса, успокоил бушующую в нем ярость.              Когда он вернулся в раздевалку, одетый в свои привычные черные спортивные штаны и оверсайз-худи, то обнаружил, что там остался только Нил. Рыжеволосый нападающий стоял, скрестив руки на груди и прислонившись бедром к одной из трех раковин. На нем также были спортивные штаны и оранжевая толстовка с номером 10. Эндрю отказывался носить свой номер вне игр и тренировок.              Нил ничего не сказал, просто взял свою сумку и направился к выходу. Они молча шли по Периметр Роуд, Эндрю зажег сигарету и быстро докурил ее до фильтра. Добравшись до Башни, они поднялись на лифте и направились прямо в свою комнату. Там было пусто. Все остальные находились на нижних этажах, очевидно.              Эндрю схватил бутылку водки, которую Кевин оставил на столе в гостиной, и плюхнулся в одно из двух кресел-мешков. На диване лежала брошенная футболка — это Ники. Придется напомнить дорогому кузену, чтобы тот держал свой бардак подальше от общей зоны.              Он сделал глоток из бутылки, чувствуя, как обжигающая жидкость скользит по горлу.              — Эндрю, — сказал Нил. Он присел перед креслом-мешком и осторожно вынул бутылку из пальцев Эндрю. Эндрю позволил ему. — Люди всегда будут говорить обо мне мерзости.              Сердцебиение Эндрю ускорилось.              — Думаешь, я не замечаю, когда люди пялятся на меня в открытую? Думаешь, я не слышу, как стюардессы шепчутся обо мне, когда мы летаем на игры? Или когда незнакомцы говорят, что мне следует подумать о пластике? Ты думаешь, я не вижу, как дети показывают пальцем, а их родители переходят улицу на другую сторону при виде меня?              Эндрю закрыл глаза, сосредоточившись на том, чтобы взять под контроль дыхание. Без бутылки в руках, ногтями он сильно впивался в ладонь.              — Меня это ничуть не волнует. Пусть обсуждают. Пусть шепчутся и тычут пальцем. Потому что для меня важен только один человек, и он никогда не отворачивался ни от меня, ни от моих шрамов, — Нил наклонился вперед, балансируя на одной руке, опираясь на кресло-мешок. Он слегка коснулся указательным пальцем другой руки подбородка Эндрю, приподняв его голову на дюйм.              Их глаза встретились.              — Ты всегда был рядом со мной, Эндрю. Когда я вернулся к вам, ты едва позволил Эбби прикоснуться ко мне. Ты отказался отпустить меня одного в полицейский участок. Ты душил Кевина, требуя ответов. Ты хотел ударить меня, но не сделал этого. Ты взглянул на мое лицо и продолжал смотреть. Ты обернул мои раны пакетами и последовал за мной в душ. Ты был согласен делить со мной постель, только чтобы не выпускать меня из виду. Ты, Эндрю.              Эндрю слушал, перед ним проносились воспоминания о прошлом. Нил херово выглядел. Он был едва узнаваем, если не считать огненных волос и ледяных голубых глаз. Но его не волновали раны, не заботило ничего, кроме того, что Нил снова был рядом с ним.              Шрамы Нила его не уродовали. Они сделали его уникальным. Не было и шанса, что Эндрю, проснувшись среди ночи, увидит его и примет за одного из своих насильников. Не было и шанса, что коснувшись лица Нила, он не узнал бы точно, где находится.              — Хэй, — тихо сказал Нил. — Вернись ко мне, — он надавил пальцем немного сильнее на подбородок Эндрю. — Вот ты где, — добавил он, когда Эндрю судорожно вздохнул и кивнул. — И если тебя волнует вторая часть того, что он сказал, то знай, никто никогда не получит позволения трахнуть меня, кроме тебя.              Эндрю фыркнул и оттолкнул Нила. Нил только ухмыльнулся ему и сел на пол, скрестив ноги.              — Я твой.              — Ты мне не принадлежишь, — прорычал Эндрю.              — Это не то, что я имел в виду. Принадлежать тебе — мой выбор.              — Сто три, — Эндрю выскользнул из кресла-мешка и опустился на колени на пол. Он оттолкнул Нила назад и упал следом. Нил легко раздвинул ноги, чтобы освободить для Эндрю место, которому Эндрю и принадлежал. — Перестань болтать, — он сцеловывал каждое слово с губ Нила, проглатывая их и делая частью себя.