Вместе: Время Ворона

Соня падает, едва ступив на землю. Мы с Олегом бросаемся к ней, пытаемся понять, что случилось, но говорить она либо не может, либо и сама не знает. Ее трясет, когти на руке впившейся в землю то появляются, то исчезают, будто что-то вынуждает девушку принять истинную форму. Сила Кутха так влияет? Я хватаю Соню за плечи. — Ты же связана со мной до сих пор? — напоминаю, глядя в лицо, черты которого заостряются. — Ты можешь использовать эту связь, укрепить ее, чтобы противостоять ему? Ты сама говорила, что из всех дочерей меньше всего подвержена его силе. — Я беру ее за когтистую руку и кладу ладонь себе на предплечье с разросшейся печатью. — Давай. — Шепот, — выдыхает она, схватившись другой рукой за голову. — Прикажи, — говорит Олег, поглаживая ее по спине. Я недоуменно смотрю на него. — Прикажи ей. Ваша сделка ведь на этом и основана, так? Она не сможет ослушаться. Прикажи. Вот только я же этим не пользовалась ни разу! И теперь сижу, как идиотка, пытаюсь не обращать внимание на катастрофу вокруг и сформулировать мало-мальски четкий приказ. Что нам нужно? Чтобы Соня не прислушивалась к Кутху и его командам, так? Потому что наверняка сейчас он пытается влиять на нее. Я быстро давлю в зародыше мысль о том, чье тело у него в распоряжении, и четко и громко озвучиваю приказ. Часть печати, отвечающая за нашу с Соней сделку, вспыхивает красным, по телу будто разряд тока проходит. Мы так и застываем, и постепенно конвульсии, сотрясающие ее, утихают. Позади я слышу какой-то шум, звуки боя и рычание, но довольно быстро все заканчивается. Обернуться пока не решаюсь, доверяя своим спутникам с этим разобраться. — Тебе легче? — спрашиваю, когда Соня немного приходит в себя. Она судорожно кивает. Только после этого я оборачиваюсь, чтобы обнаружить позади нескольких изрезанных упырей и демона над ними. Выглядит он так, будто ему только что новогодний подарок вручили, именно такой, какой хотелось. Растянув губы в ухмылке, он рассматривает черную кровь на лезвии здоровенной косы. Ну, хоть кому-то тут весело. — Нам нужно отойти, мышь, — сообщает Ивори и растворяется в теневом облаке. Скользнув ко мне, оно на мгновение затапливает все вокруг чернотой, которая потом оседает по всему телу. — Отправь вассалов куда-нибудь. Мы пойдем к тому, кто сможет избавить твоего Разумовского от одержимости. — Тамбовский волк тебе вассал, — закатываю глаза я и помогаю Соне подняться. — Это мои друзья. Что за способ ты придумал? И куда мы должны пойти? Это где-то недалеко? — Это вообще не здесь, — заявляет вновь материальный демон, нависнув надо мной сзади. — Поэтому шевелись, мышь. Есть подозрение, что скрип моих зубов слышен даже Кутху. — Как ты себе это представляешь? — уточняю и поворачиваюсь к демону. Голову приходится задрать кверху. — Оставить их без всякой защиты? — Справятся. Иначе зачем они нужны. — Что там у вас? — спрашивает Гром, обходя демона по широкой дуге. На лице у Игоря можно прочитать полное переосмысление жизни. — Куда нужно идти? — У него есть какой-то способ избавить Сережу от одержимости, — говорю я, махнув рукой на Ивори. Отступив на шаг, начинаю расстегивать куртку, потому что в ней уже стало довольно жарко. — И для этого надо куда-то пойти. — Он может причинить тебе вред? — деловито уточняет Волков, осматриваясь. — Нет, — в три голоса отвечаем я, Соня и сам демон. — Нет, — повторяет девушка, тоже скидывая на землю куртку. Она вертит перед лицом руками, сгибает и разгибает пальцы, отращивает когти. — Я проверила все от и до. Он ее не тронет, а если Ася погибнет, то он вернется в клетку. — Это не мешает ему завести ее в ловушку и где-нибудь запереть, — мрачно бормочет Гром. — Ребенок вряд ли выживет тогда, — пожимает плечами Соня. — Ася умрет от старости рано или поздно, и он все равно вернется в клетку. Это тоже клетка, по сути, но бонусов больше. — Мы потом придумаем, как избавиться от всех клеток, — обещаю я, глянув на демона, которого все происходящее явно веселит. — Сможете найти укрытие пока? Ивори, сколько это займет? Демон делает вид, что задумался, а потом отвечает: — Зависит от твоей способности договориться. Ей выгодно заключить с тобой сделку, так что за час-два управимся. Круто, очередная сделка. Надеюсь, что хоть без чернил, а то у меня на теле скоро места не останется. Секунду. — Ей? — уточняю я, кинув куртку туда, куда улетела Сонина. — Увидишь. Так, ладно, такими темпами мы не сдвинемся с мертвой точки. Я поворачиваюсь к своим спутникам и требую с них обещание спрятаться и не отсвечивать, пока мы не вернемся. Соня выглядит чуть получше, раны на щеке даже немного затянулись. Видимо, хоть какой-то плюс от разлитой вокруг силы Кутха есть. Горько усмехнувшись, смотрю в сторону развалин крепости. Плюс. Тряхнув головой, отвожу взгляд. Ивори сказал, что есть способ, значит, уже не безнадега. А сторговаться я могу. Деньги, ресурсы, душу, что угодно, лишь бы помогло. — Как туда попасть? — спрашиваю, вновь обращаясь к демону. — И куда, кстати? — Будет холодно, — усмехается Ивори, а потом тени закутывают меня с ног до головы. *** Холодно — это мягко сказано! Примерно это я и озвучиваю демону после того, как коленками приземляюсь на твердую землю. Казалось бы, всего пара секунд, но меня трясет от пробирающего до костей мороза, даже дышать тяжело. Надеюсь, на Еву это никак не повлияло. Немного восстановив душевное и физическое равновесие, я осматриваюсь. Вокруг очередная каменная пустошь, жутковатая, несмотря на теплый свет, а мы находимся недалеко от обрыва. Рядом мост, вернее, его остатки. Он обвалился, но… С чем он вообще соединялся? Напротив нет ничего подходящего, следующее плато слишком далеко. И как он держится? Нет никаких опор, без них даже эта часть моста рухнула бы в пропасть. — Идем, — говорит Ивори и берет меня за плечо, ставит на ноги. — Она ждет уже наверняка. — Кто? — Ста-а-арая знакомая, — протягивает он. — Не трать время.У тебя его нет. И он направляется к останкам моста, а я, все еще дрожа, тащусь следом. Теперь жалею, что куртку оставила. — Что дальше? — спрашиваю, когда мы останавливаемся за шаг до того, как ступить на обломки. Ивори вертит головой по сторонам, втягивает носом воздух. Ухмыляется. — Карга, — тянет он и идет дальше. — Даже провожатого не выслала, смотри-ка. — Куда ты? — спрашиваю, не двигаясь. — Там же обрыв. Мы просто… Демон разворачивается и дергает меня к себе за руку, вынуждая сделать шаг вперед. На мост. — …упадем, — оторопело заканчиваю, оглядываясь. В одно мгновение это перестает быть обломками. Теперь перед нами вьется неровное каменное полотно, опоры которого уходят вниз, в лавовую реку. Меняется и мир вокруг, больше никакого закатного солнца, одна лишь мгла вокруг, разгоняемая отблесками от ужаса внизу, да туманом вокруг, что неярко светится зеленым. Я оглядываюсь. Позади сплошная стена тьмы, и вообще ощущение, что на много километров здесь только этот мост. И смрад. Запах отвратительный, и я даже зажимаю нос, чтобы не стошнило. Что-то среднее между тухлым яйцом и сюрстреммингом. — Куда ты меня ведешь? — спрашиваю, когда демон отпускает мою руку и шагает дальше по мосту. — Добро пожаловать в Навь, мышь, — произносит он и раскидывает руки в сторону. Я мрачно смотрю ему в спину. — Здесь есть та, что может тебе помочь. — И ты вспомнил о ней по доброте душевной? — Конечно, — легко отзывается Ивори и останавливается, дожидается, когда мы поравняемся. Подталкивая меня ладонью под спину, будто ребенка, продолжает путь. — Разве мы теперь не одна команда? — У тебя ведь шкурный интерес, да? — Не отрицаю. Ты, должен заметить, неплохо держишься. Когда мы встретились первый раз, тебя любой шорох из темноты мог напугать. — Не любой, — возражаю я, оглядываясь. Мне чудится или кто-то шепчет? — Почти. — У меня есть четкая цель сейчас, — говорю, стараясь дышать неглубоко. — Об остальном я подумаю позже. Трястись тоже буду позже. К тому же… После того, что я уже видела… — Ты, мышь, и половину всего не видела, — заявляет демон, хмыкнув. — Что такое Навь? — Мир мертвых, — отвечает Ивори так, будто это и так должно было быть понятно. — Мир… Что? Зачем мы здесь? Подожди, это разве не из славянской мифологии? Какое ты вообще отношение имеешь к этому? — Неугомонная. Замучила вопросами. Мифологий у вас, людей, столько, что со счету можно сбиться. Истина одна: вы не нужны никому. И после смерти вас ждет только это. — Он небрежно указывает рукой вперед. — Не заморачивай голову. Позже объясню подробнее, если хорошо попросишь. Ответы в наши отношения не входят. — Вообще-то, честность — это часть сделки. — Именно. Но я же могу просто молчать. Бедный Сережа, вот честное слово. Если вот такая вот хренотень доставала его почти всю жизнь, то не удивительно, что он такой дерганный был, когда мы встретились. Я расстегиваю кобуру, достаю пистолет, проверяю его. Вроде в норме. Мало ли, как на него повлиял этот странный переход. Кстати. Я сую оружие обратно и опять смотрю на Ивори. — Что это было за перемещение? Ты так куда угодно можешь? — Нет, — лаконично отвечает он. И замолкает. Я продолжаю пялиться. Так мы проходим еще пару минут. Прорычав что-то, демон поворачивает голову ко мне. — Сюда было попасть не сложно. Меня ждали. — И когда ты успел договориться о встрече? — с подозрением спрашиваю я. — Давно. Демоны, мышь, не гуляют свободно по вашему миру. Они и попасть туда могут с трудом. Но ты, — он похлопывает меня по макушке, как зверька, — открыла мне массу возможностей тем, что самолично привела в мир, да еще и во плоти. — Не за что, — угрюмо шепчу и останавливаюсь. Нет, мне не показалось. Здесь действительно есть кто-то еще, и сейчас я слышу их гораздо громче, а если прищуриться, то и вижу сквозь зеленую дымку. — Тени, — говорит Ивори и толкает меня дальше. — Мертвецы. Не трясись, они не рискнут. Она их развоплотит. — Кто? Демон мученически вздыхает, ведь со мной ему так тяжко. Я отворачиваюсь, сосредотачиваюсь на текущем. Очень уж знакомая жалоба. Существа продолжают шнырять вокруг, но даже не выходят из тумана. Я уже даже к запаху привыкаю, когда впереди наконец вижу что-то, кроме бесконечного моста. — Лес? — уточняю, дернув демона за шип на нарукавнике. — Да. Почти пришли. — Куда? Ивори меня игнорирует ровно до момента, пока наши ноги не касаются земли, густо поросшей травой. — Строго за мной, не сворачивай никуда, — приказывает он и идет к деревьям. Не очень-то и хотелось. Честно, моя бы воля, я бы залезла на него, потому что шепот вокруг становится еще громче, силуэты четче. Лес все еще подернут туманом, но уже не таким стремным, как на мосту, через него хотя бы можно кое-что различить. Разок мне даже кажется, что я вижу неподалеку человека с факелом, но он пропадает так быстро, что я не уверена, правда или нет. Ивори решаю не дергать лишний раз, лучше пусть сохраняет бдительность. — Здесь, — говорит демон. Я останавливаюсь на шаг позади него, не решаясь подойти ближе к странной хижине. Она будто вырезана из ствола огромного дерева и выглядит не сильно устойчивой, три подпорки кажутся слишком тонкими и слабыми для подобного строения. Ивори указывает на лестницу, ведущую в ничем не прикрытый узкий вход. — Давай. Она ждет. — А ты? — Меня не пустит. Но и тебе ничего не сделает. Ты жива. И это в ее интересах. Охота устроить разбор полетов, но я и так много времени потратила на дорогу. Коснувшись ладонью живота, делаю глубокий вдох и направляюсь в хижину. Внутри… просторнее, чем кажется снаружи. И это больше всего похоже на жилище ведьмы из сказок, чем все, что я видела раньше. Начиная от каменной лавки, кривого шкафа со всякими склянками и прочей утварью… и заканчивая самой ведьмой. Или чем бы оно ни было. Я застываю около входа, дрожащими пальцами расстегиваю кобуру. Понимаю, насколько это бесполезно, скорее всего, но становится чуть проще дышать, когда пальцы касаются оружия. — Настрадалась, деточка, — хрипло шепчет старушечий голос. — Чего на пороге мнешься? Заходи, коль пришла. Я качаю головой, глядя на закутанную в зеленый плащ сгорбленную фигуру. И при этом она все еще огромна, ростом почти как Ивори. Отсюда я вижу только рога, да длинные седые волосы, заплетенные в косы. Они соединяются на спине и опускаются вниз единым целым. Тонкая когтистая рука, кажущаяся почти болотного цвета в здешнем освещении, тянется к жестяному, старому чайнику. — Садись, — скрипит оно… она? — Не стой на пороге. — Я… — Садись, — повторяет существо, и голос звучит громче, злее. Я прохожу дальше в хижину и пристраиваюсь на краю каменной скамьи. — Сейчас чаю попьем, обсудим, что дальше делать будем. — Мне… — Знаю я, знаю, что тебе нужно, — смеется существо. — И знаю, кто привел тебя. Учти, малявка, он твоими руками свои долги отдать решил. Кто бы сомневался. Я собираюсь опять подать голос, но тут оно оборачивается. Она. Старуха в здоровенной позолоченной маске. То, что я приняла за рога, — лишь часть украшения. За плащом сложно что-то еще рассмотреть, только лишь темная одежда. Спасибо и на этом. Я, съежившись, смотрю на нее. Она, такое чувство, что тоже меня разглядывает, хотя как можно видеть через эту маску — не знаю. Старуха усмехается и отворачивается, гремит посудой. — Сделка, значит, — бормочет она, покачивая головой. Я, сглотнув, смотрю, как свет от очага играет на позолоченных рогах. — Хитер, хитер. С тобой мы поработаем, — она чуть оборачивается и указывает рукой в сторону выхода, возле которого с той стороны клубятся тени, — а этого я могу вернуть обратно. Поделом ему будет. Старуха сжимает кулак, и раздается болезненный рык. — Нет! Мой выкрик эхом отдается от стен. Я вскакиваю и бросаюсь к выходу, но наталкиваюсь лишь на невидимый барьер. Тени рассеиваются. Старуха наклоняет голову, будто изучая меня. — В смысле… Пожалуйста? — бормочу я, чувствуя, как сильно дрожат коленки. — Не надо его никуда. У нас с ним сделка, честная. Я… Если у него долги, то вы только скажите, мы обязательно расплатимся… Как-нибудь. Он мне нужен. — Сядь, — коротко приказывает старуха. Я оглядываюсь на дверной проем. — Ничего с ним не случилось. Оклемается быстро. Выдохнув, бочком возвращаюсь на скамью. Хозяйка странной хижины еще пару минут возится, а потом подходит ко мне и протягивает жестяную кружку с… Да вроде с чаем. Я с подозрением принюхиваюсь. И пахнет вкусно. Стоп. Если это мир мертвых или как там его, то можно ли здесь что-то есть или пить? Или тут та же история, что и в разных легендах и мифах? И я потом буду сидеть в лесу как не слишком удачливая Персефона? — Пей, — прохладно командует старуха. — Я беременна, — выпаливаю, чуть не разлив чай. — Знаю. Она возвращается к каменной столешнице и берет еще одну кружку. Для себя, видимо. — А это?.. — Не навредит. И здесь не останешься. Людишек мне только и не хватает, чтобы под ногами путались. Пей. Кружку потряхивает, потому что пальцы у меня дрожат, но я все равно подношу ее ко рту и делаю глоток. И правда чай. — Кутх, — начинаю было я, но старуха машет рукой, чтобы замолчала. — Кутх, — повторяет она и кривится от отвращения. — Я все вижу, все знаю. Сделки любишь, значит? Хорошо. Заключим с тобой сделку. Она ставит кружку на столешницу, а сама начинает рыться на полках. Я делаю еще один глоток, потом еще. Становится как-то легче. Физически, даже усталость на нет сходит постепенно. И тепло. — Где же, где же, — бормочет хозяйка дома, перебирая предметы костлявыми пальцами. — Ох и старая я стала, старая… Она ехидно смеется над своими словами. Я продолжаю молчать. — Вот и он, — довольно протягивает старуха и достает из глубины шкафа небольшие ножны, из которых торчит простая стальная рукоять. — Вот он, не затерялся. Она вынимает кинжал, самый обычный, опять «рассматривает», даже принюхивается. Сует обратно. Подойдя ко мне, протягивает ножны. Я не тороплюсь брать. — Каковы условия? — уточняю, поставив кружку на скамью. — Поранишь тело. — Старуха взвешивает в руках ножны с кинжалом. — И он высосет все чужое. Вернешь мне, когда внутри будет поганый ворон. Давно ему пора, да все бегает от меня, прячется. Его и принесешь. — Как пораню? Просто царапинка? — Не просто, — ухмыляется ведьма. — Воткнешь в тело. Прицелься получше, чтобы не прислать ко мне и возлюбленного своего ненароком. Не справишься — душу заберу. Но ты и так отдашь, если не справишься, верно? Я тянусь к ножнам, но тут до меня доходит полная формулировка. Одергиваю руку как от огня. — Высосет все чужое? — повторяю я. — Вообще все? — Все-все. Что такое, малявка? Передумала вдруг? Я качаю головой, отодвигаюсь чуть назад, потому что старуха сует ножны мне чуть ли не под нос. А потом сбивчиво, но подробно объясняю ситуацию, показываю свою печать на руке. Повторяю то, что говорил Рубинштейн про ядро, проводник и сущность. Может быть, если все это было лишь раздвоением личности в начале, то все обойдется? И мы… — Да, этого тоже заберет, — говорит старуха, вмиг растаптывая во мне крошечный огонек надежды, который не давал отчаяться, пока мы летели сюда. — Но… Подождите, может, есть какой-то другой способ? Чтобы и Кутха убрать, и… — Нет, — обрывает она. — У меня такого нет. Ты согласна? Принесешь заполненный сосуд, и долг твоего демона будет оплачен. Она вновь протягивает руку, а я отодвигаюсь еще дальше. Нет, так нельзя. — А если потом достать сущность из ножа? Так ведь можно? — Нет, — опять бьет словами старуха. — Сущность твоя слишком слабая, маленькая. Кутх ее просто поглотит. Нечего будет возвращать. Я уворачиваюсь от руки, пролезаю под ней и встаю, делаю несколько шагов к выходу. Это не способ, это дерьмо какое-то. Если использовать нож, то Птица… Я трясу головой, принимаюсь ходить по провонявшему травами помещению. Нет, нет и нет, нужен другой способ. Совсем другой, нужно изгнать Кутха, но оставить Птицу, никак иначе. — Тратишь мое время и теряешь свое, — замечает старуха, проводя пальцами по ножнам. — У меня его много. А у тебя? — Я не могу так! — не выдерживая, кричу и тут же в страхе отступаю. Но она лишь отходит к столешнице и берет свою кружку. — Муки твои любовные меня не заботят, — произносит старуха. — Ты либо соглашаешься, либо нет. Я не буду! Я не стану, не смогу сделать этого самолично, своей же рукой! То, о чем она говорит, — безумие, и я… И у меня даже выхода другого нет, боже. Никто больше мне не дал никакого способа избавиться от Кутха, но это… «Тише, мышь», — шепчет Ивори, глухо и далеко. — «Возьми нож. Это будет лучше, чем ничего. По крайней мере, у тебя останется хотя бы один вариант.» — Выгодный тебе! — взрываюсь я и падаю уже на другую скамью, закрыв лицо руками. «Не спорю. Но больше мне предложить все равно нечего». Я опускаю руки, смотрю на ладони, мокрые, потому что ничего, кроме безысходности я не чувствую. Зажмурившись, мысленно прошу прощения у Евы, а потом встаю и подхожу к старухе. — Я согласна на сделку, — тихо говорю и тянусь за кинжалом. Старуха улыбается, вкладывает мне в ладонь ножны и сгибает на них мои пальцы. — Душу за душу, — произносит она, когда на миг наши скрещенные руки вспыхивают зеленым. — Сама не используй. Я поднимаю на нее удивленный взгляд. — Что? — Ножичек тебя убьет. Отдай белой вороне, с ним ничего не станется. — Что? Подождите… — А теперь прочь, — ворчливо заявляет старуха, отпустив мою руку, сжимающую ножны. — Давай, давай, девка, утомила ты меня своими метаниями. Иди. Возвращайся с Кутхом. — Что за белая ворона? Где мне взять белую ворону? Я не… — Прочь, — повторяет таким тоном, что становится ясно: еще немного, и Кутх станет моей наименьшей проблемой. «Уходи», — в унисон с ней требует Ивори. Я медлю, но потом все-таки разворачиваюсь и покидаю хижину. Тени сгущаются вокруг уже на лестнице, демон встречает меня внизу. Я ничего не говорю, молча иду за ним обратно к мосту, сжимая ножны с кинжалом. Это просто вариант. На крайний случай. Просто вариант. Я найду другой способ изгнать Кутха и засунуть в этот нож. Просто вариант. На случай, если… Если ничего больше не останется. Я не знаю, что за ворона, не знаю, где найду силы, чтобы поднять руку с кинжалом. Я все еще не знаю, что делать дальше. Это просто вариант. Последняя соломинка. Наше положение еще не настолько плохое. — Кто это была? — тихо спрашиваю я, когда мы выходим на мост. Кружащие в тумане тени меня больше не пугают. — Не догадалась? — удивляется демон, а потом называет имя. Шепот теней перекрывает громкое: — Кто?!