Вместе: Время Ворона

Я верчу в руках кофейный стаканчик. Разумовский и Волков молча на меня смотрят. Олег на всякий случай отошел подальше после того, как Сережа закончил излагать их с Птицей гениальный план. И вроде бы ничего глобального, просто отправиться в Вену на благотворительный вечер, где будет владелец этой «HOLT International» и присмотреться к нему. Что они там хотят обнаружить, не знаю. Пятую ногу, вторую голову, седьмой хвост — все это не так важно. Просто присмотреться. Проблемка одна только. — Ты, счастье мое, помнишь о том, что ты, вообще-то, мертв? — ласково спрашиваю, впившись недовольным взглядом в Разумовского. — Мы замаскируемся, — заверяет меня Сережа. — План дерьмовый, — честно сообщаю и ставлю стаканчик на журнальный стол сбоку от дивана. — Я против. — Ася, послушай, я понимаю… — Ни черта никто из вас не понимает, — прерываю его и встаю. — Кое-как отвлекли от тебя внимание культа, а ты хочешь показаться перед их возможным союзником. Здорово. — Не волнуйся, мышка, мы не будем светиться, — влезает Птица и тут же садится иначе, чем Сережа пару секунд назад, вытягивает ноги и расправляет плечи. — Все будет четко по плану. — Из-за вашего последнего плана я чуть не вышла через окно, думая о том, что вы погибли, — говорю резче, чем собиралась. Ухмылка пропадает с лица Птицы, как и сам он. Сережа бормочет тихое «прости» и горбится, а я жалею об этих словах. Уже обговорили все, незачем снова поднимать ту тему. И все-таки внутри растекается противное чувство удовлетворения, мол, да, вы причинили мне такую боль, не смейте забывать. Я гоню его прочь. Ситуация была критическая, и выход из нее нашелся соответствующий. Будь все иначе, они бы так не поступили. — Я могу слетать один, — произносит Олег, прерывая тягостное молчание. — Меня он не знал в лицо. Все переговоры с ним я вел не от своего имени даже. — Вместе полетим, ты и я. Сережа будет на связи, — киваю и иду в сторону спальни, где собиралась взять ноутбук и связаться с Ангелиной, чтобы отправить ей все нужные документы по Vmeste, которые невозможно подписать по доверенности. Обернувшись на Разумовского, спрашиваю: — Достанешь приглашения? — Конечно, — быстро отзывается он и направляется в серверную. С Ангелиной приходится говорить быстро и только по делу, чтобы успеть еще заказать подходящие наряды для себя и Олега. С собой я привезла только обычную одежду, которая никак не подходит для официальных мероприятий. Волков и в мирное-то время особо костюмами не заморачивался. Подозвав его, выспрашиваю все нужные параметры. Спустя пару минут мы понимаем, что с интернет-заказом пролетели, ибо тут пошире, там поуже в мерках не укажешь. Сдавшись, ищу адрес ближайшего магазина. Предупредив Разумовского, мы уходим. — Тут не далеко, можно дойти, — бормочу я, сверяясь с навигатором в телефоне. — Что скажешь? Пешком? — Да, пожалуйста, — облегченно выдыхает Олег, резко негативно относящийся к водным видам транспорта. А другого здесь и нет. — Думаешь, эта компания действительно связана с культистами? — спрашиваю, на всякий случай оглядевшись. Никто в нашу сторону не смотрит. — Все возможно, — пожимает плечами Волков. — Если так, то существовать ей осталось не долго. — Я знаю, что Птица взял с собой костюм. Он же не собирается его использовать? Сразу после того, как было официально объявлено о том, что Сергей Разумовский погиб, Чумной Доктор еще несколько раз появлялся, ловил мелких бандитов. Это была идея Шуры, он опасался, что на нас вновь навалятся подозрения, если народный мститель так многозначительно исчезнет. Не знаю, кто из наемников изображал Чумного Доктора, но постепенно они свели его появления к нулю. И даже тогда журналисты не угомонились, начали клепать разоблачительные статьи о том, что Разумовский при жизни спонсировал неугомонного маньяка. Один такой как-то раз подобрался ко мне критически близко со своими вопросами. Примерно на таком же расстоянии я была от статьи за нанесение телесных повреждений. Шура удержал. Некоторые представители профессии умеют испортить впечатление обо всех своих коллегах сразу. Интервью мне давать в то время совершенно не хотелось. Во-первых, я уже знала, что Волков и Разумовский живы, хоть порой и думала, что попросту сама с ума сошла. Во-вторых, позволять смаковать свое горе всем и каждому? Нет, спасибо. — Использовать костюм не стоит, даже второй это понимает, — говорит Олег. — Это можно было бы сделать, но те, кто знают, куда ты уехала, могут что-то заподозрить. Найдутся даже те, кто обвинит в том, что ты сама являешься Чумным Доктором. Нам ни к чему такое внимание. Это точно. О своем отъезде я сообщила только семье, кое-кому из Vmeste и майору Грому. И то они думают, что я уже покинула Венецию и поехала лечить душевные раны в Мадрид, о чем говорилось в нескольких постах на моей страничке. В Испанию на денек тоже пришлось наведаться, чтобы сделать фотки, которые буду выкладывать в разное время. Сейчас к моей персоне проявляют слишком большой интерес из-за того, что Разумовский переписал на меня тайком все, что у него есть, а вскрылось это только после «взрыва газа». Завалившись в магазин, я сдаю Волкова в заботливые руки консультанток, а сама усаживаюсь на диванчик и пью любезно предложенный кофе на растительном молоке. Олег выглядит искренне страдающим, но послушно примеряет костюмы. Сшить мы вряд ли успеем, поэтому пусть мучается. Мне его даже немного жаль. Впрочем, нет, показалось. Поставив изящную тонкую чашечку на стол рядом, лезу в свою сумку и проверяю, на месте ли колдовская книга Джосет. Я делаю это примерно пару десятков раз, если куда-то выхожу. Оставшийся без законной хозяйки гримуар уже однажды защитил меня, когда какое-то непонятное страховидло решило атаковать мой мозг, поэтому я стараюсь держать книгу в зоне доступа и видимости. Нет, под подушку не прячу. Не из-за здравого смысла, а потому что гримуар не жалует Птицу и долбит его током каждый раз, как тот пытается дотронуться, даже случайно. Зная своего молодого человека, не могу винить книгу за то, что у нее аллергия на него. Волков испытание выдерживает, со мной все проще. Я знаю свои параметры и не стремлюсь производить впечатление, не хочу попадать на первые полосы или еще куда, поэтому выбираю уже второе платье, которое мне предлагает консультантка. На лице Олега, которому полчаса примеряли пиджаки, отражается вся несправедливость этого мира. Прихватив пару аксессуаров, мы отказываемся от доставки и с покупками идем домой. Чем меньше людей бродит неподалеку от Разумовского, тем лучше. В квартире очень тихо. Заглянув в серверную, убеждаюсь, что Сережа на месте и иду вешать платье в шкаф. Никакой радости от скорого «возвращения в свет» я не испытываю. Мне придется явиться туда в качестве владелицы Vmeste, фактической наследницы Разумовского, хоть о наследии там и речи не шло. Малоприятная роль. Во-первых, это лишнее напоминание о том, что он действительно мог умереть и вместе с Птицей подготовил заранее план по сохранению компании. Во-вторых, мне в этой роли некомфортно, а новый статус откровенно пугает. Закончив с платьем, я беру ноутбук, сажусь так, чтобы камере не было видно дверь, и все-таки связываюсь с сестрой. За нынешний побег меня никто не ругает, особенно Полина. Она была там, когда я пыталась забежать в горящий дом, знает, что у меня бы получилось, если бы Игорь не удержал. Сестра старается не поднимать эту тему, думает, что я работаю с психологом, поэтому мне лучше. Я делаю вид, что работаю, хотя отлично понимаю, что если бы Разумовский действительно… Не было бы никакой Венеции, ничего бы не было. Я знаю, что это не очень нормально, но жить без него не согласна. По крайней мере, в этот раз я сбежала не из-за того, что бывший муж чуть меня не придушил. Прогресс? Прогресс. К ужину Разумовский не выползает, только с Птичьими интонациям заявляет, что нет у него времени на вот это вот все. Тормошить его в таком состоянии бесполезно, годных зацепок мы давно не получали. Пернатый и вовсе сидит без дела уже кучу времени, скоро на стенку полезет. Если есть шанс найти ему человека, из которого он душу вытрясет за «грязь, коррупцию, беззаконие, дурные связи и зубную боль у вон того парня справа», мы только с облегчением вздохнем. А уж если Хольт связан с культом, то все, тушите свет. Я лично Птице паяльник принесу. И аккумулятор запасной, чтобы не сел раньше времени. Пожелав Олегу спокойной ночи, я еще некоторое время сижу в гостиной и листаю новости, кошусь на закрытую дверь в серверную. В конце концов, иду в спальню, переодеваюсь в свою любимую пижаму с журавлями и падаю на кровать с книгой в обнимку. Спустя полтора часа понимаю, что если Разумовский и явится сам, то к утру, вполне может быть, что к следующему. Отложив томик, в котором все проблемы можно было бы решить одним разговором, иду решать свою проблему. Возможно, разговором. Или все-таки поддамся черту на плече и вылью кому-то на голову остывший кофе. Вряд ли, конечно. Дверь открыта, и я сначала останавливаюсь на пороге и стучу об косяк. Сережа вздрагивает и оборачивается, смотрит на меня уставшими покрасневшими глазами. — Спать не собираешься? — интересуюсь, заходя в комнату. Она чуть просторнее, чем в башне, но и техники в нее, кажется, насовали больше. — Да… — Он неопределенно машет рукой в сторону экранов. — Скоро. Извини. Я подвигаю к нему стул и сажусь рядом. Разумовский опускает ноги вниз, выбираясь из креветочной позы. Указывает на один из мониторов и сообщает, что с приглашениями все готово, с Ангелиной он тоже согласовал предстоящий вечер по переписке от моего имени. Даже самолет арендовал. Я слушаю его и присматриваюсь к жестикуляции и мимике. Не показалось, нервничает. — Что случилось? — спрашиваю, когда он заканчивает перечислять. Сережа растерянно переводит взгляд с экрана на меня. — Все в порядке, — отвечает, уголки губ дергаются вверх в подобии улыбки. — Не похоже. Он пожимает плечами, на автомате выщелкивает какую-то команду, когда раздается сигнал. Я двигаю стул поближе, нагло вторгаясь в чужое личное пространство. Попутно перебираю в голове сегодняшний день. — Это из-за моих слов днем? — уточняю и беру его за чуть подрагивающую руку. — Каких слов? — тут же отзывается Сережа. Чересчур быстро. — О вашем предыдущем плане, — напоминаю, сделав вид, что не заметила. — Прости, я не должна была. Разумовский отодвигается от стола и разворачивает кресло ко мне, качает головой, накрыв наши сцепленные руки второй своей. — Ты права, Ася, я знаю, — говорит он, печально улыбнувшись. — Я вряд ли смогу простить себя за боль, которую тебе причинило это решение. — Не надо, — прошу я и целую его костяшки. — Мы уже говорили про то, что было. — Но разве этого хватило? — горько шепчет Сережа. — Я столько думал о том дне, перекатывал в голове все, что случилось, пытался представить, как бы поступил сам. И знаешь, что выходило? — Мы все погибали, — отвечаю я, кивнув. — Ты не один об этом думал. Птица выбрал максимально эффективное решение, не без изъянов, конечно, зато все выжили. Я могу сколько угодно злиться на него за тот день, но это не отменяет того, что есть. Он защитил нас, как и всегда. Разумовский поднимает взгляд и совсем легко тянет за руку. Я пересаживаюсь со стула к нему на колени, тут же оказываюсь в тесных объятиях. Поцеловав его в висок, обнимаю в ответ, глажу по натянутой, будто струна, спине. — Я люблю тебя, Ася, — тихо говорит Сережа, выдохнув. — Безумно люблю. Думал, что сойду с ума, пока тебя не было рядом. Да уж. Сложно представить, что он почувствовал, когда пришел в себя. Олег сказал, что было тяжело, но мне кажется, что это даже приблизительно не отражает того кошмара, в котором ты просыпаешься, и оказывается, что тебя считают мертвым, а рядом нет ни любимой девушки, ни второй половины. Все эти мысли появились в моей голове уже потом, когда затихла основная злость на Птицу и страх от того, что могла потерять их. — Я с тобой, мой хороший, — напоминаю, запуская пальцы в непривычно короткие волосы. — Я не хотела тебя обижать сегодня, прости за это. — Ты все равно была права, — возражает Разумовский. — И про то, что план так себе, тоже. С нашим выходом мы неудачно придумали. Я просто не хочу, чтобы ты шла туда без меня. — Со мной будет Олег. Мы справимся. Немного отодвинувшись, смотрю на Сережу, без колебаний тону в его прекрасных ярких глазах, в которых сейчас играют отблески экранов. — Прости меня, — тихо и очень серьезно говорит он, с трудом сглотнув ком в горле. — Я очень виноват перед тобой, не нужно было следовать указаниям Птицы. Я должен был сразу связаться с тобой. И еще эти таблетки… Мне… — Разумовский вздыхает и дрогнувшим голосом продолжает: — Мне так жаль, что тебе было больно по моей вине. — Не за что прощать, Сереж. Я уже говорила. — Накрываю его губы ладонью, потому что он опять пытается со мной не согласиться. — Сейчас все хорошо, мы вместе и больше не расстанемся так надолго. Согласен? Разумовский кивает, ласково целует мою руку. Я убираю ее и приникаю к его губам своими, впитываю весь тот бесконечный океан нежности и любви, что он готов дать. Мне никогда в жизни столько не доставалось, ни с кем. И никого я так сильно не любила, как его и Птицу, поэтому единственное, чем была заполнена жизнь во время разлуки, — это кошмары и слабая надежда. Отстранившись, вновь смотрю на него, прикосновением соединяю мелкие шрамики на щеке. Сережа робко улыбается в ответ. — Я люблю тебя, — шепотом говорю, стараясь запомнить эту улыбку. — Это никогда не изменится. — Я тебя тоже люблю, — отвечает он и, уткнувшись мне в шею, счастливо вздыхает. — Давай ты отдохнешь? Выключай компы, а я пока приготовлю тебе расслабляющую ванну. Что скажешь? — Я хотел еще немного копнуть под Хольта, — бормочет Сережа. — Но твое предложение слишком заманчивое. — Копнешь завтра. А если он причастен, то и ему ванну приготовим, после которой его будут соскребать с ее стенок. — Птица дурно на тебя влияет, — ворчит Разумовский, явно полагая, что я шучу. Вот только я не шучу, разве что способ другой выберу. — Выключай все и приходи, — говорю, нехотя выскальзывая из его объятий. Покидая серверную, думаю о том, что надо бы и с Птицей обсудить все еще раз. Очень уж быстро он смылся сегодня днем, хотя никто его уже ни в чем не обвиняет.