Coiled Dragon

Наряжаться оказалось увлекательно. Это было совсем не похоже на те моменты, когда ему приходилось сидеть неподвижно, пока безымянные сотрудники с пластиковыми улыбками водили колючими кисточками по его лицу. Тогда он чувствовал запах пудры и с трудом сдерживал желание чихнуть. Вокруг него всегда были руки — возле него, на нем, поправляли ткань, приглаживали складки. Пальцы дергали за нитки, разглаживали заломы, потому что все должно было быть идеально. Помещение гудело от людей, и порой шум и толпа становились просто невыносимыми. Но он всегда терпел. Ради довольства родителей. Наряжаться было работой. Это не должно было быть чем-то увлекательным. Он чувствовал себя всего лишь реквизитом, созданным для демонстрации труда дизайнеров. Кацуки не любил это ощущение — будто он всего лишь кусок теста, который надо мять и лепить под чужие нужды. Когда он подрос, он дал понять родителям, что не любит такие мероприятия, и специально обзавелся гардеробом, полным самых мешковатых и темных вещей, какие только мог найти. Теперь, когда он мог выбирать одежду сам, без вмешательства посторонних, это оказалось не таким уж плохим занятием. Зеку дал ему кредитную карту, потому что Кацуки не хотел выходить из дома, и всё, что он выбирал, доставляли прямо в Корпорацию Хуан. — Зеку! А как тебе это? — Кацуки вышел из-за деревянной ширмы с изображением сакуры. На нем был черный безрукавный ципао с золотой окантовкой, а сложный узор застежек был выполнен из красных нитей. Подол был шире, чем у обычного ципао, и слегка расклешенным. В доме, чтобы вместить Спирального Дракона, в комнатах было немного мебели и декора. Но сейчас главная спальня была беспорядочной: маленькие стопки одежды валялись на меховом ковре и на кровати. Его парень работал за столом неподалеку. На столе лежали маленькие инструменты, а над ними горела настольная лампа. — Неплохо, — пробормотал Зеку, сжимая инструмент зубами. Что бы он ни делал, работа требовала особой точности и полного сосредоточения. — Ты так говоришь про всё, что я примерил, — Кацуки подошел ближе, но был тут же остановлен массивным чешуйчатым телом, которое встало перед ним, как кирпичная стена. Три огромных глаза устремились на него, но он не обратил на это внимания. Попытавшись перебраться через тело Спирального Дракона, он тут же оказался отброшен назад, когда тот уткнулся головой ему в грудь. Погладив морду дракона, Кацки даже не возмутился, когда тот лизнул его в лицо. Длинный язык, тонкий на конце, оставил влажный след на его подбородке. Что-то явно происходило. Зеку был отвлечен всё утро и не позволял Кацуки посмотреть, над чем он работает. Каждый раз, когда блондин пытался подойти ближе, Спиральный Дракон его останавливал. Понимая, что пройти дальше не удастся, Кацуки устроился на нижней части тела зверя, продолжая гладить его голову. Дракон, в свою очередь, обвил его своим телом. — Над чем ты работаешь на этот раз? Положив инструмент на стол, Зеку повернулся и взял Кацуки за руку. Быстро пробежав взглядом по его наряду, он надел на его запястье нефритовый браслет. Полупрозрачный зеленый камень блестел под светом лампы, а по его поверхности был вырезан узор облаков. — …Это оказалось сложнее, чем я думал, — вздохнул брюнет, проведя рукой по волосам. Его лицо исказилось от недовольства, и он посмотрел на браслет так, будто был разочарован результатом своей работы. Но Кацуки это не волновало. Он резко притянул другого парня к себе, схватив его за ворот футболки, чтобы притянуть вниз для взволнованного поцелуя. Они немного пошатнулись назад, но Спиральный Дракон удержал их от падения. По комнате раздавались влажные звуки, когда их языки переплетались. — Ты правда доволен только этим? — спросил Зеку, когда они, наконец, отстранились друг от друга. Кацуки уютно устроился в объятиях старшего парня. Немного пошевелившись, он нашел удобное положение и откинулся спиной на грудь Зеку. — Что ты имеешь в виду? — Люди в тех журналах и манекены за витринами… у них было больше, — проговорил Зеку медленно, с сонной ноткой неуверенности. Понадобилась секунда, чтобы Кацуки понял, о чем он. Модели демонстрировали не только одежду, но и аксессуары, которые завершали их образы. — Ты купил себе всего несколько платьев. Ты не хочешь что-то к ним? — Например, что? — …Жемчуг? Зеку не был уверен, поскольку он редко обращал внимание на модные тенденции. Но он вспомнил, что дома цвета были ярче. Люди из его мира жили под землей слишком долго. Бывали времена, когда они отчаянно пытались воссоздать пейзажи, которые их предки видели на поверхности. Цвета играли важную роль. В подземном городе, где никто не мог увидеть настоящее солнце в течение всей своей жизни, нужно было хоть как-то сделать обстановку менее угнетающей. Там были неоновые огни, цветные фонари, звенящие цепи и банки, наполненные мраморными шариками — в общем, всё, что блестело и привлекало внимание. Конечно, у более богатого населения выбор был шире. Драгоценности, кружева, ленты… узоры были смелыми, а люди наряжались, словно павлины, пытаясь привлечь партнера. Даже сам Зеку, который не стремился к вычурности, имел несколько проколов в ушах. — Жемчуг? — Искусственный был распространен там, — ответил Зеку, опуская подбородок на плечо блондина. — Настоящий был редкостью. Их можно было выращивать. Технологии были достаточно развиты, чтобы сделать жизнь под землей максимально комфортной. Хотя бедные районы оставались переполненными трущобами, в городе были и просторные теплицы, и многочисленные фабрики, производившие всё необходимое для жизни. Рыбу и другие морепродукты также можно было выращивать в лабораториях. Но это было не то же самое, что те, что происходили из настоящих океанов давно ушедших времен. Поскольку они жили под землей, минералы встречались чаще, поэтому драгоценности из камней или металлических обломков были привычным делом. — Жемчуг… это звучит красиво, — задумался Кацуки. Он вспомнил, что его мама когда-то работала в ювелирной компании. Там демонстрировали летнюю коллекцию ожерелий, и эти маленькие блестящие сферы выглядели восхитительно. Зеку поцеловал его в висок. Его губы медленно скользнули к краю уха блондина, а затем спустились вдоль шеи. Кацуки наклонил голову в сторону, позволяя Зеку больший доступ, и почувствовал, как руки на его талии крепче обхватили его. Легкие покусывания вдоль кожи над пульсом оставляли ощущение, что позже это превратится в засосы. Взгляд Кацуки упал на нефритовый браслет на его запястье, и теплое чувство разлилось в его груди. Повернувшись к Зеку лицом, он взглянул в красные глаза, которые были немного темнее его собственных, с явной нежностью. — Пойдем. — Куда? — Я не могу прятаться в помещении вечно, — сказал Кацуки с едва заметной улыбкой, его пальцы играли с прядью черных волос. — Пойдем на свидание. В нашем городе. Йокогама была другой. Это было место, куда не ступала нога обычных людей. И, если быть честным, Кацуки никогда не доводилось насладиться ей неспешно. Он был слишком занят — то скрывался, то работал, то беспокоился о дедлайнах, то выкладывался на полную, чтобы избежать неминуемой беды. Но он построил Сурибачи вместе с Зеку, и тот, владеющий драконом, пообещал, что это место принадлежит Кацуки так же, как и ему. Зеку некоторое время молча смотрел на него, словно взвешивая все «за» и «против». Ему не слишком нравилась идея, чтобы Кацуки находился на виду, учитывая их прошлое. Всегда Зеку и Спиральный Дракон привлекали к себе внимание врагов, пока Кацуки работал из тени. Так было безопаснее, ведь у них были свои секреты, которые нельзя раскрыть. Но они больше не были детьми. Они оба стали сильнее и обрели власть над своей территорией. Вся причина, по которой Кацуки заключил сделку с Зеку, заключалась в том, что он больше не хотел жить, как крыса в канализации, постоянно настороженный, оглядывающийся через плечо и вздрагивающий от собственной тени. — Ты уверен, что готов к этому? — спросил Зеку, когда тени легли на его лицо. — Как только они узнают, что ты со мной, вся эта мерзость начнет собираться вокруг. Кацуки кивнул. — Я останусь в пределах Сурибачи. Если это всего лишь обычные ублюдки, я справлюсь с ними без проблем… особенно сейчас, когда мне не нужно сдерживаться, ведь я больше не герой. Он почувствовал, как Зеку крепче сжал его руку, жест, который придал Кацуки уверенности, прежде чем его нервы успели расшататься. Глубоко вдохнув, он продолжил: — Я не могу вечно прятаться здесь. Рано или поздно люди узнают, что я с тобой. Ищейки, скорее всего, уже в курсе, и Портовая Мафия вскоре узнает тоже. Лучше закончить с этим поскорее. Они не причинят мне вреда, если только не решат начать с тобой полномасштабную войну. А ты ведь будешь рядом. Мы сделаем это вместе, как ты и обещал. Они не смогли бы справиться без друг друга. Их отношения начались как сделка ради выживания, но затем превратились во что-то большее. В какой-то момент это перестало быть удобным соглашением и стало просто… чем-то естественным. Как-то, что солнце всегда встает, или то, что людям нужен воздух, чтобы выжить. Зеку вздохнул. Он поцеловал тыльную сторону руки Кацуки и притянул его ближе к себе в объятия. Его рука медленно скользила по шипам светлых волос. — Ладно, тогда вместе. Они построили компанию вместе. Они захватили Сурибачи вместе. Портовая Мафия, правительство, заговоры, борьба за власть — они прошли через все это вместе. Зеку нужен был якорь — цель и направление — в этом мире. Кацуки хотел союзника и лучшую Йокогаму. Поэтому Зеку сражался и завоевывал ради него. Богатство, процветание и безопасный дом, свободный от хаоса, — он всегда выполнял свою часть сделки и обеспечивал это. Хотя, по правде говоря, он изначально бы не отказал своему самому драгоценному сокровищу ни в чем. Он не делал этого раньше и уж точно не собирался начинать сейчас.

***

Йокогама оказалась совсем не такой, как они ожидали. Обычно Монома никогда не упускал возможности поддеть класс А и объявить, что класс Б намного лучше их. После всего скандала с Бакуго у него появилось ещё больше материала для насмешек над «великим и могучим» классом А. В конце концов, у них остался весь состав, а класс А лишился одного из своих сильнейших учеников. Поскольку они редко пересекались, кроме как в столовой, он планировал ещё больше разжечь огонь их соперничества (даже если ребята из его класса считали это проявлением его излишне мелочной конкурентности). Но Монома не смог насладиться привычными насмешками над классом А, как ему бы хотелось, потому что они оказались на незнакомой территории. Даже ему хватило здравого смысла, чтобы не провоцировать неприятности в такой ситуации. Йокогама была известна как город преступности для таких чужаков, как они. Как и все его одноклассники, он ожидал увидеть место, наполненное руинами и криками, что-то вроде зоны боевых действий, где нормальные жители либо скрывались, либо жили в постоянном страхе. Но реальность поразила их, как удар кирпичной стены. Йокогама оказалась совсем не такой, как они ожидали. Это был красивый и спокойный город. Приятный порт с множеством коммерческих и частных судов, прибывающих и отходящих практически беспрерывно. Районы были тихими, а люди жили своей жизнью, занятой, но полной улыбок. Молодой человек, который проводил их автобус в город, был худощавым, с короткими рыжими волосами. Его волосы были разделены на пробор посередине и слегка торчали на концах. Представившись как Танизаки, он рассказал им немного об истории города и о том, чего ожидать после прибытия в детективное агентство. Однако, поскольку у него была другая работа, он покинул их сразу после того, как автобус высадил класс Б. Господин Куникида дал студентам более подробное объяснение правил, которые им нужно соблюдать. — Использовать ваши причуды в этом городе категорически запрещено, даже если на вас нападут, — строго заявил он, выдвинув подбородок. Лично Мономе это совсем не понравилось. Ему не нравилась мысль, что они не могут использовать свои причуды, даже в случае нападения. Но спорить с этим он не мог. Технически, как ученики, они и так не имели права использовать причуды без разрешения в общественных местах. Однако было кое-что ещё, что его беспокоило. Ему казалось, что в словах господина Куникиды о «балансе» скрывается нечто большее. Монома считал себя довольно хорошим судьей человеческих характеров. Он был не только силачом, но и обладал мозгами. Именно поэтому его одноклассники соглашались с его планами на спортивном фестивале и во время тренировок. И он мог сказать, что господин Куникида был человеком принципиальным, с правильной моралью и сильными убеждениями в вопросах этики. Когда господин Куникида упомянул Портовую Мафию, его зубы слегка сжались — это было ожидаемо, ведь они, по сути, находились по разные стороны правосудия. Но что показалось Мономе странным, так это то, что господин Куникида говорил о компромиссе с преступниками с абсолютной уверенностью. — Наша цель — не арестовать их и не победить злодеев, как это делают герои, — с нажимом произнёс Куникида. — Наша цель — поддерживать мир любой ценой. Даже если для этого придётся заключить сделку с дьяволом, мы это сделаем. Монома не знал, как к этому относиться. Это казалось… не геройским. Это не было правильным. Но в то же время он понимал, что это имело смысл. Это был логичный подход. И потому он чувствовал внутренний конфликт. — Эй, Монома, ты как? — спросила Кендо, сидя рядом с ним. Они ждали возле кабинета доктора Йосано вместе с несколькими учениками из класса А. Киришима оперся на подоконник, а Ашидо раздавала воду всем желающим. — Да, всё ещё жив, — отозвался Монома, пытаясь улыбнуться. Он выпрямился, хотя его одежда была изодрана, а на правой ноге красовался порез, грубо перевязанный куском ткани от футболки Тецутецу. Кендо тоже выглядела не лучшим образом: её левая рука находилась в самодельной перевязке, а лицо покрывал слой копоти. Из-за закрытой двери кабинета доносились странные звуки, словно кто-то зашивал что-то прямо там. Никто из присутствующих не осмеливался спросить, что же на самом деле происходит. После того как Тецутецу зашёл внутрь, истошно закричал, а затем его вынесли сотрудники Вооружённого Детективного Агентства, все ждали своей очереди с явным страхом. — Не беспокойтесь, он просто спит, — с натянутой улыбкой сообщил им молодой человек из персонала, но так и не стал объяснять, в чём заключалась методика лечения доктора Йосано. Услышав это, остальные лишь сильнее съёжились, опасливо поглядывая на дверь врача. Монома прекрасно понимал, как они оказались в этой ситуации. Это всё была вина класса 1-А. Всё началось как обычная учебная экскурсия. Оба класса поочерёдно сопровождали сотрудников Агентства. Они наблюдали за их работой, записывали примечания о процедурах, которые использует полиция, и учились определять преступника на основании собранных улик. Видеть настоящий труп было шокирующим опытом. Большинство из них чувствовали себя крайне неуютно, но понимали, что как будущим героям, им придётся сталкиваться со смертью. Монома не собирался позволять своему классу отставать от 1-А, поэтому они терпели. Работа сотрудников Агентства вызывала восхищение. Многие из них были лишь немного старше самих студентов, но их уверенность и профессионализм вдохновляли. Йокогама тоже произвела на всех хорошее впечатление. Хотя некоторые жители бросали на них любопытные взгляды из-за их необычной внешности, город запомнился им своей красотой и уютом. Танизаки был отличным экскурсоводом, показывая им различные живописные уголки этого загадочного города. Йокогама была удивительно спокойным местом. Здесь не было ни взрывов, ни клубов дыма вдали, ни криков о помощи, ни привычного разгула злодеев. Новости тоже радовали — никаких грандиозных сражений между добром и злом. Да, сообщения о мелких преступлениях всё же встречались, но ничего масштабного или серьёзного. В их мире было нормально, что из-за стычек часто вспыхивали сражения с применением причуд, но в Йокогаме о подобных инцидентах, казалось, даже не слышали. Моному удивило, что жители Йокогамы имели доступ к внешним каналам связи. Иногда на улицах Йокогамы им попадались мужчины в тёмных костюмах и белоснежных рубашках. Нетрудно было заметить, что многие из них носили при себе огнестрельное оружие. Это были мафиози или гангстеры. Ученикам постоянно напоминали держаться от них подальше и не применять свои причуды в таких ситуациях. — Вы здесь гости, чужаки. Не пытайтесь играть героя в Йокогаме, — строго предупреждали их. У них было одно простое правило. Одно-единственное правило. И, конечно же, класс 1-А умудрился его нарушить. Честно говоря, Монома понимал, что, наверное, не стоило винить только ребят из 1-А. На их месте он бы, скорее всего, поступил так же… только с немного большей осторожностью. А за то, что он сам вместе с Тецутецу присоединился к нарушению, винить стоило лишь себя. Это случилось на четвёртую ночь их пребывания в Йокогаме. Вечер был тихий, с лёгким приятным ветерком. Два класса решили поужинать вместе в одном из корейских ресторанов с барбекю, и еда оказалась просто превосходной. Найти место, которое могло бы разместить сорок шумных подростков, оказалось не так уж сложно. Видимо, злодеи этого города тоже любили веселиться, и рестораны были привычны к большим компаниям. Учителя остались в офисе Агентства, где у них должна была состояться встреча с директором агентства. Поскольку ресторан находился недалеко, детективы посчитали, что в их сопровождении нет необходимости. Это было нормально. Монома догадывался, что их сопровождали не только ради безопасности. Эти детективы явно были наняты, чтобы следить за ними и убедиться, что они не выйдут за рамки дозволенного. После обильного ужина они направились обратно в отель, но остановились, услышав всхлипывания. За углом они обнаружили потерянную маленькую девочку. Она стояла под единственным работающим уличным фонарём в конце тёмной дороги. Это должно было стать для них первым тревожным звоночком. Задним числом Монома осознавал, что с самого начала был настроен скептически. Но это была маленькая девочка. Она плакала, выглядела напуганной и просила о помощи. Её волосы были аккуратно собраны в хвостик с большим бантом, а одежда выглядела чистой и обычной. Она выглядела безобидной. Она нуждалась в помощи. И, конечно, они подошли к ней, чтобы узнать, в чём дело. Монома не считал, что они поступили неправильно. Разве можно назвать нарушением правил попытку помочь плачущему ребёнку? — Я не могу найти маму, — всхлипывала девочка, и Асуи из класса 1-А присела рядом с ней, чтобы её утешить. Девочка не помнила номер телефона своей мамы и была в панике. Она также не хотела идти в полицию, потому что мама велела ей оставаться на месте, если она потеряется. — Всё в порядке, — с улыбкой сказал ей Мидория. — Мы подождём с тобой. Это была нормальная реакция. Монома поступил бы так же. Так как не было необходимости, чтобы все стояли на улице, большая часть двух классов решила вернуться в отель. Кендо и Тецутецу вызвались пройтись по кварталу в поисках мамы девочки. К ним присоединились Киришима и ещё несколько учеников из класса 1-А. Не желая просто бездействовать, Монома решил остаться с группой Мидории и дождаться вместе с девочкой. Та поблагодарила их и указала группе Кендо на дорогу, по которой, как она сказала, ушла её мама. А потом их атаковали. Сначала они услышали звуки спора из того направления, куда ушла поисковая группа. Затем шум стал громче, хаотичнее, и, как потом согласились все, они отчётливо слышали выстрелы. Это вызвало у них тревогу. Они вызвали полицию, которая велела им оставаться на месте. Спустя ещё несколько минут шум не стихал, а ни один из их одноклассников, отправившихся на поиски матери, не вернулся и не ответил на звонки. Очень скоро Мидория сорвался с места и побежал в ту сторону, за ним рванул Иида, чтобы проверить, что происходит. Моному оставили присматривать за девочкой вместе с Ураракой. Блондин даже не понял, что произошло дальше. В какой-то момент девочка, которой они собирались помочь, внезапно ударила Моному ножом, когда услышала приближающиеся сирены. Удар не оказался слишком глубоким, но нож оставил на его ноге кровавую рану. А потом она бросилась прочь в ночную тьму, убегая под выстрелы полицейских, которые стреляли по-настоящему. Они даже не выкрикнули «Стоять!», прежде чем открыть огонь. И тогда за ними пришёл Ацуши из Вооруженного Детективного Агенства. Молодой человек забрал их обратно в офис, где группу Мидории тут же отправили в кабинет доктора Йосано. Пока они ждали своей очереди на лечение, Кендо рассказала Мономе, что произошло. — Мы услышали какие-то странные звуки и решили проверить, — начала она, устало опустив плечи. — Там были мужчины, которые переносили какие-то ящики, и они спорили с женщиной, которая отдалённо походила на девочку. Когда мы подошли ближе, они испугались. Начался спор, и мы попытались их успокоить, но ничего не вышло. Потом появились Мидория и Иида. Один из мужчин ударил женщину, и они попытались остановить его. А потом взрослые начали стрелять. Она выглядела измученной; адреналин, видимо, начал покидать её тело. — Поскольку мы не можем использовать наши причуды, мы решили бежать, но они начали нас преследовать. Ацуши-сан оказался поблизости, так что он вытащил нас. Мужчины разговаривали на каком-то другом языке, так что никто из них не понял, о чём они говорили, прежде чем начать стрельбу. Женщина тоже убежала вместе с ними, предварительно толкнув Кендо, которая пыталась ей помочь. Кендо ударилась о стену и упала на неровный асфальт, сломав руку. Этот случай заставил всех задуматься. Это было словно пощёчина, резкое напоминание: Йокогама не так безопасна, как они начинали верить. Зло может скрываться в самых неожиданных местах. Мир был лишь фасадом, за которым скрывались беспорядок и тьма, присущие этому городу. Они мельком заглянули в настоящую Йокогаму. Когда очередь на лечение дошла до Мономы, его спросили, хочет ли он оставаться в сознании во время процедуры. Прежде чем он успел осознать, зачем вообще доктору понадобился такой вопрос, он почувствовал, как что-то вонзилось ему в грудь. Опустив взгляд, он увидел, что доктор Йосано воткнула ему в грудь мясницкий нож! Когда он очнулся, ему показалось, что это был всего лишь сон. На теле не было ни единой царапины. Его одноклассники тоже выглядели абсолютно здоровыми. Но это был не просто кошмар. Способность доктора Йосано, «Не Отдавай Жизнь Свою», могла исцелить любое ранение, но пациент должен был быть на грани смерти. Им нужно было перенести критические травмы, чтобы она смогла вернуть их к жизни. Это была удивительная способность, которая, как понимал Монома, вызвала бы настоящий переполох, если бы о ней узнали за пределами Йокогамы. Вероятно, именно поэтому все они подписали соглашение о неразглашении, прежде чем отправиться в эту поездку. Мягко говоря, той ночью никто из них не смог нормально заснуть.

***

На утро господин Куникида собрал всех в офисе, и его выражение явно не предвещало ничего хорошего. — Думаю, я уже неоднократно предупреждал вас: не суйте нос туда, куда не следует, — холодно заявил он, окидывая всех строгим взглядом. Монома заметил, как группа Мидории потупила головы. Их губы дрожали, лица побледнели. Неужели прошлой ночью произошло что-то ещё? — Судя по всему, вы не способны позаботиться о себе. — Как это может быть их вина? — резко встал Влад-сэнсэй, нахмурив брови. — Они просто пытались помочь потерявшемуся ребёнку. — Именно, — отозвался блондин, его голос был наполнен сарказмом. — Мы предупреждали вас: не судите о людях по внешности. Ребёнок стоит под единственным работающим фонарём в конце тёмной улицы, хотя всего в нескольких шагах — ярко освещённая главная дорога, полная прохожих? Это очевидная ловушка. Если бы она оказалась эспером, некоторые из вас могли бы погибнуть. — Но она же… — попытался возразить Иида. — Просто ребёнок? — господин Куникида перебил его жестом. — И какой «просто ребёнок» будет указывать вам на тёмный закоулок, вдали от главной дороги, где вы могли бы спокойно позвать на помощь? И ещё: если бы вы просто ушли, услышав странные звуки в переулке, как мы вам и говорили, вы бы не пострадали. Вам просто повезло, что эти люди оказались недостаточно профессиональны и у них возник конфликт внутри собственной группы. — Но мы не могли просто уйти! — попыталась вмешаться Кендо, но её аргумент встретили таким же пренебрежительным взглядом. Вздохнув, господин Куникида сел в кресло. — Слушайте, я повторю это в последний раз. Дети Йокогамы отличаются от тех, к которым вы привыкли в своём мире. Они могут быть опасны, особенно если они эсперы. Им не нужна ваша защита, они не являются слабым звеном. Слабое звено — это вы. Они лучше знают, как работает этот город, и как избегать опасности. Я прошу вас только об одном: заботьтесь о себе. Никто из них не сомневался, что этот человек действительно беспокоится об их безопасности. Но что-то в его словах не давало покоя. Что, им теперь просто нужно закрывать глаза на тех, кто просит помощи? Это казалось неправильным. Что это за мир, если в нём никто не готов протянуть руку помощи? Кроме того, они были героями в обучении. Каждый из них работал не покладая рук, чтобы попасть в самое престижное училище Японии, и они гордились своей способностью преодолевать все новые пределы. Услышать, что они являются обузой… это было неприятно. — Ну же, не нужно быть с ними таким строгим, — вмешался другой голос. Из-за их спин раздался ещё один голос. Обернувшись, все увидели, как Дазай, облокотившись о дверной косяк, с лёгкой улыбкой наблюдает за происходящим. В его облике было что-то странное, что заставляло Моному не доверять этому человеку. К тому же он знал, что у этого парня хобби — самоубийства. Самоубийства! Прошло всего несколько дней, а все уже видели, как он как минимум один раз пытался свести счёты с жизнью. Дазай был ленивым, странным типом, и к нему трудно было относиться серьёзно. Медленно приблизившись к ним, он продолжал улыбаться. — Эти дети уже неплохо справляются, знаете ли. Они не нарушили комендантский час и даже не использовали свои причуды, когда на них напали. По-моему, это уже больше, чем я ожидал. И посмотрите: все они целы, невредимы и здоровы! — бодро добавил он. Учителя, похоже, были не совсем согласны с частью про «здоровы», но промолчали. — Дело не в этом, — возразил госпожин Куникида, глядя на Дазая с раздражением. — Мы не можем позволить им разгуливать по Йокогаме, зная, что они не могут держаться подальше от неприятностей. Я понимаю, что помощь людям — важная часть их героического пути, но здесь такой подход опасен. Он ненадолго замолчал, потом продолжил: — Изначально мы планировали дать им день в коммерческом районе, но после того, как они вели себя вчера, я не думаю, что это разумно. Отправлять их так близко к штаб-квартире Портовой Мафии — это будет головная боль для всех нас. Если они столкнутся с людьми из мафии, последствия будут катастрофическими. Портовая Мафия. Это имя звучало не раз с тех пор, как они приехали в Йокогаму. Судя по всему, директор Недзу заключил с ними какое-то соглашение, и их группа из Юэй смогла попасть в город только благодаря тому, что босс преступников дал своё одобрение. Не использовать причуды и не вести себя «по-геройски» — это были два условия договора. — А почему бы нам не отвезти их в город Сурибачи? — предложил Дазай. Господин Куникида замер, обернувшись к нему с таким выражением лица, будто тот несёт полный бред. — Город Сурибачи? — подозрительно переспросил Айзава-сэнсэй. Похоже, он тоже не слишком доверял этому мрачному детективу с суицидальными наклонностями. — Это крупнейший Чайна-таун Йокогамы, — пояснил Дазай с наигранно искренним тоном. — Если говорить о местах с самым низким уровнем преступности и активности банд, то это точно лидер. И, что самое главное, он не находится под контролем Портовой Мафии, так что технически это самое безопасное место в городе. — Подождите, — вскрикнул Каминари, вскакивая на ноги. — Есть часть города, которая не под контролем Портовой Мафии? — Абсолютно верно! — радостно подтвердил Дазай. — Тогда почему мы с самого начала не остановились там? Слова Каминари вызвали одобрительный ропот среди студентов. Если это место самое безопасное, разве не стоило с самого начала поселить их в отеле именно там? Господин Куникида тяжело вздохнул, встал и положил руку на плечо Дазая. — Дазай, я не думаю, что это хорошая идея. Ты ведь знаешь, что этим местом заправляет Хуан. — Он их не тронет, если они не спровоцируют его. Да и вообще, какой шанс, что они вообще с ним столкнутся? Этот парень терпеть не может толпы, — возразил Дазай с непринуждённой улыбкой. Похоже, это немного убедило блондина, так как его хмурое выражение слегка смягчилось. — Простите… — робко поднял руку Мидория. — Но о ком вы говорите? — О Хуане Зеку, конечно же. — Тот самый Хуан Зеку, гениальный основатель Корпорации Хуан? — ахнула Яойорозу. — Вы его знаете? — Конечно, он известен в Йокогаме, — с лёгкой улыбкой ответил Дазай, усаживаясь рядом с господином Куникидой и лениво пожимая плечами. — Уверен, о нём неплохо знают и за пределами города. Корпорация Хуан базируется в Сурибачи, и большая часть земли там принадлежит ему. В каком-то смысле можно сказать, что Сурибачи — это его владение. Слегка смутившись, Авасе наклонился к Мономе и прошептал: — Эй, а что такое Корпорация Хуан? — Это крупная компания по производству протезов, — пояснил Монома, хотя был уверен, что ребята из поддержки объяснили бы лучше. Технологии никогда не были его сильной стороной. — Они ещё делают медицинские трансплантаты. В новостях часто упоминали, что основатель корпорации Хуан был вундеркиндом. История о том, как он поднялся с нуля до вершины, была вдохновляющей. Однако в интернете не было ни одной его фотографии. Говорили, что он человек эксцентричный и предпочитает оставаться в тени, что не казалось странным для гениев. Некоторые подозревали, что молодой генеральный директор мог быть в спектре аутизма, что объясняло его блестящие способности в технологиях и некоторые странности в поведении. Но это не то, что привлекло внимание Мономы. — Подождите, — вдруг сказал он, привлекая взгляды всех присутствующих. — А почему тогда Сурибачи не под контролем Портовой Мафии? Корпорация Хуан — это ведь просто компания, разве нет? Почему мафия не заинтересовалась таким прибыльным местом? В это действительно было трудно поверить. Огромная криминальная организация, держащая под контролем большую часть города и множество предприятий, просто так оставила бы столь лакомый кусок? Даже Монома понимал, что Корпорация Хуан должна зарабатывать огромные деньги на своей продукции. Дазай оживился, услышал его слова, подошёл с широкой улыбкой и хлопнул Моному по спине. — Вот это я понимаю! Наконец-то кто-то использует мозги и задаёт важные вопросы! Куникида, хочешь ответить сам, или мне взять на себя? Блондин поправил очки, прежде чем вновь повернуться к ребятам. — Это слишком сложно, чтобы объяснить в деталях, но вы можете думать о Хуане Зеку как о крайне могущественном эспере. Он не любит, когда его беспокоят, и весьма территориален. Все в Йокогаме знают, что в Сурибачи живёт дракон. Если у тебя нет желания умирать, ты не трогаешь то, что ему принадлежит. Портовая Мафия усвоила это на собственном опыте, и теперь они держатся подальше от Сурибачи. — То есть он так же опасен, как и мафия? — Монома нахмурился. — И вы хотите, чтобы мы туда поехали? — Он не нападает на людей без причины. Как я уже сказал, он не любит, когда нарушают его покой. Поэтому в Сурибачи запрещены любые гангстерские разборки и использование способностей или причуд с вредоносной целью. Если вы не нарушаете мир, ему до вас дела нет. В конце концов, после того как Дазай ещё немного настоял, а учителя задали пару дополнительных вопросов, в основном касающихся безопасности, взрослые согласились отправить студентов в Сурибачи на один день. Ацуши сообщил, что группа, напавшая на них ранее, была просто местной бандой, которая решила воспользоваться случаем. Так как они были детьми и явно выглядели туристами, именно поэтому их выбрали в качестве мишени. Хорошо было знать, что это не целенаправленная атака со стороны злодеев. Иначе Монома всерьёз бы задумался, что невезение класса А начинает на них распространяться. С ними в поездке были Дазай, Ацуши и ещё один человек, который должен был встретить их в Сурибачи и следить за их безопасностью. — Запомните, — ещё раз предупредил господин Куникида, прежде чем студенты покинули офис. — Не используйте ваши причуды и не пытайтесь быть героями ни при каких обстоятельствах. Вы здесь как туристы, поэтому просто наслаждайтесь городом и не думайте о борьбе с несправедливостью. Для этого есть взрослые. Вскоре они прибыли в город Сурибачи — О боже! — восторженно пискнула Пони. — Как здесь мило! Девочки из 1-А подпрыгивали от радости, разделяя её энтузиазм. Сурибачи был соединён с основной частью Йокогамы мостом, а перед ними возвышались гигантские красные ворота в китайском стиле, отмечающие вход в район. Они были круглой формы, с элементами традиционной архитектуры, и выглядели исторически значимыми. Хотя это был не единственный вход, этот явно выделялся своей роскошностью. Если бы не оживлённые толпы и весёлые улицы, Монома бы сказал, что ворота выглядят зловеще. Будто вход в пещеру дракона. Сурибачи разительно отличался от остальной части города. Здания здесь были плотнее, но не казались хаотичными. Повсюду висели постеры и рекламы, между балконами протягивались гирлянды из фонариков, а на верхних уровнях можно было заметить переходы, соединяющие дома. Традиционные деревянные конструкции вплетались в бетонные джунгли, создавая атмосферу, напоминающую антиутопию. Казалось, будто они попали в совершенно другой мир. — Как здесь круто! — кто-то восторженно выкрикнул из их группы. — Это невероятно! — И такое большое! — Никогда раньше не был в таком месте. — А вон там, наверное, Корпорация Хуан, прямо в центре. Взволнованные голоса студентов наполнили улицу. В центре города земля немного опускалась, а в самой низкой точке возвышался огромный небоскрёб. Они заметили его ещё при подходе к Сурибачи, как когда-то заметили пять чёрных башен по прибытии в Йокогаму. — Я никогда не видела такой Чайна-таун! — воскликнула Ашидо, переполненная восторгом. — А я впервые в Чайна-тауне вообще, — сказала Яойорозу, и Тодороки молча кивнул в знак согласия. Семьи таких, как они, вряд ли позволили бы им посетить подобные места. Многие из ребят из 1-Б тоже тряслись от радости — им не терпелось исследовать этот удивительный район. Дадзай хлопнул в ладоши, чтобы привлечь их внимание. Рядом с ним стоял высокий мужчина с рыжеватыми волосами и тёмно-карими глазами. Он был одет в свободную рубашку и светлый плащ. Мужчина улыбнулся им. — Это мой хороший друг, Одасаку! — с энтузиазмом представил его Дазай, игнорируя вздох мужчины, поправившего, что его имя Ода, а не Одасаку. — Он живёт в Сурибачи. Поскольку вас сорок человек, он поможет мне с проведением экскурсии. — Приятно познакомиться, — вежливо поздоровались студенты. Ода-сан сразу произвёл впечатление спокойного и надёжного человека, намного больше, чем Дазай. — Класс 1-Б идёт с Дазаем, а 1-А — со мной, — объявил он, потирая подбородок с лёгкой щетиной. — Встречаемся здесь в пять вечера. Если потеряетесь, свяжитесь с кем-нибудь из нас и оставайтесь на месте, чтобы мы смогли вас найти. Ацуши, присмотри за Дазаем, чтобы он не прыгнул в море или не сделал чего-нибудь ещё глупого. Несмотря на протесты Дазая, классы разделились. Сурибачи оказался полон сюрпризов и интересных магазинчиков. — Здесь так много всего! У меня голова кружится от одного взгляда, — воскликнула Токаге, пока они углублялись в Чайна-таун. Девушка разглядывала киоски с аксессуарами для телефонов вместе с остальными девочками из класса. — А еда здесь просто потрясающая, — сказал Хирю Рин, откусывая очередной кусок булочки. Он явно был доволен — переехав из Китая в Японию, он давно не ел ничего такого аутентичного. — Эй, дай попробовать! Они смеялись, двигаясь через толпу, делая фотографии и постепенно накапливая пакеты с покупками. Сувениры и другие интересные вещи быстро заполняли их руки. Дазай и Ацуши шли неподалёку, беседуя о чём-то слишком тихо, чтобы Монома мог разобрать. Они даже прошли мимо Корпорации Хуан, но на этой улице не было магазинов. Только офисные здания, кофейни и несколько ресторанов. Ландшафт Сурибачи выглядел странным: центральная часть района опускалась вниз, образуя что-то вроде кратера, а здания выстроились вдоль склонов. Честно говоря, Дазай выглядел скучающим. Но внезапно, проходя мимо одного из тихих магазинчиков, он резко остановился. — Что-то случилось? — спросил Шишида, чуть не налетев на мужчину. Они проследили за взглядом Дазая и увидели… ювелирный магазин? Монома тоже замер, заметив, что Дазай смотрит на одно из жемчужных ожерелий за витриной. Дазай махнул рукой, продолжая пристально смотреть на витрину. — Все стойте здесь, я скоро вернусь. Ацуши, следи за ними. С этими словами он вошёл в магазин как раз в тот момент, когда сотрудница сняла ожерелье с манекена и начала упаковывать его за прилавком. Внутри был ещё один покупатель, но Монома не смог разглядеть его лица. Человек был одет в длинное тёмное пальто с капюшоном, который был натянут низко на лицо. Нижний край этого пальто выглядел рваным. — Странно, что он так утеплился в такую погоду, — подумал Монома, но решил, что не ему судить. Судя по высокой фигуре и широким плечам, покупатель был, вероятно, мужчиной. Они видели, как Дазай завёл разговор, но казалось, что другой парень не отвечал. Неизвестный расплатился за товар и вышел из магазина, аккуратно убирая чёрную коробочку в карман своей куртки. Теперь студенты из 1-Б могли разглядеть его лицо. Это был молодой человек, выглядевший немного старше их. Длинные чёрные волосы были собраны в низкий хвост, который свободно лежал на его плече. Кожа была бледной, а глаза — насыщенного цвета крови. На нём был красный танчжуан с вышивкой цветов, перехваченный чёрным поясом. Уши украшали традиционные красные серьги с узлом. — Он такой симпатичный, — тихо прошептала одна из девушек, и остальные кивнули в знак согласия. Но никто из них не осмелился подойти ближе. Может, им это только казалось, но от этого парня исходила ледяная аура. Она была резкой и колючей, даже хуже, чем обычно спокойное холодное выражение Тодороки. — Что, даже старого знакомого не удостоишь вниманием? — с улыбкой спросил Дазай, следуя за парнем. Его улыбка была другой, чем та, что он обычно дарил им. Она выглядела словно нарисованной, пропитанной приторной, сладкой злостью сплетен. Красные глаза бросили на него взгляд. — Проваливай, мусор. Дазай полностью проигнорировал враждебность в этих словах. — Никогда бы не подумал, что ты любишь жемчуг. Решил сменить стиль? — Повесься на дереве. Среди одноклассников Мономы раздались тихие вздохи от шока — настолько небрежно этот незнакомец только что предложил Дазаю покончить с собой. Ещё больше их потрясло то, что Дазай лишь пожал плечами с полуобиженной миной. — Уже пытался сегодня утром. Парень раздражённо цокнул языком, явно разочарованный, а затем развернулся и исчез за углом. — Дазай… — начал Ацуши, звуча обеспокоенно. — Да-да, я понял. Больше его трогать не буду. Он вернулся к студентам, выглядя задумчивым. — Кто это был? — задал вопрос Тецутецу, озвучив общее любопытство. — Дракон Сурибачи, — ответил Дазай. — Что? — Это Хуан Зеку, — пояснил Ацуши, видя, что Дазай погрузился в свои мысли. — Подождите, это он? — Кендо удивлённо округлила глаза. — Я думала, он будет… эм… Она замолчала, пытаясь подобрать нужное слово. — Занудного вида или какого-нибудь странного? — предложил Монома, но тут же получил локтем в ребра. Закашлявшись, он понял, что вряд ли изменит свое мнение. Да, именно это они все и думали. Когда впервые услышали о владельце корпорации Хуан, представляли себе типичного ученика из поддержки. А вместо этого перед ними предстал молодой парень, который выглядел как холодный молчаливый тип, так любимец у девушек. — Он точно не похож на технаря или ученого, — усмехнулся Ацуши, но его лицо мгновенно посерьезнело. — А если без шуток, никогда не пытайтесь с ним связываться. Он вас раздавит. Монома поверил ему. Когда он увидел эти алые, как кровь, глаза, ему показалось, будто он лежит на ковре из иголок. Острая боль пронзала каждую пору его кожи, и дышать становилось трудно. Как будто его нацелился уничтожить какой-то огромный хищник. Он был уверен: ему не хотелось бы узнать, почему Хуана Зеку называют Драконом Сурибачи.

***

Киришима чувствовал себя разрывающимся на части. Одна часть его считала, что он величайший идиот на этой планете. Как он мог не заметить тревожных сигналов, которые постоянно мелькали перед ним? Бакуго никогда не был в традиционном понимании «хорошим парнем». Он был громким и резким, постоянно называл всех обидными прозвищами, вместо того чтобы обращаться по именам. И, конечно, любому с глазами было очевидно, что у него какие-то проблемы с Мидорией. Бакуго относился к Мидории гораздо грубее, чем к остальным. Он чаще кричал на него, постоянно велел заткнуться, хотя всем было ясно, что Мидория не может перестать бормотать. Даже Джиро или Шоджи, которые отличались самым чувствительным слухом в классе, не раздражались на его манеру говорить. Киришима не понимал, почему раньше не замечал, что Бакуго будто бы специально цеплялся к Мидории из-за всякой мелочи. Мелочь. В этом не было никакой необходимости. Но Бакуго словно не мог оставить его в покое. Киришима чувствовал себя ужасно. Он не мог поверить, что человек, которого он считал «мужественным» парнем с сильной личностью и крутой причудой, оказался обычным хулиганом. — Прыгни с крыши. Киршима не мог сделать ничего, кроме как тупо моргать, пока слушал, как Мидория рассказывал о своем темном прошлом. Как… как Бакуго мог сказать такое зеленоволосому однокласснику? Он что, не знал о статистике самоубийств среди людей без причуд? Должен был знать, да? Он же вырос рядом с Мидорией, черт возьми! Он должен был видеть, как сильно тот страдает. Как он мог просто позволить остальным насмехаться над Мидорией, словно это его не касается? А хуже всего, он сам был частью этой травли. Когда Мидория рассказывал, Киришима был слишком потрясен, чтобы ответить что-то внятное. Ведь Мидория — крутой парень. Зеленоволосый знал многое о причудах, да еще и обладал не только мощной причудой, но и аналитическим умом. Его стратегические способности впечатляли не только Киришиму, но и учителей. Он работал над собой. Всегда возился с этими своими тетрадями. И у Бакуго были с ними проблемы. По словам Мидории, он не раз подрывал эти тетради. Когда Бакуго столкнули с правдой, он даже не пытался оправдываться. Он не отрицал свою травлю. Не отрицал свои жестокие слова. Более того, продолжал говорить гадости. Киришиме было больно. Часть его всё ещё видела в Бакуго того самого «мужественного» парня, которого он когда-то уважал. Он помнил, как Бакуго одалживал ему конспекты или объяснял сложные домашние задания. Хотя блондин часто казался раздраженным, у него были моменты тишины, когда он выглядел мягче. Тогда Киришиме казалось, что он видит ту лучшую часть Бакуго, которая прячется за шипами, окружившими его сердце. Но этот же человек однажды холодно сказал другу убить себя. Он был хулиганом. Теми, против кого Киришима поклялся стоять, а не вместе с ними. Бакуго не проявил ни капли сожаления. Ни когда его вызвал Айзава-сэнсэй, ни когда он собирал вещи, чтобы уйти с кампуса под присмотром роботов. Ни в последний раз, когда Киришима видел его, орущего на директора и учителя, отказывающегося посещать терапию и соблюдать новые правила контроля своей причуды и характера. Бакуго был исключен из школы. Он был ненавистным задирой, который не заслуживал места в классе героев. Так решили все. Школа пришла к решению, что так лучше. Слухи и шепот разносились в коридорах во время перерывов. Киришима старался не слишком об этом думать. Но он не ожидал, что вся эта история взорвётся в интернете. Ему стало… неприятно. Когда он читал эти злобные комментарии, у него было ощущение, что такое наказание неправильное. Те люди, которые писали гадости и обсуждали Бакуго, чем они отличались от хулиганов в реальной жизни? И тогда они поняли, что Бакуго исчез. Сначала весь класс подумал, что он стал мишенью Лиги злодеев, но затем их учитель подтвердил: Бакуго ушел по собственной воле. Их попросили сообщить любую информацию, если кто-то знал, куда отправился блондин, но никто ничего не знал. Киришима попытался отправить ему сообщения, но быстро вспомнил, что Бакуго выбросил свой телефон. — Это все моя вина… Я никогда не хотел разрушать его мечту… — говорил Мидория, полный горечи. Он винил себя в исчезновении взрывного блондина. Это разбивало сердце одноклассников, когда они видели, как Мидория погружается в чувство вины. Он был жертвой, но его огромное доброе сердце не позволило ему принять это. В отчаянии он даже пошел к директору, чтобы умолять дать Бакуго второй шанс. Добрый и отзывчивый, Мидория обладал всеми качествами настоящего героя. Киришима согласился обратиться в детективное агентство, чтобы попросить помощи в поисках Бакуго. Каким бы Бакуго ни был придурком, они не могли просто оставить его там, одного. Один в Йокогаме? Это звучало как смертный приговор! Да и, честно говоря, Мидория убедил всех, что если Бакуго свернет на путь злодейства, это будет страшнее всего на свете. Он стал бы устрашающим злодеем. Но их надежды не оправдались. Ранпо-сан сказал, что в Йокогаме Бакуго вряд ли находился. Небольшая часть Киришимы почувствовала облегчение. По крайней мере, они знали, что Бакуго не настолько безумен, чтобы приехать в город грехов в одиночку и умереть где-нибудь в канаве. Вскоре он, как и другие ученики героического курса, оказался втянут в… культурные различия (он не был уверен, можно ли так это назвать). Йокогама оказалась совсем не такой, какой они ее представляли, но в то же время — такой, что они даже не могли себе представить. Они всего лишь пытались помочь маленькой девочке найти ее мать. Киришима не понимал, как это переросло в то, что в них начали стрелять! В панике он и Мидория оторвались от группы. Они бежали по пустым улицам, окруженным бесконечными складами, когда шаги и крики преследователей становились все ближе. Киришима собирался использовать свою причуду, чтобы защитить Мидорию от града пуль. Если он будет использовать ее только для обороны, то проблем ведь не будет, верно? — Киришима! — закричал Мидория, его глаза расширились от ужаса. Рыжеволосый не успел подумать — он просто сбил Мидорию с ног, оттолкнув его с траектории пули, летящей с другой стороны. Они прокатились по гравию, мелкие камни больно впились в кожу. Когда они поднялись, стрельба прекратилась, и перед ними оказалась пара глаз. Преследовавший их человек был всего в нескольких шагах, задыхаясь и захлебываясь кровью. Его тело было изрешечено пулями. — П-помогите… — прохрипел он. Слова тонули в звуках булькающей крови. Это звучало липко и зловеще, словно отвратительная слизь, просачивающаяся в уши. Женщина, которая недавно спорила с группой этих мужчин, подошла к раненому и снова выстрелила ему в голову. Два подростка замерли, уставившись на свежее тело, которое начало остывать прямо на холодном бетоне. Они хотели было броситься за женщиной, но их беспокоила судьба друзей и ребят из класса Б. К тому же Киришиму тошнило. Перед ними лежал труп. Этот человек только что был жив, а теперь он мертв, истекая кровью и превращаясь в ледяной труп на каменном полу. Да, этот человек был злодеем, который пытался их убить, но видеть смерть так близко… Это ошеломило подростка, и он был уверен, что Мидория чувствовал то же самое. Позже они узнали, что никто не собирался преследовать ту женщину или пытаться спасти девочку (она ранила Моному, что уже было неправильно на стольких уровнях). Почему никто не хотел ей помочь? Они же должны были вытащить ее из этого токсичного окружения, верно? Наверняка ее заставили совершать эти плохие поступки. Она ведь всего лишь ребенок. Ее можно было спасти и вернуть на правильный путь, если бы кто-то хотя бы попытался! Почему от нее отказались так быстро, клеймя преступницей, будто она была безнадежна? Но их отругал Куникида. Каждый их аргумент встречал лишь раздражение и непонимание с его стороны. Он обвинял их в том, что они попали в беду и пострадали, что разозлило Киришиму и нескольких его товарищей. Они просто хотели помочь, ведь больше никто не собирался этого делать. А что, если девочка действительно нуждалась в помощи? Как можно было просто закрыть глаза на ее страдания? Почему они были неправы? Ощущая отвращение и смятение, Киришима вместе с остальными отправился в город Сурибачи. Возможно, смена обстановки была именно тем, что им сейчас нужно. Вскоре они забылись в радостной атмосфере этого места и наслаждались пребыванием в Сурибачи. Еда была превосходной, а они сделали множество фотографий всем классом. Ода-сан был хорошим человеком. Уравновешенный и спокойный, он в одиночку воспитывал пятерых сирот! К тому же он был добрым и знал немало о Сурибачи. — Хуан Зеку? Почему ты хочешь узнать о нём? — спросил мужчина, когда Яойорозу поинтересовалась молодым генеральным директором корпорации Хуан. — Мой отец пытался встретиться с ним, но у него ничего не вышло. Он словно загадка. Никто даже не знает, как он выглядит, но его имя постоянно всплывает, когда родители пытаются нас мотивировать. Семья Яойорозу была состоятельной. Неудивительно, что люди её круга были знакомы с деятельностью корпорации Хуан. Киришима даже чувствовал себя немного неловко за неё. Наверное, тяжело постоянно слышать, как тебя сравнивают с кем-то, кто уже добился такого успеха. Сравнения — это неприятно. — Ну… его история действительно вдохновляет. Многие здесь обязаны ему по гроб жизни, — Ода-сан поднял пустую банку с земли и бросил её в урну. — Сурибачи полностью зависит от успеха корпорации Хуан. Если бы не его компания, это место так бы и осталось трущобами. Сурибачи не всегда был таким красивым. Особый пейзаж этого района стал результатом гигантского взрыва, прогремевшего здесь несколько лет назад. Это была настоящая свалка, полная худших проявлений Йокогамы. Бедность и насилие были обычным делом. Ветхие здания, палатки бездомных и картонные коробки вместо домов теснились на склонах. Люди были измождёнными и носили рваную одежду. Хуан Зеку вложил заработанные деньги в восстановление этого района. Поскольку он лично возглавил проект, всё здесь было сделано по его вкусу. Он построил школы, больницы, а потом другие люди увидели в этом место возможностей, и магазины начали открываться один за другим. — Вы тоже один из тех, кому он помог? — с любопытством спросил Иида. — О, нет. Я здесь не вырос. Но он действительно спас мою семью. Ода-сан рассказал, что раньше был связан с Портовой Мафией. Это звучало невероятно. На вид он казался человеком, у которого нет ни капли злости! Даже будучи низкоранговым членом, он попал под прицел бандитов, и те попытались убить его детей. В то время дети жили у добродушного повара, который держал ресторан в безопасной части Йокогамы. Зеку обедал там, когда бандиты напали, и он избил их за то, что те испортили ему трапезу. — Звучит как хороший человек. — Хороший человек? — Ода засмеялся, словно услышал лучший анекдот на свете. — Не говорите такое ему в лицо. Поверьте, он не подарок. — Почему? — подключился к разговору Киришима, и стало ясно, что остальные тоже внимательно слушали. — Он бескорыстно вложил своё состояние, чтобы дать людям лучшую жизнь, спас детей от злодеев, а его компания разрабатывает протезы, чтобы помочь людям жить полноценной жизнью. По-моему, это очень достойный поступок. Ода-сан лишь покачал головой. — Вы поймёте лучше, если когда-нибудь встретите его лично. Но я искренне надеюсь, что вам не придётся. Он больше ничего не объяснил. Они стояли на открытой площади с фонтаном посередине. Ода-сан предложил разбиться на небольшие группы, но предупредил, чтобы все оставались в пределах площади. Вокруг располагались магазины, небольшие торговые палатки и фудтраки. Всё пространство было открытым, и можно было легко заметить, что происходит вокруг, просто оглядевшись. Старушка из соседнего магазина позвала Ода-сана, и он направился к ней. — Эй, а где Минета? — вдруг спросил Серо, заметив, что в их группе кого-то не хватает. — Он же только что был здесь? — озадаченно оглянулся Каминари. — А, вот он! За кустами. Их низкорослый одноклассник с шариками на голове сидел на корточках за кустами и улыбался с каким-то извращённым выражением лица. — Милые девушки в китайских платьях! — пробормотал он, как будто находился в трансе, глядя куда-то вдаль. Не успели его схватить, как он уже побежал куда-то в неизвестном направлении. — Эй, Минета! Не убегай один! — крикнул ему вслед Иида, но тот даже не оглянулся. Как классный представитель, Иида бросился за ним, а за ним последовала обычная компания Деку. — Я тоже пойду его искать, — с самым серьёзным видом заявил Каминари. — И это совсем не потому, что я хочу посмотреть на милых девушек в китайских платьях. Джиро хлопнула его, но всё же пошла следом. — Эй, не оставляйте нас одних! Вскоре весь класс побежал вслед друг за другом. Возможно, это было связано с тем, что они плохо ориентировались на местности, но прежде чем кто-либо понял, что происходит, они оказались в каком-то странном месте. — Эм… где это мы? — с тревогой спросил Оджиро. — Что это за место? Они оказались на незнакомой улице. Большинство магазинов было закрыто, повсюду мигали неоновые вывески. Здания выглядели старыми и тесно прижатыми друг к другу; некоторые буквально угрожали обрушиться. Земля была усыпана мусором, иглами и осколками стекла. — Разве не очевидно? Это же район красных фонарей! Женщины в самых соблазнительных нарядах! — с энтузиазмом воскликнул Минета. И действительно, класс вскоре заметил множество откровенных и вызывающих рекламных плакатов. Киришима вспомнил, как Ода-сан упоминал, что в Сурибачи всё ещё есть места, застрявшие в прошлом… похоже, он имел в виду именно это. — Нам нужно немедленно уходить отсюда. Ода-сан велел оставаться на площади, — заметил Аояма, с подозрением оглядывая окружающее пространство. Он был прав: здесь не было ни души, и даже при дневном свете место выглядело зловещим. — Согласен, — поддержал Тодороки. — …Кто-нибудь помнит, откуда мы пришли? Никто не помнил. Узкие переулки и здания выглядели одинаково мрачными и запутанными. Они собрались в плотную группу и начали искать путь обратно на площадь. По дороге им встречались люди, но никому из них не пришло в голову просить местных о помощи. Эти местные… выглядели странно. Они напоминали призраков, наблюдавших за ними из теней. Их взгляды были тяжелыми, как будто мясники оценивают, насколько упитанны ягнята. От этого классу А ещё больше хотелось поскорее уйти. Они поднимались по лестнице, когда услышали крик. Он звучал отчаянно, как зов о помощи из самой глубины души, и заставил всех замереть на месте. Крик был пронзительным, принадлежал женщине, которая, казалось, плакала. — Это оттуда, — указала Урарака налево, на узкий переулок, ведущий к небольшой площадке. Она сделала шаг в ту сторону, но Токоями схватил её за запястье. — Куникида-сан предупреждал, чтобы мы не бросались, не разобравшись. — Но ей явно нужна помощь! — протестовала она. Все могли ощутить боль этой женщины через её вопли. — Мы просто посмотрим издалека, тихо. Токоями боролся с собой, но когда крики превратились в ужасающие вопли, полные чистого страха, все сорвались с места. Когда они вышли из переулка, перед ними предстала группа взрослых, избивавших хрупкую женщину. Она свернулась клубком на земле, а они пинали её ногами и били битой. Сато и Шоджи рванули вперёд, отталкивая самых жестоких нападавших от женщины. Бандиты выкрикнули пару оскорблений, но разбежались, заметив, что остальные ученики-герои приближаются. Класс окружил пострадавшую, пытаясь помочь ей и утешить, но уже с большей осторожностью после вчерашнего опыта. На этот раз женщина действительно выглядела как жертва. Её синяки были ужасны, губа разбита, и по подбородку стекала свежая кровь. Она казалась напуганной и измотанной, а её руки беспокойно шарили по земле. — Моя сумка! Они забрали мои деньги! — всхлипывала она, едва переводя дыхание. Сквозь слёзы и судорожные всхлипы класс узнал, что у неё есть больная дочь, которой срочно нужны лекарства. Теперь она не сможет их купить. Ученики не могли просто стоять и смотреть на неё. Они отдали ей всю еду, что у них была, и скинулись деньгами, надеясь, что этого хватит хотя бы на лекарства для неё самой. — Спасибо, — проговорила она, её заплывшие от слёз глаза ещё блестели. — Спасибо вам большое! Женщина рассказала, как вернуться на площадь, прежде чем отправиться своей дорогой, заметив, что им лучше уйти, пока не стало ещё опаснее. Класс чувствовал себя хорошо, помогая кому-то без использования своих причуд. Хотя им всё ещё хотелось, чтобы нападавшие понесли наказание, сделать ничего уже было нельзя. Никто не запомнил их лиц: все были в чёрных банданах, прикрывавших рот и нос. Да и сигнал в этом районе был слабым, так что позвонить Ода-сану не получилось. — О, кажется, я узнаю этот угол! — с облегчением воскликнула Мина. — Точно, мы проходили здесь, когда спускались. Эти слова были словно музыка для всех. Хотя до площади ещё оставалось немного идти, теперь они хотя бы знали, что движутся в правильном направлении. Но радость быстро сменилась тревогой, когда они заметили приближающихся крупных, мускулистых мужчин. Их было не меньше дюжины, и выглядели они совсем недружелюбно. — Эй, вы там! — громко окликнул их самый крупный из них. Его лицо озарила зловещая ухмылка, а на левую руку была завязана чёрная бандана. — Вы что, не знаете, что это частная территория? Вы нарушаете границы! — Мы уже уходим, — поспешил ответить Иида. — Простите нас, мы скоро уйдём! — Простите? — мужчина потер пальцами, как будто вымогая что-то, и Каминари нахмурился. — Вы вообще знаете, как правильно извиняться? — Вы хотите, чтобы мы заплатили за проход? — блондин выглядел встревоженным, заметив, как мужчины постепенно сужают круг. — Но у нас нет денег. Все наличные они уже отдали той женщине. — Но у вас есть кое-что другое, — сказал мужчина, его взгляд задержался на девушках дольше, чем это было прилично. — Отдавайте всё, что есть, если не хотите, чтобы вам навредили. Разумеется, никто из них не собирался подчиняться. Они не могли использовать свои причуды, но всё ещё оставались учениками-героями. Первым среагировал Оджиро. Когда ближайший мужчина замахнулся, он увернулся и отправил того в нокаут ударом ногой в лицо. Одноклассники издали тихий одобрительный возглас, но сохраняли настороженность. Бандитов это не смутило. Главарь только рассмеялся. — Думаешь, ты крутой, мелкий? Он сжал кулак, и земля под ногами задрожала. Из неё внезапно вырвались остроконечные пики, словно копья, готовые пронзить их. Шипы появлялись слишком быстро, и земля двигалась так плавно, будто подчинялась воле мужчины. Это не могло быть причудой. — У него способность! — закричала Асуи, уклоняясь от одного из пиков. Они все метались, пытаясь избежать ударов, но бандиты, стоявшие по периметру, не давали им вырваться. Их загнали в кольцо, где земля буквально оживала под ногами. Долго так продолжаться не могло. Задыхаясь, с каплями пота, текущими по спине, Киришима уже был готов применить свою причуду, чтобы прорваться, как вдруг заметил мягкий блеск в стороне. Кто-то промчался мимо, и знакомый взрыв оранжево-красного света оглушил его. Резкий звук взрывов наполнил воздух, перемежаясь с криками боли, и пространство пропиталось запахом жжёного карамеля. Киришима упал на землю от силы удара и заметил перед собой бледные, но мускулистые ноги. Человек, ворвавшийся в бой, носил чёрное ципао, доходившее до середины бёдер, с разрезами по бокам. Красные ленты переплетались, соединяя края ткани, резко контрастируя с молочно-белой кожей. Узкая талия, округлые бёдра… Спасительница ударила каблуком по лицу эмпера, острый носок туфли болезненно врезался в щёку мужчины. Тот, кто попытался атаковать её сзади, получил ещё один удар — она грациозно перевернулась в воздухе, схватила его за голову, и новый взрыв раздался рядом. Очень скоро все местные головорезы были выведены из строя. Ученики класса А медленно поднимались. У всех были травмы разной степени тяжести, но серьёзных не оказалось. Единственное, что они точно решили — как только вернутся, попросят у Айзава-сэнсэя дополнительных тренировок по рукопашному бою. Когда пыль осела, их взгляды упали на сияющий жемчужный кулон и серьги спасительницы. Воротник и рукава её ципао были украшены ажурным кружевом, и Минета, вытягивая шею, выдохнул: — Милая девушка в китайском наряде… Он замер. Киришима поднял глаза, и его сердце, казалось, остановилось. — Бакуго? — Дерьмовые волосы, — фыркнул тот в ответ, хмурясь. Да, это определённо был Бакуго. Но он выглядел… иначе. Помимо откровенно женственного наряда, его черты казались мягче. Линии лица и мышцы уже не выглядели такими резкими. Киришима раньше не замечал, но теперь ему казалось, что ресницы Бакуго стали длиннее. Хотя, возможно, это просто потому, что сейчас его ярко-алые глаза с явным презрением уставились на него, как на соринку в супе. В целом, Бакуго выглядел так, будто его хорошо баловали, что казалось странным для такого человека. — Что ты здесь делаешь? — вырвалось у него. Его крик, казалось, вывел всех из ступора. — Каччан! — закричал Мидория, бросившись вперёд. Он выглядел так, будто только что вывалялся в грязи, впрочем, как и остальные. — Мы искали тебя повсюду! Учителя, родители, полиция — все! Нам сказали, что ты направился в Йокогаму… — Заткнись, Деку, — прервал его Бакуго с прежней безразличной интонацией. Похоже, характер его ничуть не изменился с тех пор, как его исключили. Киришима не был уверен, правильно ли ощущать разочарование, когда Бакуго только что спас их. — Есть причина, по которой вы, ублюдки, не могли меня найти. Я не хотел, чтобы меня нашли. — Что ты вообще делаешь в таком месте, Бакуго? — спросил Тодороки. — И ты используешь свою причуду на публике. — Не твоё дело, Половинчатый. И вообще, правило «без причуд» касается только таких чужаков, как вы, а не меня. Тодороки выглядел озадаченным. Как и все остальные. — Постой, Тодороки-кун, — прервал его Мидория и, тяжело сглотнув, снова повернулся к Бакуго. — Сейчас самое важное, что мы нашли Каччан. Каччан, пожалуйста, возвращайся с нами. Здесь слишком опасно, но я уверен, что мы… нет, Айзава-сэнсей и Куникида-сан из Вооруженного Детективного Агентства смогут помочь тебе выбраться из любых проблем. Твои родители ждут тебя дома, пожалуйста. — Я пас. Я не уйду, — Бакуго скрестил руки на груди, и это движение подчеркнуло едва заметную округлость. Минета, настолько шокированный тем, что «девушка» оказалась вовсе не девушкой, побледнел и тихо сжался в уголке, бормоча: «Больше, чем у Джиро», пока не получил подзатыльник от Сато. — И вообще, у тебя хватило наглости говорить мне вернуться? Из-за тебя меня выгнали из Юэй, забыл? Мне некуда возвращаться. Мидория побледнел. — Я-я никогда не хотел, чтобы это произошло. Мне жаль! — Мидория, тебе не за что извиняться, — вмешался Иида. — Бакуго, мы благодарны за твою помощь, но твоё исключение — это исключительно последствия твоих собственных действий, а не Мидории. — Да, как скажете. Только валите отсюда к чёрту, пока вы, идиоты, не угробили себя. Йокогама — это не ваша детская площадка. — Ребята, мы не можем просто оставить Каччана здесь! — Мидория выглядел напуганным, но его поза была твёрдой, словно его нельзя было сдвинуть с места. В этом и был его талант — если он за что-то боролся, то становился непреодолимой горой. — Здесь слишком опасно. И Айзава-сэнсей захочет узнать, что мы нашли его целым и невредимым. — Я же сказал, что никуда не пойду. Я живу здесь, чёртов ботаник, — раздражённо огрызнулся Бакуго. — Надо было оставить вас гнить. Я же угроза обществу, или как там? Так что сваливайте уже, вы, проклятые герои. — Постой, ты живёшь здесь? — настороженно спросил Каминари, осматривая их окружение. — В квартале красных фонарей? Теперь они все выглядели обеспокоенными. Бакуго был одет… совсем не как обычно. И он жил на улице, полной борделей? Это просто нельзя было оставить без внимания. — Что? — глаза Бакуго широко распахнулись от удивления. — Нет, вы всё неправильно поняли… — Ты сам сказал, что живёшь здесь! — воскликнул Серо. — Да, но… — И ты так одет! — запротестовала Хагакуре, размахивая руками. — И что не так с моей одеждой?! Ответом ему была тишина. — Ты выглядишь как эскорт, — наконец озвучил это вслух Минета. — Ты выглядишь как… хм, жрица любви, Бакуго. Зрачки Бакуго сузились, а рот приоткрылся от шока. Его ярко-красные глаза скользнули по лицам всех присутствующих, явно соглашавшихся с Минетой, и он тут же начал ругаться, как моряк. Его лицо покраснело от гнева, взгляд стал тяжёлым, а сжатые кулаки заметно дрожали. Его нижняя губа была прикушена, но он оставался настораживающе тихим. Они бы почувствовали себя спокойнее, если бы он просто взорвался, как обычно. Похоже, Минета попал в больное место. Киришима с ужасом подумал: Неужели это правда? Бакуго… продаёт себя? В этот момент он заметил, как за спиной Бакуго пальцы лежащего на земле человека слабо дёрнулись. Крупные куски разрушенной земли от взрывов, устроенных Бакуго, поднялись в воздух и устремились вниз, прямо на него. — Бакуго! — закричал Киришима, протягивая руку. — Каччан! Зелёная молния метнулась мимо красноволосого, и Киришима услышал крики одноклассников. — Идзуку-кун! — Мидория! Бакуго не сдвинулся с места. Над ним мелькнула серия серебряных вспышек, они были столь быстры, что едва уловимы глазом. Большие камни, летевшие вниз, превратились в мелкие кусочки, словно их нарезал лучший шеф-повар мира. Они бесшумно осыпались вокруг Бакуго, не причинив ему вреда, а мощный порыв ветра отбросил Мидорию в сторону. Зелёноволосый подросток ударился о стену слева с глухим стуком. Над ними повисла огромная тень. Киришима успел только заметить гигантскую лапу, обрушившуюся на эспера, и… повсюду была кровь. Киришима вспомнил, как в детстве давил насекомых. Он прихлопывал комаров между ладонями, и красные пятна размазывались по коже. Сцена перед его глазами сейчас слишком напоминала тот образ, и он едва сдерживался, чтобы не закричать. Насекомых можно было смыть водой из-под крана. А вот размазанный человеческий остаток? Киришима едва подавил рвотный позыв. Красная лужа растекалась из-под месива из плоти и костей. Спинномозговая жидкость и другие субстанции текли по земле. Осколки белых костей превратились в плоские обломки, а глазное яблоко, всё ещё соединённое с обрывком нерва, закатилось прямо к ногам Яойорозу. — А-а-а… — придушенный звук, вырывающийся из её горла, лишь делал происходящее ещё реальнее. Перед ними стоял дракон. Его огромное тело и три жутких глаза, каждый размером больше их голов, бросали на всех тень. В пасти сверкали бесчисленные острые зубы, а язык, змеино высунутый наружу, будто принюхивался к следующей жертве. Одной лапой он раздавил человека, другой обхватил Бакуго, словно в клетке из длинных когтей. Это был монстр. Но у монстра был хозяин. По каменной лестнице, что вела вниз между драконьей лапой и Бакуго, раздались шаги. Человек в чёрном плаще и свободном красном костюме тан из шёлка спускался так, будто прогуливался по парку. Вокруг него хвост дракона обвился, как у послушной сторожевой собаки. Фигура сделала ещё один шаг, и их взгляды устремились к человеку. Свет за его спиной мешал разглядеть лицо, а низко натянутый капюшон скрывал черты. Но все чувствовали холодную ярость, исходящую от незнакомца. Алые глаза, того же цвета, что у дракона (и свежей крови, что покрывала землю), остановились на группе. Послышались тихие всхлипы. Мужчины, напавшие на их класс ранее, очнулись, но в их глазах застыла паника, когда они смотрели на человека на лестнице. Один из них закричал и, всхлипывая, бросился бежать. — Грубость — это трогать то, что тебе не принадлежит. Голос парня в шёлковом костюме был низким, хриплым и утомлённым, словно всё это ему уже наскучило. Киришима наблюдал, как тот, кто побежал, отчаянно пронёсся мимо, его лицо было мокрым от слёз и соплей. Но едва он исчез из поля зрения, как что-то горячее и липкое брызнуло на всю правую сторону тела Киришимы. Он повернул голову вниз с механической медлительностью. Прямо рядом с его ногами лежала нижняя половина тела беглеца, от талии вниз. Кровь вытекала на землю, образуя новую алую лужу.