Благословенный дар

Юнги опускает ладони на мягкие бёдра, неторопливо сжимая и массируя их. Он довольно прищуривается, любуясь тем, как Чимин покачивается на члене: плавно и изящно, подёргивая блестящими крылышками, откинув голову назад и открывая вид на покрытую укусами шейку. Он скользит взглядом по округлившемуся телу, не сдерживая порыв потискать Чимина за бочка. За эти несколько месяцев зимы сладкий дьяволёнок чуть-чуть набрал в весе, из-за чего бёдра стали очаровательно жмакательные, как и нежная талия. Под пупком появился сладенький животик и Юнги впервые в жизни ощущает себя настолько нуждающимся покусывать его, целовать, гладить и вжиматься лицом, старательно игнорируя побледневший шрам. Ему нравится, каким становится Чимин, но ещё больше нравится то, что сегодня их вынужденная изоляция закончится. — Ах, мой Император, — Чимин громко, несдержанно и протяжно стонет, крупно вздрагивая, — м-м-м… — Моя сладкая птичка устала? — Юнги рывком меняет их местами, не выскальзывая из горячего лона, и нависает сверху. Он неторопливо двигается в хлюпающей киске, растягивая момент их единения настолько, насколько получится. И следит за сменой эмоций на красивом лице. Чимин то заламывает брови, то распахивает полные губы и влажно облизывается. Он кажется близким к финалу: цепляется за плечи Юнги, царапая кожу ноготками, выгибается в пояснице и скользит стопами по простыням. В спальне жарко из-за печки, из-за огненной магии, что вспыхивает время от времени между ними, из-за шумного дыхания. Из-за той нежности и привязанности, которую они только укрепили за зимование. Юнги прижимается губами к шее, оставляя ещё больше укусов, покрывая поцелуями ключицы, грудь, покусывая соски. Он растворяется в звучании сладкого голоса Чимина, увеличивая скорость и амплитуду толчков. Хочется, чтобы это утро запомнилось на весь день, потому что оно ощущается как последнее полное спокойствия. Дальше их ждут заботы, от которых просто невозможно увернуться. — Юнги, ах, — Чимин хватко цепляется пальцами за волосы Юнги, и притягивает к себе для поцелуя. Лениво-развязного, под стать чавкающим звукам между ног. Они переплетаются языками, сминают губы друг друга, и плавно доходят до сочного финала вместе. Под звуки певчего голоса Чимина. — Ах! Чимин в его руках выгибается, трескается и опадает, полностью раскрываясь для семени. Его кожа блестит от испарины, и, то и дело вспыхивает ярчайшими огоньками. К такому проявлению наслаждения Юнги никогда не привыкнет. Не хочет привыкать. Ему нравится смотреть на изогнувшегося, с раскинутыми в стороны крыльями, дьяволёнка и каждый раз фиксировать в голове: мой. — Мой, — Юнги озвучивает эту собственническую мысль, предвкушая момент, когда Чимин станет полностью его. Не только в постели, но и перед Драконом, перед народом. Перед всем миром, который будет хотеть их разлучить. — Мой… Нет сомнений, что варвары, которые выдвинутся в столицу, как только станет известна дата свадьбы, попробуют что-то сделать. Юнги не отмахивается от этой угрожающей мысли, держит её в голове так же крепко, как сейчас держит Чимина. Дьяволёнок в его руках сладко выдыхает и несколько раз моргает, приходя в себя. Взгляд туманен и нежен, несколько игрив и доволен. Именно так должна смотреть счастливая Императрица на подданных. — М-м-м… — Чимин прищуривается и толкает Юнги на спину, обратно седлая. Это одна из любимых поз дьяволёнка, если не считать ту, где его берут сзади. Сейчас чужой взгляд полон хитрости и звучащее: — Я хочу родить тебе ребёнка, — удивляет Юнги. — Что? — Хочу носить малыша под сердцем, до того, как начнутся все военные действия, — Чимин опускает кончики пальцев на его грудь, принимаясь водить по напрягшимся вмиг мышцам, — хочу знать, что я точно рожу от тебя, хочу чувствовать внутри себя пламя, дающее мне дополнительные силы. Хочу, чтобы ты знал, что, не смотря на итог — победишь ты в войне или нет, у тебя будет сын. — Чимини… — Хочу, чтобы… — Чимин нервно облизывает губы, но решительного взгляда не отводит. Он уверен в своих словах и говорит так искренне и открыто, что это провоцирует чувство любви в душе расцветать новыми красками. — Хочу, чтобы частичка тебя всегда была со мной. Поэтому, в нашу первую брачную ночь — я активирую магию для зачатия. — И не важно, что я скажу? — Юнги поглаживает плюшевые бёдра, думая только о том, что первой родится дочь. И о том, что он так и не смог рассказать Чимину о Бёль и их договоре. — Даже если… — Не важно, — Чимин перебивает его, складывая руки на груди, — нет ни одного шанса, что ты меня переубедишь. Тем более, когда есть риск, что варвары попытаются меня забрать или выторговать. С них станется преподнести всё, как политический брак, ведь я часть айлес, которых они взяли под контроль. Они обсуждали это всю зиму. Строили планы, рисовали стратегии и предполагали развитие большой игры на арене страны. Сложнее всего то, что мотивы варваров остаются для них не ясными, даже с докладами Хосока. Да, они нуждаются в продолжении договора о ненападении, но ведь захват страны Чимина продиктован попыткой вырастить армию. С какой целью? И спрятавшиеся по углам Императорского Двора крысы не добавляют спокойствия. Юнги, не без помощи внутренних шпионов, смог выловить часть заговорщиков, но не всех. Остались самые хитрые и умные. Те, кто точно знает, что на них охотится Император. И вытравить их получиться только через свадьбу. Самое опасное событие этой весны. — У нас ещё есть время обо всём подумать и обсудить на трезвую голову, — Юнги не соглашается прямо, но понимает, что убегать от зудящей на языке правды не получится вечно. Он расскажет обо всём… сегодня? Завтра? В день свадьбы? Нельзя откладывать. Но и сказать сейчас просто не получается. Юнги не испытывает страха, просто не хочет вываливать всё с самого утра. Или это лишь оправдания? Он с самого начала избегает этого разговора, настраивая себя на худшее. Просто не веря в то, что Чимин спокойно примет его своеволие. Сможет ли он понять? Принять? Не разрушится ли хрупкое доверие между ними? — Мы ещё вернёмся к этому разговору, — Чимин благосклонно кивает, поднимаясь с места. Его спина напряжена, но крылья дёргаются лишь раз, что означает, что раздражение напускное. — Нам пора собираться, мой Император, совсем скоро прибудет Тэхён, и мы должны будем отправиться на гору, чтобы встретить ваших матерей. Зима кончилась. — Зима кончилась, — Юнги согласно кивает, поднимаясь следом. Он подходит к Чимину, притягивая того за талию, и выглядывает в окно. Покрывающий землю белый снег постепенно сходит, позволяя первым росткам пробиться наружу. — И больше у нас не будет столько свободного времени. Юнги оставляет рябь поцелуев на шее, чувствуя, как Чимин расслабляется в крепких объятьях, и ворует ещё один долгий поцелуй, прежде, чем они приступают к сборам. У них и правда не слишком много времени.

***

Вороной конь Тэхёна резко вбегает через ворота и останавливается прямо перед ними, сбивая снег в пыль. Брат изменился. Для большинства это будет выражаться лишь через внешность — ровная щетина теперь покрывает острый подбородок и низ челюсти, но Юнги видит больше. В глазах больше нет той нерасторопности и лености, лишь сталь напополам с решительностью. Ладони сжимают поводья с былой силой, а вот на землю Тэхён приземляется по-новому. Пружинистым прыжком. — Рад видеть тебя, мой Император, Императрица, — Тэхён порывисто обнимает Юнги, широко улыбаясь, совершенно не скрывая счастья. Чимину же он целует руку, как обычно делает с придворными дамами. — Прошу меня простить за опоздание, были неотложные вопросы. А врать он умеет с прежней лёгкостью. — Ты прибыл вовремя, — Юнги жестом отдаёт приказ увести коня в конюшню, и предлагает выдвигаться в сторону подножья горы, на чьей вершине располагается храм для траура. — Да и меня радуют успехи гильдий, вы успели намного больше, чем я рассчитывал. Это стало важной частью их плана. До свадьбы в каждой провинции должны располагаться действующие гильдии, чтобы контролировать защищённость территорий. Многие мужчины, раньше маявшиеся со скуки и пропивающие свои дни, потому что в армию они не пригодны, смогли найти себе второе призвание. Конечно, солдаты Империи есть везде, но их недостаточно для своевременного реагирования в случае нападения на дальних рубежах. Тэхён присылал ему еженедельные отчёты, на которых уже выстраивалась военная стратегия при участии генерала Кима. Его вопрос с посторонней душой не решён окончательно, но уже стоит не столь остро, поэтому Юнги без опаски доверяет ему прежнее место за столом руководства. Там достаточно и других военачальников — а это помогает снизить уровень беспокойства. — Я добрался до самой границы со страной Чимина, — это то, чего не было в отчётах, поэтому Юнги заинтересованно поднимает бровь, — там власть находится в руках господина Ким Сокджина. Он оказывает помощь… не сказать, что беженцам, но некоторые маленькие дьяволы нашли способ выбираться за пределы оккупированных стен. Он их кормит, лечит и помогает незаметно вернуться. — Варвары? — Судя по их спокойствию — им неизвестно об этом, — Тэхён поджимает губы и стискивает кулаки, — но они пересчитывают теперь всех крылатых, поэтому сбежать ни у кого нет и шанса. Я ничего не рассказывал господину Джину, он попросил так его называть, но дал понять, что Император заинтересован в освобождении страны-соседа. — Клан Ким один из влиятельнейших в Империи, — Юнги перебирает в памяти всё, что о них знает, — раньше отец имел дело с его дедом — Ким Увоном, я ждал, что провинция перейдёт сыну, а получается, досталось всё внуку. Сколько ему? Он не слишком юн? — Чуть больше двадцати пяти, — они проходят мимо бывшего дома Минсё, сейчас припорошенного снегом зала для музицирования, и замирают. Чимин покорно следует за ними, не влезая в разговор, но внимательно слушая каждое слово. — Его отец умер от болезни, сгорел всего за неделю, поэтому Джину пришлось взять управление в свои руки столь рано. Он охотно помогал мне с гильдией, отправил на руководящую должность своего брата, сестру — лекарем, а мать — следить за провизией. У них большой клан, сильный до сих пор, и находится в таких же практичных руках. — Это радует. — Но он порывистый, — Тэхён недовольно вздыхает, зарываясь пальцами в волосы, — и я боюсь, что рано или поздно он сделает нечто… непредсказуемое. То, что может как помешать, так и помочь. Юнги молча кивает. Невозможно предсказать всё — слишком много переменных, но чем больше им их известно, тем легче выстраивать логически связанные цепочки. Скорее всего Джин если что-то и сделает, то в период, когда варвары будут перемещаться по его Империи. Умный, но торопливый человек сделает вывод, что без главы племя станет уязвимым. Он попытается вывести часть дьяволят? Или рванёт сам и попадёт в ловушку? Стоит предупредить Хосока, чтобы тот проследил этот момент. — Как они? — Тэхён спрашивает тихо, бросая неуверенный взгляд в ту сторону, куда они двигались, пока не замерли, чтобы договорить. — Ты их навещал? — Нет. — Я бы тоже не стал, — Тэхён понимающе кивает, — до сих пор сложно принять… это слишком странно. «Не для того, кто знает правду», — думает Юнги, но ничего не говорит вслух. Не стоит Тэхёну знать, что их матери предпочитают искать утешение друг в друге. Кто знает, может это та предрасположенность к собственному полу, что передалась им обоим. Он переводит взгляд на погружённого в свои мысли Чимина. По крайней мере, Юнги повезло, что ему достался мужчина, который может родить. — Пора идти, — Чимин зовёт их спокойным голосом и первым делает шаг, — вы не сможете убегать от этого момента вечность. — Мы не убегаем! — говорит Тэхён, двигаясь одновременно с Юнги. — А обсуждаем насущные вопросы. — Которые вполне могут подождать до кабинета, — резко отрезает Чимин. За зиму он прибавил не только в весе, но и в уверенности. Ещё не наглость, но вальяжная власть в хрупких ладошках. У них с Чимином есть план, для выполнения которого нужны и Чиён, и Юджи. Из-за того, что жизнь госпожи Ким теперь полностью принадлежит будущей Императрице, то и реализовывать заговор должен не Юнги. Теперь правила в игре устанавливают они. Маленький камушек в Го начинает свой путь по доске. И куда же он их приведёт? — Ты стал намного жёстче, моя Императрица, — Тэхён покачивает головой, мягко поддевая Чимина, — стоит ли мне бояться? — Только если хочешь мне навредить. — Ты уже моя семья, — голос брата становится ещё нежнее, — и как бы не поступила моя мать… — Юджи даже не пыталась убить меня, — Чимин прерывает речь Тэхёна, — я уверен, что её сын унаследовал верность. Но будут моменты, когда ты решишь, что я хочу навредить. — Значит так надо, — Тэхён бросает на Юнги лукавый взгляд, — тем более, я не уверен, что у меня есть много причин задержаться в столице. Пробуду до вашей свадьбы, помогу со всеми приготовлениями, и отправлюсь обратно путешествовать по Империи. За всем ведь нужен глаз да глаз. Юнги с интересом наблюдает за тем, как Тэхён общается с Чимином. Спокойно и уверенно, полностью принимая будущую чужую власть. Его брат, кажется, нашёл себя в новом управлении и не планирует ничего менять. Это к лучшему. Так он избежит вопросов о наследнике как можно дольше. А к тому моменту, когда это станет важным — у Юнги уже будет сын. Он недовольно поджимает губы. Они как раз добираются до подножья горы, принимаясь подниматься по ступеням вверх в сопровождении стражи, и приходиться свернуть обсуждение. Из-за тишины, в голове опять всплывают вопросы о Бёль. О том, как стоит преподнести Чимину правду. Колдунья говорила, что надо привести его к ней за день до зачатия, но изменится ли что-то, если он познакомит их раньше? Юнги не знает, но лучшего способа рассказать обо всём и показать наглядно не придумал. Да, Лунную Бёль может видеть только член клана Мин, но Чимин чувствует Дракона, так что, может быть, почувствует и её? — Император, — одна из жриц, что находится внутри траурного храма, приветственно кланяется, — обе госпожи готовы вернуться и снять этим траур со столицы. — Я готов их принять и снять траур со столицы, — Юнги отвечает согласно ритуалу, едва наклоняя голову, — мы с братом пришли за матерями. — Да будет так. Большие деревянные двери медленно раскрываются, показывая вначале лишь темноту. Из неё медленно, подобно туману, выходят две тонкие фигуры. Юнги думал, что будет чувствовать злость, раздражение или разочарование, когда увидит женщин после длительного расставания, но душу наполняешь лишь пустота. Они для него ничего не значат и теперь лишь фигуры на доске. Предательство, особенно такое, он не прощает. — Матушка, — но спокойно протягивает руки, принимая в них ладошки Чиён. Тэхён повторяет жест. — Готова ли ты вернуться? — Готова, — Чиён отвечает тихо, пусть и уверенно. Она не поднимает глаз, не показывает норова, покладисто позволяя себя вести по ступеням вниз. Ближе к вечеру будет объявлено о снятии траура и сразу же — будущая дата свадьбы. Новый Императорский Дворец полностью достроен, обустроен и в течении последующих двух недель будет заполняться людьми. Чимин с Юнги переедут последними. В старом останутся наложницы, чиновники и все официальные здания, куда могут обращаться граждане. Подобное разделение необходимо для защиты императорской семьи и самых главных тайн. Ещё до появления Чимина Юнги знал, что его Императрица и их дети будут жить отдельно. В месте, где никто не сможет им навредить. И никто не сможет проникнуть незамеченным. Юнги неосознанно сжимает ладошку матери, чувствуя в ответ лёгкую дрожь. Он переводит взгляд на Чиён, оценивая её состояние: спокойная, немного грустная и уставшая. Ему неизвестно, что делают вдовы в храме на время траура, но допускает мысль, что ничего. При Императорском Дворе, даже будучи за кулисами, она всегда могла найти с кем провести время. Сейчас на долгие месяцы она оказалась заперта лишь со своей любовницей. Хорошо это или плохо? Как сказалось на её психике? А их отношениях? О таком обычно положено спрашивать невесткам, а не сыновьям. Чимин… по их задумке он попытается наладить контакт с обеими госпожами, ведь Юнги дал ему свободу действий. Немного опасается, что это может кончиться очередным покушением, но больше верит в своего дьяволёнка. Сейчас он совершенно точно не такой, как прежде. Лишь бы уверенность не стала ошибкой. — Вы выбрали дату свадьбы? — мать заводит разговор, когда они спускаются с последней ступеньки. — Да, — отвечает Чимин, ни на кого не смотря, — через неделю после дня рождения Императора — шестнадцатого марта. Это будут длительные празднования, перетекающие из одного события в другое, чтобы как можно быстрее смыть чёрные оттенки белоснежной зимы. Едко. — Мы вам поможем, госпожа, — Юджи тоже вступает в разговор, — распоряжайтесь нами по собственному усмотрению. Чимин ненавязчиво трёт место клятвы и коротко кивает. Юнги не может не восхититься тем, как филигранно его дьяволёнок разыграл первую партию. Чиён не говорит ни слова против, продолжая расспрашивать про свадьбу и что уже сделано. Многое было заготовлено во время зимы и, пусть траур их ограничивал, это не мешало, например, сшить наряды. Или готовить украшения для зала. Составлять меню и планировать расположение гостей. Множество мелких и крайне важных деталей. Юнги не оставил это всё на хрупких плечах Чимина, принимая участие в каждом моменте. Он рассказывал о традициях, как должны подаваться клятвы и как будет проходить обряд. Всю неделю до свадьбы, сам день свадьбы и неделя после — цепь церемониальных событий. Им предстоит пройти путь до Драконьей горы только вдвоём, что проверит их на выдержку, и спуститься на спине Дракона. Главное, чтобы варвары не вмешались. Ничто и никто не помешает Императору Мин Юнги взять в мужья будущую Императрицу Пак Чимина. С подобной решительностью проходит остаток дня. Они объявляют о конце траура, о дате свадьбы, о том, что всё начнётся с его дня рождения. Народ воспринимает информацию положительно — это ощущается в воздухе. Никто не любит длительную скорбь, поэтому весна начинается с массового вздоха облегчения. Покои для Юджи и Чиён готовы уже давно — одни на двоих, потому что они так попросили, только подтверждая мысли Юнги о крепости их связи. И пора бы уже закончить этот суматошный день, но последний вопрос, преследующий с самого утра, требует решения. Поэтому он перехватывает Чимина по пути к их спальне, удерживая на месте. — Юнги? — Есть кое-что, о чём я тебе не рассказывал Чимин, — Юнги говорит серьёзно и уверенно, чем, кажется, только сильнее беспокоит, — но лучше будет это сделать в другом месте. — Хорошо, — видеть то, как Чимин покорно принимает даже такие расплывчатые формулировки до болезненного приятно. Его доверие можно черпать обеими руками и сейчас Юнги просто надеется, что не разрушит это состояние между ними. — Веди. Не зная, что ещё добавить, он просто разворачивается и действительно ведёт Чимина за собой в сторону заброшенных подвалов, где томится Лунная Бёль. Юнги боится этой встречи, но откладывать её и дальше просто невозможно.