Coiled Dragon

Boku no Hero Academia Bungou Stray Dogs Rokudou Tousouki
Слэш
Перевод
В процессе
R
Coiled Dragon
переводчик
Автор оригинала
Оригинал
Описание
Учитывая сложное прошлое Бакуго Кацуки и Мидории Изуку, Бакуго был официально исключен из академии Юэй. Спустя две недели его объявляют пропавшим без вести. Последний раз его видели садящимся на поезд, отправляющийся в печально известный город преступности — Йокогаму.
Содержание Вперед

Глава 1

Город Йокогама был известен на весь мир своей уникальностью. Это место не походило ни на одно другое в Японии. В то время как весь остальной мир переживал взлет эры героев, а люди восхищались их славой и благородством, Йокогама оставалась городом, управляемым преступниками. Её история была испещрена кровью и войнами, а насилие и голод стали повседневной реальностью. Несмотря на то что худшие времена остались позади, город всё ещё находился под властью гангстеров, мафии и прочих преступных организаций. Это было гнилое место, которого герои старались избегать. Даже Всемогущий — Герой №1 — однажды попробовал вмешаться, но вынужден был отступить, поскольку зло оказалось слишком велико. Дело было не в его слабости. Зло этого города не заключалось в одном злодее или преступнике. Оно было неуловимым и абстрактным, словно тьма, которая проникает в плоть каждого жителя, как цепи, окутывающие душу. Бедность и ужасные последствия войны превратили Йокогаму в живой ад, где люди были обречены жить в постоянном состоянии недоверия и безысходности. Даже десятилетия спустя они продолжали относиться к чужакам с неприязнью и страхом. Не существовало какого-то одного злодея, которого, победив, можно было бы принести этому месту мир и процветание. Нет, зло не было одним человеком, подобным Всемогущему злу, известному как "Все за Одного". Это было нечто абстрактное, тьма, просачивающаяся в плоть каждого и сковывающая их души цепями, с которыми невозможно было бороться. Йокогама была местом, где страх невозможно было разрушить одним ярким жестом или жизнерадостным «Я здесь!». Всемогущий был лишь одним человеком. Он не мог спасти Йокогаму. Йокогама была хаотичным городом грехов, который жил по своим правилам и законам. Ни герои, ни обычные злодеи не могли ступить туда без последствий — они рисковали быть разорваны на части жителями и силами, управляющими этим местом. В городе существовало несколько организаций, которые держали ситуацию под контролем. Помимо правительства, пытающегося внедрить законы современной цивилизации, главными игроками здесь были преступный синдикат под названием «Портовая Мафия» и «Вооружённое Детективное Агентство», которое действовало в промежутке между ними. Эти три силы поддерживали своеобразный порядок. Граждане Йокогамы понятия не имели, каким должен быть настоящий злодей. Вместо плакатов с улыбающимися героями, спасающими мир, на билбордах виднелись нейтральные изображения, а крики о помощи не нарушали мрачного спокойствия города. Это был результат строгого контроля, который устанавливали Портовая Мафия и правительство. Они придерживались одной единственной догмы: в городе не должно быть бессмысленного насилия и крови невинных людей. Этот хрупкий баланс напоминал тончайшее стекло, готовое треснуть от любого прикосновения. Конечно, Йокогама была далека от совершенства. В некоторых районах процветали жестокие преступления, наркотики свободно распространялись по улицам, а бедность словно приросла к определённым уголкам города. — И всё же, — задумчиво сказал один из местных жителей. — Несмотря на хаос, в Йокогаме живут особенные люди. Правительство и Портовая Мафия тоже не находили общего языка. Хотя при угрозе извне, направленной против их любимого города, они могли объединиться, в обычное время их взаимоотношения сводились в постоянной вражде и попыткам уничтожить друг друга. Город отличался не только своей историей, но и тем, что здесь почти не было людей с «причудами» — способностями, которые являлись частью эры героев. Возможно, причиной тому была изоляция Йокогамы во время войн, когда город подвергался сильному эволюционному давлению. — Но ведь у нас есть те, кто обладает «способностями», верно? — спросил другой, кивая головой. — Да, но это не совсем то же самое. Эти силы не связаны с физическими ограничениями носителя и не передаются по наследству, — собеседник задумался и добавил: — Родитель с такой способностью скорее родит обычного ребёнка, чем того, кто унаследует его дар. В этом и заключалась главная загадка Йокогамы — города, где зло принимало форму теней, а порядок держался на хрупком равновесии трёх великих сил. Различные организации города принимали в свои ряды людей с мощными способностями, чтобы сохранять баланс сил между собой. Помимо них существовали и другие, меньшие группы, которые выживали, ловко обходя лазейки, проявляя крайнюю осторожность. Никто из них не хотел открыто выступать против Портовой Мафии, правительства или Детективного Агентства. Однако в Йокогаме была еще одна сила, о которой редко говорили вслух. Причина тому проста: она была… странной. Ее называли «Корпорация Хуан». В отличие от Портовой Мафии, которая явно обозначала свою криминальную сущность даже в названии, Корпорация Хуан звучала как какая-то третьесортная компания. Знаете, такие, которые создаются для отмывания денег или состоят всего из дюжины сотрудников. Компании, на рекламу которых в городе никто даже не взглянет дважды. Само название было настолько простым, что казалось, будто владелец не счел нужным проявить хоть каплю креативности. Но за этой простотой скрывался ошеломляющий успех. Даже слово «успех» вряд ли передаст масштаб их достижений. Корпорация буквально революционизировала индустрию протезирования, даруя многим людям, пострадавшим в трагических несчастных случаях, новый шанс на полноценную жизнь. Протезы, которые они производили, были почти идентичны настоящим частям тела. Они могли быть сделаны из металла и других материалов, но двигались и выглядели как настоящие. — Меньше медицинских осложнений. Лучшая функциональность, — говорили довольные пациенты. И все это стало возможным благодаря основателю Корпорации Хуан — юному гению по имени Хуан Зеку. Никто не знал, откуда он взялся. Словно из ниоткуда, он появился в городе Сурибачи — небольшом острове, соединенном мостом с Йокогамой. Сурибачи был сосредоточением всего худшего, что могла предложить Йокогама. Бедность и преступность разъедали его изнутри. Торговля органами, наркотики, проституция — этот остров варился в собственном котле зла. Несколько лет назад ситуацию усугубил мощный взрыв, который оставил огромный кратер в центре острова. Те, у кого были ресурсы, покинули его. Оставшиеся жили в постапокалиптическом аду. Вопли, слезы, голод, трупы на улицах… Надежды не было. Это место походило на худшие трущобы. Портовая Мафия, занятая другими делами, даже не пыталась взять его под контроль. Им было невыгодно — никакой прибыли от этого места. А затем появился Зеку. Юноша с иностранной фамилией открыл компанию в самом беззаконном месте Японии. Никто не верил в его успех. Он был слишком молод, одинок и сразу начал вступать в конфликты с местными преступниками. Все думали, что он сгорит, что его высокомерие приведет к трагической смерти. Но когда на него обратили внимание всерьез, он уже завоевал значительную часть Сурибачи. И тут началось нечто странное. Обычно преступники, захватив территорию, просто берут под контроль существующий незаконный бизнес. Добавляют пару новых правил, но, по сути, продолжают ту же грязную игру. Зеку был другим. С этой точки он начал строить. Его компания росла. Для корпорации, которая фактически монополизировала индустрию протезов, он предоставлял множество рабочих мест для местных жителей. Йокогама была портовым городом, что также сыграло на руку его бизнесу. Зеку вложил заработанные на протезах деньги в восстановление инфраструктуры: больницы, транспорт, базовые удобства. — Почему он это делает? — спрашивали люди. — Зачем спасать Сурибчти, когда это бесполезное дело? Но его усилия окупились. Один подросток превратил адскую дыру в процветающий мегаполис, полный жизни! Его достижения заслужили уважение всех организаций Йокогамы. И теперь возникает вопрос: Зеку звучит как герой с золотым сердцем, не так ли? Хуан Зеку был безумен. В Йокогаме всегда хватало своих маньяков и психопатов, но Зеку выделялся даже среди них. Он был аномалией. Подросток вел свой бизнес с хладнокровной эффективностью и беспощадностью. Каменное сердце, никаких разговоров ни о чем и никакой пощады врагам — все это делало его опасным как в делах, так и в бою. Многие пытались либо убить, либо подчинить его себе. Все они, в конце концов, оказались у его ног, превращенные в новые трупы, ставшие частью той кровавой основы, на которой держалась его печально известная репутация. Его битвы были жестокими и окутаны кровью. Те, кто бросал ему вызов, оказывались расчленены: конечности рвались, тела превращались в ошметки за считанные секунды. Это был спектакль силы, жестокости и насилия в чистом виде. Тем немногим, кто чудом избежал гибели в схватке с ним, удавалось рассказать о том, что Зеку, вероятно, был эспером. Говорили, что он мог вызывать дракона. Настоящего дракона. Это мифическое существо подчинялось ему и уничтожало любого, кто осмеливался встать у него на пути. А его хозяин был крайне территориален. Опасаясь резни, преступники и местные зачинщики обходили территорию Корпорации Хуан стороной. Или же следовали единственному правилу: в Сурибачи нельзя было совершать преступления. Они опускали головы и молились, чтобы не привлечь внимания дракона, особенно в тех местах, которые находились рядом с главным офисом Хуана. Сурибачи теперь принадлежал Зеку. Только ему. Как-то один агент из Специального Отдела по Делам Одарённых (отделение правительства, которое занималось эсперами) заметил: — Зеку — это император без короны. Жители Сурибачи одновременно боялись и любили его. Он принес им надежду и процветание, но правил, как диктатор. Подросток был отстранен и непреклонен, даже те, кто работал на него, редко видели его искреннюю улыбку. Казалось, все, что он мог предложить, — это злобные ухмылки, которые иногда прорывались сквозь его невозмутимое лицо. — Дракон, — однажды задумчиво произнес Дазай, когда разговаривал с Мори, еще будучи под его началом. Тогда он еще не достиг совершеннолетия, а его склонность к попыткам суицида заставляла его почти всегда ходить в бинтах. Он хорошо запомнил тот день: на нем был черный костюм с полосатым галстуком. — Он как дракон, метящий свою территорию. Создает империю. Строит гнездо, которое сможет назвать своим домом. Сильный эспер в Йокогаме, который пока ни с кем не связан? Естественно, Портовая Мафия захотела бы взять такого человека под свой контроль. Мори поручил Дазаю изучить Зеку и разработать план, как заставить его добровольно присоединиться. В конце концов, Дазай уже делал это раньше. Ему удалось заманить к ним «Короля Овец», того самого, кто мог управлять гравитацией. Дазаю было скучно, и, несмотря на хитроумие Мори, он все же оставался его боссом, поэтому Дазай согласился. Он взял с собой несколько людей и отправился лично встретиться с Зеку. Такой человек, как обладатель дракона, заслуживал уважения. — Это была проверка, — лениво пояснил Дазай. Если честно, он терпеть не мог все, что связано с драконами. Слишком много неприятных воспоминаний. Поэтому он не хотел тратить лишние силы и решил для начала просто пригласить его. — Портовая Мафия — крупнейший игрок в этом городе. Логично, что те, кто стремится к вершинам, захотят к нам присоединиться. Для того чтобы отказать Портовой Мафии, нужно быть либо слишком самоуверенным, либо безумно глупым. Интересно, к какой из двух категорий относился этот Зеку? Оказалось, что он был настоящим исключением из правил. Дазай, по своей природе, был далек от поэзии. Несмотря на его обширные знания в литературе, он предпочитал тратить энергию на размышления или изобретение новых способов покончить с собой. Кстати, интересно, как будет прыгнуть с крыши самой высокой башни Портовой Мафии? Но да ладно. Слухи подтвердились. У Зеку действительно был дракон. Только вот он совсем не походил на тех, что изображают на древних свитках, и уж тем более на западных — с огненным дыханием и крыльями. Этот дракон… был одновременно отвратительно уродливым и невероятно величественным. Он был огромным, с бледным, сегментированным телом, будто состоящим из соединенных между собой позвонков. У него было три массивных, зловещих алых глаза, с круговыми узорами, напоминающими сложные глаза насекомых. Острые, как лезвия, когти разрывали воздух, а в пасти, которую дракон распахивал, виднелись зубы длиной не меньше руки Дазая. Его чешуя выглядела прочной и плотной, как неуязвимая броня. Дракон двигался вокруг своего хозяина, обвиваясь в воздухе, будто защищая его от всех возможных угроз. — В древности люди поклонялись драконам, — подумал Дазай. — И во многих местах мира поклоняются до сих пор. Они символизируют силу и процветание. Святой зверь. Но этот дракон точно не был святым. Он источал смерть и кровь, запах слез и разложившейся плоти. От него исходила удушающая, болезненная аура. Его хозяин стоял напротив Дазая. На нем был черный военный плащ с капюшоном, изрядно порванный снизу — скорее всего, из-за остроконечных шипов и жесткой чешуи дракона. Под плащом виднелся длинный красный танчжуан, традиционная китайская рубашка с разрезами до бедер, подпоясанная черной лентой. На ногах — черные брюки и армейские ботинки. Одного взгляда хватило Дазаю, чтобы понять: Зеку не имел никакого отношения к армии. Скорее всего, он носил эти ботинки, потому что они удобны в бою. Его мочки ушей были растянуты с помощью черных колец, но что больше всего привлекло внимание Дазая — это серьги. Красные нити, сплетенные в китайский узел, с длинными кистями на концах. Их алый цвет идеально совпадал с цветом глаз Зеку. У него было довольно привлекательное лицо, хотя сам он выглядел старомодно, словно вышел из ретро-фильма о старом Шанхае: длинные черные волосы, небрежно собранные в низкий хвост, завершали этот образ. — Нет. Ответ прозвучал коротко и резко, без всяких размышлений. Мгновенный отказ после того, как Зеку услышал предложение Дазая. Дазай почувствовал, что этот человек ему не нравится. Зеку явно из тех, кто любит молчание, держится обособленно и следует каким-то своим строгим правилам. Слишком серьезный, слишком скучный. — Хочешь знать, что в нем самое интересное? — вырвавшись из своих воспоминаний, Дазай сел напротив Мори. Глава мафии, худощавый мужчина с темными волосами до подбородка, сидел в своем неизменно элегантном черном костюме и белых перчатках. Его глаза, оттенка красновато-фиолетового, идеально сочетались с галстуком. — Говори. — Я не могу обнулить его дракона, — хрипло произнес Дазай, наслаждаясь, как у босса мафии сдвинулись брови. Мужчина, погруженный в изучение документов, теперь отложил бумаги в сторону и сосредоточил все внимание на разговоре. Поглаживая бок, Дазай вспоминал, как чудом увернулся от когтей дракона, осознав, что не может заставить его исчезнуть, как это обычно происходило с другими способностями. Хотя порезался только его пиджак, даже легкое касание когтей отбросило его к кирпичной стене. — Ты же знаешь мою способность. Я могу стереть любые способности или созданные ими сущности. Но дракона Зеку я убрать не могу. Это не результат способности или причуды. Его способность действовала даже на причуды. Если же с драконом ничего не вышло, значит, это серьезная проблема. — Это не его способность или причуда, — заключил Мори, задумчиво постукивая пальцами по столу. Его взгляд говорил, что он обдумывает очередную схему. — Дракон имеет физическую форму. Как думаешь, это живое существо? — Возможно. Он не показался мне живым, но двигался самостоятельно. О, и не советую пытаться захватить дракона или подчинить Хуана Зеку. Он не сдастся, так что затраты превысят выгоду. — Почему ты так уверен? — Когда он отказал мне, то сказал: «Только слабые собираются в стаи». Он из тех, у кого слишком много гордости. Скорее умрет, чем согласится выполнять чьи-то приказы. Мори усмехнулся. Это не был первый случай, когда они сталкивались с такими людьми. — Странно слышать такое от человека, который защищал жителей Сурибачи. Для мафии все средства хороши, чтобы достичь своих целей. И хотя Мори старался избегать вовлечения невинных, ради пользы организации он мог сделать исключение. Дракон — это ценный объект для исследований. Ученые из их рядов будут в восторге, получив возможность изучить его. Сила Хуана Зеку представляет угрозу для Портовой Мафии, и Мори не скрывал желания завладеть корпорацией Хуан. Это была прибыльная компания, и её состояние вполне могло пополнить их активы. — В этом-то и проблема. Ему плевать на мирных жителей, — сказал Дазай, мастерски считывающий людей. С ранних лет он оттачивал умение манипулировать и оценивать окружающих. В Хуане Зеку было что-то противоречивое, но и немного увлекательное. — Они для него заменяемы. Ему всё равно, страдают ли они или умирают. — Если он не заботится о них, зачем тогда защищать? — Всё немного сложнее. Он… почти как символ веры для жителей Сурибачи. Они собираются вокруг него, видя в нем надежду. В обмен на защиту они служат ему и формируют Сурибачи так, чтобы это соответствовало его интересам. А уже побочным эффектом стала мирная жизнь. Молодому человеку нужны были рабочие руки, а жителям трущоб Сурибачи — работа. Зеку не любил, когда его тревожат (ну, кому понравится, если начнут стрелять перед твоим домом?), поэтому он зачистил район от бандитов, чтобы обеспечить себе тишину. Затем одна испуганная семья перебралась к нему по соседству, спасаясь от хаоса остального района. Потом пришли другие, и их становилось всё больше. Жители начали следить друг за другом, чтобы не доставлять Зеку неприятностей и не быть убитыми. И это сработало. Уровень преступности снизился, а особенно жестоких преступников Зеку уничтожал. Не прошло много времени, как Сурибачи превратился в приятное и оживленное место. Дазай считал, что такая сила влияния одного человека на других необычна. Возможно, дело было в самом имени Зеку, как будто его судьбой было стать королем, императором, который держит мир в своих ладонях. Это была странная харизма — как будто он мог превратить кучу мусора в центр мира, просто находясь рядом. — Короче говоря, ему просто нечем угрожать, — подвел итог Мори, недовольно сложив губы. Он положил телефон на стол и посмотрел на Дазая холодным взглядом, словно ему только что предложили проглотить муху. — «Черные Ящерицы» провалились… Хуан Зеку связал их всех и отправил прямиком в полицейский участок. — Ха-ха-ха-ха! — Дазай согнулся пополам, буквально держась за живот от смеха. — Это же просто гениально! Такой поворот событий совершенно не вписывался в образ китайского подростка, который он себе нарисовал. И тем не менее, это было даже оскорбительнее, чем если бы Хуан Зеку просто уничтожил их людей. Вместо того чтобы расправиться с присланными на его поимку бойцами, он… сдал их полиции! Это было словно пощечина Портовой Мафии, откровенный жест презрения ко всему, что они предприняли, чтобы сломить упрямого юношу. — Ты отправишь к нему Чую следующим? — спросил Дазай, утирая слезы и стараясь справиться со смехом. Мори тяжело вздохнул и покачал головой. — Нет, он мне сейчас нужнее в другом месте. Хуан Зеку… Пока он не выходит за пределы Сурибачи, мы оставим его в покое. Мори был человеком рациональным. Он понимал, что действия этого юноши, в конечном счете, идут на пользу Йокогаме. Конечно, его не радовало присутствие потенциальной угрозы, но он ставил интересы своего любимого города выше личных амбиций. Пока что он решил просто наблюдать за развитием событий. Дазай задумчиво хмыкнул, уставившись куда-то вдаль своими шоколадными глазами. — Что-то случилось? — спросил Мори. Молодой человек молча указал в окно. Штаб Портовой Мафии находился в самом высоком здании города, и оттуда открывался захватывающий вид. Вдалеке едва угадывались очертания Сурибачи. Слегка насвистывая, Дазай с лукавой улыбкой произнес: — Я же говорил тебе, он дракон. А драконы, как известно, любят прятать сокровища в своих пещерах. Интересно, что же он там охраняет, в самом сердце своего логова? Судя по всему, это было нечто невероятное, раз такой человек охраняет его с такой яростью.

***

Земля уходила из-под его ног. Тьма. Мерцающие огоньки плясали перед глазами, будто насмехаясь. Размытые силуэты светящихся ореолов обжигали зрение, хотя казалось, что он утопал в густом мраке. Тени вокруг будто оживали, протягивая свои когтистые лапы, чтобы затянуть его в бездну отчаяния. Его тело казалось невесомым, словно его утягивала вниз мягкая ткань дивана, но голова была тяжелее свинца. Ему было холодно? Кожа казалась мраморной, но он никак не мог понять, замерз ли он или, напротив, перегрелся. Если честно, он даже не понимал, почему лежит на диване, словно жалкий высохший труп вампира, сгоревшего на солнце. Кацуки слышал шум. То ли от телевизора, то ли изнутри собственной головы. Сквозь помехи доносились голоса, резкие, словно лезвия, впивающиеся в кожу. Слова, как ножи, рассекали его сознание, а визгливый смех будто пытался выдрать из тела сухожилия. В его поле зрения мелькнул ярко-оранжевый свет, и он смутно осознал, что это исходило от экрана телевизора. На передаче ведущие развернулись в своих креслах, и теперь их лица пылали яростью, осуждением. Они разрывали его на куски, издеваясь, поливая грязью. «Ха, правильно сделали, что выгнали его из Юэй», — радостно выкрикивали они. Ах да, теперь он вспомнил. Его исключили. — Он, конечно, не подарок, это уж точно! Вы только посмотрите, как его пришлось сдерживать во время спортивного фестиваля! — …Безжалостный боец! Не особо галантный, мягко говоря, и первое впечатление многих зрителей явно было испорчено. — Но Юэй поступили правильно. Они не могут позволить себе терпеть ученика с таким прошлым, как у него. Если бы они оставили его, думаю, многие из нас были бы разочарованы. По словам инсайдера, Бакуго не испытывал ни капли раскаяния или сожаления за то, что сделал. — Я же говорил тебе, дружище, меня это не удивляет! Он с первого взгляда выглядел диковатым с головы до ног! У меня было нехорошее предчувствие, как только мы впервые увидели его во время инцидента с грязевым злодеем. В конце концов, почему злодей выбрал бы его, если в нем самом не было чего-то гнилого? Мелькали вспышки света, обрывки изображений, и мозгу Кацуки приходилось напрягаться, чтобы разобраться, что именно он видел. Похоже, это были посты в социальных сетях, видеоролики и фрагменты новостей. Среди них мелькали лица людей из начальной и средней школы, утверждавших, что они его знают. Все говорили по-разному, но суть оставалась неизменной. Хулиган. Зачинщик проблем. Жестокий. Грубый. Бакуго Кацуки — злодей. Бледная рука потянулась и выключила телевизор, возвращая комнату в тишину, которая оказалась даже более гнетущей, чем критика, звучавшая всего несколько секунд назад. — Кацуки, — рука мягко коснулась лица блондина, а большой палец осторожно стер слезы, скопившиеся в уголках его алых глаз. Голос владельца был мягким, но настойчивым. — Поднимайся. Тебе нужно поесть. Кацуки почувствовал, как его поднимают в сидячее положение. Чье-то теплое тело прижалось к его боку, но он не выпустил подушки, которую бессознательно сжимал в своих руках. Кацуки до сих пор не мог понять, как все дошло до такого. Он поступил в Юэй и неплохо справлялся. У него были хорошие оценки, да и в практических заданиях он блистал. Бывали моменты, когда его раздирала ярость — например, когда этот Половинчатый не желал сражаться с ним по-настоящему, или когда Бест Джинс потратил целую неделю на укрощение его волос. Но даже такие вещи он пережил, стиснув зубы, и был готов начать с чистого листа, вернувшись с практики. Однако вместо этого его встретил разъяренный Айзава всего через пару дней после завершения стажировки. Оказывается, Деку (все неприятности всегда происходят из-за этого идиота Деку) болтал со своей маленькой компанией. Он умудрился разболтать все их грязные секреты из прошлого, а затем Очкарик и Круглолицая убедили его поговорить с Айзавой. Кацуки мог отчетливо представить, как именно выглядел Деку, когда шел к учителю. Те же слезящиеся глаза, дрожащие губы — тот же образ, который зеленоволосый парень постоянно использовал перед родителями и тетей Инко. И как обычно, если Деку плакал, это всегда было виной Кацуки. Кацуки не стал отрицать обвинения. Да, он говорил парню неприятные вещи, некоторые из них, по правде говоря, действительно переходили все границы. Учителя заявили, что его слова о том, чтобы Деку прекратил бормотать что-то о его взрывной причуде, были «необоснованной угрозой», а толчки в коридорах — «пограничным домогательством и злоупотреблением силой». Вдобавок его привычный богатый словарный запас вдруг оказался проблемой, достойной не просто выговора, а целого отстранения от занятий. Да какая разница. Все равно никто не стал бы слушать его объяснения о том, как Деку буквально преследовал его с четырехлетнего возраста. Никому никогда не было дела до его версии событий. Ни его родителям. Ни тете Инко. Так почему он должен был думать, что в Юэй будет иначе? Тем более, он прекрасно видел, как учителя поощряли и хвалили Деку за его заметки и аналитические способности. Даже Недзу, по-видимому, гордился тщательным пониманием Деку причуд его одноклассников, похлопывал его по плечу. Записки Деку были просто Деку, это было невинно. А вот что думал об этом Кацуки, было просто проявлением его комплекса неполноценности и паранойи. Кацуки — плохой и злой. Деку — милый ангел. Так было всегда. Кацуки просто не думал, что его из-за этого выгонят. Он оказался слишком неудобным для Юэй. Слишком сложным, чтобы держать в узде. Слишком… Кацуки. Он знал, что школа уже получала негативную реакцию на то, как они обращались с ним на спортивном фестивале, но еще больше критики досталось ему за его поведение. Если даже группа героев решила, что он настолько опасен, что его нужно сдерживать, это что-то говорит о его жестокости и вспыльчивости, не так ли? Школе не нужен был такой ученик, чтобы не запятнать их драгоценный образ хороших героев. Так что его исключили. А потом об этом узнали СМИ. Теперь его лицо было на каждом новостном канале и ток-шоу о героях. Его жизнь разбирали по кусочкам на глазах у всей страны, как будто могли понять, что с ним не так, через догадки и шутки. Он стал примером того, каким не должен быть герой для следующего поколения. Слишком опасный. Слишком жестокий. Слишком высокомерный. Не геройский материал. А имя Деку, конечно, никто не разглашал, на экране оно всегда было размыто под «Студентом X». Они точно знали, как защитить жертву. Его родители восприняли новости не лучшим образом. Кацуки до сих пор помнил жгучую боль на щеке от того, как мать ударила его тыльной стороной ладони, едва он вошел в дом. Она кричала. Из всей ее часовой тирады в его памяти остались только два слова: «позор» и «неудачник». Слова начали сливаться в единый шум, когда в ушах звенело от пощечин. Лицо Мицуки перекосило от ярости, она пинала его и бросала в него вещи. Тем временем отец стоял в стороне, смотрел на него с грустными глазами, полными разочарования. Может, это было потому, что он слишком долго молчал, но в конце концов Мицуки устала избивать его. Она вытолкнула его за порог и велела подумать о том, что он натворил. Смутно он запомнил, как она сказала: — Не возвращайся, пока не извиняешься перед Мидориями. Дверь захлопнулась перед его лицом с грохотом. Судьба, кажется, обожает драть с него шкуру, не правда ли? После этого Бакуго поднялся с земли и решил следовать материнскому приказу: больше никогда не показывать своё жалкое лицо родителям. Они ведь никогда и не хотели иметь такого обузу, как он. Так он и оказался в доме Хуан Зеку. По правде говоря, они были знакомы уже какое-то время. Они были единственными, кто знал друг о друге всё. Пока большинство считало, что Зеку — уличный воришка из трущоб Сурибачи, только Кацуки знал, что на самом деле этот парень из другого мира! Зеку происходил из постапокалиптической реальности, где люди жили под землёй, а всё общество было одержимо смертельными сражениями. Люди даже подвергали себя опасным и дорогостоящим операциям, чтобы участвовать в этих турнирах. Чемпион становился кем-то вроде национального героя и купался в обожании. Никто из них не знал, что произошло, но однажды Зеку провалился в трещину и оказался здесь, в мире героев и злодеев. Клише в чистом виде: Кацуки нашёл его истекающим кровью в тихом переулке, и, из-за своего собственного секрета, помог ему, вместо того чтобы сдать властям. Происходя из такого отличного мира, Зеку с трудом привыкал к системе героев и злодеев. Ему было сложно изменить своё восприятие морали, ведь он вырос там, где кровопролития приветствовали. Он не понимал, почему герои не могут убивать или почему простые граждане не имеют права использовать свои причуды на публике. В его мире всё было просто: выживает сильнейший. В конце концов, хаотичная атмосфера Йокогамы оказалась ему ближе, и он решил осесть там. Беззаконие и культ выживания сильнейших делали этот город для него уютнее. — Кацуки, я серьёзно. Тебе нужно что-то съесть или выпить, — парень с тёмными волосами, собранными в низкий хвост, и красными глазами тряхнул его чуть сильнее. Зеку выглядел вполне обычно. Просто красивый парень с чертами, подходящими под старые китайские стандарты мужской привлекательности. Высокий, подтянутый, с гладко выбритым лицом и длинными ресницами. Его черты делали более резкими лишь глаза, в которых светилась острая решимость. Он выглядел серьёзным и молчаливым, редко улыбался и вообще был немногословным. Семнадцатилетний подросток предпочитал старомодный стиль одежды. Хотя сам он любил более строгую, военную эстетику, большая часть его гардероба состояла из танчжуаней и магуа. Например, сейчас он носил тёмно-синий магуа поверх простой белой футболки. Жакет до пояса имела пять белых пуговиц-застёжек, но Зеку их не застегнул, а широкие рукава добавляли свободный стиль. Обычно он сочетал такие вещи с мешковатыми чёрными брюками. Комната, в которой они находились, была обставлена в смеси модерна и традиционного китайского стиля. Несмотря на наличие телевизора и радиоприёмников, вся мебель была изысканно выполнена из дерева. Красные деревянные арочные перегородки отделяли гостиную от столовой, а ширмы с рисунками тушью добавляли уюта. Свет в комнате был мягким и тёплым, что вызывало сонливость. — Если ты не начнёшь функционировать через десять секунд, я выброшу тебя к Спиральному Дракону. — Ты просто хренов ублюдок, — прохрипел Кацуки. Его голос был хриплым и резким, словно горло ободрали наждаком, а слова выдавливались через узкую, наполненную камнями трубу. Зеку лишь пожал плечами и поднёс стакан воды к потрескавшимся губам Кацуки. Холодная жидкость немного успокоила жжение в горле. Затем ему сунули в руки миску с тёплой кашей. — Это ты первый начал киснуть, как будто жизнь закончилась. «Так оно и есть». Он лишился школы своей мечты, а родители практически от него отказались. Безымянные прохожие на улицах высказывали своё мнение о нём, и никто из них не говорил ничего хорошего. Казалось, что за ним постоянно наблюдают, и от злобы и подозрительности вокруг у него начинала ползти кожа. Он не был злодеем. Он бы ни за что не навредил случайному ребёнку на улице и уж точно не взорвал бы кого-то без веской причины. Но остальные, похоже, думали иначе. Кацуки был почти уверен, что потерял доверие класса А. Он видел выражения их лиц перед тем, как его вывели с территории школы. Декусквад был в ярости. Тодороки, возможно, даже попытался бы заморозить или сжечь его, если бы у него был шанс. Одноклассники смотрели на него с ужасом и отвращением. Даже Киришима, рыжий, которого Кацуки уже почти начал считать своим другом, отстранился от него. Вспоминать это было тошно. Еда вдруг стала трудно проглатываться, а её вкус напоминал какую-то жижу. Но Кацуки не любил оставлять еду недоеденной, поэтому запил её водой. — Не понимаю, — нахмурившись, произнёс Зеку. — Ты сильный. Почему ты должен соответствовать их представлениям о том, каким должен быть защитник? Если ты продолжаешь побеждать, разве этого недостаточно? Кацуки не ответил сразу. Сам он до сих пор не мог этого понять. У него просто не хватало словарного запаса, чтобы объяснить, как работает система героев. Это была загадка даже для того, кто вырос, полностью погружённый в неё. В мире Зеку всё было иначе: пока ты продолжаешь побеждать, тебя обожают. Никто не судил других по их прошлому, если они оставались победителями. Убийцы и святые ставили свои жизни на кон и считались равными. Но быть героем… это было совсем другое. Нужно было побеждать правильно, поддерживать определённый образ. Излишняя жестокость не одобрялась, потому что у преступников тоже есть права. Герои не могли быть ни судьями, ни присяжными, и уж тем более не могли быть палачами. Однако Зеку привык быть всеми тремя сразу. Поэтому ему нравился Сурибачи. Здесь порядок и хаос сосуществовали бок о бок. Это было место, куда свет не достигал, вне юрисдикции обычной системы правосудия. В Сурибачи он чувствовал себя свободным и в своей стихии. Он основал корпорацию «Хуан» только потому, что не мог смириться с ужасными условиями жизни в трущобах. В своём мире семья Зеку владела крупной корпорацией, которая занималась модификациями тела. Система силы в его реальности была совсем иной, чем у Кацуки. У людей там не было причуд. Вместо этого они вживляли машины и биотехнологии в свои тела, чтобы получать сверхспособности. Это называлось «ядром». После того как его внедряли в сердце, человек получал уникальные способности — отращивать когти, управлять молниями или увеличивать скорость. Поскольку эта технология была очень востребована, семья Зеку сколотила состояние, а его отец когда-то даже был чемпионом. Короче говоря, он вырос в богатстве и славе, даже в этом футуристическом аду. Попав в эту реальность, Зеку применил свои продвинутые знания в области биотехнологий. Кацуки пришлось приложить усилия, чтобы убедить его не становиться наёмником, а зарабатывать деньги законным путём. В итоге управление корпорацией стало для Зеку чем-то вроде ностальгического занятия. В свободное время он либо изучал технологии этого мира причуд, либо просто беззаботно проводил время в Сурибачи, наслаждаясь океаном и небом, которых больше не существовало в его мире. — Думаю, я сам напросился, — медленно произнёс Кацуки, отставляя пустую миску. Он как будто отвечал на вопрос Зеку, но не до конца. — Говорить людям, что они нытики или слабаки, — это дерьмово и неправильно. — Это бред. — Да, но бред — это просто то, как всё устроено. Оглядываясь назад, возможно, ему не следовало этого делать. Не стоило говорить Деку, чтобы тот прыгнул с крыши. Но он каждый раз приходил в ярость, когда видел, как тот что-то бормочет или яростно записывает в свои странные блокноты. У него их было тринадцать. Тринадцать чёртовых блокнотов! И это не считая тех, что Кацуки уже взорвал. Он даже не понимал, что там можно было писать. Его беспокоило, что кто-то, кого он даже другом не считал (и вообще, даже друзья не должны знать столько друг о друге), имел столько информации о нём. И он… он боялся. Если его самый большой секрет станет известен, он не знал, что именно произойдёт, но знал, что это будет плохо. Для него, для окружающих и для этого несчастного ботаника. Деку узнал слишком много, и Кацуки просто нужно было, чтобы этот зелёноволосый придурок держался подальше, прежде чем он убьёт их всех. Особенно потому, что он знал: Деку ни за что не сможет сохранить секрет. А еще он чувствовал, что его высмеивают. Пока он тренировал себя, придерживаясь строгого расписания, Деку всё время только фандомил героев и причуды. Он никогда не работал над своей физической формой или не развивал боевые инстинкты. Он что, действительно думал, что сможет попасть в лучшую школу для героев вместе с Кацуки, просто желая этого? Это было оскорблением всему труду, который вложил Кацуки. Как насмешка над его кровью и потом. Всё, к чему Кацуки так тяжело стремился — внимание родителей, место в героике, доброта окружающих… Деку мог получить всё это на блюдечке с голубой каёмочкой. Но теперь это уже не имело значения. Никто не захочет дать «зверюке из UA» второй шанс. В конце концов, даже самая топовая школа, как UA, с её всеми ресурсами, отказалась от него. Кацки, похоже, стал безнадёжным случаем. Жестокая пресса высветила тёмные уголки индустрии героев, и множество агентств заявили, что никогда не будут работать с кем-то таким безнадёжно мерзким. — Если ты используешь это, ты сможешь всё исправить и вернуться в Юэй, — сказал Дзеку. — Нет, — сразу ответил Кацуки, крепко прикусывая нижнюю губу. — Я не буду этого делать. Я не могу пользоваться этим для чего-то вроде этого. Я сам всё облажал, я и понесу последствия. Его голова снова раскалывалась от боли. Честно говоря, он до сих пор не мог поверить, что его мечта стать лучшим героем была разрушена вот так, в мгновение ока. Он чувствовал себя мерзко и отвратительно, но он выживет. Ну и что, если судьба любит подкалывать его? Он не собирался сдавать белый флаг в ближайшее время. Но он бы солгал, если сказал бы, что это не больно — видеть, как быстро его мир перевернулся, как быстро люди отвернулись от него, как только «доказательства» стали известны. Казалось, что ему окунули голову в воду. — К тому же, у меня больше нет места там, — добавил Кацуки. Вся страна, наверное, уже знала об этом скандале. Он не мог выйти на улицу, не встретив глаз, которые тут же узнавали его и не посылали ему грязные взгляды. Некоторые «праведные» люди даже находили нужным бросать в него еду или толкать плечом на улице. — …Йокогама не заботится о героях, — тихо ответил Зеку. Он был прав. Это была одна из причин, почему Кацуки приехал сюда. Люди в Йокогаме не особо обращали внимание на одержимость извне героями и злодеями. Они жили тихой жизнью, где не было этих громких сражений добра со злом. Мало кто здесь знал или обращал внимание на скандал с исключением Кацуки из Юэй. — Снова только мы вдвоём? — тихо спросил Кацуки с лёгким налётом печали, смешанным с нежностью, наклоняя голову на плечо более высокого подростка. Он чувствовал, как свободная прядь тёмных волос касалась его шеи. Это было немного зудяще, но он не отстранялся. Он вспомнил, как Зеку только начинал делать себе имя в Сурибачи. Кацуки помогал ему, когда стало очевидно, что Зеку никогда не впишется в общество снаружи. У него были свои эгоистичные причины для этого, но Зеку тоже был нужен проводник в этом мире, так что это было справедливо. Он никогда не был так благодарен тому, что его родители почти не бывали дома и не удосуживались проверять, где он. Они никогда не замечали, что он не приходил домой после школы или что, по сути, он не спал дома летом. Как-то было теплее лежать рядом с Зеку в той скрипучей, обшарпанной квартире, чем в своей большой спальне в их доме. Они прошли долгий путь с того времени. Зеку был безумным, а Кацуки, наверное, был не в своём уме. Они были двумя глупыми детьми, которые шли вперёд, не имея планов, полагаясь только на себя. У них не было никого другого, на кого можно было бы опереться, и не было куда бежать. Не то чтобы они бы и побежали. Никто из них не мог просто так сбежать от проблемы. Стекая на изношенные развалины и кучи мусора, тяжёлый дождь смывал кровь и звук выстрелов, но не мог заглушить ровные ритмы их сердец. Ответа не последовало, но крепкое пожатие его руки дало всё необходимое подтверждение. Их пальцы были переплетены, пока они сидели бок о бок в тишине. Солнце заходило за горизонт, окрашивая пейзаж города в золотисто-оранжевые тона. Казалось, будто на небе горит огненное кольцо. — Здесь они не смогут тебя тронуть, — тихо сказал Зеку, опустив голову. Его чёлка упала на глаза, делая его выражение лица неразборчивым. — Сурибачи принадлежит мне. Никто не посмеет прикоснуться к тебе здесь. Он поднёс руку Кацуки к губам, и мягкая розовая кожа коснулась края его костяшек. Красный цвет его глаз, рассечённый прядями волос, не терял своей интенсивности, когда он смотрел прямо в алые глаза Кацуки. — Останься со мной. Это прозвучало больше как приказ, чем просьба. Его слова касались кожи на тыльной стороне руки Кацуки, как лёгкое дыхание. Его прикосновение оставалось мягким, но хватка была несгибаемой. Кацуки сказал «да».

***

— Это безумие! Айзава с грохотом опустил кулак на бумагу, лежавшую на конференционном столе. Он не мог поверить своим глазам и не смог сдержать свой голос, полный ярости. Недзу созвал собрание преподавателей, и всё начиналось довольно обычно. Они обменялись любезностями, всем предложили чай… а затем им раздали документы с предложением, которое будто бы достали из самой грязи. — Я не могу поверить, что вы вообще обдумываете это! — процедил Айзава, сверля взглядом директора, сидящего во главе стола. — Я категорически против. Я не позволю своим студентам участвовать в этом. — Я с Сотриголовой согласен, — проворчал Влад, бросив бумагу на стол, словно от неё можно было заразиться. — Кто в здравом уме отправится в Йокогаму? В Йокогаму! Это место под контролем преступников. Я не отправлю своих ребят туда, даже если они уже третьекурсники. Да что там, я бы не советовал отправлять туда героев с опытом меньше пяти лет! — Многие герои и злодеи входили в этот город и не возвращались обратно. Или возвращались… но не полностью целыми, — нахмурилась Полночь. — В Йокогаме вообще нет героических агентств. У нас буквально нет информации о том, как там работают законы. Я тоже против отправлять туда наших студентов. Другие преподаватели высказали похожие мнения. Все они слышали о дурной славе Йокогамы. Сама по себе идея поездки туда казалась им абсурдной. — Успокойтесь, прошу, — Недзу поднял одну из своих маленьких лап, чтобы жестом утихомирить собравшихся. Его улыбка не угасала, даже когда все взгляды обратились к нему. — Я понимаю вашу обеспокоенность, но это будет очень ценным опытом для наших студентов. Голографический экран в центре стола зажёгся, и на нём появилась красивая картина города. Он находился у сверкающего океана и выглядел как любой другой город Японии. Ну, разве что небоскрёбы и здания были менее яркими и не украшены обилием вывесок или мигающих огней, но всё равно город выглядел довольно современно. — Это Йокогама, — представил Недзу. — Я уверен, вы видели её в некоторых туристических брошюрах. Хотя въезд и выезд из города не ограничены, мало кто захочет туда поехать без веской причины. Их социальные нормы сильно отличаются от наших. Для начала, там не существует понятий «герой» и «злодей». Можно сказать, что около 60% населения Иокогамы — не имеют причуд. Никто из преподавателей не удивился этому факту. Хотя обычные школы мало рассказывают об Йокогаме, это было одной из первых вещей, о которых говорили в любом приличном агентстве. Этот город пережил множество войн и конфликтов на протяжении своей истории и несколько раз был изолирован от остального мира. Неудивительно, что его жители развивались по немного другому пути. — Хотя в Йокогаме тоже есть люди с причудами, куда более примечательно то, что у некоторых из них есть так называемые «способности». Способности не совсем то же самое, что и причуды. Если причуды передаются по наследству генетически и ограничены физическими возможностями тела, то способности не подчиняются этим правилам. Более того, они существовали задолго до появления причуд. — Способности? — повторил Сущий Мик с недоверием. — Именно, — кивнул Незду. — Людей с такими силами называют эсперы. В отличие от причуд, которые фактически становятся частью нашего тела, способности редко проявляются физически, например, в виде лишнего хвоста или изменения цвета кожи. Однако они обладают куда большим потенциалом для роста, так как их сила не зависит от физического состояния владельца. И вот почему я думаю, что эта поездка будет полезна для наших студентов: они слишком полагаются на свои причуды. Эсперы часто тренируются в других формах боя, например, в боевых искусствах или владении оружием, что делает их более универсальными бойцами. Я хочу, чтобы наши студенты лично увидели, что причуды — это не всё, что определяет героя. Его слова шли вразрез с пропагандой, которой подвергалось большинство граждан. С раннего возраста всем внушали, что не все рождаются равными. Обладатели сильных причуд получали похвалу и поддержку в стремлении стать героями, в то время как те, чьи способности казались менее значительными или даже «злодейскими», оказывались на обочине. — Если вы хотите, чтобы они научились этому, мы можем увеличить количество занятий по рукопашному бою и пригласить известных мастеров боевых искусств для проведения уроков, — предложил Айзава. — Нет, я хочу, чтобы они усвоили ещё один важный урок, — покачал головой Недзу, а его улыбка исчезла, уступив место серьёзному выражению лица, от которого остальные учителя выпрямились на своих местах. — Йокогама — это не зона, свободная от преступников, но там действует другая система борьбы с преступностью. Эспер того же возраста, что и наши студенты, будет намного более умелым и опытным в бою. На первый взгляд, управление этим городом может показаться нам необычным, но, как вы все знаете, реальный мир полон оттенков серого. Ничто не бывает полностью чёрным или белым. Я хочу, чтобы наши студенты увидели эту размытость своими глазами. Это поможет им определить, где они стоят как герои. — …Это как-то связано с Убийцей Героев? — наконец подал голос Всемогущий, который до этого момента молчал. — Именно так. Убийца Героев не был хорошим человеком. Он был убийцей и злодеем, но его убеждённость затронула сердца многих, в том числе их собственных учеников. Преступники тоже могут придерживаться своих кодексов чести, и Недзу знал, что этот опыт будет чрезвычайно полезен для молодых умов учащихся Юэй. Герои и злодеи, преступление и правосудие — это две стороны одной медали. Нынешний Герой №1 оглядел комнату, затем снова посмотрел на бумагу в своей руке. — Я был в Йокогаме. Она оказалась совсем не такой, какой я её себе представлял. Его слова вызвали любопытство у всех в комнате. Блондин кашлянул, прежде чем снова поднять взгляд, на этот раз с серьёзным выражением лица. — Я был моложе и ожидал увидеть город, охваченный хаосом и разрушениями. Но то, что я нашёл, оказалось местом, похожим на любой другой район Японии, только без рекламы героев. Там всё ещё царил порядок, и на лицах людей были настоящие улыбки. Не поймите меня неправильно, Портовая Мафия — самая крупная преступная организация города — действительно имеет жёсткий контроль над Йокогамой, но они не выходят на улицы, чтобы терроризировать всех подряд. Их конфликты в основном ограничиваются борьбой с другими бандами… Я пытался их остановить, но людям Йокогамы не нужна была помощь. И они не хотели, чтобы их спасали. Они были довольны тем, как всё есть, и им не нужны герои. Некоторые в комнате удивленно ахнули. Это было довольно сложное для понимания понятие. Как люди могут жить без героев? Выдохнув воздух сквозь зубы, Всемогущий тяжело выдохнул, его кулаки невольно сжались. — Они очень настороженно относятся к чужакам, — кивнул Недзу с пониманием. — Но это, безусловно, не тотальная катастрофа. Даже несколько крупных корпораций основали там свои филиалы, например, корпорация Хуан. Она была основана прямо там, в Йокогаме. В технологическом плане они весьма продвинуты. Все в сообществе героев знали о корпорации Хуан хотя бы немного. Ведь их работа была опасной, и практически каждый знал хотя бы одного героя, который потерял конечность и затем заменил ее протезом. Протезы от корпорации Хуан стали настоящим спасением, позволив многим продолжить карьеру героя. — Даже так, как мы можем быть уверены, что отправлять туда наших учеников безопасно? — мрачно спросил Влад, глядя на Недзу. — Как знать, не обернутся ли те преступники против нас, узнав, что в их городе находятся студенты-герои и профессионалы? Недзу улыбнулся. — Все просто. Я организовал эту поездку с помощью старых знакомых в правительстве и человека, который в хороших отношениях с боссом Портовой Мафии. Они согласились, что, если наши студенты будут соблюдать правила и не создавать проблем, их примут с распростертыми объятиями. — Прямо в ловушку, — пробормотал Айзава себе под нос. — Портовая Мафия не похожа на тех злодеев, к которым мы привыкли, — Всемогущий положил руку на плечо Айзавы, пытаясь успокоить. — Я не могу сказать, что одобряю их методы, или солгать, будто у них безупречная репутация. Но одно могу гарантировать: они держат слово. На улицах точно не было публичных казней. Хотя, если бы они это делали, героям и правоохранителям было бы гораздо проще их арестовать. — Поедут оба класса, А и Б? — уточнил Тринадцатая, пробегая глазами по бумаге. — Шинсо только что перевелся в класс А из-за того, что произошло с Бакуго… вы уверены, что он готов? Услышав это, лицо Айзавы потемнело еще больше. — Поездка не будет обязательной. Мы дадим студентам и их родителям возможность самим принять решение, хотят ли они участвовать. Айзава явно был недоволен таким ответом, но похоже, его мнение не изменит решения директора Недзу. Встреча вскоре подошла к концу, и все начали расходиться. Тяжело вздохнув, Айзава бросил раздраженный взгляд на директора, который попросил его задержаться. — Что случилось? — Айзава не любил этот взгляд Недзу. В нем отсутствовало его обычное дьявольское обаяние, а это значило, что речь идет о чем-то крайне важном. — Думаю, ты уже знаешь, Айзава-сэнсей. Последний раз Бакуго Кацуки видели, садящимся на поезд в Йокогаму. Только что пришла информация, что Лига объявила награду за его поимку в криминальном мире. Эта фраза была словно удар мечом в грудь темноволосого мужчины. Этот учебный год стал одним бедствием за другим. Казалось, Айзава уже давно не знал, что такое отдых. Его студентов слишком часто становились мишенями злодеев. И потом был этот скандал с травлей Бакуго. Мидория сам рассказал ему о притеснениях и дискриминации, которые он терпел годами от своего так называемого «друга детства». Сначала Айзава был озадачен. Не требовалось быть гением, чтобы понять, что между Бакуго и Мидорией есть неприязнь. Поэтому он думал, что зеленоволосый мальчишка слишком мягок и добр к тому, кто годами издевался над ним. Но, возможно, некоторые люди просто имеют такое большое сердце. Мидория был слишком хорош, чтобы понять, что иногда можно злиться на мир. Злиться на того, кто тебя топтал, и постоять за себя. Этому, среди прочего, Айзава и остальные учителя, вместе с профессиональной помощью извне, надеялись медленно научить Мидорию. Мужчина уже не мог терпеть смотреть, как ребенок ломается из-за воспоминаний о прошлом. Он собирался сделать все возможное, чтобы этот мальчик больше никогда не чувствовал себя так и не думал, что он одинок в этом пути. Теперь он ни капли не жалел о том, что согласился на отчисление Бакуго из Юэй. Блондин не проявил ни грамма раскаяния, когда его столкнули с фактом издевательств. Более того, он открыто признал, что совершал эти ужасные поступки. Айзава был разочарован. Он надеялся, что Бакуго покажет хотя бы намёк на сожаление, но лицо подростка оставалось каменным. Холодное, равнодушное, с высоко поднятой головой — как будто всё было в порядке. К тому же, он открыто заявил, что терпеть не может разговоров с психологом, что только усугубило его положение. Его гневная тирада о том, что, по его мнению, Мидория заслуживал такого обращения, шокировала и разозлила Айзаву. Но это не значило, что он хотел услышать новость о том, что Бакуго пропал. Об исчезновении Бакуго сообщил Мидория. Мальчик посещал терапию с Гончим, и это явно шло ему на пользу. Он стал ходить увереннее, в его взгляде появилась решимость. Но при этом он нёс на себе бремя вины, считая, что мечта Бакуго стать героем рухнула из-за него. Примерно через неделю или две после отчисления Бакуго, зелёноволосый мальчик позвонил ему в панике и сообщил, что дома у Бакуго никого нет. Его родители тоже не знали, где он. Они сильно поссорились с сыном в день, когда его исключили из школы, а потом занялись спасением репутации своей компании. Когда связались с полицией, выяснилось, что дома у Бакуго никого не было как минимум неделю. Его телефон нашли возле автобусной остановки — выброшенным в мусор. Затем одна из камер видеонаблюдения зафиксировала, как он садился на поезд до Йокогамы. С тех пор о нём ничего не было слышно. Айзава считал это крайне безответственным, но, учитывая, что его родители были поглощены защитой своего бизнеса после скандала, он промолчал. Бакуго Кацуки официально объявили пропавшим без вести. Айзава не понимал, почему мальчик выбрал Йокогаму. Люди обычно не едут туда без очень веской причины. Это не было популярным местом для туристов, и у Бакуго не было там родственников. Сначала подумали, что к этому могла быть причастна Лига злодеев, но затем начали спекулировать, что Бакуго, возможно, и был предателем в Юэй. Эта идея показалась Айзаве абсурдной. Он никогда не видел ребёнка с более сильным стремлением стать героем, чем у Бакуго. Переход на сторону злодеев был для него немыслим. Однако тревога внутри Айзавы нарастала. Йокогама. Это место было печально известно, и о нём почти ничего не было известно из-за секретности, окружавшей город и Портовую Мафию. Он не чувствовал себя комфортно, отправляя своих студентов туда. Более того, он беспокоился, что они могут наткнуться на Бакуго. Хотя, возможно, это было бы к лучшему: тогда, по крайней мере, можно было бы выяснить, в каком состоянии находится блондин. Йокогама не была ни добрым, ни безопасным местом. Ходили слухи о теневых делах: чёрный рынок, торговля органами, рабство — всё это оставалось реальными преступлениями, с которыми каждый день боролись опытные герои. Бакуго мог быть талантливым, но он был молод и неопытен. Он легко мог стать жертвой мрака, поглотившего этот город. …А Мидория. С тех пор как он узнал о пропаже Бакуго, он заметно приуныл. Айзава был уверен: как только мальчик узнает о том, куда направляется их класс, он ни за что не откажется от участия. Придётся серьёзно предупредить его не срываться в поисках Бакуго, чтобы случайно не нарваться на крупную рыбу и не рассердить какого-нибудь местного криминального авторитета. Потирая виски, Айзава уже знал: эта поездка ему точно не понравится.
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.