поскандалим?

— Иногда я думаю, что где-то был не прав, иногда мне кажется, что я идиот, раз до сих пор имею с вами дело, — протяжно произносит Илья Владимирович, делая глоток валерьянки. — А иногда я уверен, что вы сведете меня с ума. Хватается за голову, протирает глаза и сжимает место под сердцем. А Мишель тем временем меняет мужчина холодную повязку на голове, кусая губы из раза в раз. — Вы главное не нервничайте, — тихо произносит Юлька Чикина из угла кабинета. И Ксенофонтов срывается. Тряпку мокрую кидает на пол, пытается подняться с дивана, пока остальные подростки стараются его удержать. — А я не могу не нервничать! — с криком вторит Ксен. — Вот дурак же, на что надеялся… — Все не так плохо, Ксен Владимирович, — пытается атмосферу Вилка разбавить. — Не так плохо? — вспоминая все то, что случилось минутами раннее. *** Наступила пятница. Последняя пятница года уходящего. Вся школа готовилась к ежегодной дискотеке по случаю праздника. Ученики в красных колпачках ходили, вовсе позабыв об учебе. Учителя часто бегали в учительскую, дабы горло смочить шампанским и стащить со стола очередную оливку. Вся школа к празднику была готова. В холле стояла елка, на первом этаже мишура развешена, а в спортивном зале уже колонки стояли и аппаратура для дискотеки. Дискотека, которую вызвались провести скандалисты. Илья Владимирович, разумеется, очень долго отказывался, возмущался и нервничал. И только Виолетта Малышенко смогла мужчине внушить, что все пройдет без драк, крови и больницы. Пока во все школы шли уроки, больше похожие на лекции о том, кто как новый год проведет, часть скандалистов продолжала украшать спортивный зал. — Ну, левее же! — кричала Кира, придерживая стремянку. — Еще слово и сама наверх полезешь, — бросался словами Мирон, стараясь баланс уловить на одной ноге. Виолетта Малышенко тем временем раскладывала стаканчики на столе и проверяла сок на отсутствие спиртного. Пусть и сердцем понимала, что подростков от пьяного бреда не спасти. Они молодые и живут один раз. На их месте Вилка бы пять бутылок водки в носки пронесла, если было бы желание. А желание, к слову, было. Потому в коморке Юльки Чикиной уже стол был накрыт, специальный, для работающих в этот день. Виноград, сыр и несколько бутылок самбуки. Что еще нужно для этого вечера. — Ты, правда, думаешь, что они не пронесут алкоголь? — Чикина к брюнетке подходит, опустошая стакан сока. — Я бы пронесла, — пожимает плечами. — А я пронесла, — пиджак в сторону отодвигает и показывает на карман, где уютно устроилась бутылка виски. — На случай, если Ксен лавочку нашу прикроет. — Тебе двадцать один год и разговариваешь с учителем, — закатывает глаза Юлька. — Тебе можно сегодня выпить. — У меня привычки и страх провести этот вечер на трезвую голову. Уж очень сильно я боюсь спиногрызов, которые появятся здесь через два урока. В ту секунду к Виолетте Кира подходит, обнимает за талию и носом в шею утыкается, мысленно пересчитывая стаканчики. — Видели бы вы старшеклассниц. У нас салфетки больше, чем их юбки, — усмехается, пока не понимает, что глупость сказала. — Мне надо, я пошла, меня зовут! — быстро выпаливает, дабы под горячую и ревнивую руку Малышенко не попасться. — Давайте уже выпьем, а? — кричит со стремянки Мирон. — Я на трезвую это больше не вывожу! — Ты хочешь, чтобы этот детский утренник закончился не начавшись? — закатывает глаза Мишель, попутно настраивая светомузыку. — Я вообще рабом не нанимался! Кира, скажи им! — продолжает свою линию гнуть парень. — Она уже много чего сказала, — резко Виолетта отвечает за блондинку. — Детский сад, — подытоживает Юлька Чикина, хватая конфету со стола. Еще целый час скандалисты зал спортивный украшали, все на свои места ставили. А после результат Ксенофонтову показали, заверив, что он может не беспокоиться и заниматься своими делами у себя в кабинете. Волей неволей мужчина согласиться пришлось. Довериться. А когда на улице уже стемнело, куча подростков ввалилась в спортивный зал, попутно получая браслетики на запястье. Потому что Виолетта Малышенко ответственная и решила сделать все по правилам местных клубов. Басы долбят, диско-шар пускает лучи в разные стороны, толпа детей танцует, высоко вверх подняв в руки, в то время как скандалисты пьют очередную стопку самбуки, закусывая лимоном. — Давайте за Ксена! — пытаясь музыку перекричать, произносит Мишель. — До дна! Поднимает стопку вверх, как и все остальные. А после опустошает под песню Скриптонита и тут же хватает оливку со стола. — Там уже кто-то в туалет убежал, — боязливо Руслана произносит, то и дело трогая свои горячие щеки. — Это не к добру. — Хватит париться из-за ерунды, — быстро Вилка отвечает. — Они же подростки, молодость все простит. Лучше пойдемте танцевать! — Я так не могу, я же учитель, — продолжает отнекиваться Руслана и головой мотать отрицательно. — И я выгляжу пьяной. — Отлично, сойдешь там за свою, — неумолимо произносит Чикина, хватая брюнетку за руку и таща за собой. — Пойдем! И скандалисты оказываются на танцполе под громкие крики и возгласы остальных учеников. Виолетта Малышенко тут же поддается танцу, подпевая, а точнее кричала песню «Царица». А подростки хлопают, радостно произносят, что это их лучшая дискотека в жизни. Наверное, потому что скандалисты решили не проверять учеников на наличие спиртного под кофтой. Где-то в углу целуются, в другом углу стараются незаметно курить айкос, а парень рядом с колонками пытается найти свою любимую песню в плейлисте. И в тот день даже два враждующих корпуса стали единым целым. Видя только пелену перед глазами, Руслана Ефремова ватными ногами, под руку с Сашей пытается выйти на задний двор школы, где ученики своеобразное место для курения создали. — Они еще и курят, — ноет Рус, схватившись за голову. — Ксен нас точно убьет. — Не убьет, если не узнает, — подмигивает парень. — Эй, вы хотя бы за дерево зайдите, чтобы так сильно не палиться! И группа подростков одобрительно светит, крича невнятное «это лучшие преподы, что у нас были». На самой последней ступеньки, по всем законам вечеринок, сидит компания девочек. Одна из которых плачет, а остальные пытаются успокоить. — Я тебе говорю, шли нахуй этого долбаеба! — кричит одна из девушек, еле держа айкос в руках. — Он мне сказал, что если я за него не решу тест по информатики, то он меня бросит! Руслана краем уха слышит разговор этот, а огромное количество выпитого алкоголя подсказывает ей подойти к компании и сесть рядом. — Ну и кто, скажи мне, на счетчик тебя поставил? — заплетающимся языком. Ефремова айкос у одной из учениц хватает, делает тягу, выпуская пар изо рта. — Лавров, — грустно девчонка произносит. — Вы только меня не палите, я же его люблю! — Руслана Сергеевна, скажите ей, что она дура! — еле стоит на ногах и говорит блондинка. — И что все мужики козлы. — Все мужики козлы, — повторяет Рус, обнимая плачущую девушку. — И не достойны они слез твоих, — пытается подняться с места. — Вы все сейчас идете в туалете, умываете ее и стараетесь привести в порядок. А ты, — тыкая в плечо ученицы. — Вся такая красивая идешь на танцпол и показываешь этому уроду, кого он может потерять! Руслана смеется, не понятно от чего, а Саша Третьяков понимает, что девушку пора уводить. Потому что завтра будет стыдно. — Руслана Сергеевна, вы крутая! — одна за другой произносит компания девушек. Кое-как поднимаются с бетона и скрываются за дверьми школы. А Ефремова задорно смеется, обнимая парня за шею и завлекая в поцелуй. — Ты слышал? Они сказали, что я крутая! — радостно и так по-детски. — Пойдем еще выпьем? Третьяков одобрительно кивает, хватает Руслану под локоть и заводит обратно в спортивный зал. А тем временем Виолетта и Кира продолжают покорять танцпол, плотно прижавшись друг к другу. — Знаешь, что мне нравится? — пытается музыку Малышенко перекричать. — Что мы не училки и можем делать все, что захотим! Прижимает губами к шее блондинки, проводит языком по ключице, едва касаясь воротника у рубашки. Растворяется в татуированных руках, совсем отключив мозг. Только музыка. Только алкоголь. Только ночь. И пока Юлька Чикина и Мишель Гаджиева уже уединились в кабинете истории, Мирон и Никита сидят на скамейке, наблюдая за всех вакханалией, что происходит вокруг. — Ну, как тебе? — спрашивает Мирон, делая глоток виски с колой. — Напоминает молодость, — усмехается парень. — Твои друзья не против, что ты меня позвал? — А ты видишь, чтобы они были против? — задает риторический вопрос. — Расслабься, ты теперь один из скандалистов. — Даже так? — с улыбкой. — Тогда пойдем в середину зала и покажем, как на самом деле должны отдыхать. Колонки еле справляются с громкой музыкой, пьяные подростки постепенно доходят до последней кондиции. Но одно знают точно — это лучшая ночь в их жизни. На сцену Вилка забирается, берет в руки микрофон, проверяет его, говоря простые «раз, два». — Давайте поднимем наши бокалы за лучшую ночь в вашей жизни! Всех с Новым Годом! — кричит в микрофон, попутно опустошая очередную стопку самбуки. И ученики школы действуют ее примером, выпивая залпом стаканы с водкой и соком. А тем временем Илья Владимирович выставляет оценки за полугодие, стараясь не обращать внимания на громкую музыку. Так и могло дальше продолжаться, если бы не сильный грохот за дверью. Взвешивает все «за и против», а после решает выйти на разведку. Открыв дверь, замечает толпу учеников, что стараются поднять двухметровую елку обратно. Заметив директора, тут же бегут с этажа, пытаясь не врезать в стену. Илья Владимирович широко рот открывает, злится и идет к лестнице, ведущей на первый этаж. *** — Кто у вас ответственным был за досмотр учеников? — произносит Ксенофонтов, массируя виски. — Скажите хотя бы, что это не вы им наливали. — Не мы, — честно Вилка произносит. — Честно, не мы! — Только не ругайте их, пожалуйста. Они же просто дети, которые решили отдохнуть, — решается встать на защиту Третьяков. — Хорошо, это и скажешь завтра уборщице, когда ей пол придется мыть от… — замолкает. — Я даже произносить это не хочу! — Накажите нас! — также на защиту Юлька Чикина встает. — Накажу, я так накажу, — быстро произносит. — Завтра. Идите, проспитесь, бога ради. И скандалисты покидают пределы школы. А уже на улице встречают кучу учеников, а если быть точнее всех тех, кто был на школьной дискотеке. Они радостно кричат, благодарят и поднимают последние стаканчики с соком и водкой. — Это лучшая тусовка в моей жизни! — В натуре! — Вы крутые! Скандалисты улыбаются, понимая, что завтра их ждет наказание. Еще не зная, что утром толпа учеников придет к кабинету Ильи Владимировича и будут просить помиловать своих героев. Еще не зная, что школьники на себя всю ответственность возьмут, буду драить спортивный зал и вспоминать прошедшую ночь. Потому что они молодые. Потому что молодость все простит.