поскандалим?

— Смотрите, что я нарисовала! — победно произносит Виолетта, показывая друзьям пряничного человечка с нарисованным членом на лице. — Круто, да? А бывшие скандалисты устало смеются, потому что все силы ушли на приготовление теста для пряников. Оставшийся час подростки украшали уже приготовленное лакомство. Все в красителях измазались и на полу посыпку разбросали. Илья Владимирович Ксенофонтов тем временем пьет чай с имбирным печеньем, которое неровным вышло, потому раскрашивать скандалисты его не стали. Улыбается, смотря на своих «детей» и безмерно радуется, тому что они остались друзьями спустя три года. — Ты навсегда приехал или обратно свалишь в свой мировой тур? — невзначай спрашивает Кира, раскрашивая пряник белой глазурью. — На новогодние хотя бы останешься? — Посмотрим, — загадочно Мирон отвечает, откусывая конфету. — Что на этот раз придумал Никита? — смеется Саша, вспоминая о парне, замеченного лишь один раз в жизни и несколько раз на фотографии в соцсетях Миронова. — Умоляю, скажи, что вы поедете на Урал. И Мирон искренне смеется, загадочно улыбается и отмалчивается. За три года действительно во многих местах побывать сумел. И все просто довольно. Денег на путешествия за границу нет, большое количество приводов в полицию сделали невыездным. Остается только одно — самим создавать воспоминания. — Видели бы вы Байкал зимой, — восторженно произносит парень. — Я сначала думал, что это ерунда, вот так вот колесить по России. — Что не сделаешь ради эмоций, когда стал не выездным, — подмигивает Виолетта. Спустя еще час разговоров бывшие скандалисты наконец-таки закончили разрисовывать лакомство, поставили тарелки с выпечкой на подоконник, а сами перебрались в гостиную. Илья Владимирович ушел домой, сказав, что нужно огромное количество отчетов подготовить. Пусть и на самом деле хотел подростков оставить одних, дабы они по душам поговорить смогли, выпить по бутылке пива и повеселиться. В комнате громкая музыка играла, в то время как все в разных углах комнаты сидели, разговаривали и обменивались новостями. Будто сто лет не виделись. Взрослая жизнь действительно старается стены между друзьями воздвигнуть. Но они помнят. Они не забывают. — Покурим? — спрашивает Саша, подсаживаясь к Мирону и Юльке Чикиной. — Я бросаю, — поднимая две руки вверх, Чикина отвечает. — Пойду лучше печеньку наверну, из-за этих принципов есть пиздец как хочется. Парни смеются, хватают пачку сигарет и зажигалку, выходят на балкон и поджигают фитиль. — Оставил меня в бабском царстве, — с усмешкой Саша говорит, делая тягу. Дым выпускает в сторону деревьев, который вскоре растворяется среди снежинок. — Слышал, ты учителем работать стал, — повторяет движения друга. — И как оно? — Скучно и нудно. Зато могу двойки ставить, когда настроение плохое, — плечами пожимает. — Как на личном у тебя? — Три года вместе, — будто не веря своим словам. — Никогда бы не подумал, что как идиот влюблюсь без памяти. — Как же я понимаю тебя, брат, — Саша парня по спине хлопает и улыбается, вспоминая Руслану. — Веришь, что настоящая любовь живет три года? — Нет, — с серьезным тоном. — А ты? Третьяков отмалчивается, руку в карман джинсов сует, достает оттуда красную бархатную коробочку, протягивает другу. — Извини, но я вынужден тебе отказать, — произносит, когда видит кольцо с бриллиантом. — Вот ради чего я до сих пор терплю детей и работу учителем, — на выдохе. — Как думаешь, согласится? — Я бы согласился, — со смехом. — А ведь вы единственные, кто может позволить себе любить друг друга официально. — Плевал я на эти законы, — закатывая глаза, Саша произносит. Мирон голову вниз опускает, стараясь не показывать зависти. Ведь жить в России с недавних пор стало еще тяжелее. — Давай поспорим, — неожиданно говорит Третьяков. — Если Руслана согласится, на нашей свадьбе будет еще свадьба. Неофициальная. — А если не согласится? — А я другие варианты не рассматриваю, — выбрасывая догоревшую сигарету с балкона. — Я пиздецки рад за тебя, брат, — искренне продолжает Мирон, обнимая друга. И в ту секунду на балкон Виолетта заходит, держа пустую бутылку из под пива в руках. — Хватит на холоде стоять, пойдемте к остальным. Мы кстати собрались на горку идти кататься, — подмигивает весело Малышенко. *** Следующее утро началось вовсе не радостно. Бывшие скандалисты с похмелья рано встают, ноют от негодования и на работу собираются. Руслана, Саша и Чикина решают Мирону школу показать, рассказать все то, что он пропустил за три года. — В этой школе два корпуса, — начинает объяснять Руслана. — На самом деле ничем они не отличаются… — Только ученики там не думают, — перебивает Третьяков. — В левом корпусе учатся дети, чьи родители являются спонсорами нашего учреждения. Либо те, кто хотят в будущем выучиться в престижном универе и найти высокооплачиваемую работу. В правом же корпусе учатся такие, как мы, — заканчивает свой рассказ Руслана. — Значит, Ксен решил продолжить традицию по спасению заблудших душ? — выдвигает теорию Мирон. — Они настолько плохи, как и мы? — Нет, по мелочи. Меньше тяга к знаниям, огромные амбиции и завышенные требования к миру. А еще они любят курить на задней площадки, носить спортивки и думать, что их бросили на произвол судьбы. — Обычно дети между собой не собираются, только на уроках у Чикиной. Иногда на общих мероприятиях. Корпуса соединяет коридор, в который очень просто попасть, — рассказывает Саша. — Но они к дверям и близко не подходят. Не хотят быть одним целым. — И это ужасно! — не выдерживает Руслана. — Эта вражда явно закончиться чем-то плохим. Друзья оказываются на посту охраны. Учителя расписывают, а Мирон наблюдает за их действиями. — Руслана завуч левого корпуса, а я правого. Иногда дети думают, что между нами что-то есть, но мы всем видом показываем, что это не так, — обнимая девушку за плечи говорит Третьяков. — Учебная этика, все дела. — Очень смешно, — недовольно закатывает глаза Руслана, скидывая руку парня с себя. — У меня урок у моего класса, я пошла, — целует парня в щеку. — Это все конечно очень интересно, — закатывает глаза Юлька Чикина. — Но скучно. Мирон, пойдем я лучше тебе столовую нашу покажу, — с задором в голосе. И пока некоторые из скандалистов время свое в школе проводили, Виолетта и Кира сидели дома, решив, что в этот день можно и отгул взять на работе. Девушки в соседнем баре работают. Кира бармен, а Вилка поварешка. Все три года они вместе спят, едят, живут и работают. Двадцать четыре на семь рядом. Всегда. В эту секунду пара лежала на кровати, обнимаясь и смотря сериал. Виолетта Киру по голове гладила, пока блондинка новости смотрела. — Смотри, — протягивая телефон. — В торговом центре новый ювелирный магазин открывают. — Хочешь мне что-то купить на новый год? — непонимающе спрашивает Малышенко. — Его открывает Малинина, — будто очевидные вещи говорит, а Вилка язвительно смеется на высказывание девушки. — Видимо, все курсы по заработку продала и думает, что ей можно распоряжаться чужими деньгами. Или что она сейчас делает? Учит маткой дышать или медитировать под шелест листвы, — закатывая глаза. — Как у таких людей только рука поднимается так простых смертных наебывать. — Думаешь о том же, о чем и я? — Нужно у остальных спросить, — с гневной улыбкой. — Хотя, думаю, они будут только «за».