Гоферов отпрыск

Это было просто. Это было слишком просто, и, судя по лицу Лэйн, понимал это не только Ноа. Чтобы Орден, скрывавшийся веками, использовал почти детский шифр… Уже выходя из особняка с папками наперевес, Лэйн шёпотом спросила его: - Ты тоже думаешь, что нас заманивают? Ноа нахмурился, коротко кивая. - Да. Но выбора у нас всё равно нет. Без Книги, Донован убьёт их быстрее, чем культисты.

***

Однако, Донован его удивила - обошлось даже без мата. И для самого Ноа это был очень, очень плохой признак. Донован хладнокровна, но всё же - человек. Довольно темпераментный, не смотря на внешнюю холодность и склонность к манипуляциям. И если бы всё было действительно настолько плохо, как она говорила, то душу она вытрясла бы из всех, а так… Поэтому, дождавшись, когда бледный от сдерживаемого гнева Дмитрий выбежит из кабинета Донован, Ноа скользнул следом. - Надеюсь, вы хотите сказать, что к книге был прикреплён маячок и теперь мы можем отследить культистов. - сложив руки на груди, уточнил он. Женщина замерла, услышав его голос, но быстро взяла себя в руки, подняв на него глаза. - У меня нет лишних ресурсов на то, чтобы тратить их на твою паранойю. Ноа, не сдержавшись, рассмеялся. - Ресурсы, серьёзно? Пара микросхем и батарейка? Учитывая, что у нас был неплохой шанс попросту не добраться до базы, это была бы минимальная предосторожность. А главное, у Ноа были все комплектующие. Другое дело, что ни Дмитрий, ни Донован, доступ непосредственно к самой книги ему не дали… Да он особо и не стремился, помня о том, что с ним сделали одни сканы. Донован чуть сильнее поджала губы, но ответить не успела, математик выпалил свою догадку. - Да, Лэйн упустила Книгу. Но уже получив отчёты о том, что произошло в первую ночь, вы могли просто запереть её в своём сейфе хотя бы на момент нашей поездки. Только если вы не подозреваете, что культистов на базе куда больше… или вы решили их спровоцировать. Где Книгу заполучить легче: на охраняемой базе или вне её, где те же заражённые и отродья в помощь? Женщина вздохнула, поправляя упавшую на лицо прядь и Ноа в который раз поразился женскому мышлению: их могут убить в любой момент, но выкроить время для того, чтобы сначала отыскать, а затем и использовать краску, чтобы привести себя в порядок, они способны даже если отродье уже бежит за ним по пятам. Может, поэтому сам Ноа так ими и восхищается? Как можно не любить этих невозможных и волшебных созданий? - Я начинаю понимать, почему тебя не любят в отряде. Ноа закатил глазах, без спроса присаживаясь перед ней. - Бросьте. Я слишком похож на вас, чтобы вам не нравится. Да и любить, как и лобызать меня окружающим надобности нет. Пока он эффективен и приносит пользу, Ноа продолжит быть важным членом отряда. Донован хмыкает, кивая, а после, взяв в руки одну из бумаг, уточняет: - Ты сообщал в своём рапорте Грегу о том, что Ник не был заточён вместе с тобой? Ноа нахмурился, но кивнул. Он, конечно, описал далеко не всё, но то, что имело хоть какой-то смысл, а не было творением его подсознания - обязательно. Особенно о том, что слышал о "сломе мозгов". - Да. - Тогда почему временный командир не обратил на него внимания и не сообщил о возможном предателе? Ноа вздохнул, снимая очки и начиная их протирать между размышлениями. - Полагаю, сработал человеческий фактор: доверие - немаловажная часть общения в отряде, а Грегу было трудно предположить, что человек, прошедший с ним огонь, воду и медные трубы мог измениться всего за пару дней. Донован почему-то внезапно улыбнулась одним уголком губ. - А тебя самого этого не удивляет? - Нет. - нахмурившись признал Ноа. - Иногда достаточно одного плохого дня, чтобы человек сам для себя стал незнакомцем. Уж кому, как не ему, об этом знать? - Так значит, хорошее отношение всё же важно? - улыбнулась та чуть шире. - В целом - несомненно, но не в моём случае. - вынужден был признать Ноа, тут же напоминая: - Что-нибудь удалось узнать? Улыбка тут же ушла с лица Донован. - Нет. Нам не удалось узнать ничего нового. - Что ж… - посмурнев ещё сильнее, Ноа встал с кресла. - Надеюсь, ваш план даст тот эффект, на который вы рассчитывали. Донован прищурилась, добавляя в голос яда. - Вскоре ты убедишься в этом сам. Ноа улыбнулся медленным шагом ступая к двери. И едва та закрылась за ним, беззвучно прижался к ней ухом, различая приглушённый рык и удар пресс-папье об дверь, оставляя на ней выбоину. Ноа знает об этом точно: после его встреч с главой базы, это была уже пятая.

***

- Я вообще не понимаю, чего они меня здесь держат! - в который раз возмутился Лестер, но послушно потянулся за очередной ложечкой с десертом. Ноа, пришедший проведать пострадавшего товарища, расщедрился и открыл одну из пачек сухого молока, сделав на кухне шоколадный пудинг на кленовом сиропе - тот, как и мёд, мог храниться почти бесконечно долго. А вот Ноа подозревал, почему: после случая с Дмитрием, всех раненых отродьями и заражёнными, если те не скончались или обратились сразу, минимум два дня держали в карантине, изучая. А значит, ему не показалось, и следы заражения у Лестера были… Поэтому, математик лишь закатил глаза, аккуратно затыкая Леса очередной ложкой пудинга. - Знаешь такую русскую поговорку? Солдат спит - служба идёт. Так что, лежи, набирайся сил и не возникай! Учитывая, что Донован решила отправить нас в Нью-Йорк, силы нам понадобятся. На неизвестно каком судне и без средств нормальной навигации, они должны будут пересечь Атлантику… Может, стоит поискать рога и сделать себе шлем, как у викингов, чтобы привлечь духов предков и те решили помочь непутёвым потомкам? Лестер, облизнув губы, протянул: - Вообще-то, у викингов не было рогатых шлемов, это всё выдумка кинематогрофа. - То есть, с тем, что мы будем подобно дикарям плыть вникуда ориентируясь по звёздам, ты не споришь? Лестер пожал плечами беспечно. - Как ты и сказал, я - солдат. Я не спорю с приказами, я их выполняю. И снова открыл рот. Ноа вздохнул, выскрёбывая ложечкой остатки сладости. - В ближайшие пару недель твой единственный приказ - лежать и отдыхать, подрали тебя знатно. Лестер снова фыркнул. - Пару недель, скажешь тоже! Грег уже забегал и сказал, что я поплыву с вами. - В каком смысле?! Тебе плечо насквозь проткнули! - возмутился Ноа. С хитрым прищуром, Лес чуть ли не пропел. - Ноа, я, конечно, знаю, что ты ко мне неровнадушен, но чтоб настолько волноваться из-за царапин… Хэй! Схватив его за ворот, Ноа заставил Лестера пригнуться ближе и заглянул под бинты. Секунду спустя он услышал бьющийся в висках тёмный хохот и высокомерное хмыканье, а перед глазами возникли золотистые точки. Ран уже не было. Точнее, они были, но выглядели так, словно нанесены были пару недель назад, а то и вовсе не раны - а царапины. Но Ноа помнил. Ноа лично видел растерзанную плоть, и лишь чудом не задетые артерии, видневшиеся в глубине ран, он чувствовал ядовитый тёмный жар и помнил, как кровь темнела на глазах, очерняя вены. Он помнил, как думал, как примеривался к чужой шее и держал под ладонью позвонки, прицеливаясь к атланту и эпистрофею, так, чтобы одним ударом оборвать мучения хоть и поневоле, почти случайно, но ставшего близким человеком, чуть ли не его единственным другом. Лестер, тяжело сопя, меж тем всё же дождался, пока ошеломлённый Ноа его отпустит, и откинувшись обратно на подушку, спросил: - Убедился? И из-за этих царапин меня вторые сутки держат в лазарете! - Ой, только не говори, что тебе не нравится отдыхать! - кое-как пробормотал Ноа. Память у него была хорошей и раньше не подводила, так что… Ему не показалось. Не могло показаться, он был трезв в своём уме, взволнован - но не настолько, чтобы начать грезить и видеть галлюцинации. - Нравится, но капитан с меня потом живым в спортзале не слезет. - и, окинув Ноа взглядом, пробурчал: - Это тебе хорошо, он как видит, как ты в узел завязываешься, так с силовыми на тебя не наседает. А мне как минимум подходы утроит. - Брось, ты не настолько его достал. А если будет совсем плохо, можешь тренироваться со мной. - предложил он. И то верно, силачей в отряде хватало, а вот таких двужильных (в основном характером, но и телом - тоже), как Ноа, было не очень много. Не говоря уже о том, что от него, как от мозгов отряда, особых физических параметров, кроме соответствия общим нормам, от него не требовали. Да и гибкость с выносливостью, выручали его куда чаще, чем грубая сила. Лестер, видимо, представив грядущие тренировки, передёрнулся. - Не-не-не! Я на шпагат больше садиться не буду, даже на слабо! - Зря, у тебя неплохо получалось. - слабо, но искренне улыбнулся Ноа, вспомнив попытки Леса повторить за ним. Рыжий покосился злобно, но затем выдохнул и махнул рукой. - Ну, как для существа, по пояс деревянного, причём на верхнюю половину. Лестер цокнул языком, закатывая глаза, и попытался прибить ухмыляющегося Ноа подушкой.

***

- Светлый, разговор есть. - выдохнула она. Он даже не повернулся к ней, но это беспокоило не слишком. Она скользнула ближе, замерла за плечом, шепча в самое ухо. - Это, вообще-то, и тебя касается, так что, прекрати изображать Немезиду, ты куда её симпатичнее. Усталый выдох разлетелся золотистым пеплом. - Слушаю. Она улыбнулась, сверкая алыми искрами глаз. - Ты же знаешь: он настолько упрям, что может продолжать игнорировать нас обоих до скончания веков. - И это - его выбор, что мы должны принимать и уважать. - Это не выбор! - прошипела она, вонзая в каменную плоть когти, но тут же успокоилась, провела руками по плечам, расправляя складки. - Он не понимает, что не сможет откладывать решение всю свою жизнь. - И что ты предлагаешь? - он наконец-то повернулся к ней лицом, знакомым, до боли, до дрожи, и одновременно - почти неузнаваемом из-за печати высшей благости и кроткости на нём. - Рассказать всё, выставить ультиматум и тем самым свести с ума? - Ну зачем же так грубо? - пожала плечами та, добавляя в голос елея. - Тем более, разве он уже не сумасшедший? Вытянувшись на носочки, она зашептала в его губы: - Он грезит наяву, гоняется за химерой и так фанатично не видит то, что у него под самым носом… Разве это не безумием? - Он верит. И вера помогает ему выживать. Знание сломит его. Она вопросительно подняла бровь. - Об одном ли и том же человеке мы говорим? Он же учёный, а не монах. Знание усилит его. Да, будет больно, чертовски больно, но… Вместе мы справимся с его драконьим упрямством. Так что… - она протянула ему руку. - Я принимаю тебя, светлый, как часть нас и его, а ты? Золотые глаза заглянули в смольно-черные, а затем холодная, как металл, рука крепко обхватила её мнимо-хрупкую ладонь. - Я принимаю тебя, тёмная. Как часть нас и его. И на два голоса прозвучало слаженное: - И пусть случиться должное.