Ведьмино пророчество

      — Вы оба, — обратилась Корнелия к Волканэрис и Аквиду. — Вы оба остаетесь. И сейчас же расскажете правду о своем прибытии сюда.       Волканэрис сглотнула. Ну вот и все. Час ее конца настал…       Аквид, видя, что она едва ли держится, чтобы не задрожать от страха, спрятал ее за спину и начал рассказ. С самого начала, без утаек. И достаточно подробно. Волканэрис лишь изредка вставляла мелкие уточнения.       — И вот мы здесь, — тихо заключил Аквид. — Мы приняли решение молчать, потому что не хотели вас пугать. Это слишком… сложно и неведанно человеку, чтобы…       — Вы нас выгоните? — неуверенно спросила Волканэрис.       — Оставьте нас, — хрипло проговорил Луций, проигнорировав вопрос.       Аквид кивнул и повел Волканэрис к выходу.       На улице уже стемнело. Люди с факелами выходили из домов и настороженно осматривались. А некоторые были рядом с телами убитых мужчин и женщин, оплакивая их.       Волканэрис села на крыльцо рядом с Аквидом, опершись о его руку, и тяжело вздохнула. Стоило им выйти из дома, как чуть ли не все жители принялись с опаской посматривать на них и шептаться. Видимо, придется искать новый дом. Если они не захотят убить ее так же, как и в ее родном поселении, то выгонят точно.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил Аквид, наклонив голову, чтобы видеть ее лицо.       — Не знаю. — Она пожала плечами. — Виноватой. — В ответ увидела, что он собирается что-то сказать, поэтому поспешила продолжить. — Вдруг это Эсмонд нашел нас и послал этих людей убить меня?       — Если бы это было рук Эсмонда, то обязательно было бы хоть какое-то послание. Да и он не тронул бы невинных. Ко всему прочему, Эсмонд пришел бы лично. Уж поверь, мы, северяне, всегда приходим за возмездием сами.       — А если они меня выгонят? — Волканэрис повернула лицо к нему. — Я не хочу больше скитаться по пещерам и вздрагивать от каждого шороха в ночном лесу. А с таким брюхом далеко не убежишь! — С некой небрежностью она указала на живот. — Я не хочу искать новый дом… — с горечью прошептала Волканэрис и замолчала.       — Я не оставлю тебя. — Аквид приобнял ее за плечи и поцеловал в висок.       Она удивленно уставилась на него, но ее отвлек глухой плач. И тут же повеяло холодком, словно сама Смерть известила Волканэрис об уходе Луция…       — Будьте вы прокляты! — кричала Корнелия, рыдая в голос. — Треклятые галлы! Чтоб вы сдохли!       Взгляд Волканэрис потемнел, и она поднялась с крыльца. А затем зашагала к клетке, куда посадили напавших. Любопытные люди на достаточном расстоянии последовали за ней.       Одним взмахом руки она разнесла в щепки дверь клетки. Разбойники в растерянности жались к стенкам. Волканэрис раскрыла ладонь, и мужчины, словно марионетки, одновременно отпустили прутья и встали ровно. Ладонь сомкнулась в приглашающем жесте — и они пошли к ней против воли.       Чуть больше дюжины мужчин кучкой стояли перед ней и все пытались вырваться из безмолвного приказа. Волканэрис моргнула и приняла другую ипостась. Мужчины затряслись от страха, но сжатая ладонь не позволяла выйти из контроля.       — Вы напали на нас. — Скрипучий голос эхом пронесся по округе. Он проникал в самое нутро. Проникал под кожу. А вместе с голосом где-то прогремел гром. И без того темное небо заволокло тучами, и запахло дождем. — И за это приговариваетесь к смерти.       — Нет, пож…       Успел лишь вымолвить один из них, как все грузно упали за землю с перерезанными горлами. Волканэрис вытерла лицо от крови тыльной стороной ладони, а через мгновение пошел дождь…       Она прошла несколько шагов, как резкая боль в животе едва не выбила почву из-под ног. Волканэрис закричала и схватилась за живот. Аквид подбежал и подхватил ее на руки, а затем почти бегом понес в дом.       — Корнелия! Корнелия! — прокричал он, с шумом вбегая в общий зал. — Корнелия, помоги! — На зов из комнаты вышла заплаканная Корнелия. Волканэрис едва держалась, чтобы не закричать. Лишь стонала и, морщась, закусывала губу. — Прошу, помоги! Если вы хотите, чтобы мы ушли, пусть так, но помоги ей. Умоляю…       — Клади ее туда, — собрано и низком тоном приказала она. — И позови Уну. — Аквид положил ее на пол на шкуры и застыл. — Скорее же!       Он вздрогнул и побежал на улицу. Раздался крик.       — Почему же так больно? — рыдая, прокричала Волканэрис.       Маккензи, понимая, что не готова видеть еще одни роды, поспешила на улицу. Аквид уже нашел Уну — полноватую женщину с веснушками. Она забежала в дом.       — Грей воду и неси все тряпки, какие можно! — раздался голос Корнелии из дома.       Маккензи вздохнула и присела у дома на бревно. Видимо, это надолго…       … Аквид сидел на крыльце и всякий раз болезненно сморщивался, слыша крики Волканэрис. Да и сама природа беспокоилась: поднялся сильный ветер с дождем, иногда срывался снег; еще реже мелькала вдалеке молния. Рядом с поселением озерцо тоже встревожено шумело. Макки чувствовала, что Аквид боится повторения дня, когда родилась Волканэрис, но пока все было сравнительно спокойнее, чем тогда. Уже начало светать, а ее мучения не закончены. Рядом с ним села невысокая женщина с седыми прядями.       — Спасибо, — тихо промолвила она и неуверенно подняла глаза. — Ты спас моего мужа. Да и вообще все наше поселение спасли вы.       — Сейна… — обратился к ней Аквид. — Есть еще убитые?       — Погиб лишь Луций и еще трое, — со скорбью ответила она. — А из пострадавших, пожалуй, только женщины и дети, потому что напуганы. Есть раненые мужчины, но с ними все уже в порядке.       — Сейна, я… — неуверенно начал Аквид. — Я должен объясни…       — Не нужно. — Сейна положила руку на его предплечье и едва заметно улыбнулась. — Конечно, мы все боимся. Еще никто и никогда не видел такого. Но Корнелия не оставит нас без ответов. — Сейна глубоко вздохнула. — Христиане бы окликали ее демоном из Ада. — И усмехнулась.       — Кто такие христиане?       — Люди, которые приняли христианство, — пояснила Сейна. — Это религия…       Она начала объяснять Аквиду, однако по его выражению лица Маккензи поняла, что он ни черта не понимает. В его прошлой жизни никогда не было никаких богов. Был единственный Бог — Конан.       — А кто эти люди? — спросил он.       — Галлы. — Сейна презрительно кивнула в сторону собранной кучи тел убитых разбойников. — Уж не знаю, как их называть — галлами или римлянами. Выродки, которые пытались обратить нас в эту веру. Сначала они вышвырнули из страны Луция и Корнелию и еще парочку семей, потому что они отказались принимать христианство, а потом вообще отреклись от любой веры. Но когда Луций создал это поселение и принимал всех, кто не нашел дом там, это дошло до Императора.       — И что случилось? — спросил Аквид. Рассказ соседки отвлек от тягостных мыслей.       — А никто не знает. — Сейна многозначительно пожала плечами. — Но никто больше не нападал на нас с тех пор.       — Понятно. А…       Аквида прервал детский плач. Он вскочил с крыльца и выжидающе уставился на Сейну.       — Погоди немного, — с улыбкой ответила она. — Дай ей перевести дух. Да и Корнелия говорила, что у нее их там двое, так что еще не все закончилось.       Через пару минут и правда раздался второй крик. И тут же природа перестала бушевать: все в миг прекратилось, а на горизонте появилось солнце.       Аквид метался по крыльцу в нетерпении. Он должен знать, что с ней все хорошо. С ними все хорошо…       — Аквид, — окликнула его Корнелия. — Входи.       Он влетел в дом, чуть не снеся ее с ног. И застыл почти у входа: мокрая и уставшая Волканэрис рассматривала то одного, то второго младенца и улыбалась. Аквид шумно выдохнул и опустился рядом на колени.       — Какие красавицы, — прошептал он и погладил одного младенца по голове.       Девочки внимательно смотрели на него. Справа была копия мамы — такие же разноцветные глаза и едва заметные рыжие волосики. А вот вторая была полной противоположностью — темные, почти черные волосы, а ледяной взгляд серо-голубых глаз напоминал… Винзенза. Единственное, пожалуй, что досталось от матери — светлая, почти белая и холодная кожа.       — Так, — властно начала Корнелия, войдя в дом. — Аквид, тебе пора. Ей следует отдыхать.       — Вы нас выгоните? — с горечью спросила Волканэрис.       — Отдыхай. — И снова проигнорирован вопрос. Забрав девочек, Корнелия положила их в люльки, которые принесла Уна. — Ты должна поспать и набраться сил. Крошкам нужна здоровая и крепкая мама. Аквид, давай. — И указала рукой на выход.       — Можно я останусь с ней? — попросил он с умоляющим взглядом. — Пожалуйста. Вдруг что-то потребуется ей или девочкам. На крайний случай, я смогу позвать помощь.       Корнелия молча кивнула и вышла.       Волканэрис повернулась на бок и взялась за одну из люлек. Дети уже спали.       — Как думаешь, они все же выгонят нас? — спросила она, подперев голову рукой.       — Не знаю. — Аквид присел на край кровати и перевел взгляд на вторую люльку. — Ты что-то чувствуешь?       — Нет. Точнее я не хочу использовать силу, чтобы узнать, — твердо ответила Волканэрис. — Я хочу, чтобы мне это сказали лично.       — Ты же не…       — Нет. Конечно нет. — Волканэрис мотнула головой. — Эти люди уж точно не заслужили, чтобы их убивали, потому что они выгонят нас. Я просто не хочу жить с мыслью, что в любой момент войдет Корнелия и отправит нас за ворота.       Аквид согласно кивнул, намеренно не рассказав о разговоре с Сейной. Не хотелось вселять в нее пустые надежды, — а он был уверен, что Сейна если не однозначно поддерживает, то хотя бы благодарна. Однако что-то подсказывало ему, что их оставят в поселении.       Вскоре Волканэрис уснула. А Аквид наблюдал в маленьком окошке, что Корнелия собрала вокруг себя почти всех жителей. Видимо, прямо сейчас решается их судьба…       … Волканэрис проспала почти целый день, а вместе с ней и девочки. Аквид уже собирался было позвать Корнелию, чтобы проверить их состояние, как она открыла глаза и сонно огляделась. И стоило ей окончательно проснуться, как проснулись и дети. Поразительная связь.       — Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил Аквид, подав ей детей: девочки кричали, видимо, просили есть.       — Уже лучше. — Волканэрис улыбнулась. — Я так хорошо не спала уже очень давно. Ох, — она посмотрела в окно. — Уже начало вечереть…       — Ты уже проснулась? — В дверях стояла Корнелия. — Выходи, Аквид. Сейчас необходимо покормить детей, а ты будешь только мешать. Давай-давай, — потребовала она, чуть ли не силой вытолкав его в общую комнату.       Корнелия помогла ей и объяснила, как нужно кормить младенцев. Волканэрис почти молча слушала и иногда кивала. Ей все хотелось снова задать интересующий вопрос, но не решалась. Даже просто по взгляду она не могла определить, что думает наставница.       — Так что вы решили? — наконец набралась смелости Волканэрис.       — Хочешь знать, что думают жители? — В голосе проскольщнула издевка. Волканэрис неуверенно кивнула. — Тогда пошли.       Корнелия взяла одну малышку и поспешила к выходу. На улице у дома старейшины стояли все жители. Волканэрис только сейчас поняла, как их много. Хоть бы не кинулись, иначе…       — Аквид, — приказным тоном начала Корнелия, передав девочку ему, — Волканэрис, прибыв сюда, вы обманом вынудили моего мужа принять вас в нашу общину. Сила Волканэрис — одно из самых важных, что вы утаили от нас. Тебе ничего не стоило вспороть как свиней двух мужчин, что напали на нас в доме. Эта сила пугает и тревожит. Однако! — заметив шепотки и огорченный взгляд Волканэрис, она повысила голос. — Благодаря твоей силе и смелости Аквида почти все наши жители живы и здоровы. Не будь вас — полегли бы все мужчины, а женщин и детей увезли бы в рабство или продали в публичные дома. К сожалению, наслаждаясь мирной и тихой жизнью, мы забыли, что такое нападения. Поэтому мужчины перестали тренироваться и оттачивать военное искусство. Аквид, — с некой величественностью обратилась Корнелия и повернулась к нему лицом, — мы просим тебя и Волканэрис не только остаться с нами, но и взять на себя ответственность за обучения мужчин военному делу. А также просим стать старейшиной нашего поселения. Это последняя воля Луция.       Корнелия изящно опустилась на колено, протянув ему незамысловатый скипетр, и жители почти синхронно опустились на колено за ней, выражая преданность и согласие. Аквид сглотнул, оглядел всех неверящим взглядом и, передав ребенка Волканэрис, взял скипетр. Вот она… Власть, от которой он бежал. Аквид так не хотел быть Конаном, но все равно становится главным, только в чужом поселении, которое за короткий срок стало родным…       Он перевел взгляд на Волканэрис: она так широко улыбалась, что сам невольно улыбнулся. Видимо, Рауд действительно был прав: она — вершитель судеб. Ей суждено менять жизни. Суждено изменить мир…       Маккензи едва ли успела сообразить, что только что произошло, как неожиданно ослепил яркий свет. И снова события полетели с большой скоростью…       От Корнелии Волканэрис узнала, что в день ее рождения было еще несколько подобных случаев по всему миру: в то время Луций вместе с молодой женой еще жили в Риме. Торговцы рассказывали о небывалых природных катаклизмах. Все же думали, что это кара божья. А вот за что… Никто не потрудился объяснить. Корнелия тогда не поверила в россказни приезжих торговцев, мол, слухи это все с тех земель. Но, услышав рассказ Аквида, не поверила собственным ушам.       Она, конечно, упоминала, из каких мест торговцы приносили такие новости, но этого особо и не требовалось: именно после рождения детей Волканэрис сама чувствовала эти места. Они ей снились, мерещились наяву… Она могла описать их с поразительной точностью и детальностью. Эти места словно манили ее и требовали ее присутствия. Однако Корнелия всеми силами останавливала ее от поисков таких же, как Волканэрис:       — Давай подождем, пока девочкам не исполнится хотя бы год? — уговаривала она, хотя сама очень сильно загорелась идеей развивать ее способности и что самое важное — развивать в медицине. — Тебе следует окрепнуть. Вспомни, как дети истощили тебя. Да и Алисс и Аида будут нуждаться в тебе как ни в ком другом эти месяцы.       И Волканэрис послушно согласилась. И не потому что Корнелия была права: тяга к детям была в сотни раз сильнее, чем тяга найти себе подобных. Несмотря на то, что девочкам было еще меньше месяца, она сильно привязалась к ним и не хотела отходить от них хотя бы на минуту.       Аквид же плотно занялся развитием поселения: тренировал мужчин, занялся вопросами торговли с другими общинами, да и активно занялся порядками внутри своего поселения. Конечно, Луций тоже не сидел на месте, однако «свежая кровь» — как называла его Корнелия — справлялся куда быстрее и лучше.       Однако Аквид не забыл и о ней: несмотря на загруженность, он никогда не забывал уделить внимание девочкам и Волканэрис. Детей он полюбил едва ли не сильнее, чем когда-то любил собственного сына. Да и в Волканэрис он все больше видел женщину, с которой хотел бы разделить остаток своей жизни…       … Волканэрис тренировалась каждый день, чтобы обуздать, наконец, это почти неконтролируемое желание найти своих. Она не хотела думать, что их постигла такая же судьба, как и ее. Она хотела и верила, чтобы они все еще были живы и так же счастливы, как и она сейчас.       Волканэрис научилась больше созидать, чем разрушать. Научилась лечить не только царапины одним прикосновением руки. Научилась снимать боль, будь та головной или зубной. Научилась чувствовать людей и помогать им в разрешении их вопросов и терзаний.       В поселении ее окрестили ведуньей. Сначала так называли за ее спиной — боялись, что рассердится, но, услышав как-то от Аквида за ужином, по-доброму улыбнулась и кивнула.       Да и вообще она чувствовала, что после рождения девочек сил как будто стало больше. В какой-то момент она смогла переместиться из своего дома к воротам — пожалуй, это было самое большое достижение для нее.       — Аквид! Аквид! — сбивчиво закричала она, подбежав к нему.       — Что? Что такое? — Он встревоженно оглядел ее: слишком уж взбудоражено она выглядела. — Что-то с девочками?       — Нет. — Волканэрис улыбнулась и закусила губу. — Я смогла. Наконец-то я смогла…       Он облегченно выдохнул и с любовью прижал к себе, поцеловав в висок.       Еще несколько месяцев понадобилось, чтобы она сумела преодолевать куда больше расстояний, чем несколько десятков метров. Маккензи хоть и наблюдала все в ускоренном режиме, словно на перемотке, но не могла не гордиться ею. За эти почти десять месяцев Волканэрис создала столько заклинаний, ласково называя их рецептами, что и не счесть.       Но вот она смогла переместиться от дома к берегу моря и обратно. И тогда поняла, что пора…       Около дюжины мест посетила Волканэрис: и заснеженные долины, и густые тропики, и пустые степи, и… вернулась озадаченной.       — Я не понимаю, — растерянно прошептала она, схватившись за волосы. — Никто из них не владеет силой. Никто. А в живых вообще осталось только пять девушек. Остальные же умерли либо сразу при рождении, либо пожили всего пару дней…       — Может, это связано с тем, что… — Аквид присел рядом на лавку и сглотнул, старательно подбирая слова. — Связано с тем, что ты родилась не одна?       — Хочешь сказать, что мне повезло, потому что я убила мать и второго ребенка? — Волканэрис саркастически хмыкнула и прикрыла лицо руками, тяжело вздохнув.       — Конечно нет! — возмутился он и приобнял за плечи. — Конечно ты не виновата, что так произошло, но… Я лишь хочу сказать, что таков закон природы — сильное потомство всегда съедает слабое. Не будь у тебя близнеца, возможно, ты бы тоже не выжила.       — Ну да, — согласилась Волканэрис. — Наверное, ты прав. И как я поняла по рассказам жителей, у них не было такого сильного природного буйства, как у нас.       — Ну вот. — Аквид улыбнулся и поцеловал ее в висок.       — Но я чувствовала от каждого места такую энергию, что… будто что-то невидимое тащит за собой. И этому сложно сопротивляться. И если в местах, где умерли младенцы, тянет не так сильно — словно затухающий уголек, — то с живыми… Я едва ли не заставляла себя вернуться домой.       — Что бы ты ни решила, я всегда поддержу тебя, моя Жизнь…       И безоговорочная поддержка любимого придавала сил. Волканэрис долго обдумывала, как поступить и что делать. Она понимала, что возродить силы в тех девушках будет стоить очень дорого. Для них-то уж точно. А вот какую цену придется заплатить ей самой…       — Нужно основательно подумать, — заключила Корнелия после рассказа Волканэрис. — Если мы хотим воскресить в них такую же мощь, то это не случится по щелчку пальцев. Очевидно, что жизнь силе можно дать только от новой жизни. — Она многозначительно поджала губы и указала взглядом на живот.       — Не-е-ет, — с ноткой истерической усмешки протянула Волканэрис. — Я не готова проходить через это снова!       — Ну а если Аквид захочет? Ведь Алисс и А…       — Мы уже обсуждали это, — твердо сказала она, но почему-то опустила взгляд. — Аквид считает Аиду и Алисс своими дочерями — и они его дети по праву! — и еще он больше не хочет.       — Тогда я не знаю, чем тебе помочь.       — А каким образом в системе координат Корнелии это должно было произойти? — возмущено поинтересовалась Маккензи. — Вытащить ребенка из одной матки и запихнуть в другую? Так, что ли?!       Адалинда рассмеялась и пожала плечами.       Но Волканэрис не сдавалась и искала пути решения. Ей до одури хотелось помочь выжившим девушкам. Это уже походило на помешательство, однако Волканэрис объясняла свою одержимость тем, что это несправедливо: она распоряжается такой мощью, а они нет только потому, что не имели таких же обстоятельств при рождении.       И нашла… как казалось ей, очевидное решение.       — Я должна напоить их своей кровью! — воскликнула Волканэрис, но напоролась на недоверчивые взгляды Корнелии и Аквида. — Ну ведь все сходится! Когда каждая из них понесет, моя кровь будет течь в их жилах и дойдет до ребенка. А значит, мои силы передадутся через кровь.       — Не знаю… — скептически буркнула Корнелия. — Так на всех крови не напасешься…       — Слушайте, мы все равно не узнаем, права я или нет, пока не попробуем. — Волканэрис нетерпеливо затрясла ногой. — Ближайшая к нам девушка находится в Македонии. Уверена, что она готова перебраться сюда хоть сейчас!       — Ты что, уже заманила ее?! — гаркнула Корнелия.       — Конечно нет! — рявкнула в ответ Волканэрис. — Я похожа на полоумную, чтобы оставлять человека с такими знаниями?! Я всего лишь поинтересовалась, как она и чем живет! И все не так радужно, знаете ли: помимо Ясны, в семье еще восемь детей. И все девочки. Живут в беднейших условиях. Отец так и мечтает поскорее отдать старших дочерей либо замуж, либо продать в публичные дома!       — Но…       — Я понимаю, что, спасая Ясну, я оставлю там остальных. И спасти всех тоже не выйдет. — Волканэрис огорченно вздохнула и присела на лавку. — Однако, если помочь ей, то она, возможно, сможет вытащить из этой нищеты сестер! И нужно решать скорее, потому что она уже беременна…       Потребовалось несколько дней, чтобы убедить Корнелию и Аквида в правильности решения. И если Корнелия просто не верила в успех, то Аквид переживал только за нее. Но все же Волканэрис добилась своего и привела Ясну в поселение.       Дав ей перевести дух пару дней, Волканэрис приступила к приготовлению. Было страшно: от незнания все делалось по наитию — только лишь собственное чутье подсказывало, что нужно делать. Или излишняя самоуверенность…       — Только не бойся, ладно? Это все та же я, — ласково сказала Волканэрис и приняла сущность. Ясна испуганно попятилась назад, но спокойствие Корнелии остановило ее.       Она вскрыла запястье и наполнила половину чаши кровью. Затем протянула руку и аккуратно, но уверенно взяла Ясну и полоснула по ладони. Она вскрикнула и рефлекторно дернулась. Волканэрис крепко держала ее за запястье и давила, чтобы кровь текла быстрее. Когда чаша наполнилась, она ослабила хватку и другой рукой провела по порезу, и он тут же затянулся.       Ясна зачарованно наблюдала, как Волканэрис запустила костлявый палец в чашу и стала мешать кровь, наполняя чашу силой. Огонь, вода, воздух и земля наполняли чашу.       — Чаша наполнится — моя воля исполнится. Телу дай напиться, силе зародиться… — Скрипучий, наводящий ужас голос эхом раздавался по комнате. — Моя кровь — ее кровь. Ее боль — моя боль. Моя сила — ее сила. Ее благо — мое благо…       Едва она договорила, как кровь начала меняться в цвете: сначала почернела и зашипела, затем пожелтела и закипела, а потом стала прозрачной и совершенно обычной на вид, будто это вода.       Волканэрис, не подавая виду, что удивлена не меньше остальных, вернула человеческое лицо и протянула чашу Ясне.       — Выпей, — властно сказала она.       Ясна дрожащими руками взяла чашу и выпила почти залпом.       — М-м-м… — удивленно протянула она и свела брови. — На вкус как вода!       — Ну прям второй Иисус, — по-доброму съехидничала Маккензи.       Прыснув, она повернулась к бабушке, но та серьезно, даже несколько сурово смотрела на Волканэрис. Видимо, надвигается что-то недоброе…       И в тот же миг Волканэрис вскрикнула. Резкая боль в животе пронзила тело. Она согнулась пополам и упала на пол.       — Что случилось? — испугался Аквид и помог подняться. По ее ногам текла кровь.       — Я не знаю, — простонала Волканэрис и снова закричала. Он подхватил ее на руки и понес к кровати. — Как же больно! — сквозь слезы кричала она.       — Давай-ка, — нервно буркнула Корнелия, выпихивая Аквида. — Отведи лучше Ясну. Не нужно девочке видеть это. Она в своем положении слишком впечатлительна.       — Волканэрис что…       — Да, Аквид! Да! — нервно гаркнула Корнелия и вытолкнула из комнаты.       Маккензи сглотнула и попятилась к выходу. Снова? Да сколько можно?! Волканэрис же сама сказала, что больше никогда!.. Макки, сглатывая тошноту, побежала на выход: находиться рядом с ней было невозможно. Почему-то она очень явно чувствовала состояние Волканэрис: болели живот и голова, тошнило. То же чувство паники и страха.       Маккензи выдохнула у крыльца, облокотившись на колени.       — Я не понимаю, — прохрипела она. — Почему я стала ощущать так, будто это со мной происходит?       — Потому что мы тут уже достаточно долго и пора возвращаться, — с укором выпалила Адалинда и помогла ей сесть на бревно. — Я нас возвращаю. — Она уже встала было, но Макки поймала ее за руку.       — Я в порядке. — Маккензи сглотнула и выдохнула. — Правда. Я чувствую, что осталось чуть-чуть. Ведь еще немного? — В ответ Адалинда закусила губу и кивнула. — Так давай закончим. Тем более я не планирую туда заходить.       Адалинда присела рядом и устало вздохнула, коротко взмахнув рукой. Время ускорилось. Маккензи слегка удивилась, но виду не подала, лишь благодарно кивнула. Бабушка бы не стала пропускать что-то важное. Наверное…       Но вот наступила ночь. Новый день. И снова ночь…       На рассвете Аквид выбежал из дома и побежал к дому Корнелии. Видимо, сейчас уже можно: Адалинда остановила время, и все вернулось в обычное русло. Маккензи встала, отряхнула джинсы и пошла за ним.       — Корнелия! — взбудоражено воскликнул он, влетев в сени. — Корнелия! Волканэрис, она…       Аквид споткнулся и испуганно сглотнул. Посреди комнаты сидела Корнелия, а на ее коленях Ясна. Точнее ее тело… Такое же иссохшее и маленькое тельце, как и Тита.       — Эти трупы когда-нибудь закончатся? — взмолилась Макки и с отвращением скривилась.       — Что с-случ-ч-чилось? — пролепетал Аквид и медленно опустился рядом.       — Я не знаю, — обреченно ответила Корнелия и шмыгнула носом. — Еще вчера вечером все было хорошо. Но я проснулась от странного шума. Вышла, а Ясна мечется в лихорадке и сквозь слезы только и бормотала, что хочет воды. — Она смотрела куда-то в сторону и слегка покачивалась. — Все случилось за считанные минуты. Ясна угасла прямо на глазах. Она словно изнутри сгорела.       Аквид мрачно выдохнул и поднял тело Ясны на руки, чтобы отнести ее в комнату. Положил на кровать и накрыл белой простыней.       — Что с Волканэрис? — Корнелия прерывисто вздохнула и проморгалась, вытирая слезы.       — Она открыла глаза, но я не могу тебя проси…       — Пойдем. — Корнелия решительно направилась к выходу. — Ей нужна моя помощь.       Она вошла в дом и села на край постели.       — Как ты? — по-матерински тепло спросила Корнелия и взяла ее за руку.       — Я знаю про Ясну, — отрезала Волканэрис и зло сморщилась. На удивленные взгляды добавила: — Я почувствовала. И это моя вина. Я…       — Ты не виновата, — ласково сказал Аквид и присел на корточки у кровати. — Никто не виноват. — И поцеловал костяшки ее левой руки.       — Виновата, — всхлипнула Волканэрис и опустила глаза. — И виновата в потере ребенка. Я слишком поторопилась с передачей силы. Но теперь я точно знаю, что делать.       — Но откуда?.. — удивился Аквид.       — Пока я была без сознания, у меня было видение… — прохрипела Волканэрис. — Изначально я все делала правильно. Ощущения меня не подвели. Но я не учла одного — моей крови мало. А точнее это не совсем то, что нужно. Корнелия правильно сказала: жизнь силе можно дать только через новую жизнь. А новая жизнь зарождается только по одному пути. И чтобы эта сила возродилась в девушках, я должна отдать утробу. А значит, ты должна…       — Нет! — гаркнула Корнелия. — Ты с ума сошла?! Я не сделаю этого!       — Сделаешь. Другого пути нет. И нужно это сделать как можно быстрее, пока тело помнит беременность.       — Нет! Я не…       — Корнелия, — перебил ее Аквид. — Оставь нас, пожалуйста. Выпей чай успокаивающий. Тебе сейчас необходимо. — Он говорил уверенно, но мягко. Явно пытался поддержать обеих.       Корнелия вздохнула и встала с кровати. Аквид проводил ее в общую комнату, а потом вернулся назад.       — Погоди… — Маккензи свела брови. — Утробу, в смысле репродуктивные органы, что ли? — В ответ Адалинда кивнула. — Фу, боже… — Она скривилась и сглотнула, чтобы подавить тошноту.       — Волканэрис, это очень опасно, — строго начал он. — Ты сама прекрасно знаешь, сколько женщин умерло на руках Корнелии из-за этого. Но то была необходимость, а ты хочешь добровольно!       — В этом и суть!       — Нет! — слишком резко возразил он. — Нет, Волканэрис. — Аквид устало вздохнул и сел на кровать. — Ты пот… Мы потеряли ребенка. И я не хочу потерять и тебя. Понимаешь?       — Понимаю, — понуро прошептала она и придвинулась к нему. — И я очень виню себя, что не смогла уберечь… — Волканэрис запнулась и опустила взгляд на живот. — Я даже не почувствовала жизнь внутри себя. И это тоже моя вина.       — Волканэ…       — Подожди, — уверенно потребовала она и крепче сжала его руку. — Я знаю, что виновата, и эта боль навсегда останется со мной. Но благодаря этой трагедии для нас я поняла, что должна это сделать. У каждого человека есть свое предназначение, своя миссия на земле. И я чувствую, что это моя судьба — возродить силу в других, чья она по праву. Понимаешь? Я видела видения. Это так странно… Я никого не знала из девушек, но чувствовала, что это мои потомки. Я видела, что они делали. И у них получилось.       — Не знаю… — По его тону было понятно, что он уже сдался, просто теперь пытается убедить самого себя.       — Я обещаю, что все будет хорошо. — Волканэрис улыбнулась и потерлась носом о его щетинистую щеку. — Я не оставлю тебя и девочек. Никогда.       — Я люблю тебя. — Аквид покачал головой и обнял ее, поцеловав в висок.       — И я тебя. Больше жизни. — Волканэрис горячо поцеловала его и прижалась к груди.       Адалинда щелкнула пальцами, и время снова ускорилось. Маккензи виновато закусила губу и недовольно свела брови: ей было стыдно, что бабушке приходилось из-за нее искусственно мотать события. Она чувствовала себя слабой, раз не может смотреть на все. Но все же Макки благодарно кивнула и вздохнула.       Корнелия все же сделала то, что требовала Волканэрис. Маккензи прочувствовала, что это было достаточно болезненным процессом, хоть и не видела. Потребовалось несколько дней, чтобы Волканэрис пришла в себя и восстановила силы. Но ее уверенность была непоколебима.       Еще спустя пару-тройку дней Волканэрис собрала всех четверых, перенеся их в свой дом. И они были как на подбор: хрупкие, невысокого роста с точеной фигурой и идеальными формами красавицы. Каждая из них была яркой представительницей своего народа и расы.       — И одарила же природа! — восхитилась Маккензи, рассматривая каждую.       — Такова природа ведьм, милая. — Адалинда снисходительно поджала губы. — Чудовищная сущность компенсируется идеальной внешностью.       — Но ведь вторая ипостась досталась от Волканэрис, — неуверенно возмутилась Макки.       — Все взаимосвязано, дорогая. — Адалинда коротко улыбнулась. — Как ты успела заметить, выход силы, как правило, происходит из-за негативных эмоций. Особенно когда сила копилась годами. Если бы эти девушки имели столько же мощи, сколько в Волканэрис, было бы то же самое и с ними. Возможно, истинная сущность была бы иной. Возможно, также в виде ожогов. Никто уже не узнает.       — Но как же!.. — недовольно воскликнула Маккензи и запнулась. — Я не понимаю. Ты же говорила, вторая ипостась появилась только потому, что Волканэрис…       — Говорила. — Адалинда пождала губы, чтобы скрыть улыбку: ее явно забавляло искреннее непонимание внучки. — Почему ты, например, смогла высвободить силу? Потому что разозлилась. Злость, ненависть, гнев и другие негативные эмоции вырабатываются в людях быстрее, чем положительные. Так же случилось и с Волканэрис: она слишком быстро поддалась своей боли. Мало того, что никто не знал о ней, так еще и никто не смог помочь развить ей и объяснить. Стоит ли за это винить Рауда? Наверное, да. А может, и нет. Чтобы научить Волканэрис управлять силой, необходимо понимать эту силу. А кто ее мог научить? Никто. Плюс Рауд добивал ее Мартумом. Будучи девочкой, она бессознательно понимала, что проявись сила хотя бы на секунду — опять будет больно. И все это копилось. Соответственно, другого шанса, кроме как через негатив, выплеснуть все это не было.       — Но почему… — хотела было продолжить возражать Макки, как лицо ее озарилось понимающим взглядом. — Все на поверхности… — Она забегала глазами, переваривая сказанное бабушкой и услышанные ранее слова Аквида. — Таков закон природы. Сильное потомство съедает слабое.       — Ну наконец-то, — с сарказмом брякнула Адалинда и закатила глаза. — Выживает сильнейший. И только сильнейший. Лучшие гены в популяции всегда уничтожат слабые. Так и произошло со всеми ними. Они выжили, потому что взяли от родителей самое лучшее, самое сильное, самое выносливое.       — Не будь Волканэрис сильной, не смогла бы поглотить своего близнеца.       — Именно. — Адалинда одобрительно засияла. — И будь у этих девушек по близнецу, то и они, скорее всего, поглотили бы. И получили свою силу сразу.       — И все равно они прекрасны. — Маккензи с восторгом продолжала рассматривать девушек.       — Вы должны понимать, что это опасно, — с особой осторожностью предупредила Волканэрис, оглядывая каждую пронзительным взглядом. — Так как в вас меньше сил, чем во мне, вы можете умереть так же как… — Она запнулась, вспомнив Ясну. — Так же, как и предыдущая девушка, которая не продержалась и нескольких дней. Она умерла спустя несколько дней после получения силы.       Волканэрис все оглядывала каждую из них. И ни у одной не дрогнул мускул. Ни одна не испугалась, что может умереть. Ни одна не испугалась, что может потерять свое дитя. А как по заказу каждая уже несла в себе новую жизнь!       — Что же… — Волканэрис гордо вздернула подбородок. — Тогда приступим…