Fleur de rose jaune*

      С воспоминаниями о приятном вечере и не менее приятном его продолжении Навия с улыбкой, причина которой была понятна только ей одной, вошла в гостиную штаба. Флоран, находящийся в комнате, бросился ей навстречу. Его лицо почти сияло, освещая комнату чуть ли не ярче стоящего в углу торшера: подав ей руку и слегка пританцовывая, он повел босса вглубь гостиной, где уже находились двое других членов организации. Они выглядели ничуть не меньше воодушевленно. Навия все еще чувствовала ритм музыки оркестра ресторана, и потому легко поддалась общему настроению и сама закружилась в танце, звонко смеясь. Консильери подхватил эту волну радости.       — Чему мы так радуемся, Флоран? — наконец, она, все еще смеясь, плавно опустилась в кресло.       — Как же, демуазель! Я полагал, раз Вы вошли с такой широкой улыбкой, значит кто-то Вам уже сообщил.       — О чем сообщил? — не унималась она.       — Посмотрите сюда! Сегодня мы закрыли крупную сделку! — он раскрыл кожаную сумку на столе, которую Навия до сих пор не заметила. Она была полна моры! — Эти деньги позволят нам закрыть часть долгов, и даже закупить продовольственный запас за будущий месяц!       Несмотря на общий восторг, витавший в комнате, улыбка в миг слетела с губ Навии. Хотя эти деньги и решали массу ее проблем, это вовсе не означало, что она не хотела бы забыть об этих порочащих ее и «Спину» связях.       — Мисс, что-то не так?       — Нет, Флоран. Это действительно замечательная новость! — она с усилием натянула улыбку вновь. — Я просто немного устала, поэтому хотела бы поскорее отправиться в постель.       Флоран понимающе закивал и вместе с двумя другими работниками «Спины» вышел за дверь. Их ликование было таким бурным, что, казалось, они не обратили внимания на мимолетное смятение босса, что, впрочем, было к лучшему для нее самой. Конечно, эта радость была понятна — им нужно было на что-то кормить свои семьи и самих себя, Навию и саму угнетало состояние Пуассона, особенно сейчас, зимой, когда все его слабые места обнажились еще больше. Однако, в глубине души она все же надеялась, что эта сделка не выгорит, и она с лёгкостью сможет отказаться от всей этой затеи. Теперь же, значительная выгода для «Спина-ди-Росула» ставила Навию в зависимое положение от новых партнеров.

***

      Последние недели Невиллет стал замечать, как общение с Навией открывает для него все новые и новые оттенки человеческой души. Их совместное времяпрепровождение часто выражалась в том, что девушка много говорила, делясь впечатлениями о прожитом дне, о погоде, о людях вокруг, о нем самом. Невиллет же больше слушал, но от того вовсе не чувствовал себя неудобно. Напротив, в эти минуты он мог позволить себе свободно наблюдать за ней.       Одним весенним днем, он неожиданно для себя самого отметил, что начинает понемногу понимать ее эмоции, впервые неосознанно, само собой, словно свои собственные. В течение всей своей жизни он чувствовал себя лишь наблюдателем, а люди вокруг, словно искусные актеры, окружали его как на бесконечно просторной сцене, и предугадать, как на этот раз разложится спектр их эмоций, было невозможно, не говоря уже о том, чтобы ощутить нечто подобное самому.       Навия же теперь будто и не находилась на этой сцене со всеми остальными, она существовала намного ближе к дракону. С ней он проживал этот спектакль сам, а изучение аспектов человеческой жизни превратилось из наблюдения со стороны в непосредственное участие. Это оказалось куда более увлекательным, и, как ни странно, таким простым для понимания. Оставаясь наедине с Навией, Невиллет не редко осознавал, что сделал то или иное действие вовсе не из логических соображений. Не потому что так принято или необходимо, а потому что этого вдруг хотелось ему самому. Иногда это происходило с ним так спонтанно, что он только и успевал уловить едва заметный порыв, прежде чем легко ему поддаться.       Это и удивляло, и в тот же момент будоражило. Так, пребывая в некоторой эйфории от происходящего, от своих собственных решительных действий, Невиллет не хотел останавливаться под влиянием чувств, которые иногда практически полностью захватывали контроль над ним, и за одним долгим, дрожаще-порывистым поцелуем мог последовать еще один, и сразу еще.       Так случилось и этим утром, когда Навия забежала к Невиллету в кабинет незадолго до начала рабочего дня во дворце. Пока она блаженно расслаблялась в его объятиях, дыша ещё немного прерывисто, покусывая покрасневшие губы, он играл с прядями ее волос, задумчиво перебирая их пальцами.       — Пора идти, пока дворец не наполнился твоими любопытными подчиненными, — наконец, произнесла она, совершенно обыденно. — И как малышка Седэна до сих пор никому ничего не рассказала и так доблестно защищает наш секрет. Это была бы сенсация! Я бы с трудом сдержалась.       — Однако ты и сама неплохо справляешься. Я каждый раз удивляюсь твоей пунктуальности, чтобы покинуть дворец.       Бросив на него слегка усталый взгляд, Навия поднялась с софы, нехотя высвобождаясь из объятий Невиллета. Он едва ли хотел, чтобы она уходила сейчас, но стрелки на часах неумолимо неслись вперед, и действительно, показывали уже без четверти семь. Блондинка слегка потянулась, зевая, и спросила:       — Когда я снова тебя увижу?       — Через семнадцать часов, я надеюсь. Семнадцать долгих часов.       — Так скоро? Уже сегодня ночью? - Навия замерла напротив юдекса, подняв брови, и он мог разглядеть восторг на её лице.       — Возьми это, — он протянул ей неподписанный конверт из плотного, чуть шершавого картона, который до этой минуты покоился во внутреннем кармане его жилета.       — Что это? — ее глаза засверкали.       — Прошу, прочти это, когда останешься одна. Там содержатся небольшие подсказки.       Навия будто бы даже взбодрилась и, сияя, быстро простилась с Невиллетом, растворившись в коридоре за дверью. Юдекс взглянул на циферблат: оставалось еще несколько минут до начала рабочего дня. Переместившись сразу за рабочий стол, он позволил себе пусть и ненадолго предаться послевкусию от этой нежной утренней встречи. В воздухе еще витал сладковато-пряный аромат ее духов, только-только затих стук каблучков в глубине коридора. Закрыв глаза, он вновь воссоздал ее образ, еще такой свежий в памяти.       Все происходящее становилось все более привычным, и одновременно с тем, все больше удивляло: Навия плавно, но прочно вписывалась в его ритм жизни. Теперь его ежедневная рутина вместо одинаковых сводок, наполненных сухими однообразными действиями, становилась книгой с множеством ярких картинок и непредсказуемыми поворотами. С не меньшим удивлением он обнаружил, какое удовольствие доставляют простые ухаживания за Навией. Если раньше ему казалось, что в эти моменты ему будет сложно как-либо удивить ее пылкую натуру, теперь на ум то и дело приходили все новые и новые идеи. Видеть ее неподдельную радость, когда она открывала очередную маленькую коробочку с его подарком, будь то украшение или же всего лишь шоколадная фигурка — было чем-то поистине невероятным.       Когда несколько месяцев назад он принимал отнюдь не простое для себя решение впустить в свою жизнь человека, он ожидал изменений в своем привычном укладе. Но даже и представить себе не мог, насколько глубокими могут быть эти изменения и насколько будут заметны даже в самых мелких деталях.       Трудно было представить, что когда-нибудь Невиллет мог бы потратить несколько дней на планирование свидания. Настоящего, человеческого свидания. Но теперь, последние несколько недель, каждый четверг и каждую субботу он спешил в небольшой особнячок в конце улицы, на чай к леди Фурине, чтобы под ее строгим надзором продумать один лишь единственный вечер до самых мелочей.       «- Нет, месье Невиллет, это уже давно устарело!»       «- Что Вы, юдекс, держите себя в рамках приличий!»       «- Ну кто бы мог подумать, но Вы делаете успехи! Быть может, я даже возьму на заметку парочку Ваших идей… для моей новой пьессы, конечно!»       Несмотря на ее повелительный тон, порой резкие высказывания, хихиканье и чересчур эмоциональные реакции, казалось, абсолютно на все, Невиллет получал удовольствие от этих встреч, к удивлению для себя самого. Казалось, он даже начал привыкать к новому стилю их с бывшим архонтом общения. Он как и раньше внимал каждому ее слову в делах, где сам ничего не смыслил, но теперь, всего после нескольких встреч, сформировал и собственную позицию, что позволяло вступать с мисс Кур-де-Фонтейн в дискуссии на тему того, какие цветы лучше заказать.       Сегодня, наконец, результаты их общих усилий должны быть представлены виновнице всего планируемого мероприятия, и Невиллет, с определенной долей волнения, думал о предстоящем вечере.

***

      После утреннего кофе и нескольких встреч с подзащитными, Навия направлялась к новым партнерам в компании Флорана. Сегодня она была более молчалива, нежели обычно, — нехорошее предчувствие одолевало ее с самого утра, а может, каждая встреча с Марселем и его командой попросту была для нее в тягость. Флоран же, наоборот, заполнял паузы, пребывая в приподнятом настроении еще со вчерашнего вечера. Вдруг стало очевидно, что он чувствовал себя во всем происходящем так же естественно, как рыба в воде. Навия ощутила неприятный комок в горле из-за этой догадки и поспешила отвернуться, боясь не уследить за выражением своего лица.       — Мисс Навия, господин Флоран! Как я рад вам! — Марсель поспешил к дверям, чуть ли не с объятиями, но Навия, будучи не настроенной с ним родниться, сделала шаг в сторону стола прежде, чем он подошел слишком близко. — Мы все вас заждались!       За столом было несколько мужчин, двое достаточно крупных, суровых на вид, а один совсем седой, щуплый, но выглядящий не менее грозно. Каждый был одет с иголочки, их костюмы явно были сшиты на заказ в недешевых ателье. Навия прочистила горло, привлекая к себе внимание. Марсель тут же метнулся в сторону неизвестных и, мельтеша, представил всех троих.       — Уверен, что Вы, мисс Каспар, будете в восторге, когда узнаете, что наши дорогие месье готовы стать нашими общими партнерами. Эта сделка освежит и наши отношения, и вновь поднимет наши организации с колен в это непростое время.       — Мы будем рады поработать с вами вновь, господа, — Флоран ответил так скоро, что Навия даже не успела возразить, но тут же бросила на него красноречивый взгляд. Тот в миг замолчал.       — Юная мисс так похожа на своего отца. Помню старину Калласа — такой властной натуры еще надо поискать. Уверен, что «Спина-ди-Росула» вернет себе прежнее величие в Ваших руках, Навия, — прогремел самый крупный из сидящих за столом, месье Гюстав, как запомнила Навия.       Его имя определенно мелькало в тех грязных документах отца: точно! то были договоры на поставку оружия. Судя по всему, он владеет гильдией, занимающейся черным производством оружия, которое далее реализовывалось в Фонтейне и за его пределами. Вероятно, он продолжает промышлять тем же.       До всех этих откровений сравнение с отцом приносило Навии невероятное удовольствие, где и от кого она бы его ни слышала. Отец представал всегда фигурой донельзя благородной и даже идеальной. Таким, каким она его помнила, он и являлся — справедливый, честный, ответственный, всеми почитаемый человек. Каждый гордился быть частью его команды, что уж говорить о том, какой честью было быть его дочерью. Так думала Навия раньше. Теперь же, когда вскрылось то, что она желала бы забыть, а вовсе не продолжать уже собственными руками, Навия так и не смогла сформировать единого мнения на счет отца. Ей по-прежнему хотелось помнить только хорошее в нем, но серые пятна его биографии теперь навязчиво перекрывали светлые воспоминания.       — Меня как и прежде волнует только репутация и доля «Спины», — сухо проговорила Навия, отогнав мысли об отце.       — Мы конечно же все обсудим, Навия, детка. Я помню тебя совсем юной, ты была совсем крошкой, когда Каллас впервые «взял тебя на дело», — отозвался старик, господин Буше, которого сама Навия, конечно же, не помнила. Его сморщенные руки были в рубцах, а из-под дорогой шелковой ткани его рубашки виднелись края татуировок.       Чуть заметно скривившись, Навия пропустила его слова мимо ушей, и направилась к столу, взглядом позвав Флорана за собой.       — А я вам говорил, господа, настоящий бриллиант, дочь своего отца. Вот это хватка! — Марсель засуетился вокруг гостей, шелестя бумагами.       Спустя несколько мучительно долгих часов в доме с заколоченными окнами, Навия и Флоран вышли на свежий воздух. Договориться сегодня было непросто — каждый настаивал на большей выгоде для себя, но тем не менее, соглашение было подписано на условиях мисс Каспар, что немного успокаивало ее, ведь если и мараться в этой грязи, то лишь с условием значительной выгоды для «Спины» и Пуассона. Само собой, всем этим напыщенным индюкам нужно было посредничество «Спины» со всеми ее связями, пусть и поблекшими за последние годы, но все такими же обширными, чего никто из них самих достичь так и не смог. Пусть они и нарядились в свои лучшие костюмы, но явно нуждались в ней, раз пришли на эти переговоры. Это понимал и каждый из них, и сама Навия, мастерски используя этот козырь, чтобы добиться желаемого, и, как ни пытались ее очередные потенциальные партнеры умаслить ее воспоминаниями об отце и ее детстве, она все же смогла настоять на своих условиях. Если от реализации апсентиона «Спина-ди-Росула» получала ровно половину всей выручки, то от Буше и Гюстава Навия требовала не менее четверти за посредничество. Старик согласился почти сразу, оно и понятно, ведь он управлял многочисленными воровскими иерархиями в разных районах Фонтейна, и среди его расходов был только «оклад» исполнителей. Гюстав же долго не хотел уступать, так как товар, производимый им был дорогим, как и его производство, и отдавать за посредничество такую крупную сумму из собственного кармана не входило в его планы. Но если без «Спины» реализация на территории Фонтейна была менее масштабной, но хотя бы возможной, то продажи в другие регионы были недоступны, поэтому так или иначе, Гюстав тоже поставил свою подпись, хоть и скрипя зубами.       Третий тип, смуглый, явно не местный, вовсе молчал в течение всех переговоров, натянув шляпу почти на глаза и скрестив руки на груди. Если бы не его широкие плечи, из-за которых он был похож на гору, можно было бы и не замечать его присутствия. По догадкам Навии, господин Али отвечал за безопасность сделок, и сегодня обеспечивал гарантию того, что она в целом состоится. В чем эта гарантия заключалась думать не хотелось. От этой мысли становилось немного не по себе, но Навия стойко демонстрировала абсолютную невозмутимость, стараясь как можно меньше сталкиваться глазами с его ядовитым взглядом.       После этих встреч всегда хотелось хорошенько отмыться. И если выбросить из памяти их было невозможно, то принять горячий душ, чтобы чувствовать чистоту хотя бы на теле, было просто необходимо. К тому же, под корсетом она прятала то самое загадочное письмо от юдекса, которое жгло ей грудь и которое так не терпелось наконец прочесть. И пусть до таинственной полуночной встречи оставалось еще много часов, Навия поспешила домой, в Пуассон, чтобы отдохнуть, привести себя в порядок и найти желанные ответы в этом конверте.

***

      Это было уже далеко не первое ночное свидание, и на этот раз Навия подготовилась со знанием дела: она выспалась вечером, чтобы ее бодрости хватило как можно дольше, слегка перекусила и приступила к выбору наряда. Письмо, к ее небольшому разочарованию, содержало предельно мало информации: там было указано только время, а для определения места встречи предстояло напрячь собственную память. Письмо гласило «встретимся там, где Вы впервые дали мне второй шанс. Подсказка: там я передал Вам свой платок».       Навия к своему удивлению отлично помнила это место, хотя тогда все ее мысли роились вокруг совсем других проблем. Она помнила свою собственную растерянность, разбитость и раздражение от разговора с юдексом. Тогда она и представить себе не могла, что спустя время сможет вспомнить ту прогулку с теплотой. Воспоминание того, что произошло несколько позже вызвало толчок в груди и жар на щеках. И что ее тогда побудило поцеловать его?       «Ага, это недалеко водной станции, если идти по главной улице» — вспоминала она путь к тому месту.       Спрятав волосы под шляпку, Навия оделась неброско: она всегда придерживалась темных тонов в одежде и собранных причесок для ночных свиданий во избежание неудобных встреч. Столкнувшись с кем-либо, она сможет пройти мимо и едва ли кто-то мог бы ее узнать в потемках и этом непримечательном образе. Хотя ей эти образы совсем не нравились, это было лучше, чем постоянно переживать из-за излишней узнаваемости их пары на улице.       В этот раз они впервые встречались прямо в городе, что показалось Навии слишком рискованным, и, недолго думая, она взяла черный зонтик прямо перед тем, как выйти из дома.       Ночь была теплой и звездной. Ветра практически не было, даже вблизи воды. Навия окончательно выбросила из головы неприятную встречу и целиком окунулась в предвкушение момента, когда вновь увидит Невиллета. Вдыхая свежесть приморского воздуха во время пути в Кур-де-Фонтейн, она ощущала легкую дрожь в коленках, как и каждый раз, когда направлялась на свидание. Казалось, это чувство будет преследовать ее всегда, но она была совсем не против. Этот трепет пусть и заставлял ее дрожать всем телом в буквальном смысле, вызывал лишь теплые ассоциации и был связан только с приятным волнением.       Оказавшись на месте, Навия почувствовала, как ненадолго охватила скользкая тревога: на стыке двух улочек не было ни души, кроме нее самой. Часов у нее с собой не оказалось, но она точно знала, что пришла почти вовремя, возможно опоздав на пару минут, но точно не раньше положенного времени. Невиллет обычно всегда ждет ее. В миг стало вдруг холоднее, и она не на шутку растерялось: вдруг она что-то напутала и это вовсе не то место. В памяти, однако, навязчиво всплывала только одна картинка. Невиллет уходит по улице, она стоит под зонтом, проливной дождь, но однозначно это было здесь, именно на этом перекрестке. Она застыла на месте, лишь нетерпеливо озираясь по сторонам, как вдруг из темной глубины улицы послышались тихие торопливые шаги. Нервно обернувшись, Навия обомлела:       — Седэна! Как ты тут оказалась? — девушка выдохнула с облегчением, увидев знакомую малышку.       — Мисс Навия! Какая встреча! Я часто тут прогуливаюсь, — мелюзина вприпрыжку приблизилась к Навии, — кажется, это для Вас.       В ладошке она держала письмо. В точно таком же конверте, что и полученное утром от Невиллета. Навия, едва заметно сглотнув, поблагодарила мелюзину и спешно распечатала конверт. Ее губы сразу же растянулись в улыбке, как только она заметила знакомый почерк:       «Не волнуйся, ты в безопасности. Я совсем рядом. Следуй за светом, коим ты являешься для меня.»       Навия несколько секунд смотрела на рукописный текст и никак не могла понять, что в нем кажется таким необычным, ведь Невиллет нередко писал ей письма, в том числе собственной рукой. Взгляд зацепился за такое непривычное «ты». Забавно, что в своих письмах он никогда не обращался к ней так, вероятно, из соображений безопасности. Теперь же письмо однозначно попало бы сразу в ее руки, поэтому он мог позволить себе больше?       Она подняла глаза, чтобы спросить у Седэны, о каком свете может идти речь, но малышки уже нигде не было. Навия вдруг обнаружила, что вокруг совсем темно — только звезды глядели на нее с черного неба, где-то высоко-высоко над ее головой. Навия никак не могла вспомнить, было ли так темно минуту назад, когда она только оказалась на перекрестке, но было стойкое ощущение, что фонари только теперь вдруг резко потухли.       Внезапно в стороне зажглось несколько мерцающих тепло-желтых огней, развешанных вдоль одной из улиц, словно указывая путь, в то время как другая улица оставалась темной. Чуть помедлив, Навия медленно начала продвигаться вглубь образовавшегося коридора из света. Казалось, все вокруг было лишь декорациями: ни в одном из домов не горел свет, окна были плотно закрыты ставнями или завешаны шторами, и было так тихо, что она слышала лишь собственное дыхание и стук сердца. Оно стучало все быстрее от охватившего ее волнения, но вызванного вовсе не страхом, а интересом. Где-то в груди разгорелся пожар, что в прохладе ночной улицы становилось даже жарко, а пальцы её рук, наоборот, стали холодными, словно лед.       Спустя недолгое время показалась небольшая уютная аллея, и Навия вдруг обнаружила, что находится здесь впервые, хотя всего несколько минут назад была на знакомой улице, которая к тому же днем бывает довольно людной. Теперь же её окружали немые фасады зданий, выглядящих слишком пустыми, будто бы тут редко кто бывает. Фонари были развешены на деревьях и освещали одну единственную скамейку, явно указывая на нее. Навия подошла ближе и заметила очередное письмо. Идеально вырисованные буквы гласили:       «Одним очень непогожим вечером я сидел на этой скамейке, размышляя о том поцелуе. Признаться, он долгое время был для меня загадкой, не дающей покоя. Теперь мой покой рядом с тобой.       Иди на звук музыки. Так поет мое сердце.»       Стоило ей опустить руки, сжимающей гладкую бумагу письма, как со стороны, где-то в глубине улицы, она услышала знакомую мелодию. Именно она играла в тот вечер на балете в качестве финальной композиции. Навия ускорилась, беспокоясь, что музыка закончится. Огней больше не было, но на улице было светло из-за уличного освещения.       Городские пейзажи становились все более заброшенными, но при этом все ещё аккуратными и даже красивыми, - казалось, что эта часть города этой ночью принадлежала только ей.       По постепенно редеющей застройке и более отчетливому запаху моря, Навия догадывалась, что проулками она постепенно покидает Кур-де-Фонтейн. Музыка вывела ее на небольшую площадь с фонтаном, напоминающим по форме фонтан Люсин, но куда менее торжественный и совсем небольшой. На его бортике стоял проигрыватель, разливающий по опустевшей окраине знакомый мотив. Ожидаемо, рядом уже ожидало письмо.       «Совсем не помню, о чем был этот балет, ведь я думал лишь о тебе. Ты была так близко, но одновременно с тем, так далеко. (Прошу, не раскрывай мой секрет леди Фурине, она мне этого не простит).       Совсем скоро мы встретимся, следуй за этими цветами, хотя это лишь на малую часть отражает то, как цветет моя душа теперь.»       Приглядевшись, в слабом свете городских фонарей Навия разглядела, что одна из уходящих в разные стороны от площади, будто лучами, улиц была усыпана цветами. Они были повсюду: на самой мощеной дороге, на бордюрах, собранные в небольшие композиции, в корзинах на балконах близлежащих домиков. Она шла все быстрее, и участившийся стук ее шагов смешивался с быстрой трелью ее сердца. В ушах отчетливо слышался шум прибоя, а его запах наполнял все вокруг.       Узкая тропинка, спрятанная между двумя старыми домами, была обильно усыпана лепестками белых роз. Их нежный аромат витал в воздухе, словно приглашая за собой. Тропинка вела к пляжу, который Навия совсем не узнавала. Маленький, словно укромная тайна, он прятался от посторонних глаз. С его берега открывался вид на бескрайний простор ночного моря, где в зеркальной глади отражались миллионы мерцающих звезд.       Навия огляделась, пытаясь охватить взглядом всю эту чарующую картину, как вдруг заметила вдали знакомый силуэт. Высокая фигура, освещённая мягким светом множества свечей, ожидала её. Сердце забилось сильнее, словно стремящееся вырваться из груди. Забыв обо всём, она поспешила вперёд, утопая в рыхлом песке. Почувствовав, как каждый шаг становится тяжелее, Навия, не раздумывая, скинула обувь. Холодный песок ласково коснулся босых ступней, и теперь её движения стали быстрее, будто сам ветер подгонял её.       Невиллет стоял в центре светящегося круга из свечей, держа огромный букет цветов. Его лицо озарилось улыбкой, когда она подбежала и, забыв о приличии, обняла его с такой силой, что он едва удержался на ногах.       — Моя дорогая… — начал он, но больше ничего не успел сказать, потому что её губы, холодные, но страстно нетерпеливые, уже прервали его слова.       Навия покрывала его лицо горячими поцелуями, будто пыталась выразить всю тоску и радость, накопившиеся за пусть и недолгое время разлуки. Этот жар, подобно языкам пламени, спустился ниже, касаясь его шеи. Невиллет ощутил, как незнакомая дрожь пробегает по телу сверху вниз, сжимая его изнутри. Его пальцы разжались от неожиданности, букет с шелестом упал на песок, освобождая руки, которые тут же обняли её талию. Каждый поцелуй Навии был словно откровение, лишавшее его способности мыслить.       Она оторвалась от него лишь на мгновение, чтобы взглянуть в его глаза. Её щеки пылали, а глаза блестели так, словно в них отражался весь небесный свод.       — Ты невероятна, как всегда, — прошептал он, всматриваясь в её лицо, словно боясь упустить что-то важное. — Я до сих пор не могу поверить, что ты можешь быть моей.       Навия молчала, но её взгляд говорил больше, чем могли бы передать любые слова.       — Надеюсь, ты не обижаешься, что я не был рядом во время твоей прогулки.       — Конечно, нет! — улыбнулась она. — Это было волшебно. Я никогда не бывала в этой части города.       — Здесь и правда редко кто появляется, — задумчиво произнёс Невиллет. — Раньше весной эти дома затапливало, и теперь они почти всегда пустуют. Я нашёл это место и полюбил его за возможность уединения.       — Но как ты это организовал? Когда? Всё выглядит так… идеально! — Навия смотрела на него с восхищением, пока они оба присаживались на плед, заботливо расстеленный на песке.       — Мне помогали, — признался он, улыбнувшись. — Сам я бы не справился. Но эти письма были только моими, как и желание удивить тебя.       — У тебя получилось!       Они долго беседовали, смеясь и делясь воспоминаниями. Время будто замерло, окутывая их невидимым коконом тепла. В какой-то момент они, босиком, подошли к воде. Холодные волны ласково омывали их ноги, на несколько секунд оставляя белые пенки на песке.       — Ты знала, что вода обладает успокаивающим свойством? — тихо спросил он, глядя в даль. — Она вытягивает наши самые сильные эмоции, но в то же время приносит мир.       Навия грустно усмехнулась.       — Не знаю… Мне кажется, вода приносит лишь боль и разрушение, — её голос дрогнул, и она, тихо всхлипнув, отвернулась. — Когда я смотрю на море, я вспоминаю близких, которых уже нет… Из-за воды.       — Позволь мне показать тебе кое-что, — тихо сказал Невиллет. — Закрой глаза и доверься мне.       Она послушно закрыла глаза. Секундное промедление, послышался плеск воды, и Навия вздрогнула, когда его мокрые, но теплые, несмотря на прохладную воду, ладони коснулись ее рук. От их прикосновения, больше не облаченных в перчатки, пробежал ощутимый горячий импульс от кончиков её пальцев по всему телу, сжимая грудную клетку и перехватывая дыхание. Сколько бы прикосновений между ними ни случалось раньше, это было ближе и чувственней всех прочих. Невиллет будто касался не её рук, а её обнаженной души, ласково укутывая ее в своих теплых объятьях. Вихрь чувств возник буквально из ниоткуда, взмывая ввысь и заставляя Навию чувствовать будто все эмоции сразу. Она ощутила, как её колени задрожали, а ноги начали подкашиваться - стоять становилось все труднее.       Вдруг перед внутренним взором Навии возникли фигуры множества океанид. Полупрозрачные, голубоватые, они смотрели на неё с безмолвным трепетом. Пусть внешне они все выглядели одинаково, среди них, будто нутром, она узнала Мелуса и Сильвера. Ещё через мгновение она различила их улыбки, хотя их губ и не было видно. Узнала она и образы её родителей — такие ясные и родные, что ее сердце болезненно сжалось, а затем наполнилось теплом. Все они лишь несколько мгновений смотрели на неё, но эта «встреча» была словно невидимая опора. Вихрь эмоций постепенно успокаивался, а дыхание становилось более размеренным.       Открыв глаза, она встретила взгляд Невиллета. Его лицо выражало смесь грусти и понимания, словно он увидел то же самое, в точности прочувствовав то же, что и она. Его руки уже вновь были покрыты перчатками и только едва уловимое недавнее касание все еще ощущалась теплом на ее ладонях. Она вдруг отвернулась, чтобы смахнуть упавшую слезу.       — Прости… — прошептала она. — Не знаю, что на меня нашло. Но знаешь… мне от чего-то стало легче. Может быть, правда в этой воде что-то такое есть.       — Я верю в это, — мягко ответил он. — Пойдём обратно, вода ещё слишком холодна. Тебе следовало бы согреться.       Они вернулись к пледу, где Невиллет налил ей горячего чая. Тепло стакана согревало её замёрзшие пальцы, а его близость — сердце. Они молча легли на пледе, устремив взгляды в бесконечный ночной небосвод. Свечи постепенно потухли одна за другой, а звёзды, подобно россыпям бриллиантов, мерцали на чёрном бархате неба, вновь будучи единственными свидетелями их обнаженных чувств. Лёгкий морской бриз играл с волосами Навии, и Невиллет невольно отвёл взгляд от звёзд, чтобы полюбоваться ею. Её лицо, освещённое тусклым светом луны, казалось ему почти нереальным, словно это был образ из сна.       Она смотрела наверх, но он заметил, как её глаза слегка прикрылись, словно она наслаждалась этим моментом каждой клеточкой своего существа. Он повернулся к ней всем телом и позвал тихим голосом:       — Навия…       Навия повернула голову в ответ на его зов, встретив его взгляд. Её глаза, сверкающие в темноте, словно спрашивали его о чём-то. Он не мог ответить — слова казались излишними.       Вместо этого Невиллет медленно потянулся ближе. Его дыхание было тёплым и сбивчивым, а взгляд — напряжённым и глубоким. Когда он приблизился настолько, что их лица оказались на расстоянии дыхания, он осторожно коснулся её губ своими. Этот поцелуй был мягким, почти робким, но от этого он казался ещё более значимым. Навия ответила с трепетом, будто растворяясь в этом моменте. Их губы снова и снова искали друг друга.       С каждой секундой поцелуй становился более пылким. Его руки, сначала осторожно лежащие на её талии, вдруг крепче обхватили её, притягивая ближе. Навия провела руками по его груди, чувствуя, как он дрожит от напряжения. Она сама ощущала, как горячая волна захлёстывает её, заставляя забыть обо всём, кроме его прикосновений — все еще осторожных, но волнительно новых. Невиллет жадно углубил поцелуй, забывая о времени и месте. Его губы, тёплые и требовательные, словно пытались передать ей всю ту бурю чувств, что копилась внутри него. Она отвечала ему с тем же пылом, их дыхания смешивались, а сердца, казалось, били в унисон.       Но вдруг он замер. Его губы замедлились, а затем, неохотно отрываясь от её, остановились. Его руки дрогнули, словно он хотел ещё сильнее прижать её к себе, но вместо этого осторожно ослабил хватку.       Навия растерянно открыла глаза. Она увидела, как он отворачивается на спину, поправляя растрепавшуюся челку, вновь устремляя взгляд в небо, его плечи слегка вздрагивали от напряжённого дыхания. Он ничего не говорил. Молчание повисло между ними, и она почувствовала, как его внутренний мир словно вновь замкнулся, будто он сам испугался того, что только что произошло.       Невиллет прикрыл глаза, стараясь взять себя в руки. Он сделал глубокий вдох, словно пытаясь унять бурю, обуздавшую его волю. Навия не проронила ни слова, терпеливо выжидая. Она видела, как его руки медленно скользнули вниз, чуть сжимая ткань пледа. Она тихо наблюдала за ним. Её взгляд был мягким, понимающим, пусть и глубоко в душе она была обеспокоена произошедшим.       Наконец он решился взглянуть на неё. В его глазах был целый вихрь чувств — желание, замешательство, страх. Он открыл рот, будто собираясь что-то сказать, но снова промолчал. Навия протянула руку и коснулась его щеки, заставляя его поднять глаза. Её прикосновение было лёгким, почти неуловимым.       — Всё в порядке, — прошептала она так тихо, что слова почти растворились в звуках моря.       Он не ответил, но в его взгляде было столько благодарности, что у неё сжалось сердце. Вместо того чтобы еще что-либо сказать, они снова лежали рядом, вместе смотря на звезды. Невиллет вновь обнял её, укрывая от прохладного ночного ветра. Его дыхание стало ровным, а напряжение понемногу утихло.