Coiled Dragon

Никто не двигался. Улицу окутала мёртвая тишина, лишь обломки медленно оседали, а мелкие камешки скатывались по потрескавшейся земле. Пыль улеглась, разбросанные куски стен покрыли мостовую, а группа подростков замерла, дрожа от страха. Тяжёлый звук колен, опустившихся на камень, разорвал эту тишину. — М-Мы не хотели в-вас оскорбить, — прохрипел один из местных, его голос дрожал от ужаса. Мужчина выглядел, будто его окатили ледяной водой; глаза распахнуты, словно у загнанного оленя. — Пожалуйста, мы не знали! За ним раздался хор воплей и мольбы. Ученики класса 1-А только наблюдали, всё ещё неподвижные, словно статуи. Они не понимали, что происходит. Их грозные противники внезапно превратились в стадо испуганных кроликов, которые вот-вот умрут от чистого ужаса. Фигура на вершине лестницы не ответила. Вместо этого раздался сильный порыв ветра, и подростки заметили, как что-то белое пронеслось мимо. Напор воздуха заставил их зажмуриться, но уши уловили звуки — жуткие хрустящие укусы и мучительные вопли. Когда они вновь открыли глаза, перед ними предстала ужасная картина. — Нет! — закричала Урарака, подхватывая мужчину ближе всего к себе и прижимая руки к его ране. Но все понимали — это бесполезно. От ключицы до торса осталась лишь пустота. Кровь текла ручьями, густая и горячая, заливая ладони девушки, просачиваясь под ногти. Тем временем тело становилось холодным. Металлический запах крови и горький привкус желчи заполнили воздух, пронзая обоняние студентов. — Ч-Что… произошло, ква? — прохрипела Цую, её горло пересохло. Она не могла отвести взгляд от хаоса вокруг. — О-Они все… Она не смогла закончить. Движение. Отчаянные руки ощупывали тела в поисках признаков жизни, ученики вспоминали основы первой помощи, но всё это оказалось бесполезным. Они только наблюдали, как жизнь покидала глаза этих людей, а тела медленно становились жёсткими. Некоторые отвернулись, пытаясь подавить рвоту. Другие опустились на колени, закрывая лица руками, чтобы сдержать крики ужаса и горячие слёзы. Всё было кончено. Жизни угасли в мгновение ока, а конечности и органы разлетелись по холодной пыльной мостовой. Звук кожаных ботинок, стучащих по каменным плитам, стал ближе. Владелец дракона — убийца — оказался моложе, чем они ожидали. У него были длинные волосы цвета туши и холодная, отстранённая манера держаться, заставлявшая их внутренности съёживаться. Хотя он не выглядел массивным или угрожающим, его присутствие было всепоглощающим. Киришима заметил, что серьги незнакомца совпадали с красным шёлковым поясом, что был обвязан вокруг талии Бакуго. — ЗАЧЕМ ТЫ ИХ УБИЛ? — закричал Мидория на иностранца. — Каччан! Уходи, он опасен! Но молодой человек даже не обратил на него внимания. — Ублюдок! — Киришима пришёл в себя. Он чувствовал, как кровь засыхает на коже, и его тошнило, но он подавил рвотный рефлекс и бросился на убийцу. Однако прежде, чем он смог приблизиться, его остановил взрыв. Киришима споткнулся, отшатнулся назад и с недоверием уставился на Бакуго, который только что запустил в него заряд. Бакуго не смотрел на него. — Я же сказал тебе оставаться на месте, — владелец дракона поднял руку и коснулся лица Бакуго, аккуратно повернув его голову из стороны в сторону, как будто проверял на повреждения. — Я бы не сдвинулся, если бы эти идиоты не пытались каждый день себя убить, — сказал Бакуго обвиняющим тоном, перекладывая вину на других. — Нельзя просто так допустить, чтобы группа идиотов из Юэй подохла в Сурибачи. — Ты должен был подождать меня. — А к тому времени мы бы уже звонили гробовщикам. Подросток что-то пробормотал, вроде: «Пара дырок в их телах их не убьёт», пока дракон возвращался к ним. Бакуго мягко похлопал его. Ужасная истина накрыла Киришиму: они знакомы. И Бакуго… Он не показал никакого страха, когда увидел, как те люди погибли. — Эй! Зачем ты их убил? Они уже сдались! — закричал Мидория, теперь ещё громче, так, что Киришима подумал, что лёгкие его друга могут лопнуть. Это было правдой. Те люди стояли на коленях, умоляли о пощаде, их воля к борьбе была сломлена. Не было нужды их убивать! — Зачем? — повторил старший подросток, словно ответ был очевиден. — Они первые попытались прикоснуться к тому, что принадлежит мне. — Принадлежит… — Киришима был полностью сбит с толку из-за всего происходящего. Он чувствовал, будто шестерёнки в его голове заклинило, и они начинают дымиться от слишком напряжённой работы. Дрожащим голосом он обратился к бывшему однокласснику: — Бакуго, что здесь происходит? — Да, почему ты стоишь рядом с ним? — добавила Мина. Её руки всё ещё тряслись, а взгляд, устремлённый на их бывшего друга, был полон напряжения. Киришима не знал, какого ответа он ожидал. Во-первых, Бакуго оказался в Йокогаме, причём одетый, как девушка. Первый человек, который погиб, пытался напасть на него, а теперь этот жуткий парень вёл себя так, будто знал Бакуго уже довольно давно… Бакуго что, дружил с этим злодеем? Он ведь точно злодей, да? Иначе зачем ему так легко убивать людей? — Как ты думаешь, на что это похоже? — Бакуго закатил глаза. Прильнув к парню, он играл длинным концом красной серьги, скользившим между его бледными пальцами. — Я принадлежу ему. Как он и сказал. Словно подтверждая его слова, незнакомец обвил руку вокруг талии блондина. Казалось, этот жест был непринуждённым, но нельзя было не заметить его интимность. — Бакуго! О-Он только что убил кучу людей! — ахнул Каминари, и Киришима понял, что все думали одно и то же. Мидория говорил это раньше. Он боялся, что Бакуго может встать на путь злодейства, если его мечты о героизме рухнут. И все они слышали подобные истории. Многих преступников рождали самые незначительные события… А Бакуго действительно пережил серьёзное падение. Да, он заслужил это, но никто не думал, что он свернёт на тёмную сторону. Ведь несмотря на всю свою резкость, воля Бакуго творить добро казалась непоколебимой. — Он убил их, чтобы спасти меня, — сказал Бакуго. — Чтобы спасти вас. — С-Спасти нас? — Иида заикнулся от шока. — Он их убил! Они больше не собирались драться! Мы должны были передать их полиции! Бакуго фыркнул. — Это Сурибачи. Они сами виноваты, что устроили тут проблемы. Они были обречены, как только решили напасть на вас, неудачники. Эти ублюдки хотели убить вас, так что пусть не удивляются, что их самих убили в ответ. У Портовой Мафии и корпорации Хуан есть соглашение на этот счёт. В его словах не было никакого смысла. Никто из класса не мог понять, о каком соглашении говорил Бакуго и почему эти люди автоматически были приговорены к смерти без суда. Да, они были грабителями, но это ещё не значит, что они заслуживали погибнуть… так ужасно. Они всё ещё не могли смотреть на разорванные тела. Кода оставался позади группы, зажав голову руками, изо всех сил пытаясь не потерять сознание. — …Каччан, что с тобой стало? — закричал Мидория, и в его огромных зелёных глазах блестели слёзы. — Э-Это не похоже на тебя! Люди только что погибли, а ты защищаешь того, кто их убил? И ещё оделся так! Каччан, которого я знаю, никогда бы не прогнулся перед кем-то, чтобы угодить! Это вызвало смешок у парня в красном костюме. — Что тут смешного? — насторожился Тодороки, наблюдая за каждым движением дракона, ожидая возможной атаки. — Почему вы думаете, что знаете Кацуки? — вопрос прозвучал в ответ. — Это вы отвернулись от него, называли его чудовищем и злодеем. Это вы его изгнали, а теперь всё ещё думаете, что знаете, кто он? Киришима почувствовал, как его кожу пробирает холод, когда он увидел, как рука незнакомца скользнула ниже, лаская кожу, обнажённую в разрезе платья Бакуго. Он не мог избавиться от мурашек, бегущих по спине, пока наблюдал за Бакуго, который оставался… безразличным. Смиренным и покорным. Эти два слова никак не сочетались с именем блондина. Люди говорили, что Бакуго был рождён, чтобы стать злодеем. Сейчас он выглядел и вёл себя именно так. Киришима хотел найти хотя бы признаки принуждения или промывания мозгов… но не мог. Лицо Мидории стало ещё бледнее, если это вообще было возможно. Киришима знал, о чём сейчас думает его веснушчатый друг. Он наверняка винил себя за нынешнее состояние Бакуго, столь подозрительно удручающее. — Это неправильно. Что ты сделал с Каччаном? — Мидория говорил бесстрастно, но Киришима уловил дрожь в его голосе. — Он не твоя игрушка! Отдай его обратно! Атмосфера моментально упала до ледяного уровня. Прежде чем кто-либо успел среагировать, когти дракона отбросили Мидорию в стену, прижав его к холодному камню. От сильного давления он закашлялся, а потом вырвал — всё содержимое его желудка с глухим звуком хлынуло на землю. Кислый запах тут же распространился по всей улице. Несколько одноклассников в панике закричали его имя, но никто не осмелился подойти ближе: огромная лапа дракона замерла слишком близко к горлу Мидории. — Следи за своим языком, — холодно сказал парень. Лишь тогда чудовище убрало свою лапу. Изуродованный Мидория рухнул на землю, его лицо исказила боль. Шинсо быстро подбежал, чтобы помочь ему подняться. — Кто ты такой, чтобы требовать чего-то от меня? Кацуки не просил вернуться. Вы, идиоты, видите только то, что не вписывается в вашу радужную картину мира, и суёте нос туда, где вас никто не ждал. Токоями, похоже, больше не мог терпеть этот унизительный тон. — Мы герои. Наша обязанность — помогать людям, когда они в беде! — Помогать людям? — хмыкнул парень, словно услышал неудачную шутку. Бакуго склонился ближе и что-то прошептал ему на ухо. Они стояли настолько близко, что казалось, между ними не могло быть места для посторонних. Слова Бакуго вызвали у старшего парня лёгкое удивление, но он только кивнул. — Следуйте за нами, — раздался голос Бакуго. Его интонация была пуста, словно лишена всяких эмоций. Может, это и был тот знак, которого так ждал Киришима, — доказательство, что с Бакуго что-то сделали и он действует не по своей воле. Киришима оглянулся и заметил такое же замешательство на лицах одноклассников. Сато молча протянул ему носовой платок, и Киришима с болезненным осознанием вспомнил, что весь в крови. Собрав остатки сил, класс, едва переставляя ноги, последовал за ними. В иной ситуации кто-нибудь обязательно спросил бы, что будет с телами, но интуиция подсказывала им, что сейчас не время. Бакуго привёл их в ещё один переулок. Он был тёмным, но они всё равно разглядели тело, прислонившееся к стене. Изувеченное и истерзанное, с кровью, стекающей по груди. — Это та женщина, с которой мы недавно столкнулись! — ахнул Серо. — Ч-что… случилось? — Ваши героические действия её убили, — холодно произнёс незнакомец, наблюдая за их потрясением с равнодушием в глазах. — Что ты имеешь в виду? Мы её убили? — в панике пролепетал Каминари. — Мы же помогли ей, когда на неё напали! — Именно. Вы помогли ей, и поэтому она умерла. — Ты несёшь какой-то бред! — взвизгнула Урарака, не в силах сдержать раздражение. Она зло посмотрела на парня, стиснув зубы. — Почему она должна была умереть только из-за того, что мы ей помогли? У неё больной ребёнок! — Вы дали ей деньги и вещи. Это Йокогама, здесь сильный пожирает слабого. Вы дали ей ресурсы, которые она не могла защитить, и не задумались о возможных последствиях. Она сражалась, чтобы сохранить то, что вы ей отдали, но проиграла. Победитель живёт, проигравший умирает. Всё просто. Если бы вы не вмешивались со своим добрым делом, она бы всё ещё была жива. — Постой, а как ты узнал, что мы ей что-то дали? — подозрительно прищурилась Яойорозу. — Это Сурибачи. Я знаю всё, что здесь происходит. Шинсо сжал кулаки. — Значит, ты знал, что её убьют, и ничего не сделал? — Это не моя обязанность — убирать за чужой слабостью или некомпетентностью. Никто не может спасти всех, — он пожал плечами, словно тело перед ним ничего не значило. — Как ты можешь быть таким жестоким? — возмутился Иида. — А что насчёт злодеев, которые сделали это с ней? — Ты про тех мелких? — он наклонил голову, и ребята заметили маленькие лица, выглядывающие из окон и с крыш. Хотя они тут же исчезли, ученики успели их разглядеть. — Это дети! — закричала Цую, не в силах сдержать свой ужас. — Ну и что? Это не значит, что они не способны убивать. — Постой, ты хочешь сказать, что это они её… — язык Минеты заплетался, словно его мозг отказывался воспринимать услышанное. Все застыли, не в силах поверить в то, что парень намекал. Эти лица выглядели такими юными. Им ведь едва ли было десять лет! — А как ещё они могли получить её вещи? Этот простой вопрос разбил последние надежды класса. Все они видели. Тот самый желтый шарф, который был на женщине. Её пакеты из магазина, цвета которых они узнали бы из тысячи. Они помнили, кто что купил, и осознание, что теперь эти вещи принадлежат детям, которых они мельком заметили, заставило их сердца тяжело упасть куда-то в область пяток. В горле встал ком, а лёгкие словно заполнились смолой. — …Почему они убили её? — дрожащим голосом спросила Урарака. Это было ненормально. Почему дети убивают и грабят? Они же… дети! Класс не мог понять, что происходит в городе Сурибачи. Мир всегда был полон злодеев, но то, что они видели сейчас, было слишком. Как так получилось, что их добрые намерения привели к трагедии? Герои побеждают злодеев, и всё должно быть хорошо… верно? И дети… как дети могли совершить такое чудовищное? — Бакуго… ты просто будешь стоять здесь и слушать весь этот бред?! — Киришима не удержался и поднял глаза на блондина. Того, кто когда-то был их другом. Парня с таким сильным стремлением стать героем. Бакуго бы не… он не мог… Киришима даже не был уверен, способен ли закончить эту мысль. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что это не ваша вина или что эти дети никого не убивали? — Бакуго смотрел на него спокойно. — Йокогама — это не то, к чему вы привыкли. Ваши правила здесь не работают, ваши нормы здесь не применимы. Киришима не мог дышать. — Разве кто-то не должен что-то с этим сделать? Портовая Мафия? Корпорация Хуан? — Тодороки с трудом сохранял хладнокровие, но все видели, что он близок к срыву. — Ты серьёзно спрашиваешь, почему мафии плевать на то, что происходит в трущобах? Кроме того, с чего это одна организация должна отвечать за снижение уровня преступности или оказывать благотворительность? — в голосе Бакуго звучало раздражение, а старший парень рядом с ним перебирал пальцами светлые волосы блондина, поглаживая их. У класса 1-А не было ответа. — Каччан, почему ты говоришь такие вещи? — наконец обрёл голос Мидория. — Почему ты это делаешь? Герои должны защищать людей! Длинный коготь вонзился в стену рядом с ухом Мидории, оставив на бетоне трещины, расходящиеся паутиной. Дракон прорычал и злобно оскалился. — Это, — медленно произнёс парень в традиционном костюме, — было предупреждением. Подумай дважды, прежде чем снова открыть рот. Не смотри на меня так… Вы все наверняка думаете, что если бы могли использовать свои причуды, всё было бы иначе. Если бы вы могли дать отпор, то поймали бы злодея, спасли бы всех. Он был прав. Конечно, именно это они все и думали. Если бы их причуды были активны, они бы без проблем связали обладателя странной силы. Если бы они могли использовать свои причуды, они бы сопроводили женщину до дома, пока она не была в безопасности. Если бы они могли… возможно, они вернули бы Бакуго. Разобрались, что пошло не так. Что-то с Бакуго было не так. Все это видели. Бакуго был громким, вспыльчивым. Но не покорным и тихим. Я знаю, что пошло не так. Этот тихий голос в голове не давал Киришиме покоя. Он знал, почему. У Бакуго отняли его мечту стать героем. Все они предсказывали, что однажды он сломается. СМИ, люди в школе, официанты в кофейнях или случайные прохожие… все говорили, что Бакуго вспыльчив, что у него короткий фитиль, и он обречён однажды перейти на сторону зла. Бакуго больше не был героем. — Каччан, — голос Мидории дрожал, словно готов был сломаться. — Ты настолько меня ненавидишь, что предпочитаешь быть на стороне убийцы? Бакуго выглядел ошеломленным. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы наконец покачать головой. На его лице промелькнуло что-то слишком сложное для понимания, но блондин быстро спрятал его, уткнувшись в ключицу своего спутника. — Это не про тебя. Никогда не было про тебя. В его словах не было ни злобы, ни ненависти. Только тень грусти, совершенно не подходящей обычно взрывному блондину. Казалось, Бакуго утратил свою искру. Утратил то, что делало его… ну, Бакуго. — Тогда вернись с нами. Я обещаю, мы все исправим! Айзава-сэнсэй тоже в Йокогаме, и… — Я не могу. Моё место здесь. Все видели, как крепко старший подросток с длинными чёрными волосами держит Бакуго. — Вам пора возвращаться. Прекратите играть в героев в этом городе, иначе в следующий раз вам может не повезти. С этими словами они развернулись, чтобы уйти. Зелёная вспышка света — и Мидория взлетел в воздух. — Отпусти его! Дракон перегородил ему путь, отбрасывая Мидорию назад. — Мидория! Мы не можем… — попытался предостеречь его Шинсо, но замолчал, когда тревожные сигналы в его голове зазвенели. Успев уклониться в сторону, он увидел, как там, где он только что стоял, на земле появилась глубокая рассечённая борозда. Вероятно, её оставило давление воздуха, вызванное ударом когтей дракона. — Всем назад! — прокричал Иида. Шинсо заметил, как их президент класса оттаскивает нескольких одноклассников подальше. Оджиро и Шоджи делали то же самое. Тодороки топнул ногой, и из-под неё поднялась ледяная стена, но она не выдержала натиска драконьей силы. Им запрещено было использовать причуды, но обстоятельства не оставили выбора. Киришима усилил своё тело и прикрыл собой Хагакуре, когда их накрыло пыльной бурей с мелкими острыми обломками камней. Благодаря его закалённой коже они оба остались невредимы. Чудовище не знало страха. Его чешуя была толстой и огнестойкой. Когти, острые как алмазные лезвия, с лёгкостью прорезали твёрдую землю, будто она была из растаявшего масла. Подойти слишком близко было смертельно опасно — любое неверное движение, и их бы разорвало пополам. Они уже видели, как эти люди погибли. Никто из них не хотел стать следующим. Тёмная Тень схватила ленту Серо, на которую были прикреплены шары Минеты, и обмотала её вокруг драконьей пасти, закрывая её. Это не казалось надёжным решением, но им нужно было всего лишь создать возможность для атаки. Иида ухватился за другой конец ленты и побежал в противоположную сторону, утягивая голову дракона по скользкому покрытию, созданному Миной, чтобы увеличить скорость. В это время Яойорозу создала большие сети и вместе с Сато и остальными пыталась удержать когти дракона. Дракон был занят борьбой с ними, а значит, его хозяин… — Он беззащитен! Мидория рванул вперёд, активировав Полное Покрытие, вытягивая ногу для удара. Его инерция направила его прямо к беззащитному подростку в чёрном пальто. Он был так близок к успеху: один удар, и он смог бы оглушить противника. Отбросить его подальше от Бакуго. А потом они бы забрали блондина обратно. Он не ожидал увидеть, как чешуйки на хвосте дракона, выглядывающем из-под пальто подростка, начали двигаться. Что? — Как наивно, — вздохнул хозяин дракона, и чешуйки выстрелили, обрушиваясь на Мидорию, словно ливень дроби. У него не было ни возможности остановиться, ни времени уклониться. Чья-то рука резко дёрнула за воротник Мидории, отшвырнув его назад в последний момент. Веснушчатый подросток покатился по земле и остановился прямо перед своими одноклассниками. — Ода-сан! — Ну вы, дети, серьёзно, просто притягиваете неприятности, да? — мужчина почесал голову и демонстративно выдохнул. Он встал между учениками и той самой парой. — Стоило мне отвернуться на пять минут, как вы умудрились ввязаться в драку с самым опасным человеком в Сурибачи. Как вы умудрились так быстро разозлить Хуана Зеку? — Погоди, это Хуан Зеку?! — Оджиро выдохнул, не веря своим ушам. Дракон отступил, его когти ловко срывали рваную сеть и ленты, словно он просто избавлялся от назойливых мух. — Я думал, он вроде как хороший парень! — Да он же убил кучу людей! Остальные ребята тоже не могли поверить в это. Разве не корпорация Хуан построила это место? Разве не они раздавали деньги, дарили надежду и помогали людям жить лучше? — Здесь, в Йокогаме, понятия добра и зла не работают, — спокойно ответил Ода-сан, глядя на Зеку. — Никто не бывает исключительно хорошим или полностью злым. Я же говорил вам, что с ним шутки плохи. Он развернулся к Зеку. — Этим людям был предоставлен безопасный проход в город Портовой Мафией. Если ты убьёшь их, последуют ответные меры. — Вот почему я собирался только отрубить руку. У вас же есть доктор в Агентстве, — без колебаний ответил Зеку. — Главное, чтобы они ушли из Йокогамы живыми. От его слов ребятам стало холодно, словно их окунули в ледяное море посреди декабря. — Они дети, — подчеркнул Ода. — И они не местные. — Тогда им следовало подумать дважды, прежде чем нападать на меня. В Сурибачи всего два правила: не создавай проблем и не трогай то, что принадлежит мне. Они нарушили оба. Ода замешкался. — …Под «то, что принадлежит тебе» ты, вероятно, имеешь в виду своего нового друга? Это же тот парень, который занял первое место на спортивном фестивале в Юэй и пропал без вести. — Я больше не имею отношения к Юэй, — отрезал Бакуго. Мужчина некоторое время смотрел на них, затем махнул рукой, указывая ученикам за его спиной собраться. — Я выведу их из Сурибачи прямо сейчас и сообщу их учителям, что им запрещён доступ сюда на всё время их пребывания в Йокогаме. — Ода-сан! — с тревогой выкрикнул Мидория, но мужчина резко оборвал его жестом. Впервые с момента их встречи воздух вокруг него изменился, став тяжёлым и мрачным. Киришима не понимал, почему Ода игнорировал тот факт, что перед ним стоял несовершеннолетний, числящийся пропавшим без вести. Казалось, он не собирался ни обращаться в полицию, ни задавать вопросы о том, что имели в виду ребята, говоря, что Хуан Зеку убил кого-то. Будто он уже знал, что этот подросток — настоящий хладнокровный убийца. — Похоже, у них свои планы, — сказал Зеку. Дракон обвил пару подростков когтем, громко рыча и готовясь к схватке. Бакуго положил руку на грудь другого подростка и обхватил локоть Зеку, прижимаясь к нему всем телом. — Зеку, остановись. Пойдём домой. — …Ладно. Дракон исчез (хотя, возможно, лучше описать это как «вернулся обратно»), как только Зеку произнёс это слово. Он скользнул взглядом по Оде, натянул капюшон пониже и добавил: — Убедись, что научишь этих идиотов держать свои героические игры подальше от Сурибачи. И не пытайся больше строить из себя умника. И они ушли. Звук шагов Бакуго становился всё тише, но блондин ни разу не обернулся. — Каччан! Не… — Мидория рванулся вперёд. ХЛЁСТ! Ода опустил руку. Вся группа застыла в шоке, наблюдая, как на щеке зелёноволосого подростка проступил красный след от ладони. — Теперь ты спокоен? — спокойно спросил Ода. Его взгляд был твёрдым, губы сжаты в тонкую линию. — Я не собираюсь спрашивать, почему вы использовали свои причуды, хотя вам чётко сказали не делать этого. Этим займётся Куникида. Но скажи мне, что ты надеешься добиться, бросившись за Хуаном, который только что отпустил вас? У него в рукаве не только дракон. Если бы он действительно хотел убить вас, вы были бы мертвы уже давно. — Но он забрал… — Твоего бывшего одноклассника, я знаю. Хуан заявил свои права. Ты не будешь оспаривать их, понял меня? Ты не будешь пытаться найти своего друга снова. Если попробуешь, ты будешь мёртв ещё до того, как приблизишься к корпорации Хуан. — Почему? — резко спросил Тодороки, нахмурив брови. — Да, он владеет большой корпорацией, но он всё равно злодей. Где-то в этих трущобах лежит десяток убитых мужчин и больной ребёнок, который больше никогда не увидит свою мать! Мы должны найти ребёнка и… похоронить остальных достойно. Они не могли просто оставить тела здесь. Женщина заслуживала быть похороненной с уважением. А что будет с ребёнком? — Вам не о чем беспокоиться. Люди в Сурибачи знают, как разбираться с такими вещами. Что касается Хуана… ты сам сказал, что он владеет большой корпорацией. Жизни людей здесь зависят от неё, и вы, должно быть, заметили драконов по всему Сурибачи, — Ода кивнул на окружающую их местность, и действительно, всюду были маленькие драконы. Они могли быть нарисованы краской на стенах, мелом на асфальте, или же представлены в виде стеклянных или металлических украшений, висевших в окнах. — Был один случай. Эспер, который мог выпускать туман, пришёл в Йокогаму. Если другие эсперы прикасались к этому туману, их сила отбиралась и оборачивалась против них самих. — Как такое возможно? Группа была в шоке. Неужели способности могут быть настолько разрушительными? Это звучало как невозможная сила. Но, с другой стороны, доктор Йосано могла буквально вернуть человека с порога смерти! Мидория содрогнулся, вспомнив историю ВЗО и ОЗВ. Способность, которая могла вытаскивать силу из её владельца? Это звучало пугающе знакомо. Ода продолжил, не обращая внимания на их реакцию: — Он распространил туман по всей Йокогаме. Единственным местом, которого не коснулся туман, был город Сурибачи, потому что в тот день Хуан Зеку стоял на вершине своей башни и выпустил дракона в небо. Никто не знает, что именно он сделал, но все слышали рёв дракона. Он разогнал воздух, и туман остался за пределами границ Сурибачи. Эсперы сбегались сюда в поисках убежища, пока Портовая Мафия и Агентство не разобрались с источником проблемы. Для огромного числа людей — как обычных, так и со способностями — Хуан спас жизни, и теперь они поклоняются ему. Если они узнают, что вы доставляли ему неприятности, они сами с вами расправятся. Это звучало как сказка. Легенда. Миф. Как один человек — один злодей — может быть настолько могущественным и влиятельным? — Ваш враг — это не только Хуан. Это шеф-повар, который готовил вам обед, и бабушка, которая продала вам сувениры. Это каждый проклятый житель, который работает на корпорацию Хуан, и дети, которые ходят в школу благодаря его благотворительности. Скажи мне, как ты собираешься с ними бороться? Все остались безмолвны. Казалось, это был единственный вид реакции, на который они были способны за последний час. Никто из них не знал, что ответить. Именно этого эффекта, похоже, добивался Ода. Он тяжело похлопал Мидорию по плечу. — Пошли, парень. Забудь о том, что ты видел своего старого одноклассника здесь. Ему не нужно спасение.

***

Айзава, откровенно говоря, не наслаждался своим пребыванием в Йокогаме. Дело было не в том, что этот город был хаотичной руиной с адским пламенем и взрывами. Напротив, здесь находилось одно из лучших кошачьих кафе, в котором он когда-либо бывал! В городе царила мирная атмосфера, и хотя некоторые прохожие поглядывали на него, словно он был бездомным, его это нисколько не волновало. Он неспешно прогуливался по улицам, наслаждаясь кофе навынос и наблюдая за спешащими людьми. Йокогама выглядела как вполне обычный город. Айзава видел домохозяек с колясками, пожилых людей, играющих в шахматы в парке, и подростков, болтающихся на улице, ведь сейчас было лето. Он почти не замечал привычного хаоса, который часто встречался в других местах. Любые преступления быстро решались полицией или правительственными агентами. Причем делали они это настолько эффективно, что не требовалось вмешательства героев. Тем не менее, Айзава знал, что этот мирный фасад был обманчив. Темные дела творились в незаметных уголках или под покровом ночи. Пять черных башен в центре города были постоянным напоминанием об этом. Эта ситуация просто не давала Айзаве покоя. Преступники. Злодеи. Они открыто демонстрировали свою власть над всем городом, и никто с этим ничего не делал. К тому же, его крайне раздражало, как детективное агентство (Вооруженное Детективное Агентство) отнеслось к нападению на учеников. Как можно так легко отмахнуться от атаки? Будто быть раненым ножом или обстрелянным — это норма? После того как дети ушли, Айзава вступил в жаркий спор с Куникидой, но через десять минут понял, что пробить стену этого человека было невозможно. — У вас свои методы, у нас — свои, — под конец спора сказал Куникида, не отводя строгого взгляда от Айзавы. Методы действительно отличались. И хотя Айзава категорически не соглашался с их подходом, он не мог спорить с логикой детективов. Как герой, работающий в подполье, он видел тёмные стороны общества. Использование детей в качестве приманки было одним из самых ужасных преступлений, с которыми ему приходилось сталкиваться. Некоторые дети росли под воздействием идеологии злодеев, знали только путь насилия и практически не стремились к реформам. Их сознание изначально было искривлено, а ресурсы для помощи таким людям были крайне ограничены. Насилие врастало в них слишком глубоко, становясь частью их сущности. — Это общество не безупречно, — Подумал Айзава, погружаясь в размышления. Общество героев имело свои недостатки. Слава повсюду следовала за героями, а причудливые или «опасные» причуды нередко становились объектом дискриминации. А положение людей без причуд было ещё более тяжёлым. За последние несколько месяцев Айзава начал замечать тревожные сигналы от двух своих самых проблемных учеников. Мидория Изуку был воплощением тревоги. Полностью лишённый чувства самосохранения, он всегда старался больше, чем нужно. В то же время Бакуго Кацуки был самоуверенным упрямцем и самым вспыльчивым подростком, которого Айзава когда-либо видел. Но они оба были его учениками. И оба обладали потенциалом, чтобы стать великими героями. Поэтому сначала Айзава лишь наблюдал за ними со стороны. Дети, в конце концов, были сложными существами. Особенно в возрасте, когда в них бурлят гормоны и они пытаются найти своё место в самой конкурентной школе героев во всей Японии. Все работали изо всех сил. Все были талантливы. Но не все смогут достичь вершины героического рейтинга после выпуска. Проблемы между Мидорией и Бакуго, однако, росли. И в какой-то момент Айзава уже не мог игнорировать их или списывать на обычные подростковые конфликты. Мидория обладал мощной причудой, которую он плохо контролировал. Он вздрагивал, стоило Бакуго повысить голос, и был просто ходячим нервным срывом. Но при этом он был невероятно сострадательным, с решимостью, способной сдвинуть горы, если он по-настоящему захочет. У него была конкуренция с Бакуго. Нет, после разговора с Мидорией он понял, что это нельзя назвать конкуренцией. Это был дисбаланс сил, оскорбительные отношения между хулиганом и его жертвой. Он просто не замечал этого раньше. Бакуго с самого начала имел проблемы с Мидорией. Это было не то, чтобы Айзава не видел этого. Он замечал, как блондин кричал на Мидорию, чтобы тот перестал бормотать, или как его глаза сужались, когда другие ученики хвалили Мидорию за его знания о причудах. Другие учителя тоже говорили Айзаве, что работы Мидории всегда были настолько детализированными и поразительно содержательными, что читать их было удовольствием. Казалось, что только Бакуго испытывал неприязнь к способностям Мидории к стратегическому мышлению. И Мидория следил за Бакуго, всегда настороженный, внимательно наблюдая за ним, если они оказывались в одной комнате. Словно он ожидал нападения или оскорбления за то, что просто занимался своим делом. Айзава узнал, что Мидория вырос без причуды и его старые учителя, вероятно, игнорировали его. Его сверстники издевались над ним, и сам факт, что этот мальчик выжил и поступил в Юэй, казался чудом. Были назначены собрания и обсуждения. Сам Айзава встретился со всеми тремя членами семьи Бакуго, чтобы обсудить последствия его поступков. Изначально Недзу и Айзава договорились о переводе Бакуго в общий образовательный класс, а также о том, чтобы отправить его к консультанту, специализирующемуся на управлении гневом. Это был бы второй (и единственный) шанс для Бакуго доказать, что он способен измениться. Помимо курсов управления гневом, подростку предстояло посещать другого терапевта, который будет отслеживать его прогресс. С ними Бакуго работал бы над такими аспектами, как его грубая лексика, раздутое эго и искажённое восприятие. Люди без причуд не были менее ценными, чем те, у кого они есть. Наличие сильной причуды не определяло героя. Это были важные уроки, которые Бакуго должен был усвоить, если хотел стать лучшим человеком. И, наконец, хотя это и казалось несколько радикальным, Бакуго должен был носить устройства для подавления причуды до тех пор, пока терапевты не убедятся, что он изменился к лучшему. Эти устройства не были такими тяжёлыми и громоздкими, как те, что школа использовала на нём во время спортивного фестиваля (на что Айзава бы никогда не согласился). Эти устройства были более специализированными и маленькими, напоминающими браслет или что-то, что легко спрятать под носками. Погрузчик даже модернизировал их, чтобы они выглядели как обычные аксессуары. Семья Бакуго согласилась. Они отчитал своего сына за то, что он так ужасно обращался с Мидорией, и пообещали сделать всё возможное, чтобы удержать его в рамках. На месте они объявили ему наказание и пригрозили забрать его из школы, если он не выполнит условия. Бакуго это не понравилось. — Я не могу, — сказал он самым стоическим и упрямым тоном, который Атзава когда-либо слышал от него. В его алых глазах была тревога. Это было странно. Он не выглядел напуганным, когда Айзава назначал ему отстранение или говорил, что переведёт его из героического курса. — Чёрт! Чёрт! Я просто не могу, ясно? Я не могу рассказывать этим психам в белых халатах что-либо, и ни за что не надену это дерьмовое устройство для подавления причуды! Я не могу быть беззащитным! Когда его спросили, почему он считает, что ему нужно быть готовым использовать причуду в любой момент, подросток только повторял, что не может. Что это слишком опасно. Он кричал и сопротивлялся до самого конца, отказываясь идти на сотрудничество. В итоге его признали неисправимым и исключили. Они не могли спасти того, кто сам не хотел воспользоваться своим вторым шансом. Бакуго отказался измениться, и, учитывая его прошлое, полное взрывного и агрессивного поведения, Юэй больше не могли держать его в своей школе. Айзава был разочарован. Он верил, что Бакуго мог быть гораздо больше, чем он стал. В том, что случилось, была виновата не только его личность. Бакуго окружали люди, которые знали только, как его восхвалять, но никто никогда не учил его слову «нет». Никто не садился с ним и не объяснял, почему его поступки были неправильными. Общество подпитывало его эго, позволяя ему вырасти в монстра, которого, казалось, не могли исправить ни терапия, ни дисциплина. Но Айзава мог сделать только то, что было в его силах. После исключения Бакуго его внимание сосредоточилось на Мидории. Они провели приватный разговор — о Бакуго и не только. — Мы были друзьями, потому что наши мамы дружат, — признался Мидория. Он сидел рядом с Айзавой в комнате Гончего. Там были мягкие диваны и горячий шоколад. — Каччан всегда был потрясающим. Он был намного лучше меня, понимаете? Его причуда была первой, которую я проанализировал… ну, после причуды Всемогущего, конечно. Я знаю, что раздражаю его, но я всё равно следовал за ним. Потому что… вы, наверное, подумаете, что это странно, но он выглядел одиноким. Как будто он постоянно на взводе, будто кто-то вот-вот нападёт на него. Я просто хотел ему помочь. А он тренировался так упорно, что это вдохновляло. Я восхищался им… и до сих пор восхищаюсь. Мидория посмотрел на Айзаву глазами, тусклыми как никогда. — Сэнсэй, я никогда не хотел, чтобы его исключили. Это моя вина. Айзава утешил его, объяснив, что Мидория не несёт ответственности за ужасное поведение другого человека. И, похоже, это помогло. Гончий сказал, что Мидория с каждым днём становится всё более весёлым, и Айзава сам заметил, что парень отлично ладит с поддерживающими одноклассниками. Шинсо тоже хорошо влился в класс. После того как Айзава увидел несколько аналитических заметок Мидории о текущих профессиональных героях, он был впечатлён. То же самое почувствовал и Недзу. Этот парень был блестящим. У него было всё, что нужно герою, и даже больше. Мидория понимал, что сила — это далеко не всё. Он знал, что такое боль тех, кого клеймили и отвергали. Он был невероятно целеустремлённым и мог вдохновлять других. Айзава решил помочь ему продвинуться вперёд. Он был твёрдо намерен сделать так, чтобы каждый из его учеников получил всё необходимое для того, чтобы стать лучшей версией героя. Эта поездка в Йокогаму должна была стать для них ещё одним открытием. Простое и короткое погружение в тёмные стороны геройской работы. Реальная жизнь была совсем не похожа на учебники. Границы между законом и несправедливостью были размыты, и героям нужно было научиться ориентироваться в этом сложном мире. Айзава не одобрял эту идею. Это было слишком рано, но Недзу был непреклонен. Грызун настаивал, что это уникальная возможность, которая может больше не повториться. Отель был обычным. Агенство тоже оказалось довольно стандартным. Айзава немного удивился, увидев, насколько молодыми были некоторые из сотрудников, но геройские агентства тоже брали на работу стажёров, так что это не казалось чем-то странным. Пока, кроме «небольшого» инцидента (Айзава не считал его небольшим, и Влад был с ним согласен), никаких других происшествий не было. Когда Айзава вернулся в Агентство, он застал Влада, который беседовал с доктором Йосано. Они выглядели расслабленными. Ребята уже были отправлены в Сурибачи, и там их должны были сопровождать три местных жителя. — Сурибач — безопасный город, и разобраться в нём совсем несложно, — уверенно заявила доктор Йосано, делая глоток чая. — Не трогайте то, что принадлежит Дракону, и с вашими детьми всё будет в порядке. — Дракону? — Влад поднял бровь. — Да, местного управителя называют Драконом Сурибачи. — Звучит как клише, — заметил он. — То, что он может, совсем не похоже на клише, — ответила Йосано с лёгкой улыбкой. Дверь снова открылась, и все обернулись, чтобы увидеть сбитую с толку группу из класса Б и подавленных ребят из класса А, вернувшихся вместе с Дазаем, Ацуши и каким-то незнакомым для Айзавы мужчиной. Глаза героя сразу зацепились за то, что его ученики выглядели так, будто только что участвовали в какой-то схватке. Их одежда была грязнее, чем утром, когда они ушли. А самое главное — они вернулись слишком рано. По плану оба класса должны были остаться в Сурибачи до ужина, а сейчас едва было три часа дня. — Что случилось? — Айзава поднялся и подошёл к группе. Ему нельзя было винить себя за паранойю: его класс с начала учебного года постоянно притягивал неприятности. — Никто не ранен? — Влад сразу стал осматривать своих учеников. — Всё нормально. Мы сами не поняли, почему нам велели возвращаться, — ответил Монома, бросая подозрительный взгляд на класс А. У них всё шло прекрасно, но потом Ацуши получил звонок от Оды, и они срочно покинули Сурибачи. Все взгляды переместились на класс А. Айзава тяжело вздохнул. Конечно, это опять его класс. — Яойорозу, объясни, что произошло. Девушка нервно теребила край своей куртки, прикусив нижнюю губу. Наконец, она произнесла: — Сенсей, мы нашли Бакуго. Кофе выплеснулся из рук Айзавы.

***

Воссоединение с классом прошло легче, чем можно было представить. Кацуки думал, что взорвётся при виде их. Или, как минимум, обрушит поток оскорблений и криков, назвав всех идиотами. Но, возможно, время вдали от героических дел и особенно от Мидории дало ему шанс хоть немного собраться с мыслями. Не было сомнений, что ни одна школа для героев больше его не примет, и в Юэй он тоже не сможет вернуться. Их условия… Он бы стерпел отстранение или перевод. Смог бы выдержать общественные работы или любое другое наказание. Но только не терапию. Не то, что свело бы его причуду на нет. Он не мог сидеть в комнате с человеком, который будет копаться в его мыслях и раскладывать его личность по кусочкам. Он не мог объяснить, почему ненавидел Мидорию и его детализированные «анализы» (по сути, слежку). Конечно, он мог грубо обзывать людей и даже наговорить гадостей Мидории, но всё это он делал под контролем. Если он скажет что-то не то во время срыва, пути назад уже не будет. Он не сможет исправить сказанное. Не сможет загладить ущерб, нанесённый его словами. То же самое касалось и его причуды. Он не мог позволить себе быть беззащитным. Зеку сейчас не было рядом, и он должен был иметь возможность защитить себя в случае… в случае самого худшего. Он знал, что ученики из Юэй были здесь. С того самого момента, как его бывший учитель и одноклассники, а также эти «статисты» из класса Б, ступили на землю Йокогамы, он знал. Знал, что они придут в Сурибачи, но не собирался контактировать с ними. Сурибачи — большой город, а он умел избегать неприятностей. Ему уже не раз удавалось уберечь себя и Зеку от опасности. И он совершенно не хотел портить свидание. День выдался прекрасный, и Кацуки наслаждался тем, что мог открыто гулять со своим парнем при дневном свете. Он был уверен, что все важные фигуры в Йокогаме быстро узнают о них, но так и было задумано. Он прекрасно понимал, во что ввязывается. Отступать уже было некуда. Поэтому злиться из-за старых одноклассников не было смысла. На них бросали слишком много любопытных и шокированных взглядов, но это было ожидаемо. Кацуки держал Зеку за руку, пока они пробирались через оживлённые улицы. Это ощущалось странно — они никогда прежде не делали этого так открыто, тем более с таким количеством людей вокруг. Но маленькая часть Бакуго подумала, что к этому можно привыкнуть. Зеку купил ему полный комплект жемчуга и сам застегнул ожерелье. Украшения идеально дополняли платье. В Сурибачи был красивый городской пейзаж: искусственные ручьи с каменными и деревянными мостиками, будто сошедшими с картин. Кацуки избегал обеих групп студентов, но, когда Зеку отошёл, чтобы купить ему напиток, его накрыло осознание: его старые одноклассники снова вляпались в неприятности. Он чувствовал это нутром. Раздражённый и (хотя он ни за что не признается) обеспокоенный, он поднялся и отправился спасать этих идиотов. Нельзя, чтобы дети-герои погибли в Сурибачи. Не сейчас. Это создало бы слишком много проблем для их с Зеку планов. Встреча оказалась, мягко говоря, неприятной. Мидория и остальные были слишком наивны. Они понятия не имели, насколько глубоко пустила корни тьма в Йокогаме. Именно поэтому Кацуки и привёл их к трупу женщины. Он знал, что она будет мертва, потому что так всё и устроено в тёмных уголках города. Корпорация Хуан не была чудесным лекарством от всех бед, раздающим всем счастливые концы, словно конфеты на Хэллоуин. Всегда будут те, кого не успеют спасти. Никто не способен спасать всех каждую секунду дня. Кацуки научился игнорировать чужие крики ещё в шесть лет. Выбор стоял между этой женщиной и двадцатью идиотами. Он выбрал идиотов. Он не остановил и Зеку. Лучше получить хороший пинок под зад сейчас, чем умереть каким-нибудь ужасным образом позже. По крайней мере, он знал, что Зеку не собирался их убивать. Дети-герои останутся здесь на две недели, и Кацуки не верил, что они смогут держаться подальше от неприятностей всё это время. Но даже несмотря на это, он не мог поверить своим ушам, когда этот тупой коротышка заявил, что он выглядит как шлюха. Тогда он едва не сорвался. Не в яростном приступе, а скорее в истерике, что в его книге было ещё хуже. На секунду он пожалел, что показался им. Да пусть их хоть камнями забьют, он бы не возражал, но нет, он дал обещание Зеку, и ничто не могло сорвать их планы. Мидория и остальные решили, что он стал злодеем. Что ж, Кацуки, пожалуй, согласился бы. Героем он больше точно не был. Больше никаких правил о том, что нельзя использовать свою причуду в общественных местах, и никаких ограничений от родителей. Теперь он жил только ради себя. Он жил по правилам Йокогамы и отлично справлялся. Если это считалось быть злодеем, тогда да, он — самый настоящий злодей. Первое, что он сделал, вернувшись домой, — снял платье и украшения. Кацуки провёл приличное время в ванной, настолько долго, что кожа начала покрываться морщинами. Он вышел, натянул самую мешковатую одежду, которую смог найти в шкафу, такую, от которой его родители пришли бы в ужас, и с облегчением выдохнул. — Что-то случилось до того, как я пришёл? — спросил Зеку, подбирая с пола чонсам, который Кацуки скинул, и бросил его на стул вместе со своим пальто. — Ничего важного, — рросто кучка невежественных ублюдков вела себя как придурки. Кацуки прекрасно понимал, что парни в платьях выглядят странно. Такое не часто увидишь на улицах Японии, ведь в целом страна всё ещё остаётся довольно консервативной в подобных вопросах. — Тогда почему ты это носишь? Я думал, ты рад будешь примерить одежду, которую мы купили сегодня. Кацуки купил новую одежду и попросил доставить её в корпорацию Хуан. Он собирался переодеться, и они планировали вместе поужинать в ресторане. — Уже не хочу. — Тогда я отменю бронь. Следующий час или два они провели в тишине. Зеку принял душ и сел за новые проектные планы, которые прислали инженеры, а Кацуки печатал что-то на ноутбуке через всю комнату. Управлять компанией было изнурительно, но они оба уже неплохо научились распределять задачи. Помогало и то, что у них был компетентный и надёжный персонал. Кацки был на середине работы с таблицей Excel, когда почувствовал, как его подхватили с места. Мир закружился, и через мгновение его унесли прочь от стола. — Зеку! Какого чёрта? — выкрикнул он, стараясь удержать ноутбук в руках. — Эй! Отпусти! Я ещё не закончил эту чёртову работу! — Ты дуешься и заодно напряженно работаешь, — ответил другой юноша. — Эти отчёты вообще нужно сдать только в конце месяца. — Мне нравится делать всё заранее, — возразил Кацуки, когда его бросили на кровать. Захлопнув ноутбук и убрав его в сторону, он с вызовом уставился на своего парня. Зеку стоял у края кровати, скрестив руки на груди, с холодным выражением лица. — Эти ублюдки что-то сказали про то, как ты был одет, да? Чёрт возьми. Иногда Кацуки ненавидел, насколько наблюдателен Зеку. — …И что с того, если сказали? Они идиоты, вот и всё. Кацки старался не думать об этом. В глубине души он знал, что Мидория не оставит попыток «спасти» его, но также был уверен, что у того нет шансов пробраться в корпорацию Хуан. Агентство сделает всё, чтобы этого не произошло. Он понимал, что ученики класса А просто исходят из стереотипов и своих норм. Их мир слишком прост. То, что он сбежал из дома и носил женственную одежду в бедных районах, не означало, что он продается. Они делают выводы слишком быстро и столь же быстро бросаются в действие. Это одна из причин, почему Кацуки не доверял их способности выжить в Йокогаме. Зеку несколько секунд смотрел на него, прежде чем толкнул его обратно на постель. Затем старший юноша развернулся, открыл шкаф и принялся рыться в тканях, пока не вытащил что-то подходящее. Он вернулся как раз в тот момент, когда блондин пытался подняться с кровати, и начал его раздевать. — Ты что творишь? — Кацуки оттолкнул его. — Что ты, чёрт возьми, делаешь?! Зеку! Прекрати! Его зрение на мгновение погасло, когда мягкая ткань опустилась на голову. После небольшой борьбы Кацуки с раздражением выдохнул, чувствуя, как его лицо заливается краской. Он понял, что Зеку переодел его в платье. Бело-голубое, с серебряными узорами, вышитыми на синих участках. Спина была полностью открыта, и ему казалось, что это слишком лёгкая и продуваемая одежда для него сейчас. Более того, само платье выглядело чересчур хрупким и откровенным, по крайней мере в его глазах. Чья-то рука схватила его за лодыжку. Зеку опустился на колено и надел на него белую туфельку, застегнув маленькую серебряную пряжку, спрятанную за синим бантом на лодыжке блондина. — Ты хорошо выглядишь в любой одежде, — сказал он, даже не глядя Кацуки в глаза, пока надевал вторую туфельку. — Любой, кто думает иначе, сначала будет иметь дело со Спиральным Драконом. Теперь доволен? Кацуки почувствовал, как его лицо вспыхнуло. Он схватил ближайшую подушку и запустил ею в парня на полу, будто это могло успокоить бешено колотящееся сердце. — Чёрт, это такая сопливая и смущающая вещь! — рявкнул он. Зеку сел на пол, запустив руку в волосы, которые взъерошила подушка. — Это я говорю только один раз за всю жизнь. Но он был искренен, и этого оказалось достаточно для Кацуки. Блондин спустился с кровати и обнял его. — …Спасибо, — прошептал он, уткнувшись лицом в грудь другого парня. Зеку не ответил на объятие, вероятно, сам чувствуя неловкость из-за своего поступка. Они остались так на какое-то время, оба не желая двигаться. Наконец, Кацуки нарушил молчание: — Ты всё ещё хочешь ужин? — Конечно, но тебе нужно переодеться. — А что не так с этим? Ты сам его выбрал. — Я не знал, что у него открытая спина. — Я пойду в этом, — заявил Кацуки, подняв взгляд и глядя прямо в глаза Зеку с ухмылкой, широкой, как у Чеширского кота. Это был вызов. Зеку тяжело вздохнул, но всё же поцеловал его в лоб. — …Хоть сверху что-то надень. А то люди снаружи подумают, что я какой-то извращенец. Я не собираюсь выглядеть, как тот старик из Портовой Мафии, который увлекается маленькими девочками.