Благословенный дар

— Если будет позволено, Императрица, — Чимин готов закатить глаза на официальное обращение Феликса, — вы слишком стараетесь. — Я же просил обращаться ко мне по имени, когда мы наедине, Феликс. — Но мы не одни, госпожа, — Феликс косится в сторону Намджуна, который старается сдержать смешок, — хоть я и понимаю, что генерал Ким в равной с нами ситуации, но порой неформальное общение неуместно. Даже если о нём просят. Чимин устало вздыхает, делает несколько шагов назад и плюхается на скамеечку, поставленную рядом с порталом в Небесный Дворец. Он до сих пор не понял, что именно ему необходимо сделать, чтобы создать ключи входа для других посетителей. Время неумолимо ускользает между пальцами, и ответ кажется очевидным и таким… близким. Чего он не замечает? Отчаявшись, Чимин осторожно пускает магию в глаза и в сотый раз рассматривает сложнейшее плетение на портале — они похожи на ворота с золотистым свечением в центре. Если Чимин войдёт в этот свет, он окажется на небольшой площадке перед великолепным замком, но если кто-то другой… он просто пройдёт насквозь. — Что вы чувствуете, когда проходите сквозь свет? — включается в обсуждение Намджун. Он присоединился к ним с Феликсом только сегодня, занятый до этого дня другими делами. — Покалывание магии? Лёгкость или тяжесть? Это заполняет всё ваше тело или только какую-то часть? Чимин хмурится, прикусив нижнюю губу. Он никогда не анализировал свои ощущения, пытаясь найти разгадку в магическом узоре. Что он теряет в конце концов? Решительно поднявшись с места, он без колебаний в очередной раз проходит сквозь врата, но сейчас концентрируется на магии в себе, а не снаружи. Чувствует, как прохладная волна скручивается вокруг него, словно… проверяет? А потом — коротко вспыхивает на запястье, где есть драконья клятва. Не на самой клятве, а рядом. И Чимин оказывается в Небесном Дворце. Он осоловело моргает, осматриваясь. Все дорожки, дома и стены сделаны из белоснежного камня, который украшен золотистым узором. Крыши домов — красные, как полагается для императорского двора. Чимин делает несколько шагов вперёд, ощущая, как по коже струится невидимая энергия этого места. Никак не получается привыкнуть к гудящей, пронизывающей насквозь магии. Если бы она могла воплотиться в реальность, то вокруг летали светящиеся огоньки с чистым, не угасающим ароматом цветов. Можно не сомневаться, что зима никогда не доберется до Небесного Дворца. На главной площади в свете солнца переливается фонтан. Чимин невольно улыбается, вспомнив, как Юнги решил построить это странное сооружение специально для него, наслушавшись про архитектуру айлес. Он заставил мастера строителя придумать невозможное, опираясь лишь на рисунки, и остался невероятно довольным тем, что всё получилось. Чимин мягко выдыхает, оглядываясь. Если подойти к краю и взглянуть вниз, то можно заметить мелькающий среди облаков драконий хвост. Тут витает настолько благоприятная обстановка, что отчаянное желание найти способ пропускать сюда людей провоцирует вернуться к зависшей задачке. Скосив взгляд на запястье, он задумывается, что это было похоже на поворот ключа в замке. Словно портал действительно дверь, а на теле Чимина есть маленький пропускной символ. Невидимый глазу, но ощущаемый магией. Они уже пробовали вливать в других кусочек магии, но та растворялась, не задерживаясь в теле. — А что, если… — Чимин порывисто сжимает ладонь в кулак и торопливо двигается в сторону домика служанок. Он знает, что там есть несколько баночек золотистой краски, которую безопасно наносить на кожу. Создавать какой-то специальный предмет, позволяющий пройти во дворец, Чимин не хочет. Всё, что можно снять — будет украдено, а подобного они не могут позволить, потому что безопасность дворца будет под угрозой. Но если нарисовать рисунок? Малоприметный. Настолько незначительный, что его можно будет спрятать под браслетом. Это сработает, если краску напитать его магией. Чимин торопливо забирает два небольших флакончика и кисть, а потом возвращается к заждавшимся Феликсу и Намджуну. Вкратце рассказывает о плане и начинает экспериментировать. Возможно, уже готовая краска не подойдёт и нужно будет создать её с нуля. К тому же, Чимин не уверен, что его магия вообще совместима с краской. Терять уже нечего, так что он пробует. Сжимает в ладошке пузырёк и щедро вливает столько магической силы, сколько не жалко. — Не слишком много? — чувствительный к колебаниям энергии Феликс взволнованно дёргается, но вопрос всё же больше звучит риторически. Когда Чимин заканчивает, он первым протягивает запястье. — Можно просто точку, госпожа. — Да, — Чимин взволнованно капает золотую капельку на запястье, с изумлением наблюдая, как краска моментально высыхает, сливаясь с кожей, — попробуй пройти? Феликс несколько мгновений изучает точку, которую видно лишь при определённом освещении, и решительно делает шаг в портал. Чимин задерживает дыхание, опасаясь, что тот, как обычно, появится с другой стороны и безрадостно выдохнет, но Феликс пропадает в золотом свечении. — Получилось! — Чимин с восторгом восклицает и повторяет процедуру для Намджуна, после чего они по очереди проходят сквозь портал, наконец-то оказываясь во Дворце. Он тут же задаёт вопрос: — Вы чувствуете мою магию в этой точке? Её не стало меньше? — Чувствую, — хрипло отвечает Намджун и, прикрыв глаза, прислушивается к ощущениям, — и нет, кажется, вашей магии не стало меньше, госпожа. — Согласен, — вторит Феликс, — и точка практически не видна. Она едва ли блестит, если на запястье попадают золотые лучи. А вы нас чувствуете? Чимин озадаченно склоняет голову набок. Вокруг так много магии, что он едва ли может найти отличия, но… Феликс ощущается как спокойное, утихающее пламя, а Намджун — бурлящее, подобно лаве. В каждом из них есть маленькая, малозаметная точка, похожая на око в центре шторма. Видимо, это и есть капля золотой краски на запястьях. — Чувствую, — Чимин выдыхает. Он действительно ощущает небывалое облегчение от того, что эта проблема решена. — Теперь необходимо составить список тех, кому полагается постоянный вход и выход во Дворец, а ещё понять, как его закрывать на случай… непредвиденных обстоятельств. Намджун серьёзно кивает, готовый помогать, а Феликс сразу же предлагает несколько действенных идей, как убрать краску или «забрать» из неё магию. Чимин тепло улыбается, радуясь, что у него есть такая неоспоримая поддержка.

***

Разобравшись с одной проблемой, Чимин принимается за следующие. Их скопилось настолько много, что приходится выделить немного времени тишины для планирования. С самой свадьбы он так и не встретился ни с Юджи, ни с Чиён, хотя обе женщины явно нуждаются в его компании. К тому же, у Хвасы появилась информация о той тёмной и холодящей душу магии, о которой Чимин рассказал. Было бы неплохо навестить и брата, но идти в вынужденную темницу следует с кинжалом накануне финального этапа переговоров, а подходящего оружия так и нет. И это если не брать во внимание десятки задач, грузом висящих на Императрице… Он не может справиться со всем в одиночку. Ему просто не хватит времени, да и, честно говоря, стоит брать пример с Юнги. Чимин видит, что у Императора множество помощников, на которых тот может положиться. Он не доверяет им всё, но те поручения, которые даёт — знает, что они будут исполнены. Кто же есть в распоряжении Чимина? Первым на ум приходит Феликс, но тому не приходилось быть частью придворного двора, так что ему нельзя поручать что-то слишком замысловатое. А вот его возлюбленный… Кивнув себе, Чимин принимается распределять обязанности. Вопросы, касающиеся охраны и списка людей, которых можно допустить в Императорский Дворец, он оставляет на генерала Кима. Феликсу раздаёт бытовые поручения: проследить за налаживанием доставки провизии, одежды и прочих нужд во дворец. Чанбин пока что будет его связным с Юджи — он неплохо освоился в компании чиновников, часто проводя с ними время за игрой в кости, а как раз там последнее время крутится госпожа Ким, сближаясь с отцом Хёнщика. С ней он встретится сразу же, как будет решён вопрос касательно варваров. А пока что… Пока что Чимин, поглаживая округляющийся животик, двигается в подземелья Небесного Дворца. Он знает, что там есть специальная площадка для общения с Драконом, а к ней у него есть несколько вопросов и одна просьба. Нося под сердцем дитя с душой её прошлого ребёнка, Чимин чувствует, что имеет куда больше прав, чем кто бы то ни было, даже если сам дракон не признаёт этого. Он двигается сначала по светлым, залитым солнечным светом, коридорам, а потом спускается всё ниже и ниже. Другим бы понадобился факел, но Чимин непринужденно создаёт светящийся огонёк в руке. С каждым днём магия становится всё покладистей и доступней. В голове вспыхивают знания, которые никак не могли быть ему известны, но почему-то есть. После того, как они с Феликсом и Намджуном разобрались в способе ставить метки для входа в Небесный Дворец, всё стало легче. — Вижу, ты освоился, — голос Дракона звучит раньше, чем Чимин видит массивную звериную голову. Он сжимает пальцы, гася огонёк, и осматривается. Место выглядит опасным: за спиной — спуск из тёмного коридора, а перед ним раскрывается вид на облака и кажущуюся крохотной землю внизу. Всего один неосторожный шаг, и он упадёт. Будет парить в небесах, пока не разобьётся, или его крылья достаточно крепки, чтобы раскрыться и позволить лететь? — Немного, — Чимин поджимает губы, не понимая, стоит ли ему озвучивать мысли или Дракон просто всё прочитает, и они разойдутся, — тебе тут нравится, Дракон? — Тут неплохо, — массивное тело мельтешит перед глазами, пока, наконец, не появляется сначала один глаз, а потом и второй, — куда лучше свить гнездо из облаков под дворцом, чем бесцельно парить в небесах, время от времени спускаясь к одинокой горе. Чимин может понять. Мало кому действительно нравится уединение. Большинство предпочитает компанию: кто чаще, кто реже. Та же Чиён наверняка скучает, запертая в четырёх стенах со своими проблемами, но радуется, когда к ней возвращается Юджи. У Дракона… нет никого. Кроме малышки, которая рано или поздно будет так же резвиться в чистом небе. — Как твоё имя? — Одун, — отвечает Дракон, хотя Чимин и не надеялся, — мало кто хочет знать моё имя просто так, маленький айлес. Чего ты желаешь? — Разве ты не способна читать мои мысли? — Чимин склоняет голову набок и, помедлив, приближается, чтобы опустить ладошку на местечко на носу — тёплое и чуть шершавое. — Или теперь, когда я пропитан магией, ты не можешь? — Не могу, — Одун смеётся, и от глубокого звука по коже Чимина пробегают прохладные мурашки, — ты проницательный. Я вижу, что ты что-то задумал и, ещё в тот раз, чувствовала, что в тебе растёт маленькое зерно. Это девочка, верно? — С драконьей душой, — кивает Чимин, чувствуя, как Одун задерживает дыхание, — я не знаю, известно ли тебе о судьбе души по имени Лунная Бёль, возможно, когда-то она носила другое имя. Маленький дракончик, который пожертвовал всем, чтобы спасти людей. Помнишь такую? Дракон молчит. Её величественная фигура неподвижна, а из ноздрей шумно выскальзывает тёплый воздух, обдувая Чимина. Она не отстраняется, не моргает и, кажется, не движется. Она не знала? Это было бы чрезмерно жестоко со стороны императорской семьи — не рассказать Одун о судьбе её дочери. Или же… она действительно не могла знать? Чимин помнит, что в том дневнике, исписанном призрачным почерком, описывалось проклятье, насланное на почерневшую драконью душу. Вдруг это значит, что её судьба сокрыта от всех, даже от самого Дракона? — Император заключил с ней сделку за моей спиной, — Чимин недовольно поджимает губы. — И нет, я не хочу избавляться от этой малышки. Она будет моей дочерью столько, сколько получится, но её мать — ты. Я хочу знать, сможешь ли ты её принять, потому что она рождена человеком. — Ты не человек, маленький айлес, — Одун покачивает головой из стороны в сторону. — Ты можешь выглядеть, как человек, скрыв крылья и рога. Ты можешь думать, что магия — это всего лишь дар, данный тебе по праву рождения и моему благословению, но ты никогда не будешь человеком. Не скрой Чимин крылья, они бы сейчас недовольно дёрнулись. Его не задевают резкие и прямолинейные слова Дракона. В конце концов, это правда. Только нужна ли эта правда сейчас? — И именно потому что ты не человек, — продолжает Одун мысль, показывая, что да — эта правда нужна, — я приму рождённого тобой дракона. Ты дашь ей имя и будешь матерью столько, сколько сможешь, а после — отдашь жрицам на воспитание и обучение. Когда она достигнет совершеннолетия по драконьим меркам, я приму её, чтобы научить остальному. Чимин не может сдержать улыбки. Это больше, чем он рассчитывал. — Хорошо, Одун, — он порывисто прижимается мягким поцелуем к тому же месту, где ранее была ладонь. — Мне нравится, что малышке не придётся оставаться в одиночестве. Она будет и моей, и твоей дочерью, а среди жриц я знаю ту, которой могу доверить обучение. — Это не всё, за чем ты пришёл? — Не всё, — Чимин покачивает головой, думая, как задать вопрос. Он попросил Намджуна показать оружейный склад, где долго и щепетильно перебирал кинжалы, но ни один не кажется достаточно прочным, чтобы впитать в себя магию. Теперь, когда он знает, из чего состоят варвары, простого металла может быть недостаточно. Чимин думал использовать яд, но это не кажется надёжным, потому что тот же алкоголь они переваривают довольно быстро. Насылать проклятья на предметы он пока что не умеет, значит, остаётся использовать магию, которой будет слишком много для сердца, и именно это разорвёт его изнутри. Не самый надёжный план, но иного у Чимина нет. Не было до этого времени. — Мне нужен один из твоих клыков или когтей, — медленно начинает Чимин, взвешивая каждое слово, — чтобы он был обработан как клинок. Острый настолько, что при желании им можно разрезать воздух. Пропитан магией до того, что ни одно живущее на свете создание не выдержит этого давления. И существующий лишь одно мгновение. — Смело, — всё, что говорит Дракон, и плавно исчезает в облаках. Чимин чувствует, как заполошно бьётся сердце. Гулкий звук отдаётся в висках, застывает в кончиках пальцев, но не достигает округлившегося животика. Ему нельзя нервничать, поэтому приходится сделать глубокий вдох и выдох, чтобы взять вспыхнувшую нервозность под контроль. Одун вернётся. Не может не вернуться. Если Чимин правильно собрал все детали картинки в один узор, то дракон заинтересован в уничтожении варваров. Конечно, сейчас ей не известно, зачем нужен клинок, но ведь она не глупа? Она может сделать правильное предположение и вернуться. Облака, застывшие перед Чимином, стремительно растекаются в разные стороны, открывая вид на вернувшегося дракона. Взгляд сразу же мечется к лапам, но в них нет кинжала. В груди всё сжимается от осознания, что Одун не принесла клинка, но непонимание не успевает перерасти в панику, потому что между ними появляется светящийся шар. — Веками я наблюдаю за людьми. За их короткими жизнями, которые для многих кажутся бессмысленными, но я с восторгом вижу, как вы наполняете эти мгновения тысячами причин не умирать, не оставив след. Будь то войны, искусство или дети. Это делает вас невероятно прекрасными, пусть вы и таете на моих глазах, как утренняя роса, — Одун тяжело вздыхает и подталкивает светящийся шар к Чимину. На раскрытые ладони опускается заготовленный кинжал. — Вот твой кинжал, Императрица, клинок, который должен быть у тебя, и потому что так предрешено, и потому что это твой выбор. Я не вмешиваюсь в дела людей, но ведь и ты не человек. Чимин хочет спросить: что было бы, попроси этот кинжал Юнги? Он даже уже готов дать словам сорваться с уст, но в последний момент передумывает. Какая разница? У него есть оружие, чтобы убить Кхан Голя, а всё остальное… не важно. — Спасибо, Одун, — Чимин крепко сжимает рукоятку, чувствуя дикую волну первозданной энергии, — я не буду злоупотреблять твоей добротой. — Я знаю, — дракон смеётся, и этот смех громом разносится в сторону, будоража облака, — делай то, что должен, маленький айлес, потому что никто, кроме тебя, больше не сможет.