Взаимная невзаимность

Сквозняк холодил открытые щиколотки парня, лежащего на диване. Сон его был неспокойным, оттого он просыпался несколько раз, снедаемый внезапной тревогой. Кирилл Гречкин уснул к шести утра, прямо на диване в ближнем к выходу зале. По нижнему этажу особняка гулял сквозняк, холод от которого не могли перебороть даже включенные на всю мощность кондиционеры. Часам к двенадцати положение значительно улучшилось за счёт вышедшего солнца, прогревавшего уличный воздух. Но проблема всё равно требовала решения. Окончательно Кирилл проснулся от тревожного сна часам к десяти и чувствовал он себя не сказать, что хорошо. Всё тело ломило так, будто по нему по меньшей мере проехался грузовик, если не танк. В особенности болели голова и застуженная шея. Спина тоже не осталась в стороне и от малейшего движения простреливала где-то в районе поясницы. Кирилл пытался встать на протяжении двадцати минут: боль в теле была настолько сильной, что при любом движении давала о себе знать. Под конец Кирилл разозлился не на шутку и, превозмогая невыносимую боль, поднялся с дивана, успев проклянуть всё на свете, а в особенности себя и свою тупую голову. Ну вот зачем? Зачем он потащился на улицу рано утром? На машине иней был, но его это не остановило. Сам во всём виноват, так ему и надо. Нужно было головой думать, прежде чем творить хуйню в пьяном угаре. И кстати, насчёт хуйни. Кирилл окинул взглядом зал. Занавески на окнах сильно развевались от ветра. На полу осколки, которые ещё не успели прибрать. Какой же. Он. Дурак. Кирилл, вздрогнув от холода, закрыл лицо рукой. Ну вот как до этого можно было додуматься? Как ему это вообще в голову пришло? Кирилл, кое-как переставляя ноги, поспешил выйти на улицу. За пределами дома светило ясное солнце, покрывая золотыми лучами особняк и его окрестности. Выйдя на лестницу, парень вздохнул с облегчением. Дрожа от холода, Кирилл подошёл к машине и беглым взглядом оглядел её на наличие повреждений. Всё было в норме. Кирилл ещё раз облегчённо выдохнул, благодаря самого себя, за то, что ему хватило мозгов не трогать машину. Несмотря на распространенное мнение людей — этой машиной Кирилл дорожил. До неё у парня было ещё несколько, но за ненадобностью их решено было продать. Разбивать любимую машину даже для Кирилла, который на эмоциях мог сотворить что угодно, было бы верхом глупости. С этой машиной у него было связано много воспоминаний, как хороших — Кирилл нахмурился — так и плохих... Парень поджал губы и ладонью погладил крышу машины. Настроение, бывшее практически на нуле, пробило дно и стало ещё хуже. Тело бил озноб, сопровождаемый крупной дрожью, пока Кирилл, собрав все силы, старался дойти до своей комнаты. Дорога до спальни казалась бесконечной, и уже на середине пути Кирилл обессиленно упал на колени, прислонившись к стене коридора. Как же сильно он себя сейчас ненавидел. Ненавидел за свою тупость. Сейчас Кириллу как никогда хотелось просто умереть, чтобы не чувствовать всю эту телесную и душевную боль. Но это было бы для него слишком просто. Кирилл в который раз напомнил себе о том, что всё это он заслужил и ничьей, кроме его собственной, вины здесь нет. Собрав последние силы, он всё-таки дошел до собственной спальни и буквально ввалился в неё. За секунду взвесив все за и против, Кирилл направился прямиком в ванную, ссылаясь на то, что если сейчас он ляжет на кровать, то уже вряд ли поднимется снова. Кирилл, не глядя, включил горячую воду, чтобы та наполняла ванну. Сам же парень поспешил стянуть с себя всё ещё влажную одежду. Скинув мокрые и холодные шмотки, Кирилл уставился на себя в зеркало и мрачно оглядел своё отражение. Ничего не поменялось, он выглядел всё так же отвратительно, как и вчера ночью: только картинка была более чёткая, открывающая вид на впалые щёки и огромных размеров отёки под красными глазами. Кирилл поспешил забраться в горячую воду, как только её набралось достаточно много в широкой ванне. Горячая, почти обжигающая вода окутала тело парня, и тот, покрывшись мурашками с головы до ног, облегчённо выдохнул. Наконец-то тепло. Всю кожу покалывало будто от обморожения. Кирилл опустился вниз настолько, насколько было можно. Над водой оставалось только его лицо. Шея, беспокоившая больше всего, теперь болела не так сильно как пятнадцать минут назад. Кирилл старался по крупицам собрать недавние события. В мысли в ту же секунду, врезались вчерашние брошенные Макаровым слова. Голова тут же отдалась тупой пульсирующей болью от воспоминаний. Кирилл закрыл лицо мокрыми руками и вздохнул. Какая же он мразь. Ему нужно было в ту же минуту просто спокойно объяснить мальчишке ситуацию. Но вместо этого он на него наорал, а потом и вовсе превратил особняк в ночной клуб. Нужно было сейчас же найти мальчишку и поговорить, только вот у Кирилла не было сил даже в глаза ему посмотреть, что вообще говорить о разговоре. Он снова проебался. Какой же он всё таки умалишённый придурок. Отец снова приедет через неделю, но в эту встречу Макаров, если не сбежит, то уже выскажет Гречкину-старшему всё, что думает о его сыночке. А что скажет Всеволод? Он с ним целиком и полностью согласится. С каждым словом пацана отец будет солидарен. Но Кирилл виноват сам. Он просто долбоёб, раз вместо того, чтобы действительно попытаться наладить контакт с мальчишкой, повёл себя как циничная мразь, считая что деньги и в этот раз решат его проблемы. Какой наивный идиот. Если бы Кирилл с самого начала хорошо относился к Макарову, то сейчас ему не пришлось бы кусать локти, думая о том, как теперь уговорить мальчишку остаться. Снова угрожать? Держать взаперти? Заключать договор? Кирилл нахмурился. Ни. За. Что. Такого больше не повторится. Из теперешней ситуации был только один выход — попытаться наладить с Лёшей Макаровым отношения. Хотя бы постараться. На крайний случай умолять попросить мальчишку остаться. Но если тот откажет... Значит так тому и быть. Сидя в горячей, почти обжигающей воде, Кирилл для себя твёрдо решил, что несмотря на то, что ответит мальчишка, он примет любой его выбор. Если всё-таки захочет уйти — пусть идёт. Если решит остаться — Кирилл сделает всё, чтобы Макаров не пожалел о своем выборе. Кирилл решил, что грубым он с мальчишкой больше не будет. Не будет врать, расскажет всё так, как есть. Макаров интересовался отцом Кирилла? Что ж, Кирилл об этом расскажет. Нужно было срочно разыскать пацана и поговорить. Только вот, на самом деле, у Кирилла совершенно не было сил на разговор с ним. Сил не было ни на что. А вдруг Макаров вообще уже давным давно покинул особняк? Кирилл не видел его с утра, хотя что там, он никого не видел. По телу прошла неприятная дрожь, и Кирилл поспешил отмести эти мысли в сторону. Нет. Мальчишка не мог уехать. Ему скоро нужно было в школу, поэтому, если Кирилл не обнаружит его в особняке после обеда, значит мальчишка в школе. Эта мысль совсем немного успокоила. Кирилл не знал сколько времени уже просидел в горячей воде, но одно он знал точно — сидит он уже очень долго: пальцы на ногах и руках успели размокнуть и покрыться морщинами. Кирилл чувствовал себя намного лучше, чем до того, как залез в горячую воду. До су́ха вытершись полотенцем, Кирилл накинул тёплый халат и вышел в холодную, по сравнению с ванной, комнату. Найдя пульт от кондиционера, Кирилл сделал температуру выше и завалился на кровать. С мальчишкой он поговорит чуть позже, когда состояние его организма хотя бы немного нормализуется. А сейчас — спать.

***

Лёша проснулся ближе к половине второго. Солнце уже стояло высоко. В комнате было тихо. От продолжительного бездействия тело мальчишки затекло, из-за чего после пробуждения ему пришлось на пару минут занять себя зарядкой, чтобы разогреть мышцы. Время, чтобы прийти в школу вовремя, он уже проспал, и поэтому, найдя телефон где-то в кровати, Лёша написал Милане, что не придёт. За последние несколько дней Лёша был измотан настолько, что казалось, для того чтобы прийти в себя, ему нужно было проспать сутки подряд. Лёжа на кровати рано утром, он не заметил, как задремал. Будить его в школу никто не стал, поэтому мальчишка благополучно проспал учёбу. «Ну и пофиг», — подумал Лёша и, потянувшись, лёг дальше спать. Разбудил его голод. Урчащий желудок громко напоминал о себе, неприятно тянув. Из-за этого Лёше в половину четвертого пришлось встать с кровати и спуститься поесть. Горничные сегодня были какие-то сконфуженные и тихие. Даже Ульяна перекинулась с ним всего парой фраз и удалилась вместе с остальными девушками, оставив Лёшу в одиночестве. Должно быть, они все слышали их с Гречкиным вчерашнюю ссору. По правде говоря, Лёше, после того как он высказал мажору всё, что о нём думает, стало легче. Намного легче. Будто камень с души упал, но почему-то теперь там осталась только пустота. Раньше в Лёше бурлила ненависть, злость и обида, сейчас же все эти эмоции притупились, оставив после себя лишь меланхоличное отношение к происходящему. Возможно, вскоре эти чувства вновь вернутся, но сейчас Лёше было не по себе от пустоты и безразличия, которое он испытывал. Он стал снова прокручивать произошедшие события в голове. Вчерашнее поведение Гречкина в корне не вязалось с тем, как он вёл себя сегодня на рассвете. Из-за чего был тот приступ гнева? Что довело Гречкина до этой истерики? Что заставило крушить всё вокруг? Был ли причастен к этому Лёша и его слова? Лёша нахмурился. Неужели на Гречкина могли так повлиять сказанные им слова? Да нет, бред. Лёша скорее поверит в то, что земля плоская, чем в то, что Кириллу Гречкину совестно за свой поступок... Куда он вообще делся? Что с ним вообще сейчас? В особняке ли он или уехал? Лёша сидел в тишине и жевал картошку. Мысли о том, что Гречкин истерил на рассвете из-за него, не давали ему покоя. Как же сильно Лёша ненавидел в себе эту черту: оправдывать людей и искать в них хорошее. Искать добро там, где его нет. Лиза тоже была такой, у неё Лёша этому и научился. Когда её обижали мальчики или девочки из класса, она всё время находила причины для того, чтобы оправдать их действия. «У Лены просто ремешок на туфельке оторвался, вот она и не дала мне эту заколку» или «Никита просто из-за двойки расстроился, поэтому и не поделился теми конфетами» — объясняла брату девочка каждый раз, когда кто-то относился к ней не очень хорошо. Даже если её обзывали или забирали вещи, она находила сотни причин, объяснявших почему ребята это делали. А Лёша только удивлялся: сколько же в сестре сокрыто доброты. Лиза старалась дружить со всеми, и у неё получалось. Она не только излучала добро, она видела его повсюду и во всех. «Верх наивности» — можно сказать, глядя на это. Но ни Лиза, ни Лёша никогда так не считали. И по правде говоря, жилось так легче. Брошенным детям в детдомах нужно было добро, чтобы они дарили его в ответ. Поэтому, хорошо общаясь со многими из детского дома, брат и сестра очень сильно облегчали себе жизнь в приюте. Лёша доел и вышел из-за стола. Голова от мыслей так и гудела. Хотелось пойти и подышать свежим воздухом, но для этого нужно было выходить на улицу. Лёша на улицу идти не хотел, поэтому, пару секунд поразмыслив, решил пойти на балкон. Выходил он на противоположную от входа в дом сторону. С высоты пяти с половиной метров был виден грязный бассейн и не менее грязные от дождя белые беседки. На них красиво падало солнце, поэтому сейчас вид у них был не столь ужасный, как в прошлый раз, когда Лёша гулял вокруг особняка. Каменные перила огромных размеров балкона тоже были грязные, но это не помешало Лёше на них облокотиться. Кажется, сюда мало кто приходит, поэтому тут и было столько грязи. Пахло сырой землёй и лесом. Воздух, хоть и грело солнце, был прохладным, но не холодным. Поэтому Лёша спокойно стоял в одной футболке и шортах. Лёгкий ветер трепал его волосы. Вздохнув, Лёша прикрыл глаза, подставляя лицо прохладным порывам. Тело заметно расслабилось, а ненужные, тяжёлые мысли мгновенно улетучились. Он стоял так около пяти минут, прежде чем услышал, как кто-то позади него кашлянул, привлекая внимание. Мальчишка в ту же секунду обернулся. В двух метрах от него, прислонившись корпусом к каменному косяку, стоял Гречкин, выглядевший, мягко говоря, странно. На нём было надето несколько свитшотов, толстовка, капюшон которой он накинул на голову, и синяя, короткая куртка. — Привет? — немного неловко поздоровался Кирилл и приподнял брови. Он сжимал губы в тонкую линию, заставляя себя смотреть Лёше прямо в глаза. Лёша свёл брови к переносице и смерил Гречкина непонимающим взглядом, оставив приветствие без ответа. Чего это ему надо? Вчера Лёша мало о нём рассказал? Ещё порцию комплиментов захотелось? — Можно поговорить с тобой? — осторожно спросил Гречкин голосом, не похожим на его обычный. Нет, нельзя. Лёша раздражённо выдохнул. Говорить с Гречкиным сейчас не хотелось вообще. Но, признаться, Лёша был очень удивлен такой вежливости со стороны мажора, который выглядел просто ужасно. Чего только сто́или его тёмные круги под глазами и растрёпанные волосы. Отвернувшись от парня, Лёша пожал плечами, мол: как хочешь. Кирилл, в несколько шагов преодолел расстояние, отделявшее его от перил балкона. Сложив на них руки, он поковырял пальцем облупившуюся серую краску. Кирилл не знал, с чего начать, и поэтому ненадолго замялся. Лёша, стоял так, будто никого кроме него самого на этом балконе не было. — Ты вчера хотел про отца узнать, — сглотнув, начал Кирилл, устремив взгляд куда-то вдаль. Лёша никак не отреагировал, продолжая молчать. Кирилл, в свою очередь, продолжил: — Так вот. Ты уже понял, что в суде был не мой отец. — Тогда кто? — безучастно поинтересовался Лёша, хотя на самом деле ему было интересно. Голос Гречкина был сухим и туманным. Следующие слова его звучали как мысли вслух: задумчиво и тихо. — Мой отец — не только прокурор и миллиардер. Он, как и все мы — обычный человек. А обычные люди умирают. После последней фразы Лёша заметно напрягся. Да, люди умирают, и Лёша это прекрасно знал благодаря кое-кому. — Понимаешь, отец за недолгое время успел нажить много врагов. Завистники, конкуренты. Но никто из них точно не знает, как именно он выглядит, — голос Кирилла заметно окреп, и теперь говорил он намного увереннее. Только сейчас в его речи не проскальзывали какие-то дурацкие выражения или мат. Говорил он серьёзно. — Такие меры были приняты для его безопасности, чтобы его просто напросто не убили. На каждую не особо важную встречу вместо него едет какой-нибудь другой мужик. Поэтому шанс его смерти значительно понижается. Лёша молча слушал объяснения Кирилла, не ожидая, что речь парня может быть такой. В тот день суд был маловажной встречей? Вот оно что, значит Гречкин-старший настолько осторожен, что вместо себя на суд над собственным сыном шлёт какого-то левого человека, потому что эта встреча не настолько важна? Да уж... Отец он, видимо, что надо. Всё это было очень странно, и Лёша не мог уместить полученную информацию в голове. Каким образом Гречкин-старший общается с людьми, если они все толком не знают, как он выглядит? Во всем этом рассказе было много «дыр». Рано или поздно все узнали бы настоящую внешность Всеволода Гречкина, а может и уже знают. Люди ведь не идиоты, хотя, конечно, с этим утверждением можно было бы поспорить. Лёша не стал забивать этим себе голову. Всё-таки, какая ему разница, каким образом Гречкины держат внешность миллиардера в секрете? Ответ на свой вопрос он уже получил. Вопрос о том, был ли на встрече с Лёшей настоящий Всеволод Гречкин или же это снова «левый» мужик — оставался открытым. Но Лёше по большей части было плевать. Пусть делают, что хотят. Он в этой клоунаде участвовать больше не собирался. Кирилл помолчал какое-то время, собираясь с мыслями. Нужно было рассказать Макарову о том, зачем он здесь, ибо дальше строить общение на лжи было нельзя. Да, Кирилл с лёгкостью может сейчас наплести ему всё то, что наплёл две недели назад директрисе детского дома. Но что тогда? Что изменится в их общении? Кирилл, конечно, был и считал себя отвратительным человеком, но чтобы быть уродом настолько... Даже его, бессовестного мудака, совесть замучает. Он ведь пообещал сам себе, что врать пацану больше не станет. — Да и вообще, не хотел я всего этого цирка, — признался Кирилл и закусил внутреннюю часть щеки. Поймав непонимающий взгляд Макарова, он поспешил продолжить мысль. — Ну, я про твой переезд сюда, а там и про школу с этим... договором. — В смысле? — Лёша после слов Гречкина слегка подвис. Как это? — Ну в смысле, что не хотел я всего этого. Ясен хуй, что тебе здесь не нравится и ты тут только мучаешься. Но ты попробуй это старику моему объяснить, он же хер послушает! — голос Кирилла стал более раздражительным, будто он кому-то жаловался. — Так, стой, — махнув рукой, прервал поток слов Лёша. — При чём тут твой отец? — При всём. Идея о твоём переезде была его, а мне ничего не оставалось как согласиться. У меня выбора не было, — Кирилл говорил быстро, будто боясь, что его сейчас же перебьют и он не закончит собственную мысль. — Мне отцу перечить нельзя. Он меня буквально из дома вышвырнет, — признался Кирилл и почему-то усмехнулся. На секунду в его голосе проскользнула неприкрытая печаль, но похоже, Лёше лишь показалось. Всеволод Гречкин нравился ему всё меньше и меньше. Нет, Лёше не стало жаль Гречкина-младшего после его душещипательного рассказа. Ему стало не по себе от факта, что отец буквально может вышвырнуть родного сына на улицу за ослушание. Для Лёши это, по правде говоря, было какой-то дикостью. Но не смотря на всё то, что сказал Гречкин, один факт оставался неизменным. Всё это Кирилл делал не от чистого сердца или искренне раскаиваясь. Он просто плясал под отцовскую дудку. Делал то, что говорят, а не то, что хотел. И из-за чего? — Это всё из-за денег, да? — меланхолично поинтересовался Лёша, не глядя в сторону Гречкина. Всё было ясно с самого начала. Кирилл Гречкин просто нуждался в отцовских деньгах, ибо сам по себе был ноль без палочки. А вот зачем всё это потребовалось Гречкину-старшему — было не ясно. — Да, — через какое-то время признался Гречкин. Он говорил честно, как и обещал сам себе. И в то же время, на самом деле, врал. Не было это его «да» правдой чистой воды. Эта была наглая, но хорошо скрытая ложь. Чтобы сейчас сказать правду, у Кирилла просто не хватит сил и решимости. Не хватит духа извиниться, раскаяться. Нужны ли мальчишке его чёртовы извинения? Конечно же, нет. Никакие извинения ни на каплю не приблизят Гречкина к прощению, и он это прекрасно понимал. Лёша разочарованно отвернулся. Он только на секунду допустил мысль о том, что, возможно, Гречкин не такой мудак, каким кажется на первый взгляд, что тот действительно может сожалеть о смерти Лизы, но очень и очень сильно ошибся. Не могут такие люди, как Кирилл Гречкин, сожалеть о содеянном. Таким людям всегда всё сходило и будет сходить с рук, потому чувство вины им знакомо не было. Немая сцена затянулась, и поэтому Кирилл поспешил её прервать. — Я знаю, что права просить у меня нет и что это — наглость, но, блять, малой, пожалуйста, останься, — Кирилл закусил губу и сжал кулаки. — Всего на три-четыре недели и всё! Я сразу же выполню свою часть уговора, — поспешил заверить парень, прежде чем Лёша с отвращением фыркнул и, развернувшись, направился на выход с балкона. Ну уж нет, увольте, второй раз он на это не поведётся. — Подумай! — крикнул ему в догонку Кирилл, а сам ещё сильнее закусив губу, думал о том, насколько же он жалок.

***

Лёша, громко топая ногами, спускался по лестнице, как вдруг его взгляд упал на горничных. Они, все трое, собирали мелкие остатки осколков. У Софы в руках был странный на вид пылесос, которым она засасывала стеклянные песчинки. Лёша оглядел девушек с ног до головы: выглядели они устало и замучено. «Еще бы», — подумал Лёша. Горничным ведь пришлось весь особняк убирать после пьянки, устроенной Гречкиным. Должно быть, они уже сильно устали. Об этом говорили чистые помещения, которые ещё в семь утра были похожи на свалку, и замученные лица девушек. — Привет, — заметив Лёшу, поздоровалась Ульяна и вымученно улыбнулась. Кажется, держалась она из последних сил. Похоже, они успели отвыкнуть от реальной нагрузки за те дни, пока Гречкин не устраивал из особняка притон. Взгляд Лёши упал на окна, в которых теперь стояли новые стёкла. Они были настолько чистыми и от того незаметными, что Лёше сначала показалось, что стекла в старинных деревянных рамах нет. В воспоминаниях снова всплыла сцена Лёшиной ссоры с Гречкиным. В тот момент все три девушки были с ними рядом и всё прекрасно слышали. От этого становилось немного неловко: Лёша привык за эти почти две недели, что девушки, по их словам, в общем-то не знают о нём ничего, кроме того, что он сам им рассказывал. А теперь всё всплыло наружу. Но действительно ли они узнали обо всем только вчера? — Вы же всё знали с самого начала? Кто я такой и почему здесь, — решил напрямую спросить Лёша. Все эти домыслы выматывали, и хотелось просто знать правду. Девушки заметно притихли и отвлеклись от своих дел. Ульяна немного растерянно глянула на Лёшу и пожевала губу. — Не совсем, — девушка сложила руки на груди и уставилась в пол. — Мы слышали в новостях, что случилась какая-то авария, в которой замешан Кирилл, знали, что из-за него умерла девочка. Последнюю фразу девушка сказала чуть тише и как будто осторожнее, чем всё остальное. Софа, до того момента молчавшая, вдруг подала голос и неуверенно заговорила: — На самом деле, я не могу поверить, что Кирилл сделал это нарочно. Может у него с тормозами какая-то проблема была, не знаю... А может... — А может потому что он бухой в хлам за руль сел? — резко прервал девушку Лёша, хмуро на неё глянув. Софе, по-видимому стало неловко за свои слова, поэтому она поспешила замолчать. Лёшу слова девушки частично разозлили, но он старался держать себя в руках. Что она сейчас сделала? Начала оправдывать поступок Гречкина? Уж чего-чего, а такого от Софы он не ожидал. — В общем, — поспешила увести разговор в другую сторону Вика. — Потом нам сказали, что сюда приедет мальчик из детского дома. И мы, честно говоря, до конца не понимали зачем ты здесь, да и кто ты в целом. И всё это время мы могли лишь догадываться, что ты за личность. Ну, понимаешь, в новостях говорили только про девочку, а про брата её не было ни слова. Ну а вчера наши догадки подтвердились. Лёша очень долго молчал, переваривая информацию. Значит девушки не притворялись, будто не знают, что с ним случилось. От этого факта на сердце становилось чуть легче. Они не лгали ему. В новостях действительно никто о нём не говорил, никто не называл его имени, а если он и фигурировал в новостных статьях, то только как «брат погибшей девочки». Лёше вдруг стало стыдно за свои мысли по поводу горничных: они были добры к нему, а он подозревал их в лицемерии и лжи. Немая сцена немного затянулась, поэтому Ульяна решила её прервать: — Мы понимаем, ты Кирилла ненавидишь и ненависть эта обоснована, но на самом деле, он не настолько ужасный человек, как ты думаешь, — девушка поджала губы и заглянула Лёше в глаза. Лёша от её слов опешил. — Да, он может и ведёт себя как мудак, но это не так. Понимаешь, мы ему многим обязаны. Если бы не он, даже не знаю, где бы мы сейчас были, — поддержала Ульяну Вика. — Да что вы вообще несёте?.. — неверяще смотря на девушек, Лёша сощурил глаза и нахмурился. Лицо исказила гримаса отвращения. Кулаки сами собой сжались от злости и разочарования. — Из-за него моя сестра умерла, а вы говорите, что мне нужно поменять мнение о нём из-за того, что он не такая уж мразь? Вы серьезно?! Все три девушки замялись. Повисло неловкое молчание. Никто не знал, как продолжить этот странный разговор, больше похожий на ссору. — Ульяна, — позвал Лёша, и девушка в ту же секунду подняла на него глаза. — Ты ведь так на самом деле не считаешь? — голос Лёши был почти умоляющим. Ну как же так? Неужели они действительно считают Гречкина хорошим человеком? Может сейчас Ульяна опровергнет слова девушек и шепотом, на ухо, скажет ему, что защищать Гречкина — это их долг в этом особняке? Скажет, что им попросту нельзя говорить плохо о хозяине дома? Лёша в эту минуту хотел такого исхода событий больше всего на свете. Но его, и без того хрупкая надежда, разбилась в дребезги, как только Ульяна открыла рот. — Лёш, пожалуйста, послушай, — Ульяна чуть понизила голос, будто уговаривая. — Стой, — прервал её Лёша, догадываясь, что сейчас начнется. — Не отвечай ничего, — парень, поджав губы, разочарованно обвёл взглядом всю троицу, а после развернулся и, не сказав ни слова больше, направился в сторону лестницы. Уходя, он всё ещё держал в голове мысль о том, что девушек просто обязывают говорить о хозяевах только хорошее. Лёша до последнего не хотелось верить, что девушки действительно так считают. Никто из горничных не стал его останавливать. Они остались на своих местах, виновато глядя на удаляющегося мальчишку.

***

— Вот урод! Сколько же в нём наглости?! — изумлялась Милана, сидя на полу у своей кровати. Она подпиливала пилочкой ногти на руках. Лёша же сидел непосредственно на самой постели, сложив ноги по турецки. В комнате хоть и было светло, горела белая гирлянда, развешенная по всей комнате. Примерно полчаса назад Лёша приехал к подруге домой, и сейчас они говорили об утреннем его разговоре с Гречкиным. Милану вся эта ситуация бесила не меньше, чем самого Лёшу. На часах была половина шестого, а солнце уже окрашивало в золотой цвет улицы и комнату, проникая в неё через открытое окно. — Сам не знаю! Ещё и с девочками поругался из-за этого мудозвона, — продолжал раздраженно делиться Лёша, но на последнем предложении в его голосе проскользила грусть. Ругаться с горничными, которые являлись единственными приятными людьми в особняке, Лёше хотелось в последнюю очередь. И он действительно сожалел, что вообще заговорил с ними этим утром. Ну не знал бы он их отношения к Гречкину и что с того? Спал бы спокойнее. — А что случилось? — на секунду оторвав взгляд от ногтей, осведомилась Милана и тут же опустила голову обратно. — Они его, блять, защищают, — Лёша скривил лицо, как от отвращения, и отвёл от девушки взгляд, будто ему было стыдно за слова горничных. И на самом деле: Лёше было стыдно за девушек, стыдно за то, что они, являясь его близкими знакомыми, с которыми он хорошо общался уже больше одной недели, могли позволить себе такое сказать. И не просто сказать: они, как бы это не было грустно, действительно так считали. — Сказали мол: он не такой уж плохой, Лёша, ты типа его плохо знаешь, — Лёша менял интонацию голоса на более высокую, пародируя речь девушек. — Жесть... Реально не знаю даже, что сказать, — Милана сморщила лоб и, полностью закусив нижнюю губу, покачала головой. Она уже не сидела на полу, а, встав и пройдя несколько шагов, плюхнулась в светло-персиковое кресло. Они молчали, обдумывая каждый в своих мыслях информацию не так долго как показалось, прежде чем Милана заговорила: — Честно говоря, Лёх, я ненавижу Гречкина не меньше твоего, а может даже и больше. Дерьмовый человек — больше о нём сказать нечего. Но понимаешь какая штука, — девушка устроилась поудобнее в кресле, заглядывая Лёше прямо в глаза. — Не существует человека только с отрицательными сторонами... — Милана хотела было продолжить, но Лёша её перебил: — И ты туда же, да? Какие у него могут быть положительные стороны? Если он, например, будет кошек на улице подкармливать, думаешь это его остановит от того, чтобы не сбивать людей на огромной скорости? Бредятина, — Лёша показательно отвернулся, поэтому Милана, поняв, что ни к чему это хорошему не приведёт, решила перевести тему: — Кстати, как там Лу? Лёша вздохнул и перевёл взгляд обратно на девушку. — Нормально, только шугается всего подряд почему-то, — отмахнулся парень и невольно вспомнил, что как раз таки сегодня вечером кота он не покормил. — Ну ничего, привыкнет, — Милана зевнула и, поднявшись с кресла, потянулась. Лёша скучающе её оглядел и вздохнул. Сильно клонило в сон, хотя за окном было ещё совсем светло. — Я вот знаешь, что тебе скажу, — Милана взяла со стола ремень и начала запихивать его в петельки на джинсовой юбке. — Оправдывать поступок Гречкина это — пиздец. Это тяжело и в целом попросту неправильно. Но на этой неделе дай ему шанс что ли..? Подожди! Послушай, я понимаю, как это звучит. Но может хотя бы попробуешь? Не знаю, там... Понаблюдай за ним, выясни, как он себя ведёт вообще. Просто... Ну вот не могу я отделаться от мысли, что нет людей целиком и полностью плохих, — Милана говорила уверено, но при этом в её голосе проскальзывали нотки осторожности. Ну а что? Откуда она знает, что сейчас взбредёт в голову другу. Девушка села обратно в кресло. — Боже, ты не понимаешь о чём говоришь, — застонал Лёша и потёр правый глаз тыльной стороной ладони. — Почему это не понимаю? Было бы лучше, если бы вы наладили отношения. Неужели так хочется всё время в напряге быть? Я же говорю: понаблюдай за ним. Да, пара хороших дел из него человека хорошего не сделают, но всё же! Это лучше, чем считать, что ты находишься под одной крышей с антихристом, — от последнего сравнения Милана сама поморщилась, но других слов подобрать не сумела. Лёша прикрыл лицо ладонями и глубоко вздохнул. Похоже он зря сейчас сидел и сотрясал воздух своими словами. Почему девушки никак не могут понять, что не всё так просто? Они все были в какой-то степени правы, говоря, что нужно хотя бы попытаться найти общий язык с Гречкиным, так бы всем жилось легче. Но на деле это было не так просто как на словах. И Милана, и горничные уговаривали его хоть как-то принять произошедшее и жить дальше. Создать себе комфортные условия для жизни. Горничные сильно переживали за него, смотря с нескрываемой жалостью к сироте-мальчишке, у которого никого не осталось. Милана, наоборот, ни капли его не жалела, может если только где-то в глубине души, но уж точно не перед самим Лёшей. Она считала, что он должен быть сильным, считала, что люди в целом должны быть сильными. В её взгляде не было той жалости, с которой смотрели на Лёшу горничные, и Лёша был ей очень благодарен за это. Милана упёрла руки в бока и недовольно уставилась на Лёшу с видом: Ты меня вообще слушаешь? — Я не живу в напряге, — упрямо возразил Лёша, как будто пропустив все остальные слова мимо ушей. — Ты сам себе-то хотя бы не пизди, — Милана фыркнула и встала с кресла. Её короткие волосы подпрыгнули вместе с ней, когда она в два прыгучих шага оказалась около тумбочки. Выдвинув один из деревянных скрипучих ящиков, она немного там порылась. Лёша с интересом наблюдал за копошашейся подругой. Он хотел было возразить девушке после последнего её высказывания, но передумал. Она была права. Он врал сам себе, уверяя, что никакого напряга в его жизни нет. Но это были всего лишь самовнушение и ложь, которая уже в печёнках сидела. Спустя полминуты Милана выудила из ящика расписной прямоугольник из картона. Это были карты, которые девушка в ту же секунду кинула к Лёша на кровать. Лёша взял карты в руки. Они были лёгкими и тихо шуршали в пачке. — Играть умеешь? — осведомилась Милана и плюхнулась на кровать напротив Лёши. Лёша отрицательно покачал головой. Нет, он не умеет. Его попросту никто не научил. Как бы грустно это не звучало, но не нашлось ни одного человека в огромном детском доме, который захотел бы научить его игре в карты и поиграть с ним. Сначала Лёша хотел слукавить, сказав, что он умеет. Но тогда, если они сейчас начнут играть, а они начнут, он мог очень сильно опозориться. Милана, к счастью, не стала как либо негативно высказываться по поводу Лёшиного неумения. — О, так даже круче, — девушка поиграла бровями. — Почему? — Просто всегда хотела кого-нибудь поучить игре. Милана смущённо улыбнулась, но в глазах её плясали черти. Лёша был благодарен ей за то, что она сменила тему, но после её лисьего взгляда немного напрягся. — Валить меня будешь? — догадался Лёша, а Милана в свою очередь хохотнула. — Была такая мысль, но, думаю, мы оставим её на потом. Сейчас это не будет иметь никакого смысла, — девушка принялась раскладывать карты, перемешивая, будто играясь. — Ну и? Какие правила? Во что играть-то будем? — Лёша скучающе глазел, как Милана ловко перетасовывает карты. — В дурака, во что ж ещё? Могли бы в переводного сыграть, но нас мало, — Милана начала раскладывать карты по скомканному, морщинистому, серому пледу, коим была застелена её кровать. — А во что-то другое играть умеешь? — Лёша немного оживился в ожидании чего-то нового. Схватит он всё сразу на лету или всё же будет медлительно стараться запомнить правила? — Обижаешь, но мы пока ограничимся дураком, — девушка деловито раздала им по шесть карт, вытащила козырную, после чего, повернув карту поперек, поместила остальную колоду прямо на неё. — Так, ну давай, — Милана заломила пальцы и предвкушающе потёрла нос. Они играли долго, дольше, чем Лёша планировал. Милана под конец вечера Лёшу жутко достала. Сначала, сразу три игры подряд, выигрывал он и, честно говоря, был очень горд тем, что превзошел своего учителя, но, как оказалось, всё было не так радужно. Милана была ещё той козой и поэтому, все те три игры, внаглую ему поддавалась, давая возможность выиграть. Лёша хватался за эту возможность и руками, и ногами, ему очень хотелось победить. И все победы давались легко. Милана хихикала, уткнувшись лицом в свою плюшевую акулу, а Лёша, обидевшись, надулся и сидел на краю кровати, обдумывая всю эту ситуацию. Нет, всё-таки это было забавно. Зачем это девушке? Зачем она ему поддавалась настолько сильно? Иными словами: что творилось в это время в голове у девушки, было не ясно. На вопросы: почему? Она пожимала плечами и улыбалась. Ещё, в одной из игр, Милана отбила восьмёрку шестёркой, а Лёша и не заметил разницы между шестёркой и девяткой. Милана сама указала Лёше на его невнимательность, из-за чего он, залившись краской, кинул в смеющуюся подругу маленькой, декоративной подушкой в форме клубники. Сильно увлёкшись игрой, Лёша не заметил, как стемнело. Солнце скрылось за горизонтом, не оставляя напоследок ни одного скудного луча. Лёша тут же подобрался. Уже поздно, ему пора было возвращаться. Но так не хотелось. — Слушай, а я могу сегодня у тебя остаться? — ковыряя ногтём вышитый глаз у акулы, осторожно спросил Лёша. Милана слегка удивлённо подняла брови, а после повернулась к окну. Она поняла, что уже достаточно сильно стемнело. Её лицо сделалось виноватым. Это из-за неё они так засиделись. Девушка поджала губы и покачала головой. — Нет, прости. Бабушка не разрешает девочек на ночёвку оставлять, даже не знаю, что она скажет, если останется парень. Милана виновато пожала плечами и тяжело вздохнула. — Ясно, — Лёша улыбнулся. Он не обижался, да и особо не надеялся на ночлег. Для него отказ девушки не был неожиданным. — Ничего страшного. Всё-таки просто бегать от проблем — не выход. Он уже достаточно долго пытается сбежать и теперь, наконец, понял: бежать — бессмысленно, нужно решать свои проблемы, а не втягивать в них друзей. Хотя как именно он собрался их решать, Лёша решил подумать позже. — Ну, — Милана поднялась с кровати как-то слишком резко, из-за чего Лёша слегка растерялся. — Тогда я тебя отвезу, дорогу помнишь? — девушка в предвкушении закусила губу, стараясь сдержать улыбку. — Эм, да, — непонимающе нахмурился Лёша. — Каким образом отвезёшь? Парень и девушка вышли во двор, который был освещен красивыми узорчатыми фонарями. Лёша против воли засмотрелся на то, как мотыльки бьются о стекло фонаря, слетаясь на свет. Милана окликнула его, когда сама уже была около гаража. Она порылась в щели между стеной и железной дверью, после чего вытащила оттуда связку из двух ключей, которыми открыла два замка. После этого друзья зашли в темноту гаража. Милана в три больших шага преодолела расстояние до выключателя. Комната озарилась белым светом. Лампочка пару раз моргнула, после чего стала светить нормально. В гараже было пыльно. В свете лампы медленно летали, будто плавали, пылинки. В не очень большом помещении стояла машина Миланиного дедушки, а рядом с ней — накрытый плотной тканью мотоцикл. Милана ловко стянула с мотоцикла импровизированный чехол и гордо на него уставилась. — Чей это? — спросил Лёша рассматривая красивый, будто новый, мотоцикл. — Мой, — самодовольно сказала Милана, но после этого тут же подобралась. — Ну, то есть папин, но он его мне подарил. Лёша продолжал восхищённо пялиться на мотоцикл. Он бы тоже хотел себе такой. Как было бы здорово. — А у тебя права на него хоть есть? — усмехнувшись, спросил Лёша, взглянув наконец на девушку. — Нет, конечно, — Милана заговорчески улыбнулась, а глаза её снова загорелись. Они гнали по улицам Питера с такой скорость и так громко, что их, кажется, слышал весь город. Лёша сейчас цеплялся за девушку с такой силой, что мог сломать ей пару рёбер. Милана только усмехалась. Минут десять назад Лёша клялся ей, что может держаться и за заднюю часть сиденья. Сейчас Лёша уже перестал смущаться и спокойно ехал, прижавшись к подруге. Всю дорогу Милана рассказывала какие-то забавные истории из её жизни. Лёша смеялся. Изредка он показывал, куда ей нужно повернуть. В один момент они запутались, и из-за этого пришлось делать остановку, чтобы свериться с картами. Сделав лишний круг, они наконец доехали до места. Особняк Гречкина встретил их безмолвным великолепием. У Миланы при виде этого недозамка отвисла челюсть. — Нихрена ж себе, — вытаращив глаза, восхищенно протянула она. — Вот это домик. Лёше стало слегка неловко, и он усмехнулся. — Ну что? Жди меня теперь на чай, — Милана засмеялась, отталкиваясь ногами от земли, чтобы развернуть мотоцикл. Лёша уже давно с него слез и поэтому сейчас неловко топтался около подруги. — Да заходи, конечно, — без тени шутки сказал Лёша и улыбнулся подруге. Та улыбнулась в ответ. Они поболтали. Милана уехала спустя десять минут. Лёша поглядел вслед удаляющемуся в темноту мотоциклу, после чего поспешил в дом. Особняк встретил Лёшу теплом и немного спёртым воздухом. В ближнем к выходу зале сидел Гречкин и, по-видимому, ждал его. Вид у него был уставший, но похоже он всё-таки нашёл в себе силы поговорить. Лёше этот разговор был не нужен, и поэтому он быстрым шагом прошёл мимо Гречкина, даже не удостоив его взглядом. Гречкин догонять его не стал. Казалось, он голову с трудом повернул, что говорить про остальное. На лестнице Лёше встретились все три горничные. Они спускались вниз и о чём-то щебетали. Заметив мальчишку, девушки умолкли. Каждая из них виновато глядела на Лёшу, но никто не проронил ни слова. Лёша, так же как и ранее с Гречкиным, просто прошел мимо, будто игнорируя существование горничных. Его снова никто не остановил, а три пары виноватых глаз лишь проводили его пока он не зашёл за поворот в коридор. В комнате было прохладно и свежо за счёт открытого окна. Тюль развевался от лёгкого потока сквозняка, возникшего из-за резко открывшейся двери. Лу спал на клавиатуре ноутбука, свернувшись в пушистый клубок. Лёша аккуратно переложил котёнка на кровать, а сам захлопнул крышку ноутбука. Он подумал о том, что надо бы накормить Лу, после чего его взгляд упал на полупустую миску для корма. Котёнка кто-то уже покормил. Лёша вскинул бровями и направился в ванную, чтобы умыться. Ему ещё предстояло сделать уроки, за которые он принялся сразу же, как только вышел из ванной. Попутно догоняя пройденные темы, Лёша потихоньку делал задания. Музыка в беспроводных наушниках, которые Лёша всё же решился взять, успокаивала, но в сон от неё не клонило. Закончил с уроками Лёша только к половине двенадцатого. Он сходил в душ. Переоделся. Гудящая голова не помешала ему заснуть на мягкой кровати, о которой парень, честно говоря, мечтал весь день. Утро к Лёше подкралось незаметно. Оно будило, кусая ноги парня холодом из не закрытого на ночь окна. Лёша зажмурился и попытался спрятать ступни под одеяло, но это не помогло. Холод всё равно добирался до ног, не позволяя уснуть. Лёша недовольно соскочил с кровати, откинув одеяло. Он яростно закрыл окно и, развернувшись, плюхнулся в ещё не успевшую остыть постель. Ноги теперь были в тепле, и Лёша с лёгкой улыбкой снова погрузился в дрёму. Ресницы его дрожали, а грудь мерно вздымалась от глубокого дыхания. Прошло три часа, которые Лёше показались тремя секундами. Будильник — будил. Парень от резкой мелодии каждый раз аж подпрыгивал, но зато просыпался куда быстрее. Лёша встал с кровати. На щеке у него остался красный след от подушки. Лёша лениво сходил в душ, но прохладная вода его не взбодрила. Затем парень переоделся в школьную форму. На клавиатуре ноутбука снова спал Лу. Лёша, как и вчера, переложил его на кровать. Спускаться и завтракать внизу ему не хотелось. Он до конца не знал, кто окажется в столовой. Хотя на самом деле видеть Лёша не хотел никого: будь-то горничные или сам Гречкин. Но ему нужно было поесть. Ужин он вчера пропустил, и сейчас желудок сводило спазмами. Собрав всю свою решимость, Лёша взял со стола ноутбук и телефон, после чего направился к выходу из комнаты. Он подходил к лестнице, когда телефон в руке завибрировал, слегка напугав этим хозяина. Звонила Милана. Лёша недоуменно глянул на экран, после чего принял вызов. — Алло? — Привет, не занят сейчас? — голос Миланы был каким-то чересчур бодрым. — Эм, нет. А что? — Блин... — на фоне у Миланы послышался какой-то шум, после чего она чертыхнулась. — Короче, я тебе в школе кое-что расскажу, — протараторила девушка и бросила трубку. «Вот даёт», — подумал Лёша и снова недоуменно глянул на экран телефона. Спускался он уже с мыслями о странном звонке. И вот что она хотела ему рассказать? Что-то важное или очередной «приколдэс»? «Приколдэсами» Милана называла суперсмешные, по её мнению шутки или просто забавные вещи. Заинтригованный утренним звонком, Лёша не заметил как дошёл до нужного места. В столовой, как на зло, были все. Софа, Вика и Ульяна кружили вокруг Гречкина и смеялись, Гречкин тоже не уступал девушкам и хохотал вместе с ними. Выглядел он всё так же, словно живой труп, но это не мешало ему скалиться позолоченной улыбкой. Заметив Лёшу, вся компания умолкла. Четыре пары глаз внимательно сканировали Лёшу, будто прикидывая, в каком он настроении. Лёше от такого большого количества внимания стало немного не по себе, но лицо его осталось неизменным. — Доброе утро! — хором поздоровались все три девушки и улыбнулись ему. Лёша, увидев их улыбки, хотел было, по привычке улыбнуться в ответ, но вовремя вспомнил, что всё ещё обижен и одёрнул себя. То, что произошло дальше, было очень неожиданно не только для Лёши, но и, судя по круглым от изумления глазам, даже для горничных. — Доброе утро? — будто спросил Гречкин, прикусив губу. Похоже, на такое приветствие решался он долго. Лёша этого порыва не оценил и потому, смерив Гречкина и его свиту безразличным взглядом, уселся за стол и принялся есть. Пока он не закончил и не вышел из-за стола, никто не проронил ни слова. Горничные молча приносили и уносили посуду, не поднимая на Лёшу глаз. Гречкин тоже молчал, но смотрел на Лёшу в упор, словно анализируя каждое его действие. Виталий приехал вовремя, и Лёша буквально выпрыгнул из особняка на улицу. Первое мая встретило его утренним солнцем, которое то и дело скрывалось за многочисленными облаками. Доехали до школы быстро, хотя Лёша подозревал, что он просто привык к дороге, и она уже не казалась ему настолько долгой и нудной. Милана ждала Лёшу во дворе. В руках у неё был ноутбук, а сама она была какой-то слишком энергичной. Как только Лёша подошёл к ней, девушка поздоровалась и, порывисто его приобняв, тут же направилась в школу. Ей, видимо, не терпелось рассказать о той новости, которую она не смогла донести до Лёши утром. Лёше тоже не терпелось поскорее узнать об этом, поэтому он ускорил шаг, следуя за подругой в кабинет. Сегодня в расписание внесли кое-какие правки, поэтому первым уроком у ребят стояла история. Это было друзьям на руку: на уроке Альберта Иосифовича можно было поболтать. В полголоса, конечно же. — Ну и? О чем ты рассказать хотела? — когда дверь в кабинет захлопнулась за последним учеником, Лёша нетерпеливо повернулся к Милане. — Короче, я вчера уже хотела ложиться спать, как мне написала Женя, это тётя моя. Я не так давно искала подработку, ну чтобы там на свои хотелки заработать и не просить деньги у родных. И в общем, ей в клуб нужны работники на ночную смену, она позвала меня. Ну я ещё подумала, может ты тоже подзаработать хочешь, и спросила, можно ли друзей там ещё пристроить, она сказала — да. Как тебе вообще идея? — Милана выложила всё на одном дыхании. Глаза её светились, а губы растянулись в улыбке, обнажая уже ровные зубы в брекетах. Лёша несколько раз хлопнул глазами. Умение говорить покинуло его на какое-то время. Ему не послышалось сейчас? Работа. Ему только что предложили работу! Шанс обеспечивать себя самому. Лёша прокашлялся, выходя из секундого транса. Ему сейчас до одури хотелось заключить подругу в объятия. Настолько сейчас он был ей благодарен. — Стой, а как мы будем работать в ночную смену? У нас же школа, — подавив порыв нежности, поинтересовался Лёша. — Не, смотри, я всё уже рассчитала. Мы, получается, будем работать с половины второго ночи и до половины седьмого. Потом едем домой, спим перед школой, едем в школу, учимся, приезжаем, делаем уроки, и снова на работу, — Милана, с видом раскрывшего дело матёрого детектива, вскинула бровями и откинулась на стуле. Лёше такой план действий показался немного сомнительным, но неплохим. Всё-таки им за эту работу будут платить деньги, а ради этого Лёша был не против поспать за сутки пару часиков. — А какая зарплата? — закономерно поинтересовался Лёша. — Полторы тысячи за смену, — ответила Милана и умолкла, поймав взгляд учителя. — Серьёзно? — Лёша, округлив глаза, глядел на подругу. Это ж сколько они заработают, если проработают там целый месяц. Милана довольно кивнула. Её такое положение дел, похоже, тоже более чем устраивало. — А на смену когда? — прошло чуть больше пяти минут, прежде чем Лёша задал этот вопрос. — Только в среду, — в голосе у Миланы проскользнула грусть. Наверное она, как и Лёша, была готова выходить на работу хоть сегодня. Всё было слишком хорошо, пока Лёша не подумал о том, каким образом он собирается добираться до работы так поздно ночью. Все построенные планы в ту же секунду рухнули. — Знаешь... — расстроенно протянул Лёша. — Я, наверное, не смогу там работать. — Почему? — Милана подняла взгляд от ноутбука, в котором писала реферат и параллельно выполняла задания. — Я не знаю как буду ездить, денег на такси у меня нет, а водитель, наверное, не будет меня никуда так поздно возить, — Лёша поджал губы и опустил глаза. Ну вот почему всё время так? Как только у него появляется хоть какая-то надежда на независимую жизнь, её каждый раз обрывают разными способами. Милана долго мерила поникшего друга взглядом. В её голове крутились шестерёнки. Мысли быстро сменяли друг друга. — Бля, да не парься вообще. Я за тобой на мотике буду заезжать, мне вообще не трудно, — девушка улыбнулась и приободряюще потрепала Лёшу за плечо. Лёша благодарно улыбнулся ей в ответ. Он снова боролся с желанием стиснуть девушку в объятьях, но теперь с новой силой. Весь день и Милана, и Лёша были в приподнятом настроении. Теперь у Лёши будет работа, заработок, который в сложную минуту его выручит. У него на руках будут свои, честно заработанные деньги, и в случае чего, он найдет для них нужное применение. Но для этого нужно было сначала эти деньги заработать. Выходные друзья провели у Миланы. Лёша с утра до ночи торчал у девушки дома всю субботу и воскресенье. Они обсуждали предстоящие рабочие будни, играли в карты и смотрели телевизор. Иногда просто лежали на кровати и тупили в потолок. А ещё Милана делала уборку в доме. Интересно, кто же ей помогал всё воскресенье? Приехал Лёша в особняк ещё более уставший, чем за всю неделю. Будни до среды были похожи один на другой. Лёша всё чаще натыкался на компанию из трёх горничных и Гречкина. Похоже, совместная ссора с Лёшей их сплотила. А может Лёша просто себе всё это придумал. Гречкин выглядел всё так же херово. Веки его были постоянно опущенны настолько, что, казалось, он спит на ходу. Отёки под глазами не проходили, а кожа была будто серой. Корни на осветленных волосах отросли ещё сильнее и теперь первыми бросались в глаза. Волосы Гречкин не укладывал. Прическа, не зализанная гелем, была похожа на воронье гнездо, но, похоже, хозяина этой самой прически мало волновал его внешний вид. Он ходил по дому в тёмно-синей, почти чёрной шелковой пижаме. Босиком. Когда Лёша проходил мимо этой веселящейся компании все они, как один, замолкали, а после здоровались и спрашивали, как у Лёши дела. Лёша же, в свою очередь, раз за разом их игнорировал. Всё чаще Лёша стал замечать, что Гречкин помогает горничным с уборкой. Больше балуется или пытается как-то развеселить девушек, но частично помогает. Например, донести что-нибудь тяжёлое на второй этаж или достать что-то с высокой полки. Иногда они с Ульяной лежали, развалившись в креслах, и, лениво переговариваясь, наблюдали, как Вика с Софой убирались. Нечаянно подслушав один из их разговоров, Лёша узнал, что горничные никогда не убирались у Гречкина в комнате, а лишь забирали корзину с грязным бельем из ванной. Чем это вызвано, Лёше было не ясно. Но он отановился на мысли, что, наверное, Гречкин у себя в комнате что-то прячет. Что-то, что не предназначено для глаз посторонних. Сильно забивать голову этим фактом Лёша не стал, не находя в этом особого смысла. Он решил, что, когда они с горничными помирятся, нужно будет выведать у них, почему им нельзя заходить в комнату к Гречкину. Вдруг им что-нибудь известно? По правде говоря, Лёша по горничным сильно соскучился и уже давным давно простил, но всё никак не мог решится на примирение. Каждый раз у него не хватало смелости заговорить с ними первым, а когда они говорили с ним, язык прилипал к нёбу и он не мог сказать ни слова. Лёша наблюдал за Гречкиным с самой пятницы. Тот, в отсутствие девушек, был подавлен и хмур. Лёша не придавал этому большого значения, но всё же находил немного странным. Всё чаще он натыкался на лежащего на диване Гречкина. Руки его всё время были сложены на животе, а стеклянный, неморгающий взгляд был направлен в потолок. Лёша каждый раз задерживал на нём взгляд на пару секунд дольше, чтобы убедиться, что грудь парня слегка вздымается. Уж слишком поза и вид парня делали его похожим на мертвеца. Вернувшись со школы во вторник, Лёша не обнаружил в комнате Лу. Обыскав помещение от и до, парень решил, что, похоже кто-то неплотно закрыл дверь, и кот вышел. Лёша старался не выпускать рыжего из комнаты, потому что риск потерять его в особняке был слишком велик. Комната Лёши для Лу была целым миром, и, похоже, кота это ни капли не расстраивало. До этого момента. Сердце у Лёши билось как бешеное. А вдруг он через окно на первом этаже вышел на улицу и убежал? Где его теперь искать? Лёгкая паника накрыла Лёшу, но он, стараясь держать себя в руках, упрямо спускался по лестнице, не смотря на дрожь в руках и ногах. Ступени на лестнице казались бесконечными. Лёша никак не мог отделаться от мысли, что никогда в жизни не простит себе потерю кота. Лу был не только подарком Миланы — Лу был его другом, за жизнь которого Лёша пообещал Милане и себе быть в ответе. Ища в большом, ближнем к кухне, зале под всеми диванами и столами, Лёша наткнулся на Гречкина, сидящего в кресле. На коленях у него, свернувшись, сидел Лу. Сам Гречкин дремал, придерживая висок указательным и средним пальцами. Нос у него был красный словно от простуды. Лёша как можно тише облегчённо выдохнул. Он, в который раз убедился в том, какой же он паникёр. Лёша хотел было забрать кота с коленей Гречкина, но в какой-то момент ему от чего-то стало неловко, и он передумал. Решив, что заберёт Лу, когда Гречкин проснётся, Лёша развернулся и направился обратно в комнату. — Малой, — тихо окликнул его Гречкин. Лёша в ту же секунду остановился и развернулся. — Кошака своего забери, — Гречкин потёр многострадальный нос. — Он ходил тут, орал-орал, тебя искал походу. Потом успокоился. Лёша отметил, что Гречкин снова говорил с ним обычным тоном, таким, которым он общался с горничными или с кем-то по телефону. Гречкин встал с кресла и чихнул. Глаза его слезились. — У тебя аллергия? — зачем-то подметил Лёша и подошёл к Гречкину, чтобы забрать Лу. Тот, к слову, проснулся и теперь, сидя на руках у Гречкина, с интересом наблюдал за тем, что происходит. — Да, — ответил Гречкин, впихнул Лёше кота и снова чихнул. «Смотрите-ка, у всех вокруг аллергия», — злорадно подумал Лёша, вспомнив, что у Миланы тоже аллергия на кошек. Только, похоже, у подруги она была не настолько сильная. Развернувшись, Гречкин хотел было уйти, но Лёша его окликнул. — Стой. Ладно, я согласен остаться. Но только на три с половиной недели. Гречкин поднял брови и оглядел его удивлённым взглядом. Он пару раз, как рыба, открыл и закрыл рот, пытаясь подобрать ответ. — Спасибо, — сказал он, после чего снова чихнул.

***

Ночью Лёша долго вертелся и не мог заснуть. Он думал о том коротком разговоре с Гречкиным. Да, вчера Лёша послушался совета Миланы и дал крохотный шанс Гречкину. Лёша не знал, что со всего этого выйдет, но постарался раньше времени не хоронить надежды на адекватность своего опекуна. К тому же Лёше, пока он не заработает достаточное количество денег, нужно где-то жить. Других вариантов, кроме особняка Гречкина, у него не было. Поживёт у него немного, подкопит денег, а там и квартиру снимет. С такими мыслями Лёша, наконец, уснул. Утром же он не мог отделаться от мысли, что сегодня ночью они с Миланой наконец-то выходят на работу. Собираясь на учёбу, Лёша с трудом сдерживал дрожь в руках, будто уже сейчас, за одну секунду, наступит ночь и им нужно будет ехать. Взяв ноутбук и погладив напоследок сидящего на столе Лу, Лёша направился на завтрак. Открыв дверь, он наткнулся на нерешительно стоящую на пороге Ульяну. Вид у неё был виноватый. Она стояла, закусив нижнюю губу, и пару секунд молча глядела на Лёшу. После этого, покачав головой своим мыслям, кинулась к нему в объятия. Лёша слегка опешил. — Лёш, прости, — уткнувшись лицом в плечо мальчишки, лепетала девушка. — Прости-прости, пожалуйста. Лёша улыбнулся и, не сказав ни слова, стиснул Ульяну в ответных объятиях. — Всё нормально, — ответил он через какое-то время. Подняв взгляд, он заметил Вику с Софой. Девушки неловко мялись, стоя за углом, и наблюдали за происходящим. Лёша улыбнулся им, после чего они так же, как и Ульяна, подбежали к нему и заключили в объятия. — Мы скучали, — призналась Вика, а Лёша тепло усмехнулся. — Мне тоже вас не хватало, — девушки захихикали вместе с ним. Выглядели они все так, будто были в ссоре не меньше года, а не шесть дней. Вышедший из поворота Гречкин на секунду опешил от такой картины, поэтому, чтобы привлечь внимание, кашлянул. Ему нужно было поговорить с Макаровым насчёт отца. Все вместе они спустились вниз, в столовую. Там Лёшу ждал завтрак, о котором он уже так долго мечтал. Нет напряжения. Нет вездесущей тишины по утрам. Девушки по дороге в столовую наперебой рассказывали о всяких интересных вещах или, наоборот, расспрашивали Лёшу обо всем произошедшем. В ходе этого короткого распроса Лёша умолчал только о работе. Во-первых, потому что Гречкин шёл рядом с ними и молча слушал их разговор, а во-вторых, Лёша, наверное, всё-таки, боялся, что горничные, расскажут об этом Гречкину, если он вдруг, каким-то образом, не расслышит сам. Вроде как общались они достаточно близко. Вдруг мажора идея подработки Лёши не устроит, и он, попросту, будет просить запереть особняк на замок ночью? Так что рассказывать кому-либо о своей работе Лёша не собирался вовсе, дабы избежать ненужных ему последствий. С такими мыслями он медленно ел красиво украшенную фруктами овсянку. Девушки делали так на протяжении всей той недели, когда они были в ссоре. Лёшу это сильно умиляло, но он этого старался не показывать. — В общем, сегодня отца ждать не нужно. У него нарисовались кое-какие дела, поэтому он свой визит отложил. Приедет только в следующее воскресенье, — особо не церемонясь, деловито сообщил Лёше Гречкин. Он тоже завтракал, ну, то есть, пил кофе. Лёша снова подметил, что Гречкин перестал говорить с ним как со строгим родителем. От несчастных глаз парня не осталось и следа, но зато ноздри его всё ещё были красными. Краем глаза Лёша заметил пузырек с каплями в нос. Должно быть от аллергии. Лицо у Гречкина было расслабленным, смотрел он на Лёшу снова как ни в чём не бывало. Такой Гречкин, признаться, нравился Лёше намного больше, чем размазня, слонявшаяся по особняку почти целую неделю и вызывавшая только чувство тревоги. Моменты, когда Гречкин смеялся, в те дни выглядели ещё более жуткими, чем когда он просто сидел или лежал где-нибудь неподвижно. Смех его был настолько наигранным и сухим, что Лёша сильно удивился, поняв, что дошло это до него только сейчас. Лицо Гречкина, пусть и смотревшего на Лёшу с прежним безразличным интересом, было сухим и серым. Щеки с прошлого четверга впали ещё больше, а отёки под глазами ни на миллиметр не исчезли. Ногти на руках были искусаны, а заусенцы кровоточили. Лёша же, наоборот, перестал пугаться своего отражения в зеркале. Скулы больше не были сильно выделены, а румянец снова вернулся на веснушчатые щеки. Ранки на лице затянулись, не оставив и намёка на, хотя бы миллиметровый, шрам. В ответ на слова Гречкина Лёша лишь кивнул. Такого ответа было достаточно им обоим. До машины горничные провожали его всей неизменной троицей, наперебой щебеча на разные темы. Лёша уже сел в машину, прежде чем Софа закончила свой рассказ о сне, где они вместе с ним были в парке аттракционов. Лёша попрощался с девушками и в приподнятом настроении поехал в школу.

***

В школе и Милана, и Лёша были как на иголках, предвкушая первый рабочий день, и кое-как отсидели все десять уроков. Милану под конец учебного дня схватил такой нервяк, что Лёше пришлось бежать ей за водой в столовую. После уроков друзья чуть ли не бегом бежали к забирающим их машинам. Придя домой, Лёша отказался от ужина и сразу же принялся за уроки. Времени у него было маловато и благо — задали сегодня не так много, как обычно. В половине одиннадцатого к Лёше, осторожно постучавшись, вошла Вика. Она напомнила ему, что он сегодня не ужинал и предложила принести ужин прямо сюда, но Лёша отказался. Вместо этого он попросил у девушки чашку кофе. Та слегка удивилась, но кофе принесла. Горячий и ароматный, он стоял на блюдечке, на краю которого лежали маленькие белые зефирки. Лёшу такая картина умилила, потому он поблагодарил и улыбнулся девушке. Вика улыбнулась в ответ, после чего удалилась из комнаты. Закончил с уроками Лёша ближе к двенадцати. Он сходил в душ и быстро ополоснулся. Натянув на себя красную толстовку и чёрную джинсовку с такими же черными джинсами, Лёша уселся на кровать и принялся ждать Миланиного звонка. Они договорились, что, дабы избежать шума, Милана не будет подъезжать к особняку слишком близко, а останется на основной трассе. В половине первого она должна была позвонить Лёше и сообщить, что она на месте. Так и случилось. Ровно в назначенное время Милана ждала Лёшу на обочине дороги. Лёша, стараясь не издавать ни единого шороха, покинул особняк и бегом побежал к ждущей подруге. Милана, притихнув, сидела на уже развёрнутом в сторону города мотоцикле. По её взгляду было понятно, что такая поездка по тёмной пустынной трассе, окружённой непроглядным лесом, девушку мало прельщала. В прошлый раз, когда Милана подвозила друга до дома, им по пути хотя бы встречались немногочисленные машины, да и было не так поздно. Лёша надел шлем и уселся назад. Оглядевшись по сторонам, он поежился, Милана тоже была не в восторге и потому вдавила газ. Лес, возвышающийся над ними, пугал своим безмолвием и мрачностью. Будто окаменев, ребята не проронили ни слова, пока не выехали в город. В городе друзья уже заметно расслабились и потому отвлечённо болтали на разные темы. Приехали к ночному клубу они в назначенное время. Милана в клубе уже была. Всего один раз, конечно, но всё же уже более или менее ориентировалась. Лёша заметил невзрачную табличку, сообщающую, что клуб работает с шести вечера и до шести утра. Что там происходило днём, было совершенно не ясно. Ещё Лёшу удивило отсутствие охраны, которая, вроде как, должна стоять на входе и не пропускать малолеток. Они с Миланой прошли по узкому коридору. Стены его были красными, а картины, висящие на них, маленькими и абстрактными. Быстро преодолев это мало освещенное пространство, друзья повернули направо, после чего прошли мимо нескольких дверей (ведущих, должно быть, в служебные помещения) и, свернув снова направо, оказались на лестнице, ведущей куда-то вниз. Спустившись по ступеням винтовой лестницы, Милана и Лёша вышли в огромный зал с заполненным людьми танцполом, высокой сценой и разнообразной мебелью. Ещё там, прямо напротив сцены, была барная стойка, за которой стоял бармен. Рядом с ней на высоком стуле сидела девушка, которую Лёша сначала принял за парня. На ней был надет смокинг, но вместо рубашки под пиджаком было голое тело. Волосы её были окрашены в ярко-зелёный, но не кислотный, цвет и подстрижены под ёжик. В каждом её ухе было по меньшей мере по пять проколов, в языке виднелась, когда девушка говорила, серебряная штанга. Обута она была в туфли на высоком каблуке, губы, покрытые темно-коричневой помадой, были растянуты в широкой улыбке. Девушка смеялась, глядя на бармена, который, не уступая ей, смеялся в ответ. Музыка лилась ото всюду, но Лёша старался не обращать на неё большого внимания. Милана же, в свою очередь, ускорила шаг и вскоре оказалась в объятьях зелёноволосой девушки. Лёша, борясь с нарастающей неловкостью, подошёл к барной стойке и, когда взгляд девушки упал на него, улыбнулся незнакомке. Та улыбнулась в ответ, с интересом оглядывая Лёшу. — Привет, — наконец подала она голос и протянула ладонь, которая была намного меньше Миланиной — Меня Женя зовут, а тебя? Лёша как заворожённый наблюдал за движениями девушки. Она выглядела настолько необычно, что Лёша даже сейчас не до конца понимал как такие разные люди (Милана и Женя) оказались родственниками. — Лёша, — после недолгого молчания ответил на рукопожатие Лёша, слегка смутившись, когда его взгляд пробежал по одежде девушки. Слишком открытой одежде. Сама же Женя была на вид очень маленькой, похоже, если бы не её туфли на высоченных каблуках, она была бы ростом метра полтора. Выглядела она как бунтующий подросток, сумевший пробраться в ночной клуб. Эта мысль Лёшу развеселила, и потому он уже не чувствовал себя так скованно, как минуту назад. — Расскажешь чё-как? А то мы не шарим немного, — Милана засмеялась, и Женя подхватила её смех. Девушка назвала ребят «Тапками» и, кряхтя, слезла с высокого стульчика. В полный рост она казалась ещё меньше. Они зашли за барную стойку, а оттуда в небольшое помещение, похожее на склад. — Ну слушайте, короче. В целом, вы — официанты, но это не вся ваша работа. Дополнительно, иногда, будете тусоваться за барной стойкой, протирать бокальчики или приносить бухлишко со склада. На этом всё. Сейчас берёте вот там, — Женя показала на светлый комод, — блокнотики и ручки, всё, кстати, новое совсем, потом топаете к столикам. Если видите зелёные флажочки на столиках, значит эти люди готовы сделать заказ. Вот и весь инструктаж. Если что-то будет непонятно — я у бара. Женя обвела Лёшу и Милану цепким взглядом, а после кивнула в сторону выхода, мол: идите. Милана с Лёшей вышли со склада с блокнотами и ручками в руках. — Ты поняла что-нибудь? — поинтересовался Лёша, ибо говорила Женя слишком быстро. Будто ей нужно такую же тираду проговорить следующим новым рабочим, и времени у неё совершенно нет. — Нихуя, — нахмурилась Милана. — Она говорила что-то про флажочки. Тут Лёша прыснул. Нерешительно идя в сторону столиков с людьми, выглядели они как два идиота. Милана тоже прыснула, после чего захохотала в голос. Лёша подхватил её смех, и теперь они вдвоем, согнувшись посередине зала, смеялись непонятно из-за чего. — Чего вы там ржёте?! — крикнула с другого конца зала Женя, но по голосу её было ясно, что она не особо против веселья на работе. Вспомнить только, как она пятью минутами ранее до недостатка воздуха в лёгких, смеялась с барменом на пару. Отсмеявшись, Милана схватила всё ещё хихикающего Лёшу за запястье и потащила обратно к барной стойке. Атмосфера клуба на них как-то странно действовала. Настроение от ритмичной музыки поднималось и заставляло невольно улыбаться. — Объясни нормально ещё раз, мы нихрена не поняли, — хихикала Милана, глядя на тётю. Женя смерила их взглядом а-ля: ну что за мелкие придурки, после чего закрыла глаза рукой. Её губы растянулись, а плечи стали содрогаться от беззвучного смеха. Она объяснила. И не только объяснила: Женя ещё и показала, побыв в роли официантки целых два раза, чтобы показать ход работы наглядно и доходчиво. По большей части к столикам бегала Милана. Лёша же стоял за барной стойкой около бармена и натирал платком бокалы, которые, по словам Жени, «должны сиять и блестеть». Бармен шутливо переговаривался с ним, рассказывая как и что делать. Это был патлатый верзила, по национальности, вроде, казах. Имени его Лёша не знал, а спросить как-то не решался. Женя называла бармена: «Длинный», а тот, в свою очередь, звал её: «Лысый». По другому они к друг другу ни разу не обращались. Разница в росте у них была просто колоссальная, но это не мешало им подкалывать друг друга каждую свободную минуту. Милана всё чаще просто сидела рядом с Женей, которая сама выглядела как шестнадцатилетка, и смеялась. Когда Милана уходила, Женя докапывалась до Длинного, который с удовольствием подставлял ей свою голову, чтобы девушка заплела ему косу. Общение их было странным. Иногда их разговор был открытым флиртом. Бармен шептал Жене что-то на ухо, а та в свою очередь по-лисьи глядела куда-то в сторону и, улыбаясь, тихо хихикала. А иногда они крыли матом друг друга так, что, казалось, слышал весь клуб. Но через секунду снова над чем-то смеялись. В их речи, когда они шутили, очень часто проскальзывали забавные украинские словечки, которые и были основным двигателем веселья этих двоих. — Вы встречаетесь? — спросил Лёша, когда они с Миланой тихо посовещались на эту тему. Подруга о личной жизни тёти не знала ничего, поэтому, как и Лёша, предположила, что бармен являлся Жениным бойфрендом. — Схуяли? — одновременно спросили Женя и Длинный, после чего засмеялись и пожали друг другу руки. Жест этот был, чаще всего присущ парням, когда они здороваются с другим парнем, но то, как это выглядело со стороны, Женю с Длинным, похоже, не волновало. Так они пожимали руки, когда их мысли сходились или шутка была особо удачной. — У нас глубокая братская любовь, — пояснил Длинный нравоучительным тоном. Женя подняла палец и кивнула, мол: истина. Милана с Лёшей переглянулись и пожали плечами. Уже к четырем утра и Милану, и Лёшу стало просто-напросто рубить. Длинный и Женя немного поглумились над ними, после чего Длинный принёс два энергетика и вручил ребятам. Те выпили их практически залпом, вызвав у бармена смех. Признаться, бодрым Лёша себя не почувствовал. Вернее, почувствовал, но бодрость эта была не такой сильной, как нужно. До шести утра Милана с Лёшей как электровеники носились по клубу, выполняя поручения Жени. К половине седьмого их силы иссякли. Женя похвалила их за неплохой первый рабочий день и отправила спать. — Нам ещё и в школу к половине второго, — застонала Милана, спрятав лицо в изгибе локтя. Она сидела на высоком стуле у бара. Лёша стоял, облокотившись о барную стойку, и буквально спал на ходу. — Ахуеть, вы щас ещё и в школу пойдёте? Пиздец вы ебанутые, — Длинный протирал последние стаканы, вытаращив на Милану глаза. Говорил он беззлобно и удивлённо. Милана невесело усмехнулась, а Женя погладила её по голове, ласково перебирая волнистые пряди. — Ладно, малышня, выметайтесь. Вам ещё отдохнуть нужно успеть, — Женя напоследок немного грубовато потрепала волосы Миланы, после чего скрылась в подсобке. До особняка ребята доехали быстро. Лёша предложил подруге остаться у него, но та отказалась, аргументировав отсутствием ноутбука и волнением бабушки. На этом и разошлись. До кровати Лёша буквально дополз. Глаза уже не открывались, и потому он прямо в одежде, словно без чувств, повалился на кровать. Погрузился в сон он практически моментально. Как только голова его коснулась мягкой поверхности, мозг тут же отключился. Разбудил Лёшу неизменный будильник, который сегодня звенел на пятнадцать минут позже обычного. Не выспался Лёша от слова совсем. Сон был похож на мгновение. Будто он закрыл глаза на пару секунд, после чего тут же наступило утро. Энергии в организме за ночь не накопилось, отчего Лёша тихо захныкал, зажмурившись и спрятав лицо в подушке. Отсутствие бодрости злило, и поэтому всё утро Лёша был как на иголках. Милана в школе выглядела не лучше и засыпала прямо на занятиях. Им, к счастью, удалось поспать на каком-то из уроков. Лёша не помнил, на каком именно. Их то ли пожалели, то ли не заметили. Лёша не знал, протянут ли они с Миланой на такой работе ещё хоть один день. На эту, да и на следующую неделю энергетики и мешки под глазами стали их лучшими друзьями. В пятницу, стоя за барной стойкой и протирая стакан, Лёша стеклянным взглядом осматривал толпу в зале. Вчера он выяснил у Жени, что в дневные часы клуб служил местом для концертов или тематических вечеринок. Правда концертов в нём ещё не было, а вот тематические вечеринки случались только ночью и, пока что, в основном, в формате закрытых тусовок, забронированных заранее. О ночном клубе, пока знали только некоторые люди, потому и охраны около входа не стояло, и работников было совсем мало. Лёша устало оглядывал толпу веселящихся, пьяных людей. Это был чей-то день рождения. Кто именно был владельцем вечеринки, Лёша не знал, да и знать особо не хотел. Его взгляд постоянно падал на парочку, сидящую за барной стойкой. Они мило болтали и смеялись. Парень угощал девушку напитками, а та, в свою очередь, мило улыбалась ему и кокетливо наматывала прядь волос на палец. В один момент девушка куда-то ушла, должно быть в уборную. Парень после её ухода воровато оглянулся по сторонам. Лёша с интересом глянул на него, после чего отвернулся, дабы тот не подумал, что за ним наблюдают. Парень, оглядевшись ещё раз, достал из кармана джинсов блистер с белыми таблетками, после чего выдавил одну и бросил в стакан девушки. Таблетка моментально растворилась. Лёша шокированно наблюдал за действиями парня, не зная, что можно сделать. Вернулся Длинный, который торчал в курилке чаще, чем стоял за барной стойкой. Лёша в ту же секунду хотел рассказать ему об увиденном, но бармен тут же занялся приготовлением коктейлей, так как к бару подошли две подвыпившие, улыбающиеся девушки. К тому моменту вернулась та самая девушка. Она снова улыбнулась парню и спросила, не скучал ли он. Парень посмеялся и предложил ей выпить. Девушка согласилась и подняла стакан с прозрачным синим коктейлем. Лёша в этот момент хотел предупредить её о странном содержимом её бокала, как вдруг девушку окликнули из зала. Она отвлеклась и, поставив коктейль обратно на стойку, повернулась назад, дабы поговорить с тем, кто её звал. Лёша, не теряя времени, подошёл ближе и начал тем же платком, которым протирает бокалы, тереть поверхность барной стойки. Он поднял бокал парня, протёр под ним и поставил обратно. Когда Лёша добрался до бокала девушки, его рука, как бы соскальзнула, и бокал со всем его содержимым полетел на пол, от столкновения с которым разлетелся на осколки. Девушка взвизгнула, а парень оторопело отшатнулся. — Прошу прощения! — тут же вежливо выпалил Лёша, глядя на парня в упор. Тот раздражённо и непонимающе на него уставился. Лёша в свою очередь вскинул бровями мол: что-то не так? Парень понимающе сощурился, глаза его были злыми. Он встал со стула и, взяв уже соскочившую с места девушку за талию, зашагал в неизвестном направлении. — Что ты, блять, делаешь?! — схватив Лёшу за локоть, Длинный оттащил его от осколков и разлитого коктейля. Он должно быть видел, что Лёша сделал это не случайно. — Он подсыпал ей что-то! — тут же начал оправдываться Лёша, пытаясь вырваться из цепкой хватки. — Нужно ей об этом сказать. — Какая тебе, нахуй, разница? Ну подсыпал и подсыпал, это её проблемы, раз она такая дура и не следит за своим стаканом! А у тебя за этот бокал деньги из зарплаты вычтут. Угомонись! — Длинный несколько раз потряс Лёшу, вынуждая успокоиться. Лёша обиженно фыркнул и, наконец, вырвался. Бармен был в какой-то степени прав. Девушка была слишком легкомысленна, а за стакан Лёше действительно придется заплатить. Но ведь нельзя было всё так оставлять. Не сказав бармену больше ни слова, Лёша отправился на поиски Миланы. Та нашлась быстро. Она отнесла заказ и сейчас направлялась обратно к бару. — Мил! — крикнул Лёша, и подруга остановилась, недоуменно глядя на него. Она дёрнула подбородком, как бы спрашивая, что случилось. — Там какой-то урод девушке что-то в коктейль подмешал, — выпалил Лёша, ища ту парочку глазами. — Пиздец, — ужаснулась Милана и заозиралась по сторонам. — Она выпила? — Нет, но у него там есть ещё таблетки. Можешь подойти к ней и сказать об этом? — Лёша наконец нашел их. Они стояли около входа в туалет и разговаривали. Милана не стала интересоваться, почему Лёша не подойдёт к ней сам, а Лёша в который раз поблагодарил её за то, что она не задаёт ненужные вопросы в таких ситуациях. — Конечно, — тут же отозвалась Милана. — Где они? Лёша указал подруге на стоявшую неподалёку парочку. Милана нахмурилась и уверенно направилась в их сторону. Лёше оставалось только наблюдать издалека, как подруга подошла к девушке и прошептала ей что-то на ухо. Глаза девушки расширились, но она в ту же секунду взяла себя в руки. Девушка улыбнулась парню и, сказав ему что-то, поцеловала в щеку. После этого она взяла Милану за руку и вместе с ней направилась в Лёшину сторону. Милана выразительно кивнула Лёше, указав в направлении бара. Спохватившись, Лёша быстрым шагом вернулся к бару и зашёл за барную стойку. Милана и девушка, о чем-то тихо переговариваясь, подошли быстро и тоже зашли прямо к нему за стойку. Девушка оглядела Лёшу с ног до головы, после чего крепко обняла. — Спасибо, — прошептала она. В глазах её был страх. Милана в это время позвонила Жене, и та в короткое мгновение оказалась у бара. Она подошла к девушке и, приобняв её, увела в подсобку. Длинный убирал осколки. Через полчаса вся компания пила колу. Девушке Женя вызвала такси и сама лично её проводила. Сейчас они сидели у бара и разговаривали. — Ебать вы супергерои, конечно, — смеялся над Лёшей и Миланой Длинный, протирая очередной стакан. — Слыш, завались, а? Тебе, блять, не понять, что она могла бы пережить, если б не они, — заткнула бармена Женя, сурово на него глянув. Длинный поднял руки в примирительном жесте и больше не говорил ни слова. — И часто такое случается? — спросила поникшая Милана. Женя тяжело вздохнула. — Да, Милочек, частенько. За всеми не уследишь, — девушка глотнула колы и поджала губы. Атмосфера была досадной. Лёша понимал, что каждый такой раз он предотвратить не сможет, но знал, что хотя бы этой девушке он помочь сумел.

***

В воскресенье — свой единственный выходной — и Лёша, и Милана проспали весь день. Горничные на протяжении всего дня обеспокоенно заглядывали к Лёше в комнату. В субботу Лёша пришел со школы и, не ужиная, завалился спать. Из-за предстоящих экзаменов в школе ввели шестидневку. На завтраке Лёши не было, на обеде тоже. Девушки забеспокоились ещё тогда, когда парень не пришел на завтрак. На ужине Лёша тоже не появился, продолжая спать как убитый. Горничные заглядывали к нему весь день, почти каждые два часа, чтобы проверить всё ли в порядке, не проснулся ли он, а Ульяна даже подходила и проверяла у него пульс. Всего этого Лёша не помнил, потому что спал слишком крепким сном. Организм копил энергию долго, но это, на самом деле, того стоило. Проснувшись в понедельник в девять утра, Лёша соскочил с кровати, не понимая в каком промежутке времени он находится. Осознание того, что он поднялся в свой единственный выходной в девять утра его слегка огорчило, но спать он не хотел совершенно. Упав обратно на подушку, Лёша уставился в потолок. Он хотел ещё поспать, как вдруг дверь с грохотом распахнулась и в комнату ворвалась Ульяна. — Лёш, ну вставай, сколько ж можно? Ты ж с голоду помрёшь! — девушка не ожидала увидеть уже бодрствующего мальчишку, и её лицо с жалостливого поменялось на удивлённое. Горничная с облегчением вздохнула. Ей уже начало казаться, что мальчишка впал в кому. — Так сейчас же девять часов всего, — Лёша поднял брови и пожал плечами, не понимая к чему такой ажиотаж. Это из-за того, что он вчера не поужинал? Лёша только сейчас заметил, что его желудок будто прилип к позвоночнику. Мысли о еде как будто разбудили его и он в ту же секунду жалобно заурчал. Мочевой пузырь тоже дал о себе знать в этот момент, и Лёше показалось, что он вот-вот лопнет. Лёша как можно быстрее выпутался из одеяла и, спотыкаясь, побежал в туалет. — Извини, — успел крикнуть он Ульяне, после чего за ним захлопнулась дверь в ванную. Девушка понимающе поджала губы и подняла брови. — Я в столовой, мы тебя ждём! — крикнула она, после чего покинула комнату Лёши. Закончил с утренними процедурами Лёша только через полчаса. За это время он не только сходил в туалет, но ещё и помылся и почистил зубы. Переодевшись, спускался вниз Лёша не только чистым и свежим, но и, до боли в желудке, голодным. На столе его ждал завтрак, увидев который Лёша чуть ли не в два шага оказался у стола. Обычный омлет с помидорами черри и луком никогда не был настолько вкусным и желанным, как этим утром. — Лёш, ты не заболел? — осторожно спросила Вика, глядя на то, с какой жадностью Лёша поглощает завтрак. — С чего бы? — Лёша пожал плечами. Он подумал, что они заметили его мешки под глазами и поспешил продолжить. — Да я просто в школе устаю, если вы об этом. — Ты спал тридцать семь с половиной часов, — выпалила Ульяна и закусила нижнюю губу. Она с интересом разглядывала мальчишку, будто его внешний вид мог рассказать ей, почему он беспробудно валялся в кровати больше суток. Лёша после её слов поперхнулся и закашлялся. — В смысле? — неверяще переспросил Лёша. Он судорожно начал подсчитывать сколько времени в целом прошло — Стойте, так сейчас не воскресенье? Сегодня понедельник?! Все три девушки одновременно кивнули, а Лёша, судорожно собрав с тарелки остатки омлета и запив всё это дело чаем, унесся к себе в комнату. — То-то он без формы и ноутбука сегодня завтракать вышел, — подметила Софа, наблюдая за убегающим мальчишкой. Лёша бежал наверх перескакивая через две, а то и через три ступени. Вот же ж блять. Сейчас Лёшу не волновал факт того, что он дрых почти двое суток. Он не сделал. Ебаные. Уроки. И вот это его сейчас волновало куда больше, чем количество проспанных часов. Забегая в комнату, Лёша схватил с кровати телефон, чтобы убедиться, что сегодня действительно понедельник. На экране блокировки высветилась надпись: Понедельник, 11 мая. Лёша чертыхнулся. Разблокировав телефон, он тут же набрал номер Миланы. Вдруг та тоже всё ещё спит? — Алло? — через несколько гудков послышался сонный голос подруги. — Какой сегодня день недели? — тут же поинтересовался Лёша. — Воскресенье, — Милана помялась несколько секунд прежде чем ответить. — Нет, понедельник. Вставай, — сказал Лёша и бросил трубку. У него не было времени объяснять подруге их проёб. Хотя он до конца не знал, делала ли девушка уроки или нет. Через час Милана позвонила сама и в шоке рассказала Лёше, что проспала больше суток. Лёшу её тирада не удивила. Он сказал, что уже сделал задания по алгебре и скинул ей. Милана поблагодарила друга и ушла делать задания. Закончили с домашней работой ребята в последний момент. Виталий сигналил уже два раза, а Лёша всё ещё не дописал упражнение по химии. Заканчивал его Лёша уже находясь в салоне машины. Ночью ребята снова были на работе. На неделю вперёд не выспишься. Это Лёша понял, когда уже в три часа ночи задремал в уютном кресле, стоящем в подсобке. Разбудила его Милана, боясь, что Женя начнёт их ругать, хотя на самом деле зеленоволосая была в подсобке уже трижды и видела спящего Лёшу столько же раз. Лёша снова наблюдал за Длинным и Женей, которые, как обычно с чего-то смеялись. Лёше в голову ещё с первого дня закралась мысль, что, может быть, они под чем-то? Ну нельзя смеяться со слова «шишка» уже второй час подряд просто так. — Она принимает что-то? — тихо спросил Лёша Милану, когда та, освободившись, сидела за барной стойкой и залипала в телефон. — Кто? — не поняла девушка. — Женя. Милана после уточнения весело фыркнула. — Только если в другой жизни, — отрезала она и глянула на тётю. Лёша больше ничего не спрашивал, но остался при мнении, что если не Женя, то Длинный уж точно приходит на работу под чем-то.

***

Сидя во вторник на уроке географии, Лёша уставшим взглядом пялился на не менее уставшую Милану. Лицо её, к слову, выглядело не таким уставшим, как у Лёши. Глаза хоть и были наполовину скрыты за тяжёлыми веками, но зато были без отёчных мешков. — Какого хрена у тебя нет синяков под глазами? — Лёша ткнул Милане пальцем в место, где должен быть отёк. Милана цокнула языком и, шлепнув Лёшу по руке, уставилась на него с раздражением в глазах. — Это из-за патчей, — коротко ответила она. С каждым днём она была всё более раздражительной из-за усталости. — Могу тебе тоже принести, если хочешь. Лёша нахмурился. Не нужны ему были какие-то там патчи. Он же не девчонка, чтобы всем этим пользоваться. — Обойдусь, — буркнул Лёша, а девушка только пожала плечами.

***

Бармен и Женя хохотали чуть ли не сгибаясь пополам. Лёша ходил за нужными бутылками с алкоголем в подсобку и причину веселья этих двоих упустил. Милана стояла прислонившись к барной стойке и натянуто смеялась вместе с ними, попутно зевая. Лёша, посмотрев на неё, тоже зевнул, а после сильно зажмурился, чтобы хоть немного взбодриться. Глаза слипались. — Слыш, Лысый. Всё-таки, какого хера ты детей сюда притащила? Вон, смотри, они уже еле на ногах стоят, — Длинный, усмехаясь, собирал волосы в пучок, чтобы они не лезли ему в глаза. — Не выёбывайся, — Женя закатила глаза. — Ребзя, скажите же, что всё ок? Милана и Лёша тут же подобрались и активно закивали как китайские болванчики. Этим они вызвали смех не только у Длинного, но и у Жени. Бармен достал из холодильника энергетики и кинул по одному ребятам. Лёшу от энергетических напитков уже тошнило, но выбора у него особого не было. Кофе он тоже не особо любил, ибо желанной бодрости он никогда не приносил, а как раз таки наоборот: Лёшу от него всегда клонило в сон. На следующий день Лёша, смотря в зеркало, пожалел, что отказался от предложенных Миланой патчей. Скоро уже учителя начнут делать ему замечания по поводу его уставшей, отёчной физиономии. Выйдя после душа, Лёша позвонил девушке и попросил взять патчи в школу. В школе Милана отдала ему зелёную баночку полностью, говоря, что у неё дома есть ещё. Лёша поблагодарил её и хотел было убрать баночку куда-нибудь, но запоздало вспомнил, что сумки у него с собой никакой нет. Это стало причиной того, что весь день у Лёши Макарова весь день помимо ноутбука, в руках и на парте, оказывалась пластмассовая тёмно-зелёная баночка. Ночная смена была такой же как вчера и позавчера — тяжёлой и долгой. Проснувшись в половину двенадцатого, Лёша пошёл в ванную и налепил на глаза, следуя Миланиным инструкциям, патчи и, молясь, чтобы они подействовали, улёгся на кровать. Подушки остались где-то наверху, поэтому сейчас Лёша лежал головой там, где должна быть его поясница. Ноги в мягких белых тапочках оставались на полу. Лёша раскинул руки в стороны и прикрыл глаза. Сейчас полежит вот так минут пятнадцать и пойдёт собираться. Прошло пятнадцать минут. Потом тридцать. Час. Полтора часа. Два. Телефон тихо вибрировал где-то в скомканном одеяле. Лёшу тормошила за плечо взволнованная Ульяна. — Лёш, ты сегодня в школу собираешься? — девушка выгнула бровь, оглядывая лицо Лёши, на котором уже засохли патчи. Она, не спрашивая разрешения, аккуратно подцепила их и сняла. — Выглядишь получше, но в следующий раз не держи так долго на глазах. Лёша соскочил с кровати и начал искать в спутанном постельном белье телефон. Пять пропущенных звонков от Миланы и три минуты до начала уроков. Ульяна посмеялась над ним, после чего сказала, что Виталий ждёт его внизу и скрылась за дверью. Лёша никогда так быстро не одевался. Сейчас, под конец учебного года, пропускать было нельзя ни в коем случае. Сидя в машине, что ехала сегодня намного быстрее, чем обычно, Лёша глянул на себя в зеркало заднего вида и отметил, что выглядит он сегодня действительно не так плохо, как вчера.

***

В четверг у ребят была проверочная работа по алгебре, на которой даже Лёша будучи достаточно понимающим в математике учеником, чуть не умер. Милана хваталась за голову столько раз, что после тринадцатого Лёша перестал считать. Они вывалились из кабинета как выжатые лимоны. Милана ёмко подметила, что это полнейший пиздец, после чего Лёша кивнул, соглашаясь. Полдня Милана философствовала насчет того, не послать ли нахуй эту работу и учёбу, и вместо этого плыть по течению, не задумываясь о будущем. Жить одним днём и брать от жизни всё. Лёша был с ней целиком и полностью согласен, а может это в нём о говорил его заебавшийся мозг. Лёша не был до конца уверен. Выспавшись на истории, ребята ехали домой уже чуть более бодрыми, чем с утра. В пятницу и субботу, весь день и на каждом уроке им с Миланой говорили о предстоящем ОГЭ и о том, как важно сейчас учиться. Некоторые предметники уже начали готовить детей к предстоящему экзамену. Эти дни, по правде говоря, были и для Лёши, и для Миланы очень стрессовыми.

***

В воскресенье Лёша валялся на кровати в свой законный выходной и радовался жизни. Час назад он полежал в граничащей с кипятком воде и сейчас, надев пижаму, распластался по всей постели. Он не помнил, когда в последний раз принимал именно ванну. Такое было не год, и не два назад, но забытые ощущения после были потрясными. По настоянию Миланы Лёша надел патчи и лежал в них ровно пятнадцать минут. Они с Миланой в это время говорили по видеосвязи, и девушка почти все это время смеялась и шутила над тем, как они с Лёшей в тот момент были похожи. На девушке тоже была белая пижама и тёмно-зелёные патчи. Она делала скриншоты и тут же скидывала их Лёше. Лёша тоже смеялся, не сумев продержаться и трёх минут, до того момента театрально закатывая глаза. Милана предложила Лёше приехать к ней, но Лёша вовремя вспомнил, как в позапрошлое воскресенье ему пришлось намывать полы вместе с девушкой. Спина, казалось, болела до сих пор. Он поспешно отказался, а Милана назвала его предателем. Сейчас же Лёша лежал в полудрёме и вспоминал их шутки, которые они шутили ещё час назад. На губах играла улыбка. Как же ему сейчас было хорошо. Он отдыхал от всей этой суеты, творящейся на работе и в школе, лёжа на мягкой, почти ставшей родной за всё время, кровати. Из лёгкой дрёмы Лёшу вывел внезапный звонок. «Женя работа» — гласило имя контакта. Лёша, не медля, ответил на звонок, приложив телефон к уху. — Алло, Лёш? Не занят? — голос Жени был слегка запыхавшийся, будто она куда-то бежала. — Привет, да н... — Лёша не успел договорить, как девушка его прервала. — Короче, ноги в руки и приезжай в клуб, у нас тут завал. Помощь твоя нужна, — девушка, судя по звуку, хлопнула дверью машины и сейчас пристёгивала ремень. — Но у меня ведь выходной, — попытался возразить Лёша, а после ещё и вспомнил о приезде Гречкина-старшего. — У меня сегодня точно не получится. — Макаров, не еби мне мозги, если ты сейчас не приедешь, я тебя, блять, уволю, — голос девушки сделался злым, после чего она бросила трубку. «Вот же ж блять» — пронеслось в голове у Лёши, когда до него дошло, в какой же он сейчас жопе. Соскочив с кровати, он, скидывая на ходу пижаму, направился к шкафу, после чего переоделся. Сука, Гречкин его точно никуда не пустит. Лёша на секунду замер, а с чего это он должен спрашивать у Гречкина разрешения? Сейчас пойдёт, поставит его в известность, ради приличия, и уйдёт по своим делам. Да кто такой вообще этот Гречкин, чтобы ему что-то запрещать? С большим запасом решимости Лёша схватил телефон и, спускаясь вниз, набрал номер Миланы. Та ответила мгновенно. — Алло, Лёш, тебя тоже вызвали? Я сейчас уже собираюсь, ты как? Едешь? — Да, еду, щас только кое-что сделаю и буду, — ответил Лёша и сбросил вызов. Он спустился с лестницы и направился на улицу. Там Гречкин, открыв капот машины, что-то чинил. Руки и серая футболка у него были все в чём-то чёрном. Лёша уверенной походкой подошёл и кашлянул, привлекая внимание. — Чё случилось? — Гречкин недоуменно уставился на Лёшу. — Э, ну... — Лёша понял, что не придумал, что именно скажет. — У меня, короче, дела появились, мне нужно в город съез... Закончить ему не дали. — Так, нет. Стопэ. Мы с тобой как договаривались? — Гречкин обеими руками упёрся о машину и, подняв брови, закусил внутреннюю часть щеки. Его полный интереса взгляд блуждал по лицу Лёши. Лёша промолчал. Он не знал, что ответить. Сейчас он своими действиями и правда нарушал их договор. — Мы договорились, — продолжил за него Гречкин. — Что ты всё воскресенье находишься здесь, ведь мы точно не знаем, когда приедет отец. Во взгляде Гречкина не было ни злобы, ни раздражения. Сейчас он выглядел как учитель, который, будто бы первокласснику, разъяснял Лёше, что два плюс два будет четыре. Таким был его голос. Спокойным, без капли какой-либо другой эмоции. Лёша сглотнул, после чего, опустив глаза и поджав губы, кивнул. Он не сказал Гречкину больше ни слова. Переубеждать его сейчас бессмысленно. Вернувшись обратно в комнату, Лёша принялся мерить её шагам. Он положил телефон на стол и заломал пальцы. Ему конец. Его попросту выпрут с работы. А что если Женя обозлится на него и не отдаст зарплату? Может ли она? Конечно может! Он ведь официально не трудоустроен. Его попросту можно наебать и сказать, что он там вообще не работал, и что они малолеток работать не берут. Лёша схватился за голову. Ну что ж за пиздец, а? Нужно было что-то придумать. Нужно было что-то делать. Взгляд Лёши упал на простынь, свесившуюся с кровати. Ну конечно. Как же это было безумно глупо. Лёша искал в шкафу другие простыни, и говорил сам себе, какой же он дурак. Но выбора у него не было. Вариант, чтобы спуститься вниз и вылезти из окна отпал сразу, как только Лёша о нём подумал. Старинные окна внизу не открывались. Про вариант выйти через главный вход можно было вообще молчать. Подождать пока Гречкин уйдёт? Нет, не выйдет: ехать Лёше нужно было прямо сейчас. Можно было бы ещё попросить кого-нибудь из горничных отвлечь Гречкина, но тогда придется придумать, куда ему так срочно нужно или рассказать им про работу, а этого Лёша делать не хотел от слова совсем. Он всё ещё немного не доверял девушкам после ссоры. Единственным более или менее нормальным планом было сбежать через собственное окно. Хотя кого Лёша обманывал, план был дурацким, но, к несчастью, единственным. Связывая между собой простыни, Лёша представлял себя героем какого нибудь фильма. Только никаким героем он не был. Он был отчаявшимся мальчишкой, который просто не хочет потерять работу и заработанные деньги. Если выгорит, то он сможет обойти особняк и через лес тихо выйти к основной трассе. Там его либо заберёт Милана, либо он вызовет себе такси. Благо, деньги на карте, которую Гречкин ему дал, ещё не закончились. Лёша планировал, как только получит зарплату, вернуть ему все эти деньги. Должником он быть не собирался. Лёша привязал один конец связанной простыни к кровати. Та была тяжёлой, кажется, из дуба и выдержать его вес, вроде как, должна была. Другой Лёша выбросил в открытое окно. Проверив все узлы на прочность, он подавил в себе желание перекреститься. Лу наблюдал за ним с молчаливым изумлением. — Я не сошел с ума, ясно тебе? Нечего так смотреть, — нахмурившись, раздраженно сказал коту Лёша, после чего ударил сам себя по лицу. Ладно, времени нет. Нужно действовать. Забравшись на подоконник, Лёша открыл окно шире, после чего свесил ноги. Второй этаж. Сглотнув вставший в горле ком, он глубоко вдохнул через нос, после чего резко выдохнул. Развернувшись, Лёша крепко ухватился за простынь и стал осторожно спускаться, молясь, чтобы всё получилось. Он спустился всего на полметра, как кровать под его весом все-таки дёрнулась, а сердце у Лёши в ту секунду ушло в пятки. Буквально через мгновение он услышал звук рвущейся ткани. «Нет-нет-нет-нет!», — сплошным текстом завертелось в голове у Лёши, и он скованными от страха руками схватился за простынь крепче, после чего полез обратно вверх. Треск ткани послышался ещё раз, но уже громче. Лёша почти схватился за край подоконника, но, не успев, только царапнул его ногтем. Следующее, что случилось, виделось Лёше словно в замедленной съёмке. Парнишка вскрикнул, когда понял, что падает и отчего-то крепче вцепился в ткань простыни. Кирилл вытирал руки какой-то повидавшей жизнь белой тряпкой, как неожиданно услышал сначала крик, потом грохот со стороны особняка, а после протяжное и очень громкое: «Блять». Не теряя ни секунды, Кирилл бросил тряпку, закрыл капот машины и кинулся туда, откуда только что слышал крик. Как только он оказался на месте, его взору предстала странная картина: пацан, стонущий от боли под собственным окном, пытался выпутаться из простыни и паралельно хватался за пострадавшую щиколотку. Кириллу понадобилось несколько секунд, чтобы понять в чём дело и что вообще происходит. Против воли, он прыснул, а после уже засмеялся в голос. Лёша, до того момента не замечавший его, ибо был занят своей ногой, сейчас изумлённо уставился на Кирилла, не понимая причины его веселья. Смеялся Кирилл совсем не долго, успокоившись уже через пару мгновений. — Малой, ты чё творишь вообще? — отсмеявшись, но продолжая улыбаться, спросил парень. Уж чего-чего, а подобного он уж точно не ожидал увидеть. — Иди нахуй, — простонал Лёша и зажмурился от боли. Видеть Гречкина он хотел сейчас в последнюю очередь. — Нет, серьёзно, — из голоса Кирилла пропали смешинки. — Ты чего сейчас хотел сделать? Куда собрался? — Блять, не твоё дело, — Лёша упрямо не поднимал головы, глупо надеясь, что Гречкин исчезнет сам по себе. Но Кирилл исчезать не собирался. — Что с ногой? — он кивнул на ступню Лёши, за которую мальчишка так отчаянно хватался, будто от того, как сильно он её сожмёт, зависит оторвётся она или нет. — Отвали, — снова огрызнулся Лёша. Он попытался встать, но запутавшись в простыне рухнул обратно, больно ударившись ягодицей о бетон. Кирилл цокнул языком и закатил глаза, глядя на бесплодные попытки Лёши выпутаться из импровизированной верёвки. — Идти можешь? — Кирилл глянул на наручные часы. — В больницу поедем. Лёша аккуратно поднялся, опираясь на стену особняка, но как только попробовал наступить на больную ногу, чтобы пойти, тут же повалился обратно на землю с громким вскриком. Глаза против воли хозяина от боли стали влажными. Лёша моментально утёр их тыльными сторонами ладоней, после чего шмыгнул носом. Кириллу его было жаль, но он старался этого не показывать, дабы не оскорбить мальчишку своей жалостью. Он, как никто другой знал, что Макарову не нужна была ничья жалость, а уж жалость Кирилла Гречкина тем более. Кирилл вздохнул и поджал губы. Если сейчас они пойдут вот так вот пешком — до машины дойдут в лучшем случае через неделю. А столько времени у Кирилла в запасе не было. Он, в отличие от Макарова, знал, что отец приезжает к шести часам вечера. Об этом он решил мальчишке не рассказывать, дабы у того не появились неотложные дела, которые он бы непременно «успел» закончить ровно до шести. Плавали, знаем. Да, Кирилл обещал сам себе, что больше лгать пацану он не будет. Но разве кто-то говорил, что Кирилл не будет лгать сам себе? Кирилл наклонился к Лёше чтобы подхватить его, но рука Макарова его в ту же секунду оттолкнула. — Ты что делаешь? — глаза у пацана были буквально навыкат, он боялся допускать мысль о своей правоте. Боялся, что его догадка на счёт действий Гречкина подтвердится. Кирилл выразительно на него посмотрел, на что Лёша тут же быстро замотал головой. — Нет... Ну нет, только через мой труп, — яростно шептал Лёша, но Гречкин уже потянул к нему свои грабли. — Блять, только попробуй! Кириллу по большому счету было похер на возражения мальчишки. Времени было в обрез, а у него ещё были свои дела помимо доставки Макарова в травмпункт. Да и, по правде говоря, Кирилл волновался: хрен знает, насколько усугубится положение пацана, если тот попытается наступать на пострадавшую ступню. Нога потихоньку начала опухать. Без особых усилий, Кирилл подхватил Лёшу на руки, про себя отмечая, что рассчитывал, что вес мальчишки будет куда больше. — Блять, отпусти, я сам могу идти, — шипел и чуть ли не плевался ядом Лёша, оказавшись на руках у Гречкина. — Да, я видел, — сухо ответил Кирилл. — Держись лучше крепче, если пиздануться не хочешь. Лёша сейчас действительно очень хотел пиздануться. Желательно сквозь землю. Кирилл подхватил мальчишку поудобнее, отчего Лёша, по инерции, ухватился за его шею, дабы не упасть. Какое унижение... Кирилл быстрым шагом преодолел расстояние до машины, после чего аккуратно усадил Лёшу на переднее сидение и захлопнул дверь. Сам же он лёгким бегом направился в особняк, снимая грязную футболку прямо по дороге ко входу. Лёша пару секунд поглядел на удаляющуюся голую спину Гречкина, после чего отвернулся, рассматривая салон авто. На самом деле ничего особенного. Лёша кучу раз на фотографиях видел салон Ламборгини. Салон Гречкина от них не отличался ничем. Поэтому Лёша остался не удивлённым. В один момент Лёша вспомнил, что это за машина, и у него в горле в ту же секунду встал ком. Хотелось поскорее покинуть авто и уйти куда угодно, но только не оставаться внутри. Лёша хотел было открыть дверь, но в тот момент уже подоспел Гречкин и плюхнулся на водительское место. Теперь на нём была белая футболка и светло-голубые джинсы. Нажав кнопку, Гречкин завёл машину, после чего нажал на педаль, машина резко тронулась. Бежать Лёше было уже некуда, потому он откинулся назад и прикрыл глаза. Ему нужно было в больницу, а это сейчас было в приоритете. Доехали до больницы они в рекордные десять минут, хотя на самом деле Лёша понимал, что Гречкин в силах домчать и за четыре. В больницу, а точнее в частную клинику, Кирилл тоже заносил Лёшу на руках, а Лёша теперь уже боролся с желанием закрыть лицо руками от стыда. Вот ведь позорище. Он мог поспорить с Гречкиным в машине ещё немного и тогда, может быть, был бы шанс, что Кирилл не понесёт его по коридорам больницы, как рыцарь принцессу. Но у Лёши попросту не было сил с ним спорить. Поэтому сейчас он принимал унижение с гордостью и каменным лицом. Перелома, как оказалось, у него не было, но был не хилый такой вывих. Вывих, который вправляли ему без обезболивающего. Хотя изначально один из врачей сказал сестре вколоть пару кубиков обезбола. — Ой, да сдалось тебе это обезболивающее? Потерпишь минутку — и дело с концом, — вроде как это были слова поддержки от молодой медсестры с красивыми глазами. Лицо её было скрыто под маской, поэтому Лёша любовался только её тёмно-синими глазами, обрамлёнными пышными ресницами. Признаться, от боли Лёша давно так сильно не кричал. Кирилл, стоя за дверью, жмурился, борясь с желанием закрыть уши руками, чтобы не слышать этих криков. Дети, стоявшие рядом с родителями в очереди к мануальному терапевту, передумали туда идти. Кто-то даже заплакал. Лёша вздрогнул, когда на его многострадальную ногу положили холодный и мокрый гипс. Мерзкое, конечно, чувство. Перелома не было, но врачом было решено загипсовать ногу на неделю для профилактики. Другими словами, чтобы пациент хоть неделю сидел на жопе ровно и не сделал себе хуже. Под конец процедуры Лёша ненавидел синие глаза той девушки, которая вправляла ему кость. Вышел Лёша с красными от слёз глазами и носом. Гречкин, глядя на его внешний вид, тактично промолчал. Он даже не почувствовал сопротивления, когда снова подхватил Лёшу на руки. Тот был как выжатый лимон, после той жестокой пытки, которой его подвергла медсестра, глаза которой теперь будут снится Лёше в кошмарах. Кирилл посадил Лёшу на переднее сиденье и кинул ему бутылку с водой. Лёша машинально открыл крышку и попил. Хотелось просто умереть от того, как же грубо с ним обошлись. Да, Лёша снова всё утрировал и всему виной были слова врача о том, что ему дадут обезболивающее, но ему ни черта не дали! Изверги сраные, а ещё частная клиника. — Ты как? — спросил Гречкин, когда они отъехали достаточно далеко от больницы. — Нормально, — ответил Лёша. Он уже порядком пришел в себя, и ему не так сильно хотелось провалиться сквозь землю. — Мне щас надо по делам заехать, тут по пути, так что ты со мной поедешь, — Кирилл не смотрел в сторону Лёши, а Лёше было по барабану, ибо выбора у него особого не было. Поэтому он хмыкнул что-то не то одобрительное, не то нейтральное и отвернулся от Гречкина к окну. Ехали они не долго, а к Лёше с каждой минутой возвращалось нормальное самочувствие. В один момент, Лёша начал узнавать места, где они едут и оттого припал взглядом к окну. Да, точно. Он знал, где они находятся. После этого они приехали к конечной точке. Клуб, в котором они с Миланой работали. Иронично, что и у Лёши здесь были дела. Интересно, Гречкин оставит его в машине, или потащит с собой? Открытая передняя дверь у его места говорила сама за себя. Кирилл протянул руки, чтобы снова подхватить Лёшу, но тот увернулся. Он смог вытерпеть весь тот позор, что произошел с ним в больнице, но такого унижения перед коллективом Лёша бы не пережил. — Я сам, — сказал он, отмахнув от себя грабли Гречкина. Гречкин с интересом наблюдал, как Лёша выпрыгнул из салона, оперевшись о машину. После этого попытался прыгать дальше, но после второго прыжка чуть ли не повалился на землю. Кирилл успел поймать его за плечо в последний момент. Лёша нахмурился и всё так же тщетно попытался идти сам. Кирилл цокнул языком, после чего, смиловавшись над Макаровым, закинул одну его руку себе на шею, а второй придержал его за талию, чтобы мальчишка не упал. Лёша, признаться, был очень ему благодарен: позор перед коллегами отменился и это не могло не радовать. Только вот почему Гречкин не сделал так раньше? Кирилл сам не знал ответа, поэтому не один Лёша остался в неведении. Клуб был практически пустым и, как только Лёша и Кирилл вошли, воцарилась тишина. Длинный перестал даже улыбаться, увидев Лёшу и Гречкина вместе. Милана, стоявшая за баром и расставлявшая алкоголь, непонимающе переглянулась с барменом. Гречкин провел Лёшу до барной стойки и помог сесть на высокий стул. — Женю позови, — сказал он Длинному и тот, ни сказав ни слова, смылся с рабочего места. Милана вскинула бровями, как бы спрашивая: что происходит? Лёша как можно незаметнее пожал плечами, на секунду расширив глаза. Кирилл с интересом разглядывал Милану, пытаясь вспомнить, где он её видел. Милана в это время сильно смутилась и старалась в сторону Гречкина даже не смотреть: она терпеть не могла, когда на неё в открытую пялились. Лёшу вся ситуация слегка напрягала. Что здесь забыл Гречкин? Может у него здесь друзья? Или может он решил закатить здесь тусовку, чтобы не захламлять особняк? И первое, и второе звучало очень даже правдоподобно. В этот момент вернулась Женя. Она улыбнулась Гречкину и, подойдя ближе, чмокнула его в щеку, здороваясь. Гречкин, которому ради этого «поцелуя» пришлось согнуться в три погибели, поздоровался с девушкой в ответ и улыбнулся. Этот их жест показался Лёша таким обыденным, словно Женя и Гречкин делали это каждый день. Их движения были отточены до мелочей. Быть может, они старые знакомые? Да, похоже на то. Перекинувшись с Гречкиным парой вежливых фраз, Женя повернулась к барной стойке и увидела Лёшу. — О, привет, Лёх, — поздоровалась она, будто не орала ему сегодня в трубку, что уволит к чертям собачим, если его не будет на работе. — Иди, бери на складе коробки и тащи их к Милане. Они с Длинным, щас их нормально расставлять будут. Только аккуратно, я тебя умоляю, там очень хрупкое стекло. — Привет, а я... Ну... — Лёша виновато кивнул на гипс на левой ноге, а Женя в свою очередь присвистнула, глядя на ранение. — Вот так вот, — начала она обращаясь к ничего не понимающему Гречкину. — Берешь на работу, а они ноги ломают через две недели. — Он тут работает? — уточнил Гречкин, глядя то на Лёшу, то на Женю. — Ну да, я ж писала тебе. Вон, племянницу устроила, — Женя кивнула на Милану. — И он с ней. Кстати, позавчера опять эти два мужика приходили, вот эти бумажки дали. Подпиши тут и тут, и они отъебутся, — девушка тыкала пальцем в документы, показывая как и что, Кириллу. Лёша и Милана наблюдали за всем этим с немым удивлением. Что вообще происходит? — Ты когда ногу-то сломать успел? Вчера ж нормально всё было, — осведомилась Женя, пока Гречкин читал бумаги. Лёша с ответом замялся. Во-первых, ногу он не сломал, а во-вторых, ну не говорить же ей, что это из-за неё ему пришлось совершить попытку побега из дома со второго этажа. — Сегодня, — ответил за Лёшу Кирилл и вручил бумаги Жене. Он смотрел на мальчишку в упор, а у Лёши в голове была только одна мысль: ну всё, попал. — А ты-то откуда знаешь? — усмехнулась Женя, а Гречкин, в свою очередь расхохотался. До него дошло, что вообще происходит. И до Лёши, кажется, тоже. Все, кроме Лёши, смотрели на смеющегося Гречкина с недоумением. — Брат это мой просто, — отсмеявшись, пояснял Кирилл. Лёшу каждый раз передёргивало, когда Гречкин так легко вешал на него этот ярлык. — Сегодня так на работу спешил, что с окна второго этажа выпал. — Да ты что, — приложив руку к губам, Женя виновато поглядела на Лёшу. Ёбаный Гречкин, Лёша до последнего не хотел, чтобы эта девушка себя в чем-то винила. Женя дала ему работу, а теперь она ещё и чувствует себя виноватой в его теперешнем физическом состоянии. — Малой, ты ёбу дал? Нахуя тебе эта работа? Если нужно что-то, у меня деньги можно взять, — продолжал Кирилл, уже глядя на Лёшу. Лёша цокнул языком и, закатив глаза, отвернулся. Начинается, блять, в деревне утро. Нахуй ему не сдались деньги Гречкина, когда ж он это поймёт. С самого начала можно было догадаться, кто владелец этого заведения. Но дошло до Лёши это только сейчас. Как же он на самом деле проебался. Всё это время, он работал не на себя, не на Женю, а на Кирилла, мать его, Гречкина. Ну вот какого хуя всё крутится вокруг него? Все деньги, которые он заработал, это деньги Кирилла Гречкина. Пока Лёша пребывал в стадии гнева и отрицания, Кирилл отвёл Женю подальше от барной стойки и заговорил уже в полголоса: — Кароче, пацану и племяшке своей зарплату выдай, можешь на два или три умножить, похуй. Но пусть пиздуют отсюда, мне тут малолетки не нужны. Сама знаешь, что будет, если проверка внезапно приедет. Девушка кивнула и, пожав плечами, показала пальцами — «ОК». После этого она направилась обратно к барной стойке, чтобы поговорить с Лёшей и Миланой на счёт увольнения и зарплаты. Кирилл, глядя на них, усмехнулся. Он думал о том, какой же пацан всё-таки иногда непредсказуемый, и хрен знает, что он выкинет в следующий раз. Кирилл посмотрел на часы и отметил, что до встречи с отцом у них было ещё два часа. Милана с Лёшей сидели за барной стойкой, пили «Прощальный мохито от Длинного» и молчали. Гречкин и Женя с Длинным ушли курить, оставив их наедине. — Извини, из-за меня тебя уволили, — понурно опустив голову, извинился Лёша. Ему было до одури стыдно. Это ведь он, идиота кусок, вздумал сбегать из особняка, лишь бы не пропустить рабочий день. Если бы он остался дома, то ничего бы не случилось. Гречкин бы не узнал о работе, Лёша бы не узнал, чей это клуб, а Милану бы точно не уволили. На счёт себя Лёша не знал. Уволила бы его Женя или нет — вопрос оставался открытым. — Блять, Лёх, ты гонишь что ли? Нам зарплату в три раза больше дали, чем положено. Мы сорок пять косарей получили, Лёх! Всего за десять дней, — Милана ободряюще потрясла Лёшу за плечо. Выглядела она, для вылетевшей с работы, крайне счастливой. Слова подруги Лёшу приободрили. Но всего на несколько секунд. После этого Лёша вспомнил, что это хоть и сорок пять кусков у него на руках, но все эти деньги, это — деньги Гречкина. И брать их из-за этого не хотелось совершенно. Но если посмотреть на это с другой стороны, то Лёша заработал эти деньги сам. Он не занял, не украл, не взял просто так эти деньги у Гречкина из кармана. Нет, он зарабатывал эти деньги собственными силами на протяжении полутора недель. Собственные мысли заставили расслабиться и наслаждаться прохладным напитком. — Как ты умудрился вообще? — Милана кивнула на загипсованную ногу Лёши. Лёша усмехнулся. — Долгая история, — ответил он и улыбнулся подруге. Как-нибудь он ей обязательно расскажет, а сейчас они негласно решили посидеть, не говоря друг другу ничего, и насладиться спокойной музыкой, которая играла здесь впервые. Лёша с Миланой уже допили мохито, когда вся компания курильщиков вернулась из курилки. Женя сбегала в подсобку за телефоном, после чего перевела ребятам на их карты зарплату. Милане она пообещала, что в следующий раз подыщет для неё менее тяжёлую работу, чем эта. Милана обняла тётушку и поблагодарила за то, что девушка позвала её работать именно сюда. Милана уходить по-видимому пока что не собиралась, а вот Лёше очень хотелось лечь и полежать на мягкой кровати. Гречкин как будто услышал его мысли и соскочил со своего стула. До того момента они с Длинным обсуждали цены на алкоголь и его закупку. — Нам пора домой, — сказал Гречкин, подходя к Лёше. Лёшу отчего-то клонило в сон, но он старался выглядеть как можно бодрее. Не спрашивая разрешения, Кирилл подхватил Лёшу на руки и попрощавшись со всеми, направился к выходу из клуба. Длинный и Милана внезапно расплылись в улыбке, глядя на то, как Гречкин уносит Лёшу из помещения. Выглядело это нелепо и было весьма неожиданно. Лёша улыбнулся им в ответ и показал средний палец. Тогда ребята уже прыснули и рассмеялись в голос. Даже Женя, сидевшая и строившая из себя взрослую, начала тихо хихикать, прикрыв рот ладонью. У Лёши, по правде говоря, не было сил идти самому, поэтому он не сопротивлялся. За сегодняшний выходной он так и не сумел нормально отоспаться, оттого его и клонило в сон. Решив использовать Гречкина как такси, он прикрыл уставшие глаза, которые отчего-то начали болеть. Гречкин же так и не понял всеобщего веселья после их с Макаровым ухода.

***

Как только Лёша с Гречкиным приехали домой, его тут же облепили горничные с вопросами о произошедшем. Лёша, зевая рассказал им всю ситуацию вкратце. Девушки пару минут пообижались на него за то, что он скрывал от них наличие своей ночной подработки, но после, будто всё забыв, накинулись с новыми расспросами о ноге и самочувствии в целом. Лёше была приятна их забота и волнение. Через полчаса такой непрерывной болтовни, Лёшу снова начало клонить в сон. Они сидели в ближнем к кухне зале и разговаривали. Гречкин-старший приехал в назначенное время, о котором, к слову, знал только Гречкин-младший. Лёша же вообще не надеялся увидеться со Всеволодом, думая, что сегодня он точно не приедет. Но Всеволод приехал. Только вот Лёша его не застал, он попросту заснул, а когда проснулся в десять вечера, Гречкин-старший уже уехал, не оставив за собой и намека на своё присутствие в особняке. Кирилл рассказал отцу интересующие его новости. Ответил на все вопросы. На вопрос о гипсе Кирилл моментально соврал, что мальчишка подвернул ногу на физкультуре в школе. А когда отец спросил, почему мальчишка заснул так рано, да ещё и на диване в гостиной, Кирилл, быстро сообразив, вновь спихнул вину на школу и предстоящие экзамены. В целом, Всеволод остался доволен тем, как обстоят дела, потому и покинул особняк намного раньше, чем планировал. Кирилл же подумал о том, что спящий мальчишка намного эффективнее действует на отца, чем тогда, когда бодрствует.

***

Милана ходила всю неделю в школу и каждый день скидывала домашние и классные задания Лёше. Иногда они созванивались по видеосвязи и болтали до поздней ночи. А в среду Милана и вовсе не пошла в школу, а пришла к Лёше в гости. Он устроил ей небольшую экскурсию. Показал столько, сколько смог, передвигаясь на костылях очень медленно и неумело. В четверг Лёша уже психанул и снял гипс. Сам, с помощью ножниц. Спать без гипса, который стягивал ногу Лёши словно тяжёлые оковы, было одним удовольствием. Гречкин такого порыва не оценил и сказал, что больше в больницу его не повезёт, если у него там что-то на место не встанет. Но он, конечно же, бессовестно лгал мальчишке прямо в глаза.

***

В субботу Лёша сидел в ближнем от выхода зале и делал реферат по истории. Сидеть у себя в комнате, в четырех стенах, ему уже осточертело, и потому он решил перебраться в место, с куда более просторными четырьмя стенами. Время близилось к четырем часам дня, как вдруг послышался звук открывающейся двери. Но только грохот был настолько сильный, будто эту дверь не открыли, нажав на ручку, а снесли с петель. — Гречкин, Hurensohn! — со стороны входа доносился яростный женский голос. — Я знаю, что ты здесь! Komm heraus, sonst bringe ich dich um! Кирилл! В зал зашла девушка в сером платье и грубых чёрных ботинках. За собой она тащила синий чемодан, у которого отвалилось одно из четырёх маленьких колёс. Она раздраженно сдувала с лица выбившуюся из прически, мелированую светлую прядь. Казалось, что из ушей у нее вот-вот повалит пар, как если бы они были в мультфильме. Лёшу она пока что не замечала. — Komm raus, Bastard, oder ich finde dich selbst!