Вместе: Время Ворона

На следующий день я очень стараюсь ни на кого не наорать. Особенно на Сережу, потому что знаю, как на него это подействует. Питер. Мысль о возвращении домой очень греет, но точно так же я, уехав, понимала, что этот момент будет для меня недосягаемым еще долго. И теперь они вот так просто заявляют, что мы полетим обратно, будем жить в башне, я смогу вернуться к полноценной жизни, заниматься работой, встречаться с семьей. И делать вид, что Разумовский все еще мертв! План шедевральный. Нет, ну а что? Будем спокойненько чилить на своем этаже, только скажем Марго, чтобы полностью контролировала проход в офис. Если вдруг кто-то явится ко мне, то Сережа спрячется в серверной. Хорошо, что не в шкафу. Волков собирается поселиться рядом со студией, туда тоже ходят только сотрудники клининга. План — огонь. Прогорим мы с ним так же. С другой стороны, в Санкт-Петербурге для нас будет безопаснее всего. То, что Олег с Сержей придумали — сыро и вряд ли исполнимо, но если подкорректировать, посмотреть на месте, как все пойдет и подстроиться? Нет, нас разоблачат на второй день. При этом я понимаю, что выбора особого нет. У Хольта есть наемники и ресурсы, а еще он работает на культ, которому нужна теперь уже я. Вернее, рука с печатью. Их много, и они опасны, а нас только трое. Четверо, если Шура останется. Мы вряд ли сможем оказать достойное сопротивление. В Питере все будет иначе, баланс сил изменится. Сейчас нигде не будет безопаснее, чем в башне Vmeste. Я все это понимаю, но если культ узнает, что Разумовский жив, они снова откроют на него охоту. Устав слушать, как Сережа и Шура обсуждают это возвращение, я поднимаюсь на второй этаж, чтобы проверить, как там Олег. Дверь открыта, а он сидит на кровати и как раз стягивает повязку, которую ему вчера все-таки наложили. Надо будет как-то организовать ему обследование у нормальных врачей. Я спрашиваю, нужна ли помощь, и после сдержанного кивка, захожу в спальню. — Что за история с горящим домом? — спрашивает Волков, когда все бинты оказываются на полу. — Не понимаю, о чем ты. — Понимаешь, — возражает Олег и послушно вытягивается на кровати, чтобы я могла осмотреть повреждения. — Ты пыталась зайти в тот дом после взрыва? — Ну пыталась. Мне показалось, что там можно протиснуться и поискать выживших. Гром остановил. Иди в душ, смывай остатки мази. Волков без возражений встает и тащится в сторону ванной, слегка горбится при этом. Точно нужно к врачу. Придется думать, как организовать это и не выдать нас. Пока Олег не вернулся, я отношу испачканные бинты вниз и выбрасываю их в мусорку, а потом возвращаюсь с аптечкой. Волков выходит из ванной минутой позже. После вчерашнего он все еще выглядит довольно помятым, чему немало способствуют кровоподтеки на груди. — Там не было прохода, — говорит Олег и садится на кровать. Я поднимаю на него взгляд. — В доме. Пристроив аптечку с другой стороны от себя, вытаскиваю оттуда мазь и салфетки. Свежие бинты я уже приготовила. На его слова реагирую только спустя минуту тихим: — Не было. — Ася, прости, я… — Забыли, ладно? Ты уверен, что идея с возвращением хорошая? Я волнуюсь, что у нас не получится достаточно долго скрывать вас. — Попробуем, — вздыхает Олег и морщится. — Я не вижу других вариантов. Если они подберутся к тебе, то и про Серого узнают. В Питере будет легче справиться с ними. Плохо, что эта мысль не пришла им в головы до того, как подорвать особняк. Закончив перевязку, я складываю все обратно и собираюсь уйти, но Волков все-таки умудряется остановить меня, взяв за запястье. — Ася, мне действительно жаль, что тогда все так случилось. Это моя ошибка, я слишком поздно подумал, что ты можешь навредить себе. — Олег, — бормочу я и поднимаю взгляд к потолку. Тряхнув головой, отгоняю воспоминания. — Отчаянные времена. Отдыхай. Сережа уже арендовал самолет, но до него еще добираться придется. И для начала Шура должен вернуть вертолет туда, где взял, то есть на очередную «секретную точку». Потом он отправится в Питер на самолете, то есть полностью повторит свой путь сюда в обратном порядке. Мы поедем в другой аэропорт, до которого доберемся на внедорожнике. Вертушка, на которой Шура забрал нас, уже может быть в розыске у наемников Хольта, поэтому нельзя рисковать. Узнав, что рисковать синеволосый наемник собирается сам, я начала бунтовать, но тот отмахнулся, заявив, что у него одного больше шансов скрыться от любой погони. Пришлось признать, что он прав. Спустившись на первый этаж, Шуру уже там не нахожу. Сережа обнаруживается на крыльце, откуда я, ругаясь, утягиваю его обратно в дом, ибо нечего светиться. Да, даже в лесу. Разумовский сообщает, что наемник отправился обратно к вертолету. Ясно, решил не слушать новую порцию сомнений и напутствий. Глянув в сторону двери, я закрываю ее на замок и иду на кухню, Сережа не отстает. Теперь пришло время сменить повязку уже мне. Смирившись, не протестую, завязываю волосы в хвост и сижу на стуле, пока Разумовский вертится рядом с мазью в руке. Остается только радоваться, что все мои вещи лежат в багажнике внедорожника. Вчерашнее тактическое отступление они с Олегом сто раз обговаривали. — Сильно болит? — спрашивает Сережа, осторожно касаясь поврежденной кожи. — Нет, почти не болит. — Обманываешь, — говорит он, нахмурившись. — Не докажешь. Ты уверен насчет всей этой затеи с Питером? — Там ты будешь в безопасности. — Зато ты не будешь. Сережа пожимает плечами. Я понимаю, что спорить бесполезно. Для меня важно, чтобы с ним все было хорошо, для него — со мной, поэтому тут мы не договоримся. Придется уповать на башню, наемников и удачу. Может, стоит пойти поискать четырехлистный клевер? И отхватить от лепрекона, в моем случае это только так сработает. Впрочем, локация немного не та. — Ася, — зовет Сережа и садится на стул напротив, берет мои руки в свои. — Все будет хорошо, любимая. Мы справимся со всем. — Конечно, справимся, — говорю я, улыбнувшись. — Только майора жаль. Он-то, наверно, думал, что избавился от меня навсегда. А, и еще: нельзя показывать вас Полине. Боюсь, что от возмездия методом банального мордобоя ее даже я не удержу. — Буду иметь в виду, — бормочет Разумовский, передернувшись. Наклоняется и целует мои костяшки. — Я люблю тебя, Ася. Спасибо, что ты со мной. — Ну, рано или поздно, сектанты закончатся, и вот тогда заживем, — мечтательно протягиваю я, даже жмурюсь от счастья при этой мысли. Закончив кривляться, двигаюсь на край стула. — Я люблю тебя, Сереж. Мне все равно, сколько еще жести придется пройти, если в конце мы будем вместе. — Спасибо, — повторяет Разумовский и целует меня.

***

Возвращение получилось так себе триумфальным. В аэропорту Питера нас встречает помятый и уставший Шура, сообщает, что долетел без приключений, и сразу же ведет к машине. Очень кстати, потому что к местным холодам наша одежда не готова, да и внимание привлекать не хочется. На Сереже черная толстовка с низко надвинутым капюшоном, и со стороны узнать его невозможно, но мы все равно осторожничаем. В башню мы попадаем через подземную парковку, воспользовавшись электронным пропуском Шуры. Я никому не говорила, что прилетаю сегодня, но все равно в офис поднимаюсь одна. Только убедившись, что здесь пусто, звоню своему синеволосому другу и говорю, чтобы тащил наших покойничков наверх. — Здесь ничего не изменилось, — тихо говорит Сережа, снимая капюшон. Он осматривает свой офис широко открытыми глазами, пальцы подрагивают от переизбытка эмоций. — Да, мы не покрасили стены в розовый, а стоило бы, — мрачно заявляет Шура и направляется к лифту. — Я перед отъездом попросила Ангелину, чтобы она присматривала за этим этажом и регулярно вызывала клининг. Волков, иди в гостевую и ложись в кровать, сейчас же. Я пока подготовлю спальню внизу и придумаю, как отвезти тебя на обследование. — Со мной все… — В кровать. Сейчас. Вопросы есть? Вопросов нет. — Тиран, — бормочет Олег, но послушно идет в сторону жилой части. Я поворачиваюсь к Разумовскому. Он проводит ладонью по своему столу, снова и снова осматривается, будто глазам поверить не может. Глянув на экран, неуверенно зовет: — Марго? Изображение ИИ тут же появляется там. — Здравствуйте, Сергей. Добро пожаловать домой. — Спасибо, — шепчет он, отворачиваясь. — Как ты? — спрашиваю, подходя к нему. — Странно, — признается Разумовский, опираясь на край стола. — Не рад, что вернулся? — Рад, конечно, рад, — нервно улыбается он. Я шагаю ближе и становлюсь перед ним, глажу по напряженным плечам. — Просто немного волнуюсь. Здесь все… Так же, но и в то же время иначе. — Ты отвык, — говорю я, обнимая его. Сережа обвивает мою талию руками, прижимает к себе. — И соскучился, поэтому все так ощущается. Но теперь ты дома. — Дома, — снова улыбается он, но на этот раз гораздо счастливее. — Наш дом. — Давай отнесем вещи в спальню, а потом я спущусь к Ангелине. Нужно поздороваться. Разумовский соглашается и помогает мне оттащить чемоданы в комнату. Попутно я приглядываюсь к нему, но присутствия Птицы не замечаю. Видимо, пернатый решил взять перерыв перед началом своей страшной мести. В спальне Сережа неуверенно оглядывается, но здесь тоже никто и ничего не менял. Он присаживается на край кровати и наблюдает за тем, как я лезу в один из чемоданов, чтобы найти кофту с высоким воротом или шарф на худой конец. Везет с последним, поэтому я снимаю футболку и надеваю серый джемпер, а потом устраиваюсь рядом с Сережей и прошу помощи. Он расправляет клетчатый шарф в коричневых тонах и осторожно закрывает им мою шею. Результат его не устраивает, и Разумовский просит Марго найти инструкцию. Я кое-как удерживаюсь от того, чтобы рассмеяться над сосредоточенным лицом своего гения, и покорно жду, пока он повяжет шарф так, чтобы тот не давил, но при этом закрывал повязку. — Спасибо, — улыбаюсь, глянув в зеркало. — Я всегда выступаю за мирное решение конфликтов, — бормочет Сережа и поправляет клетчатую ткань. — Но? — Но в такие моменты я даже спорить с Птицей не хочу по поводу некоторых голов и бензина, — мрачно заканчивает он и оставляет ласковый поцелуй у меня на лбу. — Умерьте пыл, ребята, — прошу я, приобняв его. — Мы дома, а значит, надо поменьше действовать на нервы майору. Они после нас у него и так не к черту. — Я готов поспорить, что Игорь знает, — морщится Сережа. — Скорее всего. Оставив Разумовского разбирать вещи, я заглядываю к Олегу, потом звоню Шуре с напоминанием о враче и топаю к лифту. В PR-отделе меня встречают с вытаращенными глазами, недонесенными до рта кружками и общим ступором, будто к ним явился призрак. Переигрывают, я-то не помирала. Помахав ребятам, направляюсь сразу к кабинету их директрисы, стеклянные стены которого закрывают сейчас жалюзи, вежливо стучусь, только потом захожу. Ангелина как раз ставит в шкаф какие-то папки. Заметив меня, останавливается как вкопанная. — Ася? — удивленно спрашивает она. Я улыбаюсь, скромно опустив очи долу. — Привет. Сюрприз? Женщина стоит молча еще несколько секунд, затем швыряет папки на стол и заключает меня в объятия. Из-за разницы в росте чувствую себя нерадивым блудным ребенком, который вернулся домой после неудавшегося побега. — Я уж думала, что галлюцинация, — бормочет Ангелина, отстраняясь. Заключив мое лицо в ладони, придирчиво осматривает и остается довольна. — Ты хорошо выглядишь, Ася. Все в порядке? Почему ты не предупредила, что вернешься? Это как-то связано с Хольтом? — Нальешь что-нибудь? Потому что это долгий разговор. Она отстраняется и, усадив меня на стул, приказывает ассистентке приготовить травяной чай. Я знаю, что Ангелина его терпеть не может, но все равно держит всегда в наличии на случай моего визита. Хочется верить, что наши отношения давно перешагнули планку «спасение репутации». Кстати, про репутацию. Я рассказываю, как все было с Хольтом, умолчав только о том, что он хотел взять меня в плен и передать культистам. В этой версии он просто типичный мудак. Ангелина задумчиво перебирает пальцами карандаши в подставке. — Вряд ли мы сильно сможем подмочить его репутацию здесь, — бормочет она, вытащив один. — Впрочем, у меня есть связи в Европе. — Знаешь, было бы неплохо устроить ему некоторые трудности, — говорю я, наблюдая за тем, как она втыкает карандаш в электрическую точилку. — Не из-за домогательств именно ко мне. — Твоему имени лучше там не звучать, — кивает Ангелина, нажимая кнопку на небольшом устройстве. Лезвия за несколько секунд срезают все лишнее. Интересно, она сейчас карандаш представляет или что-то другое? — Я подумаю, что можно сделать. Ты надолго вернулась? — Думаю, что насовсем. Надоело на чужбине, мой дом здесь. — Очень хорошо, — коварно улыбается Ангелина. — Есть несколько проектов, в которых необходимо твое личное участие. — Все, что угодно, если после этого у меня не появится желание зарыться в глубокую-преглубокую нору. Оно и так возникает дважды в день. Поднимаясь в офис, я звоню Полине и сообщаю о том, что вернулась домой. В трубке наступает тишина, затем ледяное: — Почему не сказала заранее? — Сюрприз? — Я заеду через полтора часа. Сестра отключается, а я отправляюсь в офис, чтобы предупредить Сережу. Меня Марго пропускает без проблем, любому другому теперь придется спрашивать разрешения. Она и раньше предупреждала о визитах, сейчас же просто дверь не откроет. Удобно, когда всем в доме заправляет искусственный интеллект. Главное, не разругаться с ней до восстания машин. — Ты знаешь, я скучала по этому виду, — говорю, застав Разумовского за рабочим столом. Сережа поднимает голову от дисплея, радостно улыбается. — Я тоже, — признается он и протягивает ко мне руки. Пользуясь приглашением, устраиваюсь у него на коленях. — Шура забрал Олега и повез в клинику. Все будет конфиденциально. — Хорошо. Я звонила сестре, она заедет скоро. — Понял, — вздыхает Разумовский и утыкается лбом мне в плечо. Глухо добавляет: — Я так сильно люблю тебя. — Так рад визиту Полины? — Твою сестру я тоже люблю, хоть она и побьет меня за все. — Вряд ли. Ты ведь знаешь, что я никому не позволю тебя тронуть. — Стоило бы, наверно, — тихо бормочет Сережа. — Прости. — Извинишься, когда Олег съедет на другой этаж, — говорю я, потрепав его по волосам. — Между комнатами есть еще ванная, плюс хорошая звукоизоляция, — напоминает Разумовский и целует меня в плечо. Подняв слегка покрасневшее лицо, касается губами подбородка и шепчет: — Я могу извиниться прямо сегодня. Не дав ему отстраниться, целую нормально. То самое чувство внутри, смесь из тепла, желания и дикой привязанности, которое рождается каждый раз, когда Сережа рядом, вспыхивает и топит меня в этой близости. А я и не сопротивляюсь, тянусь к нему. Мне нужно как можно больше прикосновений и поцелуев, таких сладких и одновременно напористых, таких… — Или не сегодня, — вдруг шепчет Сережа и отодвигается, взглядом указывает вниз. — Блин, — ворчу, обиженно дергая шарф, хоть он и не виноват. — Я не хочу, чтобы тебе было больно, любимая. Даже случайно. — Через пару дней заживет. Черт с ним, давай закажем ужин, вино и посмотрим сериал. И никаких дел сегодня. Как тебе идея? — Мне нравится. — Сережа коротко целует меня. — Посидишь со мной еще? На это я всегда согласна. Мы остаемся в кресле, обмениваемся поцелуями и прикосновениями, периодически Разумовский лениво скользит по электронной клавиатуре, прописывая какие-то команды. Я в такие моменты засматриваюсь на его пальцы, что так ловко и быстро проходятся по клавишам. Улучив момент, целую их, когда он гладит мою щеку. Спокойствие заканчивается, когда Марго сообщает о том, что Полина и Леша внизу. Я встаю и прошу Сережу поправить шарф, что он и делает, после чего уходит в серверную. Заняв его место, впервые задумываюсь о нашем нынешнем положении. Вернее, обо мне, делающей вид, что все окей, и о Сереже, которого мы прячем в «шкаф». Да уж. Первым в офис влетает Леша. Я подскакиваю с кресла и тут же оказываюсь к крепких объятиях, заодно слушаю о том, какая я коза, потому что не сообщила ничего. Соглашаюсь, крепко прижимая его к себе. Вот бесит так иногда, а все равно скучаю по нему безумно. Отстранившись, брат ерошит волосы у меня на макушке, я же поправляю на всякий случай шарф. Полина тыльной стороной ладони стучит по Лешиному плечу. Он понятливо отодвигается. Я собираюсь обнять сестру, но она отступает на шаг, внимательно на меня смотрит. — Поль? — робко зову, опустив протянутые к ней руки. — Я так и думала, — говорит Полина, нахмурившись. — И где он? — Он?..