Благословенный дар

— Можешь идти, — Юнги делает быстрый жест рукой, отпуская шпиона-докладчика, и погружается в свои мысли. Найти того, кто спонсировал Минсё не удалось, а среди знати оказалось слишком много недовольных статусом Чимина людей. И если с большей частью можно разобраться, подсветив во время диалога выгодные моменты, то несколько древних семей до последнего будут выступать против. А одна из них, судя по докладу, уже начала действовать. — Пак Хёнщик значит? — Юнги смотрит на ровные строки информации о перемещении этого человека. Его знают, как близкого друга Ким Джису, недавно прибывшей в столицу и уже, благодаря Чимину, занимающей довольно высокий пост. Несколько теней видели его общающимся с Тэхёном. Зная главу семьи Пак можно не сомневаться, что всё это происходит не по инициативе второго сына. Но есть и хорошие моменты. Тот проклятый званый ужин, который устроил Чимин, выгодно прошёл для нескольких младших наложниц. Их уже готовы забрать, как жён младшим сыновьям. Юнги и не надеялся, что получится так легко избавиться от их навязчивого присутствия во дворце. Хотелось бы разобраться с основной частью повисших вопросов, но, скорее всего, даже с ними на хвосте он попросит Чимина организовать ещё один такой вечер. Бал, ужин, игры на свежем воздухе — что угодно, лишь бы сократить численность слишком жаждущих внимания юных дев. Юнги постукивает пальцами по деревянному столу. Как же ему поступить? Какой шаг предпринять следующим? Осторожно разузнать какие-то детали у Тэхёна? Или же ненавязчиво наведаться к Джису? Возможно, правильно было бы напрямую заговорить с Хёнщиком. Или же выждать? Дать ситуации настояться, пропитаться не оформившейся интригой и раскрыться в полной мере — не самый опасный вариант. Юнги так делал не раз, проходясь по грани, и постоянно выигрывал, но получится ли провернуть подобное опять? Он резко поднимается с места, подхватывая несколько прочитанных им листков, и двигается к потрескивающему в углу огню. Информацию такого плана никогда не стоит хранить на бумаге — это Юнги уяснил слишком хорошо. Он смотрит как оранжевое пламя жадно съедает свиток за свитком, и перебирает в голове варианты. Не самой правильной стороной своей души Юнги хочет спуститься в подвалы и спросить совета у Лунной Бёль, но приходится, нехотя, с раздражением, отказаться от подобного. Слишком просто и опасно. Хотя, если учесть её предостережение относительно провинции Со — может быть это и могло бы защитить его Императорское Величество от скользких ступенек. Как никогда не хватает надёжного плеча… перед глазами вспыхивает очаровательная улыбка Чимина. Огонь, словно слыша его мысли, вспыхивает особенно ярко, доедая предложенную еду. У Юнги уже есть такой человек. Не до конца обученный как выживать среди интриг, не разбирающийся в переплетении чужих судеб, но ведь есть. Его будущая дьявольская Императрица. Юнги громко цокает, находясь в неприятном смятении от этой мысли. Доверие странная вещь, которая проявляется в самые неожиданные моменты. Как, например, сейчас. Он не против выйти в сад или подняться в храм, чтобы найти Чимина и обсудить с ним насущные проблемы. Узнать его точку зрения, но… Почему же он колеблется? Это отголоски недоверия, из-за их короткого знакомства или же уже проявление нового тёплого чувства, которое понукает оберегать маленькую драгоценность? Юнги раздражённо вздыхает и решительно двигается прочь из кабинета. Для начала он наведается к госпоже Ким, узнает её мысли относительно Джису и нового знакомства, а всем остальным займётся позже.

***

Говорить с госпожой Ким невозможно. Юнги провёл у неё самые бесполезные несколько часов в мире, так ничего и не узнав. Юджи умело уворачивается от прямых вопросов, ускользает от манипуляций со сноровкой рыбки Кои и переводит темы, словно именно она долгие годы сидела на Императорском троне. У Юнги от неё дёргается глаз, прихватывает сердце и в груди разрастается острая потребность обнять Чимина. Вот уж действительно он ни за что на свете не променяет своего дьяволёнка на это женское… начало. С длинными ногтями и острым взглядом они способны расчленить любого даже не прикасаясь. Прям как мать. Наведываться к Чиён после их последнего разговора тоже не хочется. Юнги не избегает проблем, но пока что у него нет готового решения, поэтому он медлит. Оттягивает обязательную встречу настолько насколько возможно. Решительно двигаясь вдоль сада, Юнги погружается в свои мысли достаточно глубоко, что едва не достаёт клинок из ножен, когда перед ним выскакивает господин Ли. В этот раз отец Минсё хотя бы не падает на колени. — Император! — господин Ли низко кланяется и складывает ладони в молитвенном жесте. — Прошу вас, поймите меня как безутешного отца. Я должен знать, что именно случилось с моей дочерью. И, — его голос фальшиво дрожит, — если она действительно мертва, а не сбежала, то помогите найти тело. Юнги не позволяет себе недовольно скривиться или тяжело вздохнуть, но невольно переводит взгляд в сторону, где раньше были покои второй наложницы. Больше нет дома и на его месте возводится красивая платформа для музицирования. А тело несчастной развеяно прахом по всему Императорскому Двору. Господин Ли не дурак и всё верно понял на казни, но они оба находятся в той самой серой зоне, когда ни один не может озвучить горькую правду. Юнги бы давно выдворить надоедливого старика, но между ними есть устоявшиеся торговые отношения, которые никто не хочет портить. И именно эти договорённости дают господину Ли больше свободы в выражениях, чем большинству чиновникам. — Господин Ли, — Юнги обозначает едва заметный кивок в знак приветствия и жестом предлагает пройтись, — мои люди проверили территорию на несколько миль от дворца, но следы вашей дочери не были найдены. Как и внутри — тоже нет никакой зацепки. — Ах, моя бедная-бедная девочка… «Уж бедной она точно не была», — Юнги цинично хмыкает про себя, но вслух говорит: — Минсё умела реализовывать свои желания и добиваться поставленной цели. Если она решила скрыться от всех, в том числе и от вас, то никто не сможет найти её. — А если она погибла? — Тогда её тело было бы найдено, — Юнги отвечает спокойно, не поведя даже бровью. Он слышит это так часто, что срывающаяся с губ ложь уже сродни правды. — Терять детей сложно, отпускать их — ещё сложнее. Но больше, чем вы уже нашли в столице — найти не получится. Юнги демонстративно опускает ладонь на рукоятку клинка и смотрит сверху вниз. Он знает, что сейчас его взгляд тяжёлый и неуютный. Такой, от которого мурашки волной проскальзывают вдоль позвоночника и хочется не то сбежать, не то согнуться. Господин Ли не из тех, кто сможет этот взгляд выдержать. И даже начинает пятиться назад, пока сбоку от него не вспыхивает маленький огонёк. Тогда он подпрыгивает и визгливо вскрикивает. — Мой дорогой Император, я помешал? — сладкий голос Чимина звучит как услада для ушей. Он плавно подходит ближе и сразу же опускает свою аккуратную ладошку на сгиб локтя Юнги. И прижимается. Нежный цветочный аромат с нотками пепла забивается в нос и всё раздражение как по волшебству растворяется в пространстве. — Нет, госпожа моего сердца, — Юнги слегка поворачивает голову вбок, чтобы иметь возможность краем глаза любоваться профилем Чимина, — мы уже закончили. Верно, господин Ли? — Да, — стоит отдать должное: господин Ли пусть и улыбается нервно, несколько дёргано, но осанку держит ровно. Его маленькие глазки бегают из стороны в сторону, пока не замирают на их с Чимином переплетённых руках. — Я пришёл попрощаться. На рассвете отбываю в Восточную провинцию. — Лёгкого вам пути, господин, — Чимин со сладкой улыбкой на губах кланяется чуть ниже, чем положено, чем сбивает господина Ли с толку, — пусть погода будет сопровождать вас только солнцем и нежным ветром. — Спасибо, госпожа. Юнги не любит эти расшаркивания и прощания, но наблюдать за тем, как это делает Чимин забавно. В его высокой причёске скрывают рожки, а крылья сложены так, что напоминают переливающийся плащ. Золотая кожа блестит подобно бронзовому загару от чего он выглядит всё ещё не совсем естественно, но уже не столь диковинно. Юнги хмурится. Он совсем перестаёт слушать то, о чем там они болтают, всматриваясь в лицо Чимина. Глаза подведены чем-то тёмным, а губы блестят и совсем не от их поцелуев. Да и щёки… они словно чем-то покрыты? Юнги плох в косметике — ему это ни к чему, но сейчас он отчётливо видит, что краска скрывает то настоящее, что привлекает в Чимине. Его, пусть и нежные, но всё же мужские черты. — Юнги? — Чимин раскрывает свои невероятные глаза и приоткрывает рот, полностью обращая внимание на Императора, когда незваный гость уходит с концами. — Что-то не так? Юнги поднимает ладонь и проводит подушечкой большого пальца по скуле. Гладкая, без искусственного ощущения на коже. Всё ещё естественная. Просто… более подчёркнутая? — Всё так, — он оглядывается и, не заметив, что они находятся под наблюдением любопытных глаз служанок, быстро целует подставленные губы, — залюбовался, моя Императрица. — Глупый Император, — Чимин смущённо хихикает, прикрыв ладошкой рот, — вы видите меня так часто, что мой облик уже должен был отпечататься на ваших веках. — Он и отпечатался, — Юнги продолжает движение по саду, ведя за собой Чимина. Они идут намного медленнее, чем обычно и в этот раз не в сторону кабинета или спальни, а к строящемуся залу для музицирования. — Но это не мешает мне восхищаться твоей красотой каждый раз как в первый. — Однажды моё сердце не выдержит ваших сладких речей и что вы тогда будете делать? — Чимин спрашивает с лукавством, сжимая пальчиками предплечье. Интересно, как они выглядят со стороны? Как счастливая пара, что принесёт в Империю ещё больше процветания? Или как влюблённые глупые дети, неспособные насытиться друг другом? — Буду скорбеть, моя золотая птичка, — Юнги поддерживает несерьёзный разговор с той же игривостью, — ведь с кем я могу обсуждать насущные дела? У кого спрашивать совета? — У Тэхёна? — Брат занят другими делами, — Юнги небрежно отмахивается. Чимин знает о гильдиях и вскользь интересуется тем, как продвигаются дела с её созданием. Пока что они застряли где-то на бумагах, споря о кодексе и обязательных законах. — Он полностью посвятил себя новому делу и забыл не только о тебе, но и обо мне. — Ах, это звучит даже грустно, — Чимин покачивает головой, прицыкивая, — тогда, может, с матерью? Или отцом? — Бывшие Император и Императрица не любят влезать в дела нынешних, — Юнги отвечает обтекаемо, потому что это скорее он не любит, когда без спроса лезут в его дела, — так что остаёшься лишь ты, Чимини. Они как раз доходят до зоны откуда удобно наблюдать за строительством, но стук по дереву не мешает продолжать общение. Юнги мягко разворачивает Чимина к себе лицом и всматривается в лучащиеся любопытством золотые глаза. Доверие — вещь хрупкая, но плотнее и крепче она становится только если его закалять. — Скажи, ты знаешь кто такой Пак Хёнщик? — Юнги интересно был ли он на празднике Чимина, знакомился ли, о чём вёл речи. Насколько близко был в момент нападения. Он не может спросить всего этого прямо, так что начинает издалека. — Он сопровождал Джису на мой званый ужин, — Чимин пожимает плечами, но отводит взгляд в сторону. Что-то скрывает или вспоминает? — Второй сын в семье и, как мне показалось, очень хочет поднять свой статус. — Почему тебе так показалось? — Возможно, я видел его не только на ужине, — Юнги смотрит на то, как его дьяволёнок прикусывает полную нижнюю губу и опускает голову. Хочется подцепить подбородок пальцами и поднять, чтобы встретиться взглядами, но в этом нет нужны. Чимин это делает сам. В его глазах блестит неуверенность, смешанная с решимостью. — Но то, что я видел и слышал предназначено не для всех. — И даже не для меня? — Юнги удерживает шутливость в голосе, чтобы не спугнуть. Он ждёт, что Чимин предложит уйти в другое место, но приятно удивляется, когда тот приподнимается на носочках, чтобы прошептать на ухо: — Я видел его с Тэхёном. Это было… интимно. Интимно. Юнги стоило бы провести с братом беседу о том, с кем правильно трахаться, а с кем нет, но Тэхён взрослый мальчик. У него нет своего гарема, но никто не запрещает ему ходить к любой из наложниц. Другой вопрос, что среди них нет ни одного мужчины и это, конечно, осложняет выбор. Но сходиться с кем-то из знати? Это опасно. И сложно сказать для кого больше. — А с Джису, — Чимин не отстраняется и его бархатные губы приятно щекочут ухо, — как мне показалось, он хочет породниться, потому что она пусть и не близкая, но все же часть императорской семьи. Это же поднимет его статус? Чимин сохраняет своё сладко-наивное мышление, но даже в нём уже прорастают зёрна подозрения. Юнги опускает ладонь на поясницу и прижимает изящное тело к себе. Ему нравится вот так стоять, обниматься, чувствовать, как чужое дыхание ласкает кожу шеи. И думать. Не о вечном — о таком не подумать под мерный стук молотка, но о важном. О будущем. — И что ты о нём думаешь? — Думаю, что он влюблён в Тэхёна, — Чимин протискивает руки так, чтобы обхватить Юнги за шею и практически повиснуть на ней, — и на самом деле хочет вызвать его ревность и попытки… отвоевать внимание у тёти. — И как же это вяжется с желанием поднять статус? — Юнги тихо посмеивается, ловя Чимина в небольшую ловушку. — Я… — Чимин теряется и не может найти моментальный ответ. Хочется его поцеловать, взять на ручки и унести в спальню, но делать это в середине дня слишком неправильно. — Я думаю, что он переоценивает свои силы, пытаясь взять всё и сразу. Ему действительно нравится Тэхён, но отчего-то он уверен, что сможет его забыть, если потребуется. То, что я видел… это было слишком влюблённо? Юнги не ждал настолько развёрнутого ответа. Не ждал и того, что задумается над словами Чимина. Его всегда интересовали чужие мотивы, и он с интересом перебирал в голове самые значимые поступки окружающих его людей. А сейчас, до конца осознав, что на его стороне теперь есть свой человек, Юнги решительно предлагает: — Тогда составишь мне компанию в одной игре? — Игре? — Да, — Юнги ворует у Чимина короткий поцелуй, — это как игра в Го, только вместо пешек — люди. И главное правило не победить, а сделать так, чтобы другие думали, что они не проиграли. — Мне сложно отказаться от вашего предложения, Император, — Чимин повторяет за ним, утягивая Юнги в более глубокий поцелуй, — особенно, когда оно настолько заманчивое.