superhero therapy

Майку шестнадцать лет, когда он встречает Человека-паука. За последние несколько десятилетий в маленьком городке Хокинс ничего не происходило, и появление Человека-паука, когда Майку было пятнадцать, потрясло всех до глубины души (в хорошем смысле). Майк, возможно, даже помнит, как был в восторге от Человека-паука с его паутиной, красно-синим костюмом и просто потому, что он помогал старым бабушкам переходить дорогу из-за своего доброго и отзывчивого характера. Однако встреча с Человеком-пауком оказалась не такой захватывающей, как ожидал Майк.  Он мало что помнит.  На самом деле, ему нравится вообще ничего из этого не вспоминать.  Мелькают какие-то обрывки, которые он не может вспомнить.  Кровь.  Крики.  Смерть. Это... нормально.  Майк отлично умеет подавлять навязчивые мысли и хоронить их в очень, очень глубокой яме. Это никогда не закончится, потому что его проблемы никогда не закончатся, и однажды они вернутся, чтобы преследовать его, он знает это, но надеется, что это случится не слишком скоро. Ему нравится думать, что да, Человек-паук спас ему жизнь; Майка это устраивает, и он может довольствоваться этим фактом и жить дальше.  Жаль, что буквально ничего не идёт по его плану. Нью-Йорк переполнен толпами людей и ужасными пробками. Майк, честно говоря, не знает, почему он здесь. В Хокинсе никогда не было таких пробок – вероятно, потому что там почти никто не жил. Улицы были, по большей части, тихими, умиротворяющими и пустыми, и если вы видели скопление машин, запрудивших улицы, или слышали громкие сирены, это обычно означало, что что-то происходит. Нью-Йорк не такой, как все. Машины вокруг него нетерпеливо и настойчиво сигналят, и они движутся вперёд ещё медленнее, чем улитка, и единственное, что Майк видит, — это машины со всех четырёх сторон от той, в которой он сейчас сидит. Он с тоской смотрит в окно, опершись локтем на панель и подперев подбородок рукой. Небо затянуто плотными серыми облаками, готовыми разразиться дождём, и бледный туман окутывает воздух, делая его ещё темнее, пыльнее и в целом гораздо менее привлекательным. По правде говоря, город больше похож на Лондон из фильмов, чем на Нью-Йорк. Макс громко сигналит. Шум поглощает суматоха снаружи, крики, ругательства и гудки других машин. Майк отрывает подбородок от ладони ровно настолько, чтобы посмотреть на Макс в зеркало заднего вида и сказать — Это не поможет —  Она поворачивается и бросает на него равнодушный взгляд. — Я знаю. Теперь мы опоздаем. — Дастин начинает громко ругаться, перебирая бумаги в папке-скоросшивателе. На них каракули, комментарии и стикеры, все с разноцветными маркерами, а также пара неразборчивых схем и листы, исписанные абзацами текста. Майк наблюдает за ним краем глаза, испытывая одновременно раздражение, сочувствие и смирение.  — Что, чёрт возьми, происходит? — Макс высовывает голову и руку из окна, немного опасно, если честно, и ветер развевает её волосы. Лукас наклоняется и кладёт руку ей на плечо, чтобы удержать. Каким-то образом у него хватает сил выглядеть слегка обеспокоенным. — Макс, не сейчас. —  — Да, но почему движение такое хреновое? Обычно оно не такое хреновое. — — Обычно оно такое же хреновое, — сухо говорит Майк. — По крайней мере, в Нью-Йорке. — Макс откидывается на спинку сиденья и несколько раз сигналит. Лукас гладит ее по плечу, нахмурившись. Каким-то чудом машина перед ними начинает двигаться вперед. Майк наблюдает, как дорожка рядом с ними тоже начинает двигаться вперед, быстро набирая скорость. Макс торжествующе восклицает и трогается с места. Она останавливается, когда кто-то падает вниз головой прямо перед ними. — Привет. — машет ему Человек-паук. Он висит на волоске на нависающем светофоре. — Тебе придется остановиться прямо сейчас. —  — Что? — Спрашивает Макс, но Человек-паук отворачивается. Лукас указывает на него. — Светофоры не работают. — Он прав – светофоры не работают. Неудивительно, что дороги так сильно страдают. Машины на полосе рядом с ними начинают поворачивать направо, и Майк смотрит, как они проносятся мимо по приказу Человека-паука. Он стоит на пешеходном переходе, пропуская группу гражданских, которые переходят дорогу перед ними. Майк рассеянно замечает человека с ярко-зелёным ирокезом и другого человека, который пытается положить пончики кому-то на голову.  Странно. В конце концов Человек-паук снова появляется перед ними и показывает большой палец вверх. — Вы можете ехать. —   — Наконец-то! —  Макс заводит машину и сворачивает на дорогу. Наступает долгая тишина. Майк считает секунды в уме, наблюдая за проплывающими мимо зданиями. Он смотрит на часы: 9:56. Отлично — каким-то образом они опоздали ещё сильнее, чем он предполагал. — Это было странно. — замечает Лукас, когда они останавливаются на красный свет, потому что никто больше, кажется, не хочет ничего говорить. Майк отрывает подбородок от ладони. Дастин перебирает ещё несколько бумаг, прежде чем разложить их по порядку, издав довольный возглас. Лукас поворачивается на своём сиденье лицом к Дастину. — Ты хоть... понял? —  — Что.. понял что? — — Это Человек-паук… Человек-паук был там. — Лукас говорит медленно, словно обращаясь к неграмотному ребёнку. Глаза Дастина комично расширяются. — Что? Серьезно?. — — Серьезно. — Майк сдерживает смешок. Дастин резко оборачивается и смотрит на него.  —Человек-паук был там? — Майк пожимает плечами. — Ничего особенного. —  — Ничего особенного? Ничего особенного?? — — Э-э-эм... да. —Майк тоже говорит медленно, медленно кивает, медленно улыбается, наблюдая, как растёт ужас Дастина. Майку плевать на Человека-паука. Да, Человек-паук спас ему жизнь. Это также постоянно напоминает Майку о том, что он был на волосок от смерти и своими глазами видел смерть другого человека, со всей этой кровью, криками и жуткими потусторонними животными. Невесело. Дастин хлопает себя по лицу ладонями и стонет. — Черт. Дерьмо. Как я мог... — Он замолкает, переходя на вопли, пока Майк не бьет его по голове папкой Дастина. — Заткнись. — — Точно. — Макс смотрит на время и чертыхается. — Мы опаздываем, ребята — — Но у вас есть оправдание. — Все, кроме Майка (он думает, надеется, что угодно), кричат. Человек-паук висит вниз головой перед опущенным окном Макс и, кажется, улыбается прямо сквозь эту чертову маску.  Макс перестает кричать задолго до Лукаса и Дастина, и она бьет Лукаса по руке, пока Майк бьет Дастина папкой по голове. Снова. — Привет, — у Человека-паука хватает наглости помахать рукой. Помахать. — Извини. Я не хотел вас напугать. —   — Ну, ты напугал меня до чёртиков, так что спасибо. —   — Пожалуйста, уйди из моей машины, — говорит Макс. Человек-паук щёлкает пальцами. — есть бумага и ручка? —  — Что? —   — Бумага и ручка. Так что я могу прислать вам записку. Подпись: "Человек-паук". —  — Я не... — Макс со вздохом умолкает, когда Дастин издает нетерпеливый возглас. Она поворачивается и протягивает ему руку, и он возбужденно ерзает на стуле, широко улыбаясь. — Кстати, я ваш большой поклонник. — Дастин отрывает уголок листа бумаги и протягивает Максу шариковую ручку. Она протягивает его Человеку-пауку, который хихикает и подмигивает. Майк закатывает глаза, глядя на улицу, избегая смотреть в глаза. — Окно. —  Человек-паук начинает неопределенно жестикулировать. — Окно? — непонимающе повторяет Макс. — Открой окно, чтобы я мог писать. — — Хорошо. — Она поднимает окно. Человек-паук кладет бумагу на стекло и начинает что-то писать. Макс опускает стекло, когда он заканчивает, и берёт бумагу и ручку. Она читает записку вслух, не впечатлившись. — «Дорожное движение было плохим. Прям ОЧЕНЬ плохим. — Человек-паук.» Серьёзно? Кто-нибудь вообще поверит, что это настоящая записка? — — я поставил свою подпись, так что да! Мне нужно идти, но было приятно вас увидеть. — Он взмахивает рукой и прыгает на ближайшее здание. Макс поднимает стекло и вкладывает бумагу и ручку в нетерпеливые руки Дастина. — Срань господня, у меня записка от Человека-паука. — говорит Дастин. — Я так понимаю, записку мы отдавать не будем? — говорит Макс. — Ни за что на свете. Я не могу в это поверить. Не могу дождаться, когда расскажу Уиллу и Эл. —  Макс стонет. — Бьюсь об заклад, они уже там. Почему мы просто не взяли с собой наши велосипеды? О, точно. Потому что люди, ехавшие со мной, хотели застрять в пробке. — — Мы этого не хотели. — говорит Майк, но безуспешно. Макс резко заводит машину, когда загорается зеленый свет. — Мы могли бы уже быть на месте. Может, и вспотели, но все-таки приехали. Я имею в виду, на улице не так уж жарко. — Она энергично и немного сердито машет рукой в сторону окна. — Посмотри на это с другой стороны. Мы смогли поговорить со Человеком-пауком! И получить от него записку! — говорит Дастин.   — Никому нет дела до Человека-паука. — говорит Майк.   У Дастина отвисает челюсть. Он с возмущением смотрит на Майка. — Нет. —  — Да. —  — Не смей, — Дастин указывает на Майка, — так говорить. Ты был первым из нас, кто встретил его. Ты такой неблагодарный. — Майк скрещивает руки на груди и хмуро смотрит в окно. — Да, первый. И что с того? — — Честно говоря, Человек-паук классный. — говорит Лукас. — Я не понимаю, почему ты его так ненавидишь. Разве он не любимец фанатов? — Дастин хлопает в ладоши и указывает на Лукаса. — Точно. Вот именно. — Майк закатывает глаза. — Тогда, похоже, я в меньшинстве. — — А когда ты бываешь таким? —Говорит Макс, слегка качая головой. — Господи. —  Большую часть поездки они проводят в молчании, если не считать бессвязного бормотания Дастина. Майк смотрит в окно и упорно отказывается думать о Человеке-пауке, вместо этого сосредотачиваясь на грустных мыслях об опоздании в колледж. Макс, скорее всего, думает о том же, потому что она мчится на красный сигнал светофора, крича перепуганному Лукасу, что буквально секунду назад был желтый. К удивлению Уилла и Эл, когда они наконец заезжают на парковку, велосипедов там нет. Дастин собирает свои папки и бумаги в охапку и закидывает за плечи свой огромный рюкзак, резко контрастирующий с маленькой сумкой, которую Майк вешает на плечо на ремешке. Дастин, вероятно, таскает с собой весь свой рабочий стол. Лукас захлопывает дверь и закидывает рюкзак на плечо. • — Пошли. Мы опаздываем. — — Да, без шуток. — Макс натыкается на Лукаса сбоку. Он обнимает ее за плечи. Майк проносится мимо них, сжимая лямки рюкзака так, что костяшки пальцев побелели. ‘Давай, давай. Дерьмо. Черт.’ Дастин бежит трусцой, чуть не роняя при этом страницу. — Черт! Ебать! Черт! — — Очень умно — огрызается Макс. — Ты специализируешься на ругательствах? —  — Пошла ты — Позади них звенит велосипедный звонок, Макс оборачивается и машет вошедшим. Майк оборачивается и видит, как Эл и Уилл заезжают на парковку, ставят свои велосипеды у стойки и бесцеремонно соскакивают с нее. Эл подбегает и встает с другой стороны от Макс, убирая с ее лица пряди растрепавшихся на ветру волос. — Где ты была? — Спрашивает Макс. Эл смеется и пожимает плечами. — Нам пришлось свернуть. Пробки — — Ого. Я подумала, что вы двое сможете избежать пробок. — Уилл спешит к ним, застегивая куртку. Он выглядит раскрасневшимся, несмотря на холод. — Привет. — — Привет. — Майк шагает рядом с ним, не обращая внимания на громкий стук собственного сердца, которое колотится о грудную клетку, выбивая нервный, неустойчивый ритм, отражающий его неустойчивые эмоции. — Я думал, ты приедешь быстрее. — Уилл пожимает плечами, засовывая руки в карманы куртки. — Там все еще было оживленное движение. И мы не можем ехать по некоторым тротуарам —  — Верно. — Он сглатывает, чувствуя внезапную сухость в горле, и добавляет — Знаешь, сегодня мы столкнулись с Человеком-пауком. Дважды. —  Уилл с любопытством смотрит на него. — Правда? —   — Ага, — Майк выпаливает это, глядя прямо перед собой, а не в глаза Уиллу. Краем глаза он видит, что Уилл смотрит на него, и от этого пристального взгляда у него по спине бегут мурашки. Он сжимает руки в кулаки и засовывает их в карманы.  Уилл опускает взгляд и смотрит в пол. — Держу пари, Дастин в восторге. — — Так и есть. — Майк решает посмотреть на Уилла, затем позволяет себе взглянуть на его профиль сбоку, прежде чем тоже отвести взгляд. Они вместе смотрят в пол, расшвыривая ботинками камешки, идущие так близко, что их плечи соприкасаются, а тыльные стороны ладоней соприкасаются. От их соприкосновения возникает совершенно ненужный электрический импульс. Майк изо всех сил старается не обращать на это внимания. Он также изо всех сил старается не обращать внимания на безумный зуд в руке, впиваясь ногтями в ладони, чтобы сдержать его. В отличие от любого нормального человека на этой планете, это не укус насекомого, а глупое желание взять Уилла за руку. Или буквально сделать что угодно, чтобы приблизиться, потому что Майк явно не соблюдает личное пространство, когда дело касается Уилла. Это не должно быть странно или что-то в этом роде, но людям нравится делать это странным. Майк обнаружил, что большинство людей скорее поспешат с выводами, чем выяснят реальные факты.  Уилл ускоряет шаг, немного опережая Майка.  Он бормочет что-то, что Майк едва различает.  Ему уже холодно от того, что он потерял контакт.  И это глупо, но он чувствует острую зависть, когда вспоминает, как Лукас обнимает Макс за плечи. Майк заставляет себя не оглядываться и не проверять, продолжает ли Лукас это делать, потому что ему кажется, что он может спонтанно воспламениться, если сделает это. Уилл догоняет Дастина и идет рядом с ним в ногу. Они непринужденно беседуют, склонив головы друг к другу – Дастин жестикулирует с диким энтузиазмом, Уилл смеется и кивает в такт всему, что ему говорят. Это становится еще более глупым, когда зависть Майка разрастается в уродливую, дикую штуку, которая разжигает в нем пламя. Он запихивает это в себя и позволяет всему остальному поглотить это. Он хорош в таких вещах (он думает, он надеется, он не совсем верит). В любом случае, он не хочет злиться на своих друзей из-за того, чего они никогда не узнают и не поймут. Майк может держать это при себе — даже несмотря на то, что ему тяжело видеть, как Уилл и Дастин дружелюбно болтают перед ним, без капли напряжения в воздухе между ними. Ревность - забавная и ужасная вещь. Они доходят до парадных дверей своего странного здания колледжа и распахивают их, впуская в дом поток теплого, манящего воздуха. Майк заходит внутрь и снимает куртку, метафорически размышляя о том, что он избавляется от чуждых, неизведанных чувств, которые постоянно вспыхивают в его груди, совершенно нежеланные и непрошеные. Завязывая куртку на талии, он жалеет, что все не так просто. За ужином шумно, и все за столом разговаривают, кроме Майка. Он быстро заканчивает и, извинившись, выходит из-за стола, бормоча что-то себе под нос, думая, что его никто не слышит, и выбрасывает пластиковую ванночку и вилку в мусорное ведро. Они заказали еду навынос в малоизвестном ресторанчике дальше по улице; еда сама по себе была вкусной, но сейчас у Майка нет аппетита. Он выходит из их квартиры и стоит в лифте, позволяя ему спуститься на первый этаж. На улице его встречает порыв холодного ветра, и это приятно. Он обхватывает себя руками и идёт по улице в случайном направлении, мимо чуть менее оживлённых дорог и мерцающих уличных фонарей. На улицах есть такие же люди, как он, одинокие и немного замёрзшие, но есть и пары, и компании, громко разговаривающие в тишине ночи.   Это глупо, на самом деле, но чувство, которое зарождается в груди Майка, можно описать только как одиночество. Разве неправильно чувствовать себя одиноким, несмотря на то, что тебя окружает так много людей? И не просто людей — его друзей, которые громко и оживлённо разговаривают и заставляют его чувствовать себя любимым, что он редко ощущает. Он не знает, почему чувствует себя одиноким. Он не думает, что это правильно или заслуженно — возможно, он просто преувеличивает. Вот и всё. Преувеличение. — Майк — говорит кто-то у него за спиной. Он останавливается, не желая оборачиваться. Вопреки здравому смыслу, он всё же оборачивается и сталкивается лицом к лицу с Уиллом. Его лицо, освещённое жёлто-белыми уличными фонарями, раскраснелось от холода. На нём толстовка с капюшоном, натянутая на лицо, руки в карманах. Он выглядит замёрзшим. — Что ты здесь делаешь? — Спрашивает Майк. — Я собирался спросить тебя о том же. —Уилл делает шаг вперед, но Майк не двигается с места. — Я видел, как ты выходил из квартиры — Майк пожимает плечами, не зная, что ответить. Он не знает, что сказать Уиллу. Он никогда не знает, что сказать. — Было слишком громко? Я знаю, иногда наши друзья могут... — Уилл слегка фыркает, на его губах играет улыбка. — Это немного утомляет... — — Я к этому привык. — Уилл смотрит на него с сомнением. — Тогда почему ты здесь? На улице холодно. — — Сам Не знаю. — Майк переминается с ноги на ногу. — Я просто хотел уйти. От всего, наверное. — Уилл наклоняет голову набок. — Это из-за того, что ты видел его сегодня? —  Майк невольно напрягается. Уилл слишком хорошо его знает. Майк запинается, подбирая слова, но Уилл кладёт руку ему на плечо, заставляя замолчать. — Можно я тебе кое-что покажу? —  Майк медленно кивает и позволяет Уиллу взять его за руку. На Майке слишком много слоёв одежды, чтобы он мог почувствовать тепло Уилла, но даже сквозь них он ощущает давление руки Уилла на своей руке, которая, кажется, скорее сжимает, чем просто держит. В его хватке есть лёгкая настойчивость, его рука слегка сжата, как будто он показывает Майку что-то важное и не хочет, чтобы тот уходил, хотя Майк никогда бы этого не сделал.  Майк не спрашивает, куда они идут, и Уилл не даёт никаких подсказок. Он ведёт их по узкому переулку и останавливается перед зданием в конце дорожки. Плющ обвивает фасад дома, завораживающе красивый и выглядящий так, будто он сошёл со съёмочной площадки. Уилл подталкивает его к лестнице, стоящей у стены, и ведёт на крышу. По периметру крыши проходит выступ, и Уилл выбирает тот, что напротив, садится и похлопывает по месту рядом с собой. Майк колеблется, прежде чем сесть, свесив ноги с крыши и крепко ухватившись за выступ обеими руками. Он смотрит на город, темный и освещенный мигающими желтыми и белыми огнями. Вокруг них возвышаются высокие здания, а дороги и улочки полны машин и других транспортных средств, проносящихся мимо. Все выглядит таким маленьким, что Майк почему-то тоже чувствует себя таким маленьким. — Наверное, можно сказать, что это мое любимое место. — Уилл упирается пятками в стену, положив руки на бедра и сцепив пальцы. — Я нашел его пару лет назад. Иногда я просто прихожу сюда и думаю. — Майк удивленно смотрит на него, затем снова отводит взгляд. Уилл переехал в Нью-Йорк на год раньше Майка и его друзей, вместе со своей мамой. В то время им было по семнадцать, поэтому Майк пытался поддерживать связь с Уиллом и решить, в какие колледжи подать документы. Майк был полностью настроен на переезд в Нью-Йорк, чтобы быть с Уиллом. Но через некоторое время поддерживать их рушащуюся дружбу становилось все труднее и труднее. Время летело слишком быстро и ускользало у них из рук, и не успел Майк опомниться, как Уилл оказался вне пределов его досягаемости. Возможно, сейчас они здесь, вместе, но все по–другому — как будто год, который они провели в разлуке, вызвал между ними какую-то непоправимую трещину. Казалось, что мили между Хокинсом и Нью-Йорком встали между их дружбой, разделяя их во многих отношениях. Уилл, как всегда, кажется, знает, о чём он думает. — Я скучал по тебе, знаешь ли, — он смотрит на Майка с лёгкой улыбкой. — Я всегда думал о Хокинсе. О Дастине, Лукасе, Максе... о тебе. Я скучал по вам, ребята. —  Майк кивает и смотрит на свои колени, впиваясь пальцами в каменный выступ. — Я тоже скучал по тебе. — Он хочет посмотреть на Уилла, но не может заставить себя, даже когда слова слетают с его губ.  Уилл шевелится и тихо вздыхает.  — Но теперь я здесь.  Так что всё в порядке. — Он слегка наклоняет голову, и ветер развевает его чёлку.  Лунные лучи падают на его лицо под правильным углом, отражаясь в его карих глазах. Его взгляд скользит по лицу Майка, и он снова улыбается, совсем чуть-чуть. — Ты в порядке? — Серьезный тон вопроса застает Майка врасплох. Он пытается придать своему лицу менее озадаченный вид. — Я? — — Да, ты. — — То есть, да. Конечно, я в порядке. А почему бы и нет? — — Я не знаю. Иногда мне просто кажется, что... — Уилл устремляет на него непроницаемый, отстраненный взгляд. — Мне кажется, что иногда ты на самом деле не здесь, понимаешь? Не в настоящем мире. Просто... размышляю. — — И ты тоже. — Это вырывается без предупреждения. Майк внезапно замирает, заметив, как слегка напряглись плечи Уилла, как он слегка ссутулился. Его инстинкт казаться меньше, чем он есть, срабатывает так легко — всего одно сердцебиение и пара резких слов. Майк поспешно отступает. — Я не имел в виду ничего плохого. Я просто хотел сказать, что ты тоже много думаешь. Как и я. Наверное. —  Уилл пожимает плечами, и на его лице появляется тень хмурости. — Майк, это... мы сейчас говорим о тебе. —   — Да, я знаю. Прости. — Уилл откидывает челку с глаз, выглядя немного смущенным. — Я знаю, что случилось, Майк. Тебе не нужно притворяться. — Майк слегка поворачивает голову, глядя в противоположную сторону от Уилла. Он наклоняется вперед и пинает стену пяткой, чувствуя, как она врезается в кирпич под ним. — Я не понимаю, о чем ты. — Майк чувствует, как чья-то рука опускается ему на плечо, странным образом успокаивая. Он на мгновение закрывает глаза, позволяя своим мыслям блуждать, представляя мир без его путаницы из чувств, воспоминаний и страха, и позволяя себе на мгновение поверить, что он здесь с Уиллом, потому что они этого хотят, и Майк повернёт голову и опустит взгляд, и наклонится вперёд, и…  И. Точка. Это все, что есть, потому что Майк чувствует, что его мысли останавливаются, как поезд, со скрежетом останавливающийся на станции, как тормоза, скрежещущие по рельсам. — Майк, ты можешь посмотреть на меня? — Глаза Майка распахиваются, и он резко поворачивает голову. — Что? — Уилл слегка сжимает его плечо, на его лице неуверенная, почти озабоченная улыбка. — Я действительно не думаю, что с тобой все так хорошо, как ты говоришь, Майк. — — Я все еще не понимаю, что ты имеешь в виду.. — бормочет Майк, потому что он, черт возьми, уверен, что продолжит отрицать это, если хочет сохранить свое пошатнувшееся достоинство. Уилл вздыхает, звук уносится ветром и городским шумом. — Могу я тебе кое-что сказать?—  — Все, что угодно. — Майк отвечает так быстро, что чувствует, как краснеет от этого признания. Если Уилл и заметил, то, похоже, он ничуть не расстроен. — Когда мы только переехали сюда, было... тяжело, я думаю. Не совсем из-за домашней обстановки, но просто из-за того, что мы обживались и все такое. Мой брат жил в другом месте с соседями по комнате, так что мы были вдвоем с мамой, но ты, наверное, это знаешь. И ей было очень грустно, и все такое. Уилл вздыхает, выражение его лица мрачнеет. — Иногда она выпивала, но в основном курила. Много. Однако она по-прежнему работала как обычно. Она всё ещё пыталась быть счастливой ради меня... но я знал, что ей тяжело. А потом она познакомилась с отцом Эл. — Его лицо снова проясняется, как лучи солнца, пробивающиеся сквозь облака. — Думаю, она начала с ним разговаривать о разных вещах и стала счастливее. Она меньше курила. И больше смеялась и улыбалась. Затем Уилл смотрит на Майка так пристально, что его глаза почти светятся в ночи. — Я хочу, чтобы ты был самым счастливым, Майк. Я не говорю, что ты сейчас несчастлив, но, может быть, ты хочешь что-то сказать. Ты можешь рассказать не только мне, но и любому, с кем тебе комфортно, но не держи свои проблемы при себе. Мы здесь для этого, понимаешь? Мы хотим помочь. Я хочу помочь. — Майк некоторое время пристально смотрит на Уилла, прежде чем отвести взгляд и посмотреть на город внизу и перед собой. Невысказанные слова словно прожигают дыру у него на языке, он так сильно хочет вырваться из этой клетки, которую сам для себя создал. Он хочет все рассказать Уиллу. И Уилл наблюдает за ним, серьезный и открытый, так сильно желая, чтобы Майк что-нибудь сказал. Майк хочет воспользоваться этим шансом. Поэтому он говорит небольшую часть правды. Это не ложь и не вся правда, а всего лишь небольшая часть правды. — Я думаю... я просто напуган. — Уилл кивает, как будто все понимает. Майк делает глубокий вдох и продолжает. — Я боюсь терять людей. Я знаю, что не был так близок с Бобом, — Майк сглатывает, - как с тобой например. Думаю, в основном это было из-за того, что я был там. Видел это. От этого стало только хуже. И я испугался потерять людей, о которых я... которые мне небезразличны, я думаю. Просто всех, кого я знаю. — Он пожимает плечами, слегка запинаясь. — Да. Так что... вот и все. — Уилл на мгновение замолкает. Лицо и шея Майка пылают, и единственным звуком, который отдается в ушах, является бешеный стук его сердца. Он потирает руки, бросая быстрые взгляды на Уилла, когда думает, что тот не видит, ожидая, что тот скажет что-нибудь, чтобы нарушить это богом забытое молчание. Но все, что он говорит, это просто — Спасибо, что рассказал мне. — Майк удивленно моргает, и Уилл одаривает его легкой, нарочитой улыбкой. Майк опускает взгляд на свои руки, неподвижно лежащие на коленях. Он сжимает каждый из своих пальцев, холодных на ощупь. — Наверное, нам пора идти. — говорит Майк, растягивая слова, потому что не хочет уходить, несмотря на пронизывающий холод. Уилл кивает, немного нахмурившись, но перекидывает ноги через край крыши и встаёт. Через мгновение Майк тоже встаёт и идёт за Уиллом, который начинает спускаться по лестнице. Майк идёт по улице, и за ним кто-то следит.  По крайней мере, он думает, что за ним кто-то следит. Инстинкт подсказывает ему просто сбежать с места преступления и пойти домой, но какой-то придурок, преследующий его, не помешает ему купить пять рогаликов по цене двух в магазине рядом с их квартирой. Даже потенциальный вор не остановит его, даже если он сможет просто забрать его кошелёк и уйти, как ни в чём не бывало. Это было бы весьма прискорбно, потому что тогда у Майка не было бы денег, чтобы купить себе два рогалика. Он ждет у пешеходного перехода, глядя на красный сигнал светофора и желая, чтобы он сменился зеленым. Там тоже собралась небольшая толпа людей, ожидающих перехода, а всего в двух кварталах от них — спорящая пара, которая яростно жестикулирует. Ветер разносит их голоса, и Майк не может не прислушаться, поэтому, поддавшись искушению, надевает наушники. Его друзья и семья постоянно критиковали его за то, что он пользуется наушниками, а не, например, берушами или чем-то подобным. Но серьёзно — поначалу беруши могут доставлять лёгкий дискомфорт, но потом они просто мешают. Наушники намного удобнее, и не его вина, что они так заметны. В любом случае, это хорошо, потому что люди, которые хотят с ним поговорить, могут понять намёк и оставить его в покое. Они также ненавидят, когда он носит наушники во время прогулки — что, если его собьёт машина, которую он не услышит, когда будет переходить дорогу, или случится что-то подобное? Конечно, это может быть печальная смерть, но это маловероятно. Кроме того, он же не идиот — он всё равно смотрит на зелёный свет. Или да , в данном случае, на красный.  К счастью, машины наконец останавливаются, и красный свет меняется на зелёный. Майк начинает переходить дорогу, когда чувствует лёгкое прикосновение к плечу.  Он не обращает на это внимания, но человек снова прикасается к нему.  Майк оборачивается, готовый нахмуриться и посмотреть на того, кто его раздражает, но замирает, когда видит Человека-паука.  Снова.  Майк не снимает наушники, как сделал бы вежливый человек.  Он просто смотрит, стоя посреди дороги. Другие прохожие обходят его, не обращая внимания, вероятно, из-за присутствия Человека-паука. Сам супергерой игнорирует их.  Он постукивает себя по голове. Когда Майк не отвечает, он показывает на наушники, и Майк наконец снимает их и вешает на шею. Он ставит музыку на телефоне на паузу и смотрит на Человека-паука самым невозмутимым взглядом, на который только способен. Даже в маске Майк практически видит его радостную улыбку, когда он что-то протягивает ему. — Ты уронил. — Майк с сомнением берет это и понимает, что это его бумажник. Что ж, вот вам и все его прежние выдуманные сценарии воровства - теперь, когда он об этом думает, это выглядит довольно иронично. Он удивлённо смотрит на Человека-паука, и рациональная часть его мозга подсказывает ему, что нужно сказать «спасибо», но это заглушается ощущением, что Майку нужно уйти от него прямо сейчас.   Он обходит супергероя, на мгновение задумавшись, зачем тому понадобилось возвращать Майку кошелёк.  С другой стороны, он Человек-паук из Дружелюбного Соседства, а не просто Человек-паук.  Возможно, именно поэтому его — вопреки личному мнению Майка — так любят.  Майк надевает наушники и продолжает идти, но Человек-паук не понимает намёка. Он идёт рядом с Майком, бормоча что-то, что заглушает музыка, звучащая в наушниках Майка. Когда они доходят до перекрёстка, Майк снимает наушники и останавливается. — Что ты делаешь? —  Человек-паук склоняет голову набок. — Что ты имеешь в виду? —  Майк машет перед его лицом кошельком. — Ты вернул мне это. Тебе больше не нужно со мной разговаривать. — Человек-паук пожимает плечами. — Может, я хотел убедиться, что ты перейдешь улицу в безопасности. — — Да, точно. — Майк фыркает. —Я не какая-нибудь старая бабуля, знаешь ли. — Он указывает на наушники Майка. — В них тебя может сбить машина. — Майк закатывает глаза. — Конечно. — Человек-паук начинает идти, жестом приглашая Майка следовать за ним. Майк неохотно подчиняется и идёт рядом с супергероем. Он оставляет наушники висеть на шее и спрашивает: — Так это ты был моим сталкером ? — — Что? — — Я чувствовал, что кто-то преследует меня. Это был ты, не так ли? — — Я хотел вернуть тебе кошелёк. Это так плохо? —  — Я никогда не говорил, что это плохо. — Майк засовывает руки в карманы, не выпуская бумажник из рук. — Я спрашивал, не преследуешь ли ты меня. — — Преследование имеет негативный оттенок. Но, да, я следил за тобой. Я видел, как ты уронил бумажник. — — И ты не мог отдать его мне раньше, когда увидел, что я его уронил? — — У меня были другие дела, — Человек-Паук говорит непринуждённо, как будто это шутка. Майк хмуро смотрит на него. — Что, помогаешь старушкам переходить дорогу? —  Человек-паук смеётся, удивляя Майка, и в его груди разливается тепло. Майк предполагает, что не каждый день случайный скучный обыватель заставляет супергероя смеяться просто потому, что он может и хочет быть объективным, а не потому, что его смех звучит приятно (чего на самом деле нет).  Человек-паук взмахивает рукой. — Я имею в виду, конечно, если ты хочешь так выразиться. — Майк не успевает продолжить расспросы, потому что Человек-паук продолжает. — Итак, теперь, когда у тебя есть бумажник, куда ты собираешься в этот теплый апрельский день смеха? — — Пекарня. Кроме того, я думаю, что теплый — это преувеличение. — — Верно, как всегда. Начало апреля действительно больше похоже на зиму, чем на весну, не так ли? —  — Это здесь. — Майк пинает камешек на земле, стаптывая ботинок. — Я ненавижу этот город. —  Он не знает, почему говорит это. Он никому этого не говорит, хотя его отношение к городу невероятно очевидно. Он догадывается, что это может оскорбить некоторых людей, особенно его друзей, потому что они все решили переехать сюда после того, как их приняли в колледж, который они выбрали вместе. Скорее всего, они не оценят отвращение Майка к этому городу. Человека-паука, однако, это не останавливает. — Почему? —   — Мне просто он не нравится. — Замените «он» на «тебя», и утверждение будет ближе к истине, но Майк не настолько мелочен. У него множество причин ненавидеть Нью-Йорк. Человек-паук — лишь одна из них, важная, но в общем и целом — лишь одна из них.  — Что ж, может, я смогу убедить тебя в обратном. —  Майк удивленно смотрит на него, затем усмехается. — Как? — Человек-паук обходит Майка и встает перед ним спиной к лицу, заложив руки за спину. — Ты позволишь мне принять твое предложение? —  — Может быть. Это  зависит…— — От чего? —  — От того, что ты собираешься заставить меня сделать, чтобы убедить. —  Человек-паук разражается лающим смехом. — Я не собираюсь заставлять тебя много делать. Просто следуй за мной, и ты увидишь. — — Да, я хочу эти рогалики. —  Человек-паук останавливается и протягивает руку, в буквальном смысле этого слова. Майк останавливается и с сомнением смотрит на нее, прежде чем его взгляд скользит вверх и встречается с белыми глазами в маске Человека-паука. Супергерой слегка наклоняет голову влево. — Я могу отвести тебя в магазин через минуту, не больше. — — Слушай, не обижайся, но я не хочу, чтобы меня водили за нос. —  — Значит, ты предпочтешь пройтись еще минут семь? —  — Как… это так специфично. —  Человек-паук пожимает плечами. — Супергерои тоже едят, знаешь ли. Так мы идем туда или нет? Мне нужно показать тебе кое-что, что изменит твою жизнь. —  Майк не может удержаться и фыркает. — И это убедит меня в том, что Нью-Йорк — не полная задница? —  — Бинго, — Человек-Паук щёлкает пальцами. — Так ты идёшь или нет?  Майк колеблется. Дважды он доверял Человеку-Пауку, и оба раза решение оказалось верным. Это многое говорит о Майке как о человеке, думает он.  Он берёт Человека-Паука за руку. — При одном условии, — говорит Майк. — Не выпендривайся. —  Человек-паук обнимает его за талию. — Я и не собирался. Хотя, раз уж ты об этом заговорил... —  — О, черт... — Что бы Майк ни собирался сказать, его резко обрывает внезапный порыв ветра, когда Человек-паук выскакивает наружу и запрыгивает на фасад здания. Майк выкрикивает проклятие и хватается за плечи Человека-паука, на 99 процентов уверенный, что слышит смех супергероя, когда тот перемахивает через соседнее здание. — Отпусти меня! — Кричит Майк, хотя знает, что Человек-паук этого не сделает. — Черт! Черт, я собираюсь..— — Все в порядке! — Кричит Человек-паук. Они пролетают над улицей, полной машин, остановившихся на красный свет. — Я тебя не брошу! —  Майк утыкается лицом в плечо Человека-паука и кричит. Без слов – просто вопль. Когда он, наконец, чувствует, что земля коснулась его ног, он продолжает цепляться за Человека-паука, пока тот не разнимает их. Майк замечает свой смех с опозданием на секунду и отшатывается, свирепо глядя на него. — Вообще-то, пошел ты. —  — Ты там в порядке? — Человек-паук ухмыляется прямо сквозь маску. — Ты пол собираешься целовать ?—  Майк отшвыривает его и врывается в пекарню. Как только они входят, большинство посетителей поворачивают головы и смотрят на них. Дверь за ними захлопывается, весело позвякивая колокольчиком. Человек-паук машет всем рукой, а Майк проходит мимо них, направляясь прямиком к прилавку, где стоит кассир со скучающим видом. Майк достает бумажник и кладет на прилавок пятидолларовую купюру. — Пять долларов за два, пожалуйста. —  Кассирша опускает взгляд на деньги, затем поднимает на него, выражение ее лица не меняется. Все такая же скучающая, она говорит — Извините, но акции не будет. —  — Что? — Майк сердито указывает на табличку с ценами на стене у нее за спиной. — Но... —  — Акция закончилась вчера. Это была акция только на март —  — Да пошли вы —  Она медленно пожимает плечами. — Это не моя вина. Вам следовало прийти вчера, если вы действительно этого хотел. —  Майк потирает переносицу. Итак, он столкнулся с Человеком-пауком, чуть не умер от страха, что его уронят, а теперь даже не получил свои два рогалика? Человеку-пауку понадобится что-то чертовски потрясающее, чтобы убедить Майка, что этот город не отстой. Кстати, о Человеке-пауке: он подходит к Майку прямо сейчас и небрежно кладет руку на прилавок. Глаза кассирши расширяются — это первая эмоция, которую Майк видит прямо сейчас, но она говорит своим обычным тоном — Ты Человек-паук. —  — Ага. Я ещё и с этим злым маленьким парнем, и… — Майк усмехается, но Человек-паук продолжает, — и я бы порекомендовал вам дать ему два бублика. Считайте, что это за мой счёт. —  Девушка приподнимает идеальную изогнутую бровь. — Акция закончилась вчера. Я уже сказала. — — Просто отдайте ему рогалики. Вы же хотите, чтобы я спас вас, если этот магазин загорится, верно? —  Она смотрит на него с неизменным выражением лица, прежде чем перевести взгляд на Майка. Он нетерпеливо постукивает пальцами по стакану. Она коротко кивает. — Хорошо. Выбирайте сами. —  Ладно. Это было неожиданно. С неохотой, но благодарностью Майк заказывает два своих любимых вида бубликов — с беконом, яйцом и сыром (на закуску) и с корицей (на десерт). Кассир кладёт их в пакет, складывает его и протягивает Майку. Майк берёт пакет и собирается его открыть, но Человек-паук протягивает руку. — Подожди. Мне нужно убедить тебя, что Нью-Йорк — не полная задница, помнишь? —  Майк закатывает глаза. — И что же это? —  Человек-паук хватает его за руку и вытаскивает из магазина. — Нам нужно еще немного покачаться, так что, наверное, мне стоит подержать для тебя эту сумку. —  — Нет. Никаких покачиваний — Человек-паук забирает у него сумку и все равно обнимает его за талию. — Это самый простой способ, так что чем скорее ты к нему привыкнешь, тем лучше!— Он заканчивает с криком, когда они взмывают в воздух. Майк зажмуривает глаза и пронзительно кричит, ветер уносит шум прочь. Человек-паук крепче сжимает его талию, и они переходят на другую улицу. — Просто посмотри и увидишь! Ты не упадешь. —  Майк смотрит на землю под собой и снова утыкается лицом в плечо Человека-паука. — Нет, черт возьми. Неа. Не глядя —  Он толкает Майка плечом. Майк отводит взгляд и смотрит на него, но Человек-Паук говорит — Серьёзно. Просто посмотри и хоть раз перестань кричать. — Майк отказывается смотреть вниз, поэтому он смотрит прямо перед собой на здания, простирающиеся вокруг них. Небоскребы, кажется, вздымаются еще выше, чем на самом деле, сверкая отраженным солнечным светом, но Майк также может видеть верхушки многих домов и магазинов, ряды которых тянутся вдоль улиц, крыши находятся на одном уровне друг с другом. Супергерой начинает ритмично раскачиваться и перепрыгивать со здания на здание, чего оказывается достаточно, чтобы Майк чудесным образом ощутил странное спокойствие. Человек-паук бросает на него взгляд. — Видишь? Все не так уж и плохо. —  — Если не думать о неминуемой смерти при падении — — Как я уже сказал, я не дам тебе упасть. Если бы я знал, я бы даже не стал изображать из себя супергероя. —  — Даже супергерои совершают ошибки. —  Человек-паук на мгновение замолкает, унося их в другое здание. Наконец, достаточно тихо, чтобы его почти не было слышно на ветру, он говорит — Знаешь, я бы никогда не совершил такую ошибку. —  У Майка нет времени обдумывать его слова, потому что Человек-Паук взмывает вверх и приземляется на крышу здания, удерживая Майка, пока тот не сможет стоять на ногах, не падая на дрожащих коленях. Майк отходит, берёт протянутый Человеком-Пауком пакет и открывает его, чтобы проверить. Бублики выглядят совершенно целыми. Майк оглядывается. Он не только узнаёт это место, он был здесь буквально прошлой ночью. Он оборачивается, открыв рот, чтобы что-то сказать, но Человека-паука уже нет рядом с ним. Он резко оборачивается и замечает, что Человек-паук уже сидит на выступе, вытянув ноги прямо перед собой и заложив руки за голову.  Майк пробирается к нему и устраивается на выступе рядом с Человеком-пауком, открывая пакет и перекладывая бублик наверх. Он откусывает и жуёт секунду, прежде чем выплюнуть и громко закашляться от горького вкуса. — Что за хрень? —   Человек-Паук смотрит на него. — Что? —   — Это, — заикается Майк, — на вкус как дерьмо! —   Человек-Паук смеётся, что, по мнению Майка, очень неуместно в данной ситуации. — Правда? —   — О боже — Майк стонет, кладя пакет рядом с собой. — Сегодня, блять, первое апреля. —  Человек-паук смеется еще сильнее, держась за бока. — Черт возьми, подожди, так вот почему она так легко согласилась отдать тебе рогалики? — Майк хмурится, глядя на ужасный, жестокий, проклятый город перед собой. — Я чертовски ненавижу свою жизнь. —  Смех Человека-паука перерастает в хихиканье, и он слегка качает головой. — Может, попробуешь хотя бы другую? —  — Готов поспорить, они все дерьмо. —  — Правда, правда. — Человек-паук слегка подталкивает его ногой. — Ты не боишься? — Майк бросает на него быстрый взгляд. — Чего? —  Человек-паук опирается руками о край и смотрит вниз, на дорогу. — От того, что иы здесь, наверху — — Я бывал здесь раньше. Здесь не так уж плохо. —  — Правда? Провал. Хотя это мило, не так ли? —  Майк осматривает вид. Он считает, что все в порядке, хотя могло бы быть и лучше. Как ночью, когда город оживает, наполняясь красками и огнями, а он окутан тенью и лунным светом, и Уилл тоже прекрасен, словно спустился со звёзд или был тронут ими. Майк качает головой и моргает, чтобы избавиться от наваждения, и снова фокусируется на происходящем перед ним. Он берёт ближайший предмет — упаковку от рогалике — и с силой выбрасывает её в город. Человек-паук вздыхает. — Что тебе сделали эти рогалики —   — На вкус как дерьмо. Они это заслужили. —   Человек-паук смотрит на него очень скептически; по крайней мере, настолько скептически, насколько это возможно в маске. — И тот, на кого или на что они  упадут тоже это заслужил? —   — Мне всё равно. —  Человек-паук медленно кивает. — Понятно.  — Он молчит какое-то благословенное мгновение, прежде чем указать на город и сказать — Ну и? —  — Ну и что? —  — Ну и как тебе вид? Он меняет твоё отношение к этому городу? —  — Нет. Как я уже сказал, я был здесь недавно.Это не так уж и удивительно. —  — Но ты должен признать, что вид красивый. —  Майк пожимает плечами. — Наверное.. Ночью здесь лучше. —  — О, правда? Может, мне стоит пригласить тебя сюда попозже? —  — Я бы предпочел, чтобы ты этого не делал. —  Человек-паук наклоняет голову набок. - Что-нибудь случилось? — Ничего, просто… — Майк не заканчивает фразу. Он не знает, как это сделать; что он должен сказать — что не хочет находиться в компании Человека-паука? Или даже рядом с Человеком-пауком?  Человек-паук отталкивается руками и садится на корточки на выступе, раскачиваясь взад-вперёд. Он выглядит беспокойным. — Просто? —  Майк прикусывает губу изнутри и пожимает плечами.   — Ты знал, что я помню всех, кого спас? —   Майк напрягается, его плечи поднимаются, а пальцы сжимаются в кулаки на выступе.  Стиснув зубы, он говорит — Конечно. —   — Я не какой-то бесчеловечный или что-то в этом роде.  Поэтому меня и называют Человеком-пауком из Дружелюбного Соседства.  Я просто помогаю людям. Вот почему я сижу здесь с тобой прямо сейчас. —   — Я не понимаю, зачем ты мне это говоришь. —   Человек-паук смотрит на него, и впервые Майку кажется, что он смотрит по-настоящему.  Пристально или пытаясь оценить выражение его лица.  Чувствуя себя неловко, Майк отводит взгляд и смотрит на свои колени, разгибая и складывая пальцы.   — Возможно, ты забыл, но я так и не получил благодарности. — Майку с трудом удается сдержать вопрос "за что?". Он знает, что имеет в виду Человек-паук; он хочет, чтобы Майк поблагодарил его за то, что вернул бумажник, спасибо, что убедил кассира отдать ему рогалики (хотя они были отвратительными). Майк даже не сказал ничего похожего на "спасибо", показав лишь нежелание даже разговаривать, не говоря уже о вежливости. Внезапно он радуется, что не ест эти рогалики. Ему хочется вырвать или что-то в этом роде. Человек-паук продолжает, словно не замечая беспокойства Майка. — Я не жду ничего такого. Я просто подумал, что, может быть, я заслуживаю чего-то, понимаешь? Я делаю всё это ради благотворительности, так что я не жду ничего взамен, но обычно приятно, когда старушки, которым я помог перейти дорогу, говорят спасибо, верно? — — Спасибо, — немного натянуто отвечает Майк. По крайней мере, это заставляет Человека-паука замолчать. — За то, что вернул мне кошелёк. И купил мне рогалики , хотя они были дерьмовые.   — О, — это всё, что может сказать Человек-паук, и это было бы забавно, если бы не стремительно нарастающее, ужасающее смущение, поднимающееся в груди Майка.  Он смотрит на часы, просто чтобы чем-то себя занять, и решает не смотреть на Человека-паука.Наконец супергерой говорит что-то более красноречивое. — Не за что. Я, э-э-э… —  — Не ожидал, что я скажу тебе спасибо, — быстро перебивает его Майк, не в силах смотреть ему в глаза. — Послушай, я просто придурок, ясно? Из всех людей, которых ты спас, я, наверное, худший из всех. Так что… побереги своё дыхание и время и, может быть, просто… не знаю, пообщайся с другим парнем или что-то в этом роде. — Дело не в том, чтобы избавиться от Человека-паука, хотя, может быть, подсознательно он и хочет чего-то подобного. Но это правда, что Майк — полный придурок и, вероятно, худший из тех, кого спас Человек-паук. Майк знает это, и это немного унижает его, но он говорил о себе и похуже, чем просто «придурок».  — Нет! — яростно говорит Человек-паук. Он продолжает, прежде чем Майк успевает внести свой немного сбивчивый вклад. — Я имею в виду, нет. На самом деле ты один из самых крутых, потому что ты выше социальных стереотипов и прочего, и тебе на самом деле наплевать на супергероев. Ты, кажется, вроде как ненавидишь меня, что вполне объяснимо... —  — Я просто хочу тебя прервать. Я не испытываю к тебе ненависти. —  — Ну, или ты ведешь себя так, будто это так. Что меня вполне устраивает. Я люблю, когда мне бросают вызов. —  Это не вызов. Майк прикусывает губу, едва сдерживаясь, чтобы не сказать что-то еще. — Послушай, это не личное или что-то в этом роде. Я просто... мне просто не нравятся все эти супергеройские штучки, понимаешь? —  — Я знаю, — беззаботно говорит Человек-паук. — Вот почему я нахожу это интересным. Люди, которых я спасаю, обычно почитают меня как бога или что-то в этом роде, но ты другой. Я думаю, это круто и, типа, нескучно. —  — Это не игра. — Майк молчит, и хотя Человек-паук, вероятно, прекрасно его расслышал, он не подает виду. Майк продолжает. — Это... это не то, что ты можешь победить, или битва супергероев, или что-то в этом роде. — Он слегка хмурится, протягивает руку и потирает складку между бровями, уже чувствуя приближающуюся головную боль. — Тебе следует просто уйти и перестать тратить свое время впустую. —  Человек-паук только моргает. Майк кусает нижнюю губу, уставившись на колени, где лежат его слегка дрожащие руки, костлявые, бледные и жалкие, как и весь он сам и его существование в целом. — Знаешь, — наконец говорит Человек-паук, — когда ты так говоришь, это звучит для меня скорее как вызов.  Из горла Майка вырывается стон.   — Ты невыносим, ты это знаешь? — — У меня две цели. — Человек-паук говорит так, будто не слышал, что только что сказал Майк. — Первая: убедить тебя, что Нью-Йорк на самом деле прекрасный город, а не дыра.  Вторая: раскрыть дело о твоей ненависти к супергероям. —  — Я не… — Майк прерывается со вздохом, чувствуя, как смирение берёт верх над раздражением.  Человек-паук вскакивает на ноги.  — Что ж, похоже, мне нужно заняться супергеройскими делами, так что увидимся позже?   — Нет, — говорит Майк, потому что «увидимся позже» прозвучало как вопрос, но Человек-паук перепрыгивает через подоконник и исчезает. Уилл открывает дверь и ждет, пока Майк войдет первым, они заходят в кафе и закрывают за собой дверь. Они заказывают кофе и садятся на высокие табуреты в углу, у окна, за столик на двоих. Уилл всегда ходит сюда за продуктами, и это милый, необычный магазинчик с уютной коричневой цветовой гаммой и теплым светом, льющимся через окна от пола до потолка. Майк понимает, почему Уиллу здесь нравится. Они приехали сюда после своих последних занятий в колледже на целый день, взяв велосипеды (после дорожно-транспортного происшествия Макс убедил всех немного потренироваться и доехать до колледжа на велосипеде), в то время как Макс, Лукас, Эл и Дастин отправились одни. Майк почти уверен, что Дастин что-то говорил о библиотеке, которая является его вторым домом, и в тысячный раз покидает третье колесо с Максом и Лукасом. Это странно, но Майк не утруждает себя расспросами. Его друзья обычно являются воплощением странности. Сейчас Уилл непривычно молчалив и что-то рисует на салфетке ручкой, которую всегда носит в кармане. Это та самая ручка, которую Майк подарил Уиллу перед его отъездом — одна из многих причин, по которым Майк ненавидит этот город. Год без Уилла был худшим годом в жизни Майка, и он определённо не хочет об этом вспоминать. — Что ты рисуешь? — спрашивает Майк. Уилл поднимает взгляд и слегка улыбается, прикрывая салфетку рукой. —  Угадай, — говорит он, продолжая рисовать. — Серьезно? Хм... — Майк выглядывает в окно в поисках вдохновения. — Машины? —  — Нет. Это не что-то настолько скучное. —  — О, хорошо, фантастическое существо? —  — Нет.—  Майк на мгновение прикусывает губу и задумывается. — Кофе? —  — Нет. — Уилл издает смешок и поднимает голову. — Хочешь подсказку? —  Майк скорчил гримасу. — Хорошо. —  Уилл улыбается, в его глазах светится понимание. — Хорошо. Он в этой комнате. —  — Он? — Майк улыбается в ответ, слегка поддразнивая. — Это кассир? —  — Нет. — — Эм… Это тот парень в кабинке в кафе? —  — Да. — Уилл на мгновение сохраняет невозмутимое выражение лица, а затем разражается смехом, слегка сдвинув руку. — Нет, идиот! —   Майк ухмыляется и пользуется случаем, выхватывая салфетку из-под руки Уилла. Уилл вскрикивает и пытается забрать её, но Майк откидывается на спинку стула и подносит салфетку к лицу. Итак, это его рисунок, глаза смотрят вдаль, когда он смотрит в окно, подперев подбородок рукой и поставив локоть на стол. Пока заштрихована только верхняя половина его тела. — О, ты нарисовал меня, — говорит Майк. Уилл на удивление ловко выхватывает салфетку и показывает Майку язык. — Обманщик. —  Майк пожимает плечами, притворяясь, что ничего не понимает. — Ну, как я мог догадаться? Я скромный человек, знаешь ли. —  Уилл фыркает и продолжает рисовать.  — Конечно, ты продолжаешь себе это говорить. — Им приносят кофе, и Майк берёт ложку и помешивает в своей чашке, наблюдая, как белая пена взбалтывается и смешивается с коричневым кофе.  Уилл какое-то время любуется своей пенкой, прежде чем вернуться к рисунку.— Узор всегда разный, как будто... у них всегда разные снежинки, — немного рассеянно говорит Уилл.   — Наверное, потому что все снежинки выглядят по-разному, — говорит Майк, чувствуя, что вот-вот наклонится и поцелует его.   — Вот почему мне так нравится это кафе. — Уилл щёлкает ручкой и убирает её и салфетку в нагрудный карман.  Он замечает, что Майк странно на него смотрит, и приподнимает бровь.  — Что?  —  — Ты, — Майк показывает жестом, — сохраняешь салфетку? —  Уилл пододвигает к себе чашку с кофе и блюдце и пожимает плечами. — Да. — Он переводит взгляд на Майка, и на его лице появляется внезапная улыбка. Он похлопывает себя по карману. — Так что ты всегда будешь в моём сердце. — У Майка никогда не было проблем с мозгами, но в тот момент ему показалось, что они просто отключились. Он открывает рот, желая, чтобы его голосовые связки сработали в этот раз и из его рта полились правильные слова. К счастью, из его рта не вылетают неправильные слова. К несчастью, из его рта вообще ничего не вылетает, так что он, наверное, выглядит как рыба, открывающая и закрывающая рот беззвучно. Уилл имеет наглость хихикнуть, прикрывая рот рукой и выглядя немного ошеломленным самим собой. Его щеки заливаются красивым бледно-розовым румянцем. — Не могу поверить, что я это сказал. —  — Боже, это было так банально. — говорит Майк, или, скорее, выпаливает, но он слишком занят чувством благодарности за то, что его голос наконец-то работает, чтобы задумываться над этим фактом. Уилл убирает руку и улыбается, глядя в чашку с кофе, которую помешивает. Он смотрит на Майка сквозь ресницы и говорит — Но это правда. —  Майк пытается скрыть свою глупую, влюбленную улыбку и горящие щеки за краем чашки. Он знает, что Уилл не имеет в виду ничего подобного, когда говорит подобные вещи. Друзья любят друг друга, ясно? Они определенно могут любить друг друга; Майк это знает, и Уилл это знает и имеет в виду именно это. Это все, что он имеет в виду. Тем не менее, Майк не может не думать о том, что, возможно, некоторые из этих вещей не совсем... платонические, какими должны быть. Он пытается отрицать надежду, которая поднимается в его груди, потому что надежда причиняет только боль, а он предпочёл бы меньше боли, чем ту, что уже чувствует. Но он не может её остановить. Как пиявка, она присасывается к его груди и остаётся там, пульсируя теплом, которое может создать только надежда. Майк ставит чашку на стол и выдавливает из себя более нормальную, дружескую улыбку. — Я польщён. —   Уилл снова пожимает плечами, и кажется, что он вот-вот заговорит. Внезапно он замирает, улыбка сходит с его лица, и его тут же охватывает ужас. Он хватается за шею и смотрит на Майка, не говоря ни слова. Внезапное предчувствие сжимает желудок Майка, и он крепче сжимает ручку чашки. Что-то не так. Уилл тихо говорит — Тебе нужно уйти. —  Что? Майк пытается заговорить, но голос снова не слушается. Уилл резко встает, и кофе выплескивается через край чашки. — Тебе нужно уйти! —  Окно рядом с дверью разбивается, и кто-то, нет, что-то врывается в кафе. Люди, сидящие ближе всего к окну, начинают кричать и вскакивают со своих мест, когда это существо бросается вперёд, опрокидывая столы и разливая напитки и еду на клетчатый пол.  Майк оборачивается, протягивает руку, чтобы схватить Уилла за руку и убежать. Но он замирает, когда понимает, что Уилла там нет.  — Уилл? — Майк оборачивается, оглядывая кафе в поисках Уилла. Он ушёл. — Уилл! —   Эта штука, чем бы она ни была, врезается в ближайшего человека, отбрасывая его к стене. Он падает, кажется, без сознания — или он мёртв? Майку становится плохо. Он хватается за край стола, оглядываясь в поисках выхода. Возможно, Уилла уже нет.  Но как он мог уйти так быстро? И он бы не ушёл без меня. Не так ли? О чём бы Майк ни думал прямо сейчас, это не имеет значения, потому что тварь движется к нему. Она немного похожа на паука, но с сочащейся, пузырящейся плотью и ногами, которые хлюпают и скользят по полу, когда она движется; и, конечно, она намного больше настоящего паука. Майк отшатывается назад, опрокидывая кофе на стол. Он обходит свой стул и пятится к стене, и единственная мысль, которая проносится у него в голове: «Я сейчас умру». Это не самая приятная мысль, но, опять же, у Майка и раньше возникали подобные мысли — даже несколько раз. Майк не хочет умирать, особенно от этой странной, похожей на паука твари, но мысль о смерти приходит к нему с какой-то странной отстранённостью. Он рассеянно думает, что должен быть в большем ужасе. Наверное, он должен кричать или звать на помощь. Он не должен был прижиматься к стене, молчать и смиряться со своей судьбой, но в каком-то смысле ему было почти всё равно.  Затем, очень поэтично, Человек-паук влетает в кафе через разбитое окно и приземляется позади монстра.  Он выпускает паутину и обвивает ею ногу, оттягивая её назад. Паук не издаёт ни звука, вероятно, потому, что у него, похоже, нет рта, но он издаёт ужасный скрежещущий звук, когда его скользкую плоть отрывают от земли.  Кажется, что в схватке Человек-паук будет сражаться с паукообразным существом, и кажется, что Человек-паук победит. Существо медленное, вероятно, из-за своего размера, и Человек-паук заворачивает его в паутину и несколько раз бьёт о стену, пока оно не превращается в месиво из липкой слизи и шипящей плоти. Человек-паук отходит в сторону, выводя людей из магазина. Снаружи уже подъезжают машины скорой помощи и полицейские.  Это была короткая схватка. Майк понимает, что существо почти не представляло угрозы для такого, как Человек-паук. Несмотря на то, что он был большим и отвратительным на вид, он был ростом примерно с Майка, хотя, когда он нависал над ним, то казался гигантским монстром. Теперь, превратившись в лужу слизи, он не выглядит так, будто может кого-то убить. Майк решает, что рад остаться в живых. Это был бы глупый способ умереть. Он отходит от толпы — большинство из них невредимы и просто пришли, чтобы привлечь внимание Человека-паука и осыпать его криками, восхваляющими его и выражающими их вечную любовь к нему. Жаль, что Майку не удалось допить свой кофе, но сейчас это не главное. Ему нужно найти Уилла.  Он достаёт телефон — бесполезное занятие. Уилл редко отвечает на звонки, и сейчас не исключение. Майк в гневе хочет швырнуть его в аккуратно подстриженный куст неподалёку, потому что какой смысл в телефоне, если он не может найти того, кого ищет, — но в кои-то веки прислушивается к рациональной части своего мозга и засовывает его в карман.  Он обходит толпу и заглядывает в кафе.  Его, вероятно, придётся закрыть или, по крайней мере, отремонтировать на какое-то время, прежде чем оно вернётся в прежнее состояние. Полицейский отводит его в сторону от места происшествия, уже огороженного жёлтой лентой, и Майк послушно отступает. Ему нужно вернуться в квартиру. Это будет хорошая история, которую он расскажет Дастину; тот всегда любит истории о том, как Человек-паук спасает положение. Но Майк продолжает стоять, безуспешно высматривая Уилла в толпе. Люди уже начинают расходиться, и Майк знает, что узнал бы Уилла где угодно. Его точно здесь нет. Человека-паука тоже нет. Это объясняет, почему толпа быстро редеет, и, скорее всего, остались только те, кого задел этот бой. Майк засовывает руки в карманы и покачивается на ногах, чувствуя себя немного потерянным. Он не хочет уходить без Уилла, но если тот уже ушёл без него, то разве Майку не стоит уйти? — Майк! —  О, слава богу. Майк оборачивается и чуть не плачет от облегчения, когда Уилл спешит к нему с раскрасневшимся лицом и растрёпанными волосами. — Где ты был? — спрашивает Майк, когда Уилл подходит к нему. Тот не отвечает, возится с пуговицами своей фланелевой рубашки. — Я искал тебя, — говорит Уилл, тяжело дыша. — Бегал как дурак. —  - Правда? Ты исчез., когда появилась эта странная штука. Я думал, ты сбежал или что-то в этом роде. —  Уилл пожимает плечами, изучая трещины в земле. Он переступает с ноги на ногу, закидывая рюкзак повыше за плечи. Он наполовину открыт, и из него торчит ворох бумаг. Майк протягивает руку, но Уилл отшатывается, на долю секунды ловит взгляд Майка, а затем снова опускает глаза, и лицо его становится еще более красным. — Извини. Твой рюкзак открыт. —  — Правда? — Уилл запрокидывает голову и снимает сумку со спины, поспешно застегивая молнию. — Точно. Прости. Кажется, я немного нервничаю. —  — Все в порядке? — Майк наблюдает, как Уилл встает, теребя подол своей рубашки.  — Ты в порядке? — Уилл кивает, немного чересчур энергично. — Я в порядке. Я думаю, нам пора идти, верно? — Он обходит Майка и направляется вниз по улице, крепко обхватив руками лямки рюкзака и опустив голову. Майк хватает его за руку и останавливает. Уилл резко оборачивается и смотрит на него, на его лице мелькает паника, но она исчезает так же быстро, как и появилась. Майк старается не хмуриться. — Уилл, ты уверен, что с тобой всё в порядке? —   — Уверен.  — Уилл с неожиданной силой вырывает руку и проходит мимо. Майк стоит и смотрит ему вслед, а затем начинает тащиться по тротуару, сжимая кулаки по бокам. Майк поднимается по лестнице на крышу и садится на выступ, сгорбившись и ухватившись руками за край стены. В начале апреля в Нью-Йорке совсем не тепло, как обычно бывает весной, и пронизывающий ветер лишь усугубляет и без того низкие температуры, когда солнце садится за горизонт. Это красиво. Майк считает, что это должно успокаивать, и, в некотором смысле, так оно и есть. Ему нравится ослепительная гамма цветов, разбросанных по небу размытыми рядами красного, оранжевого и желтого, ярких и теплых, несмотря на минусовую температуру. Он щурится от яркого солнца, прикрывая глаза рукой. Вдалеке высоко летают птицы, паря в самых высоких точках неба, где сгущаются темные тучи. На этой неделе может начаться гроза. Майк не возражает; ему всегда в какой-то степени нравился дождь, который барабанил по окну и стучал по ставням на крыше его дома. Это успокаивает, не так, как закат или рассвет, потому что дождь заглушает шум его мыслей, а капли, стекающие по окну, помогают отвлечься от экзистенциального кризиса, который он переживает в данный момент. Однако сейчас небо и улицы свободны от дождя, и Майк остается наедине со своими мыслями на крыше. По мере того, как солнце опускается все ниже и ниже за горизонт, небо тускнеет, превращая яркие осенние краски в мистические розовые и пурпурные. Внезапно это зрелище заслоняет какой-то незнакомец, который перемахивает через выступ. — Привет. —  Майк, несмотря на сильный шок, не обращает на это внимания. — Привет. —  Человек-паук садится рядом с Майком, свешивая ноги с выступа и ударяясь о стену. — В чем дело? —  — Ничего не происходило, пока не появился ты. —  — Тогда это хорошо. Что ты здесь делаешь? —  — Отдыхал, пока не появился ты. — Майк, прищурившись, смотрит на небо, где на фоне быстро темнеющей ночи начинают зажигаться крошечные звездочки. — Это тоже хорошо. Любишь закат? —  — Всегда любил. Ты не помогаешь. —  — А, понятно. — Человек-паук вопросительно наклоняет голову. — Плохой день? — Майк ковыряет ногтями осыпающийся выступ, смахивая маленький камешек. — Я догадываюсь. —  — Ты догадываешься или знаешь? Я думаю, тебе следует знать, если у тебя и храньше был плохой день. —  — Наверное, это было плохо. Я имею в виду, ты снова спас мне жизнь. И это... круто, я думаю. Спасибо. Не думаю, что у меня была возможность сказать это раньше. —  Если Человек-паук и удивлен такой благодарностью, он этого не показывает. — Не за что. Я всего лишь выполняю свою работу. Хотя, поскольку ты не умер, я бы предположил, что этот день был лучше обычного? — Майк фыркает. — Я не каждый день чуть не умираю, так что нет, я не думаю, что этот день лучше, чем обычно. У меня почему-то такое чувство, что оба дня, когда я чуть не умер, были довольно дерьмовыми. Так совпало, что в те дни я видел тебя, так что ты мог иметь к этому какое-то отношение, а мог и не иметь. —   — Ой. Честно говоря, я начинаю понимать, почему ты называешь себя придурком. —  — Хорошо. Ты уже продумываешь свой план побега? —   — У меня всегда наготове план Б, хотя я надеюсь, что до него не дойдёт. — Человек-паук снова наклоняет голову, и краем глаза Майк видит, что супергерой наблюдает за ним. — Прости, что говорю тебе это, но я никогда не отказываюсь от испытаний, пока не завершу их. Так что да, ты застрял со мной. —  — Я застрял с тобой, — невозмутимо повторяет Майк. — Отлично. — — Отлично! Итак, мы отклонились от темы. Что такого плохого было в этом дне, кроме того, что ты чуть не умер? — Майк тяжело вздыхает. — Ну вот, началось. Хм... мой день прервал мясистый паук, разрушено потрясающее кафе, ты снова спас мне жизнь, и, очевидно, мой друг солгал мне в лицо. — Майк перебирает их пальцами. - О, и тот факт, что ты прервал свой план осмотра достопримечательностей. —  Человек-паук не обращает внимания на последний пункт. — Звучит жестко. Хотя, разве ты не предпочел бы, чтобы я спас тебя, а не умереть? —  — Вообще-то я бы предпочел никогда не попадать в такую ситуацию, но это справедливо. — Майк ерзает на стуле, смахивая с подоконника очередной обломок. — О, и я проиграл пари Макс. —  — Правда? — Человек-Паук смеётся. — Макс — твоя рыжеволосая подруга? —  Майк с любопытством смотрит на него. — Откуда ты знаешь? —  — Слышал о ней. — Человек-Паук пожимает плечами. — Я помню всех, кого спас, помнишь? Или, по крайней мере, помог. Она была той сердитой маленькой водительницей во время того дорожного происшествия на днях. — Майк резко смеётся. — Она убьет тебя, если когда-нибудь услышит, что ты назвал ее маленькой, неважно, человек-паук это или нет. —  — Да, похоже, что так. На что вы спорили? —  — О, на что-то глупое. Вчера мне пришлось покупать ей еду. Я думаю, все зависело от того, кто из моих друзей – Дастин или Эл – закончит свою диссертацию первым. —  — Понятно. Дастин - фанат, верно? —  — Да, он твой фанат. Я имею в виду, почему бы тебе не поговорить с ним вместо меня? — Майк слегка хмурится, впиваясь ногтями в выступ под руками. — Я же говорил тебе. — Человек-паук говорит с непринужденной легкостью, как будто в его словах нет ничего странного. —  Мне нравится бросать вызов. Нет смысла разговаривать с людьми, которые меня уже любят, верно? Они, наверное, немного скучноваты. Это всё та же старая песня: «Я люблю тебя, Человек-паук!». — Он говорит со странным высоким акцентом, который поразительно похож на акцент стереотипной старушки. Майк искренне смеётся. — Видишь? Это просто скучно, понимаешь? Но, — Человек-паук взмахивает рукой, указывая на улицу, — там так много людей, так почему бы не выбрать кого-то другого, верно? Кого-то, кто выделяется? —  — Странные, — сухо говорит Майк. — Надоедливые придурки, которые думают, что они лучше всех остальных потому, что они не такие, как все. —   —Ладно, не об этом. Ты понимаешь, о чем я. —  Майк пинает стену пяткой, глядя на раскинувшийся перед ними город. Он кажется бесконечным, простирающимся до самого края Земли. Майк чувствует себя неописуемо маленьким, меньше, чем сама жизнь, меньше, чем все его проблемы, вместе взятые. На самом деле существует гораздо больше, чем мелкие заботы, которые он испытывает по поводу своих отношений с Уиллом, или тот факт, что прямо сейчас он разговаривает с Человеком-пауком, сидя с ним на крыше. Следующие слова Майка звучат тихо, на его лице застыло задумчивое выражение. — Я не думаю, что делаю это нарочно. Я чувствую, что люди раздражаются из-за других людей, которые отличаются от них, потому что думают, что те пытаются выделиться из общей массы. Я, например, делаю это прямо сейчас, потому что привлёк твое внимание, а не какой-то фанат Человека-паука, который осыпает тебя похвалами каждый раз, когда видит, или поклоняется вам как богу, или что-то в этом роде.  —  Человек-паук на мгновение замолкает, слегка ссутулившись и запрокинув голову, чтобы посмотреть на небо. — Я тоже не думаю, что ты делаешь это нарочно, — наконец говорит он. — Так что мы в одной лодке. — Он смотрит на Майка так, будто заглядывает ему в душу, за маски, которые они оба носят — в прямом и переносном смысле. — Думаю, я просто хочу понять, почему ты другой. И дело не в том, что я жду, что все будут меня любить, просто большинство людей так делают. Я никогда не просил об этом, но я также хочу знать, почему ты этого не делаешь. —  Майк медленно кивает, глядя на открывающийся вид. Напротив него возвышается небоскреб, гладкий и высокий, усеянный желтыми пикселями на фоне темной блестящей поверхности. Майк говорит, обращаясь скорее к этому зданию, чем к чему-либо еще — Думаю, в чем-то ты прав. Я не люблю тебя, но и не испытываю к тебе ненависти. Я просто ненавижу все, что связано с тобой... Например, воспоминания и тому подобное. — Он пожимает плечами. — Это глупо. — — Это не глупо. Все нормально. Это просто по-человечески. — — Хорошо, тогда почему ты придаешь этому такое значение? —  — Я только хочу понять. Кажется, я начинаю понимать. Честно говоря, я удивлен, что так мало людей ведут себя подобным образом. — Майк немного горько фыркает. — Потому что они нормальные. Они не стали бы винить человека, который спас им жизнь, за то, что произошло, они были бы благодарны. Я просто странный придурок, которая винит в своих проблемах кого угодно — — Это неправда. — Майк смотрит на Человека-паука. — Ты не знаешь, кто я. Ты не можешь так говорить. —  Человек-Паук пожимает плечами плавным движением. — Ты прав в обоих случаях. Но я знаю, что тебя стоило спасать. Стоит спасать. Я бы не забрал свои слова обратно, даже если бы мог. —    — Если бы ты это сделал, из тебя бы не вышел супергерой, не так ли? — Человек-Паук молчит, склонив голову набок, словно искренне обдумывая вопрос. — Полагаю, если так посмотреть, то это правда. Но ты не просто какая-то странный придурок, как ты утверждаешь, ясно? Я думаю, ты умнее и мыслишь глубже, чем тебе кажется. —  — Да, конечно. И ты просто оптимист.— — Не думаю, что ты подобрал подходящее слово. Может быть, лучше быть доверчивым. —  Майк приподнимает брови. — Немного похоже на самоуничижение, не так ли? И как специалист по английскому языку, я думаю, что «оптимист» — более подходящее слово. «Доверчивый» больше похоже на «впечатлительный». —  — Громкие слова. Я не знал, что ты специализируешься на английском. — — Ну, теперь знаешь. — Между ними повисает молчание, достаточно напряжённое, чтобы граничить с неловкостью. По крайней мере, оно никогда не будет комфортным, и, глядя на раскинувшийся перед ним город, Майк думает, что Человек-паук, возможно, скоро уедет. Это не приносит ему ни утешения, ни облегчения. Но Человек-Паук не уходит, а вместо этого нарушает молчание вопросом. — Почему ты здесь, Майк? — Он никогда раньше не называл Майка по имени. На самом деле Майк даже не знает, называл ли он супергероя своим именем. Он прикусывает нижнюю губу и обдумывает свой ответ. Почему он здесь? Он останавливается на простом, но расплывчатом ответе. — Я сам решил быть здесь. — Человек-паук кивает, но Майк знает, что он недоволен ответом. — И как ты думаешь, почему я решил быть здесь? —  — Ради испытания? — — Вот именно. Так почему же ты решил быть здесь? — Он делает акцент на двух частях вопроса, так что создается впечатление, что он задает два отдельных вопроса, и Майк ищет простой ответ. — Это успокаивает — продолжает он, и это правда. Это место успокаивает. Тихое и медитативное. — И я хотел побыть один. — — Я тоже думаю, что это довольно успокаивающее место. — Человек-паук двигается, приподнимаясь на руках и снова садясь. Беспокойный. — Но должна же быть причина, по которой ты хотел побыть один. — — Плохой день. — Майк возвращается к началу своего разговора. — И ты уже знаешь почему —  Человек-паук неопределенно хмыкает. — Ты пытаешься загнать меня в угол. Тогда не мог бы ты повторить причины? —  Майк фыркает, но на его губах играет тень улыбки. — То классное кафе, в котором я был, было уничтожено чудовищной тварью, похожей на паука. Кроме того, мой друг солгал мне. — — Правда? — — Я уже говорил тебе, и раньше тебе это не казалось интересным. Почему сейчас заинтересовался? — — Думаю, я просто забыл. Или был сосредоточен на чём-то другом. Но ты снова переводишь тему, не так ли? Почему твой друг солгал тебе? — — Я не знаю, — Майк хмурится, и его ответ искренен. — Я даже не знаю, лжёт он или нет. Он просто казался странным. —  — Что случилось? —  — Ну, мы были в кафе, и когда напал паук, он вдруг исчез. После того, как ты пришёл и убил паука, он вернулся, как будто много бегал, и сказал, что искал меня, но это бессмысленно, потому что я был там, а он исчез. — Майк прерывается, разочарованно вздыхая. — А потом я попытался спросить его, все ли с ним в порядке, и он просто сказал, что все в порядке, и ушел. Очевидно, это ложь, потому что он всегда говорит, что с ним все в порядке, когда это не так. — — Звучит жестоко — сочувственно говорит Человек-паук. — Я тоже не думаю, что видел его в кафе. — — Ты знаешь, как он выглядит? — — Да, тот парень с короткой стрижкой? — Человек-паук показывает на свою голову. Когда Майк кивнул, Человек-паук продолжил. — Да, Уилл. Я его знаю. —  — Откуда? —  —Я познакомился с ним, когда он только переехал сюда. Он заблудился, и я помог ему. —  — О, — Майк опускает взгляд на свои колени, чувствуя, как острое чувство ревности пронзает его грудь. Это глупо, но, в некотором смысле, он уже привык к этому. Я просто ревнивый придурок, да. — Я поговорил с ним. — Человек-паук говорит немного легкомысленно, но какие бы подозрения ни были у Майка по поводу его тона, он тут же теряет их, когда Человек-паук продолжает. — Иногда я приводил его сюда, как и тебя. Он тоже другой. — Волна ревности в груди Майка только нарастает, немного напоминая яд. Должно быть, именно поэтому Уилл и знает эту крышу – должно быть, Человек-паук показал ему. Уилл, должно быть, тоже часто бывал здесь, раз эта крыша стала его безопасным местом, и он, должно быть, хотя бы несколько раз разговаривал со Человеком-пауком. Майк не знает, что об этом думать. Он также не знает, что делать с тем фактом, что Уилл никогда не удосуживался упомянуть об этом. — Он часто сюда приходил? — спрашивает Майк отчасти из любопытства, отчасти из уродливой, бесполезной надежды, что Уилл не приходил. Человек-паук пожимает плечами. — Да, наверное. Это его любимое место, и мое тоже. Думаю, именно поэтому я поговорил с ним, он показался мне интересным. У нас много общего. — — Правда? — Легкая нотка любопытства пробивается сквозь ревность, хотя и не выводит ее из равновесия. Ревность всегда душит его. — Ты тоже рисуешь и все такое? —  — Да, я не против запачкать руки. Это странно, ведь мы так похожи. Как будто мы... — Человек-паук замолкает, нервно перебирая руками. Майк бросает на него взгляд. — Как будто мы что...? —  — Неважно. — Человек-паук пинает стену ногами. — Я просто потерял ход мыслей. —  Что ж, это странно. Майк кусает нижнюю губу и задумывается. Человек-паук, кажется, знает много людей — как он их всех запоминает? Если только он не запоминает только тех, кто отличается от других, как я и Уилл, — почти с горечью думает Майк.   Майк краем глаза смотрит на Человека-паука. Тот смотрит на свои руки, странно сжимая пальцы, как Уилл. Значит, он не врал, когда говорил, что у них с Уиллом много общего. Неудивительно, что это вызывает у Майка новую волну ревности. Он закрывает глаза и пытается успокоиться. (Он стоит на скале посреди океана, и с ним всё в порядке. Волны не могут достать его здесь, потому что скала высоко над поверхностью, и волны успокаивают, успокаивают, успокаивают. Он ненавидит это. Он ненавидит стоять на скале посреди океана, заставляя себя успокаивать бушующие волны своего разума. Он помнит, что они говорили, что они спрашивали его в белой, стерильной комнате, где стояли неудобные стулья, а лица были искажены натянутыми улыбками и фальшивыми сочувственными голосами.  «Не могли бы вы описать мне это событие? . . . Как часто вы просыпаетесь от ночных кошмаров? . . . Вам трудно сосредоточиться? . . . Вы когда-нибудь чувствовали себя виноватым из-за этого события? . . . Ты избегаешь вещей, которые ассоциируются с этим событием? ...’) — Майк. Ты там в порядке? —  Эти слова вырывают его из размышлений, заставляя вернуться на поверхность реальности, словно вынырнуть из воды. Он невольно вздрагивает и поворачивает голову в сторону источника звука. Человек-паук уставился на него, протянув руку, как будто собирался схватить его за плечо, как будто ему нужно было буквально вывести Майка из оцепенения. Майк качает головой, отгоняя остатки воспоминаний. — Я в порядке. — Слова звучат резче, чем он хотел. Человек-паук, похоже, не уверен. — Ты... —  — Я в порядке. — Майк закидывает ноги на крышу и встает. — Я иду домой. Здесь слишком холодно. — Человек-паук вскакивает и спешит за ним. — По крайней мере, позволь мне проводить тебя обратно. —  — Я не какая-нибудь старая бабуля, ясно? Тебе не обязательно провожать меня обратно. — – Да, я знаю, но... — Майк оборачивается и впивается в Человека-паука тяжелым взглядом. —  Я серьезно. Я хочу побыть один. — К его удивлению, Человек-паук подчиняется. Он кивает и, все еще низко опустив голову, разворачивается и мгновенно исчезает из виду. Майк смотрит на открытое пространство, где только что был супергерой, затем поворачивается и спускается по лестнице, недоверчиво качая головой.