Магнус Ноблис/Magnus Noblis

      Боль не утихала, и однажды днём, сидя вместе с Гарри и Роном над эссе по зельеварению, Гермиона ощутила острый приступ, пронзивший её грудь и заставивший согнуться пополам от мучительных ощущений.       — Миона, ты в порядке? — с тревогой спросил Рон, пристально вглядываясь в её лицо.       — Похоже, съела что-то не то. Не бери в голову, — отмахнулась она, не придав этому значения, но спустя несколько мгновений, слегка прихрамывая, направилась в ванную комнату.       Гермиона распустила завязки блузы, чтобы взглянуть на своё отражение в зеркале. Взгляд остановился на том месте, где рана была наиболее глубокой — там, где билось сердце. Рана не кровоточила, но на её месте образовалось багровое пятно, излучающее пурпурное свечение. Линия, напоминающая ветвь дерева, тянулась к правой стороне груди. Если бы не покров кожи, ей бы во всей полноте удалось увидеть последствия проклятья. Оттенок завораживал, словно роза или аметист, озарённый лунными лучами. Она осторожно провела кончиком пальца по ране, и пятно, словно ожив, начало увеличиваться в размерах, пульсируя будто по собственному желанию.        В Мунго её обследовали вдоль и поперёк, но диагноз оказался неутешителен: проклятье оставит неизгладимый след на всю оставшуюся жизнь. Но вот только ни одна живая душа не предупредила, что с этой болью ей придётся существовать постоянно. Как и о том, что пятно, распространяясь по всему телу, будет излучать сияние.       Её родители очень переживали, чуть ли не с ума сходили от беспокойства. Несколько недель они вели нескончаемые разговоры, перебирая различные варианты и всё больше склоняясь к тому, что лучше всего будет покинуть волшебный мир, пока не закончится война.       В конце июля у Гермионы произошёл серьёзный конфликт с матерью.       — Мам, ну пойми. Всё не так плохо, как кажется. Да даже если и так, Хогвартс — самое безопасное место, куда я могу вернуться. Профессор Дамблдор — сильнейший волшебник нашего времени, он сможет нас защитить.       — Мне всё равно, будь он сильнее самого Мерлина! Ты не должна страдать от приступов, и твоему другу Гарри лучше сделать то же самое — уехать подальше от всего этого безумия. Хорошая школа в Лондоне может…       — Я — часть этого мира, мама! Не забирай у меня то, чему я принадлежу! Волшебный мир — мой дом, — с отчаянием выкрикнула девушка.       На мгновение воцарилось безмолвие.       — Милая, это и твой дом тоже, — ответила миссис Грейнджер, приглаживая непослушные волосы дочери. — Хорошо, я поговорю с отцом. Но если это повторится ещё хотя бы раз, мы снова вернёмся к нашему разговору.       Она глубоко вздохнула, стараясь подавить нарастающее беспокойство, сжимающее словно тиски. Всё это неправильно. Но страшно признать, что проблема может оказаться гораздо серьёзнее, чем безобидное пятнышко на коже.       Гарри тоже иногда испытывал боль в области шрама, что не ускользнуло от внимания Гермионы за время их многолетней дружбы. Вероятно, следы, клеймённые тёмной магией, оставляли глубокий отпечаток боли на всю оставшуюся жизнь.       Гермиона уже свыклась с этой мыслью, но шрам Гарри оставался неизменным, в отличие от её собственного. Проклятье Долохова, казалось, продолжало пускать свои щупальца.       Её мать не желала даже слышать о возвращении в Хогвартс. И если бы Гермиона призналась, насколько серьёзной была травма, то её, вероятно, заставили бы немедленно покинуть школу. Родителям не стоило знать, с какими опасностями ей приходится сталкиваться. Идти в Мунго — не вариант. Как только она переступит порог больницы, об этом незамедлительно доложат родителям, и её пребывание в волшебном мире вновь окажется под угрозой. С этой проблемой придётся справляться самой.       Гермиона аккуратно надела блузку и отправилась в Запретную секцию библиотеки — в надежде найти там ответы. Обременять мальчишек своими проблемами совсем не хотелось. Гарри всё ещё не мог забыть о смерти Сириуса, а Рон… его лучше вообще не трогать.

***

      Минул целый месяц, а она так и не нашла выход из сложившейся ситуации. В Запретной секции не оказалось никакой информации о поразившем её проклятье. С каждым днём Гермиона ощущала, как жизненная энергия тает, словно невидимая рана медленно поглощает последние крупицы сил и волшебства.       С тех пор даже самые простые действия, как подъём с постели или концентрация на учёбе, требовали удвоенного внимания и усилий. Ситуация дошла до того, что профессор МакГонагалл попросила её задержаться после занятий для личной беседы.       — Мисс Грейнджер, я не могла не обратить внимания на то, что ваши оценки ухудшились. Безусловно, у вас могут появиться и другие интересы, однако я должна предупредить, что для успешной сдачи экзаменов необходимо сосредоточиться на учёбе. Преподаватели заметили, что вы стали пропускать занятия…       Гермиона едва сдерживала слёзы, чувствуя себя настоящей неудачницей. Физические и эмоциональные страдания были почти невыносимы. Возможно, следовало с кем-то поделиться переживаниями, но что-то неуловимое останавливало её от этого. Стыдно взваливать на других свои проблемы. Она верила, что сможет сама преодолеть все трудности и найти выход из этой ситуации.       — Всё в порядке, профессор… Просто после произошедшего в Министерстве я переживаю за Гарри, и это мешает сосредоточиться на уроках. Вот и всё.       Занятия по защите от тёмных искусств стали одним из её любимейших предметов. Она всегда отдавала предпочтение зельям, но новый профессор… совсем был не похож на Снейпа.       Как бы Гарри ни относился к профессору Снейпу, он оказался прекрасным преподавателем. С тех пор как тёмные искусства перешли под его начало, Гермиона с ещё большим энтузиазмом погрузилась в изучение этого предмета. К настоящему моменту они уже освоили два новых контрзаклятья. И пусть рана всё ещё причиняла лёгкий ноющий дискомфорт и не позволяла двигаться с прежней скоростью во время тренировок, она не могла не признать, что Снейп превосходил любого профессора защиты, даже Люпина. Если бы только Гарри увидел это за пределами той ненависти, которую испытывал к профессору…       Занятия со Слагхорном давались с большим трудом. Непреодолимое чувство, что Гарри что-то скрывает от окружающих, не давало покоя. Она была уверена, что всему виной книга по зельеварению, которую он случайно обнаружил в шкафу. Это лишь усугубляло и без того плохое настроение. Трудно принять зависть к своему другу, который добился гораздо больших успехов, чем она сама. Но было бы нечестно обманывать себя. Кроме того, нынешнее состояние существенно затрудняло любые действия. Проклятье Долохова уже охватило её тело, пустив корни в области живота и левого бока, особенно в районе рёбер. Каждый вдох давался с трудом, вызывая боль в лёгких.       Дни текли своим чередом, и Гермиона с головой погрузилась в изучение и исследование нового лекарства. В это время Рон начал встречаться с Лавандой, и сердце наполнилось печалью и тоской. Возможно, это крайне наивно, но она действительно надеялась на то, что между ней и Роном может возникнуть нечто большее. Однако в последнее время он вёл себя как полнейший придурок. Очевидно, Гарри старался сохранять нейтралитет, но в глубине души он всегда будет на стороне друга. С каждым днём она чувствовала себя всё более одинокой.       В начале октября, в один из тех одиноких дней, проведённых в библиотеке, её осенила идея. Гермиона листала книгу по истории целебных снадобий XIX века, когда взгляд упал на следующие строки: В 1932 году историк Ксавье Кортер попытался воссоздать похожий препарат под названием Абляция Пассукс Сумокс. Он стремился найти средство, которое помогло бы ему избавиться от боли и подарить умиротворение, не вызывая при этом зависимости. Открытие было одобрено советом Мерлина, однако после смерти никто не смог воспроизвести его уникальную формулу — жидкость металлического оттенка, напоминающую расплавленную гоблинскую сталь. Более того, для создания эликсира требовались ингредиенты, которые были либо редкими, либо очень дорогими. Говорят, что в состав этого зелья входили три капли крови единорога и одна слеза феникса — существ, которые в волшебном мире встречаются крайне редко.       Широко известная версия, что до сих пор используется в магических лечебницах, — знаменитая Алати Пакс. Для её создания не требуются ни единороги, ни фениксы, однако процесс изготовления занимает целый месяц, а срок годности составляет всего лишь час. Посему, его надлежит принимать незамедлительно по завершении. Эта версия помогает облегчить боль от старых ран, восстанавливая повреждённые клетки. Не панацея от магических недугов, конечно же, но применяемое в тех случаях, когда прочие методы лечения оказались исчерпаны.

Ингредиенты:

— 1 окаменевшая чешуя плавника русалки; — 500 грамм зимней воды, собранной в полнолуние; — 2 измельчённые в порошок веточки голубого розмарина; — 1 волосок вейлы; — 1 капля крови того, кто будет принимать зелье; — 250 грамм концентрированного настоя лаванды; — 1 капля Феликса Фелицис.

Инструкция.

      Этап первый:

В ночь, предшествующую полнолунию, необходимо собрать 500 грамм дождевой или талой воды и довести её до кипения. После — добавить три кристалла сахара и трижды перемешать смесь против часовой стрелки серебряной лопаточкой, принадлежащей эльфу. Налейте воду в стеклянный сосуд и оставьте на открытом воздухе — под воздействием лунного света в течение трёх ночей. Важно, чтобы на воду не попадали прямые солнечные лучи, поэтому после наступления сумерек уберите сосуд в тёмное место до рассвета. Повторяйте процедуру три ночи подряд.

      Этап второй:

Вновь наполните котёл водой и, как только на поверхности появятся мелкие пузырьки, влейте в него концентрированный настой лаванды. Добавляйте настой постепенно, помешивая содержимое котла деревянной лопаткой. Затем, ориентируясь по стрелкам часов, совершите девять полных оборотов.

      Этап третий:

Добавьте порошок, приготовленный из тщательно измельчённых сухих веток голубого розмарина, и продолжайте помешивать смесь. В этот момент цвет должен приобрести голубоватый оттенок, как небо в полдень.

      Этап четвёртый:

Постепенно добавляйте в состав волос вейлы — до тех пор, пока он не начнёт распадаться и смесь не приобретёт характерный цвет.

      Этап пятый:

После того, как смесь остынет, снимите её с огня — добавьте каплю Феликса Фелициса и окаменевшую чешую сирены. Затем осторожно перемешайте восьмеричным движением до тех пор, пока оба ингредиента не смешаются. К этому времени смесь должна стать немного гуще оливкового масла. Цвет будет напоминать мёд с сине-зелёными отблесками и вкраплениями жёлтого, зелёного и синего оттенков.

      Этап шестой:

Совершите прокол указательного пальца того, кому предназначен сосуд, и возьмите каплю крови. Затем вылейте её в центр котла.

      Этап седьмой:

Перелейте содержимое котла в стеклянную колбу и плотно закройте. Зелье следует настаивать до наступления новолуния, а принимать ровно в полночь.

      Противопоказания: приём препарата может привести к возникновению галлюцинаторных эффектов, слабости в конечностях, нарушению контроля над собственными действиями и повышению температуры тела.

      В период, когда начинают проявляться побочные эффекты, рекомендуется ограничить свободу передвижения человека. Желательно, чтобы рядом находился кто-то, кто сможет контролировать температуру его тела при помощи холодных компрессов.

       Это зелье — её последняя надежда. Если она всё сделает правильно, к Рождеству рана перестанет болеть и остановится в росте. И если ей удастся запустить процесс восстановления клеток, то энергия вновь вольётся в тело, и тогда магия сможет беспрепятственно перетекать в волшебную палочку. Это всё, что имело для неё значение.       Ей повезло, ведь всего неделю назад Гарри выиграл Зелье удачи и она попросила его поделиться с ней всего одной каплей. Приготовление лунной воды казалось ей не слишком сложной задачей. Главное — действовать осторожно и не допустить, чтобы кто-то заметил её за этим делом: предстояло найти в замке укромный уголок, где можно было бы спрятаться от непогоды и чувствовать себя в безопасности. Важно, чтобы это место было легко найти, но при этом оставалось скрытым от посторонних глаз.       Проблема заключалась лишь в двух ингредиентах: окаменевшая чешуя русалки и… Она не могла припомнить, чтобы когда-либо использовала этот ингредиент раньше, а если обратиться за помощью к профессору Слагхорну, это может вызвать ненужные вопросы. Возможно, стоит подождать, пока все уснут. Решение — не самое лучшее, но в тот момент казалось единственно доступным. И вновь ей придётся проникнуть в кладовую. В прошлый раз, учась на втором курсе, профессор Снейп обнаружил пропажу, но так и не смог установить личность нарушителя.       Если бы Гермиона могла предугадать, что профессор Слагхорн проявит подобную беспечность, всё сложилось бы гораздо проще. Но волос вейлы… В лучшем случае, удастся использовать волос Флёр. Кажется, у неё где-то завалялась её блузка, одолженная ещё летом, и, возможно, на ней осталась пара волосков. Только вот, она была полукровкой. Возможно, сработает, а, может, и нет. Сейчас ей нужно разобраться с чешуйками. И пятница предоставила ей прекрасную возможность.       Гермиона узнала от профессора Слагхорна, что он на пару с Флитвиком собирается посетить Хогсмид. Гарри и Рон будут на тренировке по квиддичу, поэтому она предупредила всех, что в это время будет сидеть в библиотеке. Наконец, дождавшись пяти часов вечера, Гермиона заметила, как профессор Слагхорн, неловко ступая, выходит из кабинета. Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду в дальнем конце коридора, а затем поспешила в пустой класс.       Кладовая, которую она помнила, находилась прямо за классной комнатой. Между классом и дверью, ведущей, вероятно, в личный кабинет, спрятался небольшой тайный проход. Насколько ей было известно, именно там Снейп хранил свои самые ценные ингредиенты. Гермиона не раз видела, как он входил и выходил из этого кабинета, и надеялась, что профессор Слагхорн не стал вносить никаких изменений.       Минула четверть часа. Кладовка была устроена так же, как и в её воспоминаниях. Вероятно, профессор Снейп всё ещё следил за порядком выставленных ингредиентов. Или же новый профессор решил, что этот метод хранения наиболее эффективен.       Осмотрев нижние полки, она с неохотой осознала, что нужно обратить внимание на более высокие части шкафа. Гермиона принесла из гостиной стул, забралась на него и, проверив пятую полку, поняла, что до неё не достать. Тогда она взяла три толстых тома, которые заметила на столе, и положила их на стул, чтобы немного увеличить его высоту.       Забравшись на вершину стопки книг, она на мгновение почувствовала укол совести за то, что так небрежно обращается с источниками знаний. Однако это была крайняя необходимость, и даже в такой ситуации ей пришлось привстать на цыпочки. В самой глубине показалась баночка, наполненная жидкостью, которая напоминала маленькие изумрудные слезинки.       — К чему все эти меры предосторожности, если в любой момент можно упасть? — недовольно прошептала она.       Гермиона вытянула руку как можно дальше, пытаясь дотянуться до банки, но стул начал опасно крениться, а книги соскальзывать, угрожая потерять равновесие. До банки оставались считанные дюймы… И, наконец, ей удалось коснуться цели кончиками пальцев.       — Ещё немного, ещё чуть-чуть…       — Мисс Грейнджер, — раздался холодный, жёсткий голос.       Грохот от падения был оглушительным. Стул, книги и она — всё оказалось на полу. Гермиона вытянула руку вверх, с трудом удерживая колбу меж пальцев.       Профессор Снейп? Что он здесь делает? О Мерлин… По спине пробежал холодок, а во рту появился металлический привкус.       — И почему я нисколько не удивлён? — продолжал голос тем же бесстрастным тоном, столь свойственным ему.       Он с невозмутимым видом прислонился к дверному проёму, преграждая ей путь и делая вид, будто не заметил нелепого падения.       — Профессор Снейп, сэр… — с трудом пролепетала Гермиона, поднимаясь на ноги. Боль от раны была невыносимой, а спина ныла после удара. Откинув назад длинные пушистые локоны, она попыталась спрятать фиал, заложив руки за спину. — Я думала, это кладовая профессора Слагхорна, — пробормотала она, чувствуя себя немного глупо.       — Ах, так вот как… И даже если бы она принадлежала мне, это не помешало вам ограбить меня в прошлом, не так ли?       Гермиона с трудом сглотнула, но не произнесла ни слова. Неужели он знал? Но если и так, то почему никому не сказал?       В мгновение ока профессор оказался рядом с ней. Схватив девичье запястье, он взглянул на небольшую склянку, которую она зажала между пальцами.       — Окаменевшие чешуйки русалки… в ужасном состоянии, — с оттенком пренебрежения в голосе констатировал мужчина.        Гермиона почувствовала, как тело охватил страх. Рука профессора по-прежнему сжимала её запястье.       — И что же? — он вопросительно изогнул бровь, пристально глядя на ученицу. Чёрные волосы почти касались её щёк — насколько близко Снейп к ней склонился.       Гермиона не могла унять дрожь. Её поймали с поличным. Профессор стоял так близко, что она почти ощущала запах его одежды — что-то с розмарином, мятой или чем-то ещё. Рука Снейпа была ледяной, как и его взгляд, устремлённый на девушку.       — Я… прошу прощения, профессор, — едва слышно прошептала она.       — Я не намерен попусту тратить время в ожидании вашего ответа. Для чего вам понадобился этот ингредиент, если зелье уже находится в руках у Поттера и его шайки? — спросил он, наконец отпустив её и отойдя на некоторое расстояние. К сожалению, он прихватил с собой флакон.       Гермиона просто стояла и смотрела на него, и от смущения даже не могла пошевелиться.       Снейп раздражённо закатил глаза:       — Пять лет вы не закрывали рта в моём классе, а когда пришло время блеснуть, решили промолчать? И именно в тот момент, когда я думал, что ваша невыносимость уже достигла своего пика, — раздражённо изрёк он.       — Я… Мне нужен один ингредиент для особого проекта, и профессор Слагхорн разрешил его взять…       — Особого проекта, — угрожающе прошептал он, едва разжимая зубы.       Гермиона закусила губу и удручённо скрестила руки на груди, понимая, что её разоблачили.       — Вижу, вы не понимаете, мисс Грейнджер, — процедил он. — И пусть я уже не ваш учитель зельеварения, этот кабинет по-прежнему принадлежит мне. Здесь расположено моё личное хранилище, созданное годами кропотливого труда. Весьма странно, что профессор Слагхорн разрешает студентке копаться в личных вещах другого преподавателя. Это немыслимо.       И вновь она слышала только лишь оглушительный стук своего сердца, пока в голове роились тысячи мыслей.       — М-меня исключат… О чём я только думала…       — Минус пятьдесят очков с Гриффиндора за кражу из моего личного хранилища, и ещё двадцать — за нелепую ложь. Кроме того, весь следующий месяц, каждую субботу, вы проведёте на отработках. Завтра в семь жду в своём кабинете.       Она пришла в себя и, словно пробудившись ото сна, поспешила к выходу. Профессор стоял неподвижно, и ей придётся пройти мимо него. Не хватало ещё задеть полы чёрной мантии…       Когда она уже собралась было попытаться выйти, профессор заговорил — совершенно неожиданно, — и его голос проник в самую душу:       — Ваш декан будет весьма огорчён столь безобразным поведением своей лучшей ученицы. Не сомневайтесь, мимо неё это известие не пройдёт, так же, как и мимо ваших дружков. Как думаете, насколько сильно они обрадуются потерянным баллам?       Гермиона с трудом сдерживала слёзы. Она повернулась и, пошатываясь, вышла из кабинета, пытаясь справиться с подступающей истерикой.       Гарри будет в ярости, ведь ещё вчера он говорил, что надеется выиграть кубок в этом году. И Рон её тоже не простит. В последнее время они стали отдаляться друг от друга, к тому же он был постоянно занят слюнообменом с Лавандой.       Возможно, ей следует отказаться от попыток самолечения. Её отправят в Мунго, и, как только родители об этом узнают, то не позволят завершить обучение. Они не понимали, что эта война не только Гарри, но и её тоже. Они не понимали всех возможных последствий — они видели лишь опасность, и ничего больше.       Профессор Снейп, безусловно, был прав: воровство — это деяние, противоречащее нормам морали и права. И всё же она не могла понять, почему на втором курсе, когда ей всё сошло с рук, он не сообщил о её проступке. Гермиона поднесла руки ко рту и, погружённая в раздумья, принялась покусывать ногти.       Если ей и раньше было нелегко быть частью общества, то теперь от неё отвернутся даже в собственном доме. И всё из-за необдуманных поступков.       Добравшись до башни, она сразу ринулась в свою комнату, которая оказалась пуста. Ну конечно, сейчас все отправились на прогулку в Хогсмид. Зайдя в ванную, Гермиона стянула с себя форму и с удивлением уставилась на своё отражение.       Поразительное зрелище. Рана походила на дерево, чьи корни сплетались вокруг груди и живота. Нежное свечение, казалось, трепетало, словно живое. С каждым днём Гермиона ощущала всё большую тяжесть, и ей становилось всё сложнее справляться с этой ношей. Казалось, рана постоянно нашёптывала ей о том, что она ужасна и что никто никогда не сможет полюбить её снова. Внушала, что она бездарна, что никто не ценит её усилий и что лучший выход — просто сдаться. Учитывая происхождение, здесь ей тоже не место, ведь её кровь считалась грязной, не такой, как у всех.       Она упала на колени и, зарывшись лицом в ладони, разразилась горькими слезами.