Благословенный дар

— Отойди, я сам, — Чимин звучит резче, чем хотелось бы, но этого горшка касаться имеет право только он, — лучше позаботься о моих одеждах. Сегодня они должны быть достаточно свободными. — Да, госпожа, — служанка Гаюн покорно склоняет голову и убирает поднятый кувшин с водой. Она планировала полить прорастающие семена розы — подарок бывшей Императрицы, доставленный ему на следующий день после их встречи. Крылья гневно дёргаются, стоит ему вспомнить их диалог. Её слова зацепили. Сильнее, чем Чимин мог предположить, и подаренный горшок с семенами не утихомирили, а наоборот — ещё сильнее спровоцировали тлеющее в теле пламя. О, этот куст розы будет особенным. Он с самого начала вливает в неё крупицы магии, мысленно представляя вместо любых существующих лепестков — золотые. Под стать ему. На волне одолевающих эмоций, не получается до конца сдержать пламя и несколько искорок прорываются наружу, но ничего не поджигают. Опадают в земле, подпитывая почву собой. Чимин самодовольно приосанивается, радуясь ощущению контроля. После брака, когда Дракон вернёт ему всю магию — это будет особенно важно. В былые времена, да и как написано во многих книгах Имперской библиотеки, такие как он могли сжигать города. Чимин не планирует такого, но просто иметь возможность… — Госпожа, — служанка тихим голосом окликает его, оповещая, что одежды подобраны. Чимин в последний раз смотрит на горшок, чувствуя, что вопреки всем законам природы, первый росток проклюнется совсем скоро. Сегодня у Чимина много дел. У него на всю неделю распланировано слишком много дел! Помимо подготовки к запланированному мероприятию, его ещё ожидают обычные встречи с большим количеством людей. После посещения бывшей Императрицы, всех словно прорвало — они без устали шлют ему приглашения. На обед, на завтрак, на прогулку по двору, на прогулку по городу, послушать, как музицируют какие-то редкие в столице актёры… У Чимина голова идёт кругом и, если поначалу он думал, что согласится на каждое, то теперь понимает, что кому-то будет вынужден отказать. Тем более идти в город без сопровождения Тэхёна кажется небезопасным. А ведь ему ещё надо проверить список блюд, утвердить их, сделать закупку ингредиентов — проверить и их на качество и, если что-то придёт негодное — заказать новое. От всего этого трещит, раскалывается голова, но Чимин не позволяет себе унывать. Он докажет. Он должен доказать, что справится даже с такой малостью. Слова бывшей Императрицы прочно отложились в его голове, преследуя и днём, и ночью. Если раньше во снах к Чимину приходил Юнги — ласково обещая, что всё будет хорошо и ему не следует волноваться, но теперь… Сегодня он проснулся в поту, потому что кого-то сжигал, а со всех сторон снился заливистый смех госпожи Чиён. — Всё в порядке, госпожа? — Чимин замечает, что он слишком плотно сжимает кулаки, поддавшись эмоциям, что не ускользает от внимания служанки. — Да, Гаюн, всё хорошо, — он не может сказать иначе. Не имеет права показать, какие мысли преследуют его каждое мгновение. — Собери мне причёску с теми локонами, хорошо? Чимин мог бы сколько угодно говорить, что использует искусственные волосы, потому что так принято, но правда кроется именно в Чиён. В её насмешке над его красотой. За всю свою жизнь никто и никогда не допускал сомнений, что он красив. Это в природе маленьких дьяволов, в крови их расы: переливающаяся золотом кожа и идеальные черты лица. Они созданы, чтобы покорять естественной изящностью. Но она? Она посмела сказать, что Чимин всего лишь необычная диковинка. Пламя раздражения вспыхивает в груди, но Чимин не выпускает его наружу, насильно запирая клокочущее пламя в клетке тела. Не сейчас. Ему бы найти место, где можно выпустить пар, дать огню пронестись на свободе, разгуляться. Только вот ни времени, ни подходящего участка у него нет. Как и Императора, способного использовать… иные способы снятия стресса. — Готово, госпожа, — Гаюн отходит назад, чтобы взять в руки зеркало и поднести его ближе, — вам нравится? Обычно Чимин вскользь смотрит на себя в такие моменты, но сейчас придирчиво изучает. Его рожки скрыты искусственными волосами и замаскированы веточками драгоценностей, а на макушке торчит собранная гулька, упакованная в золотистое украшение. По бокам от лица свисают прядки, да и сзади тоже — волосы неестественно ощущаются на спине, между лопаток. Его накрасили. Подвели глаза, подчеркнули брови и нанесли что-то ярко красное на губы. Это не он. Не тот он, который просыпается по утрам. Не тот он, который прибыл во дворец, чтобы просить за свой народ. Совсем не тот Чимин, маленький айлес, выпорхнувший из гнезда несколько месяцев назад. — Ты хорошо постаралась, — голос Чимина звучит так же искусственно, как и его внешность. Хочется сорвать все эти украшения, волосы, смыть макияж и вернуть себя. Того себя, которым он когда-то был. Вот только… — Вы очень красивая, госпожа, — Гаюн ласково смотрит на Чимина, говоря это. И пусть он ей не верит, всё же благодарен. Значит вот такая красота привычна этому миру? — Совсем скоро не понадобится использовать чужие волосы, хватит и ваших. Будет ещё прекрасней. Чимин прерывисто вздыхает. Он ведёт подушечками пальцев по стекающим прядкам, привыкая к их ощущению, их весу на голове, и поднимается с места. Нет времени на праздные размышления. Ему предстоит сделать ещё слишком много, чтобы позволять каким-то глупым мыслям мешаться в голове. Поднявшись, он больше не смотрит в зеркало, решительно двигаясь в сторону выхода из покоев. Первым пунктом дел на сегодня стоит Тэхён, а уже после — остальные, скорректированные упорядоченные в список дела. Чимин должен справляться сам, но пока что приходится оглядываться на поддерживающих рядом людей. Чтобы стало как можно меньше поводов сомневаться в его силе духа.

***

Тэхён встречает его цветущей счастливой улыбкой и, чуткий к чужим настроениям Чимин заряжается этой энергией. Он прикрывает глаза, позволяя ярким эмоциям наполнить его раздраконенное сознание. Сразу же становится тихо и спокойно. Так, как если бы рядом был Юнги. Вот только Император ко всему остальному ещё и прижался бы со спины, поцеловал в плечо, коснулся ладонями властно и уверенно. А Чимин бы позволил себе расслабиться, снять груз ответственности хотя бы на короткое мгновение. И как при такой матери появился столь отзывчивый мужчина? — Ты сегодня выглядишь особенно необычно, — Тэхён с любопытством обходит Чимина по кругу, изучая внешний вид, — как… как придворная дама. Ты и до этого одевался по этикету, но пренебрегал некоторыми моментами, а сейчас и волосы, и макияж, да и цвет тканей под стать дню. — Да, — Чимин кивает. Он потратил не один час, изучая этот вопрос. Как бы ему не нравилась Чиён, но в своих дневниках эту схему она описала более чем подробно. По средам стоит носить золотые украшения, потому что это третий день в неделе, а на третий день Дракон осветил солнечным светом земли. Это проявления уважения к нему и его дарам. Белые одежды с золотым теснением, под стать погоде и уходящему лету. Красные камни, чтобы они блестели на свету и кольца на пальцах. Чимину не всегда понятна логика такого распорядка, поэтому он просто учит, обещая себе, что как только встанет у власти — изменит это. — Молодец, — похвала из чужих уст теплом растекается по коже Чимина, но из-за нанесённых на лицо красок — приятный румянец не вспыхнет, не выдаст смущения, — итак, что у нас сегодня по плану? Чимин достаёт список, быстро пробегаясь по той части приглашений, которые он примет, и указывает на те, что ему неинтересны или просто пугают. Отдельное внимание уделяет предстоящему банкету, делая пометки, когда какой этап следует принимать у младших наложниц. Обсуждение получается до того лёгкое и непринуждённое, с шутками и не угасающим весельем, что Чимин невольно задумывается: почему? Почему и Тэхён, и Юнги — другие. Не похожие на своих матерей. Только потому что они мужчины и их воспитанием больше занимался отец? Тогда стоит ли Чимину ориентироваться в поведении на жён Императора? Или начать вести себя более прямолинейно и строго. Не хитрить и увиливать, не вырисовывать тонкий узор интриги, словно он будет действовать исподтишка, а стать… грубее? Мысли, вспыхнувшие в голове, сбивают настолько, что он замолкает, обрывая себя же на середине предложения. — Что-то не так? Он переводит взгляд на Тэхёна, решительно изучая лицо. Нет макияжа, почти нет украшений. Да, у него длинные, собранные волосы, но они выглядят несколько… лаконично? Не так напыщенно и пестряще, как у Чимина. Глядя на него, пусть и в одеждах, которые напоминают платье, точно нельзя спутать его с женщиной. А Чимина — можно. Да и Юнги, одеваясь под стать титулу, тоже выглядит мужественно. Украшения в волосах есть, но они не блестят как россыпь камней на подходящем полотне, а подчёркивают статус. Из Чимина же лепят то, что всем привычно наблюдать. Но должен ли он подстраиваться под эти, не до конца нравящиеся ему устои. Чиён сказала, что он варвар, но варвары те, кто захватывают города и лишают права выбора. Сейчас именно Императорский Дворец ощущается варварами. — Могу ли я спросить кое-что личное? — Чимин поджимает губы, не уверенный, что стоит спрашивать сейчас, когда его окружает так много забот. В дневниках Чиён описана только повседневность Императрицы. Нет личного, нет её реакции на появление второго претендента на престол. Ни словечка о том, как она восприняла появление в жизни Ким Юджи. Ссорились ли они или сразу же нашли общий язык? А как уживаются сейчас? У обоих жён Императора свои покои, разделённые всего лишь, пусть и огромным, но одним-единственным садом с озером. Чимину интересно узнать больше о жизни той, кто так филигранно указала ему на место у своих ног. — Ты спроси, а я подумаю, отвечать или нет, — Тэхён любопытно вскидывает точёную бровь, — даже у дружбы есть свои границы. — Это не то, чтобы о тебе, хотя отчасти, наверное, да… — Чимин хмурится, прикусывая нижнюю губу и тут же отдёргивает себя. Нельзя портить макияж — у него ещё слишком много дел впереди. — Мой вопрос... он больше о прошлом. О том, как вы с Юнги росли. Ваши матери они, м-м-м, строгие. — Госпожа Чиён оставила несмываемое впечатление, да? — Тэхён понимающе кивает. — Думаю, мы можем потратить время за завтраком на небольшой экскурс в прошлое. Что именно тебя интересует? Чимина интересует сразу всё. Так много вопросов! И так мало времени их задать. Пока служанки оформляют для них столик, он быстро пытается собраться. Тэхён не так уж много рассказывал о матери, Юнги же — вообще ничего. Как они занимались их воспитанием? Разница у детей была всего лишь год, значит они и расти должны были вместе. Почему же трон отдали Юнги, а не Тэхёну? Из-за статуса брака? Имеет ли это значение сейчас? Чимин усаживается на своё место, но к еде не притрагивается. Он не может не думать о своих детях. Что если у Юджи и Чиён отняли малышей и они практически не принимали участия в их воспитании? Тогда это объяснило бы отсутствие… склочности характера. — У вас же не такая и большая разница в возрасте, — Чимин начинает дипломатично, неуёмно ёрзая на месте. Крылья тоже суетливо шуршат, выдавая волнение. — И мне стало интересно, почему трон занимает Юнги, а не ты. Почему вы столь дружны? Госпожа Чиён показалась очень авторитарной женщиной, да и твоя мама не менее властная. Они общаются? Просто кажется, словно, не знаю, словно они могли бы быть теми, кто воюет, а то, что ты рассказал… — Так, стоп, — Тэхён посмеиваясь, выставляет ладонь вперёд, — слишком много вопросов сразу. Я начну с самого простого: мы с Юнги не воюем, потому что изначально у нас был разный характер, а это заложило фундамент отношений. Обучение всем наукам у нас шло совместное, как и тренировки. Отец… он делал ставку на обоих, но когда дело дошло до принятия решения, то я показал себя хуже. — Это как? — Чимин по-птичьи склоняет голову набок. Значит, всё же, обучением больше занимается отец, чем мать? Он хмуро опускает ладошку на живот. С его малышом, когда тот родится, так не получится. Никто не научит маленького дьявола быть им, кроме самого маленького дьявола. — Это было что-то наподобие продолжительного испытания, — Тэхён широким жестом наливает себе стопку чего-то резко пахнущего и залпом выпивает, — мы оба оказались в ситуации, когда надо было сориентироваться и быстро принять решения. Я замешкался, а вот Юнги — нет. Теряться один, может, два раза, нормально, но когда это происходит постоянно, то возникают вопросы. Мне не хватало усидчивости и пришлось воспитывать эту черту годами. Чимин понятливо кивает. — Что до наших матерей… — Тэхён очень тяжело вздыхает, подливая себе ещё выпивки. Хочется влезть и сказать, что плохо напиваться с самого утра, но коварная мысль, что так Ким станет поразговорчивей усыпляет нравоучения. — Конечно, у них было не всё так гладко. В то время, как я легко принял вторую роль и всецело обучался помогать и поддерживать Юнги, мама она… она не смирилась. В голове вспыхивает воспоминание о том, как Тэхён рассказывал о её начале пути. Ким Юджи, соблазнившая Императора, пока его супруга была глубоко беременна и не подпускала к себе мужа. Чимин зло сжимает кулачки. Он клянётся себе, что как бы сильно он не страдал от огромного живота — Юнги подпустит к себе всегда. — Мы наблюдали их ссоры годами, — не смотря на слова, Тэхён улыбается с нотками ностальгии, словно вспоминает что-то хорошее, — делали ставки: кто выиграет в этот раз. Они соревновались во всём. Кто лучше проведёт банкет, чьё исполнение закона будет практичней. Мама терпеть не могла оставаться на втором месте, поэтому всегда хитрила. Госпожа Чиён же более прямолинейная, и она училась изворотливости. Думаю, она сейчас такая, какая есть, из-за мамы. — Но вы другие, — Чимин недовольно пыхтит, проклиная себя за обиженность в голосе, — и я даже не о соревновании, а просто… ваше отношение ко мне. — А с чего бы нашим матерям относиться к тебе сразу хорошо? — Тэхён вздёргивает бровь вверх. — Юнги сам выбрал тебя, значит был готов к ответственности за обучение и всё остальное. Я же — принял его выбор, поэтому помогаю. Потому что в этом заключается мой долг: поддерживать брата-Императора. — Но ведь… — Госпожа Чиён надеялась, что Юнги выберет принцессу Востока – Ли Минсё, — слова, сказанные Тэхёном обрушиваются на Чимина как удар по голове. Ему сразу становится понятна и надменность принцессы, и её уверенность в собственном будущем. — Поговаривали, что у неё в предках были какие-то мифические существа, но те два раза, что Минсё беременела — она теряла детей спустя месяц после зачатия. Ладошка на животе непроизвольно сжимается. Чимину не нравится Минсё, но даже такого он ей не пожелал бы. Носить желанное дитя и потерять. Не только как цель взойти на престол, но и нечто большее. Сердце неприятно щемит от мысли, как бы сам Чимин принял подобную потерю. — Поэтому, конечно же, она зла, — Тэхён подхватывает палочками кусочек мяса с тарелки. Прожевав, он продолжает рассуждать: — Госпожа Чиён вложила очень много в обучение выбранной ею наложницы, а в итоге это всё рушится у неё на глазах. Уж не знаю, как именно прошла ваша встреча, но уверен, что не очень приятно. — А госпожа Юджи? — Её не интересуют даже мои отношения, так что о браке Юнги она думает в последнюю очередь, — Тэхён пожимает плечами, — не уверен, что она хочет получить себе в руки хоть какое-то влияние. Последние… лет пять, пожалуй, они с госпожой Чиён ведут себя намного сдержанней. Даже общаются дольше пары минут. Поможет ли Чимину Юджи? И будет ли правильно использовать знание о том, что две жены бывшего Императора не ладят, чтобы утереть нос Чиён? Он задумчиво перекатывает горошинку по тарелке, обдумывая этот вариант. Словно читая мысли, Тэхён говорит с предостережением: — Мама тебе не поможет. — Почему? — Пусть ей и нет дела до Юнги и его брака, но она не станет помогать там, где человек должен справиться сам, — Тэхён устало потирает двумя пальцами висок. В этот миг он выглядит до того устало, что Чимину становится стыдно взваливать на него свои проблемы. — Даже если взять инцидент с лекарем Соном. Может показаться, что она помогла тебе, своевременно оказавшись в нужное время, в нужном месте. Но думал ли ты о том, почему всё так удобно сложилось? Чимин открывает и закрывает рот, не находясь с ответом. Он действительно думал об этом, анализировал происходящее. Помнит свои мысли на тот счёт, что Юджи всё подстроила и помнит, как сам же опроверг их. Она без сомнений воспользовалась ситуацией, но не создала её с нуля, а плавно вписалась в чужую историю. — Я не знаю, какие сейчас отношения между нашими с Юнги мамами, но уверен, что не слишком радужные, — Тэхён постукивает пальцем по столу и переводит взгляд в сторону окна. Он молчит достаточно долго, чтобы у Чимина было время перебрать в голове ряд оставшихся вопросов, но все они кажутся не к месту. Всё равно это не поможет. Не сейчас. — Хочешь ещё о чем-нибудь спросить? — Нет, — Чимин покачивает головой, — но, может быть, спрошу в другой раз. Сейчас стоит сосредоточиться на званом ужине. Тэхён тепло улыбается, непринуждённо возвращаясь к прерванному ранее разговору. В его словах, действиях, ощущается так много поддержки, что Чимин чувствует себя готовым сделать всё, что угодно, лишь бы отблагодарить за помощь. Он никогда не забудет этой доброты.

***

Чимин замечает умело расставленные палки в колеса, когда это происходит в третий раз. То, что пришли испорченные продукты, он воспринял как нечто ожидаемое. То, что написанные младшими наложницами приглашения были в той части здания, где протекла крыша, как досадное недоразумение. Но, когда выбранные им салфетки оказываются с налетом плесени, он осознаёт, что подобное не происходит случайно. Он сжимает несчастную салфетку, сжигая её контролируемым пламенем. Вопроса в том «кто?» — не стоит. Ли Минсё. Улыбчивая, шушукающаяся с младшими наложницами и картинно вздыхающая, когда у тех что-то не получается. Кроме неё пока что никто открыто не желает ему зла. А если брать во внимание слова Тэхёна, то, вероятно, тут замешана и бывшая Императрица. Две спевшиеся за его спиной гадюки. — Гаюн, — он властно зовёт служанку, которая следует за ним по пятам как тень, и указывает на источник новой головной боли, — собери их все, найди несколько ковшей кислого молока и замочи в нём салфетки. Оставь на ночь… — Чимин задумывается, где точно не смогут навредить, и с неохотой заканчивает: — У меня в спальне. — Как прикажите, — служанка не задаёт лишних вопросов. Впрочем, может, она и знает об этом способе. Когда-то Чимину рассказала мать, но он и не думал, что нечто подобное пригодится в жизни. Выводить плесень с помощью прокисшего молока. Останется только постирать тряпки, хорошо высушить и разгладить. А уж после он никого не подпустит слишком близко к месту, где хранится всё для мероприятия. Ладони сжимаются в кулаки, а крылья делают резкий выпад в стороны. Маленькие яркие искорки кружат вокруг, но тлеют прямо в воздухе. Больше Чимин не позволит себе ничего сжечь, поддавшись гневному порыву. Не даст поводов думать, что он не справится. Просто ему следует быть в стократ внимательней и оставшиеся шесть дней к званому ужину отслеживать каждое принятое решение. Наверняка и встреч так много, потому что бывшая Императрица подсуетилась. Её надменный смех набатом звучит в голове, но Чимин не отчаивается. Если будет нужно — откажется от сна, поддерживая в теле магию на том уровне, чтобы продолжать спокойно бодрствовать. Всего лишь неделя, ему надо продержаться неделю, прежде чем всё закончится. А к новому витку он будет готов. Чимин решительно разворачивается в сторону зала, где младшие наложницы подписывают новые приглашения. Мало ли, что взбредёт взбалмошной принцессе в голову. Подменит чернила? Испортит бумагу? Опрокинет горшок с землёй на готовые конверты. Ему надо дождаться, когда всё будет готово и сразу же разослать их по адресатам. Чимин сомневается, что две шипящие змейки за его спиной хотят сорвать праздник, но вот затруднить его реализацию — точно. Проверить на прочность, на выдержку. Довести до той точки кипения, когда он не должен справляться, чтобы сорвался и испортил всё самостоятельно. Как было с лекарем Соном. И они, как спасительницы, выступят единым фронтом. Чимин едва не спотыкается на ровном месте, когда его озаряет пугающая мысль: не хочет ли госпожа Чиён, чтобы принцесса стала второй женой? В этом есть смысл. Ведь у самой Чиён есть Юджи. Конечно, они не ладят — не верить Тэхёну причин нет, но способ уже проверенный, выверенный годами. Та, в кого она столько вложила будет руководить из тени, пока сам Чимин блистает на публике. Вот только он этого не позволит. Ни одна наложница не приблизится к Юнги, не коснётся его и не посмеет иметь ребёнка. Император — его. Ревностная, пронизанная собственничеством мысль ошеломляет Чимина до похолодевших кончиков пальцев. Когда он успел так привязаться? В какой момент он стал жить мыслями об Императоре, нуждаться в нём так сильно, что хочет доказать теперь не только себе, но и ему, что — достоин. Достоин титула, достоин носить под сердцем наследника, достоин стоять рядом и гордо вести Империю вперёд. Не позволяя себе сбиться с мысли, Чимин стремительно несётся к младшим наложницам. Он обдумает это после. Намного после. Когда будет время, да. Сейчас он обязан сосредоточиться на ином. Каждый день следить за подготовкой. Встречаться с людьми, которые хотят ему представиться и зарекомендовать себя. Налаживать связи. И он это делает. Практически не смыкает глаз, когда отмокают салфетки. Бдит за их стиркой, а после — убирает так далеко, что Минсё не добраться без помощи его личных служанок. Но в них Чимин уверен. Ведь Юнги не стал бы выбирать девушек, которые пожелали бы ему смерти. — Вот так хорошо, да, — он проверяет каждое приглашение, чтобы добавить туда свою подпись и убедиться в отсутствии ошибок. А после приставляет несколько стражников, для проверки доставки писем по адресам. Игнорирует пронзительный взгляд в спину. Минсё или Чиён? Или обе? Они мелькают рядом всё время, заводя непринуждённые разговоры на отвлечённые темы, но между строк чувствуется их азартный интерес. Где же, где оступится неопытный маленький дьявол? Чимин воспринимает всё как личное испытание. Ведь Юнги прошёл своё, значит и он пройдёт. Старается почти не дёргать Тэхёна, тем более, что у того, кажется, вновь начинаются проблемы с тем любовником. Чимин не специально, нет, но пару раз натыкался на них в разных уголках дворца. Старался не подслушивать, но сочные и сладкие звуки поцелуев удерживали его на месте. В мечтах о Юнги. От сладострастных фантазий отвлекают насущные проблемы. Чимин щепетильно подходит к решению закупки продуктов для пира. В этот раз лично отправляясь в город для заказа и точно так же — лично проверяет. Куда проще было бы делегировать это на опытных людей, но как тогда Чимин научится? В какой-то момент, войдя в ритм подготовки, он даже испытывает благодарность за эти помехи. С каждым шагом, прошлые кажутся не такими уж и тяжелыми, а новые даются намного легче. Он уже не задумываясь отдаёт распоряжения и приказывает солдатам так, словно делал это если не всю жизнь, то большую её часть. Чимин увлекается. Учится лавировать между встречами и выделять минутку не только для того, чтобы проверить убранство зала, меню и платья наложниц, но и для чтения дневника Чиён. В надежде найти такие же, но Юджи, он переворачивает всю библиотеку, но остаётся ни с чем. Если не считать потрёпанного довольно старого дневника с изображением луны и отпечатка драконьей лапы. Под кожаным переплётом ощущается древняя магия — густая и тягучая, поэтому Чимин забирает его с собой. Как появится больше времени и усталость перестанет сковывать тело, обязательно начнёт читать. Чимин теряется во времени, и понимание, что послезавтра должен пройти званый ужин настигает его с едким вопросом от госпожи Чиён прям перед самым уходом ко сну: — Сможете ли вы мне показать, юная госпожа, что уже достойны носить титул будущей Императрицы или мне не стоит возлагать слишком больших ожиданий? — Смогу, — Чимин отвечает елейно и сладко, стиснув губы в тонкую улыбку, пропитанную фальшью до краёв. Он проглатывает все обвинения и скопившуюся обиду — это не имеет значения, потому что бывшая Императрица никогда не сможет вернуть свой титул.