Десять лет до вечности

Сеульский национальный университет, 2018 год Сиын сидит на скамейке около библиотеки, сгорбившись над учебником, когда его привлекает какое-то размытое движение. Сухо, ухмыляясь от уха до уха, бежит прямо к нему, зажав в одной руке дымящуюся чашку кофе, а в другой – бумажный пакет. – Сиын-а! – приветствует Сухо. Он пытается перевести дыхание, затормозив перед скамейкой. – Я увидел тебя с другого конца двора и понял, что со всей этой учебой ты заморишь себя голодом. Сиын поднимает взгляд, его лицо ничего не выражает, но вспышка тепла в глазах выдает его признательность. – Что там у тебя?  Сухо с торжественной улыбкой плюхается рядом на скамейку.  – Твое любимое – тост с медовым маслом. Я даже попросил добавить дополнительную порцию эспрессо в твой американо. – Ты слишком хорошо меня знаешь, – ворчит Сиын, откусывая тост. Сухо сияет. Сердце наполняется жаром, которое не имеет ничего общего с острой пищей. +++ Больница Сеульского национального университета, наши дни День 20 Сиын хмурится, взглянув на часы. Десять дней. Прошло десять дней с момента неожиданного возвращения Сухо. Десять дней совместного смеха, поцелуев украдкой и молчаливых обещаний. Однако, несмотря на растущую близость, беспокойство так никуда и не делось. Сухо – это вихрь энергии, сила природы, которая в один момент сбивает с ног, а в следующий оставляет бездыханным. Он никогда не знает, чего от него ожидать – то ли неожиданный завтрак в постель, то ли спонтанную ночную поездку к реке Хан. Будучи человеком привычки, Сиын обнаруживает, что непредсказуемость Сухо одновременно радует и изнуряет. Он жаждет волнения, острых ощущений и неизвестности, но все же тоскует по стабильности и предсказуемости своей прежней жизни. Он вздыхает, отставляя в сторону поднос с недоеденным обедом. Он едва прикоснулся к еде из больничного кафетерия – аппетита вообще нет. Ему нужен перерыв, чтобы прочистить голову и разобраться в путанице, которую сейчас представляют его эмоции. Он встает, поправляет белый халат и направляется в главный вестибюль. У выхода его внимание привлекает знакомая фигура. Джиан – девушка, с которой он ходил на свидание вслепую – стоит у кофейни и смотрит на Сиына с улыбкой, полной надежды. Он замирает на месте, сердцебиение отчего-то учащается. – Сиын-сси, – тепло приветствует его Джиан. – Я надеялась застать тебя. Хотела извиниться за тот вечер. Я знаю, что много болтала и не дала тебе и слова вставить. Сиын удивленно моргает. Он не ожидал, что она будет искать его, не говоря уже о том, чтобы извиняться. – Все в порядке, – говорит он. – Меня тогда занимали мысли о работе. Улыбка Джиан становится шире.  – Я так и думала! Вот почему я хотела спросить, не хочешь ли ты сейчас выпить кофе? Мне кое-что нужно тебе сказать. Сиын раздумывает. В голове проносится миллион мыслей. Он делает глубокий вдох, готовясь к неизвестному.  – Конечно, – тихо говорит он. – Почему бы и нет. Кофейня в вестибюле больницы – тихая гавань посреди привычного хаоса. Сиын и Джиан устраиваются в угловой кабинке. Аромат свежесваренного кофе смешивается с запахом антисептика, пропитавший халат Сиына. – Как ординатура? – спрашивает Джиан. У нее тихий мелодичный голос. – Требует усилий, но с лихвой вознаграждается, – нейтральным тоном отвечает Сиын. – Я многому учусь. Джиан восхищенно тараторит:  – Я всегда знала, что ты станешь отличным врачом. Ты такой преданный делу и сосредоточенный. Сиын коротко кивает, уставившись в чашку с кофе. Он не привык получать комплименты. Особенно от человека, которого едва знает. – Так вот, – нерешительно начинает Джиан, – я хотела спросить тебя кое о чем... Сиын вопросительно приподнимает брови. – Ну, – продолжает Джиан, – насчет наших планов на выходные. Сиын растерянно моргает, даже не пытаясь скрыть замешательство.  – Планы? – повторяет он. Улыбка Джиан слегка меркнет. – Да, свадьба моего кузена на острове Чеджу, – уточняет она. – Разве твоя мать тебе не сказала? У Сиына сводит живот. Он не помнит, чтобы мать упоминала о каких-то свадебных планах.  – Нет, – ровно выговаривает он. – Она не говорила. Джиан немного бледнеет.  – О. Понятно. В кабинке повисает напряженная тишина, нарушаемая лишь звоном ложек о фарфор. Наконец, Джиан прерывает молчание. Ее голос слегка дрожит.  – Моя мама сказала, что твоя мать разрешила тебе сопровождать меня, – объясняет она. – Она сказала, что мне будет неловко поехать одной, а у тебя все равно нет планов. Сиын едва не скрипит зубами. У его матери есть привычка принимать решения за него, предполагая, что он просто будет соответствовать ее ожиданиям. Его это каждый раз возмущает, но на этот раз ее действия потенциально ставят Джиан в неловкое положение. – Мне так жаль, – с искренним раскаянием в голосе говорит она. – Я понятия не имела, что ты не в курсе. Ты не виноват. Просто... Я немного растерялась. Свадьба уже завтра, а у меня нет пары. Сиын смотрит на нее и у него сжимается сердце. Он видит в ее глазах панику и отчаяние – ей будет трудно избежать неодобрительных взглядов из-за того, что она придет на свадьбу в одиночестве. Он делает глубокий вдох, готовясь к неизбежному.  – Я поеду с тобой, – тихо говорит он. – Это меньшее, что я могу сделать. Лицо Джина озаряется благодарной улыбкой.  – Правда? – с надеждой переспрашивает она. – Ты сделаешь это ради меня? Сиын кивает. Это правильный поступок и единственное, что он может сделать, чтобы сгладить бездумные действия своей матери. Он просто надеется, что Сухо поймет. +++ Сухо заходит в квартиру. Знакомый запах приветствует его, словно теплые объятия. Он бросает ключи на столик в прихожей и улыбается, когда вспоминает украденный утром поцелуй. Но хорошее настроение тут же портится, когда он слышит, как на кухне кто-то напевает. Соджун. Сухо замирает, крепче сжимая дверную ручку. Он не горит желанием сталкиваться с соседом Сиына, поскольку между ними до сих пор чувствуется напряжение после той вечеринки. Но нельзя же избегать его вечно. Сделав глубокий вдох, он толкает дверь, нацепив на лицо вежливую улыбку.  – Привет, Соджун, – ровным голосом здоровается Сухо. Соджун стоит у плиты и помешивает в кастрюле что-то подозрительно похожее на рамен быстрого приготовления. Он удивленно оборачивается.  – О, привет, Сухо, – звучит с толикой неловкости. – Не думал, что ты так рано вернешься. – Решил заскочить домой, прежде чем поеду забирать Сиына из больницы, – отвечает Сухо, прислонившись к стойке. – А, да, – недовольно бурчит Соджун. – Так вы теперь встречаетесь? Сухо чувствует, как от смущения и раздражения краснеют щеки.  – Еще нет, – бормочет он, отводя взгляд. Соджун выгибает бровь.  – Еще нет? – весело повторяет он. – Но вы, ребята, вместе ушли с вечеринки. И сегодня утром я видел, как ты его поцеловал. – Это не твое дело, – резко отвечает Сухо. Соджун усмехается, не обращая внимания на раздражение Сухо.  – Просто поддерживаю разговор, – он помешивает рамен с преувеличенной беспечностью. – Но если вы двое не встречаетесь, это значит, что у меня все еще есть шанс? Волна гнева захлестывает Сухо. Первобытное желание защитить то, что он считает своим.  – Даже не думай об этом, – низким и угрожающим голосом рычит Сухо. Соджун поднимает руки в притворном жесте капитуляции.  – Эй, шучу, – ухмыляется он. – А если серьезно, сегодня в больнице я видел, как он разговаривал с симпатичной девушкой. Может, он уже нашел кого-то другого. У Сухо сердце уходит в пятки. Девушка? В больнице? Мысль о Сиыне с кем-то другим – кем-то, кто не Сухо – вызывает парализующий приступ ревности. Он фальшиво смеется, пытаясь скрыть неуверенность.  – Сомневаюсь. Сиын сейчас не заинтересован в свиданиях. Он слишком зациклен на ординатуре. Но пока он наблюдает, как Соджун жует свой рамен, в голове закрадывается тень сомнения. Что, если Соджун прав? Что, если Сиын согласился на их пробную версию всего лишь в качестве подготовки к отношениям с кем-то другим? Эта мысль отравляет, постоянно напоминая о хрупкости их соглашения.