Перекрестье миров на грани реальности

Возможно, в какой-то степени непонимание происходящего играло Сэй на руку. Непонимание того, почему Бакуго, — настоящий Бакуго, — живет с ней под одной крышей. Непонимание того, почему она спустя лишь месяц общалась с ним так, словно они уже являлись закадычными друзьями. Пока она не воспринимала Кацуки как того самого Кацуки Бакуго, героя Динамита, все шло хорошо. — А-А-А! — истерически визжит в подушку Сэй, находясь дома совершенно одна, пользуясь тем, что Кацуки и Изуку наконец решили высунуться их убежища и погулять на свежем воздухе, что не могло не радовать девушку. — Господи, наконец-то. Оказывается, я лишь нуждалась в выплеске эмоций! — почему-то продолжает разговаривать на грани ора Иноти. Сладко потянувшись на своей кровати, Сэй с удрученным видом вспоминает о своих учениках, которые должны были прийти через час. Как и Бакуго с Мидорией. О Боже. — Ну почему я не могу отменить занятия? — недовольно причитала девушка, обреченно пялясь в потолок. Она знала, почему: еще один отмененный урок, и ей отплатит карма. Ей уже казалось, что несколько непроведенных до этого уроков подряд аукнутся ей вслед, так что Иноти решила не испытывать судьбу, как бы сильно не устала. Сэй часто обнаруживала, что отсутствие личного пространства влияет на ее эмоциональное состояние. Она с удрученным видом уставилась в потолок, осознавая, что ее личное пространство и представление о комфорте больше не были на повестке дня. Каждый день, проведенный с парнями, приближал ее к пониманию собственных чувств, но в то же время требовал слишком много. Она привыкла быть прямолинейной, говоря то, что приходит ей в голову, и потом извиняясь, если ее слова кого-то задели. Бакуго же никогда не выглядел обиженным; наоборот, он часто соглашался с ней, что удивляло и вдохновляло. Она, словно ища отдушину в его силе и прямом взгляде, могла быть собой, совершенно не переживая за его реакцию. Она и сама понимала, что он не был из чувствительных с самого начала, но общаться с ним так, напрямую... Что-то было особенное в том, как Бакуго воспринимал ее резкие высказывания. Привычное всем нахмуренное лицо сглаживалось и начинало выглядеть гораздо умиротвореннее: это не могло не радовать. Сэй всегда задавалась вопросом о том, как отпечатались на Кацуки события войны, как бы он себя вел с окружающими... Поначалу, казалось бы, видимых изменений не наблюдалось. Но стоило пообщаться с ним пару раз наедине, она сразу приметила перемены в его характере. Он был таким... взрослым? Кацуки давно перестал вести себя как орущий и избалованный мальчик, теперь он был мужчиной, что не просто увидел множество трудностей, а пережил чертову войну и собственную смерть. Сэй безгранично уважала его еще и за тот факт, что как человеку, которому невероятно сложно адаптироваться к новому, в отличие от нее самой, он справлялся на ура. Вместо того чтобы решать возникающие проблемы, Сэй предпочитала просто плыть по течению, надеясь, что все уладится само собой, полагаясь на то, что обстоятельства расставятся по местам. Вера в то, что все уладится само собой, становилась своеобразной философией, словно спасительной мантрой, которую она повторяла себе каждый день. В этом побеге от реальности ее жизнь стала легче и проще. Но эта легкость имела свою цену. Все же на постоянной основе обманывать саму себя не получалось. За внешним фасадом веселости скрывалась постоянная борьба с внутренними демонами. В редкие моменты, когда она оставалась одна-одинешенька в четырех стенах, мысли, подобно темным облакам, поглощали свет, не давая возможности свободно вдохнуть. В такие моменты Сэй пыталась подавить эти чувства, погрузившись во что-то отвлекающее — книги, музыку или просмотр социальных сетей. Но привычные побеги лишь создавали временную иллюзию успокоения. Мысли, наконец, пробились в ее сознание, требуя внимания и решения, как дикие звери, ворвавшиеся в ее привычное уединение. Сложно было поверить, что ей удастся навсегда избежать внутренних противоречий. Они были частью нее, ее сущности, отголоском всех тех эмоций, которые она искусно прятала от посторонних глаз. И хотя внешние обстоятельства позволяли ей фильтровать свои чувства и создавали видимость легкости, в глубине души Сэй знала: нельзя бесконечно скрывать правду о себе. Хотелось заорать, обнажить страхи, раздиравшие ее изнутри. А потом в какой-то момент ситуация с парнями перестала казаться ей проблемой — она расслабилась и начала воспринимать жизнь более легко. Она просто плыла по течению, не пытаясь направлять лодку туда, куда не хотелось. В этом побеге от действительности ее жизнь вроде бы облегчилась, но с другой стороны, уверенность в завтрашнем дне была хрупкой, как стеклянный мост. Сэй даже была рада, что не осознавала до конца, что Кацуки настоящий, благодаря чему могла непринужденно с ним общаться. И хотя эта квартира стала местом, где без промедления накрывали вечериночную атмосферу напряженных конфликтов, Сэй научилась ловить моменты тишины и наслаждаться ими. В тишине, когда она оставалась наедине с собой, всегда выныривали ее настоящие мысли. Ей хотелось верить, что это просто этап, на котором все постепенно устранят свои противоречия. Сэй позволяла себе верить в это, и такая обманчиво гладкая жизнь казалась ей идеальной картиной. Но если она могла обмануть Кохари, Бакуго и Мидорию, да хоть весь мир, себя водить за нос она не могла. И это раздражало, не давая впитать радость от иллюзорных надежд. Сэй ненавидела риск, пока не поняла, что косвенно, сама того не понимая, всю жизнь только это и делала. Взять хотя бы ту знаменательную встречу с Бакуго и Мидорией — она бы никогда не осмелилась провернуть что-то подобное, как приглашение двух незнакомых парней на ночь глядя. И все же она это сделала, насколько опрометчивым бы этот поступок ни был. Следовала... интуиции? Возможно. Девушка не могла сказать этого наверняка, так как вообще не слушала так называемое «шестое чувство» и в помине. Сэй знала, что эмоции всегда будут ее верными спутниками. И хотя иногда эти чувства переполняли ее, она нарочно оставила свою жизнь в руках обстоятельств, намеренно позволяя им управлять ею. В конце концов, возможно, именно в этой свободе и заключалась ее настоящая сила. Чувства Кохари, ощущения за этот прошедший месяц, когда все недомолвки наконец решены, были достаточно неординарными и крайне путающими саму Кеки. На протяжении пару недель, после осознания истины, девушка все еще думала, что она во сне или просто так шизанулась на любви к Изуку, что стала его даже видеть, но так как там был и Кацуки, и следовательно Сэй тоже их видела, в голову Кохари просилась одна единственная мысль: «Все же не мерещится...» У нее был довольно сложный спектр эмоций. Ей было максимально сложно разобраться во всем этом, будучи максимально эмоциональным человеком. Это, считай, встреча с кумиром, которого ты безгранично любишь, восхищаешься, отдала уже сердце и душу, так к тому же еще и жизнь вместе... В какой-то момент это осознание начинало ее немного подавлять. Она очень нервничала и следом позорно сбегала, взаимодействуя с Изуку, потому что ей было боязно сделать какую-то глупость. От уверенной Кохари рядом с объектом воздыхания не оставалось ни следа. Кохари привыкла подстраиваться под человека, интуитивно вести себя так, как человеку больше всего понравится, как именно она себя поведет. Но тут у нее случилось небольшое замыкание. Она не понимала, как себя вести. От этого она была крайне подавлена. Первое время, думая о том, как именно ей подстроиться под Мидорию, она даже избегала пересечений с ним, чему отлично помогала ее работа, чтобы хоть как-то успокоиться и привести свои мысли в порядок. Ну типа... Все же отлично? Да, живой аниме персонаж. Да, в которого ты безвозвратно влюблена. Да, живет в твоей квартире, у тебя под боком... Все же в порядке вещей?! Когда она уже с этим почти смирилась, она подобрала милую маску, в результате чего пыталась вести себя мило и сдержанно рядом с Изуку. Когда Кеки занималась своими обычными повседневными делами и вдруг к ней подходил Деку, она слегка дергалась от его присутствия и начинала нервничать, но скрывала это насколько возможно и опять вела себя мило и приветливо, дабы немного растерянный Изуку не чувствовал себя некомфортно рядом с ней. Изуку не был глупым и заметил, что Кохари будто себя сдерживает и ведет себя намного более скрытно, нежели рядом с Сэй. Он, естественно, понимал, что не ему тягаться с лучшей подругой Кеки, но Кохари вела себя более открыто даже в присутствии Каччана, не боясь выразить ему в лицо свое мнение о нем. Изуку очень хотел поговорить с ней об этом. Когда он наконец решился с ней поговорить, Кохари отмахнулась, причитая что-то о горящих дедлайнах и отсутствии времени, и он, за неимением лучшего, решает поговорить об этом уже с Сэй. Понятное дело, что Сэй не собиралась говорить ему о всей безграничной любви со стороны Кеки к нему, так что терпеливо объяснила ему следующее в их кратком диалоге. — Ой, ну смотри, ты для нее герой, ну кумир там, как для тебя Всемогущий, и поэтому ей немного неловко, понимаешь? Вспомни свою первую встречу со Всемогущим, к примеру. Кохари еще молодцом держится, — скалится она в ответ на неловкое почесывание головы Изуку. — Но, эм... Хорошо, спасибо за объяснение, Иноти-сан, — сдается Изуку под деланно не понимающий взгляд девушки. Конечно он осознавал, что и она утаивает от него правду, но если дело действительно в этом... Что ж, он был готов подождать. Изуку все еще не понимал причину ее поведения и не хотел быть источником дискомфорта своей же спасительницы, поэтому был твердо уверен в том, что ему нужно было извиниться. Правда, он не знал, за что именно, так что это ему и предстояло узнать.

***

— Я не выучила урок. Простите, сенсей, — всхлипывая, отвечает ученица. Ее голос дрожит, а голова поникла, словно под тяжестью непосильного груза. Нервозно теребя края юбки, она старается не встретиться взглядом с учительницей. В комнате, наполненной мягким светом, отражающимся от настенных полок с книгами, царила напряженная тишина, лишь изредка нарушаемая шорохом бумаги или тихими вздохами. Сэй подозрительно косится на нее, не понимая такой тревоги, но списывает на ее психологические особенности, выдав спокойное: — Ничего страшного. Сейчас вернусь, — чувствуя желание отдышаться и привести мысли в порядок, кидает Иноти, закрыв за собой открытую до этого дверь. Ее тут же встречает Кацуки собственной персоной, который кивает в сторону гостиной, из которой девушка только вышла: — Детей до слез доводишь? — Нет, это же в твоей компетенции, — парирует Сэй, сама удивляясь собственным словам. Обычно, чтобы ответить так, чтобы точно победить в споре с Кацуки, должно было произойти чудо, так как Кацуки в этом не было равных. Самодовольно улыбнувшись и отметив себе очко в мысленном счету побед над Бакуго (теперь он был равен двум), она желает пройти на кухню. Сэй сама понимала свое ребяческое поведение, но с такими людьми, как он, волей-неволей просыпался дух соперничества. Кацуки благоразумно игнорирует ее выпад, так как был сосредоточен на совсем ином обстоятельстве. Хмуро уставившись на нее и сложив руки на груди, Бакуго останавливает ее словами: — Она слишком бурно среагировала, не думаешь, сенсей? — Мне тоже это показалось странным. Просто, ну... Она всегда такая. Крайне нервозная. Однако сегодняшнее не вписывается в рамки даже ее поведения. Поэтому и вышла, чтобы она успокоилась, и... — Этого явно недостаточно. Ощущение, словно ее бьют дома. — Это слишком поспешный вывод, Бакуго. Она шестиклассница, им свойственно принимать все близко к сердцу... Ко всему прочему, у нее наблюдаются все признаки синдрома отличника, — уверенность Сэй в собственных словах испарялась со скоростью лица, стоило ей увидеть то, как лицо Кацуки недоверчиво хмурилось с каждым сказанным ею «доказательством» все больше и больше. Иноти начинает помаленьку паниковать. — Давай проверим мою теорию. — Как? — Зайди с линейкой в руке. Типа замахнись и посмотри на реакцию. Сама увидишь, что я прав. — А если ты все же не прав?.. — Обескураженно вопрошает Иноти. — Я бы понадеялся на это, — сказал как отрезал Кацуки, возвращаясь в гостиную. Ей очень не хотелось верить в то, что ее одна из самых способных учениц, Такахаси Айка, могла быть жертвой домашнего насилия. Спору нет, родители часто перегибают с воспитанием детей, сама девушка до переезда в нынешнюю квартиру жила в раздражавшей до чертиков гиперопеке, но так слезно оправдываться перед ней из-за единичного случая не изучения материала? Сэй не припоминала случая, когда могла наорать или позвонить родителям учеников в случае халтуры. Единственное правило, которое она просила не нарушать — прилежно учиться и понимать выученное. Пару раз она спустить с рук могла, далее двух уроков безделья не заходило. И ни разу она не имела дела с родителями учеников в негативном плане, чему была очень рада. Но ее радость, получается, была ложной? Такахаси не стала бы так оправдываться перед ней и еще пятью одногруппниками из-за сущего пустяка, ей-богу. Значит ли это... что Бакуго все же был прав? По коже Иноти проносятся мурашки размером чуть ли не с кулак, и нервно поводя плечами, она входит к своим ученикам. — Извините за задержку... Такахаси? — Иноти с ужасом наблюдала за бешено трясущейся девочкой, которую поочередно успокаивали ее подруги. — Сенсей! — кричит ничего не понимающая одна из них. — Как только вы вышли, она начала плакать и оправдываться перед воздухом, говоря что-то о родителях... Ей плохо? Что нам делать, сенсей? Сенсей? — недоуменно зовут молодую растерянную учительницу один за другим ученики, боясь, что вслед за Айкой панику словила и она. Бакуго был прав... Черт! — шокированно размышляла Сэй. — Что же мне делать? Господи, что же мне делать?! Так... Успокою ее. Во-первых, Такахаси нужно прийти в себя. Потом я все улажу, — быстро желая сориентироваться по ходу обстоятельств, решает она. — Бакуго! — громко зовет блондина она, выглядывая в сторону комнаты, где они почивали с Изуку. — Принеси воды, срочно! — Что-то случилось?! — тут же вскакивает Мидория, готовый помочь. — Сиди и не рыпайся, я сейчас, — ответил Кацуки и побежал на кухню, а следом в гостиную, принося требуемое, глядя на чуть успокоившуюся ученицу и поглаживавшей ее по спине Иноти. Облегченно выдохнув, Иноти принимает из его рук стакан воды, подав предмет девочке. Какая же я непрофессиональная дура! Оставила девочку с панической атакой, чтобы деланный мысленный отсчет своей «крутизны»! А еще себя хорошим человеком считаю... — Чувствуя, что вот-вот хватит паническую атаку подобно ученице, вертелись мысли в голове Сэй, не давая ей трезво соображать. Кацуки решает не обращать внимания на непонятливые взгляды учеников, обращенные к его персоне. Он хотел надеяться на то, что дело было в его внешности, не характерной для этого мира; за месяц проживания здесь он это давно заметил. Да и первая реакция девушек состояла в том, что его с Деку приняли за косплееров. Оставалось надеяться, что эти коротыши не смотрели «аниме, из которого он вылез». Сэй кашляет, привлекая к себе внимание, думая о том же, что и Бакуго. Иноти тешит себя надеждой, что они не будут акцентировать на Бакуго существенное внимание, так что она кивком намекает Кацуки поскорее уйти. Бакуго не нужно было сигналить об очевидных вещах дважды: все же он не был несмышленым тупицей как Тодороки. Покинув гостиную, он сталкивается с подслушивавшим через дверь крайне любопытствующего Изуку. — Ты расскажешь, что наконец происходит? — хмурится Мидория, на что Бакуго кивает. — Отлипни, Деку, — ворчит он, и пройдя в гостиную, расслабляется, глядя на друга. И прежде чем Кацуки молвил слово, телефон блондина оповещает о пришедшем уведомлении от Киришимы. Подняв указательный палец перед лицом Деку, чтобы тот подождал, он быстро проверяет, что такого случилось.

Киришима:

Бро, я сейчас тебя добавлю в группу с остальными, они хотят знать о вашем самочувствии!

Вы: Я против.

Киришима:

Да ладно тебе!

Вы: Спрашивайте у Деку!

Киришима:

Каминари посоветовал не спрашивать у тебя, а добавлять сразу. Я такой кретин.

Эйджиро Киришима добавил(-а) пользователей Кацуки Бакуго, Изуку Мидория, Денки Каминари, Мина Ашидо, Ханта Серо, Кьека Джиро, Шото Тодороки, Тоору Хагакуре, Тсую Асуи, Очако Урарака, Фумикаге Токоями, Тенья Иида, Момо Яойорозу в группу «Каччан и Деку живы?»

Кацуки Бакуго: Ты издеваешься? Денки Каминари: Киришима, я все понимаю, но смени название группы.

Эйджиро Киришима поменял(-а) название группы на «Каччан и Деку живы!»

Кьека Джиро: Немногим лучше, но ладно. Эйджиро Киришима: Да хватит уже! Лучше выслушаем Бакуго и Мидорию, в двух словах все не объяснишь. Изуку Мидория: Киришима, ты, кажется, не весь класс добавил. Кацуки Бакуго: Не у всех жизнь вокруг тебя крутится, придурок. Очако Урарака: Мне страшно за Деку... Тсую Асуи: +++ Тоору Хагакуре: +++ Кьека Джиро: +++ Денки Каминари: +++ Кацуки Бакуго: Достали! Ишь спелись, идиоты! Шото Тодороки: Как ты, Бакуго? Кацуки Бакуго: Норм. Фумикаге Токоями: Мидория, ты всегда можешь выговориться мне в ЛС, если вдруг аура того мрачного мира негативно повлияет на Бакуго и он будет доставать тебя. Изуку Мидория: Спасибо, Токоями-кун, я ценю твою заботу. Кьека Джиро: Это мы теперь свинское поведение Бакуго будем аурами вселенных оправдывать, так получается? Тоору Хагакуре: Дело, мне кажется, вовсе не во вселенных... Кацуки Бакуго: Киришима, ты меня зачем вообще сюда добавлял? Денки Каминари: О нет, Каччана забуллили! Бедный Каччан! Ханта Серо: Кто сказал буллинг? Мина Ашидо: Сразу после новостей: впавший в депрессию Каччан решает покончить со всем этим... Ханта Серо: Тогда название канала будет не совсем актуальным. Момо Яойорозу: Вы так не серьезны, ребята. Давайте не писать в чат всякие глупости. Тенья Иида: Солидарен с Яойорозу. Бакуго, Мидория, когда вам будет удобно рассказать все нюансы вашего «приключения»? Кацуки Бакуго: Никогда. Изуку Мидория: Хоть сейчас, Иида. Кацуки выключает гаджет, наблюдая за что-то без конца печатающим и смеявшимся время от времени другом, переводя взгляд на дверь комнаты, где находились Сэй с учениками. Смогла ли она успокоить ученицу? — скользит мысль в голове Кацуки, и прежде чем он смог остановить себя, встал и пошел проверять обстановку. Кацуки, чувствуя беспокойство, несмотря на его обычно грубоватую и уверенную манеру, направился к комнате, где оставалась Сэй с учениками. Он не был уверен, что сможет чем-то помочь, но тот факт, что ученица так нервно реагировала, а сама Иноти явно была в замешательстве, заставлял его действовать. Подойдя к двери, он замедлил шаг, прислушиваясь к звукам изнутри. Через узкую щель между дверной рамой он разглядел сцену: Сэй сидела рядом с маленькой Айкой, спокойно разговаривая с ней. Девочка, которая еще совсем недавно была на грани слез, теперь сидела, поджимая губы, но уже не выглядела так безнадежно. На ее лице была видна легкая растерянность, но ее дыхание выровнялось. Сэй мягко поглаживала ее по спине, и что-то в этом спокойном жесте явно успокаивало Айку. Девочка выглядела менее напряженной, несмотря на слезы, а ее глаза уже не были такими переполненными страхом. Кацуки слегка нахмурился, скрестив руки на груди. Он наблюдал за этим сценарием, не вмешиваясь сразу, стараясь оценить обстановку. Признавать его правоту в таких случаях было неприятно — с того момента, как он выдвинул свою гипотезу, она заела его мысленно, как таракан, но все равно в глубине души он надеялся, что был не прав. Сильное желание оказать помощь вызывало в нем противоречивые чувства: с одной стороны, он не любил лезть в чужие дела, с другой — тут явно было нечто большее, чем просто детские переживания по поводу учебы. Да и полет по вселенным не отменял того факта, что в первую очередь он герой, а не незнакомец. Не дождавшись, пока сама атмосфера успокоения завершится, он решился. Открыв дверь с некоторым усилием, он зашел внутрь, закрыв ее за собой. Внезапно все взгляды обратились на него. Иноти, заметив его, мгновенно изменила выражение лица, хотя тревога в ее глазах не исчезла. Все, что было прежде, мгновенно обострилось, и казалось, что атмосфера в комнате стала плотнее, как если бы воздух вонзился в легкие. — Как ты? — спросил Бакуго с невозмутимым видом. Подходя ближе к столу, где сидела Айка, он бросил взгляд на всех учеников. Они выглядели как-то странно: удивленные, но в какой-то степени понимающие, что ситуация важная, но не вполне ясная. Айка всхлипнула при его появлении, но ее реакция была уже не такой бурной. Она вытерла глаза, словно стыдясь своих слез, и сжала губы, пытаясь не заплакать снова. Кацуки прищурился, глядя на нее, и сделал шаг в ее сторону, но в этот момент Сэй, заметив его намерение, аккуратно остановила его, слегка отодвинув. — Не надо, — тихо проговорила она, сдерживая его движение. — Она только что успокоилась. Кацуки замер, не произнеся ни слова, но внутренне почувствовал небольшое раздражение. Он опять оказался в ситуации, где не знал, как себя вести. В его мире всегда было четко: либо ты действуешь, либо не вмешиваешься. А тут все было как-то размыто. Он обвел взглядом комнату. Стены, заставленные кучей учебников и детских рисунков, создавали уютное, почти домашнее пространство, но в этом месте сейчас не было ощущения легкости. Напряжение висело в воздухе, которое чертовски раздражало его. Тем временем Айка чуть приободрилась от присутствия взрослых, хотя нервозность все еще не покидала ее. — Иноти-сенсей, я… — Девочка снова начала говорить, но слова заплетались, и она замолчала, почувствовав, как давление на грудь вновь сжалось. Бакуго, заметив это, не смог сдержаться и проворчал: — Чего мелочиться? Ты же не маленькая. Если что-то не так, скажи. Нам не о чем гадать. Айка исподтишка взглянула на него, и ее лицо чуть осветлилось, хотя она все еще выглядела скованной. Что-то в его прямолинейности успокаивало ее, хоть она и не могла сразу прийти в себя. — Я... я... не знаю, как сказать, я не хочу, чтобы все так думали… — Ее голос снова задрожал, и она опустила голову, словно пытаясь спрятать свои мысли. Сэй, поняв, что девочка не готова открыться, мягко положила руку ей на плечо, мягко говоря: — Ты не обязана говорить, если не хочешь. Но мы поддержим тебя в любом случае. Ученица смаргивает слезы и улыбается, наконец согласно кивнув учительнице. Кацуки не сдерживает раздраженного вздоха. Бакуго снова оглядел комнату. Парень начинал понимать, что Сэй хорошо ладила с учениками, но в такие моменты сам он был лишен какого-либо навыка общения в подобных ситуациях. Как бы то ни было, он знал, что его присутствие необходимо. Кивнув им обеим в сторону второй комнаты, чтобы девочке было не так неловко перед сверстниками, они втроем под извинения Сэй ученикам покидают гостиную. Он кивнул в сторону второй комнаты, чтобы Айке было проще перейти в более спокойное место. Под извиняющие слова Сэй они втроем вышли, оставив учеников одних, и покинули гостиную, оставив ее наполненной тяжелой, но уже менее тревожной атмосферой. — Такахаси, хочешь домой? — мягко спрашивает Иноти, стараясь не задеть неосторожно сказанным словцом уязвимую в данный момент детскую психику. — Нет! — прежнее паническое выражение лица вновь охватило ее. — Родители... я не хочу, чтобы они видели меня такой. — Они тебя обижают? — присев на корточки, куда более серьезным тоном вопрошает Кацуки. Девочка кивает, на что Бакуго хмурится и встав, отходит к кровати, сев на нее. — И что нам делать? — погладив девочку по голове и отдав ей ее телефон, чтобы отвлечь на некоторое время, спрашивает у Кацуки Сэй, беспомощно обнимая себя за плечи. — Я без понятия. Домой отправлять — не вариант, оставлять у нас на ночь — тоже. — Да, — соглашается Сэй. Спустя пару минут долгих и мучительных размышлений, Сэй подает голос: — А может... Я придумала. Кацуки в ответ лишь выжидающе смотрит на нее. — Я могу написать ее матери, что она не сделала один проект, следовательно она сделает его у меня, а потом нам надо дождаться до позднего времени и сообщить, что ей лучше остаться ночевать у нас. Утром мы придумаем, что да как. Правда, нужно выяснить, правда ли ее дома... Ты понял, — косясь в сторону ученицы, добавляет последнее девушка. Кацуки кивает, вставая, и наконец покидает помещение, давая Аяке спокойно вдохнуть. — Иноти-сенсей, это ваш друг? — Ну... Можно и так сказать, — отмахивается девушка, ведь любой другой ответ был бы странным. — Он кажется пугающим, — задумчиво приложив палец к губам, продолжила та, — но его присутствие успокаивает. Он как супергерой. Сэй резко поворачивает голову в ее сторону, чуть приоткрывая рот от удивления. Она что, узнала внешность Бакуго? Или сказала наугад? В любом случае, расспросы будут подозрительными. Лучше замять тему. Но да, Такахаси, Бакуго и правда супергерой. — Такахаси, ты в порядке? — подойдя к девочке, ненавязчиво интересуется Сэй. — Мне уже лучше, Иноти-сенсей, спасибо, что заботитесь обо мне, — искренне улыбается та, отчего Иноти тут же полегчало. — Слушай, давай ты отдохнешь от уроков? — весело спрашивает Сэй. — Я тебя познакомлю с моими друзьями и вы повеселитесь, идет? Они хорошие, не переживай, ладно? — Иноти не может не добавить этого вслед, так как вся ситуация со стороны казалась полным абсурдом, и предлагать такое наивной шестикласснице вне контекста казалось ей чем-то из ряда вон выходящим. Она незаметно щипает себя, заставляя прийти в чувства и не представлять какой-то несуразный бред в голове. Но зная Мидорию и Бакуго, они бы точно смогли защитить девочку от беды. — Конечно! Я могу сделать домашнее задание с ними, сенсей? — Ты ж моя умница! Конечно можешь!

***

— Бакуго, Мидория, — аккуратно проводя неловко мнущуюся Такахаси в гостиную, обращается к сожителям Иноти, — могу я оставить ее на ваше попечение, пока заканчиваю занятие? Пока Кацуки переваривал просьбу, Изуку быстро кивает и заверяет девушку, что все будет в порядке и они ее не побеспокоят. Бакуго был явно не в восторге от своего нового временного статуса няньки, но делать было нечего. — Когда ушастая придет? — спрашивает у веснушчатого друга Кацуки. — Через час. Ей разрешили выйти пораньше. Кацуки, не ликовавший от перспективы сидеть с девочкой, раздраженно фыркнул. Он растянулся на диване, откидываясь на спинку, и, с видом человека, которому предстоит невыносимо скучный час, снова обратился к другу: — И нам целый час... — Блондин осекся, когда встретился с парой любопытствующих глаз девочки, сидящей напротив него. — Целый час нянчиться? — добавляет он на пару тонов тише, не забыв закатить глаза следом. — В любом случае Иноти-сан скоро закончит, Каччан, — за это время встав отойдя на кухню, чтобы приготовить девочке каких-нибудь вкусностей, отвечает Деку. — Мы не можем заставить уставшую Кеки-сан следить за ребенком. Это поручили нам, и... — Да заткнись ты уже, достал! Изуку лишь улыбается в ответ и параллельно прикидывает в уме, что бы ему приготовить. Когда его кучерявую голову наконец осенила догадка, он быстро шагает к Аяке с вопросом: — Такахаси, хочешь поесть моти? При этих словах лицо Айки буквально озарилось: глаза стали яркими, а ее неловкость исчезла как рукой. Она сразу же засияла, улыбаясь так широко, что Изуку невольно вспомнил маленькую Эри, которая тоже в своё время реагировала на такие моменты так же искренне и с таким же неподдельным энтузиазмом. Изуку, удовлетворенный ее реакцией, вновь отошел к кухне, решив не замедлять приготовления, ведь в такие моменты маленькие радости — это все, что нужно для того, чтобы человек мог немного забыть о своих переживаниях. Он тщательно замачивал рис в воде, обдумывая, как бы сделать моти такими, чтобы они понравились Такахаси, ведь несмотря на ее умилительное поведение, она, похоже, все еще переживала от напряженной ситуации. — Да! — согласно кивает она, улыбнувшись во весь рот, чем напоминает Изуку маленькую Эри. Не такие уж люди с параллельных вселенных и разные, — думает он после, тщательно замачивая рис в воде. Деку всегда ладил с детьми, — думает Кацуки, который все еще лежал на диване, сгибая локти рук в удобном для него положении, — неудивительно, что девчушка сразу согласилась на его предложение. Помню проблемную девочку, за которой присматривал Айзава. Ее тоже спас Деку. Дети с острова тоже хорошо ладили с ним. Тогда почему мне... дети кажутся раздражающими? — чтобы убедиться в том, что его умозаключение верно, он еще раз смотрит на шестиклассницу, которая что-то с непрекращающейся улыбкой высматривала в своем телефоне. Та вдруг поднимает свою голову и смотрит на него немигающим взглядом. Улыбка девочки исчезает, уступая место грустной моське, которая как бы говорила «что я сделала не так?». — Я вас... раздражаю? — аккуратно, с срывающимися запинками спрашивает Айка. — Что? — от удивления аж переспрашивает Кацуки, привстав с дивана, на котором пытался наконец расслабиться. — Ты... Деку, я что, разговаривал вслух? — А? — чуть на повышенных тонах вопрошает Изуку, который не расслышал друга из-за стука сковородок, пытаясь разобраться в местонахождении каждой посудины, в надежде найти нужную. — Я что-то говорил вслух? — спрашивает снова Кацуки, однако, не видя более в вопросе смысла, ведь так или иначе Изуку бы его не услышал. Решив не заострять на этом внимание, Бакуго лишь пожимает плечами, закрыв рукой свои глаза. Вдохнув поглубже, он резко выдыхает, почувствовав на своей руке касание чужих пальцев. Убрав руки и посмотрев на нарушительницу его покоя, — прямо как Деку. Неудивительно, что они поладили, — он вопросительно уставился на Такахаси. — Вы не ответили, сенпай, — стоит на своем девочка. — Я вас раздражаю? — Да кто тебе это вообще сказал? — его голос слегка приглушен, но в нем слышится настороженность. Он чувствует, что ситуация начинает выходить из-под контроля. — Вы сами так обо мне подумали, сенпай. Что? — проносится незамедлительное в голове блондина. — Она читала мои мысли? У людишек тут точно нет причуд? С каких пор наличие причуды стало удивлять меня? — проносится еще одна обреченная мысль. И прежде чем Кацуки вознамеревался ответить ей, к ним прибегает Изуку, у которого очень вовремя сработала интуиция. — Такахаси, твои моти готовы. А... Что тут происходит, Каччан? — парень, к которому обращался вопрос, с невольным удивлением отметил некое раздражение в голосе Изуку. Действительно, что, черт возьми, происходит?! — Тот же вопрос, Деку. Эта девочка утверждает, что она меня, видите ли, раздражает. — Она ребенок, Каччан, хватит уже... — Но ведь вы правда так подумали! — отчаянно крикнула Айка. — Вы сами подумали о том, что... дети вам кажутся раздражающими. А ваш друг... ладит с ними. — По мере ее речи Изуку состраивал все больше непонимающее абсолютное ничего лицо, а Кацуки от удивления расширил глаза до такой степени, что по законам биологии это бы показалось нереальным. И по меркам японцев тоже. Она ведь издевается? Может, мое лицо было недовольным и она просто предположила это? Но... черт, а как же часть с Деку? Да, этот ботан и правда ладит с этими сопляками, но откуда ей знать, что я думал именно об этом? Ей, походу, и правда все мозги выбили. Бакуго выразительно смотрит на Мидорию, призывая того к важному и безотлагательному разговору, на что тот извиняюще смотрит на Такахаси и примирительно сообщает, что им с Каччаном срочно нужно кое-что обсудить. Айка кивает им с потемневшим лицом и вновь утыкается в свой гаджет. Почему она так на меня смотрит? — неверяще, словно его действительно могло напугать злое лицо ребенка, спрашивает самого себя Бакуго. — Дело определенно не в ее чертовом лице. Дело в ее глазах. Она что-то знает. Черт возьми, это что, какой-то заговор?! — Что тебе опять не нравится, Каччан? — не сдерживая возмущения, интересуется Изуку у друга. — Ты издеваешься? — на секунду оторопел он, прежде чем почувствовал ответное раздражение. — Это она... — И она — ребенок, Каччан! Ее, возможно, бьют дома, а ты несешь какую-то белиберду! Я ее ни в чем не виню: любой человек бы подумал, что он тебя раздражает, потому что ты даже не стараешься тепло принять кого-либо! — Дело, черт возьми, совсем не в этом! — переходит на крик Кацуки. — Я никак не выказывал того, что она меня бесит, но она каким-то образом... прочла мои мысли. Разве ты не слышал то, что она говорила, придурок? — Ты просто говорил вслух, Каччан, вот и все, — виновато отвечает Деку, не желавший задевать напротив стоящего Бакуго своими неуместными замечаниями. — Нет! Я... ради интереса подумал в своих мыслях, что ей выбили мозги дома, и... — Кацуки в какой-то миг не решается продолжить свою мысль, до того удивленный и сердитый взгляд был у Изуку. — И она так на меня посмотрела. Прямо как ты. Словно я нашкодивший кот, мать вашу. На меня моя мамаша так уже не смотрит, что эта девка о себе возомнила? — Каччан, возможно, у тебя паранойя... Но... Прости меня за мою вспышку, ладно? Просто я не хочу в очередной раз облажаться перед Иноти-сан. Давай постараемся, хорошо? — Ты вообще не слушаешь меня, — закатывает глаза Бакуго. — Я не маленький сопляк, чтобы обижаться на все подряд. — И все же я обижаюсь. — Будет разумнее проверить ее. — Ты опять за свое? — обреченно спрашивает Изуку, но видя непоколебимость друга, лишь кивает. — Надо просто... подумать о ней что-то не совсем приятное, да? — с надеждой интересуется Мидория, шедший следом за блондином. Каччан в этом мастер. — Схватываешь на лету, — одобрительно кивает Кацуки. — Вероятность того, что у нее есть причуда, не нулевая. — Ох, черт... — Вырывается у наконец все понявшего Изуку. — Теперь-то мы ее выведем на чистую воду, — предвкушающе хрустнув пальцами, выдает Бакуго. — Каччан, это не злодей или что-то в этом роде... — Я знаю. Но она связана с ублюдком, которому я так и не отомстил, — моментально отвечает он с яркой ухмылкой на лице. У Изуку вопросов больше не было.