Умиротвори падшего

      Тихий шелест длинных одежд ритмично нарушал застоявшуюся тишину бамбуковой рощи. Шаги бессмертного мастера и медленные взмахи веера с привычной грацией остались беззвучны и незаметны. Шэнь Цинцю остановился на ничем не примечательном участке рощи и осмотрелся, но ничего не было неправильным или подозрительным. Всё это так чертовски раздражало.       Мужчина позволил себе тяжело выдохнуть, чувствуя, что никто не находится слишком близко, чтобы услышать его. Отчего-то последние несколько дней покой ускользал от него ещё хуже, чем обычно, а тревожность брыкалась внутри сознания как дикий раненный зверь. Без видимой причины. Владыка Цинцзин становился всё более раздраженным с плавным течением времени.       Цинцю закрыл глаза. Если его не терзала внешняя беда, то всегда была внутренняя, вопрос был лишь в том, какая именно. Обычно он знал какая, но не в этот раз. Сейчас всё было иначе: маленькая деталь, которую он постоянно бессознательно замечал, тревожная маленькая деталь, но исправить заразу не получается. Потому что для исправления, нужно сначала осознанно понять, какая именно мелочь так грызёт его многострадальное подсознание.       "Возможно, сама судьба против того, чтобы оставить меня в покое", - съязвил в своих мыслях лорд пика. Он не стал двигаться или открывать глаза, никак не обращая внимания на чьи-то торопливые шаги, приближающиеся к нему. — Шицзунь, - юный мальчик склонился перед своим учителем, даже зная, что он не смотрит, - этот ученик прибыл передать новость о визите уважаемого главы ордена.       Едва услышав слова ученика, губы Шэнь Цинцю сдвинулись в давно привычном отвращении, но ловкая рука и веер, ставший ее неотъемлемым продолжением, быстро скрыли всё кроме острого взгляда зелёных глаз. Ни то, чтобы ученик видел что-либо из этого, он был недавно принят во внутренний круг и даже не смел бы взглянуть на своего учителя без разрешения. Действительно воспитанный ребёнок. — Подними голову и можешь быть свободен, - в обычной манере произнёс учитель, чего было достаточно, чтобы юноша ещё раз почтительно кивнул и удалился.       Проводив взглядом уходящего ученика, бессмертный владыка несколько раз покрутил в пальцах веер и размеренным шагом направился к павильону, где должен был находиться его главный ученик, Мин Фань. В конце концов, он уже давно не был Шэнь Цзю, чтобы обслуживать чаем и закусками своего нежеланного гостя, следуя этикету. Шэнь Цинцю мог вложить эту самую задачу в руки Мин Фаня, а также напомнить подростку, чтобы тот держал особенно любопытных шиди и шимэй подальше от двух пиковых лордов. И да, это было действительно важно, потому что с каждым визитом Юэ Цинъюаня, Шэнь Цинцю физически ощущал всё своё едва сдерживаемое разочарование. Хотя раздражение, опять же, больше подходит. В чём там ещё можно разочароваться, если все чары его некогда Ци-гэ рухнули ещё задолго до получения ими своих титулов? И сколько лет уже прошло с тех пор. На месте метафорической разорванной раны осталась мягкая рубцовая плоть, но Юэ-шисюн нарочно продолжал тыкать иголками его самые мягкие части.       Лорд Цинцзин остановился и усилием воли разжал кулак, в котором натужно скрипнул очередной веер. Снова. На ладони остались узнаваемые красные следы от впившейся древесины, но веер всё ещё был целым. Каждый раз одно и тоже, даже будучи готовым заранее к появлению Юэ Цинъюаня, учёный не может остаться спокойным. Даже зная, что глава ордена воспользуется его письмом, чтобы прийти, вместо простого и понятного ответного письма.       Мин Фань, как и предполагалось, нашёлся быстро. Он занимался одним из старых бестиариев*, которые ему поручил привести в порядок Шэнь Цинцю. Рядом с Мин Фанем сидели его шиди и молча играли в вэйци*. Шэнь Цинцю остановился недалеко от них, наблюдая около минуты, прежде чем показать своё присутствие. — Мин Фань, - когда подросток повернулся и переключил всё внимание на учителя, бессмертный продолжил, — прибыл глава ордена, подготовь для нас чай и возвращайся к своему делу.       Быстро отложив перо от бумаги, главный ученик поднялся, чтобы отправиться выполнить внезапное поручение, пока его шиди встали поприветствовать наставника поклоном. Шэнь Цинцю коротко махнул свободной от веера рукой, показывая, что ученики могут продолжать свои дела дальше. Взгляд повелителя пика ненадолго упал на доску вэйци с расставленными камнями, оценивая позиции и стратегии двух учеников, после чего зелёные глаза задержались на старом бестиарии. Это был потрёпанный и большой свиток, причём довольно полезный. Ещё в годы своего собственного ученичества, Шэнь Цзю впервые нашел эти записи в забытой и пыльной части огромной библиотеки, выполняя поручение своей шицзунь Гуанъян. Ещё в те годы он лично хотел заняться этим текстом и переписать его, чтобы он не был утерян. Но нет смысла думать о былом, в любом случае, недавняя реорганизация библиотеки и без того навеяла слишком много воспоминаний. Это была полезная задача для Мин Фаня, отметил про себя Цинцю, думая, что стоит задать несколько вопросов по материалу, когда главный ученик сдаст рукопись.       Не собираясь более задерживаться, лорд пика Цинцзин отправился к своему бамбуковому дому, чтобы забрать всё необходимое для встречи, прежде чем направиться к гостевой пристройке на открытом воздухе, которая расположилась недалеко от его бамбукового дома.       Мин Фань наблюдал за чайными листьями и привычным движением руки завершил все нужные приготовления. Его мысли были в другом месте всю дорогу до кухни и даже сейчас. В голове был бардак, но в то же время какой-то странный мир. И когда весь этот бардак стал мирной рутиной? Юноша встряхнул головой отгоняя лишние и бесполезные размышления. Вот, почему ему особенно нравится монотонная работа по переписыванию текстов или повторению выученных движений на тренировочной площадке — все шумы затихают и концентрация направляется на одну задачу, заставляя остыть ум, не думая о десятке разных дел одновременно.