Coiled Dragon

Башни Портовой Мафии открывают великолепный вид на весь город. Офис босса располагался на самом верху центральной башни, и это было просторное помещение. Предыдущий глава, при жизни, предпочитал роскошь, поэтому большая часть декора выполнена в элегантном европейском стиле. Когда к власти пришел Мори Огай, он убрал несколько особенно вычурных элементов, заменив их книжными полками. Мори был мужчиной средних лет с прямыми, длиной до подбородка, темными волосами. Высокий и стройный, он казался тоньше своих мускулистых подчиненных, но это не делало его слабым. Мори носил безупречно сидящий темный костюм и длинный бордовый шарф, небрежно перекинутый через плечи. На руках у него неизменно были белые перчатки — привычка, оставшаяся с тех времен, когда он служил личным врачом предыдущего главы. Сейчас он сидел в своем кожаном кресле, наблюдая за одним из своих подчиненных, который копался в шкафу с вином. Мори позволил это. Это была неофициальная встреча, и он не планировал поручать сегодня никаких серьезных заданий. Ему нравилось время от времени беседовать с подчиненными — это был хороший способ узнать, если ли что-то, что требовало его внимания. Опасность часто скрывалась в самых мелких деталях. Мори считал себя неплохим главой, а хороший лидер заботится о своих людях, особенно если этот человек — его сильнейший боец. Накахара Чуя. Один из руководителей Исполнительного комитета, подчиняющихся непосредственно Мори. Молодой человек с ярко-рыжими слегка вьющимися волосами и стальными серыми глазами. Хотя ростом он был ниже среднего по сравнению с мужчинами его возраста, его мускулистое телосложение компенсировало этот недостаток. Как и Мори, он одевался безупречно: серый жилет, белая рубашка и идеально выглаженные брюки. Чуя дополнял свой образ простым черным чокером и темной шляпой с красной лентой. Те, кто осмеливался противостоять Портовой Мафии, знали, что их уничтожит беспощадная гравитация. Чуя был причиной, по которой эта фраза разлетелась по всей Йокогаме и даже в глобальном криминальном мире. Его способность позволяла ему управлять гравитацией, и он был великолепным мастером боевых искусств. Он был самым острым мечом в руках Мори. Мори улыбнулся Чуе, когда тот наконец выбрал бутылку вина. Хотя Чуя не был алкоголиком, он очень ценил хороший алкоголь. — Ты помнишь, что Хуан Зеку сделал с охотниками за головами, которые пытались убить его несколько лет назад? Как там называлась их организация… Звездные кто-то? — Мори на самом деле не помнил мелкие группировки, которые время от времени всплывали в Йокогаме. Раньше было много подобных выскочек, пытавшихся заработать имя, и их названия зачастую были абсурдны — сказалось влияние того вечного конфликта героев и злодеев из внешнего мира. Портовая Мафия, напротив, выбрала простое имя. Они были мафией, расположенной у порта. Всё просто. Чуя сел напротив Мори: — Он заставил их убирать мусор по всему району. Никого не выпускали, пока территория не была полностью очищена. Это было немаленькое задание, ведь речь шла о Сурибачи, районе, который тогда ещё был преимущественно трущобами. Поскольку никто не хотел стать кормом для дракона, все мужчины выполняли приказ. За эти годы у Хуана появились… необычные методы работы с врагами или с теми, кто был достаточно глуп, чтобы бросить ему вызов. Помимо смерти или превращения в корм для дракона, выполнять работы на благо общества стало обычным делом. Это казалось странным, учитывая, что Хуан Зеку совершенно не выглядел «героем» или человеком, склонным к милосердию. Он был загадкой, полной противоречий. Самое яркое воспоминание Чуи связано с тем временем, когда одна из группировок, работавших под именем Портовой Мафии, зашла слишком далеко. Чую отправили забрать их из рук Хуана. Он ожидал увидеть раненых или мертвых и был готов к битве. Чуя был полностью настроен убивать, но вместо этого он нашёл своих людей, строящих сарай с нуля. Хуан стоял в стороне и едва поднял глаза, когда Чуя приблизился. Настроение у Чуи в тот момент было отвратительным. — Они его разрушили. Честно будет, если они его восстановят, — сказал Хуан с самым бесстрастным взглядом, на который он только был способен. По его тону было заметно, что он и сам едва верил в то, что говорил. Но его дракон рычал на тех, кто начинал лениться. Чуя был ошарашен. Гравитационный эспер мог только вежливо отклонить приглашение фермера присоединиться к обеду с его семьёй, наблюдая, как его люди восстанавливали заборы и чинили крышу сарая. Один из них даже попал в курьёзную ситуацию, когда его погнал петух, и он упал в грязь. Не было ничего, с чем Чуя мог бы поспорить. Его люди перешли границы дозволенного и уничтожили чужую собственность (и, стоит отметить, собственность невинных людей). Они дали слово, что восстановят повреждения. Если бы они просто нарушили обещание, даже в такой глупой ситуации, это бросило бы тень на репутацию Портовой Мафии. Да, они были мафией. Они были преступниками, но не злодеями без чести и принципов. Были и другие моменты, которые показывали, что Хуан вовсе не был безумным маньяком или каким-то жаждущим власти идиотом, оказавшимся не на своем месте. Он был жесток, но прекрасно знал, когда стоит остановиться и где проходит черта. Видеть, как он спасает людей, при этом выглядя так, будто ненавидит каждую секунду, — это было странно. Особенно если учесть, что все спасённые явно задолжали ему целое состояние. У Хуана Зеку была масса странных особенностей (и это не о его сверхспособностях). Он ненавидел, когда в ходе боев разрушали имущество Йокогамы. Ему не нравились люди, но он тратил деньги на восстановление Сурибачи. Он вмешивался в войны между двумя бандами лишь потому, что они «устраивали слишком много шума, и невозможно было заснуть». В голове у Хуана явно не хватало нескольких винтиков. И даже сейчас Чуя не мог решить, было это хорошо или плохо. — Странный он парень, — вздохнул Мори. Хуан Зеку не доставлял больших проблем Портовой Мафии на протяжении многих лет. Он оставался в Сурибачи и не проявлял абсолютно никакого желания к экспансии. Если Портовая Мафия должна была вести дела в этом районе, Хуан, как правило, не вмешивался, пока это не было чем-то радикальным вроде торговли людьми или продажи наркотиков детям. В своем поведении он напоминал территориальное животное. Но если разобраться, ни Сурибачи, ни корпорация Хуан, ни его жители не казались ему чем-то действительно важным. Он был отстранён от всего, но при этом ненавидел, когда трупы скапливались у его порога. Мори встречался с этим подростком несколько раз за прошедшие годы. От него исходила ленивая и мизантропичная аура, как будто ему было всё равно на мир и людей в нём. Но он отличался от Дазая, который просто устал от мира и чувствовал пустоту в душе. Хуан… просто был не полностью здесь. Казалось, что он лишь наблюдатель, проходящий мимо, а всё происходящее не оставляло на нём следов. Вы могли застрелить младенца прямо перед ним, за пределами его территории, и он бы даже глазом не моргнул. Но в бою он оживал. Мори довольно быстро понял, что Хуану совершенно неинтересно увеличивать своё влияние в Йокогаме. Всё, что он делал, сводилось к тому, что условия жизни в Сурибачи его не устраивали. — Никто, чёрт возьми, ничего не делает, вот я и сделал, — как-то сказал ему Хуан с насмешливым прищуром. Один парень сделал то, на что не способны были взрослые. Конечно, он был этим доволен. Почему он просто не уехал? Мори так и не получил прямого ответа, но видел в его глазах, что Хуан не привык к покою. Этот мальчишка был создан для убийства, и он этим гордился. Мори всё же сожалел, что не смог завербовать подростка. Но ничего не поделаешь. Он мог быть мастером эмоциональной манипуляции, но он бессилен перед тем, кто ничего не хочет и ни о чём не заботится. Сердце дракона было сделано из стали и камня. Хуан отвечал только тогда, когда его раздражали. Несмотря на недостаток опыта в тактиках манипуляции, его интуиция была достаточно остра, чтобы разрушить планы Мори. — Почему ты вдруг о нём вспомнил? — Чуя поставил на стол два бокала с вином. Он ничего не имел против Хуана. Хотя Портовая Мафия и корпорация Хуан не были в дружеских отношениях, у них всё же были деловые связи. Да и Хуан всегда знал, где проходит граница. Например, в инциденте с Чёрными Ящерицами: если бы Хуан их убил, им действительно пришлось бы развязать войну в попытке отомстить за погибших товарищей. Если честно, Чуя даже мог понять Хуана. Сам он был результатом ужасного эксперимента, и все подозревали, что Хуан тоже стал жертвой чего-то подобного. О нём не было записей, подтверждающих рождение, и не было доказательств, что он вырос в Сурибачи. Либо он сбежал туда, либо долгое время был скрыт. Учитывая его жуткого дракона, ничего тёплого и светлого на ум не приходило. Чуя также испытывал смешанные чувства к Хуану. Технически они оба были из Сурибачи, но Хуан сделал то, чего Чуя не смог. Чуя был Королём Овец, лидером группы детей и подростков, которые объединились, чтобы выжить среди мусорных куч Сурибачи. Они просто пытались создать для себя лучшую жизнь. В итоге Чую предали друзья, и Овцы распались. Но Хуан справился. И он сделал куда больше, чем просто обеспечил своё выживание. — Он женится. — Что он… Что? ЖЕНИТСЯ?! — Чуя едва не выронил бокал с вином. — Хуан женится? Мори кивнул и толкнул через стол красный конверт. — Именно это и сказано в приглашении. Чуя был уверен, что уже пьян, хотя алкоголь даже не коснулся его губ. Он поставил бутылку на стол и, как к мине замедленного действия, потянулся к свадебному приглашению, чтобы изучить его. Конечно, он понимал, что это всего лишь сложенный кусок бумаги, раз она прошла проверку службы безопасности, но это не мешало ему быть предельно осторожным. Конверт был красным, с изысканным вырезанным узором в виде дракона, окружавшего сердце, у верхнего края. Под ним золотыми буквами красовался китайский иероглиф 囍, который, предположительно, символизировал свадьбу в культуре Хуана. — Ему же ещё нет восемнадцати, верно? Сколько ему? — Восемнадцать, — невозмутимо ответил глава мафии, наливая вино в оба бокала. — Самый законный брачный возраст. — Невеста — Бакуго Кацуки, — прочитал Чуя, и нахмурился. Он не помнил ни одной богатой семьи в Йокогаме с дочерью под таким именем, но имя казалось знакомым. — Разве это не тот парнишка-герой, который недавно был в новостях? — Именно он. — То есть, Хуан женится на подростке, бывшем ученике-герое, — недоверчиво пробормотал Чуя. — Он окончательно рехнулся. Хотя, если подумать, с головой у него с самого начала было не всё в порядке. — Их неоднократно замечали вместе на протяжении последней недели. Ах, Элис~ — пропел Мори, и в комнату вошла маленькая девочка. Она была с большими кудрявыми локонами, спускающимися ниже талии, и яркими голубыми глазами, напоминавшими фарфоровую куклу. Красное платье с пышными рукавами доходило ей до колен, а тёмные полосатые чулки завершали образ вместе с красными лакированными туфельками. — Моя Элис сегодня снова выглядит великолепно, не так ли? — Мори с широкой улыбкой подошёл к девочке. Чуя лишь закатил глаза, сдерживая комментарий. Мори был компетентным боссом, но у него была маленькая… неприятность. Глава мафии был откровенным педофилом, особенно когда речь шла об Элис. К остальным детям он относился вежливо, не переступая черту, но ничто не могло сравниться с его безумной привязанностью к этой девочке. — Ринтаро раздражает, — отрезала Элис, отталкивая Мори папкой, которую держала в руках. Это сразу сбило его улыбку. На глазах главы мафии появились слёзы, пока он бегал вокруг девочки, пытаясь вымолить у неё хоть крошечную улыбку. Это было унизительное зрелище, но Чуя предпочёл промолчать. — Что в папке? — спросил он, когда Мори переключился на обсуждение покупки новых платьев для Элис. — Просто фотографии Хуана и его новой невесты, — ответил Мори, вернувшись к нормальному состоянию, и раскрыл папку перед Чуей. Фотографии явно были сделаны втайне: большинство были размытыми или обрезанными под странными углами. На них был Хуан, весь в своём привычном мрачном величии. Парень всё ещё выглядел так, будто весь мир убил его отца или что-то в этом роде. Но рядом с ним стоял блондин с колючими волосами и ярко-алыми глазами. — Бакуго, — пробормотал Чуя, узнав парня по недавним новостям. Бакуго Кацуки действительно обладал красивым лицом. На большинстве фотографий парень был одет в более женственном стиле. Чуя не сказал бы, что Бакуго выглядел плохо, но это было ярким контрастом с образом, который обычно показывали в СМИ. В новостях Бакаго изображали грубым, взрывным хамом, который хвастался своей силой и причудой (кстати, боевая техника его действительно впечатляла Чую), но на этих снимках он выглядел мягче, менее готовым к взрыву. На фотографиях Бакуго выглядел более мягким, почти домашним. Они держались за руки, сидели плечом к плечу, делили традиционный японский зонтик, а на одной фотографии Хуан нес кучу пакетов с покупками, в то время как Бакуго кормил его заварным пирожным. Они выглядели как обычная подростковая пара на улице. Эта мысль так напугала Чую, что он не знал, стоит ли ему вообще притрагиваться к алкоголю сегодня или сразу напиться до беспамятства. То, что Хуан вдруг обрел сердце, было столь же безумно, как если бы Дазай утратил интерес к самоубийству. — Босс, — обратился он. — Что затевает Хуан? Не может быть, чтобы Хуан демонстрировал своего нового парня (теперь уже невесту) без какой-либо скрытой цели. Да, у Хуана иногда проявлялся странный моральный кодекс, но ему совершенно не было дела до других людей. Чуя не верил, что Хуан мог сойти с ума от любви за каких-то пару месяцев. — Я не знаю, но это мы и собираемся выяснить. — Мы серьёзно идём на свадьбу? — что, если это ловушка? — На неё пригласили и Агентство, — ответил Мори. — А ещё много других влиятельных фигур Йокогамы. Бизнес-партнёры и представители других значимых семей города тоже получили приглашение. Мори понимал, что это демонстрация богатства. Портовая Мафия иногда устраивала похожие приёмы для высокопоставленных лиц, чтобы укрепить связи. Свадьба — отличный повод собрать всех важных игроков. — Значит, я на буду телохранителем. — Именно. Как лидер Портовой Мафии, он не мог позволить себе прийти на большое и людное мероприятие в одиночку. Тем более что эти дети-герои тоже находились в городе. Судя по данным наблюдения, подростки не слишком-то придерживались правил. Мори всё ещё находил удивительно глупым их желание противостоять Хуану, несмотря на многочисленные предупреждения от Агентства. Если бы речь шла о другом эспере или Хуан не имел связи с Бакуго, несколько из этих героев точно потеряли бы по конечности. Ему, правда, было всё равно. Его договор с директором Недзу не включал обеспечение полной безопасности гостей. Пока они покидали Йокогаму живыми, Мори выполнял свою часть сделки. — Ну же, Элис, пойдём купим тебе новое платье! — радостно воскликнул Мори, пытаясь обнять девочку, но та увернулась, словно от заразы. — Не хочу! Примерять платья — это утомительно, — Элис надулся и скрестила руки на груди. — Но ведь у нас свадьба. Там будет много вкусной еды, и разве тебе не хочется взглянуть на невесту? — сладким голосом уговаривал Мори, наклоняясь, чтобы встретиться с девочкой взглядом. Хуан, конечно, обладал вкусом, противоположным Мори, но тот всё же был любопытен. Супруг знал такие тайны, до которых другие не могли добраться, и мог стать потенциальной возможностью для таких, как Мори. Единственный оставшийся вопрос — насколько сильно Хуан Зеку заботился о Бакуго Кацуки. Это было то, что Мори хотел оценить своими глазами.

***

— Это… — Дазай, закрой рот. — Но… — Не хочу ничего слышать, — Куникида бросил на мужчину справа сердитый взгляд. — Хуан Зеку женится на Бакуго Кацуки, — произнесла Наоми Танидзаки с другой стороны Куникиды. Она была частичной сотрудницей агентства, поскольку всё ещё училась в школе. Наоми имела длинные волосы, доходящие до бёдер, и глубокие серые глаза. С родинкой под левым глазом она совсем не походила на старшего брата. Обычно Наоми носила школьную форму, но так как сейчас были летние каникулы, на ней было простое светло-голубое платье до колен. — Старший брат! Давай тоже поженимся! — Наоми, я не думаю, что… постой! Не прыгай на меня! — закричал Танидзаки, когда сестра бросилась на него и повисла, как плюшевый мишка, выдавливая из него весь воздух. Его лицо покраснело, он пытался её отцепить. — Хуан и этот Бакуго делают это, и они примерно нашего возраста! — Это совсем другое! Тяжело вздохнув, Куникида выключил хаос из сознания и повернулся к их директору: — Что замышляет Хуан? — На данном этапе я думаю, что он сам не представляет, — Фукудзава потёр виски, уставившись на бомбу на своём столе. Красное и золотое свадебное приглашение раздражало глаз, а фантомная головная боль уже начала подступать. — Или он всё обдумал и делает это специально, как гигантский королевский плевок в сторону героев, — весело добавил Дазай, открывая банку с крабовым мясом. Это было бы вполне в стиле Хуана. За последние годы он проворачивал действительно жестокие мести. При всей своей зрелости он всё ещё оставался подростком. — Итак, кто скажет Айзаве? Я первый заявляю, что это буду не я. Лица остальных слегка скривились. — Обязательно ли нам их предупреждать? — спросил Танидзаки. — Даже если мы ничего не скажем, они всё равно увидят это в новостях, — новости Йокогамы не выходят за пределы города, но внутри города у них всё же есть свои телеканалы. Не было никаких сомнений, что репортёры слетятся к корпорации Хуан ради такого масштабного события. Другое дело — впустят ли их туда. — Хуан действительно увеличивает нам рабочую нагрузку, да? — Куникида сел, выглядя уставшим. Прошло три дня с тех пор, как те подростки столкнулись с Хуаном и их бывшим одноклассником. Пока большинство подростков придерживались правил и ограничивались экскурсиями по другим районам Йокогамы, находились отдельные дети, которые всё ещё утверждали, что Бакуго Кацуки в беде. Кёка, одна из членов агентства, уже несколько раз ловила того мальчика, Мидорию, когда он пытался ночью сбежать. Так что он был наказан и отправлен заниматься сортировкой документов в офисе агентства, где за ним всё время следили. Куникида не мог понять, не съел ли дракон мозги этим детям, но глупость должна же где-то иметь предел, верно? Хотя Фукудзава и отклонил просьбу Айзавы встретиться с Хуаном, он всё же отправил сотрудников пообщаться с местными жителями Сурибачи. Просто чтобы убедиться, что действительно нет никакого бывшего героического ребёнка, который оказался в серьёзных неприятностях с владельцем дракона. Но каждый, с кем они говорили, рассказывал одно и то же. Хуан встречается с Бакуго, и никаких признаков насилия нет. Их видели в Сурибачи, занимающимися… обычными делами пары. Ничего подозрительного. Ради всего святого, они даже не делали ничего дальше, чем держаться за руки или изредка целовать друг друга в лоб или висок. Это была сдержанная любовь, но казалось, что никто не мог в неё вмешаться. …Или, по крайней мере, так показалось Куникиде, когда он увидел их вместе под дождём. Бакуго был одет в простой топ с высоким воротником без рукавов и серые штаны-карго. На его одежде были традиционные узоры, но ничего чрезмерного. Единственным украшением был нефритовый браслет. Хуан же, как всегда, был холоден и бесстрастен, но он накинул свой плащ на плечи Бакуго и держал над их головами зонт. Деревянный зонт укрывал их, а капли воды стекали с расписанного на нём лотоса. Жители Сурибачи были так же удивлены, но быстро привыкли. Честно говоря, если бы Хуан решил встречаться с деревом или статуей, они бы, наверное, приняли это. Всё равно они не могли повлиять на его решения. Одна бабушка даже выглядела невероятно гордой, сказав: «Дети так быстро растут». Она жила в Сурибачи всю свою жизнь и видела, как менялся район, и как Хуан взрослел. Куникиде не хотелось признавать это, но, кажется, Дазай оказался прав, когда сказал, что дракон нашёл свою принцессу. Сокровище. Самое ценное. Хуан Зеку мог быть приручён. Йокогама становилась всё страннее с каждым днём. Наконец, Фукудзава встал. — Постарайтесь держать эту новость подальше от студентов, если это возможно. Не думаю, что эти дети воспримут это спокойно. Ему нужно было поручить Ацуши следить за этим Мидорией более внимательно. Для кого-то, кто был жертвой Бакуго на протяжении большей части своей жизни, зелёноволосый мальчик слишком быстро простил его и слишком сильно в него верил. Не было редкостью, что отвергнутые героической программой уходили в мир злодеев. Почему он думал, что Бакуго будет придерживаться героических принципов, оставалось загадкой для Фукудзавы, но это его не касалось. Пусть его классный руководитель разбирается с этим. Агентству нужно было лишь обеспечить, чтобы эти гости покинули Йокогаму целыми и невредимыми. — А приглашение на свадьбу? — спросила Наоми. — Оставьте. Мы идём. Должен же быть кто-то, кто займётся урегулированием возможных последствий, и, похоже, это предстояло сделать им.

***

Героям понадобилось больше времени, чем можно было ожидать, чтобы мобилизоваться. К моменту, когда Ястреб, семья Бакуго и Сэр Ночноглаз вместе с его стажёром прибыли в Йокогаму, прошло уже четыре дня с момента, как класс 1-А столкнулся с Бакуго. На самом деле, иначе и быть не могло. После первого инцидента Айзава обсудил всё с сотрудниками Агентства, а затем доложил о ситуации Недзу и полиции. Поскольку Йокогама находилась за пределами юрисдикции героев и обычной полиции, им пришлось связаться с местными властями Йокогамы и запросить, чтобы они отправили отряд для проверки состояния Бакуго. Те действительно отправили своих людей и сообщили, что не нашли ничего подозрительного или незаконного. Бакуго не пострадал и не хотел покидать Йокогаму. Им было нечего больше предпринять. Нельзя же насильно выдворить человека из города, если он не совершил ничего противозаконного. После этого Недзу пришлось связаться с Сэром Ночноглазом, в то время как Комиссия общественной геройской безопасности занималась организацией въезда лицензированных героев в Йокогаму (а бюрократия, как всегда, замедляла процесс). Конечно, нужно было также оповестить родителей Бакуго, и всем участникам требовалось время, чтобы уладить свои дела перед поездкой в Йокогаму. Когда они прибыли, их путь лежал в Вооруженное Детективное Агенство, где они должны были встретиться с Айзавой и остальными учениками. — Тётушка Мицуки, дядя Масару! К ним подбежал зелёноволосый парень с веснушками, едва семья Бакуго вышла из машины. Ястреб его вспомнил. Эта сила, проявившаяся на спортивном фестивале, могла соперничать с мощью Всемогущего, а тот факт, что парень ломал свои кости из-за своей же причуды, тоже трудно забыть. Если его информация была верна, Мидория был ещё и причиной, по которой Бакуго исключили из школы. Он был жертвой издевательств со стороны Бакуго. Это казалось странным. Ястреб вошёл в конференц-зал, чтобы обсудить детали с учителями Юэй, но оставил несколько перьев, чтобы следить за происходящим. Особенно за семьёй Бакуго, так как они уже находились на враждебной территории (то есть в Йокогаме). Почему-то агентство было довольно пустым в этот день, а один из старших сотрудников собирался присоединиться к ним чуть позже. — Изуку, — произнёс господин Бакуго с неуверенной улыбкой. Они обменялись парой фраз, пока девушка с длинными чёрными волосами подавала супругам чай. Вероятно, она была сотрудником агентства. Мидория волновался за состояние семьи Бакуго и рассказал о своей встрече с их сыном. Его голос звучал по-настоящему напуганно и обеспокоенно. Мальчик переживал за благополучие Бакуго Кацуки, и Ястреб его за это не винил. Любого бы передёрнуло, если бы он увидел, как живых людей разрезают прямо на его глазах. Мидория был всего лишь подростком. Самые тяжёлые травмы, которые он видел, были его собственными переломами. Он никогда не сталкивался со смертью, тем более с таким ужасом лицом к лицу, без предупреждения. Это должно было стать травмирующим шоком для всех этих подростков. — Каччан… с ним всё будет в порядке, — произнёс Мидория. — Даже герой №4 здесь. Каччан не хочет меня видеть, но я уверен, что он согласится встретиться с вами. Он… это не он сам. Может, этот Хуан что-то с ним сделал… Госопжа Бакуго перебила его: — Спасибо, что так заботишься о нашем паршивце. Тебе не нужно его прикрывать. Я не знаю, что на него нашло, но этот мелкий придурок прекрасно понимал, что творит, можешь мне поверить. Её слова прозвучали резко, но голос был дрожащим и хриплым, словно она пыталась сдержать слёзы. — Простите, — извинился Мидория. — Я не смог его остановить. — Не извиняйся. Мы знаем, что Кацуки плохо к тебе относился. Мы… Мы думали, вы просто отдалились друг от друга, но правда оказалась куда хуже, чем мы могли представить. Мы не заметили, как далеко это зашло… — признался господин Бакуго с оттенком вины и стыда в голосе. — Вы для меня всё равно остаетесь тётушкой Мицуки и дядей Масару. То, что сделал Каччан, — это не ваша вина, — голос Мидории стал увереннее, наполненным искренностью. — Я знаю, что вы видели, что то, как Каччан со мной обращался, было неправильно, и вы старались привлечь его к ответственности. Вы это делали, когда учителя и другие взрослые молчали. Вы пытались помочь Каччану. — Мы пытались его контролировать, — тяжело вздохнула госпожа Бакуго. — Но никакая дисциплина на него не действовала. Их разговор закончился, когда сотрудник агенства попросил супругов Бакуго присоединиться к Ястребу и остальным героям. Сотрудник агентства, который вышел их встретить, был привлекательным мужчиной с волнистыми тёмно-каштановыми волосами и орехово-карими глазами. Ястреб сразу понял, что этот человек будет сложным соперником. Также он не мог не заметить, что Дазай оделся особенно элегантно, будто у него намечалось важное мероприятие позже. Он представился как Дазай Осаму. Вел он себя вполне вежливо: улыбался, обменивался формальными рукопожатиями. Даже сделал комплимент госпоже Бакуго по поводу её внешности. — Не хотите совершить двойное самоубийство вместе со мной? — спросил Дазай с самой радостной улыбкой, какой только можно было себе представить, и застал всех врасплох. — …Боюсь, мне придётся отказаться, — ответила госпожа Бакуго, едва вернув себе самообладание. Подозрения Ястреба подтвердились: с этим членом Вооруженного Детективного Агентства было явно что-то не так. Айзава объяснил, что хобби Дазая — это самоубийство, и что он относится с глубоким уважением ко всем женщинам, будь то молодые девушки или пожилые дамы. — Какие у вас сейчас планы? — спросил Дазай, откашлявшись и мельком взглянув на часы, будто бы ненадолго отвлекшись от своих мрачных пристрастий. — Мы собираемся навестить моего идиота-сына и выяснить, что, чёрт побери, он задумал, — голос госпожи Бакуго звучал ледяным, но в нём сквозила неуверенная нотка, словно она пыталась скрыть бурю эмоций, готовую вырваться наружу. — Он всегда был трудным ребёнком, но это уже переходит все границы. Ещё одна его попытка привлечь к себе внимание после того, как его вытеснили из центра внимания. Меня уже тошнит от его избалованного поведения! — Мицуки, — попытался успокоить её муж. Он положил руку ей на плечо и слегка сжал его. — Прошу, Кацуки действительно может быть в беде. — В беде, которую он сам на себя навлёк, когда выставил себя таким образом на публике, — возразила женщина, сузив глаза. В этот момент сходство с Бакуго Кацуки стало ещё более поразительным: её лицо исказилось от раздражения. — Я говорила, что мы были с ним слишком мягкими. Однажды не останется никого, кто будет убирать за ним его беспорядки. Ястреб почувствовал лёгкое беспокойство в груди. Да, у Бакуго Кацуки была не самая лучшая репутация, но обвинять его в том, что он сам привлёк к себе подозрительных людей… это было слишком жестоко. Дазай не ответил. Его взгляд скользнул по семье Бакуго, и на мгновение показалось, что он о чём-то задумался, но он быстро вернул себе обычное выражение лица. — Наша первоочередная задача — найти Бакуго Кацуки, — вмешался Ночноглаз строгим тоном, обращаясь к остальным, особенно к Айзаве и Дазаю. — Я полагаю, вы уже знаете, где он может находиться? — Он должен быть в корпорации Хуан, — ответил Айзава, который уже пытался договориться о встрече с Хуаном Зеку. Подземка привела их в город Сурибачи. На первый взгляд, кроме влияния китайской культуры, Сурибачи не выглядел ничем примечательным. Штаб-квартира корпорации Хуан представляла собой простой небоскрёб. Лобби было оформлено более богато: гигантские резные деревянные стены по обе стороны и потолок, расписанный журавлями и драконами, окружавшими спиральную люстру. Секретарь, встретивший Айзаву, был с ним крайне вежлив. С идеальной улыбкой и сладким, как песня, голосом она сообщила, что их босс слишком занят, чтобы встретиться с ним. Айзава подумал было о том, чтобы устроить засаду прямо в лобби, но вооружённая охрана (он был уверен, что это бывшие заключённые) не слишком обрадовалась этой идее. У них был строгий приказ: не пускать сотрудников Юэй на территорию компании. — Тогда давайте пойдём, — сказал господин Бакуго. Он выглядел уставшим, но в его тёплых карих глазах плескалась тревога. Остальные одобрительно закивали. — …Дело в том, что я думаю, сегодня будет не лучшее время, — наконец признался Дазай с каким-то странным выражением лица. На миг его губы дрогнули в подобии призрачной улыбки. — Сегодня во всём городе Сурибачи будет очень много дел. Думаю, ни у Хуана, ни у Бакуго не найдётся времени поговорить с вами наедине. — Что ты имеешь в виду? — уточнил Ястреб, настороженно глядя на Дазая. — Бакуго Кацуки сегодня женится на Хуане Зеку, — ответил Дазай, словно это был самый обычный факт. — Именно поэтому большая часть сотрудников сейчас отсутствует. Его самого уже ждали на церемонии, но внезапный звонок от правительства с уведомлением, что герои и семья Бакуго едут к ним, изменил планы. Дазая оставили встречать гостей. Фукудзава, вероятно, беспокоился, что тот сделает что-нибудь глупое и испортит настроение молодожёнам. Недоверие, конечно, было обидным (враньё — Дазай прекрасно знал, что его привычка провоцировать людей сыграла здесь ключевую роль). Но он не был полным сорвиголовой. Это ведь свадьба! У него не было причин срывать столь радостное событие. А вот у этих героев и семьи Бакуго причины точно есть. До сих пор они ничего не сказали Айзаве, потому что, во-первых, это было решено в последний момент, а во-вторых, официальное приглашение от Хуана пришло только прошлой ночью. Казалось, что Хуан специально задержал приглашение, чтобы застать их врасплох. Дазай всё же считал, что вся эта поспешность была связана с прибытием героев. — ЧТО? — закричала госпожа Бакуго, словно земля ушла у неё из-под ног. — КАКОГО ЧЁРТА, О ЧЁМ ЭТОТ КРИКЛИВЫЙ ЩЕНОК ДУМАЕТ? — Наш Кацуки… ЖЕНИТСЯ?! — воскликнул господин Бакуго, не менее шокированный. — Но он же несовершеннолетний! Как такое вообще возможно? Ястреб, Ночноглаз и Тогата тоже выглядели ошарашенными. Никакая подготовка не могла подготовить их к такому развитию событий. Ястреб задумался, что его обучение, даже тайные курсы от Комиссии, явно не включали урок «Как сорвать подростковую свадьбу 101». Ночноглаз же испытывал некоторые проблемы, связанные с видением будущего других людей (Ястреб подозревал, что это как-то связано с травмой из прошлого). Перед въездом в Йокогаму он лишь быстро убедился, что никто из них не погибнет в течение первого часа поездки. — В Йокогаме человека могут признать достаточно зрелым с шестнадцати лет, — пояснил Дазай. — Из-за прошлых войн и большого количества сирот возраст совершеннолетия здесь был снижен. По остальной Японии он остаётся восемнадцать, но в этом городе подростки часто живут самостоятельно и подписывают документы без опекунов. Что до брака… это редкость, но случается. — И вы только сейчас нам это говорите? — процедил Айзава сквозь зубы. От него буквально исходила волна раздражения и ярости. — Сказать раньше ничего бы не изменило, — пожал плечами Дазай и холодно посмотрел на всех. — Ваши дети, честно говоря, не отличаются умением избегать проблем. Вот уж не думал, что скажу это, но мы стараемся сделать всё возможное, чтобы они не покончили с собой. — Как это «ничего нельзя сделать»? — возмущённо выкрикнула госпожа Бакуго. — Мы его законные опекуны, и мы этого не разрешали! Он был исключён, сбежал, бог знает чем занимался последние месяцы, а теперь даже не удосужился рассказать родителям, что собирается жениться! Её лицо исказилось от злости, словно она была готова взорваться в любую секунду. — Где проходит свадьба? — ледяным голосом спросила она, хотя её глаза горели настоящим пламенем. — Мы остановим это. Я скажу этому дрянному сыну всё, что о нём думаю. Пока мы здесь волновались и убирали за ним его проблемы, он что, решил окончательно угробить свою жизнь?! Её рука с грохотом опустилась на стол. Тяжёлая деревянная поверхность содрогнулась под её гневом. Ястреб заметил, как Дазай натянуто улыбнулся — слишком вежливо. В голове у него зазвенели тревожные колокольчики. — Если вы действительно хотите отправиться туда прямо сейчас, я отвезу вас, но есть несколько вещей, которые вам стоит учесть, — мужчина указал на дверь. — Пожалуйста, я всё объясню по дороге. Сурибачи — это не то место, которое можно сравнить с чем-то, что вы видели раньше. Ястреб напрягся от этого заявления. Он встретился взглядом с Ночноглазом, и на их лицах отразились одинаковые смешанные чувства — настороженность и непонимание. Король Влад и Тогата должны были остаться позади, чтобы присматривать за студентами. Тогата даже предложил отвлечь их 40 на 1 тренировочным боем, если агентство разрешит использовать пустырь за зданием. Это должно было помочь удержать их от просмотра новостей. Дазай безразлично махнул рукой, позволяя этому плану свершиться. Вскоре Ястреб и остальные направлялись в Сурибачи. Супруги Бакуго сидели напряжённые, перешёптываясь резкими фразами, сжатые кулаки выдавали их готовность к битве. По пути Дазай рассказывал, что им следует знать о Хуане Зеку и самом городе. С каждым его словом крылатый герой чувствовал, как сердце медленно опускается к пяткам. Не трогай то, что принадлежит дракону. А они направлялись украсть его невесту. Эта битва будет куда сложнее, чем можно было ожидать.

***

Всё это было реальностью. Чуя сразу почувствовал атмосферу праздника, как только они вошли в Сурибачи. Люди улыбались, дети смеялись и бегали повсюду. Красные фонари и ленты свисали с нитей, протянутых между зданиями. Взрывались фейерверки, собранные в пучки, напоминающие гроздья винограда, и треск сливался с хором смеха, звенящего в воздухе. Несмотря на короткое уведомление, свадьба была организована слишком хорошо. Даже слишком. Чуя не был экспертом в китайской культуре, но он слышал о традиции «красного приданого на десять миль». Главная дорога была перекрыта для процессии, в которой невеста и её приданое должны были пройти. Это был целый парад, который, казалось, не имел конца. Люди в одинаковых красных костюмах танцевали и взрывали фейерверки. В сопровождении оркестра звучали удары барабанов, вибрировавшие по мостовой, а громкие звуки духового суона наполняли улицы традиционной свадебной музыкой. Чёрные автомобили и украшенные кареты с приданым, запряжённые лошадьми, двигались под охраной полиции, поддерживающей порядок с обеих сторон дороги. Это был явный показатель богатства. Хотя семья Бакуго жила в достатке, они не были чрезвычайно состоятельными. Всё это, без сомнений, организовал Хуан. Среди приданого были рулоны изысканного шёлка и коробки с золотом, что лишь подтверждало роскошь мероприятия. Невесту везли в паланкине, который несли восемь мускулистых мужчин. Увидеть саму невесту было невозможно — стены и крыша паланкина были укреплены. Это была настоящая работа искусства: ярко-красное дерево с замысловатыми узорами из золота. Золотые и алые кисточки свисали с четырёх углов, покачиваясь в такт движению процессии. Вместо простого кресла паланкин напоминал небольшой храм, готовый принять божество. — Хуан действительно выкладывается на полную, — заметил Чуя, поднимая Элис, чтобы она могла лучше видеть. Маленькая девочка с начала парада была полностью поглощена происходящим. Именно её нытьё о том, что она хочет увидеть шествие, заставило их выйти из машины. Элис была в светло-розовом платье, в то время как Чуя и Мори надели дорогие тройки. — Что бы там ни говорили о Бакуго на людях, если он смог заставить Хуана пойти на такое, он точно не просто потерянный подросток или хулиган, — продолжил Чуя. — Хуан действительно преуспел за последние годы, — согласился Мори, с долей зависти наблюдая за роскошным зрелищем. Он поймал одну из свадебных конфет, которые раздавали участники парада, и передал её Элис, слишком увлечённой происходящим, чтобы возмущаться вкусом. Покинув толпу, они направились к зданию корпорации Хуан, где должна была пройти свадьба. Охрана была на высоком уровне, но для Чуи это не стало бы серьёзным препятствием, если бы он захотел действовать всерьёз. Единственной реальной угрозой оставался сам Хуан — совершенно иной тип «фрика», чем Дазай. — Говорил же, что он за всеми следит, — пробормотал Чуя себе под нос, когда они вышли из машины. Вокруг башни корпорации Хуан кружил гигантский дракон. Это было чудовищное существо, чьи зловещие глаза внимательно изучали толпу. Гравитационный эспер не сомневался, что дракон всё это время не спускал глаз с невесты и наверняка открыл бы огонь, если бы кто-то осмелился что-то предпринять. И да, дракон дышал огнём, что означало, что он мог атаковать даже с большого расстояния. Ещё одна причина, почему Чуя считал, что Хуан слишком похож на него самого. У обоих были силы, которые казались выходящими за рамки человеческих возможностей. — Невеста прибыла, — тихо заметил Мори. Свадебные гости собрались по обе стороны главного входа, готовые стать свидетелями момента, когда невеста выйдет из своего паланкина. Хуан стоял у огромной двери из пуленепробиваемого стекла (потому что это был стандарт в Йокогаме). Он был облачён в красное, золотое и чёрное. Большую часть его одеяния составляла алая мантия с золотыми узорами дракона, тянущимися по его длине. Золото также украшало высокий воротник, который пересекался на груди. Под мантией были тёмные брюки и подходящие чёрные и золотые сапоги. На предплечьях Хуана красовались чёрные наручи, украшенные теми же узорами, что и сапоги. Его волосы были заплетены в длинную косу, спадающую на спину. Он всё ещё носил свои привычные красные серьги, но заменил остальной пирсинг на украшения из нефрита. Нефритовый кулон свисал с чёрного пояса. Разумеется, часть Дракона, как всегда, была обвита вокруг его тела. Хуан не улыбался, но выглядел… более расслабленным. Разница была едва уловимой, но факт того, что он устроил весь этот праздник, говорил сам за себя: он, похоже, был доволен. В руках юноша держал красный шар из лент, примерно размером с баскетбольный мяч. Чуя не знал, зачем он нужен. Мужчины, несшие паланкин невесты, осторожно опустили его на землю. Хуан подошёл ближе, и один из когтей Дракона аккуратно приподнял занавес. Его хозяин протянул руку. Первое, что Чуя увидел, была бледная рука с маникюром — ногти, покрытые красным лаком, были украшены мелкими стразами. Затем из паланкина вышел Бакуго, явившийся всем взглядам. Его наряд был ещё более потрясающим, чем у жениха. Красное одеяние струилось к его ногам, образуя шлейф. Золотые фениксы украшали его свадебное платье. Пояс был нежно-золотым, покрытым изысканными вышитыми узорами и цветами. На талии висел нефритовый кулон. На шее Бакуго было простое бриллиантовое ожерелье. Лица Бакуго нельзя было увидеть из-за полупрозрачной красной вуали, покрывавшей его голову. Однако по форме вуали было ясно, что на голове блондина красовалась корона-феникс, традиционное свадебное украшение. Она выглядела массивной. Чуя различил очертания золотых кистей и тонких цепочек из рубинов и золота, свисающих по бокам. Тонкие золотые нити были сплетены в узоры листьев и цветов. Маленькие фениксы на короне были сделаны из жемчуга и рубинов. Бакуго выглядел восхитительно. Улыбка Хуана приподнялась. Кривая его губ была не широкой, но она отличалась от его обычной равнодушно-кровожадной ухмылки. Мягче. Теплее. Почти воодушевлённой. Будто он держал в руках весь мир. Невеста взяла один конец ленты, а Хуань держал другой, что заставило красный шар оказаться подвешенным между ними. — Это символ их союза, — тихо пояснил Мори. Хуан повёл Бакуго по красной дорожке и вверх по ступеням, а гости последовали за ними. Внутрь были допущены только приглашённые, но люди в Сурибачи продолжали праздновать снаружи, наслаждаясь выступлениями артистов и разделяя радость. Всё шло по плану. Люди Сурибачи прекрасно знали правила и, кажется, никто не хотел портить большой день Хуана. А ещё гигантский дракон, наблюдающий за толпой сверху, был более чем достаточной причиной для соблюдения порядка. За все эти годы, хотя обычные граждане мало что знали о способностях, они, вероятно, думали, что дракон — это причуда Хуана. Чуя шел позади Элисы и Мори, внимательно осматриваясь на случай возможной опасности. Хуан устроил свадебное торжество в одном из больших выставочных залов своей компании. Гостей в действительности было не так много, и пространства оказалось более чем достаточно, чтобы разместить всех. Красные ленты свисали с потолка, между хрустальными люстрами висели фонари, а вокруг расставили круглые столы. По залу протянулась дорожка из красного ковра, ведущая к возвышенной сцене. Что-то в этом оформлении казалось странным. На сцене стояли четыре деревянных стула: два с каждой стороны небольшого круглого стола, покрытого красной тканью. Этот стол напоминал небольшой алтарь — на нем лежали подношения, а также горел благовонный дым. Все четыре стула были повернуты к гостям. Сами стулья выглядели как произведения искусства: на их спинках были вырезаны изображения двух драконов, и они казались тяжелыми. За ними висела большая красная занавесь с золотой иероглифической надписью, идентичной той, что была на свадебных приглашениях. В углах сцены стояли два ведущих: мужчина в изысканном смокинге и женщина в элегантном голубом ципао. Гости рассаживались по назначенным местам. Чуя заметил на одном из столов Сакагучи Анго из Отдела по делам Одарённых. Это был молодой человек с короткими серо-черными волосами и светло-серыми глазами. Над левой стороной его губ виднелась родинка, а лицо украшали круглые очки в металлической оправе. Анго кивнул им в знак приветствия. За другим столом сидели Фукудзава и основные члены Вооруженного Детективного Агентства. Их взгляды с Мори пересеклись лишь на мгновение, после чего оба демонстративно отвернулись, стараясь игнорировать друг друга. Это место явно не подходило для того, чтобы ворошить их давние споры. Чуя хмуро подумал, что подростки, должно быть, очень серьезно настроены по поводу этой свадьбы. Всё же ему казалось, что здесь кроется какой-то подвох или шутка, но всё, что он видел до сих пор, говорило о том, что Хуан и Бакуго действительно относились к этому серьезно. Жених и невеста стояли перед сценой, прямо перед стульями. Ведущие поочередно произносили вводные речи и приятные комплименты, чтобы немного разрядить атмосферу. Затем их интонации стали серьезнее. — Дамы и господа, настал торжественный момент! — радостно провозгласила ведущая. В культуре Хуана, как оказалось, всё имело значение: лучшие дни для свадьбы, неблагоприятное время для выхода из дома и так далее. Даже каждая стадия церемонии соответствовала определенному времени по лунному календарю. Ведущий прочистил горло. — И Бай Тянь Ди! — произнес он. Женщина перевела: — Поклон небесам и земле за благословение этого союза. Хуан и Бакуго поклонились алтарю. Работник, одетый в черное, установил на один из стульев мраморную табличку. Чуя, не будучи особенно осведомленным, все же отметил, что обычно на таких табличках выгравировано полное имя покойного. На этой же был только китайский иероглиф фамилии Хуана. — Эр Бай Гао Тан! — второй поклон — родителям. Подростки немного разошлись в стороны и поклонились стульям. — Его отец, — тихо заметил Мори. — Судя по тому, где стоит табличка, отец Хуана уже умер. Это они и так подозревали. У Хуана в Йокогаме не было ни семьи, ни близких друзей. Никто из гостей не задал вопросов о том, почему остальные три стула остались пустыми. — Фу Ци Дуй Бай! Это был заключительный момент. Подростки повернулись друг к другу лицом и снова склонили головы. Когда они подняли их, сверху раздался залп конфетти. Мелкие разноцветные кусочки бумаги осыпали гостей. Чуя непроизвольно напрягся из-за воспоминаний о громких звуках — рефлекс, выработанный за годы работы в мафии. Зал наполнился аплодисментами, к которым присоединились и трое представителей Портовой Мафии. Хуан не любил много говорить, поэтому пропустил большую часть формальностей, что Чуя оценил. Свадьбы часто быстро становятся скучными из-за множества тостов и монологов. Подали еду, а в зале зазвучали смех и веселье. На сцену вышли танцоры, и заиграла музыка. Чуя наслаждался происходящим. Ему нельзя было пить крепкое вино, поскольку он должен был оставаться начеку ради защиты Мори, но от вкусных блюд он не отказывался. Кроме того, поблизости не было надоедливой Скумбрии (он же Дазай), чтобы вывести его из себя. Честно говоря, было странно, что Дазай упустил такую прекрасную возможность позлорадствовать над Хуаном, но Чуя не жаловался. Молодые влюбленные ходили между столами, приветствуя гостей. Они не придерживались всех традиций строго. Бакуго так и не поднял свой вуаль, так что никто не мог ясно видеть его выражение лица. Но он выглядел спокойным, пока Хуан направлял его к различным столам. Украшения на нем тихо позвякивали при каждом его движении. Это было странно. Драконовладелец держал бывшего ученика героической академии так, словно тот был сделан из тончайшего стекла, словно в мире не существовало сокровища дороже. Чуя сделал еще один глоток воды, пытаясь подавить свое недоверие. Он заметил, что другие поступали так же, только вместо воды они опустошали бокалы с алкоголем. — Мы за вас рады, — сказал Мори, когда жених и невеста подошли к их столу. Он поднял бокал вина в жесте тоста. — Должен сказать, эта свадьба оказалась настоящим откровением. Ты, как всегда, дерзок, но, признаться, я не ожидал чего-то настолько роскошного. «Дерзкий» — возможно, слишком мягкое слово. Чуя скорее назвал бы это безумием. Хуан женился на несовершеннолетнем, на человеке того же пола, да и к тому же, Бакуго имел далеко не безупречную репутацию. Юного блондина недолюбливали многие за пределами этого зала, и он явно не был лучшим кандидатом на брак, если учитывать имидж компании Хуана. Хотя Мори или другие силы Йокогамы этим нисколько не обеспокоились бы. Они скорее встревожились бы, если бы Хуан женился на ком-то из влиятельной семьи и таким образом увеличил свое могущество. — Это немного поспешно, но придется довольствоваться тем, что есть, — ответил Хуан, подняв свой бокал, чтобы чокнуться с Мори. Чуя едва сдержался, чтобы не стукнуть его по голове. Этому ребенку и этого казалось недостаточно? Если у Мори и были такие же мысли, он никак их не выдал. — Должно быть, это прекрасно — быть настолько влюбленным. Правда, Элис? Девочка ничего ему не ответила. Она, казалось, была очарована роскошным убранством украшений и замысловатыми узорами на наряде невесты. — Почему вы кланялись камню? — невинно спросила Элис, ее большие глаза перемещались с жениха на невесту. Линия челюсти Хуана напряглась. Мори с легким вздохом положил руку ей на плечо, извиняясь за ее слова. Бакуго медленно покачал головой, и его фениксовая корона тихо зазвенела. Он осторожно вложил конфету в руку Элис и спокойно объяснил: — Это табличка в честь отца Зеку. Она здесь, чтобы его дух мог присутствовать на свадьбе. Его голос был мягким и спокойным, совсем не таким, каким Чуя слышал его во время спортивного фестиваля. От блондина исходил сладкий аромат, который Чуя тоже заметил. — Тогда почему стулья на вашей стороне пустые? — спросила девочка. Плечи Бакуго напряглись. — Они здесь не приветствуются, — с ледяным тоном выплюнул Хуан, сверкая взглядом на Мори. Это были вещи, которые не требовалось проговаривать вслух, и все они это понимали. Хуан обвил рукой талию Бакуго. — Лучше без них. Прежде чем Элис могла снова что-то сказать, Мори мягко прижал руку к ее рту, чтобы заставить замолчать. — Прошу прощения, сегодня она слишком любопытна, — мягко сказал он и попытался отвлечь девочку, вернув ее внимание к еде. — Чуя, почему бы тебе не вручить свадебный подарок, который я приготовил? Чуя снял шляпу и уважительно поприветствовал пару. — Поздравляю, — произнес он и вручил черную коробку с темно-красной лентой. Он был искренен. Несмотря на то, что они далеко не всегда оказывались по одну сторону, он был рад за подростка, который нашел себе того, кто будет рядом. Чуя не обязан был любить Хуана Зеку, чтобы признать все хорошее, что тот сделал за последние годы. — Спасибо, — поблагодарил Бакуго, и официант забрал подарок для них. Кроме того, что он был невестой, он выглядел… нормальным. Чуя не заметил на нем ни намека на агрессию; он казался изящным, совсем не таким, каким его описывали в СМИ. И тут все услышали шум у входа. Громкие крики и звук каблуков, стучащих по плитке, привлекли внимание всех присутствующих. — Уберите свои руки! — резкий высокий голос заставил уши Чуи звенеть. Он увидел золотистые волосы, мелькнувшие из-за спины охранника. — ЭТО МОЙ СЫН! Я имею право видеть его! КАЦУКИ! Я знаю, ты здесь! Выйди и поговори с нами вместо того, чтобы прятаться и убегать, как трус! — Что происходит? Подобные вопросы зазвучали и за другими столами гостей свадьбы. Некоторые из них обратили свои взгляды на блондинистую невесту. Пальцы Бакуго, сжимавшие руку Хуана, побелели от напряжения, и слабые подрагивания пробежали по его костяшкам. Хуан мягко похлопал его по руке, пытаясь успокоить. Теперь Чуя мог разглядеть источник шума. Женщина, выглядевшая словно гендерсвап-версия Бакуго Кацуки, была одета в серое платье-пиджак. Она высоко подняла подбородок, а каждое её движение сопровождалось уверенными, намеренными шагами. Её губы были плотно сжаты, а взгляд приобрел хищное выражение, когда она заметила пару в красных нарядах. В её фигуре чувствовалась первобытная угроза — будто она могла растерзать любого, кто встанет на её пути, голыми руками. За её спиной следовали молодой блондин с красными крыльями и мужчина средних лет с каштановыми волосами. Женщина резким поворотом на носках обошла охрану и направилась прямо к молодым супругам. — Кацуки! — её рука метнулась вперёд, как коготь, готовый обрушиться на добычу. Хуан мгновенно оказался между ней и своей невестой, перехватив её запястье прежде, чем рука успела опуститься. — Отойди, — прорычала она, прищурившись, словно осознав, что перед ней жених. — У меня к тебе тоже найдётся пара претензий, но сначала я хочу убедиться, что с Кацуки всё в порядке. — С ним всё хорошо, пока он не видит твоего лица, — Хуан грубо оттолкнул её руку, и она пошатнулась назад, удержанная от падения каштановолосым мужчиной. — Вы не приглашены сюда не просто так. — Это абсурд! Я его мать, я родила и воспитала его! Он несовершеннолетний, и я не давала своего согласия на этот брак! У вас нет права лишать меня возможности видеть моего сына! — Я не позволю вам даже пальцем тронуть мою жену. Оба голоса звучали с пугающей долей одержимости. В их тоне читалась не только собственническая нотка, но и элемент контроля, особенно в том, как женщина произнесла слово «мой». — Он не твоя жена. Эта свадьба — просто нелепый фарс, — выплюнула она с презрением. — Кацуки, — каштановолосый мужчина произнёс его имя дрожащим, полным боли голосом. — Т-ты нас слышишь? С тобой всё в порядке? — Он пытается убедить себя, что его сына заставили, — раздался знакомый голос у стола Чуи. Этот голос он бы узнал, даже если бы оглох. — Какого чёрта ты делаешь за нашим столом, Дазай? — прошипел Чуя, стараясь, чтобы никто, кроме него, этого не услышал. Остальные были слишком увлечены ссорой, чтобы заметить лишнего гостя за столом. — Не говори, что это ты устроил всё это. — Конечно нет, — ответил Дазай, спокойно наполняя тарелку едой и наливая себе бокал лучшего вина со стола. — Я просто приехал с ними в одной машине. Агентство размещает гостей из Юэй, так что они всё равно бы добрались сюда, со мной или без меня, — он сделал небольшой глоток и добавил: — Я предупреждал их не делать этого сегодня. Чуя закатил глаза. Рассказывать родителям, что их сбежавший ребёнок собирается жениться, было идеальным способом вызвать бурю. — Они пришли раньше, чем ожидалось, — задумчиво произнёс Мори. — На списке был ещё один герой. Где он? — Снаружи. Вместе с Сотриголовой они организовали лазейку, чтобы птица смогла провести Бакаго внутрь. — Эта птица станет жареным наггетсом, если решит использовать свою причуду здесь, — Чуя почувствовал холодное напряжение, исходящее от Хуана. Он заметил, как члены агентства начали подниматься со своих мест, но их остановил Фукудзава. Хорошо, если бы они попытались вмешаться сейчас, это только ухудшило бы отношения с Хуаном. Кроме того, до драки ещё далеко, и вмешиваться рано. Громкие крики с того конца зала стали ещё более напряжёнными. — Он слишком молод для брака! Мы его родители! Мы пытаемся защитить его от людей, которые хотят его использовать! От таких, как ты! — Забавно слышать это от человека, который бьёт его каждый день, — ответил Хуан ледяным тоном. Ах, теперь это переходило в стадию семейной драмы, где всплывают грязные секреты, а всё вокруг превращается в хаос. — Хочешь вина? — предложил Дазай, подняв бутылку. Чуя вздохнул, но протянул бокал. Он наполовину наполнил его водой, прежде чем сделать небольшой глоток. Разбавлять такое вино водой было почти преступлением, но ему нужно было оставаться бодрым и готовым к возможному развитию событий. Если Хуан потеряет самообладание, всё может закончиться плохо. Мори тоже налил себе ещё вина и откинулся на спинку стула. А Дазай, прихватив тарелку с едой, незаметно направился к столу агенства. — Бьет его? — фыркнула мать Бакуго. — У него эго втрое больше головы. Он не умеет себя контролировать. Все видели, как он вел себя на национальном телевидении. Его истерики стоили ему не только репутации, но и места среди героев. Его отец и я до сих пор расхлебываем последствия его ошибок. Мы стараемся держать его в узде, чтобы он не натворил ещё чего-то глупого, как, например, то, что он делает сейчас. Её грудь тяжело вздымалась, но в стойке ощущалась уверенность — она явно считала, что контролирует ситуацию. — Кацуки, я знаю, что ты меня слышишь. Ты уже доставил всем слишком много проблем, и ты не можешь вечно убегать от своих ошибок. Этот фарс заканчивается сейчас. Ты возвращаешься домой и начинаешь отвечать за свои поступки, начиная с извинений перед Изуку и всеми твоими бывшими одноклассниками. Невеста вздрогнула под своими многослойными красными одеждами. Это было отличной возможностью для женщины продолжить. — Разве ты не понимаешь, что уже достаточно нас опозорил? Когда станет известно, чем ты занимаешься в Йокогаме, медиа устроят такую бурю, что она затмит всё, что было раньше. Они раскопают и выставят напоказ твои истерики и припомнят всё, что ты делал в средней школе. Это была угроза, попытка запугать. Она, скорее всего, не собиралась выворачивать грязное бельё на публику, но кто сказал, что этого не сделают другие? Даже Чуя с его прагматичным умом легко понял этот манёвр. — Я никуда не вернусь, — наконец заговорил Бакуго, до этого молчавший. Он взял Хуана за руку, и они остались стоять рядом. Голос был спокойным, но решительным: — Я женюсь на нём, несмотря на всё, что ты скажешь. Не знаю, что тебе наговорили Изуку и остальные, но здесь мне абсолютно нормально. В выражении госпожи Бакуго мелькнуло возмущение и лёгкая растерянность. — «Нормально» — это, по-твоему, наряжаться девчонкой и прятаться за чужой спиной всю оставшуюся жизнь? Быть красивой игрушкой на полке и ничем больше? Я тебя не так воспитывала, — её терпение, кажется, иссякло, как и готовность выслушивать ослушания своего ребёнка. — Если на то пошло, я должна подать на него в суд за укрывательство беглеца. — Он дал мне дом, когда вы вышвырнули меня из вашего, — голос Бакуго стал громче. Вашего дома. Чуя заметил, что на лице Мори мелькнула та же мысль, что и у него. Они видели достаточно, чтобы уловить тревожные сигналы. Для Кацуки дом его родителей больше не был домом. Это была не просто подростковая вспышка гнева. Между парнем и его родителями пролегала пропасть, глубокая, как океан. — Перестаньте, оба, — вмешался господин Бакуго, которого Чуя предположительно принял за отца мальчика. В уголках его губ залегли усталые морщинки. — Пожалуйста, мы на публике. Всё заходит слишком далеко. Кацуки, нам нужно поговорить. Я понимаю, что ты думаешь, будто мы все против тебя, но тебе всего шестнадцать. Женитьба — это не выход. Мы слышали… — он замялся, не решаясь продолжить, но в его глазах появилась новая решимость, когда он заметил, как потемнело выражение лица Хуана. — Мы слышали о нём плохие вещи. Тебе нужно это обдумать. — Я уже всё обдумал. Почему вы считаете, что знаете его лучше, чем я? — Я не знаю, — признался мужчина. — Но порядочный человек не стал бы пользоваться чьей-то слабостью ради собственной выгоды. — Это была моя идея. Эта свадьба — моё решение. Чтобы уйти от вас всех, — последовала короткая пауза. — Я не собираюсь становиться героем, но здесь у меня есть… — И чья это вина?! — перебила его госпожа Бакуго, сузив свои алые глаза до щёлочек. Она сверкнула взглядом на сына. — Ты всё испортил, а потом отказался исправлять свои ошибки! Твой учитель дал тебе второй шанс, Изуку умолял, чтобы тебе сохранили место, которого ты не заслуживаешь! Вместо того чтобы проявить благодарность или хоть немного раскаяния, ты просто не можешь держать язык за зубами и вести себя прилично. Рано или поздно кто-то серьёзно пострадает, и это будет на твоей совести! Мы не сможем вечно расхлёбывать твои проблемы! Что-то в её словах вызвало у блондина сильную реакцию. Чуя это видел, как на ладони. Кацуки напрягся, словно олень, попавший под свет фар. Его пальцы сжались в кулаки, мышцы на руках застыли, словно каменные, а после резкого вдоха он замолчал. Его лицо скрывала прядь волос, но Чуя чувствовал, что сейчас он погрузился в свои мысли, полностью отрезанный от реальности. Переведя взгляд на Мори, Чуя остался на месте. Крики, толкотня, шум. Пернатый герой пытался прорваться через охранников. Его перья топорщились и беспорядочно шевелились. Госпожа Бакуго пыталась обойти Хуана, в то время как господина Бакуго оттеснял другой охранник. Невеста всё ещё стояла как вкопанная, её плечи слегка дрожали. Что-то мелькнуло за спиной крылатого героя. Яркая вспышка красного метнулась по краю зрения Чуи, устремляясь к Бакуго Кацуки. — Чёрт, понеслось, — пробормотал Чуя, вдавив шляпу пониже. Мгновение — и он уже стоит перед Мори и Элис, поставив ноги на ширину плеч. Его мышцы напряглись, готовясь к возможной драке. Он услышал это. Все услышали. Рёв зверя обрушился на барабанные перепонки присутствующих, словно мощный удар. Казалось, звук пронизывал их кости, путешествуя внутрь и потрясая до самых основ. Чуя сжал кулаки, и сеть трещин расползлась по земле под его ногами, пока он ощущал, как мозг сотрясается от вибраций. Несколько гостей рухнули на землю, их колени подкосились. Чуя резко вдохнул. Если было что-то, что он ненавидел в Хуане, так это вот это. Рёв дракона проникал в глубинные, инстинктивные слои разума, внушая страх и притупляя волю к сопротивлению. На этот раз Хуан, похоже, немного ослабил силу звука — никто не потерял сознание. Спиральный Дракон был создан, чтобы убивать. Мифическое существо вновь явило себя. Его брюшная сторона была широко открыта, странная чёрная материя, переплетённая бледными линиями, окутывала его владельца и невесту защитным коконом. Игнорировать его присутствие было невозможно. Само его существование ощущалось, как лезвие косы смерти, зависшее над головами всех собравшихся. Красные перья сыпались на землю. Все остановились. Никто не двигался. Никто не говорил. Никто не дышал. Смерть была рядом и громко стучалась в двери каждого. Глаза величиной с корзины для белья вращались на 360 градусов, внимательно осматривая всех гостей на свадьбе. Наконец, эти мутные и странные глаза остановились на блондинке впереди. Госпожа Бакуго упала на землю, возможно, подвернув лодыжку. Её лицо побледнело, все краски и горящий гнев ушли без следа. — Этот цирк затянулся достаточно. Сегодня моя свадьба, и я не собираюсь портить её грязью крови, — медленно и твёрдо произнёс Хуан, выговаривая каждую слог с опасной низкой интонацией, будто сквозь стиснутые зубы. Он прижал Бакуго ближе к себе, крепко обняв юношу, чтобы успокоить его. Однако взгляд его глаз был далёк от тёплого. — Выведите незваных гостей. Охрана вынырнула из оцепенения и грубо схватила семью Бакуго, вытаскивая их за дверь. Крылатый герой хотел что-то сказать, но замолчал, когда дракон склонил голову, издавая глубокий рычащий звук, доносящийся из самой его глотки. Поскольку он пытался похитить невесту, охрана обращалась с ним наиболее сурово, вытаскивая его из зала и волоча по коридору. Хуан снова повернулся к свадебной церемонии. Сухо извинившись за произошедшее, он приказал официантам принести запасы шампанского, чтобы гости могли насладиться праздником. Если кто-то и хотел пожаловаться, публично этого никто не сделал. Не тогда, когда молодой владелец Корпорации Хуан выглядел так, будто готов насадить пару голов на пики и скормить тела своему дракону. Пара извинилась, сказав, что им нужно сделать короткий перерыв. Танцоры и артисты вернулись на сцену, продолжая развлекать гостей. Мори встал и подошёл к столу Вооруженного Детективного Агентства с Чуей следом за ним. Члены агентства слегка сдвинулись, стараясь поставить Йосано так, чтобы она оказалась как можно дальше от Мори. — Если вам нужна помощь в том, чтобы усмирить чужаков, всё, что нужно сделать, это попросить, — вежливо улыбнулся Мори, но в его словах таилась глубокая злоба. — У нас нет никаких проблем. Это была семейная ссора между Бакуго и Хуаном, — тяжело вздохнув, ответил Фукудзава, встречаясь взглядом с Мори. — У нас бы и вовсе не возникло проблем, если бы вы не согласились пустить их в Йокогаму. — Сложно отказать паре отчаявшихся родителей, скучающих по своему ребёнку, — ответил Мори, всё ещё улыбаясь, но его взгляд остался холодным. — Я говорил о студентах из Юэй, но в любом случае, Бакуго не считает их своей семьёй, — было очевидно, что блондин хотел разорвать все связи. Ему оставалось только открыто заявить, что он отрекается от них. — Классический случай гиперконтроля со стороны родителей, который вышел боком, — хмыкнул Мори. Фукудзава усмехнулся. Мори ли говорить об этом? Тот использовал свой интеллект, чтобы манипулировать и злоупотреблять людьми ради выгоды Портовой Мафии. Контроль и стратегия — его коронный номер. — Знаете, кое-кто мог бы подумать что-нибудь забавное, когда Хуан сказал, что собирается жениться, — проговорил Дазай, кладя кусочек торта в рот. — Кто хочет поспорить, пойдут ли какие-нибудь идиоты за его родителями? — Думаю, Хуан Зеку был бы им благодарен, если бы так и вышло, — сказал Мори. Дазай улыбнулся, но эта улыбка не затронула его глаза. Та же фальшивая, лицемерная улыбка, которую Чуя видел на лице бывшего напарника, когда они ещё были известны как печально знаменитые «Двойные Чёрные». Находиться с Дазаем в одном помещении всё ещё оставалось для Чуи крайне раздражающим. К счастью, свадьба уже подходила к концу. Хуан вышел с короткой прощальной речью, а официанты раздавали небольшие подарки гостям. Невесту больше никто не видел. Чуя открыл дверцу машины для Мори и Элис, одновременно наблюдая, как члены агенства садятся в свою машину. Он заметил, как Дазай беззвучно произнёс в его сторону одно слово: С. Л. И. З. Е. Н. Ь. В ответ Чуя демонстративно показал ему средний палец, прежде чем залез в машину и громко захлопнул дверцу. — Чуя, скажи Акутагаве следить за героями, особенно за тем, у кого крылья. Комиссия переходит границы, — сказал Мори, глядя в окно машины, его губы тронула едва заметная зловещая улыбка. Кончиками пальцев он постукивал по краю окна. Рядом с ним Элис сладко зевнула. — Наша сделка была заключена с директором Недзу насчёт студентов, а не взрослых героев. Ликвидируй их, если они снова перейдут черту. Чуя чуть сдвинул шляпу, так что тень накрыла его глаза. — Да, босс.