Благословенный дар

Чимину очень хочется перехватить Юнги за руку и потащить его в ближайший же зал. Запереться там, припереть к стенке и получить все ответы. Это расплата за тихую зиму? Почему сейчас вскрываются тайны, какие-то секреты и появляются неожиданные клятвы? В его планах на весну была свадьба, зачатие и беременность в ожидании войны с варварами. Там не было того, что происходит сейчас между ним и Юнги. Ворвавшись в первый же пустующий зал, Чимин раздражённо захлопывает дверь, неосознанно припечатывая её магией и разворачивается, с хлёстким звуком расправляя крылья. — Если ты сейчас скажешь, что узнавать от тебя об этой клятве — неправильно, — Чимин хватает Юнги за левое запястье, которое теперь окольцовано таким же золотым свечением, как и его собственное, — я ещё не придумал, что сделаю, но что-то плохое. И чтобы тебе точно не понравилось. — Я поклялся, что уничтожу варваров и не дам Империи погибнуть. — Что? Чимин не верит услышанному. Он правильно вообще понял? Император Мин поклялся уничтожить варваров? Всех? Навряд ли там есть поблажки для детей и женщин, а значит… он вырежет целый народ? Гулко сглотнув, Чимин пытается подобрать слова и понять своё отношение к клятве. Ладонь неосознанно опускается на живот, поглаживая место шрама через ткань, пока в голове набатом звучит раздражающий гул. — И что ты… как ты планируешь выполнять эту клятву? — Чимин осторожно подбирает слова, пытаясь просто принять то, насколько пугающее будущее их ждёт. — Ты не сможешь уследить за целым народом. А если кто-то сбежит? А если… если не знаю, притворится мёртвым? Как ты можешь знать, что сделал всё для выполнения клятвы? Тем более такой опасной. Юнги никак не меняется в лице. Для него эти вопросы не откровение? Чимин невольно успокаивается и даже переводит дыхание, когда его маленькая ладошка оказывается в большой. Тёплые пальцы нежно оглаживают кожу, скользят к запястью и замирают на золотистом свечении. Император подносит свою руку и замирает рядом. Два золотых кольца словно начинают светиться ярче рядом друг с другом. — Ты прав, Чимини — это опасная клятва, — голос Юнги звучит умиротворяюще и утешающе, — и война не менее сложная затея. И твоя просьба не простая, как и мой договор с Бёль. Наши жизни, как Императора и Императрицы сопряжены с риском, который невозможно контролировать. — Я понимаю… — Возможно, — Юнги крепче сжимает пальцы, перебивая, — возможно, ты понимаешь часть, но не можешь осознать весь масштаб ситуации. Варвары — проблема. Не единственная, но достаточно весомая, чтобы начать её решать. Их суть — это кочевничество. Да, сейчас они осели рядом с твоей страной, но не все. Лишь часть, пока большая продолжает грабить другие страны. Мне не нужно убивать каждого, кто называет себя варваром, я должен уничтожить их суть. — Суть? — Чимин глупо моргает, пытаясь не потеряться в свалившемся на него откровении. — И какова их суть? — Переход с места на место, грабежи, выжигание урожайных земель, — Юнги хмуро перечисляет, — их суть может жить даже если не будет ни одного живого потомка племён, но она умрёт, если те, кто выживут — захочет жить иначе. У Чимина кружится голова. Он оступается и не даёт себе упасть, взмахом крыла поддерживая равновесие. Значит… не дать Империи погибнуть, когда её начнут населять побеждённые остатки варваров? Тех, кто захочет и сможет стать гражданами другой страны? Жить по новым законам и правилам, прям как… как он сам. Чимину дурно. Чимину страшно. Будущее всегда казалось туманным, неясным. Таким, которое начнёт раскрываться только в моменте своего наступления, а сейчас он вынужден менять взгляд на многие вещи. На то, как Империя воспринимает варваров. Как он сам думает о них. День, который должен был быть полон совсем иного настроения отдаёт неприятной кислинкой. А будущая свадьба — горечью. Чимин не отступается, не хочет сбежать, он просто хочет почувствовать почву под ногами и перестать бояться. Крепкие сильные руки нежно обхватывают за талию и прижимают к горячему телу. Чимин отчаянно цепляется за Юнги, вжимается лицом в сгиб шеи и дышит. Простой вдох-выдох. Пустота в голове. Тишина в мыслях. Мгновение сужается до единственной точки, которая приносит шаткое ощущение покоя. — Мы победим, моя Императрица, — Юнги смазано целует макушку, — нет того, с чем мы не справимся. Я бы пообещал тебе, что всё будет хорошо, что мы никого не потеряем, что… что ты не заметишь войны и моего отсутствия, но хватит на сегодня клятв. — Самые главные мы скажем через неделю, — Чимин моментально успокаивается, слушая спокойный и уверенный голос Юнги. Он коротко отстраняется, чтобы поднять лучистый взгляд снизу-вверх, и поджимает губы. — Они дадут нам уверенность в будущем дне. Я… я буду верить тебе, Юнги, мой Император. Буду верить в нас. Юнги наклоняется для поцелуя. Томительно-нежного, с привкусом любви и того щемящего тепла, что они едва не потеряли из-за глупой ссоры. Чимин охотно отвечает, двигая губами и обвивая руками шею. Жмётся. Льнёт так близко, как позволяют церемониальные одежды. Ему нравится ощущать, как ладони Юнги скользят вдоль спины: оглаживают голую поясницу, линию позвоночника и чувствительные местечки под лопатками. За пределами зала их ждёт праздник, ждут люди, ждут те, кто хочет внести раздор в размеренную жизнь Императора и Императрицы. Поэтому они не торопятся. Смакуют поцелуй, отдаваясь нужным чувствам, а не искрящейся похоти. Делят на двоих один воздух, одно шумное дыхание. Слабые стоны Чимина тонут во рту Юнги, растворяются в жаре между ними. Магия, чутко реагирующая на перемены настроения, охватывает их, не поджигая ничего, но создавая огненный защитный купол. Чимин не понимает, как он это делает, но интуитивно приказывает золотистой волне заструиться под одежду и осесть на коже. Для защиты. Для того, чтобы чувствовать биение сердца своего Императора. — Это магия? — Юнги разрывает поцелуй и поднимает их сплетённые ладони. — Твоя магия. — Да, — Чимин пытается рассмотреть на коже хоть что-то, но нет даже узора. Только ощущение. — Она… это не истощает меня, но теперь я знаю где ты. И, думаю, буду знать, что с тобой. Юнги молчит. Рассматривает руку, прикрывает глаза, прислушиваясь к своему телу. Чимин повторяет за ним и только сильнее убеждается, что это не сложно. Он словно втёр в чужую кожу масло? Оставил свой след. — Ладно, — Юнги отрывисто кивает, — пусть будет так. Чимин дёргает уголками губ. Он не может растянуть их в полноценную улыбку, потому что мысли всё равно тяжёлые, грузные. Будущее давит с тяжестью булыжника, пытаясь придавить к земле, и не получается даже расправить крылья, чтобы стряхнуть помеху. Ему ещё предстоит привыкать. — Нам пора идти, — спохватывается Чимин, — неправильно, что именинника нет на торжестве. Тем более… у нас есть планы. — Да, — Юнги срывает ещё один долгий поцелуй, но не уводит из зала сразу. Обхватывает ладонью щёку, поглаживает подушечкой большого пальца скулу и, помедлив, говорит: — Ты стал мне близким и дорогим, Чимин. Ты стал тем, кому я хочу доверять и с кем хочу делить секреты. Да, между нами ещё есть тайны, но рано или поздно они все закончатся. Тогда в наших отношениях наступит мир. Чимин поспорил бы: между ними уже мир. — Я готов идти с тобой рука об руку и готов на всё для твоего счастья. — Нашего, — невольно вырывается наружу, — нашего счастья, Юнги. И когда не следует согласия на такое простое обещание, Чимин понимает, что оставшаяся тайна как-то с этим связана. Он не пытается надавить и расспросить сейчас — не самый подходящий момент, но теперь хотя бы знает в каком направлении искать. Поджав губы, он принимает молчание и двигается в сторону выхода. Не отпускает руки Юнги, не срывается на раздражение. Нет смысла. Зачем тратить время на выяснение отношений, когда есть вопросы важней? В коридоре их встречает стража и сопровождает до основного места празднования. Площадь уже кишит развлекающимися людьми, но они с Юнги проходят мимо. В сторону более уединённого места, где собралась только знать. Для начала им предстоят скучные разговоры со всеми, кто хочет приобщиться к личным поздравлениям Императора. Чимин старательно не пропускает мимо ушей важного, подбирая подходящий момент, чтобы блеснуть знаниями или остроумным комментарием. Ему следует подавать себя только с самой лучшей стороны. Как приятного и понимающего собеседника. Он не перебивает, если говорит кто-то другой. Уклончиво соглашается там, где надо бы высказаться более остро и радикально. Чимин не конфликтный, если его не пытаются убить. К тому же, настоящую натуру он будет проявлять только в случае необходимости и после принятия императорского титула. Заметив стоящих вдалеке Юджи и Чиён, Чимин, извинившись, отходит к ним. По дороге он забирает для себя чашку с чем-то алкогольным и сладким. Не двигается напролом, а словно скучающе примыкает то к одной группке людей, то к другой, пока не добирается до цели. — Императрица, — Юджи и Чиён одновременно кланяются, здороваясь с ним. Они обе выглядят… странно. Чимин не может сходу понять, что именно его смущает, поэтому присматривается. Госпожа Ким добавляет: — Праздник получился масштабным. Вы продумали его сами? — У нас на это была вся зима, — неправильно напоминать о случившемся, но не будь Империя в трауре — они всё равно готовились бы к этому дню, — как и к свадьбе. — Ваши костюмы уже готовы? — Чиён, пусть и с запинкой, но включается в разговор. Они стоят только втроём, аккуратно подбирая слова для обсуждения. Словно знакомятся по новой. — Я хотела проверить насколько они традиционные, но мне отказали. — Император принял решение, что до свадьбы никто не имеет права видеть наряды, — это было их общее решение, но Чимин не заинтересован в обострении конфронтации. Ему нужно подружиться. Подобрать правильные слова, чтобы эти женщины хотели помочь, не только из-за клятвы. — Но если вы действительно беспокоитесь, то я могу вас провести. — Я… беспокоюсь, — голос Чиён звучит с лёгким сомнением, словно она не до конца верит в свои же слова, — и любопытствую. Какие цвета вы выбрали? Традиционно это должны быть красные тона — в честь клана Мин, в сочетании с родовым цветом невесты. Но у Чимина нет рода и он чужестранец, поэтому вопрос более чем правильный. Тонко улыбнувшись, он отвечает: — Красный и золотой, — намекающе взмахнув крыльями, — украшения — рубин и брильянт, а тиснение с оранжевым отливом. Думаю, вам понравится. Вы сами выходили замуж в красно-изумрудных одеждах? Чимин вычитал это в её дневнике. Пусть там и было всего пара строк, но именно за них он зацепился, когда изучал прошлое бывшей Императрицы. Он пытался найти те одеяния, чтобы посмотреть, как-то оценить их внешний вид, но с сожалением узнал, что госпожа Мин сожгла их сразу после брака. Настолько не любила мужа? Или же дело было в ином? Ему хочется допытаться, выяснить детали, потому что чувствует — они важны. Все до единой имеют значение. День Рождения Императора, не подходящий для этого момент, поэтому следует договориться о встрече. Но заводить разговор в лоб — показать себя всё тем же неотёсанным чужаком, которым Чимин и является в её глазах. Следует действовать… тоньше. — Да, — Чиён лаконична. Он жестом подзывает служанку, приказывая наполнить её бокал алкоголем. — Каждое платье невесты уникально. Ваше должно быть под стать предшественницам. Они пускаются в ностальгию. Чиён и Юджи застали бабушку Юнги уже в преклонном возрасте и слушали её рассказы о свадьбе. Её платье было кричаще ало-белоснежных цветов. Если верить летописям и тому, что сейчас рассказывают две госпожи, ещё никому не удалось оставить более запоминающегося воспоминания, чем она. Чимин бы с радостью посмотрел на то платье, тем более что оно должно быть сохранено. Жаль не додумался раньше, без подсказки свекрови. Разговор плавно перетекает в обсуждение гуляющей знати. Чимину рассказывают не опасные сплетни, мягко приобщая к той стороне жизни, куда ему не попасть самостоятельно. Он может создавать хоть по три званных ужина каждый месяц, но это ничего не значит без протекции. Увы, в этом покойная Минсё была права — без семьи Чимин для этих людей никто. Даже как Императрица он может остаться аутсайдером, если ему не помогут. А ближайшие женщины, которые имеют в своих руках власть — Юджи и Чиён. И сейчас они осторожно прощупывают почву. Чимин прекрасно ощущает их интерес, смешанный с нотками опасливого предостережения, и не мешает. С игривой улыбкой поддерживает разговоры ни о чём и обо всём сразу, прислушиваясь к магии. Юнги в порядке. Его сердце бьётся в спокойном ритме, в теле нет и капли волнения. Его Император уверенно держится на публике и, пожалуй, Чимину не стоит волноваться о нём. А вот о себе — да. Но из-за магии уверенность пульсирует и в его теле, растекаясь мягкими волнами, подталкивая быть смелее, чем он привык. Или дело в алкоголе? Чиён вот пьёт уже третью чашку, находясь только рядом с ним. — Ох, к нам идёт Джису в сопровождении Хёнщика, — Юджи мягко отнимает опустевшую чашку у Чиён и добавляет, мягко журя: — Тебе достаточно, моя дорогая. День только начался. Значит, Чимину не показалось. У бывшей госпожи Императрицы после траура (или во время него?) выработалась страсть к спиртому? Как бы плохо это не звучало, но подобное играет только на руку, чтобы выяснять плохо держащиеся секреты. — Сестра, госпожа Мин, госпожа Императрица, — Джису непосредственно подскакивает к ним, привнося в тлеющий разговор искорку веселья, — вы уже участвовали в водных играх? Хён-и выиграл для меня статуэтку! Джису размахивает высеченной из дерева лисичкой, страстно делясь накопившимися эмоциями. Это одно из развлечений, что Чимин подсмотрел в какой-то книге. В таз с водой опускаются яблочки и их надо выловить, используя лишь рот. Он немного разнообразил игры, в некоторые предложив опустить уточек и ловить их специальной палочкой с петелькой. Оба развлечения были приняты с восторгом и теперь он наяву видит, что не просто так. — А ещё на поле для тренировок есть мишени для стрельбы! — Джису переплетает пальцы с Хёнщиком, влюблённо смотря на мужчину. Это же не может быть наигранно? Чимин просто надеется, что Тэхён не появится рядом с ними в этот момент. — Тут уже я показала прекрасный результат. Многие дамы мне аплодировали. — Как прелестно, — без энтузиазма откликается Чиён, — в прежние времена императорские дни рождения сопровождались ужином и танцами, сейчас это действительно праздник. Игры, ярмарка, а что же нас ждёт ночью? — Огненные костры, — невозмутимо откликается Чимин, — вокруг которых могут собраться все желающие и, как раз, начать танцевать. Темнота, пусть и подсвеченная пламенем, скрывает многое, поэтому возлюбленные имеют шанс на тайную встречу. — А недоброжелатели — возможность для нападения, — Чиён старается звучать негромко, но слова всё равно долетают до чуткого слуха Чимина. Он тонко улыбается, но на провокацию не поддаётся. Было бы слишком просто припомнить ей сейчас о неудавшимся покушении. — Я видела, что на ярмарку прибыли торговцы с разных провинций Империи, — Джису беспечно перекидывает из одной ладони в другую игрушку, — и, кажется, даже есть гости из других стран? — Император отправил приглашение, — кивает Чимин, — некоторым добираться не один месяц, поэтому большая часть прибудет в день свадьбы. — Ярмарка будет работать всю неделю? — Конечно, — Чимин знает, как много денег получит императорская казна за это такое простое мероприятие. Свадьба не самое дешёвое дело, а уж война… он не позволяет себе нахмуриться, выгоняя грустную мысль прочь. — Это возможность узнать что-то новое о мире, где мы живём. — И даже варваров пригласили? — Чиён спрашивает, как бы невзначай, но Чимин видит, как госпожа Мин напряглась. В голове вспыхивает смутное воспоминание, что варвары и императорская семья как-то связаны. Может ли бывшая Императрица знать детали?.. — Им не нужно приглашение, — Чимин позволяет неприязни скользнуть в голосе, — они сами приходят, считая себя друзьями Империи. Взгляды Чиён и Чимина пересекаются. На долю мгновения между ними появляется тонкая ниточка понимания, которая не исчезает. Юджи, расспрашивающая Джису о других развлечениях, не замечает этого момента, зато внимательный взгляд Хёнщика обжигает голую спину. — Императрица, могу ли я надеяться на ваш визит? — об аудиенции, к неожиданности Чимина, первая говорит Чиён. Хотя ему казалось, что для этого надо будет выиграть битву или исхитриться, чтобы достичь желаемого результата. — Завтра я могу сопроводить вас в комнату, где хранятся одежды, — благосклонно предлагает Чимин, — там и обсудим детали будущего чаепития. Чиён сорвано выдыхает и кивает, сразу же переводя тему. Они так и остаются своей небольшой компанией до самой темноты. Плавно перемещаются по довольно просторной площади, не особо принимая участия в играх, но покупая несколько безделушек на ярмарке. Чимин отмечает, что бывшая Императрица ловко прикладывается к алкоголю, избегая надзирательского взгляда Юджи. Он её не сдаёт. Заняться принудительным лечением можно и чуть позже, когда всё необходимое будет выявлено. Чимин прислушивается к гудящей интуиции, а она чуть ли не кричит: госпожа Мин что-то знает и хочет рассказать. Скорее всего это будет не так-то и просто, она всё ещё не благосклонная к нему, но уже и не настроена столь отрицательно. Смерть, пусть и чужая, многое меняет. Сумерки плавно окрашивают площать в тёмные тона, а стража поджигает костры. Следуя зову магии, Чимин находит Юнги среди всех людей, и тесно прижимается со спины, игнорируя приличия. Их всё равно никто не увидит. — Моя Императрица, — Юнги разворачивается, чтобы заключить Чимина в кольцо рук, — как всё прошло? — Юджи никак не дала понять, что хочет встречи, — он тяжело вздыхает, зарываясь лицом в крепкую грудь, — зато с твоей мамой мы договорились встретиться завтра. Она хочет посмотреть церемониальные одежды. — Я проведу вас, — Юнги отвечает отрывисто, а после — быстро прижимается в невесомом поцелуе, — но оставлю наедине. Скорее всего это будет пустая встреча, но кто знает. — Маленькими шажками, мой Император, — Чимин ворует ещё один поцелуй, — и мы завоюем весь мир. Наверное, его золотые глаза слишком ярко блестят во тьме. Наверное, не стоило пить столько вина. Наверное, это всё не имеет значения, когда Юнги уводит его в тень, как можно дальше от костров, и жадно целует. Каков бы ни был их путь — они справятся.