Уступка/Succumbing

      Нагини пересекла пустую сцену и встала в ряд вместе с коллегами по труппе в ожидании, пока поднимется занавес. Даже несмотря на то, что шум толпы был приглушён тяжёлыми багряными шторами, исходящая от неё энергия была ощутима. Запах сигаретного дыма пропитывал плотную драпировку, струйки смога пробирались сквозь прорехи в бархате. Пробирался вдоль шеренги переодетых ведьм, метрдотель провёл волшебной палочкой по занавескам, рассеивая застоявшийся дым с помощью заклинания Эванеско. Уже третий год подряд на праздничном представлении будет аншлаг. С тех пор, как два года назад, в ноябре, Нагини устроилась на работу в клуб, она редко видела пустые места на шоу. Но в эту новогоднюю ночь Ноэль нарушил все предписания по вместимости, трансфигурировав столько дополнительных кресел, сколько сможет вместить помещение. Ноэль, выступавший одновременно в роли владельца и метрдотеля «Данте» был не из тех, кто отказывает посетителям, желающим хорошо провести время... или кто упустит возможность заработать лишний галлеон. Пожилой эксцентричный волшебник, проходя мимо, общался с каждой ведьмой по отдельности. Ноэль был изысканно одет, и фейерверки пурпурных и розовых цветов вспыхивали на его полуночной мантии, когда он переходил от одной ведьмы к другой. Звук от взрывов был слабым, но слышимым. Выглядеть модно для Ноэля было почти так же важно, как и благополучие его персонала. Он был полон причудливых противоречий.Нагини с умилением наблюдала за тем, как он осторожно брал каждую из исполнительниц за руки, глядя им в глаза с предельной искренностью.       Она не переставала удивляться, когда видела, что управляющий действительно заботится о своих подопечных. Призвав с помощью магии стакан воды, Ноэль протянул его танцовщице рядом с ней, настоятельно рекомендуя ей выпить. Нагини содрогнулась, вспоминая своё прошлое в Цирке Арканус, где рингмейстер намеренно лишал её воды и пищи, чтобы держать оборотня-маледиктуса под контролем. Чувство благодарности к Ноэлю переполнило её, когда он подошёл ближе. – Ты готова? Нужно что-нибудь? — спросил он, достигнув её места в середине очереди. Глубокий баритон его голоса с сильным акцентом успокаивал её нервы. Протягивая ей чёрный цилиндр, он сиял от гордости и заботы и практически лопался по швам от возбуждения и предвкушения. Инстинктивно потянувшись к её рукам, он одёрнул себя и сложил собственные руки за спиной, терпеливо ожидая её ответа. После многих лет в цирке, на войне и в бегах Нагини научилась быть осмотрительной, осторожной в общении с другими, особенно с мужчинами. Нагини не любила, когда её касались без прямого разрешения. Лишь немногие заслужили доверие и право на такое проявление привязанности от неё, и Ноэль входил в их число. В груди Нагини расцвело тепло, когда она оценила, что её личные границы по-прежнему соблюдаются. Легко надвинув шляпу-цилиндр на макушку, она постаралась не взлохматить свою идеально прямую ониксовую гриву, ниспадающую до пояса. Будучи ниже остальных актрис, Нагини и Ноэль стояли почти на одном уровне, но маг был немного полнее в талии. Она шагнула к нему, крепко взяла метрдотеля за локти и приободряюще произнесла: – Думаю, сегодняшнее шоу у нас будет лучшим! – искренность звучала в её словах, выражая непоколебимую поддержку одному из немногих настоящий друзей, что были у неё в этом мире. Рассказать Ноэлю о своем кровном проклятии было импульсивным порывом. Прибыв к церкви лишь с туманными инструкциями от своей подруги Клии из цирка, Нагини бродила вокруг, пытаясь найти вход в клуб, как вдруг перед ней из воздуха появился странный волшебник в ярко-фиолетовых одеждах и с седыми усами. Чтобы доброжелательно предложить ей найти то, что она искала. Нагини была измучена постоянными странствиями после падения Грин-де-Вальда в Европе и не знала, где найдёт принятие и защиту. Война закончилась, но для себя она не обрела покоя. Волшебник терпеливо слушал, пока она рассказывала о своих обстоятельствах с той жестокой откровенностью, на которую могли сподвигнуть только горе и усталость до мозга костей. Обычно реакция на информацию о её проклятии крови чередовалась между страхом и ужасом. Нагини ожидала отказа, отвращения. Вместо этого Ноэль был переполнен радостью от того, что нашёл новую звезду. Он восторженно поднял руки и заключил её в крепкие объятия. Это было его первое и последнее непрошеное тесное тактильное взаимодействие. Взяв себя в руки, он отпустил её, глубоко поклонился и представился как Ноэль, владелец и метрдотель «Данте». Он открыто принял Нагини и настоял, чтобы остальные сотрудники его заведения сделали то же самое, хотя они и не знали её полной истории. – Заметила ли ты, какой сегодня свет? – Ноэль поднял брови и взглянул вверх, с нетерпением ожидая её реакции. Не двигая руками, он позволил ей самой определить продолжительность их контакта. – Конечно, заметила, – Нагини усмехнулась, закатив глаза с пониманием. – Как будто я могла бы не заметить. Ты идеально подобрал освещение сегодня, – Нагини указала на свой корсет, зелёный шёлк которого совпадал с цветом сценических огней. Любимая мелочь, которую Ноэль любил добавить, когда у него было время. – А вы познакомились со своей прекрасной партнёршей по сцене… Шум фейерверков на его мантии начал нарастать, и в финале раздалась какофония пронзительных визгов. Отпустив Ноэля, Нагини, как и остальные танцовщицы, поспешила закрыть уши, морщась от резкого шума. – Борода Мерлина! – Ноэль прикрыл одно ухо рукой, а другое заслонил плечом, пока свободной рукой рылся в глубинах своей мантии. Вытащив палочку, он как можно быстрее произнес «Силенцио». От напряжения он задыхался, прижимая руку к груди. Подняв палец, Ноэль пошутил: – Концептуально, это одна из моих лучших работ, – вздохнув, он снова положил руку поверх сердца, которое возвращалось к своему обычному ритму. – На практике... оставляет желать лучшего, – расправляя мантию, он проверил чары, чтобы убедиться, что повторное происшествие не нарушит представление.Нагини наблюдала за его очередным красивым творческим успехом в заклинаниях и подумала: «Концепция почти такая же блестящая, как и мантия с “переносным зоопарком”. Была блестящей, пока головы животных не стали вылезать за пределы ткани... И жираф украл твой парик во время представления». Нагини хихикнула и притворилась, что чешет нос, чтобы скрыть свой смех над ним. Ноэль провёл руками по широкой лысине, по бокам которой остался лишь тонкий слой седых волос. «Пока павлин кусал тебя за задницу...» – продолжала вспоминать Нагини, теперь уже полностью сотрясаясь от смеха. Владелец клуба озадаченно уставился на неё, легкомысленно отмахнувшись и прервав поток воспоминаний. – Ещё одна работа гения теории, но профана на практике, – Ноэль удрученно покачал головой. – Итак, сегодняшняя змея. Вы её видели? Отказавшись снова превращаться в рептилию для толпы, Нагини, однако, рассказала Ноэлю о своей способности разговаривать со змеями, о том, насколько ей было комфортно с ними. Нагини рекламировали как заклинательницу змей в маленьком городке, расположенном недалеко от лесов Албании. Эта молва привлекала самых разных сомнительных личностей. Но клуб никогда не был так переполнен, как сегодня.По просьбе Нагини все объявления делались только устно, чтобы избежать внимания Министерства Магии. Такие эксклюзивность и секретность только добавили привлекательности. Город был в восторге от участия в этой «тайной операции». Конспиративный характер клуба сближал жителей и приносил им больше денег. Ноэль заботился о Нагини. Выделил ей отдельную комнату со строгим комендантским часом для обеспечения безопасности как её самой, так и других своих подопечных, предоставил ей одежду и еду. А Нагини сделала его богаче, чем Ноэль мог себе представить. Симбиотические отношения приносили каждой из сторон именно то, к чему они стремились. – Эта змея – потрясающая красавица. Публика будет в восторге, – признала Нагини, скрестив руки и кивнув в сторону гаснущего над головой света. – Шоу начинается, мои дорогие! – воскликнул Ноэль, обращаясь к девушкам и бешено размахивая руками. – Ни пуха, ни пера! Я буду за кулисами, если понадоблюсь! Шаркая ногами и вприпрыжку направляясь к выходу из-за кулис, он повернулся и, подмигнув группе, прошел сквозь бархат под звуки бурных аплодисментов. – Леди и джентльмены, займите свои места. Шоу вот-вот начнётся! — голос Ноэля разнёсся по залу, усиленный заклинанием «Сонорус». Раздались радостные возгласы, и Нагини представила себе фейерверки, которые после объявления вырисовывают слова «С НОВЫМ ГОДОМ». Ноэль действительно любил соответствовать тематике в своих представлениях. Занавес медленно поднялся, и кроваво-красные тона клуба погасли, сменившись лишь тусклым изумрудным светом, освещающим сцену. Каждый исполнитель ждал в полумраке, пока его индивидуальный прожектор не загорится. Застыв в запланированных позах, танцоры ждали своего сигнала, двигаясь в такт первой ноте завораживающей мелодии. Нагини стояла как статуя. Она должна была двигаться последней. Когда одни поднялись в воздух, управляемые Ноэлем с помощью заклинания Левиоса из-за кулис, другие аккуратно опустились на пол. Пока Нагини стояла в тени в центре сцены, ожидая сигнала для начала своего выступления, она почувствовала нечто, взывающее к её волшебному нутру из тёмного уголка клуба. Сердце сжалось в тисках, в груди волной разлилось тепло. Её неистово манило к чему-то скрытому там, во мраке. Она не могла перестать поиск источника этого «призыва». Он был подобен пению сирен. Он требовал ответа. Ты. Обнаружив, наконец, источник притяжения, взгляд Нагини остановился на красивом незнакомце, который изучал танцоров в явных поисках кого-то конкретного. Она наблюдала за ним, оставаясь незамеченной в своём тёмном уголке сцены. Он занял самое уединённое место в клубе явно не случайно. И, словно почувствовав на себе взгляд Нагини, таинственный волшебник встретил его своим. Замешательство в его глазах моментально сменилось торжеством. Несмотря на то, что его лицо было почти полностью скрыто капюшоном мантии, она заметила, как его губы искривились в усмешке злорадного удовлетворения. Узел страха завязался в её животе — неужели он аврор? Неужели Министерство всё же нашло её? Наблюдая за ней из теней, мрачный незнакомец смотрел на Нагини так, будто та была мышью, попавшей в его лапы. Как хищник, играющий со своей жертвой... только чтобы продлить их неизбежно смертельную игру. Но она больше не была той слабой маленькой мышкой. Нет... она была змеёй, способной проглотить огромного зверя целиком. С громким хлопком позади неё появилось кресло с высокой спинкой, символизируя начало её части выступления. Прервав их гипнотический контакт, Нагини уверенно направилась к бархатному креслу цвета лесной зелени и присела на его край. Магическое притяжение, исходившее от незнакомца, взывало к ней всё настойчивее, и она вновь нашла его взглядом. Чего хотел от неё этот неожиданный наблюдатель? Бездумно, с заученной точностью снимая с себя одежду, она рассматривала загадочную фигуру перед собой. Его интересует секс? Это слишком просто. Деньги тоже казались чем-то маловероятным. Власть? На самом деле это был единственный логичный ответ.       Освещаемая изумрудным светом, с разведёнными ногами, плотно прижатыми к подлокотникам кресла, Нагини была похожа на бабочку, приколотую к доске, неспособную освободиться, пока её тщательно изучали. Гнев вскипел в её венах, стоило ей заметить, что пока она медленно проводит пальцами по корсету, незнакомец в мантии отслеживает каждый её жест. Раздражённо расстёгивая пуговицы, Нагини смотрела на него с насмешкой. Это был поединок силы их воли. Каковы бы ни были намерения этого волшебника, он понятия не имел, во что ввязался. Его угрожающее присутствие распаляло в душе Нагини ярость, тлеющие угли которой не разгорались уже много лет. В этот момент любое подобие безопасности, которое она ощущала последние три года, было разрушено, и ведьма обдумывала варианты действий. Нагини не хотела покидать своих друзей. Когда змей загоняют в угол, они либо бегут, либо сражаются. И она будет сражаться. Вызывающая усмешка появилась на её губах, стоило Нагини сделать свой выбор. Если он хочет шоу, то он его получит. Нагини расстегнула последнюю застёжку корсета и отбросила его в сторону. Теперь, когда её грудь украшали только кисточки, даже намёк на контроль со стороны волшебника испарился. Он потерял самообладание. Капюшон соскользнул, а в его глазах отразилась одержимость. И это доставляло ей безграничное удовольствие. Все опасения, связанные с её поимкой, улетучились из головы Нагини, когда глаза незнакомого волшебника встретились с её. Сердце пылало жаром, который теперь причинял боль. Этот бушующий огонь в её груди подсказывал, что маг, наблюдающий за ней, не из Министерства. Что бы ни представляла собой эта магия, это было нечто иное. Нагини нутром чувствовала, что мотивы волшебника исключительно личные. Он не отвечал ни перед какой высшей инстанцией... включая правительства или богов. Но чего он мог хотеть от неё? Стягивая чулки с бёдер, она наблюдала, как самодовольный волшебник сгорает от того же жара. По его вискам струился пот, который он пыталась вытереть, пока Нагини бросала короткие взгляды в сторону. Он попытался элегантно стянуть с себя верхнюю одежду, но его охватило отчаяние, и, в конце концов, он, дёргаясь и пыхтя, выбрался из тяжёлого одеяния. Непреднамеренно выставил себя напоказ, пытаясь устроиться поудобнее для дальнейшего наблюдения за её представлением. Нагини зарделась от невысказанного признания своей власти. К концу представления незнакомец едва не падал со своего места: челюсти разжаты, идеально уложенные волосы в беспорядке, а щёки пылают. Когда Нагини вернулась на центр сцены, зачарованные зрители затаили дыхание, следя за каждым её движением. Сила струилась по её венам. Она чувствовала себя могущественной, желанной и полностью контролирующей ситуацию. Она испытывала извращённое чувство гордости, видя, как он извивается. Он чувствовал, что Нагини обладала властью над мужчинами, не поднимая палочку и не показывая клыков. Это было захватывающе. Это было её шоу. То, что когда-то приносило ей столько стыда — и проклятие, и профессия, теперь давало ей огромное чувство силы, которое никакой самодовольный и напыщенный волшебник не мог бы у неё отнять. Конечно, в этом конкретном волшебнике было нечто большее, чем казалось на первый взгляд, Нагини не сомневалась. Опускаясь на колени и срывая с себя шорты, Нагини заметила, что у мужчины перехватило дыхание, стоило ему увидеть её почти обнаженной, его будто в живот ударили. Жар от её груди стал опускаться ниже по телу Нагини, и самодовольная улыбка озарила её лицо. Поворачиваясь и опускаясь на четвереньки с одной лишь жемчужной нитью, прикрывающей её естество, она бросает на него взгляд и видит в ответ адский огонь в его глазах. Желание, безусловно, но также и непоколебимая уверенность, собственничество. Как будто он был самим Царём Подземного мира, с нетерпением взирающим на неё, ожидая, что она присоединится к нему в самом сердце Тартара. В его взгляде было это знание, это чувство... неизбежности. Когда он поддался, откинувшись назад и кивнув ей в знак поражения. Это казалось Пирровой победой. Как будто она сыграла свои карты именно так, как он и планировал.       Улыбка сползла с лица Нагини, когда она возвращалась обратно к своему креслу, добавляя немного покачивания бёдрами, зная, что он смотрит. Когда артисты начали опускаться со своих мест в воздухе, Нагини заметила, как волшебник закрыл глаза, явно пытаясь собраться с мыслями и взять себя в руки. Она не могла этого допустить.       Кивнув Ноэлю у края сцены, Нагини подняла руки, полностью распрямляя их в локтях, и в следующую секунду на них появилась змея, обвивающая её пальцы, шею и плечи. Толпа взорвалась в лихорадочном восторге, но Нагини жаждала увидеть лишь одну реакцию. Глаза мужчины широко распахнулись, в его взгляде мелькнуло явное беспокойство, которое мгновенно исчезло, когда он увидел, как змея соскальзывает с верхней части её тела. Странно. Воркуя змее ласковые слова, чтобы та сохраняла спокойствие, Нагини заметила, как волшебник в тени прищурился, читая по её губам, что она говорит змее. Он может говорить на парселтанге? Кто же этот волшебник? Не одарив его взглядом на прощание, Нагини бросила свою шляпу-цилиндр в толпу. Посылая воздушный поцелуй, она исчезла со сцены, облачённая в одну только ярость. Она была готова к встрече с этим несносным волшебником, как только костяшки его пальцев постучали в дверь её гримёрки. И она знала, что он придёт. Ожидая его с момента, как она оказалась в своих покоях, Нагини понимала, что эта игра далеко не окончена. Он будет её искать. Ведь каковой бы ни была их связь, она была сильной. Быстро, но осторожно сорвав с груди кисточки, Нагини знала, что у неё мало времени. Ткань чёрного халата, висевшего на стуле у её туалетного столика, мелькала в её периферийном зрении. Отражая свет лампы, полуночный материал был бы незаметен в темноте. Подойдёт отлично. Как и ожидалось, Нагини как раз проверяла своё отражение в зеркале, накидывая чёрный халат и приглаживая волосы, которые немного запутались во время шоу, когда раздалось три удара в её дверь. Глубоко вздохнув, она приготовилась к предстоящему разговору. – Минуточку, — певуче воскликнула она. Поправив тушь, она стёрла растекшиеся угольные пятна в уголках глаз. Вся эта ночь была загадкой, к которой она хотела найти ключ. Ей нужны были ответы. И он даст их ей, хотел того волшебник или нет. Нагини открыла дверь в своём самом соблазнительном халате, который едва-едва на ней держался, а незнакомца будто дементор встретил. Казалось, что душа покидает его тело, когда он с откровенным желанием смотрел на Нагини. Удивление не позволяло ему скрыть свои чувства. Это было почти лестно. Одно неверное движение - и Нагини всё равно поразит его без колебаний. К чёрту совесть. – Вы, – понимающая усмешка изогнула её губы. Нагини была довольна собой за то, что смогла прочесть его прежде, чем он сказал хоть слово. – Прошу прощения за вторжение, мадам, я лишь хотел выразить своё восхищение вашим выступлением. Я проделал долгий путь и считаю себя обязанным вам за то, что вы сделали моё путешествие стоящим хлопот. Это было моё первое бурлескное представление, и, уверяю вас, оно меня не разочаровало. Слова, пропитанные намёком, но собранные и контролируемые. Сейчас он был совсем другим человеком, не похожим на то неуравновешенное существо, наблюдавшее за шоу. Пьянящий аромат захватил сенсоры Нагини. Незнакомец пах сандаловым деревом, кожей и потом. Напряженность его взгляда заставила её неловко поёжиться. В его присутствии жар в груди снова усилился. – Вы мне очень льстите. Что привело вас в Албанию, сэр? – ответ именно на этот вопрос искала Нагини, но она не надеялась, что он ответит ей прямо и честно. На лице волшебника мелькнуло замешательство, но он быстро подавил его, услышав интонацию её голоса: – Вы англичанка? Ваш акцент… – Боюсь, я — гражданин мира, и во многих местах, где я жила, у меня был свой акцент, – она смехом попыталась разрядить обстановку и намеренно давала расплывчатый ответ.       – Я родилась в Индонезии, но с юности много путешествовала. Вы услышите в моей речи и немного французского, – она замялась, не желая позволить ему так легко уйти от её вопроса. – А мне ещё многое предстоит увидеть в этом мире, и я, пожалуй, даже завидую Вам. Но, боюсь, я нахожусь в Албании по делам. Ничего особенного, – сказал он, скрестив руки за спиной. Казалось, его забавляло что-то в своей истории. Прикрыться рабочими целями было проще всего. Так любое объяснение могло сойти за правду. Не удивительно, что он казался таким чрезвычайно довольным собой. Прищурившись, она внимательно его изучала, отчаянно желая прочитать его мысли. Нагини продолжила: – Значит, вы настоящий охотник за сокровищами, мистер?.. – Риддл. Но, пожалуйста, зовите меня Томом.       Когда Том Риддл опустил взгляд и почтительно склонил голову, Нагини обратила внимание на все детали его облика. Мысленно она застонала при виде его красивых варварских ботинок из драконьей кожи — легкомысленный показ роскоши и жестокости. Костюм и причёска Тома, казалось, знавали лучшие времена, и на лице Нагини появилось презрительное выражение. Пот смял его рубашку, галстук едва держался, а мантия не скрывала того, как сильно выступление Нагини заставило его попотеть.       К своему сожалению, Нагини подумала, что, возможно, ей даже нравится его взъерошенный и небрежный вид. Словно только что после хорошего секса. На её щеках заиграл румянец, а в животе разлилось тепло. Её реакция на мистера Риддла была… неожиданной. Никогда ранее она не испытывала такого физического отклика… в присутствии волшебника. Находить мужчин привлекательными — это одно, но никогда она не чувствовала такого сильного притяжения к кому-либо. Это казалось ей чем-то зловещим, химическим. Внутренне ругая себя, она обхватила одной рукой шею, а другую положила на грудь, ужасаясь собственным непристойным размышлениям. Успокаивая плоть своими ледяными пальцами, Нагини поймала себя на мысли, что всегда страдала от холода этого подпольного клуба. И то, что она была наполовину хладнокровной, определённо не облегчало ситуацию. Но сейчас Нагини чувствовала жар. Хотя он и был ещё более притягательным вблизи, с Томом явно было что-то не так, что Нагини не могла уловить. Чего-то словно не хватало. Его слова звучали неискренне, а его история казалась не вполне правдоподобной. Складывалось ощущение, что Том смеётся над какой-то своей личной шуткой, и это заставляло Нагини чувствовать себя не в своей тарелке. Но одновременно порождало нездоровое любопытство. – Том, значит. Нагини Гунаван, – протягивая руку для рукопожатия, Нагини намеренно использовала ту, что придерживала части халата. Отпустив ткань, она наблюдала за взглядом Тома, когда шёлк каскадом соскользнул с её плеч и опустился на сгибы локтей, едва прикрывая грудь. Поддерживая зрительный контакт, не отрываясь ни на мгновение, Том нежно поднёс её пальцы к своим губам, прижимая их к каждой костяшке по отдельности. Нагини нервно облизнула губы. Гнетущий жар снова распалял её изнутри. Она затаила дыхание, когда Том задержал её руку перед своим лицом, не отрывая соблазнительного взгляда. – Так вы как ваша тёзка-змея, наделённая магическими способностями? Судя по вашему сегодняшнему выступлению, это вполне очевидно. Вы казались исключительно спокойной с змеёй. Большинству ведьм, которых я знаю, не было бы так комфортно с клыками возле горла. На его лице появилась вызывающая улыбка, а в глазах горел огонь. Том владел языками и понимал значение её имени. Он был хорошо начитан. Это её не удивило. Риддл казался образованным во многих вопросах.       Нагини хотелось получить о нём как можно больше информации, ведь для неё он был слишком загадочен, а его слова лишь усиливали её недоумение.Жалея, что она не легилимент, Нагини подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Глаза Тома Риддла были серыми, как летняя гроза. Зловещими и непредсказуемыми. Только сейчас она осознала огромную разницу в их росте. Стоя в дверном проёме, Том возвышался над ней, и грудь волшебника находилась на уровне глаз Нагини, что, откровенно говоря, было не самым плохим местом для её оценивающего взгляда. Она мысленно одёрнула себя, и гнев вновь вернул её в реальность. Пока он говорил, свет не касался его глаз. Присутствие Тома напоминало ночной лес: если ты не видишь зловещих существ, скрывающихся в тенях, это не значит, что их там нет... они ждут момента, когда ты утратишь бдительность. Но в броне Нагини не было слабых мест. Ладонь Тома стала влажной от пота, пока он держал её руку в ожидании ответа. Нагини усмехнулась от очевидного напряжения, которое он испытывал из-за неё: – Вы будете удивлены, узнав, как много требуется, чтобы напугать меня, мистер Риддл. В её взгляде сверкнуло пламя, отвечая на вызов и предлагая Тому испытать её. Внезапно боль пронзила глазницы Нагини. Слишком рано. Верный признак того, что её трансформация началась. Она всегда начиналась с глаз. Пульсирующая боль нарастала, угрожая расколоть череп. Не желая рисковать, она неохотно высвободила свою ладонь из руки Тома и вошла в свою комнату, намереваясь закрыть за собой дверь и вновь собрав на груди кромки халата. – Том, – поправил он. Тревога появилась на его лице при её внезапном отступлении. – Том. Сверяясь с часами за своей спиной, Нагини увидела, что было только 22:30. Полтора часа до её обычного времени трансформации. Тепло, разлившееся внизу её живота, остыло от страха. Она поняла, что ей нужно немедленно скрыться за дверью. – Уже поздно. Я так рада, что вам понравилось шоу. Надеюсь, что вам понравится и остальная часть вашего визита… – закрывая дверь, Нагини знала, что Том не собирается облегчить ей задачу. Зачем бы он ни пришёл, он ещё этого не добился. Ну... и она тоже не получила своих ответов. Ринувшись к двери, Том удержал её одной рукой, не позволяя закрыться. Не желая её отпускать. – Я должен был уехать утром, но мой портключ задержался. Я пробуду в городе ещё несколько дней. Мне бы очень хотелось, чтобы меня сопровождал достойный гид. И я хотел бы поблагодарить вас как следует за ваше потрясающее выступление, – в его мольбе сквозило отчаяние, хотя он наверняка планировал соблазнение. Когда язык заныл от боли, вызванной предстоящей трансформацией, Нагини не смогла удержаться от мысли: Какая-то часть её души очень хотела пойти с ним. Магия, связывающая их, явно взывала к ней, но Нагини противилась этому притяжению. В её жизни и так было достаточно тьмы. Ей не нужны больше загадки и головоломки, требующие решений. Да и времени на это не было. «Завтра я уезжаю из деревни. Это мой единственный выходной на этой неделе...» Нагини будет на море с Клией. Идеальное оправдание, чтобы избежать его ухаживаний. Снова взглянув на часы, она почувствовала, что их тиканье отдаётся у неё в ушах. – Тогда послезавтра? – Том заправил прядь волос ей за ухо и схватил Нагини за другую руку, глядя на неё со смесью вожделения, тоски, властности и мольбы. Всё, что угодно, лишь бы убедить её. – Я занятая женщина, мистер Риддл. И уверена, что вы найдете другую ведьму… более заинтересованную и… доступную… чтобы показать вам наш прекрасный город. Нагини решительно закрывала перед Томом дверь. В последний момент он просунул в щель ногу. Она с досадой стиснула челюсти: теперь Риддл откровенно пренебрегал её желаниями. – Но почему же ваши недоступность и равнодушие так меня очаровывают? Попытка использовать юмор, чтобы убедить её... обычно такое могло бы сработать. Нагини вскипела от ярости, и какой бы магический призыв ни исходил к ней от Тома, их связь превратилась в пепел. Гнев захлестнул её эмоции: – Потому что вы, мистер Риддл, похоже, не привыкли, чтобы вам отказывали. Хлопнув дверью со всей силы, она не оставила Тому возможности помешать ей закрыться. Она стояла у порога, надеясь, что он отступит. Сдастся. – Добрых снов, мисс Гунаван. С нетерпением жду возможности узнать ваш прекрасный… Город. Когда бы вы ни были готовы его мне показать. Этот волшебник был бесстыдным. Что ему нужно от Нагини? Между ними явно была связь, но какой цели она могла послужить?       Прижавшись лбом к обветшалой двери, Нагини стояла с тяжело вздымающейся грудью, облегчённо вздыхая от того, что ей наконец-то удалось ускользнуть от Риддла. Барьер между ними обеспечил ей уединение, в котором она отчаянно нуждалась. Защитные чары встали на место со щелчком замка. Упорство Тома было одновременно раздражающим и притягательным. Схватившись за сердце, она прислушивалась, как Том по ту сторону двери шепчет угрозы… Нет. Обещания. Не оставалось сомнений, что Нагини снова увидит мистера Риддла в ближайшие дни. В безопасности от него, кем (или чем) бы он ни был, на сегодняшний вечер её мысли вернулись к насущной проблеме. По коридору раздавалось эхо шагов неохотно удаляющегося Тома, а Нагини повернулась и направилась вглубь своей комнаты, чтобы взглянуть на резные деревянные часы на своём захламленном туалетном столике. Страх скрутил её живот. Бабочки превратились в пчёл. Стрелки показывали время. Была только половина одиннадцатого. Безусловно, это вызывало тревогу и беспокойство. Эти старинные часы обеспечивали её пунктуальность и безопасность с тех пор, как Нагини впервые трансформировалась в возрасте семи лет. Циферблат часов выдвигался, превращаясь в карманные часы, чтобы она могла носить их с собой, куда бы ни пошла. Волшебные часы, автоматически переходя на местное время, напоминали ей о необходимости всегда возвращаться домой вовремя, за час до того, как луна достигнет своего наивысшего пика. Преданная служительница восходящей луны, во многом похожая на оборотня. Но вместо того, чтобы меняться раз в месяц, она преображалась каждую ночь... ночь за ночью. Не пропуская ни одной за последние тридцать с лишним лет.       Боль пронзила её веки, глаза напряглись, а зрачки превратились в узкие щелочки. Раздвоенный язык скользнул по губам, оставляя после себя ноющую боль там, где он разделился пополам. Превращение началось быстрее и гораздо раньше, чем она привыкла. Каждую полночь, как в мрачной сказке, Нагини превращалась из женщины в зверя. Ночь смывала всякое подобие её человечности. Её облик, её разум, её душа становились полностью иными. Полностью змеиными. Нагини обхватила себя руками, словно отчаянно пыталась обуздать зверя внутри себя. Слёзы, наконец, вырвались наружу. Она ненавидела чувствовать себя такой слабой даже наедине с собой, в пределах своей комнаты. Нагини потеряла последнюю надежду на то, что сможет справиться с этим проклятием. Почва уходит из-под ног и последний намёк на контроль рассеивается, как дым на ветру. Предсказуемый график трансформаций больше не мог защитить ни её, ни других от неё. Теперь Нагини представляла настоящую опасность для мира. Осторожно обходя книги и страницы с иллюстрациями, разбросанные по полу, Нагини медленно продвигалась к своему туалетному столику через всё то, что она шутливо называла «своим гнездом». До сокровищ, разбросанных с кажущимся безразличием, она была падкой не меньше, чем нюхлер. Но в этом хаосе всё имело своё место. Каждая книга, предмет одежды, безделушка. Роскошные украшения висели на декорированных подставках по всей комнате. Гобелены и шторы обрамляли весь периметр пространства, чтобы защитить Нагини от холода подземных каменных стен. Это было её роскошное убежище с достаточным количеством защитных чар, чтобы каждую ночь удерживать её внутри, а других - снаружи. Стоило ей закрыть дверь, и ни один звук не мог прорваться сквозь завесу магии. Добравшись до места, Нагини с неохотой посмотрела на ведьму перед собой. Внимательно изучая своё отражение в зеркале, она была ошеломлена. Казалось, что в двадцать пять лет её старение остановилось. Она решила так, нахмурившись и отметив абсолютное отсутствие возрастных морщин на лице. Или это произошло в двадцать четыре?.. Потребовалось время, чтобы понять, что пока окружающие её люди седели и покрывались старческими пятнами и морщинами, Нагини оставалась неизменной. «Секрет вечной молодости, леди, заключается в том, чтобы родиться с проклятием крови». Мрачно усмехнувшись, она опёрлась локтями о туалетный столик. Переплетя пальцы, Нагини положила на них подбородок. Вечная молодость. То, о чём мечтало большинство ведьм. То, за что они могли бы убить. Помимо змееподобных черт, проявляющихся на её лице, Нагини выглядела воплощением молодости и красоты. Но даже слабое освещение канделябров не могло скрыть мрачное существо, смотрящее на неё в ответ. Алые радужки и щелевидные зрачки отслеживали её движения. Раздвоенный язык выскользнул, когда она наклонила голову, отмечая изменения. Нос изменялся, кровь сочилась из её ноздри, собираясь в складке между её полными губами. Обсидиановые и коричневые чешуйки виднелись на её предплечьях, словно броня. Их тёмный перелив отражал свет свечей, улавливая пламя по мере их распространения по коже. Схватившись за рукава, она поспешно сняла чернильного цвета ночную рубашку. Нагини ненавидела уничтожать свою красивую одежду, свои костюмы. Всё казалось ей костюмом, ведь она разыгрывала спектакль в своей повседневной жизни для всех вокруг. После столь долгого ношения маски было трудно различить, где заканчивается исполнительница и начинается она сама. Но Леандра… Леандра была одной из лучших, и её работа заслуживала уважения. Главная швея в «Данте»... Леандра так усердно работала над каждым костюмом. Они изготовлены так тщательно и с такой любовью и вниманием к деталям. Каждое изделие было произведением искусства. Нагини дорожила ими всеми. Швея была чрезвычайно добра и тогда, когда Нагини изредка не успевала снять одежду вовремя. Со слезами на глазах она призналась Леандре в своём проклятье в одну из таких более жестоких ночей, когда оборотень уничтожил её особенно любимое платье. Один из гостей повёл себя агрессивно. Он не позволял ей покинуть приватные комнаты, не желая, чтобы она уходила к себе после частного танца. По счастливой случайности Нагини едва успела скрыться, трансформируясь на бегу обратно в свою гримёрку. Человечность покинула её, стоило Нагини повернуть дверную ручку и скрыться за дверью в своём убещиже. Изорванное в клочья платье осталось в коридоре. Опустившись на пол среди ковров, Нагини лежала нагой. Чешуйки всё больше покрывали её тело. Боль пронзала каждую клетку, разрывая её вены, словно пожирающий огонь, захватывающий и беспощадный. Пальцы цеплялись за страницы, разбросанные по полу. Слёзы струились по её лицу, когда она представляла все книги, которые, вероятно, будут испорчены к утру. Лёгкие отказывались работать. Нагини задыхалась от отчаяния. Зажжённые благовония, которые обычно успокаивали, сейчас тоже вызывали удушье. В голове промелькнул образ её змеиного тела, разрывающего забытые страницы и гнездящегося среди них, уничтожающего их своим мускулистым хвостом и жёсткой чешуёй... нет. Резко приняв сидячее положение, Нагини стала судорожно складывать в беспорядочную кучу все листы и книги, до которых могла дотянуться. Волшебная палочка затерялась среди беспорядка. Страх подтолкнул её вперёд. Она, спотыкаясь, добралась до своей кровати и распахнула сетчатый балдахин. Хватая стопку, она аккуратно бросала кожаные переплёты и бумагу на груду одеял, надеясь, что хотя бы часть из них будет спасена от неё этой ночью. Книги были её последней надеждой. Ответ на вопрос о её проклятии крови мог скрываться среди их страниц. Прижимая к груди потрепанный экземпляр «Грозового перевала» Нагини открыла обложку, чтобы прочитать надпись, хотя и знала её наизусть: “19/09/1926 С днем рождения, Гини! Когда ты сказала, что не получала книг в подарок, я едва могла в это поверить. Для меня большая честь подарить тебе твою первую книгу. Не говори, что я никогда не делала для тебя ничего хорошего! Я буду напоминать тебе об этом моменте при необходимости в будущем. Не читала эту книгу, но продавец сказал, что она мрачная и запутанная, как и ты. Надеюсь, она станет твоей любимой. Të dua , Клиа”. Эта книга — самое дорогое, что у неё было. Она знала, что Клиа далеко не так сентиментальна, как она, и, скорее всего, просто предложит заменить его. Но этот экземпляр был для Нагини особенным. Открыв в изножье своей кровати сундук, который уже трещал по швам от её ценных вещей, она бережно завернула книгу в свитер и закрыла крышку. Когда пол был практически расчищен, Нагини вернулась на большую меховую шкуру в центре комнаты, на этот раз скрестив ноги и обхватив себя руками. Закрыв глаза, она замедлила дыхание и мысли, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, чтобы с ясным умом приступить к трансформации. Дамблдор некоторое время пытался научить её окклюменции ещё на войне. Профессор предположил, что это поможет ей управлять своим поведением во время превращений. Но Нагини не была окклюментом, и окклюменция не давалась ей. Нагини никогда не была хозяйкой своего разума. Рабыня своего проклятия, как вампиры, подчинённые жажде крови. Сколько бы она ни пыталась отрицать свою истинную сущность, ночь за ночью она против воли была вынуждена вспоминать... Возможно, сегодня ночью она не будет двигаться. Возможно, просто заснёт. Она надеялась. Она просила. Она умоляла. Но в её змеином обличье всё было так просто, так чёрно-бело. Кормиться. Убивать. Бежать. Контролировать свои действия в звериной форме было возможно, но сильные эмоции заставляли её мгновенно выходить из себя сразу после трансформации. Чем спокойнее она была до превращения, тем больше была вероятность того, что Нагини останется спокойной и в змеиной форме. Но в последнее время она чувствовала, что её разум теряет власть над своей другой формой. Нагини-человек больше не держит бразды правления в своих руках. Зверь начинал доминировать, и она боялась, что её сознание исчезнет в змеином облике, навсегда потерявшись. Начался нестерпимый зуд. Кожа полностью пылала, пока Нагини ждала, когда начнут ломаться кости. Чешуйки, наконец, достигли лица и пальцев ног. Веки втянулись, пока полностью не исчезли. Уши свернулись, прежде чем последовать за веками. Сотрясаемая беззвучными рыданиями (слёзы свободно текли из-за отсутствующих век) Нагини мрачно приняла неизбежное: это проклятие поглотит её, и она ничего не сможет сделать, чтобы предотвратить это. Её мать обратилась вскоре после того, как ей исполнилось сорок два года. Было ли у неё вообще столько времени? Нагини сомневалась в этом. Скорость наступления изменений в её жизни нарастала с непредсказуемой прогрессией. Нагини не дожила до сорока. Всего несколько месяцев назад ей исполнилось тридцать восемь. Вскоре она превратится в змею и уже никогда не обратится обратно, никогда не вернётся к своему человеческому облику... навсегда отдав свой разум змее. Хотя Нагини была свидетельницей взлёта и падения самого тёмного волшебника всех времён и способствовала его концу, её имя в истории будет забыто. О сироте-змее-оборотне никто никогда не вспомнит. Тело содрогалось в агонии, готовясь к последним изменениям. Паника охватила её по-настоящему. Время было на исходе, Нагини его не хватало... Не было ни секретного лекарства, ни белого рыцаря, который мог бы спасти её. Нагини много раз спасала мир и себя саму. Но она не могла спастись от этого. Конечности и пальцы начали срастаться, когда её мозг переключился с человеческого на звериный. И лишь одна последняя мысль промелькнула в её сознании, прежде чем клыки мягко впились в нижнюю губу: Ей всегда было бы недостаточно времени... Она бы жила вечно, предложи ей такой выбор.