Ведьмино пророчество

      Маккензи уже пошла было за ними, как глаза резанул яркий свет. События закрутились в водовороте нескольких месяцев:       Волканэрис и Аквид продолжали выживать несколько дней в пещерах и под густыми деревьями. Привыкшие к северным ветрам и почти постоянной холодной погоде, оба быстро уставали от жары и солнца. Перебивались скудными находками ягод и фруктов. Еще реже — мелкими животными в виде кроликов и белок.       Несмотря на это, Аквид не упускал возможность тренировать Волканэрис, что так же нещадно истощало ее. Прошло достаточно времени, прежде чем она смогла научиться хотя бы понимать свою силу. Но уже без труда могла использовать огонь, воду, землю и воздух, чему радовалась как ребенок. Да и мало-мальски научилась слышать природу: она всегда чувствовала, в какой стороне пресная вода, где найти съедобные ягоды и фрукты, а еще чувствовала, где прячется животинка… Не всегда это получалось, но иногда выручало.       Пару-тройку недель они скитались по лесам после ночи в пещере, пока, изнеможенные и истощенные, не набрели на группу мужчин. Им повезло, что наступила ночь, чтобы незаметно скрыться за густыми деревьями, а позже и в овраг. Конечно, можно было выйти и к ним, потому что оба уже готовы валиться с ног, однако Аквид догадывался, что могли сделать мужчины с ним и красивой молодой девушкой. Да и речь их была незнакома ему:       — Я ничего не понимаю, — прошептал он.       — Зато я понимаю, — несколько удивленно и даже неверяще прошептала в ответ Волканэрис. Она напряглась и свела брови, пытаясь сконцентрироваться. А Аквид удивленно таращился на нее. Что еще скрывают ее силы? — Они говорят, что хотят уже скорее вернуться домой с охоты. Один собирается свататься завтра.       Волканэрис взялась за его плечо, чтобы не упасть. Напрягаться приходилось куда сильнее: мало того, что требовалась концентрация слуха, так еще и приходилось разбирать речь. Хотелось разобраться, почему она может понимать чужой язык, но важнее было послушать.       — Ничего! — со смехом сказал самый старший. — Уже завтра будем дома! Успеешь к своей красавице!       Аквид охнул и от неожиданности чуть не покатился вниз. Он их понимает! Но как?..       — Хоть бы не опоздать, — буркнул молодой парнишка. — За ней вон как еще и Руадх бегает! Того и гляди вперед меня свататься побежит!       — Не побежит, Эибхер. Не побежит, — с улыбкой заверил его третий. — Уна на тебя так смотрит, слов нет! От молодежь! — И рассмеялся.       Эибхер хмыкнул и молча продолжил жевать кусок мяса.       От запаха мяса в животе заурчало. Что Аквид, что Волканэрис сглотнули слюну. Уже даже и не интересовали новые возможности ее силы. Оба ужасно хотели есть.       — Почему я тоже их понимаю? — спросила Маккензи.       — Как я уже говорила, это одно из удобных умений Ведьмы — понимать все языки мира, — ответила Адалинда с самодовольной ухмылкой. — Ты можешь никогда не изучать тот или иной язык и даже ни разу не слышать ни одного слова, однако стоит хотя бы раз уловить его — и этот язык уже становится понятным. Да, ты можешь говорить с акцентом и не сразу различать диалекты, но понимать будешь.       Маккензи хмыкнула: как удобно… Не придется листать переводчик в Венесуэле.       — Переждем здесь, — прошептал Аквид. — А потом проследим за ними. Может, наконец, найдем себе пристанище.       Волканэрис кивнула.       — А когда хотите устроить празднество? — спросил третий.       Она уже хотела было коснуться его снова, чтобы Аквид и дальше понимал их разговоры, но он мотнул головой, мол, и так понимает.       — Как так получилось, что ему больше не требуется ее помощь? — поинтересовалась Маккензи.       — Точно неизвестно. — Адалинда поправила прядь волос. — Так как ее сила открылась совсем недавно, но жила в ней всю жизнь, а также копилась, мы думаем, что сразу после пробуждения сила была настолько мощной, поэтому не требовала каких-то усилий для ее реализации. В том числе и зачаровать Аквида для понимания языка.       — Понятно… — задумалась Макки. — Выходит, развивай Волканэрис силы с детства, то и передать знание этого языка Аквиду не вышло бы? — спросила она, а Адалинда кивнула, пожав плечами, мол, скорее всего, так. — Получается, я тоже так могу? — В ответ получила непонимающий взгляд. — Ну, ты же запечатала мои силы. Я с ними так же жила и копила. Получается, моя сила сейчас тоже мощна, что не требует усилий. Или нет?       — Отличное замечание! — воскликнула Адалинда. — Слушай, а ведь это реальная мысль. Я даже и не думала об этом. Поэтому у тебя и в лесу получилось пробудиться относительно быстро. Мы обязательно это проверим, когда вернемся.       За рассуждениями с бабушкой Маккензи не заметила, как время ускорилось и наступило утро.       Утром мужчины двинулись дальше, а Аквид и Волканэрис пошли по их следам. И набрели на небольшую деревушку с невысоким забором.       — Ничего не бойся, — с теплотой сказал он, стоя еще в лесу. — Они будут напуганы появлением чужаков и могут хвататься за оружие. Луки, топоры, мечи — все могут похватать. Если ты испугаешься, то непроизвольно можешь им навредить. Я буду рядом с тобой и никому не дам тебя в обиду. Поняла?       Волканэрис неуверенно кивнула и схватилась за его ладонь. Ледянющая ладошка буквально утонула в огромной и огрубевшей, но теплой руке. Она сглотнула и отвела взгляд. За время их путешествия Волканэрис все меньше видела в нем друга отца и все больше мужчину: пожалуй, никто и никогда не проявлял столько заботы, сколько Аквид за этот короткий промежуток времени. Да, отец так же оберегал и защищал, но это что-то другое. И Волканэрис не могла разобраться, что чувствует.       … Приняли их достаточно радушно. Дали жилище и время, чтобы отдохнуть. Даже не расспрашивали, кто они, откуда и как оказались в этих землях. Достаточно было легенды, придуманной Аквидом:       — Как же вы очутились тут? — спросил старик с тростью. По всей видимости, это был старейшина.       — Во время нападения на наше поселение на севере погибли все жители. Разбойники напали неожиданно, когда большинство мужчин было на охоте. Волканэрис взяли силой и опорочили ее, а потом оставили умирать в горящем доме. Ее отец умолял меня спасти ее и бежать. А он всеми силами сдержит оставшихся разбойников. Три Луны мы бегали по лесам, пока не набрели на лодку. А после попали в шторм. И только неведомая сила спасла нас и выкинула к вам.       О способностях Волканэрис было решено умалчивать до последнего. Волканэрис даже и не предполагала, что Аквид так искусно умеет лгать. Но это особо не волновало ее — добрые люди приняли их и помогли освоиться. Накормили, дали место в большом доме старейшины. Поделились свежей одеждой. Пожалуй, только это было важно. А ложь Аквида только во благо: не стоит пугать людей тем, в чем Волканэрис сама не разобралась до конца.       Уже на следующий день Аквид попросил дать ему работу: не хотел злоупотреблять доверием и добром. Работу ему нашли быстро: плечистый и крепкий мужчина мог пригодиться в строительстве. Поселение как раз отстраивало большой забор для отделения своей территории. А по вечерам Аквид строил дом. Несмотря на место, любезно предоставленное старейшиной, он хотел свою крышу над головой. Да и Волканэрис нервничала, находясь в чужом доме.       Для Волканэрис тоже нашлась работа, хотя и жена старейшины отказывалась определять ее. Но она взяла ее измором:       — Корнелия, ну пожалуйста! Возьмите меня к себе! — Волканэрис вот уже несколько дней ходила за ней хвостом. — Я не хочу сидеть без дела!       — Волканэрис… — Корнелия рассмеялась, переминая травы в чашке. — Если ты хочешь угодить Луцию за то, что вы живете в нашем доме, или чувствуешь, что должна нам, то ты неправа. Мы приютили вас не ради рабочей силы. Более того, ты беременна. Как можно заставлять в таком положении работать?       Волканэрис цокнула и закатила глаза.       — Тем более я по тебе вижу, что ты и раньше не работала. — Корнелия снисходительно улыбнулась. Серые глаза лучились добром и материнской теплотой. — Ручки твои гладкие, мягкие и нежные. Без единой мозоли. Никогда работы не видели. Что же мне с тебя взять, если ты ничего не умеешь?       Волканэрис задумалась: она и правда почти ничего не умела. Однако ремесло Корнелии ее очень привлекало. И не потому, что чувствовала каждую травинку или растение и их свойства. Просто хотелось помогать людям и использовать свою силу во благо. А где, как не во врачевании, это применять? Поэтому почти сразу выдала предложение:       — А если я буду учиться женским делам, вы возьмете меня к себе? Пожалуйста! Я очень хочу научиться вашему ремеслу!       — Ла-а-адно… — протянула Корнелия и прищурилась, словно не верила, что та готова к работе и действительно этого хочет. Она продолжала пронзительно смотреть на нее, а затем расслабилась и откинула седую косу. — Тогда поступим так: утром и днем вместе со мной занимаешься домашними делами. В обед отдыхаешь. А после обеда и на весь вечер мы погружаемся в обучение врачеванию. Договорились?       — Да! — радостно запищала Волканэрис и кинулась ей на шею. — Спасибо! Спасибо!       — Но если ты хотя бы раз заикнешься, что устала…       — Честное слово, даже не пикну! — пообещала она, все еще улыбаясь до ушей.       Так и начались долгие и изнурительные дни, недели и месяцы для Волканэрис. Маккензи видела эти летящие друг за другом картинки почти каждого дня. Конец лета сменился осенью. Утром ее учили вести дом, а вечером — искусству медицины. И все бы ничего, только… Собственная сила требовала того же — развития. Так что приходилось ночами сбегать в лес и учиться еще и этому. Что выматывало еще больше…       — Волканэрис? — беспокойно позвала ее Корнелия. — С тобой все хорошо? Ты очень бледная…       — Да, я в порядке. — Волканэрис вымученно улыбнулась. — Просто немного тяжело стало с таким… — Она указала пальцем на живот. Он и правда был большим для ее срока.       — Там двое. Точно тебе говорю, — с улыбкой утвердила Корнелия. А Волканэрис и так это знала, но прикидывалась, что ничего не знает и вообще ничего не чувствует сверх того, что должна. — Продолжим? — В ответ неуверенный кивок. — Сегодня поговорим об Анриум Мартуме.       Волканэрис испуганно отшатнулась, лихорадочно вытирая руки о платье. Как-то она поинтересовалась у Аквида, почему ей стало невыносимо плохо в тот день. Состояние, когда буквально все горит изнутри и выворачивает все органы, не забылось. И он поведал ей, что Рауд нашел средство, как усмирять ее силу, если теряется контроль. Конечно, они не пробовали использовать Мартум в спокойном состоянии, чтобы проверить теорию, однако Волканэрис почему-то была уверена, что следует держать подальше от него. Так что проверять не хотелось…       — Что такое? — с беспокойством поинтересовалась Корнелия.       — Я просто… — Волканэрис сглотнула и подошла к столу. — Мне от него ужасно плохо, поэтому опасаюсь даже дышать рядом с ним. Лицо и шея раздувались, а внутри все горело и сводило.       — Да-а-а… — задумчиво протянула Корнелия. — Я встречала похожие случаи. Не с Мартумом. Не только на растения и травы. Наш зодчий, например, не ест персики, потому что начинает чесаться. — Она замолчала и отодвинула плошку с растением. — Тогда сегодня просто слушай и запоминай, хорошо? — В ответ Волканэрис кивнула и подошла чуть ближе к столу. — Анриум Мартум используют для усиления лекарственных свойств других растений, однако его следует использовать аккуратно и оправданно: во-первых, Мартум сочетается далеко не со всеми травами и растениями, во-вторых, Мартум убивает свойства лекарства через несколько дней смешения. Ну и самое главное — Мартум подходит не во всех случаях. Например, при обычной головной боли не рекомендуется смешивать его, скажем с лавандой или жасмином. А вот при гетерокрании или сильнейших…       Договорить она не успела. Ее прервал удар. Волканэрис лежала на полу без сознания. Корнелия охнула и подбежала к ней с маленьким зеркальцем. Запотело. Значит, жива. Она облегченно выдохнула и выбежала на улицу.       — Аквид! Луций! — закричала Корнелия. — Аквид! Аквид, беги сюда! Скорее!       Он услышал почти сразу и быстро прибежал, побросав все инструменты.       — Скорее! — Корнелия влетела в дом и указала на Волканэрис. — Бери ее и неси скорее на постель.       — Что случилось?       — Все потом! — отмахнулась она и лихорадочно искала на полках нужные лекарства. — Положи ее и отойди!       Аквид подхватил ее и понес в другую комнату. Корнелия собрала нужные средства и присела рядом с кроватью, проводя необходимые манипуляции.       — Что с ней? — спросила Маккензи.       — Переутомление, — ответила Адалинда, будто это было очевидно. Хотя и вправду очевидно… — Она мало спала, мало ела, мало отдыхала. А ребенок в утробе — совсем не легкое бремя. Он так же отнимает силы, потому что все получает от матери. А если учесть, что у нее их двое... И не абы какие дети, а дети ведьмы с такими же способностями… Сил, энергии и всего прочего отнимают куда больше.       — А они со способностями? Уже?       — Ну конечно! — несколько раздраженно подтвердила Адалинда. — Их мать — ведьма. Вспомни Титу. Во время родов она превратилась в живой труп. Потому что ребенок высосал из нее все. А дать она многого не могла. И это не вина матери или ребенка. Родись Волканэрис на день раньше — все было бы вообще не так.       — Понятно… — пробормотала Макки и посмотрела на кровать.       За разговором с бабушкой она не заметила, что Корнелия уже привела Волканэрис в чувства.       — Где я? — простонала она и попыталась подняться.       — Лежи. — Корнелия уверенно, но мягко надавила на плечо. — Сейчас необходим полный покой.       — Корнелия? — окликнул ее Аквид, взглядом требуя ответа.       — Она устала. — Корнелия поправила фартук. — Я не понимала, что с ней происходит, до тех пор, пока она не свалилась. Темнеющие с каждым днем круги под глазами и вялость я могу объяснить тем, что беременность отнимает силы. Однако, — голос ее становился все ниже и строже, — все это не объясняет отсутствие набора веса. Ешь ты хорошо. Да и мы уменьшили наши занятия. Я уж не бесчувственная мегера, чтобы заставлять работать беременную девушку в полную силу. Более того, спать ты ложишься достаточно рано… Думала я, пока не увидела сегодня ночью, как ты убегаешь в лес. Расскажешь?       — Волканэрис! — испуганно воскликнул Аквид, приближаясь к кровати.       — Я… — Волканэрис закусила губу и опустила голову. — Я гуляла. Иногда мне не спится, и я подумала, что прогулка поможет.       — Помогла? — с легкой иронией спросила Корнелия, а Волканэрис свела брови и замотала головой, не поднимая ее. — Почему ты не сказала раньше? Мы бы подобрали тебе хороший и действующий отвар! — причитала она, но замолчала и вздохнула.       Маккензи почувствовала, что Корнелия считает себя виноватой: ведь это именно она пригрозила, что жалобы повлияют негативно на обучение.       — Ладно, отдыхай. — Корнелия коротко улыбнулась и похлопала ее по руке. — Выпьешь сегодня отвар. И завтра весь день будешь лежать. Набираться сил. — Говорила она достаточно твердо, давая понять, что спорить бесполезно.       Аквид со скрещенными руками на груди проводил глазами Корнелию и с суровым взглядом повернулся к Волканэрис.       — А теперь мне рассказывай правду, — потребовал он. Волканэрис удивленно уставилась на него, мол, и так все рассказала. — Волканэрис, я всегда знаю, когда ты врешь. Еще с детства я изучил твои приемы.       — По ночам я уходила в лес, чтобы развивать силы, — все так же с опущенной головой буркнула она. — А тебе подливала отвар, чтобы ты спал и не слышал, как я ухожу.       Аквид вздохнул и присел рядом, взяв ее за руку.       — И зачем? — с беспокойством спросил он. — Мы же находим время на это. Не каждый день и не на долго, но находим.       — Именно поэтому!.. — закричала было Волканэрис, но осеклась: их не должны слышать. — Именно поэтому я сбегала, чтобы успеть развить достаточно сил. Для защиты, — прошептала она и увидела непонимающий взгляд. — Я видела, что творилось, когда родилась я. Странно, что наши люди не связали эти события. Хотя тут все понятно — папа хорошо постарался. Но этих людей мы вряд ли сможем провести. Тем более я не знаю, что со мной будет во время… — Волканэрис вздохнула и прикрыла глаза, чтобы не заплакать. — Они все поймут и будут так же обвинять меня и моих детей. А я не хочу убивать их, если они решат напасть.       — Ох, Волканэрис… — Аквид придвинулся ближе и обнял ее. Он и не подозревал, как сильно она переживает и вообще напугана. — Я никому не дам тебя в обиду, обещаю.       Она отстранилась и благодарно кивнула.       — И вообще я боюсь, что не смогу полюбить этих детей, — с тревогой прошептала Волканэрис. — Я понимаю, что они ни в чем не виноваты. Но ведь Винзенз… — она прерывисто вздохнула и смахнула слезу.       — Не думай об этом. — Аквид улыбнулся и вытер ей слезы. — Я уверен, что ты полюбишь их, потому что уже боишься за них.       Волканэрис неуверенно пожала плечами и уткнулась ему в грудь. Но почти сразу отпрянула и испуганно заозиралась.       — Что такое?       — Аквид, я… — Она нервно дышала и бегала глазами по комнате. — Я чувствую опасность. Будто что-то слу…       Не успела она договорить, как услышала чей-то визг. Они переглянулись, и Аквид быстро поднялся, поспешив к выходу. Волканэрис за ним. Маккензи, соответственно, побежала тоже.       На улице творился хаос. Люди с криками и визгами бегали по поселению в поисках укрытия. Каждый спасался как мог. Незнакомые мужчины в странной одежде нападали на каждого, кто попадется на глаза.       — Галлы! Галлы! — кричали люди. — Спасайтесь!       Волканэрис сглотнула и попятилась назад. В памяти все еще были свежи воспоминания нападения Винзенза…       — Ты остаешься здесь! — приказал Аквид и спиной провел ее к центру общей комнаты. — Тебе не следует выходить. Корнелия! — увидев ее, как она забежала в дом, воскликнул он. — Где Луций?       — Не знаю… — Корнелия была потеряна и напугана. — Аквид, прошу тебя! Умоляю! — взмолилась она, падая на колени перед ним. — Найди его! Спаси его!       — Так, сидите здесь! И дверь подоприте! — Аквид схватил меч, что стоял в дальнем углу комнаты, и направился к выходу. Но какой-то неведомый порыв заставил его обернуться и поцеловать Волканэрис в лоб. — Обещаю, что никто тебя не обидит. — И уже сейчас точно поспешил на улицу, подхватив топор у входа и кинув его. Послышался стон у крыльца.       Волканэрис и Корнелия испуганно переглянулись и подперли дверь небольшими деревянными ящиками, а затем забились в дальний угол. Маккензи сама испуганно сглотнула. Ох, не к добру это все…       Через короткий промежуток времени в дверь послышался удар. Волканэрис от испуга взвизгнула и зажала рот рукой. Удар повторился. И еще раз. После чего дверь с грохотом распахнулась. На пороге стояли двое рослых мужчин. Увидев их, мужчины двинулись с двух сторон, чтобы окружить. Первый смуглый мужчина одним рывком двинул стол, чтобы не мешался на пути. Второй же, со шрамом через все лицо, шел медленно, нагло присвистывая. В его глазах Волканэрис узнавала тот самый взгляд. Винзенз смотрел так же.       — Не подходите! — закричала она и поднялась на ноги. В руках откуда-то взялся нож. Закрывая собой Корнелию, она размахивала ножом.       — Ну что же ты, красавица? — омерзительно-елейно начал второй со шрамом. — Никто тебя не обидит.       — Да, — вторил ему тот, что сдвинул стол. — Заберем тебя, и будешь купаться в золоте и шелках! Римские собаки любят таких. — Мужчина оскалился, показывая гнилые зубы, а в глазах блеснул недобрый огонек. Волканэрис все махала ножом. — Но сначала попробуем тебя сами. Не переживай, это будет весело. — Он уже ринулся на нее, как заорал от боли: размахивая ножом, она полоснула по щеке. — Сука!       Смуглый мужчина схватил ее за руку и выбил нож. Волканэрис завизжала и начала брыкаться. Дать отпор, используя силу? Или же снова терпеть унижение, лишь бы не выдать себя?..       — Не трогайте ее! — прокричала Корнелия, а второй мужчина схватил ее и скрутил руки.       Он нагнул Волканерис, поднимая юбку, и она больно ударилась щекой о холодный стол. А значит, времени на раздумья не было. Выбор был очевиден. Больше никто не посмеет нагибать ее вот так. И плевать, что с ней станет позже. Сейчас важно сохранить жизнь себе и детям.       Она моргнула, а ее внешность тут же изменилась.       — Какого… — Смуглый мужчина отошел от нее, поднимая портки. Лица не видел, но неожиданно изменившиеся волосы с рыжего на седой… заставили замешкаться.       Волканэрис обернулась, а он вскрикнул, прижавшись к стене. Она улыбнулась и сделала два шага. Второй мужчина от неожиданности и страха отпустил Корнелию, а сам упал на пол. Корнелия сделала несколько шагов назад и села в углу, не отрывая взгляда от нее. Все трое были напуганы до смерти. Такого еще никто не видел в своей жизни…       — Я же сказала, — скрипучий голос Волканэрис разнесся эхом по комнате, — не трогать меня… — Жуткий голос навевал лишь страх и панику.       — Ч-что т-т-ты так-кое?.. — пробормотал второй.       — Ваша смерть.       Она наклонила голову и несколько безумно улыбнулась, что даже у Маккензи пробежали мурашки. Предок однозначно стала сильнее. И сейчас Волканэрис куда опаснее, потому что силы черпаются не из ее страха и ярости.       — В других обстоятельствах эта фраза звучала бы куда пафоснее, — сказала Макки и передернула плечами.       Первый мужчина все прижимался к стене, словно хотел скрыться прямо в ней. А на лице застыла гримаса страха и ужаса. Волканэрис подошла ближе и одним легким движением вскрыла ему глотку. Капли крови попали ей на лицо, и она выдохнула, с каким-то наслаждением прикрыв глаза. Он захрипел и схватился за горло. Но уже через мгновение обмяк и скатился по стене.       Мужчина со шрамом попятился назад, пытаясь встать, однако ноги не слушались. Он кое-как поднялся и побежал к выходу, спотыкаясь в каждом шаге.       — Ну куда же ты? — лениво и с наигранным расстройством спросила Волканэрис.       Мужчина сглотнул и повернулся. Было очевидно, что он остановился и повернулся против воли. Волканэрис же смотрела на него исподлобья, и Маккензи поняла, что она заставила его повернуться одним лишь взглядом.       — Нам же так весело вместе! — процедила Волканэрис и взмахнула левой рукой.       Топор, что висел на поясе второго, оказался в ее руке. Она смотрела на него так внимательно, словно в самое нутро. Волканэрис растянула губы в зловещей улыбке и вскинула брови.       — Пожалуйста! — взмолился он, а его рука уже вытащила нож из-за пояса. — Прошу, не надо!       Она медленно подняла указательный палец, а параллельно ее движению поднималась рука мужчины с ножом, несмотря на его явное сопротивление. Острие укололо шею.       — Простите нас, — прошептал мужчина и все пытался сопротивляться, схватившись второй рукой за рукоять. — Пожа…       Волканэрис качнула головой вправо, а нож таким же коротким движением полоснул по шее почти от уха до уха. Мужчина мешком свалился у входа. Стеклянные глаза смотрели куда-то в сторону, а кровь медленно растекалась по полу, словно зло, которое медленно и устрашающе тянулось своими щупальцами к чему-то светлому и священному…       Волканэрис пришла в себя всего через мгновение и обернулась к Корнелии, не возвращая человеческий облик.       — Прошу, не выходи, — тихо проговорила она. — А лучше спрячься в комнате, чтобы не видеть… — она сглотнула, — этого.       — Волканэрис!       Корнелия протянула руку, поднимаясь на колени. В глазах читался страх, но… этот страх не был таким же животным и бесконтрольным с примесью отвращения. Она боялась даже не ее облика, а просто потому что снаружи опасно. Для нее. Корнелия словно не видела в ней чудовища. Хотя зачем обманывать — где-то глубоко внутри она и побаивалась ее вида и неведомых сил, однако Корнелия и правда не видела в ней того чудовища, что способно уничтожить мир.       — Спрячься, — приказала Волканэрис и поспешила выйти.       Закрыв дверь, она сглотнула и прижалась к ней. Человеческий облик вернулся сам. Такое странное чувство — не видеть ненависть и презрение в человеке… Волканэрис встряхнула головой и побежала на звуки криков.       Женщины, старики и дети попрятались по домам, а мужчины сдерживали напавших. Потери были с обеих сторон. Но вот она заметила Аквида: он отражал атаку мечом сразу двух разбойников. И перевес сил был явно на его стороне. Но это все не имело смысла — со спины на него бежал третий.       — Аквид! — окликнула его Волканэрис.       Голос привлек его внимание, и тут же за спиной услышал болевой вскрик и удар: Волканэрис кинула топор и попала прямо в лоб третьему. Один из тех двоих ринулся на нее, будто девушка — достойнейший противник. Но, замахнувшись на нее мечом, замер и попятился в страхе назад.       Она улыбнулась и взмахнула рукой, а его голова слетела с плеч, как если бы ее снесли мечом. Второй застыл от ужаса, что помогло Аквиду пронзить его мечом. Он упал на колени, захлебываясь кровью. Вытащив меч, Аквид вытер его об одежду убитого и толкнул ногой. Волканэрис приняла человеческий облик, со страхом таращась на Аквида.       — Зачем ты вышла? — разозлился он и подбежал к ней. — Почему…       Его оборвал поцелуй. Волканэрис обхватила его шею и впилась в губы. Аквид растерялся, выронив меч. Несмело коснулся талии, ответив на поцелуй, а затем углубил его.       — Очень вовремя. — Маккензи закатила глаза.       — Я так испугалась, когда увидела его за твоей спиной, что… — оторвавшись от него, затараторила Волканэрис, смущенно опустив глаза.       — Волканэрис… — выдохнул Аквид, тяжело дыша.       — Прости! Прости, пожалуйста! Я не должна была этого делать. Ты друг отца, и…       Она швырнула огнем в приближающегося противника. Тот отлетел к дереву и замертво упал. А на них уже бежали четыре мужчины. Видимо, думали, что смогут побороть мужчину, который, очевидно, должен защищать беременную девушку.       Волканэрис встала спиной к спине Аквида и посмотрела на него через плечо, всем видом давая понять, что не оставит его. Спорить было бесполезно, да и не было на это времени.       Аквид встал в стойку, а Волканэрис приняла истинную сущность. Этот «прием» имел явно эффект неожиданности. Аквид напал на одного из них. Волканэрис вырвала трахею у второго одним взмахом, а вторым — швырнула тело в третьего. Он поднялся, но попятился назад, а затем побежал. Волканэрис ударила ладонью о землю, и пробежала легкая вибрация, подбираясь к разбойнику. Из земли вылезли корни и обхватили за лодыжку. Потеряв равновесие, он упал и ударился лицом о землю. Разбойник завыл от боли, но развернулся и попытался избавиться от стягивающих ногу корней. Однако его потянуло по земле. Спину больно царапало.       — Думал, сможешь убежать? — эхом пронесся жуткий голос Волканэрис. — Ты останешься здесь! — рявкнула она, проведя всей пятерней по воздуху, а на его щеке появились глубокие царапины. — Все вы сдохните здесь за каждого убитого жителя!       Волканэрис одним резким движением воткнула руку в его грудь и сжала сердце. В глазах застыла отчаянная мольба вперемежку с хрипами и бульканьем крови в горле. Она улыбнулась, сильнее сжимая орган, а затем вырвала его из груди и сдавила его ладонь, превращая сердце в шматок бесформенной субстанции.       Брезгливо швырнув его в лицо умершего, Волканэрис быстрым шагом пошла к скоплению людей. Битва все еще продолжалась. Мужчины поселения из последних сил отбивали атаки напавших. Она остановилась и завизжала с такой силой, что из ушей потекла кровь. Однако это действовало только на налетчиков. Люди поселения только лишь слышали его, но визг никак не вредил им. Приходилось только затыкать уши.       Визг прекратился, а галлы были дезориентированы. Со стонами многие из них упали на землю. Некоторые продолжали стоять, но вернуть обладание над телом и разумом не получалось. Поселенцы оглядывались, не понимая, что произошло. Но стоило им наткнуться на нечто, что напоминало Волканэрис, как многие из них двинулись с мечами на нее. Аквид прикрыл ее спиной.       — Нет! Не трогайте ее! — сдавленно закричал кто-то слева. Это был Луций. Он лежал у дерева с раной в животе. — Не трогайте… — Он закашлялся, выплевывая кровь. — Она спасла нас всех. Спасла…       — Нет… — прошептала Волканэрис и побежала к нему, вернув человеческое лицо. — Аквид, беги за Корнелией! Луций, держись! Пожалуйста, держись. Слушай мой голос. — Приложив руки к ране, она закрыла глаза и думала лишь о том, что она должна затянуться. Луций должен поправиться. — Луций, не закрывай глаза.       — Очень жаль, что ты скрывала от нас такую силу… — прохрипел Луций и рассмеялся, а затем снова закашлялся. — Ты была послана нам с небес, Волканэрис. С небес…       — Нет-нет-нет! — прокричала она и, встряхнув кистями, вновь приложив ладони к ране. — Почему не получается?! Не получается! — Истерика била ее крупной дрожью. А Аквид уже привел Корнелию. — Аквид, не получается! С тобой же получалось!       Когда они тренировались вдвоем или же когда Аквид где-то поранится, Волканэрис практиковалась залечивать раны на нем. И ведь правда получалось!       — Успокойся. Просто успокойся. — Аквид мягко коснулся руки и улыбнулся. — Ты снова поддаешься страху и ярости. Помнишь?       — Луций, милый… — причитала рядом Корнелия, прижав его голову к груди. — Нужно остановить кровь. Остановить кровь… — все шептала она, поглаживая его по волосам.       Волканэрис услышала ее, и в руке появился маленький огонек. Она видела, как Корнелия прижигала некоторые раны огнем. Было больно, но это помогало.       — Только потерпи, — попросила она и приложила руку с огнем.       Луций истошно закричал. Адская боль пронзила все тело. Но через какое-то время кровь действительно начала останавливаться.       — Несите в дом! — прокричал Аквид. — Скорее!       Мужчины подняли его и понесли в дом. Корнелия все причитала и плакала, сидя у дерева. Волканэрис помогла ей подняться, обхватив за плечи. Нужно отвести ее в дом. Сейчас она нужна мужу.       — Заприте их, — вроде и попросила она, но истинная сущность настолько пугала людей, что все восприняли как приказ.       Просить дважды не пришлось: оставшиеся мужчины ринулись к еще дезориентированным разбойникам, похватали их под руки и повели к большой клетке у поста часового. Волканэрис же повела в дом Корнелию.       Как только Корнелия вошла в комнату, куда положили Луция, она тут же кинулась к мужу и заплакала с новой силой.       — Почему ты не попытался сражаться? Почему позволил ранить себя? Почему не вернулся домой? — рыдала она, прижимаясь к руке Луция. — Это ты виноват! — Разъяренная Корнелия кинулась с кулаками на Аквида. — Ты виноват! Я просила тебя найти его! Просила!..       Аквид молчал. Позволял выплескивать боль на него. Стоял и терпел удары кулаками по груди. Но вскоре удары слабели и наносились все реже. Аквид подхватил ее под локти и приобнял. Корнелия плакала, прижимаясь к его груди.       Волканэрис подумала, что ее нужно как-то отвлечь. И единственным вариантом было убедить ее заняться лечением Луция.       — Корнелия, — тихо позвала она и мягко коснулась предплечья. — Ты должна успокоиться. Так ты не поможешь Луцию. Ты единственная, кто сможет вылечить его, понимаешь?       Корнелия недоверчиво взглянула на нее, прекратив плакать.       — Вот так. — Волканэрис улыбнулась. — А теперь за дело.       Корнелия кивнула, вытирая слезы, и побежала в общую комнату, чтобы собрать склянки и банки с нужными лекарствами. Но руки не слушались: ее сильно трясло.       — Подожди. — Волканэрис поймала ее за руку и вытащила пару банок из рук, поставив их на стол. — Ты должна успокоиться. Закрой глаза. Я помогу. — В ответ лишь нервное мотание головой и вырывание рук. — Доверься мне. Я хочу помочь.       Корнелия не сразу послушалась, но все же закрыла глаза и выдохнула. Волканэрис взяла ее за руки и изменилась. По рукам прошлась едва ощутимая вибрация. Через минуту она почувствовала, что Корнелию стало трясти все меньше, а дыхание выравнивалось.       — Спасибо.       Корнелия благодарно кивнула и, уже сосредоточенная, приступила к делу. К слову, манипуляция Волканэрис очень помогла: еще ни разу она не видела наставницу такой собранной.       — Все вон! — гаркнула стальным голосом Корнелия. — Мне нужно место.       Все послушно поспешили на выход.       — Вы оба, — обратилась она к Волканэрис и Аквиду. — Вы оба остаетесь. И сейчас же расскажете правду о своем прибытии сюда.       Волканэрис сглотнула. Ну вот и все. Час ее конца настал…