Гоферов отпрыск

- Ян. Выйдем. Мужчина, на полголовы его выше и мощнее, вздрогнул, но противиться не смел. Ноа замер, облизывая губы - чужой страх оседал на них патокой, приторно-сладкой, пъянящей. Уголки дрогнули, распахивая в хищном оскале, но силой воли Ноа снова сжал губы в линию - что-то внутри него, тёмное, голодное, шептало о том, не стоит пугать жертву ещё сильнее раньше времени - если всё произойдёт слишком быстро, они не насытятся. Ей Ноа доверял. По крайней мере, в этом вопросе. Небо. Сейчас ему нужно было небо, чтобы не увязнуть в этой черноте целиком, и ноги сами понесли его выше - в пентхаус, точнее в то, что от него осталось. Ноа осознаёт себя, только когда до неба остаётся шаг - тело само замерло в проёме разбитого окна, смотря в сторону поглощённого океаном города с редкими, трепещущими огнями жизни - глупой, упрямой, прекрасной в своём стремлении жить и гореть. - Ян, я же говорил тебе, что мне плевать, что там у тебя с Орденом, пока мы помогаем друг-другу, верно? - вкрадчиво начал он, стискивая обломок опоры, чтобы не свалиться. Ноа, конечно, знал, что его может занести, но никогда не думал, что в итоге он чуть не спрыгнет с крыши! Что… что с ним происходит?! Бетон песком просыпается сквозь впивающиеся в него пальцы. Ноа чует, как медленно, слишком медленно для спешных шагов и волнения Яна, бьётся его сердце. Слишком медленно для живого. Ноа даже с закрытыми глазами видит чёрную сеть вен оплетающую его со всех сторон. - Ноа, ты просто не понимаешь, во что влезаешь. - Я не понимаю?! - Ноа на секунду сцепливает зубы, одной рукой снимая с себя очки и убирая их подолье, а затем поворачивается так резко, что кусок, за который он держится, просто срывается вниз. - Ян, эти твари убили половину моей семьи, апокалипсис устроили, а ты говоришь, что я - не понимаю?! О, Ноа в курсе, Ноа прекрасно знает, что здесь происходит! Люди. Все го лишь люди и их неистребимая, даже на пороге конца света, жадность. - Каждый день, каждый час сотни тысяч людей, переживших эту мясорубку, продолжают быть на краю гибели, пока одни пытаются продолжать играть в богов, а другие -уничтожить этот мир до конца, высвободив чудовище, рядом с которым даже Матерь Жизни - милашка! Ноа подходит к Яну в плотную, и почти без замаха бьёт под дых. Слышится треск - хруст костей Ноа ни с чем не спутает, и кулак аж сводит от пустоты, потому что в нём нет ножа, а ведь так хотелось бы загнать его по рукоять в эту холодную, каменно-твёрдую, но не для него, плоть, ещё бы провернуть пару раз по часовой. Ян с сиплым выдохом сгибается, чтобы не упасть хватается за Ноа. Тот позволяет, более того, жалостливо хлопает его по спине, цедя: - Поздравляю, Ян: у меня больше нет причин как считать тебя союзником, так и щадить, когда ты перейдёшь мне дорогу. Надеюсь, твоё молчание этого стоило. Рука перемещает выше, хватает пытающегося отдышаться мужчину за ворот футболки, и Ноа попросту отшывривает Яна от себя, стремительно уходя. У него нет ни сил, ни желания слушать его оправдания, ни пояснения. Не сейчас, когда он слышит довольный хохот Зары из тени.

***

- Хм, неплохо, но, может, вернуться? Пнуть его пару раз, чисто для профилактики, чтобы не забывал, насколько опасно быть козлом? Ноа знает её так хорошо, что ему не нужны глаза, чтобы видеть, как Зара, точнее, тварь, принявшая её облик, ступает за ним, каждым шагом перекатываясь с носка на пятку, заложив руки за спину. - Или даже скинуть его с крыши, полетать, чтобы неповадно было врать нам впредь, а? - С крыши… - от яда в собственном голосе плеваться хочется, когда Ноа поворачивает к ней голову. - Совсем как ты хотела пустить полетать меня, да? Тень разводит дымные когтистые руки в стороны, жмёт плечами, жмуря глаза - сплошные полуллунные склеры красного золота, беспечно-честно отвечая: - Ну да. О, брось, после всего, что ты пережил, неужели ты думаешь, что такая малость тебя убъёт? Ноа сжимает зубы одновременно с тем, как она начинает улыбаться - сплошным огненным полумесяцем. Очевидный, логичный и закономерный ответ застревает в глотке дымным комом: “Люди, падая с небоскрёба, умирают.” С нынешней высотой - даже вода не спасёт, он просто разобьётся об неё. Но что-то изнутри, упрямое и твёрдое, как детская вера в чудо или то, что родители будут всегда, твердит ему - Она права. Всегда права. И лишь ждёт, терпеливо и жадно, когда эти слова соскользнут с кончика языка, точно птица, мгновенно попадая в сети. У неё есть ответ, самый точный, самый верный, самый опасный для Ноа… Потому что он уже знает его. Но она молчит, лишь смотрит на него пристально, прикусившего губу, а затем выдыхает темное раздражённое облако, и, смотря куда-то за плечо тянет с обидой: - Оххх… Это невозможно, он непробиваем! - Такая уж натура. - Ноа хлопает ладонью по губам, только после этого они прекращают двигаться, вторя другому, хоть и очень похожему голосу. Второе чудовище протирает очки специальной тряпочкой из кармана на плече, прислонившись спиной к стене. Косит на них золотым глазом насмешливо и тепло, а у Ноа спину жаром обдаёт. - Если бы он не был таким упрямым, он бы не был собой, верно? - Сговорились, демоны? - шипит Ноа, переводя плывущий звёздной пылью взгляд с одного на другую Тень фыркает, скрещивая руки на груди. - Да если бы! - и ухмыляется огнём, а елеем топит. - Если бы мы были демонами, всё было бы куда проще, верно? - Если бы мы были демонами, - Чудище щурится, свет тка и брызжет из-под ресниц, как искры - от сварки. - Ничего бы этого не было. Буквально. - Ну, тоже верно. - кивает она, а Ноа машет головой, потом ведёт ладонью по лицу, трёт, силясь выбраться из наваждения, убирает рукой упавшую на лицо чёлку. Жаль, оскал с лица убрать не так просто. - Что за надоедливые у меня галлюцинации… Они переглядываются снова, и Тень вздыхает так тяжко, что Ноа становится даже… неловко? Точно любящая мать не может сдержать оханья, увидев, как любимое чадо в новенькой одежде с радостным воплем рвётся в глубокую грязевую лужу. - Ноа, даже не пытайся свалить нашу встречу на сегодняшнюю помощь Лэйн - ты отлично помнишь, что побочные эффекты от Книги с отрывками и записями не работают. Тебя просто не могло так накрыть с арамейского, зашифрованного обычным Вижинером по названию Книги! - закатывает глаза Она и Он согласно кивает: - Конечно, предательство Яна тебя взбесило, но не настолько, чтобы выбить из колеи - защитные механизмы твоей психики очень хороши. - Он вздыхает, моргая и убирая очки в карман, вжикая молнией. - Говоря честно, даже слишком хороши, ведь… - Заткнись! Голоса врезаются в мозг раскалёнными свёрлами, сливается в один едва различимый кошмарный сонм, терзающий его, как волна - корабль в бурю. - Нет, Ноа. От себя не убежать, и пора признаваться хотя бы в одной вещи за раз, например… - Ноа дико видеть эту жгучую, полную самодовольства ухмылку на лице, так похожем на собственное. - Что на самом деле так вывело тебя из себя? Предательство Яна, которого ты, хоть и не признавая, считал своим другом? Осознания того, что на бессмертных ещё больше твоей крови, чем было? Что в какой-то момент тобой словно кто-то управлял? Или… то, как легко отвалился кусок бетона, хотя ты всего лишь взмахнул рукой? Тень, хихикая, подбирается со спины, ведёт коготком по хребту, щекоча, шепчет ласково: - Как нога, рош-шели? Не болит? Ноа сглатывает с натугой. Нога не болит, хотя он поднялся ещё этажей на пять, не меньше, чтобы их разговор с Яном точно никто не подслушал. Тень отступает к другому, склоняется ближе, кладёт локоть на чужое плечо, шепчет: - Посмотри, ещё немного и пар пойдет. Светлый согласно кивает, касаясь губами её виска. - Главное, чтобы в перезагрузку не ушёл, сомневаюсь, что Лэйн получится в одиночку дотащить его тушку до Анны. - А она-то тут причём? - хрипло от натуги дыша, спрашивает Ноа. - При том, что пару секунд спустя, она будет здесь, так что, нам пора. Тень снова наклонилась к нему, ласково провела тыльной стороной когтей по щеке, шепча: - Думай, Ноа, думай… Всё же, ты один из немногих, кто действительно это умеет. Пора становиться Корнелием, Льюис... Ноа бессильно кивает, опуская веки. - Ноа? С тобой всё в порядке? Ноа машет головой, пока не чувствует прохладные ладони, обватывающе его горящее лицо. Лазурь окутывает его мягко, робко, тончайшим шёлковым облаком, принося мятущейся душе облегчение и надежду. Он аккуратно обхватывает её предплечья, ведёт к запястьем, гладит подушечками пальцев, а затем - губами, выдыхая. - Да. Теперь - да.

***

- Почему ты не носишь белое? Ноа, с минуту пытавшийся понять, куда он дел очки (естественно, они оказались именно в том кармане, куда их засунул его златоглазый допель и куда бы ни за что не положил сам Ноа), хмыкает, поднимая бровь. - Лэйн, ты хоть раз пыталась отстирать белое от кишок отродий? Я - да. Затея по безнадёжности сравнимая с тем, чтобы заставить Лестера перестать храпеть. Лэйн улыбнулась, кивая, но продолжая упрямо перебирать вешалки. - Сколько времени в отряде - ещё ни разу не приходилось стирать вещи. Обычно, они приходят в негодность куда быстрее. - Твоя правда, но... - Ноа пожал плечами. - Повторюсь, я не щепетилен. - Значит, ты не будешь против, если я буду искать одежду и на тебя? - уточнила Лэйн. Учитывая, что это должен быть уже третий наряд, пополнивший его гардероб, вопрос был риторический, а потому Ноа сначала закатил глаза, а после разыграл поклон, продолжая сидеть на пуфе, но совершенно серьёзно отвечая. - Почту за честь. - Отлично. - Лэйн взяла два костюма на вытянутые руки, осматривая их. - У меня уже давно руки чешутся снять с тебя эту серость. Ноа аж присвистнул от чужой откровенности, а голос сам собой стал мурлыкающим. - Лэйн, повторюсь, мне приятно, но разве мы решили не торопиться? Даже без очков было заметно, как едва зарозовели её скулы, хотя девушка продолжала упорно подбирать ему наряд. - Да, но как и с белым, не совсем понимаю, почему. - Белый мне нравится, но он непрактичен и маскироваться трудно. - опять пожал Ноа плечами. - Что до секса, то предпочитаю заниматься им на ортопедическом матрасе, чистом постельном белье в более-менее безопасном месте как минимум в паре десятков метров от отряда и с контрацептивами. И я точно знаю, что у Анны их нет, так что, с любой романтикой интимного назначения придётся потерпеть до базы. Или хотя бы до первой незатопленной аптеки, в которой можно будет найти презервативы с не истёкшим сроком годности. Вот теперь Лэйн наконец-то повернулась к нему и покачала головой. - Я вроде бы уже должна была привыкнуть к твоей беспардонной честности, но нет. - Это часть моего шарма и... - Ноа немного потупился, почёсывая шею. - И да, прости, что не сказал сразу, но тебе очень идёт новая причёска и это платье просто великолепно на тебе смотрится. Её губы трогает улыбка, но от извечного мужского кошмара - выбора одежды, - это Ноа не спасает. Лэйн протягивает ему три вешалки сразу. - Вот, переодевайся, я посмотрю. Должен ли Ноа удивляться тому, что преобладающий цвет - белый? В итоге, Лэйн останавливает свой выбор на рубашке с кожаными армбендами и контрастной черной жилеткой в ромбовый узор серебристой нити. Сама надевает на него в дополнение несколько тонких, звенящих браслетов и расстёгивает пару верхних пуговиц, обнажая немного ключицы. - Да, так и знала, что белый тебе подойдёт. Ноа фыркает мягко, закатывая глаза. - Белый, как и чёрный, идёт всем. - Вот уж нет. Типичное мужское заблуждение. - Лэйн поправляет ещё пару складок, смахивает пылинки с плеча и отступив на шаг, осматривает и довольно кивает. Выглядит она настолько гордо, что Ноа, не сдержавшись, заграбастывает её руками, обнимает крепко, прижимая к себе, и целует в лоб от щемящей нежности, переполняющей его. Парой секунд спустя, Лэйн обнимает в ответ, и Ноа впервые слышит лишь тишину. - Лэйн. - М? - У тебя же точно есть вопросы, верно? Почему ты их не задаёшь? Лэйн стискивает свои руки на его спине, выдыхая: - Потому что если я что-то и знаю о мужчинах, так это то, что на серьёзные темы с вами лучше говорить после еды. Особенно - с тобой. Ноа начинает трястись от смеха, ласковым огненным шаром заполняющим нутро. - Думаешь, добрее буду? - Это вряд ли, но менее упрямым, чем обычно - точно. С этим спорить трудно: сытое брюхо не только к учениям, но и проблемам с доверием глухо.