Умиротвори падшего

      Если бы вы спросили любого культиватора о его мече, то могли бы услышать множество историй. Некоторые рассказали бы вам о своих победах, которые были бы невозможны без этого конкретного духовного меча. Другие бы вспомнили и рассказали древние истории, а также своё определенно безошибочное мнение о каждой из этих историй. Ну, во всяком случае, большинство мастеров и войнов гордятся своим оружием и рады поговорить, если вы их спросите.       Но что, если вы спросите Шэнь Цинцю о его духовном мече? Некоторые считали бы, что этот высокомерный мастер ещё пуще других мог бы бахвалиться, ведь Сюя — ничто иное как великолепное произведение искусства. Те, кто знает Цинцю лично, рассмеялись бы в лицо наивным дуракам и без промедления сказали, что гордец пика ЦинЦзин не сочтёт кого бы то ни было достойным, чтобы уделить своё время. Вас жестоко отвергнут. Так просто и понятно, да?       В любом случае, единственный человек, который на самом деле задал этот вопрос и получил ответ уже вознёсся. Так что некому ни подтвердить, ни опровергнуть бытующие мнения и редкие шепоты.       Сюя, к собственному удивлению, в последние дни часто вспоминает Гуанъян. Гуанъян была великой женщиной. Сюя мог бы думать о ней по-разному: предыдущая владыка ЦинЦзин; человек, который привёл Шэнь Цзю в Цан Цюн; великий учёный; существо, чью элегантность Сюя признал, а таких было действительно немного, будь то среди людей, мечей или других духовных существ. Возможно, то чувство, которое терзает Сюя было смесью печали, тоски и раздражения.       Ещё до того как Шэнь Цинцю вошёл в бамбуковый дом, Сюя чувствовал его приближение и призыв. Связь между мечом и человеком могла быть особенной, связь между духовным мечом и культиватором являлась священной, а связь между Шэнь Цзю и Сюя с самого начала была... Красивой и естественной. Пусть жизнь никогда не была и не будет простой для них, но Сюя ни разу не смел хотеть иного. Радость от воссоединения, даже если эта разлука была мимолётной, появилась вокруг их духовной связи и отодвинула на второй план воспоминания и размышления Сюя. "Сянь Сюя", - его позвали. Два простых слова, полное имя, которое может произнести только один человек во всём мире. Меч легко подлетел и остался в руке мужчины. Сюя слегка дёрнулся и передал часть своих эмоций, желая узнать подробности об их сегодняшних целях.       Шэнь Цинцю поправил одежды и закрепил положение Сюя на поясе. Вздохнув, мастер подошёл к столу и начал тихо объяснять: "помнишь, я послал письмо Юэ Цинъюаню вчера? Конечно, помнишь, знаю. В любом случае, прежде чем отправиться в пещеры Линси нужно уведомить лидера секты и получить разрешение, как бы эта глупая формальность ни раздражала нас". Сюя передал самую сконфуженную эмоцию, которую только мог, после чего уловил обратный всплеск насмешливого смирения от своего владельца. Это было знакомо. Даже успокаивало. На самом деле Шэнь Цинцю не нужно было говорить вслух, они могли бы общаться мысленно, как они часто и делали, пока были среди других людей или где-то, где их могли услышать. Но мастер всегда любил говорить с ним вслух, если была возможность. Перебирая документы, чтобы ничего не забыть взять с собой, мужчина продолжил: "Я хочу побыстрее отделаться от Юэ сегодня, но что-то мне подсказывает, что всё пойдёт не так, как я хочу. Предчувствие, полагаю? Мхм... Надеюсь хоть ты сможешь развлечься, если Сюань Су будет в настроении, а? И как только закончим с этим, нужно навестить мадам, прежде чем уйти в уединение. Я бы хотел добраться до пещер Линси к завтрашнему рассвету, думаешь у нас получится, Сюя?" — Мне нравится твой замысел, но не нравится настрой. Твоя интуиция редко ошибается, а-Цзю, хотел бы я, чтобы она ошибалась, - голос Сюя был лёгким и звонким в голове Шэнь Цинцю. Он очень любил этот голос, в независимости от того, что именно он говорит.       В то же время, но в совершенно другой части горного хребта Цан Цюн, на пике АньДин как и в любой другой день царил очень организованный и полууправляемый хаос. Шан Цинхуа впервые с раннего утра вернулся в свой рабочий кабинет, который больше напоминал какой-то заброшенный архив. На его столе чудесным образом появилось ещё две стопки бумаг и несколько свитков. Ничего нового, лорд пика АньДин давно привык к подобным "подношениям".       Выверенные действия: посмотри, что тебе подсунули, классифицируй по важности, срочности и объему. Внеси в никогда не пустующий список бесконечных дел. Алгоритм, который Шан Цинхуа протащил вместе с собой через годы бесценного и никем не оценённого труда. Сегодня он планировал запереться в этой самой комнате до конца дня и завершить несколько пунктов бесконечного списка. Ну, или так было запланировано, пока -черт-его-побери Шэнь Цинцю не выкинул все его планы в выгребную яму.       Как оскорбление к травме, на одной стопке бумаг, которая появилась в его отсутствие, была печать пика ЦинЦзин. Обычно Шан Цинхуа мог бы молиться на своего боевого брата, который был одним из немногих, кто оформлял и предоставлял документы на пик АньДин в идеальном состоянии. Не в этот раз. Ну, документы и сейчас были перед ним в самом идеальном состоянии, оставалось только отнести их в нужное место, вот и всё. Однако эти бумаги, которые предоставляли повелители пиков, когда собирались уйти в уединение, означали только одно: отсутствие Шэнь Цинцю на неопределенный и, возможно, длительный срок. Шан Цинхуа почувствовал, как его последняя извилина выпрямляется под давлением этого отвратительного мелочного и злопамятного мира. "И почему я раньше думал, что прекрасно понимаю тех, кто умирает, утопая в мутных водах? Вот теперь, теперь я понимаю. Шэнь, к черту, Цинцю, почему не на несколько лет раньше или позже?" - Цинхуа не издал ни звука, но в его голове разразилась гневная тирада. Он никогда не ругался в слух. Кабинет оставался таким же тихим, как и всегда, пока мужчина внутри него нависал над собственным столом, на котором лежали бумаги, подписывающие неблагоприятный приговор секте ЦанЦюн. Конечно, рациональное зерно подсказывало Шан Цинхуа, что костерить следует вовсе не своего шисюна, а самого себя и, честно говоря, демонов. В частности одного демона. Но мужчина просто не мог. Даже в собственном доме и в тишине своих мыслей Шан Цинхуа не мог заставить себя злиться и направить свой гнев на Мобэй Цзюня, поскольку страх, выученный годами, был намного глубже, чем он когда-либо признается даже самому себе.       Выпустив воздух, который был неосознанно задержан в груди, Шан Цинхуа взял документы в дрожащую руку. "Он ведь не мог уже уйти? Если мне прислали всё это только сегодня утром, то он ещё не должен был уйти. Да, да, конечно я ещё успею.., - мысли запнулись, - успею что? Поговорить с ним и сказать... Что?". Шан Цинхуа горько улыбнулся, ему хотелось рассмеяться и плакать одновременно, но у него просто не было сил на это.       Тем временем на пике ЦинЦзин, как и во всей секте, не подозревая о переживаниях повелителей пиков, люди продолжали свою рутину. Среди стеблей длинного бамбука, под обеденным солнцем, шли двое учеников. — А-Ло, ну чего ты там плетёшься! Ты снова меня потеряешь из виду и нужно будет искать тебя! — Прости, Нин шицзе, я уже здесь, - мальчик поднял усталый взгляд на свою цветущую соученицу. Её яркая улыбка и беззаботность всегда придавали ему сил.       День был тяжёлым. Как и любой другой день. Сегодня его шисюны оставили ему задачи стирки и уборки, из-за которых он пропустил завтрак. Хотя ближе к полудню, каким-то образом, Нин Инъин нашла его и составила компанию, настроение все равно было очень паршивым. Теперь они вместе направлялись в сторону ручья, но тело Ло Бинхэ совсем не сотрудничало с ним. Девочка уставилась на него, когда он действительно догнал её, смотря на него любопытным взглядом. — А-Луооо, - он протянула и сцепила руки за спиной. Её глаза сузились и через секунду на лице расцвела счастливая улыбка. — Я знаю! Давай пойдём на кухню! Ты выглядишь таким уставшим, думаю, перекус будет нам обоим на пользу, да? - её голос был воодушевлённым. Не дожидаясь ответа, она развернулась на пятках и отправилась в противоположную сторону от ручья. Через несколько быстрых прыгающих шагов она внезапно замерла и обернулась. Как только её шиди снова догнал её, без предупреждения, она взяла его руку в свою, чтобы больше не терять мальчика среди бамбука по пути к кухне. — Нин ш-шицзе, п-поджди! Ещё не время для обеда, нам нель... — Эй! Конечно я знаю, что нам нельзя попадаться, но сейчас там никого не будет, всё в порядке, А-Ло! — Но, если нас поймают... — Я же говорю, никого не будет, - девочка немного надулась и сбавила скорость шага. На её лице отразились раздумья и она продолжила, — Шицзун и другие учителя сейчас точно заняты, у поваров как раз перерыв, большинство старших учеников на миссиях или занятиях. А! И некоторые свободные ученики вряд-ли там будут, потому что ещё не время обеда. Разве я не права? — Ах, думаю, так и есть, - тихо пробормотал До Бинхэ и снова потащился за Нин Инъин. Вскоре бамбук поредел и впереди показались разные здания. Двое детей тихо подошли к небольшой постройке, которая была местом хранения разных продуктов, которые поставлялись на пик учёных. — Давай, пойдём! Смотри, там никого, - Нин Инъин помахала рукой в сторону кухни, где сейчас действительно никто не находился. — Подожди немного, ты очень быстро ходишь, шицзе, дай мне минуту, пожалуйста, - Ло Бинхэ немного наклонился, опираясь руками в колени, чтобы перевести дыхание. Как только он почувствовал, что снова может передвигать ноги без угрозы падения, мальчик выпрямился и улыбнулся шицзе.       Они почти подошли к нужной двери, прежде чем услышали лёгкие шаги очень близко.       Ло Бинхэ замер. Почему сейчас? Кто это? Мысли неслись очень быстро, но в то же время в голове было пусто. Он не сразу понял, что происходит, когда нежные руки дёрнули его и потащили в сторону. Нин шицзе потянула его вниз, на корточки, когда они отошли от двери и оказались с противоположной стороны под окном. — Эй, А-Ло, - шепнула девочка, - это всего лишь Мин Фань, хотя он должен сейчас быть занят переписыванием старого свитка, - она ненадолго замолчала, но быстро добавила, - он сам так сказал мне раньше: "я буду сегодня и завтра очень занят, переписывая старый важный текст, не знаю смогу ли успеть закончить за эти два дня". Вот...       Ло Бинхэ не отвечал, но заметно расслабился, наконец осознав, что их не заметили и он не получит наказание. — Знаешь, - продолжила шицзе, - мне интересно, что он тут делает. Он обычно вообще не отвлекается от занятий, когда начинает их. Он даже не отвечает мне и не слушает меня, если я пытаюсь что-нибудь рассказать ему, пока он занят переписями. А в любое другое время — всегда слушает! - она закончила чуть громче, но все ещё достаточно тихо, чтобы их не заметили. Ее щеки немного надулись, прежде чем лицо озарилось каким-то осознанием. — Наверное он выполняет поручение шицзуна, - девочка немного привстала, чтобы взглянуть в окно, возле которого они сидели.       Ло Бинхэ замер, боясь, что шисюн заметит их. Это точно, точно ничем хорошим не кончится. Инъин снова присела, но только для того, чтобы на этот раз потянуть его за рукав за собой, когда она снова привстала. — Смотри, смотри, А-Фань заваривает чай и готовит закуски, наверное кто-то пришёл к шицзуну! Интересно: кто и зачем? — Шицзе, пожалуйста, давай просто уйдем, ладно? - Ло Бинхэ всё ещё был очень напуган, он не хотел ни с кем общаться! Но вот он снова здесь ищет неприятности на свою шею. Ему совсем не хотелось ничего, кроме как убежать обратно в бамбуковые заросли. Несмотря на свои чувства, он всё же украдкой взглянул внутрь. Там стоял его шисюн, полностью потерянный в каких-то своих мыслях, его взгляд был явно где-то в другом месте, пока заваривался чай. Как только все было готово и расставлено на подносе из красного дерева, старший ученик ловко взял поднос и направился к выходу, так ни разу и не взглянув в окно, за которым мелькали двое его младших соучеников.       Иногда Ло Бинхэ казалось, что вся его жизнь это одна большая и несмешная шутка. Иначе как ещё можно объяснить его нынешнее положение? Возможно эта была ещё одна череда неправильных выборов и неудачи. Или это была Нин Инъин. В конце концов это определённо были её идеи: пойти на кухню, вместо ручья; проследить за Мин Фанем, потому что ей было интересно узнать, кто прибыл в гости к шицзуну; спрятаться недалеко от беседки у озера, потому что ей ничего бы не было слышно, если бы они спрятались чуть дальше. Нет, первая идея, хоть и была не без рисков, но того стоила. После ухода Мин Фаня с кухни, они всё же зашли внутрь и взяли немного еды. Организм Ло Бинхэ однозначно и крайне позитивно оценил подобную инициативу. Но всё остальное? По скромному и никому не нужному мнению этого ученика, все остальные идеи его шицзе были абсолютно глупыми и наивными. Проблемными, если хотите. Но, конечно, ничего из этого не было озвучено. За несколько лет проживания на пике ЦинЦзин Ло Бинхэ усвоил множество разных правил, одно из которых гласило: если Нин Инъин собралась что-то сделать, она это сделать либо с тобой, либо без тебя. В любом случае что бы то ни было, оно будет сделано. И Бинхэ не хотел бросать Инъин. Если бы она вызвала гнев их шицзуна на себя, он бы не смог просто оставаться в стороне и смотреть, поэтому Ло решил последовать за ней и в случае проблем взять вину на себя. Это было бы очень больно, но и очень просто, поскольку, кажется, он и так был в немилости у лорда ЦинЦзин, в отличие от его шицзе.       Именно так Ло Бинхэ застрял в этой... Ситуации.

to be continued →