Вместе: Время Ворона

В последней попытке уйти из-под атаки я не успеваю увернуться, и вот уже в следующее мгновение Птица роняет меня спиной на маты и нависает сверху. Усмехнувшись, наклоняется и касается моих губ своими, легко целует. — Попалась, мышка? — шепчет он, когда я обвиваю его шею руками и притягиваю ближе. — Попалась, — соглашаюсь и хочу получить еще один поцелуй, но где-то сверху гремит недовольный голос Олега: — Вы тут не одни. Расцепились. Закатив глаза, Птица все-такие целует меня и встает, подает руку. С его помощью сначала сажусь, а потом и на ноги поднимаюсь. Пернатый не отпускает, заставляет шагнуть ближе и оказаться в теплых объятиях, скользит ладонями по спине. Я позволяю себе еще минутку расслабиться, прижимаясь к нему, а потом отхожу. Птица не удерживает, лишь говорит на ухо: — Жду наверху. После чего уходит. Я поправляю перчатки и смотрю ему вслед, взгляд поневоле скользит по… — Это че за балет был, мать? — интересуется Шура, остановившись рядом со мной. — Отстань, — бормочу я, поморщившись. — Нет, серьезно, Ася, это что за хрень? — спрашивает Олег, скрестив руки на груди. — Да ты раз пять могла его завалить, даже когда он тебя на лопатки уложил. Я укоризненно смотрю на Волкова. — И так варварски уронить эго Чумного Доктора? Пусть наслаждается. — Ты роняешь мое уважение, — печально вздыхает Шура и, хлопнув меня по плечу, добавляет: — Вали собираться. И без этих ваших штучек, через полчаса чтоб готова была. — Так точно, — киваю, шутливо отдав честь. — К пустой голове руку не прикладывают, — произносит Олег и в ответ на мой мрачный взгляд поясняет: — Я про фуражку. Идите. Могу поклясться, что когда выхожу в коридор, слышу его тихое «а может, и нет». Черт с ним. Я отправляюсь к лифту и поднимаюсь в офис, где Птица перехватывает меня чуть ли не с порога. — У меня дела, помнишь? — уточняю, когда оказываюсь прижатой к стене. — Это не срочно, — отзывается пернатый, пробираясь под футболку. — Шура придет через полчаса, и мне нужно в душ, — бормочу я, подставляя шею по поцелуи. — Подождет. Идем в душ. Птица отстраняется и, взяв меня за руку, ведет в сторону жилой части. И как все-таки удачно, что Шура все равно без предупреждения не явится. Футболку я снимаю еще в коридоре. Наемник и правда опаздывает, и я достаточно хорошо его знаю, чтобы сделать вывод: намеренно. Когда он заявляется в офис, мы с Птицей даже рядом не сидим, я занимаю диван, а пернатый рабочий стол. Шура втаскивает вместе с собой два скейтборда, один сует мне, другую продолжает держать под мышкой. Птица встает со своего места, неспешно подходит к нему, смотрит сначала на доску, потом на него самого. Шура не тушуется, взгляда не отводит, я же вспоминаю, как он дергался от одного только присутствия Чумного Доктора. — Что? — мрачно спрашивает наемник. — Ничего, — отвечает Птица. — Покалечится, и я тебя убью. — Вставай в очередь, — закатывает глаза Шура. — Все будет хорошо, — говорю я, вклиниваясь между ними. — Мы просто подурачимся, ладно? Потом проеду по одному адресу, связанному с делом Грома, и вернусь. — Гром, надо полагать, свое дело расследовать не в состоянии? — надменно интересуется пернатый, отворачиваясь от Шуры. — У меня больше времени и меньше уставов, — отвечаю, обняв его. — Увидимся вечером. — Буду ждать, душа моя, — тихо произносит Птица и целует меня. Я отстраняюсь быстро, почти сразу, но уверена, что оборот глаз у Шуры был на все триста шестьдесят градусов. Вдвоем мы спускаемся на студийный этаж, где выясняется, что Волков нас опередил и забрал Соню для проведения следственных мероприятий. Иными словами, они отправились по местам, где кучковались сектанты ранее, надеясь там на след напасть. Синеволосый наемник фыркает и советует напомнить Олегу, что тот вообще-то мертв, и ему вообще никакие мероприятия проводить не положено. Тут бы сначала Птице об этом напомнить, потому что он уже с упоением разрабатывает план на очередную жертву справедливости. По пути в крытый скейт-парк мы подбираем Лешу, который решил составить нам компанию в набивании шишек. Я, когда предлагала это в общем чате, вообще не думала, что кто-то согласится, но вот со мной уже две жертвы. До скейт-парка добираемся благополучно, только пару раз мне звонит кто-то с незнакомого номера. Взяв трубку после того, как отбилась, выясняю, что это тот самый Денис с перспективным проектом. Интересуется, почему с ним до сих пор не связались. звонок на громкой связи, поэтому Шура, хмыкнув, показывает пальцем на себя, предлагая дать ему возможность ответить. Я качаю головой и говорю, что предложение рассматривается, и созвонимся позже, после чего сразу нажимаю на отбой. — Шустрый какой, — недовольно тянет Шура. — Три дня только прошло. — Денег, видимо, очень хочет, — пожимаю плечами я. — Сережа сказал, что компания не будет с ним работать. — Вот теперь я очень хочу, чтобы ты согласилась на его проект, — бормочет наемник. — Шура, блин. Хватит уже. Надо написать Сереже, кстати, про звонок, Марго ведь фильтрует номера, а этот пропустила. — Небось клиентом представился, — закатывает глаза Шура. — Что, Ась, новый поклонник? Синеволосый любовник уже не в фаворе? — заинтересованно уточняет Леша с заднего сиденья. — Да идите вы все, — бурчит вышеупомянутый любовник. — Я тебя ни на кого не променяю, — с нежностью сообщаю и сворачиваю на парковку. Синяки мы с Лешей все-таки набиваем, Шура отделывается легким испугом, когда я чуть не наворачиваюсь головой вперед. Сам наемник держится на доске отлично, хоть сейчас на обложку какого-нибудь журнала фоткай. Брат, потирая ушибленную пятую точку, заявляет, что если я когда-нибудь передумаю делать его зятем Серегу, то он голосует за этого. Я сообщаю ему, что пресса уже проголосовала и поженила нас, так что все давно решено. Приняв в женской раздевалке душ, я обматываюсь одним полотенцем, а другим сушу волосы и выхожу к шкафчикам. Сегодня я планировала еще погулять по свидетелям, но сев на лавочку, всерьез задумываюсь о пересмотре планов, потому что тело ноет и молит об отдыхе. Желательно дома, желательно в объятиях Птицы. Досушив волосы феном, я все-таки беру себя в руки и тащусь в общий зал, где меня уже ждут Шура и Леша. Брат изъявляет желание покататься с нами, и я не пытаюсь его отговаривать, потому что ничего опасного сегодня не предвидится. Исключая тот факт, что из-за проклятого культа для нас опасность действует в режиме нон-стоп. Первым делом я прозваниваю двоих участников дела, которым уже исполнилось восемнадцать, но они отказываются со мной разговаривать даже за деньги. Психанув, третьему не звоню, а сразу еду к дому, где он проживает. Это как раз тот, чьи родственники накатали заявление на майора Грома, и вот с ним мне поговорить хочется особенно сильно. Если так нервничает, значит, есть причины. Сначала мы с Шурой пробираемся в подъезд после того, как наемник вводит какой-то код на домофоне, потом находим нужный номер квартиры, и я звоню. Ответа нет. Судя по данным, которые нашел Сережа, парень по имени Василий живет один, двухкомнатную жилплощадь в новостройке недавно получил в дар от родственников. Иными словами, долбиться бесполезно, и я собираюсь вернуться к лифту, когда слышу позади какое-то звяканье. Обернувшись, уточняю: — Ты с ума сошел? — Нет, — бормочет Шура, ковыряя отмычкой один из замков, — это прерогатива твоего благоверного. Пять секунд, и… Ну, ладно, десять. Ты на шухере постой пока. Мысленно репетируя речь, с которой буду звонить из полицейского участка Грому, я выхожу чуть дальше на площадку и осматриваюсь. А вдруг тут камеры? В легкой панике звоню Птице и прошу глянуть. — Ничего нет, — сообщает он и гораздо менее деловым тоном уточняет: — Ты что же, мышка, решила влезть в чужую квартиру? — Ну вроде того, — бормочу я, оглянувшись. — Какое вопиющее падение нравов, душа моя, — мурлычет Птица, а у меня по коже мурашки бегут от его голоса. Закусив губу, выглядываю на лестницу. — Можешь заниматься криминалом спокойно, я послежу за домом снаружи. — Спасибо, — выдыхаю я и возвращаюсь, потому что слышу щелчок замка. — Все для тебя, сердце мое. Особенно то, от чего наш Сережа будет в праведном ужасе. — Давай это лучше между нами оставим. — Уже не так весело, мышка. Развлекайся, жду тебя дома. — Птица будет следить за домом, пока мы здесь, — сообщаю я Шуре. Наемник, закончив ковыряться в нижнем замке, выпрямляется и без особой радости заявляет: — Ура. Погнали. Мы заходим в коридор, и Шура командует разуться и не шуметь сильно. Я прикрываю за нами дверь и стараюсь четко следовать коротким инструкциям. В ответ на моей заинтересованный взгляд в момент, когда Шура достает из кармана пару латексных перчаток, наемник лишь плечами пожимает и протягивает мне другую. В принципе, после впечатляющего набора ножей мне вообще не следует ничему удивляться. — Давно спросить хотел, — тихо говорит Шура, когда мы заходим в спальню. — Насчет сталкерства твоего Разумовского. — А что с ним? — уточняю, с почтительного расстояния глядя на кроватный бардак. — Да он же контролит все твои движения, — шипит наемник, открывая ящик комода. — Любого нормального человека это будет напрягать, нет? — Может быть. Сережа в принципе очень трепетно относится к контролю, даже если не брать в расчет Птицу. Но это не такой контроль, который напрягает, как ты говоришь. Я открываю шкаф, рассеянно просматриваю содержимое, начинаю проверять карманы. — Просвети меня, — предлагает Шура, дергая следующий ящик. — В чем разница между его контролем и маньячным контролем. — Ну, — философски выдаю я и расправляю чеки, найденные в джинсах. — Во-первых, в нашем положении становится спокойнее, когда кто-то может легко отследить твои шаги. Во-вторых, Сережа не влезает в мои дела, он фактически только смотрит. Это несколько сбавляет его тревожность. — Все равно странно. Даже жутко. — Ну, Олег говорил, что он всегда таким был, с той лишь разницей, что сейчас у него возможностей побольше. Только Волкова это душило, я же в какой-то момент перестала об этом думать. — Ни хрена нет, — резюмирует Шура, захлопывая комод. — Все равно не понимаю я тебя. Для меня это было б все равно что поводок надеть. Я неопределенно мычу в ответ и не спешу его радовать, что он тоже под колпаком, причем из-за близкого общения со мной под более тщательным, чем другие наемники. Да, Сережа отслеживает геолокацию, камеры, может, и в телефон залезает, я не в курсе. Раньше, в самом начале, точно мониторил, вот прямо зуб даю. Думаю, потом ему полегче стало, когда понял, что я не сбегу от него и не обманываю. Собственно говоря, я уверена, что Марго до сих пор сталкерит за показаниями моих часов. Может, с какой-то стороны это действительно жутко, но я не чувствую давления или чего-то подобного. Он же и правда не вмешивается, если мне не угрожает опасность. Вот если бы начал предъявлять претензии, почему я проехала через тот переулок, а не прямо, и требовать отчитываться, вот тогда пришлось бы разговаривать. Остается радоваться, что Птица придерживается Сережиной тактики, потому что с ним было бы бесполезно что-то подобное обсуждать. — Давай в гостиную, — говорит Шура, и я сую все чеки обратно по карманам. Там мы тоже ничего существенного не находим, только выясняем, что парнишка очень любит пиво и не очень любит выбрасывать бутылки. Наемник отправляет меня порыться в ванной, чтобы время сократить. Засунув подальше гордость, проверяю даже корзину с бельем, но там только одни шмотки. Задумчиво сморю на какую-то серую футболку. Выглядит так, будто ее сюда сунули сразу после стирки. Зачем? Я открываю стиралку, которая стоит здесь же. Принюхиваюсь. Надо было Соню брать. Может, он тут пытался отстирать шмотки от крови и еще чего-то, но получилось не до конца? — Чего там? — спрашивает Шура, заглянув в ванную. — Пахнет знакомо, — говорю я, рассматривая футболку. Наемник забирает ее и тоже пытается почувствовать что-то. — Гарью. Чуть-чуть совсем. — Девчонку жгли, — говорит он, кивнув. — А еще подростки жгут мусор, костры и кучу всего. Мы не можем это притащить в участок в качестве улики, они нас в жопу отправят, Ась, потому что незаконно. — Но мы можем копать под пацана дальше. — Можем. Давай еще кухню проверим, и вниз. Я кидаю футболку обратно в корзину, закрываю стиралку и иду за Шурой. Ничего интересного нет и там, впрочем, мы не сильно и рассчитывали. Жаль, что прошло время личных дневников, которые писали от руки. Шура обшаривает холодильник и, согнувшись, лезет под него. Я просматриваю ящики. — Смотри-ка. Шура протягивает мне какой-то предмет. Только взглянув поближе, я понимаю, что это старенький медиатор. — Ну, потерял, — говорю я. — Предлагаешь вернуть. — С собой возьмем. Шура дает мне маленький зип-пакетик, чему я уже даже не удивляюсь, просто сую туда находку. Уже в коридоре меня осеняет. Я возвращаюсь в зал и открываю ноутбук, валяющийся на диване. Включив его, звоню Птице. — Любовь моя, — говорю, как только он берет трубку. — Начало интересное, — хмыкает пернатый. — Я бы подумал, что вас менты забрали, но вижу, что не было их. Итак? — Тут ноутбук. Как тебе дать доступ? — Включай. Следуя инструкциям, я щелкаю по клавишам, а потом мы с Шурой беспокойно ждем, пока Птица выгрузит все, что ему нужно. Он вообще предлагает взять компьютер с собой, но я не думаю, что это хорошая идея. Закончив, я закрываю ноутбук, прощаюсь с Птицей, и мы спускаемся к машине, где Леша уже успел заскучать и включить на весь салон чудную песню под названием «Я хочу, чтобы ты сдох». Запахнув пальто, достаю электронку и остаюсь снаружи, Шура решает составить мне компанию. — Будем ждать? — интересуется он, привалившись к джипу. — А какие варианты? Посидим часок еще хотя бы. Я сердито выпускаю в воздух виноградный пар и смотрю вверх, нахожу нужный этаж. Вот чего человеку дома не сидится, а? Он точно не в институте, мы туда звонили. Полицией представились. Так вот Василий не так уж часто занятия посещает. Больше нам ничего не сказали, спохватившись по поводу персональных данных. Мобильник в кармане оживает, и я смотрю на дисплей. — Слушаю тебя, Птиц. — Скинул адрес. Там в последний раз он расплатился картой, это бар, — сообщает пернатый и со смешком добавляет: — Ищейки. И отбиться нечем. — Спасибо, Птиц, люблю тебя. Я сую мобильник в один карман, электронку в другой и лезу в машину, вырубаю громкость, к Лешиному разочарованию. По пути в указанный бар мы закидываем брата домой, потому что все это оказалось слишком скучно для него, и едем по указанному адресу, где находим простенький бар с бильярдом и сомнительным контингентом. — Так вот где современная молодежь откисает, — бормочет Шура. — Может, не сам выбирал. Идем. Мы заходим внутрь без проблем, ни о какой охране и тем более контроле тут речь даже не идет. Внутри хотя бы не накурено, уже радует, таблички запрещают. Я достаю мобильник и открываю фотографии, которые скинул Сережа. Мы с Шурой осматриваемся, через пару секунд он толкает меня локтем в бок. Ага, вижу. Да еще в компании остальных фигурантов, удача-то какая. Плохо то, что Мария Гольцова меня запомнила и теперь что-то яростно шепчет своим друзьям. Василий, похожий на игрока футбольной команды из американских фильмов, оборачивается и встает, направляется в сторону, где висят стрелки, указывающие на уборные. — Обойду, — коротко сообщает Шура и идет обратно к выходу. Я машу Марии в знак приветствия и топаю за Василием, чтобы он не успел улизнуть. В туалет он явно не собирается, иначе не ковырялся бы с замком у запасного выхода. Увидев меня, он выпрямляется и грубо предлагает пойти отсюда на три веселые буквы. Я отказываюсь и предлагаю поговорить, но Вася не соглашается и угрожающе на меня надвигается. Задумчиво смотрю на него. Умеет что-то? Надеюсь, что нет, с такой комплекцией будет грустно. — Последнее китайское, — сообщаю, подняв руки в знак того, что сдаюсь. Правую отставляю чуть назад. — Давай просто поговорим. — Да пошла ты!.. И я пошла, только не туда, куда он отправил, а влево. Парень хватает меня за ворот пальто, за что и получает коленкой в причинное место. Советы Волкова не церемониться с запрещенкой я отлично помню. Вася отшатывается, согнувшись, кроет меня матом. Я смотрю на камеру в углу. Ох, зая, это далеко не самые твои большие проблемы теперь. Шура все-таки вскрывает дверь, я указываю на Василия и предлагаю вызвать полицию, оформить нападение или как там это называется. Майор обрадуется и придумает. В конце концов, так и выходит, Гром ворчит, но на обезвреженного Васю смотрит с предвкушением. Особенно здорово то, что камера в коридоре без звука, и там видно только то, как здоровенный парень нападает на меня, а я защищаюсь. Восемнадцать Васе уже есть, так что сам виноват. Не слушая возражений задержанного, мы дружно едем в отделение писать заявление. Игорь говорит, что примерно пятнадцать суток светит Васе. Жаль только, что это не сильно поможет с делом. Ну, может быть, решетка подействует хорошо на разговорчивость и память. Родители Василия приезжают в участок в рекордные сроки, мои юристы прибывают на пятнадцать минут позже, и мы с Громом успеваем наслушаться о том, как нас засудят, по миру пустят, на кол посадят. Светлана Николаевна, глава юридического отдела Vmeste, несколько остужает пыл родственников, напомнив, что Вася — не дитя малое, и совершил преступление, которое не только будет рассмотрено по закону, но еще и может случайно уплыть в прессу. Нападение на главу Vmeste — вот вам и сенсация. Мне от тона Светланы Николаевны аж самой страшновато стало. Робко дернув ее за рукав, напоминаю про Грома. Женщина, скрестив руки на груди, добавляет, что ложными обвинениями в адрес майора теперь тоже занимается ее отдел, поскольку Игорь теперь под персональной защитой. — Так что, синеволосый все? — громко шепчет Цветков. Я оборачиваюсь. — Гром теперь крутит роман с вдовой Чумного Доктора? Вздохнув, показываю ему кулак исподтишка. Майор смотрит на него своим угрюмым взглядом, и вот это действует гораздо лучше. Не слушая вопли родственников, я пишу заявление, ибо человек, которому скрывать нечего, вряд ли будет вести себя так тупо. Будем надеяться, что из этого сомнительного предприятия можно будет выжать хоть что-то. В башню мы возвращаемся уже в десятом часу вечера, и звонок от Дениса застает меня внизу у лифта. Шура любезно предлагает послать настырного разработчика туда, куда слал нас недавно Василий. Я все-таки отвечаю и натыкаюсь все на тот же вопрос о том, почему с Денисом до сих пор никто не связался. — Свяжутся, как только рассмотрят, — отвечаю, нажимая кнопку нашего этажа. — И от чего зависит скорость? — уточняет Денис. — От моего хорошего настроения. Не задавайте глупых вопросов, и мы вам перезвоним. Я нажимаю на отбой и, застонав, приваливаюсь спиной к стене. — Держись, Ась, — с откровенно притворным сочувствием произносит Шура, похлопав меня по плечу, и выскакивает на своем этаже до того, как я отгрызу ему руку. Птица ждет в офисе, восседая на диване. Я скидываю обувь по дороге и лезу к нему на колени обниматься, потому что вот-вот кого-нибудь придушу. Пернатый скользит ладонями по моим бедрам, поднимается на спину и прижимает к себе крепче. Едва я отстраняюсь, чтобы нажаловаться на все вокруг, целует, напрочь выбив из головы желание возмущаться. — Что-то хотела сказать? — интересуется Птица, коснувшись губами моего подбородка. — Нет. Да. — Я запрокидываю голову назад и получаю легкий поцелуй в шею. — Пусть Чумной Доктор не спускает шкуру с Василия. — Он подумает. — Птица, — бормочу я, отодвинувшись. — Не надо, мы сами. Ладно? — Ладно, — неожиданно легко соглашается пернатый. — Разберусь с ним после вас. — Слушай, да он и сделать-то ничего не успел, я ему сразу врезала. — О, мышка, я видел, — усмехается пернатый, бессовестно перемещая ладони с поясницы вниз. Легко сжав, добавляет: — Отменное зрелище. Мне тоже есть, чем тебя порадовать. — Только я в душ сначала, — предупреждаю, придвинувшись ближе. — Ты не совсем поняла. Впрочем, задержи эту мысль, сердце мое. Есть еще кое-что, и оно понравится тебе не меньше, чем то, что я делал с тобой днем. — Я сейчас стащу с тебя штаны прямо здесь. Говори уже. Птица вплетает пальцы мне в волосы и давит на затылок, заставляя наклониться к нему. Поцеловав в кончик уха, шепчет: — Мы напали на след.