Придворный маг Его Величества

      Натаниэль никогда не считал Эвермор своим домом, пусть и прожил здесь всю свою жизнь.              Он знал каждый уголок замка от холодных подземелий до царапающего небо шпиля центральной башни и мог с закрытыми глазами пройти всю территорию от северной глухой стены до южных врат, но то, что находилось вне Эвермора, было для него закрыто.              Столичные празднества, шумные ярмарки, охота на лисиц в непроглядной роще — всё это обходило Натаниэля стороной, и ему оставалось лишь слушать об этом от других. Он не мечтал покинуть Эвермор, потому что был его частью, и каждый раз, когда подходил опасно близко к крепостной стене замка, незримая цепь натягивалась, а горло ощутимо сжимал леденеющий металл ошейника, напоминая, где его место.              Чем ближе он был к королю, тем слабее становилось это давление.              — В столице неспокойно. Стоит ли нам оставаться здесь? — прозвучал тревожный шёпот где-то неподалёку, и внимательный взгляд Натаниэля скользнул по гостям, беседующим в стороне.              Как и все приезжие из своих владений аристократы, в общей массе местных они выделялись нетипично светлыми для этого места нарядами и длинными языками, которые откровенно не умели держать за зубами. Среди тёмных, почти по-военному строгих образов придворных Эвермора они казались бледными пятнами, и это только ещё больше заостряло на них внимание, не позволяя выпускать из виду ни на мгновение. Узнать их с первого взгляда не вышло, хотя породистые лица и показались смутно знакомыми.              — Мы не можем так рано покинуть Эвермор после прямого приглашения от короля. Его Величество будет разгневан и…              — Он слишком многое о себе возомнил.              Натаниэль почувствовал пробежавший по спине холод, проклиная чуткость собственного слуха. Ему не стоило слышать этот разговор. Будь аристократы чуть более сообразительными, догадались бы, что даже у стен есть уши, но их умы были скудны и неповоротливы, поэтому вместо того, чтобы сообразить, что здесь даже думать о подобном опасно, они продолжали чесать языками. Чем опаснее становились грани их светской беседы, тем больше морозного тумана сгущалось в направленном на них взгляде придворного мага Его Величества.              Он жил здесь столько, сколько себя помнил. Первое воспоминание из его детства было о сыром запахе подземелья, в котором его сила раскрылась впервые. Их — предательницу короны и её сына — бросили туда умирать, не оставив ни шанса на выживание, но именно это позволило Натаниэлю прочувствовать искру, которая незримо тлела где-то в его груди до того самого дня. Он не помнил, насколько был слаб в тот момент, но зато чётко мог воспроизвести в своей памяти миг, когда позволил своей силе исцелить истекающее кровью тело Мэри, которая замерла на самой грани между жизнью и смертью.              С тех пор магия исцеления была ему неподвластна.              — Ты что-то заметил?              Натаниэль моргнул, прогоняя тягучие воспоминания, засасывающие его в далёкое прошлое. Мать была давно мертва, а сам он занял её место — в этот раз уже без шанса на предательство.              — Ничего, что стоило бы нашего внимания, — ответил Натаниэль, поворачивая голову к Кевину. Тот тоже скользнул взглядом по аристократам, которые будто бы только теперь почувствовали неладное и замолчали. Краска схлынула с лица женщины, но ей хватило сил на то, чтобы с уважением присесть перед ними в реверансе, пока её спутник отвешивал полупоклон.              Кевин степенно кивнул в ответ, принимая приветствие. Натаниэль не шелохнулся — он был вне этой знатной иерархии и не мог причислить себя ни к аристократам, ни к прислуге, а потому имел право остаться в стороне.              Когда болтливые гости отошли в сторону, очевидно считая, что расстояние сможет уберечь их от слуха урождённого мага, Кевин чуть поморщился.              — Каждый раз хочется отмыться от этих сплетен, — он перехватил бокал с подноса проходящего мимо официанта, намереваясь одним глотком опрокинуть его в себя.              — Ты слишком высокого самомнения, если считаешь, что все разговоры крутятся только вокруг тебя, — спокойно ответил Натаниэль, ловко перехватывая чужой бокал.              Кевин прищурился, явно примеряясь, стоит ли кидаться отнимать алкоголь, но определённо решил, что их силы не совсем равны. Даже с артефактом, который ограничивал магическую силу, Натаниэль всё ещё оставался цепным псом, который мог клацнуть пастью, стоило только кому-то подобраться к нему ближе допустимого.              — Значит, они говорили о Рико? — подначил его Кевин. Только приближённые из свиты короля имели право называть Его Величество по имени и не лишиться при этом головы, и каждый раз, когда Натаниэль слышал это имя, в его теле невольно зарождалась неудержимая дрожь, напоминающая, что он не имеет право пойти против своего Хозяина.              С тех пор, как это звание перешло от почившего Тэцуджи к его сыну, вступившему на трон, Натаниэлю приходилось с силой переступать через себя, признавая нового короля.              К счастью, он неплохо умел торговаться с собственной магией, подпитывающей обхватывающий шею артефакт.              — Нет, о тебе, — хмыкнул Натаниэль, вернув взгляд Кевину, когда убедился, что больше не мог зацепиться ни за кого в этом зале. — Обсуждали твою причёску.              — О, да нормальная у меня причёска, — закатил глаза Кевин, приглаживая волосы.              Он точно знал, что Натаниэль недоговаривал всю правду, но вместе с тем был уверен, что, если бы кому-то из присутствующих действительно угрожала опасность, он не стал бы об этом молчать. Кевин позволял ему допускать эти небольшие вольности, потому что им не нужно было предсказывать будущее по звёздам, чтобы догадаться, что сделает безумный король, если узнает о пусть даже малой провинности со стороны кого-то из своих подданных.              Рико не видел разницы между казнью за предательство и казнью за чей-то косой взгляд. Он свято верил в то, что королевство обязано быть очищено от недоброжелателей, и упорно не замечал связи между стилем своего правления и тем, что с каждым днём тех самых недоброжелателей становилось всё больше и больше.              Свита короля была голосом разума, тем самым пресловутым рассудком, который не позволял рекам крови омыть королевство из-за пустых капризов импульсивного монарха, но Натаниэль не обманывался, потому что знал, что стоит только кому-то ошибиться — они вцепятся предателю в горло и не отпустят до тех пор, пока это ничтожество не задохнётся в собственной боли.              Когда музыка постепенно затихла, а разговоры в зале прекратились, неприятный холод прошёлся по спине, едва ли не физически требуя склонить колени. Казалось, будто это влияние почувствовал каждый в тронном зале, потому что все присутствующие один за другим согнулись в поклонах, приветствуя короля. Натаниэль чувствовал это безмолвное давление, приказывающее повиноваться и пасть ниц перед своим Хозяином, и едва слышно скрипнул зубами.              Он не знал, почему каждый раз сопротивлялся этому, ведь то, что его магия принадлежала коронованному правителю, было известно ещё до его рождения — это знание передавалось из поколения в поколение в их семьях.              Чем больше он сопротивлялся, тем более явно его собственная сила оборачивалась против него.              — Сегодня мы с вами собрались здесь, чтобы отметить день, когда западная оборона наших врагов пала под давлением нашей армии.              Голос Рико разносился по залу, не оставляя и шанса скрыться от него. Король смотрел на всех сразу и ни на кого в частности, и из-за этого тяжёлого тёмного взгляда Натаниэлю казалось, словно он говорит это лично для него. Ему хотелось отвести взгляд, но он знал, что ему не позволено этого делать.              Послышались аплодисменты, но он не присоединился к ним, зная, что бойня унесла жизни тысяч солдат, принадлежавших не только врагам, но и им самим. Об этом рассказывал Кевин Жану, пока они обсуждали отчёты от военачальников, а Натаниэль привычно присутствовал на военных переговорах. Рико надеялся, что ему перешла от Мэри способность предсказывать будущее, но Натаниэлю повезло не унаследовать эту силу.              Он не хотел знать ничего о будущем, потому что уже из настоящего было ясно, что ничего хорошего их не ждёт.              Стоящий подле короля Жан, который сопровождал его до тронного зала, поймал взгляд Натаниэля, а после скользнул по Кевину. Серые холодные глаза не отражали ровным счётом ничего, но они втроём всегда понимали друг друга с полуслова. Они с малых лет росли вместе рядом с принцем и были вынуждены научиться подавать друг другу тайные сигналы, чтобы не вызвать в случае чего его гнев. Рико всегда был слишком горд и самовлюблён, так что даже и подумать не мог, что его свита может иметь против него свои секреты.              До того, как на шее Натаниэля оказался ошейник, они могли позволить себе подобные вольности — теперь же им приходилось довольствоваться тайными знаками исключительно ради покорной службы королю.              — Подменю, — шагнул вперёд Кевин, но Натаниэль притормозил его рукой.              — Присмотри́те с Жаном за периметром.              Кевин едва заметно нахмурился и пробежался взглядом по залу, у массивных выходов которого были выставлены стражи. Те отвечали за безопасность всех присутствующих, но лишь свита короля держала контроль над сохранностью самого Рико в случае возникновения опасности. Это уже давно стало для них привычкой — вне королевских покоев кто-то из них всегда был обязан сопровождать Рико.              — Спрошу ещё раз: ты увидел что-то подозрительное?              Натаниэль нахмурился, когда поймал взгляд Кевина, потому что до этого момента даже не замечал, чтобы что-то было не так.              — Нет.              Его голос прозвучал ровно и спокойно, но Натаниэль всё равно невольно прислушался к собственным ощущениям, наблюдая за тем, как Жан отходит в сторону, чтобы уступить место рядом с Рико для Натаниэля.              Всё было нормально: придворные внимали речи короля, стражи сосредоточенно стояли на своих местах, а музыканты готовились приступить к игре на своих инструментах сразу же, как король скажет своё финальное слово.              — Если что-то заметишь, дай нам знать.              Натаниэль медленно кивнул.              Это было что-то само собой разумеющееся — жизнь короля была единственной жизнью, имеющей для него значение, поэтому, если бы он заметил хоть что-то подозрительное, то не стал бы об этом молчать.              И всё же что-то неуловимое не давало спокойно выдохнуть.              Ему стало легче, когда он остановился рядом с Рико, который даже не обратил на него внимания. Металл на шее будто бы перестал сдавливать кожу так сильно, как немногим ранее, и Натаниэль расслабился, отстранённо слушая безумные речи короля.              — Мы заставим их молить о пощаде, заставим их детей рыть им могилы!.. — вещал тот, а подданные улыбались на его слова так, словно это были величайшие обещания, что им когда-либо приходилось слышать.              Несчастные лицемеры, боящиеся даже шаг в сторону ступить без страха оказаться на эшафоте.              Натаниэль понимал их.              Его место рядом с королём было куплено ему его собственной силой: его знали как приближённого к Рико, он рос подле него и привык купаться в роскоши, но это связывало ему руки и лишало собственного мнения. Натаниэль не был согласен со многим, но единственное, что мог себе позволить — покорно оставаться рядом и молчать.              Взгляды придворных скользнули по нему, когда он занял своё место, коротко кивнув Жану. Тот глянул на него с толикой настороженности, потому что не ждал увидеть его именно сейчас, но спорить не стал, отступая к периметру. С Жаном было легче, чем с Кевином, который будто бы смотрел в самую суть Натаниэля и догадывался о его тайном неодобрении, о котором он ни разу не упоминал вслух.              — Мы подчиним себе территории этих ничтожеств, которые не имеют ни силы, ни сообразительности на то, чтобы распорядиться доступными им ресурсами!..              Натаниэль взглядом подметил тех, кто зашептался, обсуждая речь Рико. Он слышал каждое слово в зале и знал всех присутствующих — позже на совете с него спросят имена тех, кто был против идей короля, а ещё позже они окажутся у королевского дознавателя в подземельях Эвермора.              Повезёт тем, кто умрёт сразу.              Натаниэль пересёкся взглядом с одним из стражей, чтобы убедиться, что тот находится достаточно близко к особенно недовольным и сможет пресечь споры ещё до того, как посмеют открыть рот, и именно в этот момент почувствовал внутри острое напряжение, которое в один момент окончательно сформировалось где-то в груди.              Сложное магическое плетение тут же обернулось на кончиках пальцев едва заметным свечением, когда он обвёл присутствующих холодным взглядом.              — Ваше Величество.              Рико, прерванный на середине фразы, скривил губы, но не успел сказать и слова, когда острое лезвие сверкнуло в воздухе бликом от свечей.              Натаниэль был готов — он вскинул защитный барьер вокруг короля за мгновение до того, как клинок вонзился бы ему прямо промеж глаз. Сердце стремительно подскочило куда-то к горлу, но расслабляться было рано — в ту же секунду, как клинок стукнулся рукояткой о каменный пол, второй клинок полетел ниже. Нападавший определённо метил в живот Рико, но Натаниэль расширил мерцающий полог, вливая в него больше силы, и лезвие отскочило к своему прежнему собрату.              Если бы он опоздал хоть на миг...              Холодные мысли обожгли голову, и Натаниэль силой заставил себя сфокусироваться на обстановке. Кто-то закричал, дамы кинулись в разные стороны — наивные идиотки, которые думали, что они действительно нужны неизвестному недоброжелателю. Натаниэль не столько увидел, сколько почувствовал, как Кевин с Жаном шагнули ближе, занимая свои позиции и прикрывая Рико со спины на тот случай, если враг здесь не один.              Он расширил бы полог и на них, стой они ближе, но не стал этого делать, потому что не хотел расходовать свою силу впустую, и был уверен, что его поняли бы — среди них был только один человек, за жизнь которого они готовы были положить свою голову.              Когда свист разрезающего воздух лезвия прозвучал где-то в голове, Натаниэль уже был готов поверить в то, что нападавший — полный идиот, который всё ещё не понял, что у него не осталось никаких шансов на то, что навредить королю. Он лишь спустя несколько мгновений осознал, что руку обожгло, словно ему на плечо плеснули кипящей водой.              Пальцы дрогнули, слабея, и плетение ощутимо задрожало, мерцая ярче прежнего.              — Уведите его немедленно. — Голос Натаниэля был жёстким и сосредоточенным, пока его взгляд не отрывался от тёмной тени, мелькнувшей в паникующей толпе в сторону одного из выходов. Стражей там не было, и он только теперь осознал, что именно его напрягло — они отсутствовали там ещё в тот момент, когда Рико даже не успел выйти к своим подданным.              — Ты ранен, я... — открыл было рот Жан, но в этот раз его перебил уже Рико.              — Найди и приведи ко мне этого ублюдка, Натаниэль, — рыкнул он резким голосом, дрожащим от гнева. На него необязательно было смотреть, чтобы знать, что раскосые глаза прищурились в ярости, будто бы темнея ещё сильнее, чем в спокойном состоянии, а кровь отхлынула от аристократического лица. Натаниэль знал своего нового Хозяина лучше, чем ему хотелось бы.              — Да, Ваше Величество, — произнёс он, ослабляя барьер и делая шаг вперёд. Рука заныла почти сразу же, но у него не было времени проверять, насколько всё серьёзно — достаточно было уже омерзительного ощущения от напитывающегося кровью рукава рубашки.              Ладно, вот теперь он мог признать, что зря пропускал раздел с целительской магией, когда изучал все эти нудные талмуды в библиотеке.              Придворные отшатнулись от него так, словно это именно он напал на короля, но осуждать их за это было сложно — люди испокон веков боялись тех, кто не был похож на них самих, а наличие магии превращало Натаниэля в их глазах в придворную обезьянку.              Он чётко помнил сторону, в которую метнулась тень, и почти не удивился, когда за дверями обнаружил трупы стражников, кулями обмякших на полу в коридоре вне тронного зала. Крови на первый взгляд не было заметно, но времени на проверку их состояния не было уж тем более — ему нужно было нагнать этого дерзкого наглеца, посмевшего напасть на короля прямо на глазах сотен придворных.              Это точно был кто-то из местных — у Рико было достаточно врагов, которых он по своей глупости пригрел у себя на груди, и из всего Эвермора в действительности он мог доверять только своей свите — проверенным годами людям, которые были с ним всю его жизнь.              Натаниэль на долю секунды прикрыл глаза, опознавая едва ощутимый энергетический след, и бросился по нему, словно ищейка. Нападавший явно путал следы в коридорах замка и это только в лишний раз давало понять, что он знал его достаточно хорошо, чтобы не заблудиться в этом каменном лабиринте, но достаточно плохо, чтобы осознать, что придворного мага такими действиями не обмануть.              Как бы хорошо этот человек ни знал Эвермор, Натаниэль всё равно знал его лучше.              Из-за бала коридоры пустовали, а в этой части замка свечи на стенах и вовсе не зажигались этим поздним вечером. Стражи патрулировали коридоры и здесь, чтобы отследить заблудившихся гостей на тот случай, если им вдруг хватит смелости побродить в одиночестве, но сейчас здесь никого не было, и Натаниэль прореза́л непроглядную темноту лишь благодаря магии, которая позволяла ему видеть больше, чем обычным людям.              Он едва не пробежал поворот, в который завернул его противник — тот явно намеревался притаиться в нише за одной из статуй, когда понял, что его нагоняют. Натаниэль чувствовал колебания его энергии так же чётко, как чувствовал холод от промёрзших стен, и остановился на месте, разворачиваясь лицом к угрожающе высокой статуе пропавшей королевы.              — Не хочешь извиниться за то, что порезал мне рукав?              Натаниэль не стремился сокращать расстояние, всё ещё будучи готовым вскинуть барьер снова, но в этот раз уже для себя. Нужно было ещё в тронном зале подумать о том, что защита себя не менее важна, чем защита Рико — особенно учитывая то, что в случае смерти своего мага король вынужденно последовал бы за ним же.              Он не ждал ответа, поэтому чужой голос стал неожиданностью.              — Это лишь способ подружиться с тобой.              Лёгкая ирония в голосе создавала обманчивое впечатление, словно они всего лишь вели светскую беседу, но вместо того, чтобы повестись на это, Натаниэль расставил пальцы, позволяя опасным искрам закрутиться между ними, грея ладонь.              Он был готов атаковать в любое мгновение.              — Покушение на короля — плохой повод для дружбы, — процедил Натаниэль, едва заметно отступая в сторону, чтобы разглядеть стоящий за статуей силуэт. Лица видно не было — лицо было плотно замотано тёмной тканью, открывающей лишь узкую щель для глаз. Глаза эти в свою очередь внимательно наблюдали за Натаниэлем.              — Разве? Как по мне, вполне отличный.              Они оба были наготове.              Незнакомец был низким — Натаниэль так сразу даже сходу не мог вспомнить людей, которые были даже немного ниже его самого, потому что в Эверморе многие отличались высоким ростом. Он был явно не местным, потому что голос выдавал лёгкий незнакомый акцент, который мог принадлежать как подданным другого королевства, так и жителям более отдалённых поселений на местных территориях. Он будто бы с ленцой тянул некоторые гласные, и эти детали могли бы быть личной особенностью речи, если бы не акцент показался сразу смутно знакомым, словно его уже приходилось слышать до этого момента.              Возможно, он прибыл с кем-то из гостей?..              — Тебе лучше сдаться, чтобы не сделать ещё хуже, — произнёс Натаниэль, смотря в тёмные глаза, которые изучали его с каким-то нелогично спокойным для этой ситуации интересом. Это заставляло чувствовать себя почти обезоруженным. Чужой интерес был привычен, потому что маги были редкостью в их королевстве, но по той же причине он всегда соседствовал со страхом.              — Сдаться, чтобы познакомиться с твоим папашей? — Незнакомец чуть прищурился, в голосе слышалось веселье. Он явно улыбался, когда говорил эти слова, и Натаниэль встретил этот вопрос усилившимся свечением на кончиках пальцев, окрашивая пространство между ними рыжими бликами от повышенной концентрации боевой энергии, готовой в любой момент сорваться на врага. — Спокойно, Натаниэль, спокойно. — Чужая рука вскинулась в предостерегающем жесте, намереваясь приструнить его хотя бы таким способом.              — Я и не нервничаю, — холодно ответил Натаниэль.              Подобная осведомлённость чужака была опасной — кто-то из местных определённо сливал ему информацию. Впрочем, ни для кого из придворных никогда не было секретом то, что королевский дознаватель, жестокость которого внушала ужас даже самым отважным смельчакам, был отцом Натаниэля.              — А, ты настолько рад меня видеть? Аж светишься.              Натаниэль не поддался на провокацию, даже не шелохнувшись. Его напрягало то, что его противник не шёл в бой и не пытался убежать — вопреки компании, в которой он рос, Натаниэль никогда не мог напасть на невиновных или безоружных людей. Он знал, что будет, если он отдаст нападавшего Рико — тот или избавится от него сам, или отдаст на растерзание Натану, после чего от этого весельчака останутся лишь сожаления о том, что он вообще когда-то шагнул на территорию Эвермора, и изуродованное тело.              — Ты напал на Его Величество.              — Ещё скажи, что он не давал для этого повода, — раздался короткий смешок. Натаниэль промолчал. — Да ладно тебе, Натаниэль, — он будто бы намеренно обращался к нему по имени, грубо играя в попытки войти в доверие и открыто показывая свои намерения. Это раздражало. — Ты же в курсе, что твой король — мерзавец. Или ты слаб на слух и пропустил мимо ушей всё отвратительное дерьмо, о котором он трепался там?              — Заткнись, пока я не прикончил тебя сам прямо сейчас.              Натаниэль знал Рико лучше прочих, и из-за согласия, которое он ощутил при этих словах, горло опять сжало, принуждая сделать судорожный вздох. Он ненавидел то, как это работало — ему вредили даже собственные мысли, направленные в сторону возможного предательства короны.              Ему не давала оскалить клыки собственная магия.              — Интересно. — Чужак сделал небольшой шаг из-за статуи, словно совершенно не опасаясь того, что теперь на него становится ещё легче напасть. Взгляд был направлен на металлический ошейник на шее. — Неприятная штука, да?              — Я не собираюсь с тобой разговаривать, — процедил Натаниэль, и в глазах, янтарные блики в которых стали ярче из-за сократившегося между ними расстояния, мелькнула ирония.              «Ты уже делаешь это» — говорил этот взгляд.              — Да? А я ведь только хотел сказать, что могу помочь тебе избавиться от него…              Натаниэль почти почувствовал от этих слов лёгкую тошноту, подступившую к горлу. Артефакт, который сдерживал его от мыслей о предательстве и не позволял покинуть Эвермор, мог убить его за согласие на подобное предложение. Натаниэль ценил свою жизнь, и инстинкт самосохранения заставлял его ощущать ужас от шевельнувшейся в груди надежды.              — Не собираюсь доверять человеку, который чуть не лишил меня руки, — мрачно произнёс Натаниэль.              Ему хотелось бы, чтобы их догнали стражники, которые смогли бы взять под стражу предателя, чтобы этого не пришлось делать самому.              — Ты ничего не понимаешь в способах привлечения внимания, — лукаво произнёс чужак и шагнул ещё ближе.              Теперь это становилось действительно опасно — Натаниэль держал наготове боевое плетение и в случае нападения не мог резко переключиться на защитное. Именно из-за этого в битвах с участием магов они всегда ставились в пару — защита и атака всегда колоссально отличались друг от друга по типу плетения, и для одиночек это всегда была главная уязвимость. Натаниэль читал про такие сражения в военных летописях, и понимал, что в нынешних условиях ему придётся справляться с подобными сложностями самому.              — Кто ты такой? — Натаниэль рефлекторно перестроился на боевую позицию, положением тела позволяя понять, что нападёт первым сразу же, как почувствует угрозу.              — Друг.              — Ты едва не убил короля.              — Я не говорил, что я его друг. — Незнакомец чуть склонил голову, насмешливо смотря на Натаниэля. — И ты знаешь, что я тебе не враг, потому что всё ещё не убил меня.              — Но ничего не мешает мне сделать это прямо сейчас, — напомнил Натаниэль и тут же услышал тихий смех.              — Не думаю. Ты сын своей матери, Натаниэль.              Мягкая интонация в голосе заставила сердце пропустить удар, и Натаниэль взглянул в чужие глаза, пытаясь разглядеть в них привычную издёвку, которая сопровождала каждое упоминание о Мэри придворными Эвермора, но в этот раз не уловил ничего даже близкого к этому.              — А ещё я сын своего отца, — произнёс он больше для себя, чем для кого-то ещё.              И позволил боевому магическому плетению сорваться с пальцев.              ***              Библиотека уже много лет была привычным местом обитания Натаниэля — всё своё свободное время он тратил на изучение теории магии, потому что чётко осознавал, насколько ему не хватает опытного наставника. Пока мать была жива, она обучала его всему, что знала сама, но из-за различного типа их магии многие из переданных ей знаний были для него бесполезны. Пусть его полностью обошло стороной предвидение, манипуляции с энергетическими нитями давались ему куда легче, чем Мэри — он не испытывал сложностей с физическим ощущением незримой для человеческих глаз силы.              Родись он среди низшего класса, его магия завяла бы на корню, потому что у него не было бы шанса развивать её, но в каком-то роде ему повезло: королевская библиотека была столь обширной, что Натаниэлю была доступна целая секция древних фолиантов, посвящённых теории и истории магии. Прошло несколько столетий с тех времён, когда магия в их мире была распространена повсеместно, пока совет королей однажды не принял единогласное решение внедрить запрет на её использование. Академии, предназначенные для обучения людей с даром, были разрушены, а те, кто выжили после войны, засели на дно.              Когда запрет был снят, выяснилось, что магии в мире почти не осталось.              Голоса Жана и Кевина донеслись до библиотеки ещё задолго до того, как они вошли в библиотеку — они бурно обсуждали вчерашнее решение Рико заблокировать выход из Эвермора. Все гости, прибывшие на торжество, не могли покинуть территорию замка, и если вчера при короле все приняли приказ с молчаливым смирением, то уже сегодня начались конфликты на выезде.              — Если бы они сидели смиренно и не рыпались, Рико смилостивился бы и отпустил всех уже следующей ночью. — Жан хлопнул тяжёлой дверью, заходя следом за Кевином в помещение. Та жалобно треснула, но выстояла — за минувшие годы ей приходилось терпеть и не такое.              — Что взять с этих идиотов? — пренебрежительно бросил Кевин, хотя и выглядел более хмурым, чем обычно. — Благодаря им Эвермор закрыт на выезд ещё надолго.              — Меня бесят толпы чужаков, которые шляются по замку.              — Думаешь, я в восторге? Надеюсь, что когда это выбесит и Рико, он просто отпустит их, а не заставит всех бросить в темницу.              Натаниэль дождался, пока разговоры закончатся, а на него обратят внимания. Оказавшись в читальной зоне, Жан сразу небрежно сел на массивное кресло, расположенное неподалёку, а Кевин остался стоять у заваленного книгами стола. Натаниэль знал, что они пришли сюда не просто так — этих двоих заманить в библиотеку было не так просто, и каждый раз, как они появлялись здесь, означал, что им нужен был именно он.              — Что произошло? — спросил он, смотря на Кевина и подмечая тени под его глазами. Покушение на короля имело свои последствия для всех придворных, но Кевин был ближе всех к Рико, и из-за этого ему приходилось теперь быть всегда настороже.              — Граф Уоррен со своей женой имели смелость нарушить приказ короля и решили покинуть Эвермор, — ответил Жан вместо Кевина, который лишь коротко кивнул в ответ. Последнему определённо стоило поспать — скорее всего, Рико буйствовал всю ночь, заставляя его совместно со стражами искать упущенного недруга.              Натаниэль почувствовал укол совести от этой мысли.              — Они арестованы? — Натаниэль поднял взгляд от книги по целительству. Он изучал эту сферу слишком мало, то после недавнего случая понял, что у него нет права игнорировать необходимость расширения своего кругозора и дальше. Нападавший не задавался целью убить его — лишь вскользь прорезал плечо, дабы отвлечь от защиты короля, — но и этого было достаточно, чтобы истечь кровью и провести после полночи у лекаря в лечебном крыле Эвермора.              — Убиты. Они оказали сопротивление, и Рико отдал приказ не церемониться, — сухо ответил Кевин.              Натаниэль промолчал, ощущая негодование от подобного решения. Высказывать вслух свои мысли при этих двоих было опасно — они могли донести эти слова до Рико, а подставлять себя так просто не было никакой выгоды. Он знал, что Хозяин его не убьёт, но отправить на дознание с Натаном в подземелья мог — и это точно не будет похоже на тёплую семейную встречу отца с сыном.              — Остальные в курсе? — спросил Натаниэль, подозревая, что его решили навестить в библиотеке не просто так.              — Да, — поморщился Жан. — У Южных врат были свидетели, и Рико приказал отпустить их. Я думаю, что ему только на руку чужой страх. Какой-то особенный сорт извращённого удовольствия, и...              — Жан. — Сталь в голосе Кевина царапнула воздух, и Жан тут же окаменел, осознавая, что ляпнул лишнего. Даже им троим нужно было быть аккуратными в высказываниях, но Жана нередко приходилось приструнять. Как и многие, он был против методов Рико, но иногда импульсивно отпускал контроль над собой.              Когда-нибудь это будет стоить ему жизни.              — Прости, — неохотно произнёс он, очевидно не чувствуя за собой вины. — На мой взгляд, это была лишняя жертва.              — С каких пор твой взгляд стал важнее слова Его Величества? — вздёрнул бровь Кевин, хотя ощутимо смягчился и теперь был уже настроен не так строго, как несколькими мгновениями ранее.              — Не смею даже сравнивать нас между собой, — закатил глаза Жан, закидывая ногу на ногу и откидывая голову на спинку кресла. Он прикрыл глаза на несколько секунд, восстанавливая контроль над собой — наверняка напоминал себе в этот момент, чего ему может стоить излишняя резкость. — Натаниэль, можешь рассказать ещё раз, что там произошло?              — Я ещё вчера рассказал всё в подробностях, — нахмурился Натаниэль, ощущая тревогу от того, что эта тема снова оказалась затронутой. Он упустил врага, и это была официальная версия, но он ни слова не сказал о том, что отпустил его по собственной воле.              Это был прямой обман, и каждая мысль об этом едва ли не лишала его возможности дышать. Пусть ему и удалось сторговаться с собой на том, что он всего лишь не видел смысла в задержании человека, который не навредил его королю, сам подсознательно знал, что это не вся правда.              Обманывать других было легко, себя — почти невозможно.              — Мятежники взяли на себя ответственность за покушение, — произнёс Жан, и Натаниэлю невольно захотелось отвести взгляд, хотя сам фактически никакой связи с повстанцами не держал. Это было плохо — теперь это означало не только то, что он обошёл приказ Рико, но и подвергнул его жизнь угрозе.              Нейтральное выражение лица пришлось сдержать силой — оба взгляда были направлены на него и, пусть Натаниэль и не чувствовал откровенного подозрения, рисковать не смел. Если Жан мог бы при определённом развитии событий оказаться на его стороне, то Кевин всегда был особенно близок к Рико — они воспитывались на равных с тем лишь исключением, что незаконнорожденный ребёнок королевы не имел никакого права на трон.              — Я преследовал его по энергетическому следу, настиг в южном коридоре. После сражения ему удалось уйти. Я случайно разбил статую королевы Кейли во время атаки, — Натаниэль чуть поморщился, рисуя сожаление на своём лице, хотя в самом деле целенаправленно направил боевое плетение в сторону скульптуры, зная, что та разобьётся и привлечёт внимание. Его догадки были оправданы — противник тут же слился с темнотой коридора, не желая сталкиваться со стражами, а сам Натаниэль не стал его догонять.              Вчера он повторял сказанные сейчас слова далеко не единожды, и если тогда на него не стали наседать, учитывая свежее ранение, то теперь ему было так просто не отделаться.              — Он разговаривал с тобой? Было ли что-то, за что можно было зацепиться? — спросил Кевин. Он присел на край стола и внимательно посмотрел на Натаниэля.              — Думаю, что ему сливали информацию. Он был в маске, но я точно не видел его раньше в Эверморе, а он слишком хорошо знал замок для человека, который был тут впервые.              Натаниэль намеренно обходил стороной прямые ответы на вопросы, зная, что прямая ложь причинит ему физическую боль. Он озвучивал вслух лишь правду, но отчего-то обходил стороной истину, опасаясь в этот раз подставить уже себя. Он лишь надеялся на то, что этот недоброжелатель будет достаточно сообразителен, чтобы не появляться больше здесь никогда в своей жизни. Если он попадёт на дознание к Натану, то потопит их обоих сразу же, как откроет свой рот.              Кевин задумчиво кивнул, переглянувшись с Жаном.              — Есть пара человек, на которых падает подозрение, — протянул он. — Передашь Рико? — Дождавшись кивка от Жана, он вернул взгляд Натаниэлю. — Будь осторожен. Повстанцы опасны и любят действовать обходными путями.              — Как по мне, нападение во время речи короля — самый что ни на есть прямой путь, — иронично заметил Жан, и Натаниэль снова подметил в его голосе то самое тщательно скрываемое одобрение. Он знал, что Жану нравилась дерзость повстанцев, и не мог судить его за это — они действительно никогда не допускали лишних жертв, но чётко обозначали свою позицию. Мятежники никогда не показывали, что они были против своего королевства — они были лишь против власти.              — Мысли шире, — хмыкнул Кевин, хотя в этот раз Натаниэль почти ждал, что тот снова одёрнет Жана. — Если бы они вышли на контакт с придворным магом Его Величества, заполучили бы на свою сторону сильное оружие.              — Тогда им не стоило оставлять на мне новые шрамы, — мрачно произнёс Натаниэль, рефлекторно поправляя повязку на руке. Кровь уже давно не шла — регенерация у него была лучше за счёт энергетических потоков в его собственном теле. — Я не понимаю только, почему они решили напасть на Рико именно вчера? Я был рядом — если они не решили сыграть в удачу, то должны были догадаться, что шансы на успех у них минимальные.              Жан пожал плечами.              — Разве это не очевидно? Они привлекали внимание. Здесь было достаточно гостей, никто не пострадал, угрозу все прочувствовали. Отличная наглядная демонстрация своего недовольства и предупреждение о намерениях.              — «Никто не пострадал», — передразнил Натаниэль, и Жан коротко хмыкнул в ответ, не намереваясь забирать свои слова обратно.              — Да ладно тебе. У тебя уже спустя пару дней один только шрам останется.              — А ты не завидуй, — парировал Натаниэль невозмутимо. Кевин тоже улыбнулся — этот разговор вызывал у него воспоминания о давних детских перепалках, когда они были всего лишь живущими при дворе детьми. Сын придворной ведьмы, незаконнорожденный ребёнок королевы и потомственный советник — они были рождены, чтобы вырасти вместе ради службы королевской семье.              Когда расслабленный спор с Жаном сошёл на нет, они ещё какое-то время сидели в тишине, пока Натаниэль под мирное потрескивание камина пытался применить на добровольце исцеляющее плетение, прежде чем пробовать его на себе.              — И сейчас тоже ничего не чувствую, — усмехнулся Кевин, сидя на подлокотнике кресла. Царапина на его руке, полученная в тренировочном бою не меньше недели назад, действительно выглядела неизменной.              — Может, работает только на свежих ранах? — предположил Жан, не то поддерживая Натаниэля, не то предлагая порезать Кевина заново.              — Или у меня действительно нет предрасположенности к целительству. Плетение вроде правильное… — Натаниэль снова полез в тяжёлый фолиант, чтобы сравнить собственное творение с образцом с пожелтевших страниц. — Если в следующий раз покушение будет успешным, а я не смогу помочь…              Ошейник сдавил горло, уловив среди страха за собственное будущее толику надежды на то, что такое действительно случится.              Натаниэль судорожно сглотнул, всматриваясь в скачущий перед глазами текст ещё внимательнее и убеждая себя в том, что сидит здесь как раз для того, чтобы не допустить гибель своего Хозяина.              — Следующего раза не будет, — негромко произнёс Жан, переводя взгляд на Натаниэля. В его серых глазах светилось уверенное спокойствие — он верил в то, что говорил.              Молча кивнув, Натаниэль потратил все силы на то, чтобы скрыть собственное разочарование от этих слов.              ***              Записка, подкинутая под дверь, встретила Натаниэля ранним утром спустя несколько дней после покушения на короля. Ещё не успев до конца проснуться, он замер на месте, в моменте забыв, куда именно направлялся, а после шагнул босыми ступнями по холодному полу в направлении двери, чтобы поднять аккуратный листок.              Бумага была местной — Натаниэль узнавал эту зернистость и сероватый цвет — но это не означало, что она была от кого-то из жителей Эвермора. Рико всё ещё буйствовал и держал гостей взаперти, упорно игнорируя здравые замечания Жана о том, что подобные действия только усугубляют его положение. Обычно Рико старался прислушиваться к своему советнику, зная, что чаще всего тот выдаёт достаточно здравые мысли, но в этот раз будто бы не слышал в упор.              Ещё не успев перевернуть записку, Натаниэль уже заранее знал, что не увидит в ней ничего хорошего. Это выражалось леденящим предчувствием, ощущением сквозняка на коже и неприятной горечью на кончике языка. Он не имел дара к предсказанию, но интуиция была развита достаточно для улавливания омерзительной вони грядущих неприятностей.              «Нападение мятежников на Эвермор планируется на рассвете. Тебе пора выбрать сторону, Натаниэль»              Аккуратно выведенные буквы ничуть не отражали всего ужаса своего содержания, и Натаниэль едва не выронил из ослабевших пальцев листок. Туманная утренняя сонливость отступила: ощущения были схожи с теми, когда его плечо прорезало лезвие брошеного в него клинка, и он едва не потерял концентрацию, успев в последний момент удержать себя в руках.              Сейчас от раны действительно остался лишь тонкий шрам, благодаря повышенной скорости регенерации за счёт магии — исцеление ему всё ещё давалось, — но вот с последствиями нового удара этими сухими словами Натаниэлю не суждено было справиться столь стремительно. Он покрутил записку в руке, словно надеясь, что та исчезнет сама по себе, но этого предсказуемо не произошло.              Решение было более чем очевидным: ему всего-то нужно было сообщить о записке Кевину с Жаном, чтобы вместе с ними совместно решить, в каком именно виде стоит рассказать о произошедшем Рико. Вне зависимости от причастности Натаниэля с того станется обвинить его в предательстве, а это было недопустимо в его положении.              Раздавшийся стук в дверь был коротким, но максимально требовательным. Натаниэль рефлекторно вздрогнул, сразу узнавая человека, который стоял за дверью — ему даже не нужно было переключаться на магическое зрение, чтобы увидеть отпечаток чужой гнетущей энергии. Рико злился — чаще всего это было его привычным состоянием, но в этот раз, учитывая новые обстоятельства, это напрягало куда сильнее, чем прежде.              Спрятав записку в верхний ящик прикроватной тумбы, Натаниэль отпер дверь. Для короля не существовало запретов на посещение чужих покоев в любое удобное для него время, хотя любому другому человеку можно было бы напомнить о правилах приличия в обществе.              — Ваше Величество, — произнёс Натаниэль, чуть опустив голову в знак приветствия. Когда Тэцуджи был ещё жив, его вечно раздражало, что ни Мэри, ни её сын никогда не высказывают должного уважению к своему правителю, но, вопреки дерьмовому характеру, Рико всегда с долей равнодушия принимал подобное поведение. Возможно, потому что он рос вместе со своей свитой с малых лет?              — Мне нужно, чтобы ты нашёл этого ублюдка. Сегодня же!              Тёмный взгляд почти прожёг Натаниэля насквозь — он был готов поспорить, что почувствовал запах гари от гнева, сквозившего в этих словах.              — Он мог уже давно покинуть Эвермор, — резонно предположил Натаниэль, но отчего-то Рико вспылил на эти слова лишь больше, проходя в покои. Сердце тревожно замерло, когда Рико шагнул в сторону кровати ровно в направлении тумбы, и Натаниэль почти почувствовал в этот момент, как угрожающе прижимает кожу на шее холодный металл ошейника.              В последний момент Рико повернулся — он шёл не к кровати, а к креслу рядом с окном, чтобы небрежно упасть на него, закинув ноги на злосчастную тумбу, в ящике которой скрывалась провокационная записка.              — Вы все сговорились что ли? Кевин сказал мне то же самое.              Натаниэль с трудом сдержал облегчённый вздох.              — Если у этого человека не возникло сложностей с проникновением на закрытое мероприятие, то и покинуть замок он должен был без труда, — сдержанно произнёс он. Пульс тревожно бился в висках так громко, что можно было бы легко сосчитать количество ударов, даже не прислушиваясь.              — Я готов поспорить, что он всё ещё скрывается среди гостей, — процедил Рико и скривил губы в неприятной ухмылке. — Если он не найдётся до завтра, я избавлюсь от каждого человека, который не принадлежит двору.              Натаниэль похолодел. В Эвермор в честь торжества приехало не менее трёх сотен гостей — всех их едва удалось разметить в гостевом крыле, — но если все они окажутся мертвы уже завтра, народные восстания будут казаться детскими играми в сравнении с проблемами, которые будут ждать их всех. Смерть всей аристократической верхушки королевства — это не привычные игры Рико. Это страшный в своей глупости шаг к перевороту.              — На каких основаниях будет отдан этот приказ? — Натаниэль надеялся, что его голос не дрогнул, когда он открыл рот. Он всматривался в Рико, надеясь на то, что он утрирует, но видел в его глазах лишь жёсткую уверенность в собственном решении.              — Предательство короны, — отчеканил Рико.              — Человек, который участвовал в нападении, был одиночкой.              — Мы не можем этого знать. Я предпочитаю перестраховываться.              Натаниэль вздёрнул бровь, стоя посреди комнаты и смотря сверху вниз на раскинувшегося в кресле Рико.              — Даже ценой жизней невиновных?              Рико искренне рассмеялся, и смех его эхом отразился от стен комнат. Его действительно забавляло происходящее, потому что жизни людей не стоили для него ровным счётом ничего. Натаниэль тоже знал об этом, но почему-то всё равно задал этот вопрос. Он буквально сорвался с его губ, пусть и подобная несдержанность была куда больше свойственна Жану, чем ему самому.              — Невиновных не существует, Натаниэль, — произнёс Рико, и тон его всё ещё был весёлым, словно он только что услышал хорошую шутку. — Знаешь, что позволяет мне держаться на троне? — Он дождался вопросительного взгляда и с удовольствием произнёс: — Я не доверяю никому, кроме своих людей.              Натаниэль едва не скрипнул зубами. Записка, которая находилась в ящике, была лишним доказательством того, что Рико слишком надеялся на свою свиту. Он и понятия не имел, что его собственный придворный маг находился как никогда близко к опасной грани.              — Что, если любое доверие — это тоже ошибка?              Натаниэль пожалел о своих словах в ту же секунду, как произнёс их вслух, потому что взгляд Рико оценивающе скользнул по нему. Казалось, будто он залезает в его голову, перебирает все его мысли в попытках найти хоть что-то, что может вызвать сомнения.              Впрочем, если бы Рико действительно был способен на подобное, долго искать ему не пришлось бы.              — Ты хочешь мне что-то рассказать?              Натаниэль медленно качнул головой.              Рико покинул его покои спустя какое-то время. Тишина, оставшаяся после него, звенела в ушах, и Натаниэль ещё никогда не чувствовал себя настолько уязвимым, находясь на своей территории. Он распахнул ставни настежь, запуская в спальню морозный воздух, и сделал несколько глубоких вздохов в попытке выровнять оглушающе бьющееся в горле сердце.              Он не предатель, чёрт возьми.              Не предатель.              Натаниэль резко махнул рукой, импульсом несформированной чистой энергии заставляя ящик с грохотом выдвинуться наружу. Записка лежала на прежнем месте — ей некуда было деться теперь.              Он не сказал Рико о ней, и из-за этого чувствовал, как ошейник всё сильнее сжимается вокруг шеи, опасно леденея. Артефакт всё ещё использовал его собственную магию, считывая его намерения ещё до того, как они начинали формироваться в голове, и бороться с этим было невозможно.              Натаниэль моргнул, и записка вспыхнула рыжим пламенем, в считанное мгновение превратившись в хрупкие пепельные ошмётки.              Когда ветер развеял их, от опасного предложения не осталось и следа.              ***              Натаниэль как раз возвращался из библиотеки, в которой они с Кевином и Жаном старались найти способ обойтись меньшим количеством жертв, когда в коридоре на него напали. Снова.              В этот раз это были не острые лезвия — знакомый незнакомец прижал его к стене, ворвавшись в его пространство столь неожиданно, что Натаниэль тут же заподозрил его в использовании древних артефактов. Застать находящегося в одиночестве мага врасплох было практически невозможно без вспомогательных атрибутов. Это в толпе чужие энергетические отпечатки смешивались между собой, создавая тошнотворную смесь из разных оттенков, а без лишних людей заметить подкрадывающегося человека не составляло никакого труда.              Но не в этот раз.              Натаниэль не стал ждать в этот раз повторной атаки и без предупреждения выплеснул необработанную энергию, отшвыривая противника в сторону. Тот зашипел, ударившись о стену, но устоял на ногах и резко вскинул руку.              Натаниэль дёрнулся в сторону почти рефлекторно, словно ожидал, что его враг тоже окажется магом, хотя и знал, что это вряд ли возможно.              Удара не последовало.              — Ты всех так встречаешь, когда с тобой просто хотят поговорить? — засипел знакомый голос. На голове чужака снова оказалась намотана ткань, оставляющая длинную прорезь для глаз — всё остальное тело было скрыто чёрной, по-местному практичной одеждой без чуждой вычурности, которой отличались все приезжие. Теперь они встретились при дневном свете, льющемся через бледный витраж окон, и стало ясно, что у его личной проблемы был насмешливый взгляд, на дне которого скрывалась опасная сталь. Кто-то вроде него мог с мягкой улыбкой вонзить нож в сердце и пожелать после доброго пути на тот свет.              Это был не Рико с его неуправляемым безумием — человек, который стоял сейчас перед Натаниэлем, чётко осознавал, что и зачем делал.              — Кто ты такой? — не стал отвечать на глупые вопросы Натаниэль, угрожающе сплетая в ладони искрящийся огненными всполохами шар.              — Меня зовут Эндрю, — усмехнулся чужак, у которого в этот миг вдруг появилось имя. Натаниэль поморщился.              — Мне всё равно на твоё имя. Или ты говоришь сейчас, что тебе от меня нужно, или я оставляю от тебя лишь горстку тлеющих углей. Поверь уж, в этот раз я не промахнусь.              Если до этого Эндрю слушал его с нейтральным выражением лица, то после последней фразы издал короткий ироничный смешок, едва заметно качая головой.              — Ты не промахнулся. Ты даже не пытался попасть в меня.              — Но я могу убить тебя прямо здесь. — Натаниэль прищурился, даже не шевельнувшись. Теперь, когда он знал его имя, пусть и допускал возможность того, что оно было фальшивым, держать в голове мысль о убийстве стало втройне сложнее. Он блефовал, и они оба знали это.              — Не убил тогда, не убьёшь и сейчас, — невозмутимо произнёс Эндрю, и от подобной наглости на миг захотелось действительно дать боевой атаке оставить дыру в чужой груди.              Но не имя было главным оружием чужака — Натаниэль понял это, когда Эндрю, игнорируя все законы логики, стянул с головы маску, позволяя увидеть своё лицо.              Натаниэль невольно сделал шаг назад, почувствовав, как теряет контроль над плетением и энергетические нити рассыпаются. Огонь померк, оставляя их наедине друг с другом в пустом коридоре, и Натаниэль как никогда ясно осознал, что не сможет убить человека, зная, как он выглядит.              Он соврал — у него не было ничего общего со своим отцом.              Эндрю как будто бы знал это заранее, когда шёл на этот риск.              — Тебе не стоило возвращаться сюда. На тебя открыта охота, — произнёс Натаниэль глухо. У него защемило в груди от злости на себя, на свою слабость, на то, что он не мог избавиться от проблемы так просто. Он почти ненавидел сейчас Мэри, память о разговорах с которой не позволяла ему очерстветь и научиться той бесчувственности, без которой в Эверморе выжить было практически невозможно.              — В таком случае тебе стоит прямо сейчас сдать меня стражам, ведь ты уже наверняка сообщил своему королю о нашем небольшом разговоре перед тем, как ты промахнулся? — лукаво произнёс Эндрю. У него было интересное лицо, которое притягивало взгляд: пусть он не улыбался, насмешливый прищур и мягкая ирония в голосе создавали обратное впечатление.              Натаниэль запомнил бы его, если бы увидел хоть раз.              — Сообщил.              — Какой же ты лжец, — хмыкнул Эндрю, и его взгляд скользнул по ошейнику. — Даже интересно, как ты умудряешься подавлять эту безделушку.              Слова Эндрю, словно спусковой крючок, заставили металл сжаться, и Натаниэль судорожно вздохнул. Он действительно не думал об артефакте сейчас, но сразу же, как получил лишнее напоминание, бессознательно опять обернул свою же магию против себя.              — Из-за тебя могут пострадать другие люди, — прохрипел Натаниэль, цепляясь за эту мысль. Самообман — последнее, что у него осталось, поэтому он отчаянно старался расширить границы ненависти к Эндрю в своей голове, убедить себя в том, что одна жертва стоит жизней сотен других людей.              — Мы не допустим этого, — произнёс Эндрю, делая шаг ближе. — Ты ведь уже выбрал правильную сторону, Натаниэль?              От мысли о том, что он прав, потемнело перед глазами, сужая обзор, и Натаниэль упустил тот момент, когда Эндрю коснулся его плеча, помогая удержаться на ослабевших ногах. Чёртов артефакт убивал его за мысли, которые он даже не мог контролировать.              Каким бы сильным магом он ни был, с ошейником он мог сражаться лишь на стороне своего Хозяина.              — Отойди от меня, — хрипло огрызнулся Натаниэль, откидывая чужую руку собственной ладонью — сейчас из-за потери концентрации толку от него было не больше, чем от простого человека, так что использовать магию для того, чтобы повторить недавний фокус, он прямо сейчас не мог.              Выходит, что записка была от Эндрю? Как он вообще умудрился обойти стражей?..              — Ты сделал свой выбор уже в тот момент, когда не стал сообщать Рико о нашем небольшом послании для тебя. Ты уже сейчас знаешь, что это решение спасёт куда больше жизней, чем можно представить на первый взгляд.              Натаниэлю хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать этих слов, но он не стал этого делать и перевёл тяжёлый взгляд на Эндрю. Тот стоял совсем рядом и был так спокоен, словно они действительно уже находились на одной стороне. Он совсем не боялся его.              — Ты всё-таки не один, — произнёс Натаниэль, подтверждая свои догадки. — Кто из местных с тобой заодно?              — Ты узнаешь об этом, когда придёт время, — отделался Эндрю пространным объяснением. — Ты уже почти прошёл проверку, так что осталось совсем немного. Я в тебе уверен, но, как ты уже верно догадался, решения здесь принимаю не я.              Натаниэль чувствовал, как Эндрю обходит стороной прямые вопросы, но не настаивал на прямых ответах. Ему сейчас достаточно было и этого.              — Осталось немного до чего? — всё же спросил он, заранее зная, что ответ ему не понравится. Об этом знал и Эндрю.              В янтарных глазах мелькнула едва заметная усмешка.              — Я не хочу делать тебе снова больно, — произнёс он и медленно поднял руку, едва ощутимо скользнув кончиками пальцев по самому краю ошейника. Это прикосновение не ощущалось физически, но Натаниэлю показалось, будто сквозь металлический холод он ощутил тепло чужой ладони, затянутой в тёмную тканевую перчатку. — Скоро ты сам ответишь на этот вопрос.              Натаниэль промолчал, потому что надеялся, что этого не произойдёт никогда, и вместе с тем отчаянно верил, что Эндрю действительно окажется прав.              ***              — Избавься от этой грязи.              Голос Рико отдавал сладостной гнилью, когда он произносил эти слова, стоя на балконе рядом с Натаниэлем. Они наблюдали за сражением свысока — с того безопасного расстояния, до которого могли дотянуться лишь стрелы, неспособные преодолеть заранее выставленный защитный барьер.              Мятежники были в очевидном меньшинстве, но они были сильнее, и Натаниэль чётко ощущал, как дрожат каждый раз слабые щиты, выставленные им на королевских воинах. Если бы не его магия, их оборона уже давно пала бы, но сейчас он видел, как бойцы Эвермора медленно, но уверенно брали верх над повстанцами.              Не будь на их стороне Натаниэля, они бы понесли значительные жертвы.              — Я не могу держать щиты и атаковать одновременно, — повторил Натаниэль терпеливо то, что произносил уже не раз. Рико будто бы каждый раз надеялся, что ответ изменится, но этого предсказуемо не происходило.              Натаниэль бессознательно пытался высматривать среди чужаков знакомый с недавних пор силуэт, параллельно сравнивая их с запомнившимся энергетическим отпечатком, но не видел ничего даже близко похожего.              — В таком случае ты знаешь, что делать, — процедил Рико и, встретив в ответ лишь непонимающую тишину, раздражённо добавил: — Брось защиту и переходи в атаку, тупица.              Казалось, что сердце споткнулось на этом приказе, потому что глухой толчок в груди был почти болезненно ощутим.              — Но тогда наши бойцы останутся без щитов, — напомнил Натаниэль, маскируя нежелание пачкать свои руки за здравым смыслом. Он не был солдатом королевской армии и не должен был убивать — всё, чем он мог помочь в сражении — не дать людям на своей стороне истечь кровью.              — Ты слышал приказ, — холодно произнёс Рико, давая понять, что это не пустая просьба забавы ради.              Рико был безумцем, но не глупцом — он прекрасно понимал, что снятие щитов на солдатах приведёт к исчезновению и защитного барьера на балконе, поэтому, холодно глянув на Натаниэля, шагнул обратно в тепло тронного зала, оставляя своего придворного мага наедине с зимним морозом, кровью мятежников на снегу и приказом, от которого он физически не мог отказаться.              Натаниэль сжал мелко подрагивающими руками резные перила, с гнетущим ожиданием наблюдая за тем, как одного из мятежников пронзают мечом и тот замертво падает на землю. Они сражались за свободу в королевстве, но находили здесь только свою смерть, и чем дольше Натаниэль тянул, тем больше жертв становилось среди людей, которые хотели всего лишь прекратить безумство молодого короля и отказывались молчать.              Он прикрыл глаза, распуская защитные плетения. Тусклые лучи солнца, пытающиеся пробиться сквозь серую пелену на небе, заставляли видеть его вместо привычной черноты более светлый оттенок пустоты, которая находилось в его сознании в моменты, когда Натаниэль позволял магии спокойно течь внутри него вместе с кровью.              Мороз обжигал кожу, где-то внизу раздался первый шокированный крик — солдат не ожидал, что щит исчезнет так внезапно, — а следом за ним и второй. Ждать долго не пришлось — мятежники сообразили о произошедшем быстрее, чем оставшаяся без преимущества королевская армия.              Натаниэль ждал.              Он не торопился открывать глаза, но в какой-то момент крики внизу слились в бесконечный неразборчивый гул, и он сжал в руке заранее снятый с пояса кинжал, позволяя острому лезвию прорезать кожу на ладони. Руку болезненно обожгло от ранения, но он не пошевелился, сплетая нити собственной магии с освобождённой энергией, которая выходила вместе с кровью, имеющей свойство усиливать любое плетение.              Натаниэль не любил такие сложности — подобные фокусы всегда ослабляли его в последующие дни, — но сейчас у него не было выбора, потому что у него не было достаточно умений для того, чтобы провернуть то, что он задумал. Ему отлично давалась защитная магия, а из-за регулярных тренировок с Кевином и Жаном он смог неплохо прокачать боевую, но вот с остальными сферами у него были серьёзные проблемы.              Магия крови была нужна как раз для того, чтобы игнорировать свои слабости сегодня, чтобы отплатить за них потом.              Натаниэль открыл глаза, удерживая в сознании сложное плетение. Он не был уверен в том, что у него всё получится, потому что он впервые собирался развернуть чуждую для него магию на столь огромное количество человек, но сейчас у него действительно не было выбора.              Он сделал медленный глубокий вздох и отпустил плетение, позволяя ему невесомой прозрачной вуалью опуститься на сражающихся людей.              В первый миг горло сжал страх от осознания, что у него ничего не получилось, но уже спустя короткую паузу воины и мятежники один за другим начали оседать на залитый кровью снег, обессиленными кулями оставаясь неподвижно лежать на заснеженной земле. Натаниэль наблюдал за ними с глухо бьющимся сердцем, всё ещё не до конца понимая, не переборщил ли он.              Когда весь двор оказался завален бесчувственными телами, он ослабил хватку на лезвии, дрожащей рукой убрав кинжал обратно в ножны, и вытер руку прямо о ткань утеплённого жакета, который ничуть не спасал здесь ни от пронизывающего ветра, ни от внутренней дрожи.              — Натаниэль! Ты в курсе, что там произошло? Я...              Встревоженный голос Жана из-за спины прервался на полуслове, когда он обнаружил залитого собственной кровью придворного мага, с бледным лицом развернувшегося к нему.              Жану хватило нескольких мгновений, чтобы понять, в чём дело, и он метнулся к Натаниэлю.              — Я в порядке, — устало отмахнулся Натаниэль, хотя определённо чувствовал себя на грани обморока. Он не привык к таким мощным заклятиям не своей сферы, поэтому знал заранее, чего ему это будет стоить. — Рико уже в курсе?              — Рико с Натаном, — произнёс Жан, придерживая Натаниэля за плечо, чтобы помочь ему пройти в пустующий тронный зал. Почувствовав, как напрягся Натаниэль, он пояснил: — Допрашивает одного из мятежников, взятых в плен.              До этих слов Натаниэлю казалось, что ещё тревожнее ему стать не может. Он ошибался.              — Кого? — задал он вопрос, надеясь, что внезапную хрипотцу можно списать на свою закономерную слабость после использования нетипичной магии. Жан кинул на него странный взгляд. — Они наконец-то нашли исполнителя покушения на балу?              — Нет, это шпион, — качнул головой Жан, чуть поморщившись. — Девушка, — добавил с неохотой. Он явно не был в восторге от происходящего, поэтому сразу же перевёл тему на более глобальную в масштабе сегодняшнего нападения на Эвермор. — Они все мертвы?..              Жан не спрашивал, был ли это приказ Рико — он знал, что Натаниэль не допустил бы такого, если бы у него был другой выход.              — Они все живы, — поправил Натаниэль и, уловив недоумение в глазах Жана, пояснил: — Я заставил всех их уснуть. Это магия влияния, её плетение похоже на покрывало, поэтому мне пришлось вешать его как на своих, так и на чужих, и из-за этого...              — Нат, — прервал его сбивчивое объяснение Жан, и его глаза будто бы прояснились, когда он почти воровато оглянулся в сторону лестницы, ведущей к центральному выходу. — Это означает, что мы можем избежать лишних жертв.              Натаниэль настороженно замер, смотря на Жана.              — Но Кевин...              — При всём уважении к преданности Кевина, я не думаю, что он ставит жизни людей ниже приказа Его Величества. В конце концов, нас с ним ничего не сдерживает, в отличие от тебя. — Жан даже не опустил взгляда на чужую шею, потому что за эти годы успел привыкнуть к артефакту, но вместе с тем никогда не считал его существование чем-то нормальным. — Не беспокойся. Ты всё сделал правильно.              Натаниэль кивнул, чувствуя, как узел тревоги внутри него совсем немного ослабляется. Этого не хватит надолго, учитывая то, что жизнь в Эверморе сложно назвать спокойной, но по крайней мере сегодня он сможет уснуть, не думая о том, что стал убийцей.              — Я снова не выполнил приказ, — тихо сообщил Натаниэль, поднимая взгляд на Жана, но тот лишь небрежно повёл плечом.              — Ошейник не лишает тебя права выбора, — произнёс он, прежде чем направиться в сторону выхода. — Не забывай об этом.