Fleur de rose jaune*

***

      Невиллет всеми силами старался избегать воспоминаний о моменте, когда был так близок к тому, чтобы окончательно потерять голову. Это была зыбкая грань между разумом и инстинктом, и он отчетливо осознавал, как близок оказался к тому, чтобы позволить себе больше, чем было допустимо. Впервые за много месяцев, с того самого первого поцелуя в кабинете, он вновь невольно оказался в ситуации, когда не мог дать объяснение своим собственным действиям. Казалось, его сознание в тот момент подчинялось вовсе не ему, и это состояние пугало его куда сильнее, чем он готов был признать.       В первые дни после того инцидента Невиллет был почти уверен, что Навия непременно пожелает обсудить произошедшее. Но она, словно чувствуя его смятение, не сказала ни слова. Встреча за встречей она оставляла эту тему в стороне, будто давая ему пространство, чтобы успокоиться. С течением недель их отношения вернулись в привычное русло. Они продолжали встречаться тайно, под покровом ночи или на рассвете, оберегая свою связь от посторонних взглядов и света дня. С приходом тепла и увеличением продолжительности светового дня, в кабинете они проводили все меньше и меньше времени, наслаждаясь уединением вне наскучивших помещений.       Невиллет тщательно следил за собой, чтобы больше не повторить прежней ошибки. Он установил для себя строгие границы: всего-то приходилось заканчивать поцелуй на мгновение раньше, чем к нему приходила эта мысль, не прижимать её слишком близко к себе, опасаясь себя самого. Вместо этого он искал другие способы выразить свои чувства: мягкие, но искренние комплименты, случайные жесты заботы, редкие, но глубокие улыбки, которые принадлежали только ей.       И всё же, несмотря на эти предосторожности, с Навией он чувствовал себя так естественно, словно она была частью его самого. Её смех и прикосновения наполняли его странным спокойствием, от которого он с каждым днем становился будто бы по-настоящему зависим.       На утро после того свидания Невиллет с заботой подписывал открытку для леди Фурины с благодарностями за помощь «в одном важном деле». Та, впрочем, заявилась в его кабинет уже на следующий день, потребовав в сию же секунду принести ей лучшие пирожные, которые только были на кухне дворца в тот момент, ведь по ее словам «одних цветов в качестве благодарности вовсе недостаточно, Вы же знаете, что единственная привилегия, по которой я действительно скучаю — это доступ к свежим пирожным в любое время дня и ночи». Залив смехом кабинет, но после не упустив возможность откусить еще кусочек любимого десерта, Фурина вдруг спросила:       — Я все жду, мой дорогой юдекс, когда Вы расскажете мне, понравился ли ей наш сюрприз?       Невиллет замер. Он никогда не говорил ни с кем о Навии. Все обсуждения с Седэной сводились с мелким указаниям, таким как «пригласить мисс Каспар», «передать послание для мисс Каспар». Конечно же, юдекс осознавал, что Фурина уже давно обо всем догадалась. Еще во время инаугурации, если и вовсе не раньше него самого. Но так, чтобы открыто обсуждать происходящее в его личной жизни, больше не используя все эти нелепые прикрытия и псевдонимы… Мужчина опустил взгляд. В груди вдруг стало жарко настолько, что очень захотелось расстегнуть несколько верхних пуговиц и ослабить жабо, чтобы захватить побольше прохладного воздуха. Он потер шею под тугим воротником. Слова застыли в мгновенно пересохшем горле. Прокашлявшись, он спросил:       — Что Вы имеете в виду, мисс Фурина?       — Как же так, месье! Это как минимум непорядочно с Вашей стороны, тратить мое драгоценное время, чтобы научиться тому, с чем любой мальчишка справился бы самостоятельно, а теперь делать вид, будто бы Вы не понимаете о чем я, — она картинно отвернулась, скрестив руки на груди.       Мужчина выдохнул.       — Ей, кажется, очень понравилось. Спасибо Вам, мисс Фурина.       Она самодовольно улыбнулась, вновь повернувшись к нему и к тортику, но допытывать мужчину больше не стала, больше увлекшись вторым. Казалось, она не рассчитывала даже на такую откровенность судьи.       Невиллет незаметно выдохнул. Говорить в подробностях о своих чувствах он был не готов, к тому же попросту не умел. Даже для того чтобы выразить все восхищение мисс Навии ему каждый раз будто бы не хватало слов. Это существенно отличало его от актеров на сцене под управлением мисс Фурины, а посему вряд ли она была бы довольна его «исполнением».

***

      С приходом весны Навия почти всегда пребывала в приподнятом настроении: практически уладившиеся проблемы клана и вместе с тем всего Пуассона и почти не беспокоящие ее партнеры позволяли ей, наконец, выдохнуть с облегчением и наслаждаться неспешным проживанием своих чувств и частыми встречами с Невиллетом. А яркое солнце, пение птиц вокруг только усиливали перманентное ощущение праздника, царившее у нее на душе.       Это было обычное утро, в которое она, как и часто в последнее время, засиделась за кофе с Невиллетом, пока Седэна не стала заглядывать все чаще, принося ему все новые и новые уведомления и передавая прошения о встречах. Выбежав через черный ход из жилого крыла, девушка вышла на людную улицу Кур-де-Фонтейна, замедлив шаг, будто бы так и шла последние несколько минут, а вовсе не вылезла из кустов секунду назад.       — Вот ты где! — послышалось со спины.       Навия остановилась на месте посреди толпы прохожих, медленно развернувшись: в нескольких метрах от нее стояла Клоринда.       — Ты меня избегаешь? — расстерянно спросила подруга, когда они поравнялись.       — Что ты! Просто… просто у меня столько дел в последнее время, я как раз шла с одного из них, но сейчас у меня как раз есть пара часов, как насчет кофе? — Навия виновато улыбалась, на ходу придумывая оправдания, почему отменила все утренние встречи на этой неделе.       Когда девушки уселись в уличном кафе, Навия поняла, что улыбка буквально не сходит с ее лица, и, должно быть, она выглядит немного странно, особенно учитывая то, что только что сказала подруге в качестве оправдания.       — Погода просто невероятная!       Клоринда непонимающе уставилась на блондинку, остановив руку с чашкой на середине пути к губам. Затем она вернула чашку обратно на блюдце, так и не сделав глоток.       — Навия, ты вовсе не обязана говорить мне всего. Просто знай, что если у тебя проблемы, я постараюсь помочь, чем смогу, — она взяла её руку в свою и серьезно взглянула на подругу.       Навия с благодарностью смотрела на нее в ответ. Наконец, улыбка все-таки слетела с ее губ и она дрожаще выдохнула. Сердце все еще билось слишком быстро.       — Знаешь, кое-что всё-таки есть, — она загадочно улыбнулась и опустила глаза. Щеки моментально залились румянцем, когда в мыслях возник образ месье Невиллета. — Мне действительно трудно держать это в себе. Но я даже представить себе не могла, что это так заметно со стороны… Я… я наверное выгляжу глупо, но… это все потому что, — до чего же тяжело это произнести вслух. — Я влюблена. И… кажется, это взаимно.       Глаза подруги расширились.       — Это же прекрасно! Я уже переживала, что ты вляпалась во что-то нехорошее, и, признаться, собиралась разузнать это сама.       Навия ощутила, как в горле встал колючий комочек. А ведь Клоринда и не подозревает, насколько была близка: Навия действительно «вляпалась». К счастью, угрозу раскрыть свои тайны удалось предотвратить. Кажется, подругу удовлетворил ответ. Но впредь нужно быть осторожнее, и хотя бы пытаться контролировать свои бушующие эмоции.       — И кто же этот счастливец? Я его знаю? — Клоринда явно была воодушевлена этой новостью. Навия задержала взгляд на подруге чуть дольше секунды.       — Нет, — ответ прозвучал более чем уверенно, — не думаю, что вы где-то пересекались. К сожалению, я пока не могу сказать тебе всего. Всё так запутанно… — произнося это «пока» Навия и сама была не уверена, насколько долго тайные отношения с юдексом останутся тайными. Быть может, и навсегда.       — Но ты выглядишь так, будто бы он делает тебя очень счастливой. Я ни в коем случае не хочу давить на тебя, но очень надеюсь на скорейшее знакомство.       Навия слегка поперхнулась кофе. И как она могла упустить вероятность того, что Кло может заинтересоваться её тайным возлюбленным… Возможно, она бы и задумалась об этом, если бы не жгучее желание поделиться тем, что никогда практически не покидало её мысли. Она больше не могла скрывать это чувство.       — Все непросто, — прокашлявшись, ответила она. — Когда-нибудь, обязательно, с большим удовольствием. Но не сейчас… — Навия замолчала, подбирая слова.       — Я понимаю, не бери в голову.       — Но несмотря на все преграды, я… — она выдохнула, а на лице вновь появилась легкая, мечтательная улыбка. — Я действительно не помню, чтобы когда-нибудь была так счастлива.       Довольно скоро Навия переключила внимание Клоринды на ее собственную личную жизнь, желая услышать все подробности, которыми брюнетка и сама была готова охотно поделиться, будто бы ожидая, пока подруга ее об этом спросит.

***

      Вечерами перед сном, уже лежа в кровати, Навия нередко вспоминала свидание на пляже и страстный пыл, внезапно обуявший Невиллета. Эти воспоминания, впрочем, сну вовсе не способствовали, но только оставаясь наедине с собой, она могла окунуться в тот сладостный момент в очередной раз. Плотно кутаясь в одеяло, дабы унять накатывающую дрожь, она задавалась множеством вопросов «Почему?». Почему он так резко отпрянул? Почему они оба делают вид, что этого момента вовсе не было? Почему ей так хочется, чтобы это случилось вновь?..       Её разум твердил, что лучше оставить всё как есть: этот шаткий баланс, эту игру, в которой никто не нарушал границ. Но сердце било тревогу. Оно томилось в ожидании, мучаясь от этой растущей пропасти между ними, от его взглядов, которые говорили больше, чем он сам когда-либо осмеливался.       Она вновь и вновь вспоминала тот вечер, когда он впервые позволил себе чуть больше. Как он целовал ее, что она вдруг почувствовала себя живой как никогда. Но теперь каждый их поцелуй казался ей таким коротким и сдержанным, в сравнении с тем. Невиллет будто боялся перейти черту. И это понемногу убивало её.       Но постепенно в её душе разгоралось и кое-что новое. Не обида, а скорее отчаяние, замешанное на жгучем желании. Она устала ждать, устала надеяться, что он сам найдёт в себе смелость. Её тело и разум больше не могли терпеть эти мучительные миллиметры между ними.

***

      Время близилось к одиннадцати, когда Невиллет возвращался в кабинет, чтобы забрать документы для работы уже в своей гостиной. День был тяжелый — четыре заседания подряд, одно из которых, по бракоразводному процессу, затянулось аж на три часа. Обычно верховный судья не занимался подобными делами, но из-за болезни сразу двух судей и путаницы в расписании больше никто не мог сорваться.       Он устало выдохнул, в сделав последний оборот ключом в замочной скважине: смена Седэны уже давно закончилась, и она всегда закрывает кабинет, когда уходит. Распахнув дверь, Невиллет застыл на месте. На его письменном столе сидела Навия, грациозно закинув ногу на ногу. Чуть в стороне мерцал свет от керосиновой лампы, слабо освещая помещение.       — Мисс… Навия? — он поднял брови, от неожиданности путаясь в словах.       — Фу-х… Я уже думала, что останусь в этом кабинете в одиночестве до самого утра. — глаза её засияли, когда Невиллет, наконец, вошел в кабинет.       — Тебя кто-нибудь… видел? — он не находил, что сказать, настолько был удивлен.       — Нет, ты же сам открыл дверь ключом, который, кажется, есть только у тебя и у Седэны?       В его глазах застыл немой вопрос «Как ты тогда тут оказалась?» и пока он, по всей видимости, формулировал его, Навия засмеялась:       — Ха-ха, мой дорогой, во мне есть ещё много талантов, о которых ты и не догадываешься. Но не волнуйся, всё в законных пределах. Ну… по крайней мере, в этот раз точно.       Она, словно кошкой, спрыгнула со стола и сделала несколько шагов к нему навстречу, медленных и плавных.       — Ты выглядишь напряженным, — она медленно подходила к нему, от чего-то замешкавшегося у двери. — Тяжелый день? Или я не вовремя?       — Я всегда рад тебе, просто эта встреча действительно стала неожиданностью для меня, — пробормотал Невиллет, желая сохранить вежливость и радушие, что получалось достаточно нелепо. Слова путались на языке, а смятение или даже смущение, не успели спрятаться за маской. Он нутром чувствовал притаившуюся опасность где-то в этом кабинете, но беспомощно озираясь, не находил ее источник.       Он, казалось, привык к её частому обществу, к витающим, словно лесные тропы, разговорам — пусть и никогда не знал, к чему они могли привести. Он учился не бояться быть непонятым, не бояться своих чувств и того, как они могут проявляться, и не пытаться подготовиться к любому исходу беседы. Навия участливо поддерживала его в этом пути в его человеческое начало, крепко держа мужчину за руку. Звонко смеясь или, напротив, внимательно его слушая, блондинка даже не представляла, насколько на самом деле для Невиллета это в новинку.       Но сегодня что-то переменилось. Что-то подсказывало, даже кричало, чтобы он был осторожнее с ней, чтобы именно в этот вечер не спешил сбрасывать маску. Будто бы та самая так ярко ощутимая опасность исходила именно от Навии, такой искренней и открытой. Его ноги будто бы приковало к полу, а взгляд — к ней. Что-то в её внешнем виде изменилось: золотые локоны, больше не стянутые лентами сзади, струились по плечам. Такая легкая небрежность выглядела по-милому привлекательной. Его аметистовые зрачки чуть подрагивали, скользя от её лица и золотых волн волос по стройной фигуре облаченной в, по-видимому, новое платье. Или, быть может, он его уже видел ранее? Нет. Определенно, он видит его впервые — оно сидело на ней по-особенному, он бы точно запомнил. Тонкая материя нежно-желтого шелка достаточно сильно обтягивала ее бедра и грудь, что те выделялись на фоне ее фигуры сильнее прежнего, заставляя Невиллета дольше задерживаться на них взглядом. Совсем тонкие бретельки слабо различались на молочных плечах. Весь её образ, который так и притягивал взгляд, казался совершенным, таким манящим.       Но что-то мешало рвануть к ней навстречу, как он всегда это делал прежде, заключить в объятия её золотую макушку и целовать её губы, пока они оба не устанут. Она выглядела будто бы как обычно, невинно. Но не обманчива ли эта невинность теперь? — что скрывалось в излишне блестящих голубых глазах? Невиллет отчаянно пытался это понять, но, пока он судорожно перебирал мысли одну за другой, Навия неумолимо приближалась:       — Расскажешь, как прошел твой день? — она оказалась совсем близко, ещё чуть-чуть и она прижмется к нему всем телом. Но, будто бы чувствуя нерешительность Невиллета, Навия замерзла буквально в шаге от него. — Ты, наверное, устал, и я выбрала неподходящий день.       «Неподходящий для чего?»       Она отвела глаза и он только сейчас, на миг отодвинув на второй план свое тревожное предчувствие, заметил её плохо скрываемое волнение: она незаметно то и дело поправляла немного сборивающуюся юбку на бедрах, ерзая на месте.       — Навия, я правда очень рад видеть тебя здесь, — он поспешил взять её ручку и оставить на ней поцелуй, отбрасывая предупредительные сигналы, путающие его мысли. Когда же он поднес руку девушки к своим губам, то вдруг осознал, что на ней не было перчаток. Он завороженно оглядел её руки — изящные, бледно-розовые, с тонкими красивыми запястьями, обнаженные по самые плечи.       Затем, стараясь не думать ни об ее платье, ни о руках, он проводил ее к софе, присев рядом. Она придвинулась чуть ближе, будто бы случайно прислонившись к нему бедром. Казалось, её кожа пылала, что так ярко чувствовалось даже сквозь слои тканей их одежды. Невиллет внимательнее посмотрел на девушку, которая вдруг показалась ему сегодня чересчур молчаливой. Румянец покрывал её щеки, а тело как будто немного лихорадило.       — Тебе не здоровится? — он взволнованно глядел на неё, полагая, что разгадал причину слабо различимой перемены в ней. — Я распоряжусь о чае, ты голодна?       — Что? — она непонимающе уставилась на мужчину, чуть нахмурив брови. — Ничего не нужно, я в полном порядке, не переживай обо мне.       Она сплела их пальцы, будто пытаясь вести себя как обычно, но Невиллет не мог не заметить, как дрожал её голос, а щеки пылали.       — У тебя явно озноб, ты вся горячая.       — Прекрати, со мной всё нормально. Тут просто душно, я не один час жду тебя здесь. И я так соскучилась…       Он опустил руку на её талию, слегка притянув девушку к себе. Навия податливо прильнула к нему и, щекотнув ноготками по острой линии челюсти, слегка подтолкнула его лицо к себе. Ощутив её дыхание, успевшее стать таким родным и желанным, Невиллет охотно подался вперед, к её губам.       Это было ошибкой. Навия целовала его так, как никогда раньше. Протяжно, жадно. Ее руки легли на его лицо, скользя ниже по шее и к вороту высоко застегнутой рубашки. Он почувствовал, как её горячий язык скользнул по губам, и девушка, глотнув ртом воздуха, слегка навалилась на него так, что он чувствовал теперь, насколько её тело действительно пылало под тонким шелком.       Руки сомкнулись на тонкой талии, и Невиллет пропустил до боли сладостную мысль, что под этим притягивающим его взгляд все эти долгие минуты платьем абсолютно ничего не было. Еле сдержав глухой рык где-то в груди, он чувствовал, как неконтролируемое тепло растекается по его телу от каждого нового прикосновения. С каждым вдохом он все глубже окунался в сладко-цветочный аромат ее волос, ее кожи, будто по своему желанию захлебываясь ими.       Нет, нельзя поддаться. Он не должен этого допустить. Растягивая наслаждение от последней секунды вязкого, сладкого поцелуя, он с огромным усилием отстранился от неё. Крепко сжав зубы, что на челюсти заиграли желваки, Невиллет сделал глубокий вдох носом, чтобы собраться с мыслями.       — Навия, …       Она непонимающе глядела на него, широко распахнув глаза. В них читалось смятение чувств от внезапного прилива страха до не успевшего испариться вожделения, а покрасневшие и чуть припухшие губы чуть приоткрылись в немом вопросе.       — Я совсем позабыл, что у меня сегодня ещё одна встреча, и, боюсь, не знаю, как долго она продлится…       — Я подожду тебя здесь, — чуть хрипло пробормотала она.       — Навия, я не хочу доставлять тебе неудобств, но и не могу обещать, что вернусь скоро. Пожалуйста, ступай домой, мы обязательно встретимся позже, как и планировали.       Она резко отпрянула и, проморгавшись, уставилась на него:       — Я подумала, что ты… Черт возьми, какой же стыд… — не договорив, она махнула рукой и, словно ошпаренная рванула к двери, буркнув уже себе под нос: — Да что с тобой такое?!       Стянув легкое пальто с вешалки, спустя секунду она уже громко хлопнула дверью с другой стороны.       Невиллет, почти не дыша, повалился на спину, устремив взгляд в потолок. Пальцы сжали ткань рубашки на груди, почти до боли впиваясь в кожу. Подступающая тревога пульсировала в горле, мешаясь с давяще-сжимающим чувством внизу живота, которое никак не желало уходить.       Он прекрасно понимал, как ранил ее, так сухо отвергнув, но при этом не менее ясно мужчина осознавал, что разгадка его тайны могла обрушить не только их отношения, но и её доверие, её мир, её безопасность. Его драконья сущность, дремавшая под оболочкой человека, иногда рвалась наружу с пугающей силой, особенно в моменты близости с Навией. Он боялся не просто напугать её — он боялся, что, поддавшись своим инстинктам, утратит контроль. Грудь разрывало от сознания безысходности, в которую он сам себя загнал. Как глупо было полагать, что такой момент никогда бы не наступил. Как глупо было даже не подумать об этом.