Взаимная невзаимность

Вечер был тёплым. От него веяло лёгким дыханием приближающегося лета. Солнце алело в закатном небе, окрашивая собой всё, чего только могло коснуться. Оно дотягивалось своими оранжевыми лучами, словно цепкими лапами, до домов, стволов деревьев, дороги и особняка Кирилла Гречкина. Колонны казались золотыми в свете клонящегося к горизонту солнца. Ветра не было, пушистых облаков — тоже. Небо было чистым и оттого каким-то пустым. На улице было спокойно и тихо, чего нельзя было сказать об особняке. Лёша следил за действиями незнакомой девушки. Та ходила из стороны в сторону, до сих пор не замечая парнишку. Макаров в свою очередь вжимался в обивку дивана, пытаясь слиться с мебелью. Девушка наконец закончила с обходом столовой и вернулась обратно, к лестнице. Она поднялась на пару ступеней и снова начала кричать: — Гречкин! Лёша сидел практически не дыша и наблюдал за девушкой. Ему казалось, что если он сейчас издаст хоть какой-то звук, то весь гнев незнакомки обрушится на него. Откуда-то из кухни появилась изумлённая Софа. Она несколько секунд тактично молчала, оглядывая гостью, стараясь понять, кем она является в этом доме, раз может так бесцеремонно врываться и кричать. — Прошу прощения? — Софа осторожно подошла к девушке. Заметив в каком состоянии была незнакомка, горничная решила её немного успокоить. — Может вам водички принести? Гостья смерила Софу раздраженным взглядом, после чего с отвращением скривила губы и наморщила нос, будто сейчас перед ней находилась не девушка, а зловонная питерская свалка. Софу такое отношение слегка оскорбило, но она ни капли не подала виду, продолжив вежливо улыбаться и молчать. — Исчезни с моих глаз, — с отвращением выплюнула незнакомка и демонстративно отвернулась. Софа поджала губы и, кивнув, ретировалась. По горничной было видно, что с таким грубым отношением к себе она столкнулась впервые. Пронаблюдав за Гречкиным почти две недели, Макаров выяснил, что мажор хоть и выглядел как заносчивая, высокомерная тварь — с персоналом общался на равных и даже очень вежливо. Софа выглядела расстроенной. Лёше было за неё до смерти обидно, ему даже показалось, что она сейчас заплачет. Этого не случилось, потому что буквально через полминуты со второго этажа выглянул Гречкин. Он выглядел удивлённым. Улыбка его была настолько широкой, что всё золото во рту было как на витрине. — Поля! — крикнул он, радостно улыбаясь, после чего поспешил вниз. Лёша никогда не видел его таким счастливым. Глаза Гречкина горели так, будто он увидел не разъяренную знакомую, а восьмое чудо света прямо у себя в особняке. Спускаясь по ступеням, он во все глаза глядел на девушку, будто стараясь уловить в её внешнем виде каждую деталь. — Привет, ты чего тут делаешь? Почему не предупредила, что приедешь? — Гречкин, кажется, не уловил настроения девушки и потянулся к ней, чтобы заключить в объятия. Однако девушка не дала этому произойти. Она сжала ладонь в кулак и резко обернулась. Удар. Её рука встретилась с носом Гречкина. Лёша от неожиданности резко втянул воздух через нос, ошарашенно наблюдая за дальнейшими событиями. Уж чего-чего, а такого от девушки он совсем не ожидал. Гречкин отшатнулся и замер, схватившись за нос. Он смотрел на гостью такими глазами, будто она сейчас не вмазала ему со всей силы, а по меньшей мере убила кого-то прямо у него на глазах. — За что? — гнусавым голосом вопросил Гречкин, стараясь крепче сжать ноздри, из которых всё равно тонкими струйками текла кровь. — Мразь! — крикнула девушка своим звонким голосом, от чего Лёша вздрогнул. Он не ожидал, что голос её будет настолько громким. — Warum bist du immer noch nicht im Gefängnis?* — девушка подошла к Гречкину вплотную, глядя прямо в глаза. Глаза их, к слову, были одинакового цвета. Гречкин же не смог сказать ничего связного и только мычал, стараясь утихомирить знакомую. Лёша с интересом наблюдал за его попытками сказать хоть слово. Белая, с абстрактными рисунками рубашка Гречкина теперь покрылась тёмными, багровыми пятнами. — И какой суммой откупился? Совесть есть? Или ты не знаешь, что значит это слово? — со странным акцентом кричала девушка. Слова её будто были лишены какой-либо мягкости. Но говорила она быстро. Гречкин ответил лишь тихое: «подожди». Но девушку этот ответ, видимо, не устроил, потому в следующее мгновение она ударила Кирилла коленом прямо под дых. Тот согнулся пополам, схватившись руками за ушибленное место, упал на колени, а после завалился на бок, сжавшись в позе эмбриона. Лёша от неожиданности подскочил с места. Ему это сейчас не привиделось? Хрупкая девушка. В платье. Только что наваляла Гречкину? Здоровому парню, из железной хватки которого Лёше ни разу не удалось вырваться. Она просто несколько раз ударила, и теперь он валяется на полу. С одной стороны Лёша был очень восхищён силой девушки, но с другой — заметно напрягся в её присутствии. «Это ж сколько в ней сил?» — ошарашенно думал Макаров. Он только сейчас заметил явный рельеф мышц на руках у девушки. Гостья подошла к Гречкину ближе и, похоже, намеревалась пнуть его ещё раз. Так, ну всё. Достаточно. — Эм, простите? — решил вмешаться Лёша и осторожно подошёл к девушке. — Geh weg!* — ответила девушка, не оборачиваясь. Лёша не понял, что она сказала и потому нахмурился. Должно быть прозвучало что-то не совсем лестное. Но долго об этом думать парень не стал: Гречкина вот-вот отпинают, а свидетелем этого зрелища Макаров становиться не собирался. Да, безусловно, недели так три назад он бы с радостью поглядел на избиение Кирилла Гречкина и, что уж таить, сам бы с удовольствием присоединился. Но три недели — не сейчас. Ослепляющей ненависти больше не было. Осталась только холодная пустота и смирение с произошедшим. В первый раз осознав это, Лёша испугался. Испугался своей апатичности по отношению к человеку, которого он должен ненавидеть до конца жизни. Но ненависть исчезла, осталась только неприязнь и тупая боль от утраты. Лёша осознал, что не вовремя вспомнил о смерти сестры и поспешил увести мысли в другое русло. — Прекратите. Зачем вы это делаете? — голос у Лёши спокойный, лицо хмурое. Взгляд незнакомой девушки упёрся прямо в него, и Макарову от этого стало не по себе. Он сглотнул, а губы его превратились в тонкую линию. — Junge*, ты хоть знаешь, что этот bastard* натворил? Лёша стушевался, но почему-то сразу понял, что девушка имела в виду аварию. Так вот в чём причина всего происходящего. Значит это она из-за аварии сейчас лупит Гречкина? Но зачем? Да и кто она вообще такая? Брови Лёши медленно ползли вверх, пока он пытался понять, кем является незнакомка, раз так яростно устраивает самосуд над хозяином особняка. — Да, знаю, — Лёша глядел на девушку с уверенностью, а та в свою очередь, округлив глаза, смотрела на парня с нескрываемым изумлением, будто он сказал какую-то глупость. Она, похоже, была уверена в том, что находящийся в особняке мальчишка и понятия не имел, в доме у какого человека он был. — И тебя не смущает, что ты общаешься с убийцей, которому плевать, на то, что он натворил? — девушка всем корпусом повернулась к Лёше. Она была выше его на полголовы. Взгляд холодных глаз, густо подведенных чёрными тенями, был надменным. На губах у гостьи была ярко-красная помада, а в голосе преобладали нравоучительные нотки, будто она была учительницей и сейчас отчитывала ученика за непристойный внешний вид. Лёша хотел было ответить, но девушка выгнула бровь и перебила его, не дав вымолвить и слова: — А, кстати, кто ты вообще? — она высокомерно вскинула подбородок, но глаза её излучали неподдельный интерес. Лёша хотел в ту же секунду назвать своё имя, но спустя мгновение засомневался в правильности своих дальнейших действий. Стоит ли говорить этой достаточно агрессивной девушке своё имя или всё же нет? Макаров глянул в сторону Гречкина в надежде, что тот как-то поможет ему, но Кирилл даже не поднимал головы. Сгорбившись, он откашливал кровь, затёкшую ему в горло. Под головой парня, на полу, образовалась маленькая кровавая лужица, которую мажор неспециально размазывал руками. Быстрым взглядом Лёша пробежался по незнакомке. Та терпеливо ждала. Руки её теперь были сцеплены в замок за спиной, а голова слегка наклонена в сторону. Ладно. Не убьёт же она его за это. — Алексей Макаров, — Лёша выпрямился, расправив плечи. Он был очень доволен, что голос его не подвёл и звучал твёрдо. Девушка задумалась, опустив взгляд в пол. Немая пауза затянулась на долгие пять секунд. — Макаров? — спросила она так, будто считала, что Лёша мог неверно назвать собственную фамилию. Лёша кивнул. Девушка цепким взглядом блуждала по его лицу в течение нескольких секунд, а в следующий момент резко сократила расстояние между ними. Схватив опешившего парнишку за подбородок, она, сощурившись, оглядела маленькую родинку под его губой. Лёша знал, что она смотрела именно туда, и чувствовал, как девушка несколько раз провела по ней большим пальцем. Отпустив чужой подбородок и чуть отодвинувшись, незнакомка снова заглянула Лёше в глаза. Теперь её взгляд не был недоверчивым и холодным: в данную секунду в глазах девушки плескалась печаль, которую та и не думала скрывать. Она снова сократила расстояние между ними. В этот раз для того, чтобы заключить мальчишку в объятия. Такие крепкие и тёплые, будто они не виделись много лет и теперь, наконец-то, встретились. Лёша опешил и потому обнимать девушку в ответ не стал. Объятия были короткими. Всего каких-то пять секунд Лёша чувствовал на своих плечах крепко сцепленные руки. После девушка его отпустила. — Это — твоя сестра, — девушка не спрашивала, она утверждала, теперь смотря на Лёшу с неприкрытым сочувствием. Лёша нахмурился, не понимая, о чём девушка вообще говорила. Упоминание Лизы в их разговоре ему не понравилось. Он дёрнул головой, как бы показывая, что не понимает, что гостья хочет до него донести. — Что ты здесь делаешь? Он насильно тебя здесь держит? Да? — девушка дёрнула подбородком в сторону Гречкина. — Только скажи, я тебя отсюда заберу. Если до этого Лёша просто стоял и не совсем понимал, что происходит, то сейчас он запутался окончательно. О чём она вообще говорила? В каком смысле заберёт? Вот так возьмёт и заберёт? Вот так просто? Такое действительно возможно? Да, Лёша мечтал об этом уже почти месяц, но что это вообще за хрень? Макаров всё ещё никак не мог понять, кем была эта девушка и каким образом она с ним вообще связана. Но сейчас, помимо собственной связи с незнакомкой, Лёшу интересовало, какое отношение имел к этой особе Гречкин. Кем они вообще друг другу приходились? — Кто вы? — Лёша немного прищурил глаза. Он не мог понять, сколько девушке лет, и потому не знал стоит ли обращаться к ней на «ты». — Кхм, — прокашлялась незнакомка. — Меня зовут Полина, приятно познакомиться, — деловито представилась она и протянула Лёше руку. Видимо, девушка ожидала поцелуй, но Лёша понял это не сразу и потому просто, слегка касаясь, пожал её ладонь. Девушка хмыкнула и выпрямилась. Макарову информация о её имени мало дала, но с каждой секундой находится рядом с Полиной ему хотелось всё меньше и меньше. Потому от последующих расспросов, он решил воздержаться. Кто знает, может получится чуть позднее узнать о ней больше от Гречкина? — Ещё раз. Что ты здесь делаешь? Зачем он тебя сюда притащил? — Полина сложила руки на груди и снова дёрнула подбородком. — Он — мой опекун, — Лёша даже пожал плечами, будто девушка спросила что-то совсем элементарное. В это время Кирилл мысленно хлопнул себя ладонью по лбу. Полина несколько секунд недоуменно моргала, переваривая полученную информацию. Сразу после, её лицо исказилось в гневной гримасе. — Ах ты скотина! Решил жопу свою прикрыть перед прессой и от мальчишки откупиться?! То-то о тебе ни слуху ни духу. Schurke!* Девушка дёрнулась в сторону зажмурившегося Гречкина и, похоже, хотела вновь пнуть его, но Лёша остановил её, попросив остыть. Полина шумно втянула воздух через нос, пытаясь совладать с эмоциями. В эту секунду Кирилл был непомерно благодарен Макарову: если бы не пацан, то валятся блондину избитым до потери сознания. Он медленно, не без труда, поднялся с пола, зажимая нос пальцами, и сплюнул кровь прямо на паркет. Лёша подавил в себе желание скривить лицо. А Полина в свою очередь в презрительном взгляде и скривленных губах себе не отказала: она открыто глядела на Гречкина с отвращением. Кирилл поймал её взгляд, но ничего не сказал. — Что происходит вообще? Кто это? — вырвался у Лёши вопрос, когда его взгляд на секунду встретился со взглядом Гречкина. Гречкин скривил губы и тяжело вздохнул, будто этот вопрос был рутиной, которой он занимался каждый день, и уже осточертел ему. — Полина Дмитриевна — моя близкая подруга, почти сестра, — Кирилл с трудом повёл в её сторону рукой, как бы представляя. — Вы вроде пару минут назад познакомились, в чём проблема? Лёша сглотнул вязкую слюну и перевёл взгляд с парня на девушку и обратно. Кем она приходилась Гречкину — разобрались, наконец-то. А вот откуда она знает самого Макарова, всё ещё оставалось загадкой. Он хотел было задать этот вопрос, но Гречкин заговорил раньше него. Он обратился к Полине. В глазах его стояло раздражение, граничащее с гневом, но при этом взгляд был каким-то надменно холодным. Лёша всё не мог понять, как можно показывать столько эмоций одновременно, и как у Гречкина получалось менять их с такой скоростью. — Давай ты теперь перестанешь орать, и я тебе всё нормально объясню, — Кирилл говорил будто устало, голос его гнусавил из-за зажатого рукой носа. Полина оглядела его сверху вниз. Глаза её зло сощурились, а сама она, задрав нос, с надменным видом зашагала по лестнице вверх. Кирилл закатил глаза и последовал за ней. Весь этот цирк буквально выбил его из колеи. Он до сих пор не мог понять: правда ли вся эта ситуация случилась или же это его фантазия так далеко разгулялась. Разбитый нос и ушибленное солнышко говорили сами за себя. Кирилл выругался и снова закашлялся. Лёша пару минут смотрел в спины удалявшихся парня и девушки, пока те не скрылись за поворотом коридора. Сказать, что он охуел от ситуации — не сказать ничего. Что это был сейчас за пиздец? Почему его так и оставили в неведении? Вся информация, которую он узнал была сродни приоткрытой щели в двери, за которую ему удалось одним глазком заглянуть. Лёша, признаться, рассчитывал на что-то большее, чем узкая щель. Настроение упало, и от этого накатило раздражение, от которого Лёша не мог избавиться уже который день. Чтобы как-то унять ненужные эмоции, парень решил сходить на улицу и подышать свежим воздухом. Походка у Лёши была всё ещё нетвёрдая: нога до сих пор давала о себе знать, отдавая при неправильном переносе веса тупой, но сильной болью. Вот и сейчас, злясь, парень неправильно наступил на землю и ступню будто прострелило. Он выругался, грязно и громко. Ох, слышала бы его старшая воспитательница — за уши оттаскала бы знатно. Лёша успокоился и уже более медленно направился в сторону бассейна, находящегося за особняком. Дни становились всё длиннее, а ночи короче, и эти изменения будто оседали в воздухе, заставляя чувствовать и ощущать себя совершенно по-другому. Лето приближалось, и оттого на улице с каждым днём становилось теплее. Погода в Питере менялась слишком часто, потому на смену тёплым майским денькам неожиданно приходили ливни, будто вымывавшие из города все краски предстоящего лета. Однако через несколько дней город снова высыхал и становился по-своему уютным и солнечным. Лёша медленно втянул воздух в лёгкие, словно пытаясь впитать в себя этот запах предстоящего лета, предстоящих каникул. Каникулы. Лёша, как и все дети, просто обожал их. Обожал поездки в лагеря, которые оплачивали спонсоры, обожал тёплые летние вечера. Любил Чёрное море, куда их возили уже три раза. Обожал ходить на экскурсии, держа сестру за руку, пока та показывала пальцем на всё, что привлекало её внимание. Макаров закусил нижнюю губу. Он скучал. Тоска кошками выскребала у него на сердце глубокие царапины, когда он вспоминал о сестре, совсем недавно бывшей рядом с ним. Сколько бы не проходило дней, что бы ни происходило в Лёшиной жизни — мысли его снова и снова возвращались к Лизе, которая, наверное, этого бы не хотела. Лёша винил себя в том, что не мог её отпустить. Говорил сам себе, что ему просто нужно время, но каждый раз, сколько бы часов, дней, недель не проходило, боль не становилась меньше: разве что совсем слегка утихала на неопределенный срок. Лёша сел на край пустого бассейна и, свесив ноги, сгорбился. Думать о сестре не хотелось. Иногда Лёша думал о том, что хорошо бы было стереть воспоминания о Лизе насовсем: тогда не было бы никакой тоски и боли, не было бы потери и грызущего чувства вины. От этих мыслей тянуло блевать, настолько мерзкими и трусливыми они были: вместо того, чтобы принять и отпустить боль от утраты, Лёша мечтал от неё просто убежать, не желая осознавать произошедшее и ставить в нём точку. Глаза стали влажными, и Лёша поспешил утереть их тыльной стороной ладони. Нужно было отвлечься от неприятных мыслей, и потому он решил позвонить Милане. Набрав номер подруги, Лёша принялся вслушиваться в глухое звучание гудков. Милана ответила уже после второго. — Алло, Лёх? Чего звонишь? — голос девушки был бодрый, видимо она только что пришла домой с английского, которым занималась по субботам. Обычно Лёша не звонил ей в это время, чтобы не отвлекать от домашней работы в выходные, которую они негласно решили делать примерно в одно время: после обеда. — Да ничего, просто. Ты не занята? — Лёша старался придать голосу как можно больше лёгкости и уверенности. Милана задумчиво протянула долгое: «Хм», после чего ответила, что ничем особо важным сейчас не занимается. «А как же уроки, Милана?» — мысленно усмехнулся Макаров, но в слух ничего не сказал. — Круто. Не хочешь ко мне заехать? У меня щас такая ситуация ебанутая произошла, хотел тебе рассказать, — почему-то всё произошедшее резко показалось Лёше очень стрёмным поводом для приглашения подруги в гости, хотя та теперь никогда не отказывалась попить чаю в компании очаровательных горничных, с которыми познакомилась в первые минуты нахождения в особняке. Лёша беззвучно усмехнулся, вспомнив, как они классно провели среду и окрестили Милану «плохой девочкой» за прогул. — Без проблем, примерно через полчаса буду, — Милана сказала это задумчиво, будто на что-то отвлеклась, после чего попрощалась и сбросила вызов. Лёша снова остался в тишине наедине со своими мыслями, которые сменяли друг друга со скоростью света, мешались, переплетались и возвращались обратно. Лёша запустил ладони в волосы и взлохматил чёлку, которую уже стоило бы помыть. Он ждал почти сорок минут, прежде чем услышал рёв подъезжающего мотоцикла. Через минуту телефон Лёши завибрировал, и на экране отобразилось имя Миланы. — Я подъехала, ты меня встретишь? Или мне самой заходить? — девушка слезла с байка и теперь убирала шлем. Она, похоже, сколько бы раз не побывала у Лёши, всегда будет стесняться заходить в особняк без сопровождения друга. И это её: «Или мне самой заходить» значит: «Я слегка обижена, что ты не встречаешь меня у входа, и теперь жду, пока ты выйдешь и зайдешь в особняк со мной». Лёша усмехнулся, наблюдая за ней со стороны. — Я на улице, обойди особняк, я там сижу, — дал указания Лёша и завершил вызов. Милана незамедлительно направилась к Лёше и уже через пару минут была рядом с ним. — Охуеть, у них и здесь бассейн есть, — удивилась она и огляделась вокруг. Её взгляд зацепился за грязные беседки, но идти к ним девушка не стала. Вместо этого она обошла бассейн и спустилась в него по каменным ступеням. Дно бассейна было сухим. Листья и грязь, прилипшие к нему, выглядели негармонично, их хотелось убрать с белой плитки. Милана ходила по дну бассейна какая-то задумчивая. Она молчала, Лёша — тоже. Лицо у девушки было напряжённым, и Лёше это не понравилось. — Что-то случилось? — осторожно спросил Лёша, после чего поймал взгляд Миланы. — Ты просто хмурая какая-то. — Что? А, да фигня, — отмахнулась девушка и продолжила свой путь к лестнице, от которой уже ушла в другой конец бассейна. Лёша вопрошающе молчал. Милана глянула на него из-под ресниц, после чего вздохнула, как будто сдаваясь. — Ну, в общем, помнишь Максима? — Лёша кивнул. Ещё бы он забыл этого придурка и всю ту клоунаду, которая творилась после, с приходом Гречкина. — Я собиралась ехать к тебе, и он написал, — девушка медленно поднималась по лестнице, заламывая пальцы рук. Лёша пристально за ней наблюдал. — Кароче, клеится он ко мне снова, — с отвращением выдохнула Милана, идя в сторону Лёши, который так и не сдвинулся с места, продолжив сидеть на краю бассейна. — Ну так скажи, чтоб отвалил, — Макаров пожал плечами и уставился перед собой. Этот Максим просто выводил его из себя, особенно после того, как Лёша узнал всю подноготную их с Миланой отношений. Хотелось свернуть этому быдлану шею, когда Макаров увидел его в другой день в школе. Милана усмехнулась. Было бы всё так просто, она бы даже не заморачивалась. Сев рядом с Лёшей, она, копируя его позу, свесила ноги и сгорбилась. — Как же он меня, блять, бесит, — сквозь зубы прошипела девушка и со всей силы бросила в бассейн откуда-то взявшийся камешек. — Я не то, что не хочу встречаться с ним, мне от его присутствия мерзко. Но я не могу ему напрямую отказать: вдруг начнется вся та херня, что была в прошлый раз? Так и будет сто процентов, — грустно закончила девушка и обняла себя за плечи. Лёша придвинулся к ней ближе, чтобы их плечи соприкасались, и Милана сделала тоже самое, после чего облокотилась на парня. Холодало. — Ну, тогда давай скажем, что я твой парень, — предложил Лёша на полном серьёзе. Милана подняла голову и усмехнулась. — Думаешь прокатит? — она снова положила голову на плечо парня. Лёша скривил губы в странной гримасе, которая чаще всего означала у людей русских: «Ну а хули?» Милана невесело усмехнулась. — Не надо, — попросила она, и её голос снова стал грустным. — Я уже, честно говоря, пожалела, что рассказала тебе. Просто это мои проблемы. Не хочу тебя лишний раз грузить, — Милана говорила это не из-за эгоистичного чувства, когда тебе хочется сильнее надавить на жалость, чтобы после тебя пожалели. Она действительно очень хотела доставлять другу как можно меньше забот. Ему и так досталась нелёгкая доля в этой жизни, а тут ещё она со своими никчёмными проблемками. — Не неси херни, — Лёша немного резко стянул с себя красную олимпийку и накинул её подруге на плечи. Та, приехавшая в одной футболке, бесила Макарова своим безответственным отношением к собственному здоровью. Укутав девушку в согретую телом кофту, Лёша приобнял её за плечи, сцепив обе руки в замок. Милана нежно и благодарно улыбнулась, но Лёша этого не увидел. Он не знал, но Милана находила вот такие вот приступы Лёшиной заботы до смерти милыми. — Я тоже вечно гружу тебя своими проблемами, потому и ты должна грузить меня своими. Мы — друзья, поэтому делись со мной, пожалуйста, всем, что тебя тревожит, — Лёша очень боялся, что Милана закроется от него насовсем из-за своей дурацкой привычки всем угодить и не доставлять проблем. Макаров помнил, как тяжело ей дался тот разговор на крыше и поэтому теперь переживал, сможет ли подруга и дальше быть с ним откровенна. — У тебя потом будут проблемы из-за меня, — стояла на своём Милана, хотя сама давно уже поняла, что такой обман действительно мог сработать. — Да у меня жизнь в целом одна большая проблема, — весело усмехнулся Лёша, чтобы хоть немного разрядить обстановку, после чего прижал подругу теснее. Та содрогнулась в беззвучном смехе. Лёша на данный момент в её жизни был действительно тем человеком, которому хотелось довериться и делиться абсолютно всем. Он был для Миланы опорой и давал ей ту самую заботу, в которой нуждается каждый человек, как бы сильно он не доказывал обратное. Примерно через пять минут друзья замёрзли окончательно, и потому Лёша предложил уйти в особняк. Милана согласилась, добавив, что сейчас не отказалась бы от какого-нибудь горячего ягодного чая.

***

Кирилл медленно поднимался по лестнице, боясь, что если сейчас запрокинет голову чуть сильнее — грохнется на пол из-за головокружения. Они с Полиной шли в сторону его комнаты. Поля, видимо, помнила дорогу и потому уверенно двигалась в нужном направлении. Кирилл всё ещё сжимал пальцами нос, дабы не испачкать ковёр в коридоре, который сто́ил невесть сколько. Поля потянулась к ручке, чтобы отворить дверь, но Гречкин не дал ей этого сделать. Он перехватил ручку быстрее, а после сухо глянул на ничего не понимающую девушку. — Жди здесь, — сказал Кирилл и, зайдя в комнату, захлопнул дверь прямо перед носом подруги. Та даже не успела возмутиться. Кирилл прошел в ванную, на ходу скидывая с себя испорченную рубашку. Нос болел, живот — тоже. Гречкин умылся и отметил, что кровотечение остановилось. Это его приятно удивило — значит всё-таки не сломала. Испорченная рубашка валялась на полу, и Кирилл сочувственно похоронил надежды на её восстановление. Закончив в ванной, Гречкин порылся в шкафу и достал футболку, после чего переоделся и покинул комнату. Поля ждала, прислонившись к стене, и задумчиво смотрела в пол. Гречкина не было больше пяти минут, которые ей показались вечностью. Ещё минута — и она бы точно ушла. Кирилл вышел, и они, не сговариваясь, пошли в сторону малого зала: открывали его у Гречкиных не часто, а если и открывали, то лишь для дорогих гостей или родственников. Около двери, на тёмном комоде, стояла шкатулка, из которой Кирилл достал ключ, после чего отворил старый замок. Тяжёлые деревянные двери скрипнули, впуская гостей внутрь. В зале, хотя уместнее было бы назвать это гостиной, было немного пыльно. Но ни одного из молодых людей это не смутило. Полина аккуратно села на край кресла, элегантно закинув одну ногу на другую. Она была здесь не в первый раз и потому на пару секунд ностальгично засмотрелась на картины, которые висели здесь, кажется, с её рождения. Спина её была настолько прямой, что Кириллу в голову начали закрадываться подозрения: а не привязала ли девушка себе к спине палку. Гречкин плюхнулся в кресло напротив и скрестил руки на груди. — Объяснись, — потребовала девушка, слегка подаваясь вперёд. Похоже её запас любезностей был на исходе. — Какого хрена здесь вообще происходит? Почему этот ребёнок живёт здесь? У тебя мозги вообще работают? Как на всё это вообще папа реагирует? Как он тебя ещё за такие дела не убил? У Кирилла голова заболела от такого количества вопросов. Голос Полины был будто стальной. Холодный и властный. Её пристальный, раздраженный взгляд буквально метал молнии. Гречкин вздыхал и жмурился. Полина с их последней встречи мало изменилась. Разве что стала выше и сильнее. Черты её лица заострились, а волосы из каштанового превратились в желтоватый блонд. Выглядела она очень взрослой. — Может для приличия спросишь, как у меня дела? Пять лет не виделись вроде как, — не столько Кириллу было действительно обидно за безразличие к своей персоне со стороны давней подруги, сколько просто хотелось потянуть время. Переходить к этому разговору он не хотел. Да и готов не был. — Я вижу, — голос девушки был грубым и низким, — как у тебя дела. Ты не в тюрьме, выглядишь отлично. После последнего предложения оба поморщились от такой явной лжи. Кирилл видел себя в зеркало, и выглядел он отнюдь не как сошедшая с обложки звезда. Потому он усмехнулся. Беззлобно, но и веселья в этой усмешке не было. Кирилл промолчал, и потому Полина снова заговорила: — Ну и? Что папа думает? Или он вообще не в курсе? Как долго ты вообще здесь этого мальчишку держишь? Кирилл цокнул языком и запрокинул голову назад, от этого она начала кружиться. — Никто его здесь не держит, — устало сказал он. — Не ври! — Полина снова перешла на повышенные тона и сощурилась. — Да не вру я, — Кирилл резко принял вертикальное положение, сев в кресле ровно. — У нас с ним есть договорённость, поэтому он всё ещё здесь. А насчёт отца: это была его идея. — В смысле? — девушка нахмурилась, хлопая глазами. Кирилл подавил желание закатить глаза. — Это он заставил меня усыновить пацана. Сам бы я на это не пошёл. — Ну конечно не пошёл бы. Тебе ведь на него плевать, — съязвила Полина, с отвращением глядя на парня. — Нет, — грубо отрезал Кирилл. — Я бы не сделал это не потому, что мне плевать, а потому что я, блять, один понимаю, что ему всё это не нужно. Не нужна моя помощь, не нужны все эти деньги. Он два раза пытался убежать, в третий — ногу сломал. — Не мудрено. Я бы тоже хотела быть от тебя подальше, — морщинка между бровями девушки наконец разгладилась, а лицо стало чуть светлее. Она задумчиво отвела взгляд, смотря куда-то в окно. — Так объясни это отцу. Он не станет меня слушать, ты сама знаешь. Поэтому пацан всё ещё здесь. Я ничего не могу с этим поделать. И он тоже. Настало молчание. Такое неприятное и долгое, но в данную минуту как никогда нужное и правильное. — Как он к тебе относится? — подала голос Полина через какое-то время, разбивая тишину. «Какой глупый вопрос», — подумал Кирилл и даже усмехнулся бы, если бы сейчас на это были силы. — Ненавидит, само собой, — просто ответил девушке Гречкин и чуть дёрнул плечом. — А ты к нему? — продолжала Полина. А он что? Как он должен относиться к мальчишке? Кирилл на пару секунд действительно задумался, какое у него отношение к Макарову и понял, что до конца сам не знал. Ему всё время хотелось сделать для мальчишки что-то. Но он не понимал, что именно. — А что я? Я пытаюсь с ним контакт наладить, — не найдя ответа в своих мыслях, Кирилл решил просто поделиться, чем занимался в данный промежуток времени. Он вдруг вспомнил, что недавно вёл себя как последняя скотина по отношению к мальчишке. И самым дурацким в этой ситуации было то, что Гречкин даже сам себе не мог объяснить своё поведение. И от того становилось ещё более стыдно. — И как успехи? — в голосе Полины прозвучала крохотная нотка надежды. — Паршиво, — мрачно ответил Гречкин, хотя и знал, что всё не так плохо как было, к примеру, две недели назад. Сейчас мальчишка язвит, стреляет в Кирилла раздраженными взглядами и старается не пересекаться, но зато разговаривает с ним. Макаров теперь спокойно мог подойти и сказать Гречкину что-то сам. Раньше он просил об этом горничных, но теперь, похоже, в этом больше не было нужды. Это был достаточно большой шаг вперёд на пути к нормальному общению, но Кириллу всё равно этого было мало, и потому он всё чаще очень сильно загонялся по этому поводу. Полина поджала тонкие бледные губы, устремив взгляд в окно. — Ответь мне, только честно: тебе хоть немного жаль? — осторожно, будто ступая на тонкий лёд, спросила девушка. Никто не знал, как сильно она боялась услышать, что Кириллу плевать на случившееся. Как сильно она желала увидеть сожаление и раскаяние в глазах старого друга. Никто не знал, как сильно она боялась разочароваться в лучшем друге раз и навсегда. Кирилл шумно втянул воздух через нос и закусил губу чуть ли не до крови. Ну всё, конечная. — Нет, блять, мне не жаль! — всплеснул руками Гречкин. — Я ж бесчувственная машина, которой поебать на то, что он ребенка убил. Пф, подумаешь, одним больше, одним меньше. У Кирилла начали слезиться глаза. Руки снова охватила предательская дрожь. Он хотел было засунуть их в карманы, но их не оказалось ни на одном предмете одежды. Тогда Гречкин сложил ладони вместе в замок и зажал между колен. Взгляд Поли теперь не был отстраненным: в нём плескалась жалость и ярко выраженный стыд за свое поведение и мысли о друге. Но вместе с тем, она выглядела счастливой, хоть и очень тщательно старалась это скрыть. Ещё девушка внезапно поняла, что Кирилл только что, наконец, выговорился перед кем-то. Что сейчас просто вывалил на неё всё эмоции, которые копились в нём слишком долго, и он не знал, кому их можно показать и с кем поделиться. Кирилл понимал, что перегнул палку и что не нужно было выворачивать наизнанку все скопившиеся эмоции. Не этому его учили всю жизнь. — Блять, прости, я не должен был, — Гречкин спешно сморгнул подступившие слёзы и, опустив взгляд в пол, закусил многострадальную губу. — Нет, это ты меня прости, — резко перебила его Полина. Её взгляд тоже был устремлён в пол. — Не знаю, как я могла подумать, что тебе всё равно на свой поступок. Просто я уже забыла, кто ты. Столько лет прошло. А в новостях пишут столько всего отвратительного, что даже я, прочитав всё это, тебя возненавидела. Ich weiß nicht wie es passiert ist.* Кирилл поднял глаза и увидел перед собой снова ту, свою Полю, а не Полину Дмитриевну, которая сегодня с высокомерным лицом перешагнула порог его дома. Он видел ту Полю, открытую, с человеческими эмоциями. Да, она изменилась за все те годы. Голос её обрёл уверенность, а походка стала до того отточенной и элегантной, что позавидовать девушке могла не одна светская дама. Полина стала сдержаннее как в мимике, так и в словах, а жесты её были будто машинальными. Всё это теперь было частью её, но лишь одно оставалось неизмененным. Одна вещь, с которой она всё никак не могла совладать — взгляд, озорно, почти по-детски блестящий, то и дело прорывающийся из-под ресниц. В детстве Кирилл находил это по-своему очаровательным. Воспитывали их обоих в строгости, загоняя в рамки приличия настолько, насколько это было возможно. Кирилл просто обожал наблюдать за горящими восторгом или интересом глаза подруги, когда её что-то заинтересовывало. Этот яркий блеск она гасила ресницами, как только в поле их зрения появлялись взрослые. Сколько Кирилл себя помнил, они с Полиной всегда были вместе. Вместе пошли и закончили одну гимназию. Вместе учили немецкий язык ради поступления в лучший университет. У Полины получилось. Она уехала в Германию за два года до окончания школы и, доучившись там, поступила в тот самый университет, в который они с Кириллом грезили поступить с самой начальной школы. А Кирилл не сумел. В этом можно было поблагодарить отца, который настоял на окончании всех одиннадцати классов в России. После этого Кирилл уже не захотел ехать в Германию, не видя больше в этом смысла. Сейчас Гречкин учился в одном из лучших Российских бизнес-университетов на факультете маркетинга. Отец его выбор не одобрил, но препятствовать не стал. Иногда, а особенно в последние три недели, он жалел, что тогда всё-таки не бросил всё и не уехал вслед за Полиной в эту чёртову Германию. Тогда вся его жизнь сложилась бы иначе. Кирилл встал с кресла и раскрыл руки в приглашающем жесте. Поля поспешно поднялась и, не говоря ни слова, подошла к Гречкину и крепко его обняла. С её губ сорвалось тихое, еле слышное: «Прости», но Кирилл всё равно услышал и крепче сжал подругу в объятьях. Он думал, что в этом была вся Поля: сначала, не разобравшись, вспылит, наделает глупостей, и только потом во всем разбирается, а после ей становится стыдно за свои слова и поступки. Умение признавать свои ошибки и свою неправоту всегда было и до сих пор является самой лучшей чертой её характера. — Знаешь, — вдруг начала Поля. — Мне было так стыдно за твой поступок, что я уговорила маму перевести в тот приют денег. — И она перевела? — отстранённо спросил Кирилл, глядя в окно. Он знал, что все те деньги, что перевели Королёвы, Лёше так и не помогли бы, но говорить этого не стал, зная, что Поля и сама всё понимает. — Угу, — хмыкнула девушка Кириллу куда-то в изгиб шеи и плеча. — Ich vermisste,* — тихо, на грани шёпота, произнёс Кирилл. — Я тоже, — улыбнулась уголками губ девушка и ещё чуть сильнее сжала друга в ответных объятьях.

***

— Ну и потом они наверх ушли, разбираться во всем, наверное, — Лёша закончил свой рассказ и откинулся на подушки. Он сидел на кровати, скрестив ноги и руки, и рассказывал Милане о том, что произошло. Девушка слушала чуть ли не с открытым ртом. Она сидела за столом с кружкой какао и ела французкие булочки, которые ей принесла Ульяна. — Пиздец, может она его родственница какая-нибудь? — предположила девушка с набитым ртом. Лёша кое-как разобрал её слова, после чего отрицательно качнул головой. — Нет. Я тоже так сначала подумал, но нет. Гречкин сказал, что она его «подруга, почти сестра», — Лёша задумчиво уставился в потолок. Милана нахмурилась, не зная, что сказать в этой ситуации. Она, как и Лёша, ничего не понимала. — Прогуляться не хочешь? — предложил Лёша, когда молчание стало неловким. — Не пойду я больше жопу с тобой морозить, смотрите-ка какой гулящий сегодня, — Милана протестующе сложила руки на груди и нахмурилась. Обычно друг сам не особо любил выходить из дома и их обоих это устраивало, а сегодня, когда на улице вечером изо рта шёл пар, ему вдруг приспичило гулять. — Да не собирался я на улицу идти, пошли по дому просто походим, — Лёша закатил глаза и улыбнулся. Морщинка между бровями девушки тут же разгладилась, и она улыбнулась в ответ. Ребята ходили по особняку достаточно долго, иногда молчали, иногда тихо напевали песни, которые они оба знали наизусть. Полумрак коридоров в восточном крыле немного пугал тенями и тишиной. Туда обычно никто не ходил. В одном из этих коридоров была лестница, ведущая на третий этаж, но Ульяна предупреждала, что туда лучше не ходить, говоря, что, похоже, там водятся призраки. — И ты серьезно ей поверил? — захохотала Милана, толкнув Лёшу плечом. Она ненавидела, когда её пытались напугать, и потому ей легче всего было перевести всю ту чушь про призраков в шутку. К тому же они уже были достаточно близко к лестнице на третий этаж. В планы Лёши не входило пугать подругу, но он точно хотел сходить и посмотреть на третий этаж своими глазами, а не иметь представление об этом месте только из приукрашенных рассказов Ули. — Конечно нет, — закатил глаза Лёша. — Они наверное там не убирают и устроили из этажа чердак. Поэтому Ульяна, наверное, и наврала с три короба, чтоб я туда не лез. — Ну значит и не надо тебе туда ходить, погнали обратно, нечего пылью в темноте дышать. Заняться нам как будто нечем, — Милана развернулась и быстро, слегка нервозно, зашагала обратно. — Стой, подожди, — Лёша кинулся за ней и поймал её за локоть. — Ну давай сходим, что мы потеряем? Может реально настоящего призрака увидим, кто знает? — Лёх, ты головой ударился? Какие, нахуй, призраки? — Милана еле сдержалась, чтобы не постучать кулаком по голове друга. — Ну тогда чего ты выпендриваешься? Пошли, — Лёша взял её под руку. Желание Макарова залезть туда, куда не нужно, было обоснованно одной простой вещью — скука. Лёше было очень скучно. Ему уже осточертело сидеть в четырех стенах своей комнаты и никуда не ходить. На улице вечерами было слишком холодно, а особняк он за этот месяц от и до ещё не изучил. — Бесишь меня, — прошипела Милана и покорно последовала за другом в темноту. Негласным правилом их прогулки стало молчание. Ребята шли медленно и тихо. Тишину нарушало лишь их дыхание. Когда ребята поднялись на третий этаж, Лёше показалось, что стало холоднее, хотя он сам понимал, что это просто его разыгравшееся воображение. Милана сжимала его плечо чуть сильнее, чем раньше. На третьем этаже света не было, но были окна, пусть и всего несколько. Лёша достал телефон и включил фонарик. Пыльный, широкий коридор озарился белым светом, в котором теперь были видны парящие частички пыли. Друзья прошли до конца коридора и свернули в следующий. Третий этаж мало отличался от первого и второго: всё так же вездесущие картины и статуи, всё тот же паркет и старинные деревянные двери в большие залы. И пыль, огромное количество пыли. Милана с Лёшей завернули в очередной коридор. В нём показалась единственная за весь путь открытая дверь. Она возвышалась над ними, как бы приглашая своей наполовину отворенной дубовой дверцей. Макаров, наверное, никогда не привыкнет к тому, что все двери в особняке были гораздо тяжелее, чем казались на первый взгляд. — Зайдём? — спросила Милана, хотя ей самой заходить в комнату хотелось в последнюю очередь. Лёша думал пару секунд, после чего утвердительно кивнул. Неизвестность разгоняла кровь, заставляя сердце биться быстрее, и оттого желание идти дальше только усиливалось. Друзья тихо прошагали до двери и осторожно зашли в комнату, которая оказалась одним из многочисленных залов. От всех других помещений этот зал отличала лишь одна деталь, которую не заметить в темноте было сложно — огромное полукруглое, арочное окно, метра так четыре точно. — Вау... — выдохнула Милана и направилась в его сторону. Лёша резко схватил её за запястье, останавливая. — Смотри, — прошептал Лёша, кивнув куда-то в сторону. Милана переключала свое внимание на тот угол, куда указал парень. Оттуда слышались шаги. После этого появился силуэт человека. Он прошагал до окна и остановился. Милана затаила дыхание, а Лёша выключил фонарик. Человек постоял перед окном пару секунд, после чего уселся на подоконник. Как только он повернул голову в сторону незванных гостей, их уже как ветром сдуло. Человек усмехнулся и, щёлкнув зажигалкой, закурил. Милана с Лёшей бежали сломя голову по темному коридору, спотыкаясь и падая, после чего поднимались и бежали дальше. Ни Милана, ни Лёша не могли точно сказать, почему они сорвались с места и убежали прочь из зала, как только человек, чьего лица никто из них не видел, повернул это самое лицо, чтобы поглядеть на них. — Блять, Макаров, я тебя ненавижу, — запыхавшись от бега, Милана говорила урывками, но продолжала бежать. Буквально за две минуты они оказались на первом этаже, там где было много света и горничные. Ульяна с Викой смерили их недоумёнными взглядами, когда ребята, чуть ли не выплёвывая лёгкие от отдышки, развалились на креслах в одном из залов. — А с чего это вы на ночь глядя пробежки вдруг устраиваете? — поинтересовалась Вика, а Лёша с удивлением заметил, что её волосы теперь были розового цвета. — Когда ты успела перекраситься? — вместо ответа спросил Лёша, оглядывая девушку. Ей этот цвет шёл так сильно, будто был её родным. — Сегодня, — Вика улыбнулась и заправила прядь за ухо. Ульяна, глядя на неё, тоже улыбнулась и повторила её движение, убрав прядь с другой стороны лица девушки. — Круто выглядит, тебе идёт, — Милана, удобнее устроившись в кресле, подняла палец вверх. Лёша кивнул не в силах сказать то же самое. В горло ему сейчас будто насыпали песка. — Так, а вы чего всё-таки носитесь-то? — вопросила Ульяна, вернув разговор в самое его начало. — На третьем этаже кто-то есть, — на выдохе вырвалось у Миланы. — Похоже, там правда призраки водятся, — Макаров приподнялся и посмотрел на Ульяну. — Нет там никаких призраков, — Вика вздохнула и закатила глаза. После этого её укоризненный взгляд упёрся в Ульяну. — Что? Там ведь правда вечно кто-то ходит, — пожала та плечами. — Никто там не ходит, — Вика снова закатила глаза. — А вам не приходило в голову полицию вызвать? Вдруг туда вор забрался и живёт теперь там, а вы и не догадываетесь, списывая всё на призраков, — вклинилась в их разговор Милана. Хоть она и испугалась не меньше Лёши, но всё-таки думать, что какой-то мутный тип на третьем этаже — призрак, была не намерена. — Исключено, — раздался голос за спиной у Лёши и Миланы. Это была Лидия. Уж кого и стоило боятся в особняке, так это её. Ульяна с Викой в ту же секунду выпрямились и нацепили на лица безразличные маски, точно копируя выражение лица женщины. — В особняк невозможно пробраться без последствий: здесь установлена надёжная система безопасности. Так что шансы проникнуть сюда и остаться незамеченным — равны нулю. Договорив, женщина, как бы невзначай, подняла голову и глянула в угол. Там, спрятавшись в тени, висела скрытая камера, выдающая себя только миганием красной лампочки. Лёша с Миланой переглянулись, а Лидия удалилась так же тихо, как и пришла. Как только женщина скрылась из поля зрения, горничные наконец выдохнули. — А вы точно призрака видели, а не её? — с ноткой презрения усмехнулась Ульяна. Милана ещё немного поболтала с горничными, после чего ребята решили продолжить свою прогулку по особняку, но уже в менее тёмном месте. Гуляя по коридорам первого этажа, они набрели на музыкальную комнату. Милана с восторгом оглядела старинный рояль и саму комнату, которая не была похожа ни на одну другую. От комнаты с роялем веяло какой-то старинной красотой. Весь интерьер и атмосфера создавали ощущение, будто ты находишься в прошлом. — На нём вообще можно играть? Нас не ёбнут? — поинтересовалась девушка, сев за рояль и подняв крышку. — Нет, наверное. Ну, мне ничего не сказали, когда я по клавишам тыкал, — Макаров пожал плечами, после чего подошёл к дивану и уселся на него. — А кто вообще на нём играет? — спросила Милана, на пробу нажимая на пару клавиш. — Не знаю. Сколько тут нахожусь, никто тут не играл, — Лёша действительно ни разу не слышал из этой комнаты хоть какие-то мелодии. В комнате всегда было тихо. Милана хмыкнула, после чего закатала рукава всё той же Лёшиной олимпийки и, вздохнув, начала играть. Мелодия, выходящая из-под её пальцев, была тихой и нежной. В классике Лёша не разбирался, но звучало это превосходно. Так Милана сыграла всего три мелодии. Лицо её было удовлетворённым и расслабленным, причем совершенно неспроста. Музыка действительно очень расслабляла. Лёша даже чуть не заснул. — Почему ты не говорила, что играть умеешь? — спросил он, сонно зевая. — Да ты и не спрашивал, — Милана пожала плечами, после чего тоже зевнула. То, что она училась в музыкальной школе до одиннадцати лет, никогда не было секретом. — Сколько времени? Лёша неспеша достал телефон. — Половина девятого, — сообщил девушке он. Похоже, они засиделись. — Может останешься? Поздно уже. — Не знаю, как я буду это бабушке объяснять, — Милана задумалась, прикусив губу, после чего они направились в комнату к Лёше за её телефоном.

***

— Алло, бабуль? Привет. Да, всё хорошо... Бабуль, я сегодня у папы останусь. Что..? Да, хорошо. Угу, пока, спокойной ночи, — сбросив вызов, девушка вздохнула. Не любила она врать бабушке, но иногда всё-таки приходилось. — Ну что? Разрешила? — поинтересовался Лёша, сидя на кровати с ноутбуком. — Да, только папе напишу, чтоб прикрыл, — ответила парню подруга, быстро печатая сообщение. — Классный он у тебя, — улыбнувшись, сказал Лёша. Он был очень рад, что сегодня ему не придется волноваться, пока подруга добирается домой. — Да, — отзеркалила его улыбку девушка. — А твой? Ты знал его? В этот раз она решила рискнуть и спросить у Лёши что-то о его прошлом. Пусть это было некрасиво, но она иногда просто не могла справиться с любопытством. — Неа, — покачал головой Лёша, возвращая взгляд обратно в экран ноутбука. — У нас с Лизой были разные отцы. Ни один из них с мамой не жил, а она нам ещё всегда говорила, что мы на них ни капли не похожи. Что всё, что в нас есть похоже только на неё: такие же рыжие и с веснушками, только глаза у Лизы были зелёные, а у нас с мамой голубые. Голос Лёши не изменился после упоминания Лизы и прошлого в целом, и потому Милана облегчённо выдохнула. Ковырять только начавшие заживать раны ей совершенно не хотелось. — Ясно, — только сказала она и залезла на кровать, усевшись рядом с Лёшей. — Может сериал какой-нибудь начнем смотреть? Будет, чем на выходных заняться. — Давай, — Макаров дёрнул плечом, не раздумывая закрыл вкладку с рефератом по истории и открыл новую. К ним запрыгнул Лу, и Милана взяла его на руки. Тут же чихнула и отдала кота Лёше. — Одну серию и спать, — предупредил Лёша, который уже сильно устал, но из вежливости согласился посмотреть с подругой сериал, который она очень долго планировала начать смотреть.

***

Проснувшись утром, Лёша кое-как открыл глаза. Зевнув и протерев один глаз, он заметил рядом с собой всё ещё спящую Милану и понял, что они вчера так и вырубились вместе на его кровати. Макарову отчего-то стало неловко, и потому он сполз с кровати, тут же озаботившись поиском телефона. Найдя его под стулом, Лёша посмотрел на время: половина двенадцатого. Вот это они поспали, конечно. Заметив сообщение от Ульяны, Макаров тут же зашёл в чат. В диалоге была лишь фотография, где они с Миланой спали, и подпись: «ёкарный бабай». После этого шёл подмигивающий смайлик. Лёша закатил глаза и, быстро напечатав: «Заняться тебе нечем», выключил телефон и ушёл в ванную. За завтраком Ульяна и Вика сидели с ними и бросали друг на друга и на ребят странные взгляды. Лёша подозрительно щурился, а Милана пожимала плечами. Тогда он посмотрел на Ульяну в упор, одним взглядом задавая немой вопрос. Ульяна с Викой никак не отреагировали, продолжив прожигать их взглядами. — Ну что? — с набитым ртом спросил Лёша, которого это немое любопытство достало. — Вы встречаетесь? — в лоб спросила Ульяна и улыбнулась. Лёша от неожиданности подавился сырником, а Милана в ту же секунду залилась смехом от вида друга. Вика с Ульяной непонимающе переглянулись, ожидая объяснений. — Нет, — откашлявшись, ответил на вопрос Лёша, запивая вишнёвым соком злополучный сырник. Милана продолжила хихикать. Макаров обвел взглядом явно разочарованных информацией горничных и не заметил среди них Софы. — А где Софа? — решил спросить Лёша, дабы перевести тему. Лица у девушек моментально помрачнели, горничные переглянулись, поджав губы. — Её вчера уволили, — ответила Вика, опустив глаза. — Что? С чего бы это вдруг? — непонимающе поглядел на девушек Лёша. С какого перепугу Гречкину увольнять Софу? Он ведь с ней ближе всех общался. — Ну, вчера же приезжала Полина Дмитриевна, и Соня случайно пролила на неё кофе... Вот она и приказала Кириллу её уволить, — Ульяна с отвращением произнесла имя неприятной знакомой Лёши, о присутствии в особняке которой Лёша уже успел позабыть. — И он так просто согласился? Да кто она вообще такая, что ходит и приказы здесь отдаёт? — Лёша нахмурился и сильно сжал стакан. Полина Дмитриевна его откровенно говоря бесила. Если после вчерашнего у него и так не было к девушке никакого доверия и хоть какой-то эмпатии, то сейчас крупицы хорошего отношения к ней исчезли совсем. Ульяна пожала плечами. На её лице отразилось ещё большее отвращение, и Лёша был просто рад, что горничные в неприязни к девушке оказались с ним солидарны. — Вы знаете вообще, кто она такая? — Макаров отставил стакан и взял ещё один сырник. — Нет, конечно. Мы работаем-то на Гречкиных год и несколько месяцев, чего мы можем знать? К нам Кирилл просто подошёл и сказал называть её по имени и отчеству, вот и всё. Сказал ещё стараться ей на глаза не попадаться, — Вика вертела в руках вилку, которой она одна единственная ела сырники (все остальные ели руками). Закончив с завтраком, Милана с Лёшей поднялись обратно в Лёшину комнату. Там, почти два часа, друзья просто лениво залипали в телефоны, каждый занимаясь чем-то своим. Ближе к трём часам дня Милане надоело лежать, и она решила позаниматься. Одолжив у Макарова ноутбук, она долго делала географию, а после попросила Лёшу помочь ей разобраться с двумя последними темами по алгебре. За уроками ребята просидели до шести часов, после чего Милана засобиралась домой. Лёша отдал ей с собой олимпийку, которую девушка пообещала вернуть. На следующий день их буквально завалили подготовкой к предстоящим экзаменам. Основными экзаменационными предметами в гимназии были русский, математика и иностранный язык на выбор. Самым важным из всех них была математика, заставляющая завывать от бессилия перед ней. Хоть Лёше и давалось решения задач достаточно легко, он всё равно много чего не понимал. Милана, в свою очередь, математику проклинала. Весь день друзья были как на иголках. Буквально три урока подряд у них была математика, а потом столько же русский язык. При этом было два урока английского, а в конце история с географией. Про количество домашнего задания можно было и вовсе молчать. Расписание перед экзаменом поменяли кардинально, поставив в приоритет главные экзаменационные дисциплины. Про предметы по типу физкультуры и химии пообещали тоже не забывать, требуя, чтобы не смотря на подготовку к экзаменам, ученики прилежно выполняли все домашние задания по всем дисциплинам, даже если те не являлись слишком важными в данное время. — В этом году, во избежание переутомления учеников, было принято решение отменить контрольные итоговые работы по всем дисциплинам, кроме основных. Так что тех, кто усердно учился весь год, поздравляю: ваши оценки, полученные за домашние и классные задания, теперь будут работать на вас, — классный руководитель был до странного бодрым, рассказывая классу о том, как сейчас обстояли дела с итоговым оцениванием. Кто-то облегчённо выдохнул, а кто-то наоборот схватился за голову. Очень большое количество гимназистов весь год относились к учебе очень безалаберно, не выполняя домашнюю работу и не слушая на уроке. Тем, кто нахватал за этот год двоек и троек в журнал, сейчас, похоже, было не сладко. Милане с Лёшей это не грозило. Вспомнив только, как Милана щепетильно относилась к выполнению домашнего задания, можно было с уверенностью сказать, что за этот год у неё не будет ни одной четверки или, не дай бог, тройки. Под конец уроков друзьям казалось, что они оба вот-вот умрут, а ждал их такой ад теперь каждый день, до конца месяца. Так, незаметно, будто в каком-то бреду наступил четверг. Лёша ехал домой, уставший и оттого злой. Усталость была теперь обычным состоянием, а раздражение —лучшим другом, без которого выйти куда-либо было невозможно. Подъехав к особняку, Лёша устало поблагодарил Виталия, поймал в зеркале заднего вида его сочувствующий взгляд и вылез из машины. В паре метров от машины слух уловил доносящиеся из особняка биты, которые было слышно даже на улице. «Да твою ж мать», — пронеслось в голове у Лёши, и он мысленно простонал. Как и ожидалось, особняк снова превратился в ночной клуб. Снова непонятно откуда взявшаяся мигающая подсветка и огни, снова громкая музыка и дым от кальяна. Снова огромная толпа незнакомых, пьяных людей. Лёша, нахмурившись, стал пробираться сквозь толпу веселящихся незнакомцев, в поисках хоть одного знакомого лица. К счастью, почти сразу же Лёша увидел знакомые розовые локоны Вики, возле которой стояла Ульяна и весело что-то щебетала. На них не было униформы, они были одеты в толстовки и кроссы. Стоя в углу, потягивая коктейли и переговариваясь, девушки были почти незаметными. Лёша спешно направился в их сторону. Горничные, увидев его, резво замахали руками, призывая идти к ним. — Какого хрена он снова решил нажраться? — крикнул Лёша, чтобы девушки сквозь музыку его услышали. — Это он в честь приезда Полины решил устроить вечеринку, — прокричала ему в ответ Вика, сразу поняв, о ком парнишка говорит. — Только самой виновницы торжества здесь отродясь не было, — хохотнула Ульяна, и Вика подхватила её смех. Похоже они обе уже заметно напились. — Ты вот что, — начала Ульяна, схватив его за плечо. — Иди быстрее в комнату и не выходи. Помнишь, что я в прошлый раз говорила насчёт таких вот тусовок? Даже будучи очень пьяной девушка не прекращала удивлять Лёшу своей заботой. Кивнув горничным, Макаров поспешил на второй этаж. Ещё не хватало чтобы его в озеро выбросили. Представив это, Лёша дёрнул плечами, чтобы сбросить наваждение. Поднимаясь по лестнице в свою комнату, Макаров чувствовал, как кровь пульсировала в висках: от громкой музыки начала болеть голова. Зайдя в комнату, Лёша захлопнул дверь, прислонился к ней затылком и прикрыл глаза. Раздражает. Как же сильно его всё раздражает. В особенности Гречкин. Урод. Ведь прекрасно знает, что у Лёши на носу экзамены и ему нужно готовиться. Но нет, нужно же всё испортить, без вписки Полина Дмитриевна не обойдется, само собой. От злости Макарову хотелось что-нибудь сломать, но сил на это не было. Так он и стоял, пережидая приступ внезапной агрессии молча, не двигаясь. Набрав полные лёгкие воздуха, Лёша резко выдохнул и расправил плечи. Встряхнув головой, он направился к рабочему столу: ему ещё кучу заданий делать, а он тут раскис из-за плохого настроения. Позлиться можно и в другой раз, сейчас — на первом месте домашнее задание и подготовка к итоговым экзаменам. Хотелось перекусить, но ни времени, ни возможности для этого сейчас у Лёши не было. Потому с урчащим от голода желудком он просидел за рабочим столом до самого часу ночи. Не заметив из-за загруженности и доносящийся до слуха музыки пролетевшие часы, Лёша, наконец, очнулся. Спина жутко затекла, как и всё тело в целом. Поднявшись слишком резко, Лёша на пару секунд подвис из-за темноты в глазах и головокружения. Пережив это неприятное ощущение, Макаров сонно оглядел комнату и не нашел в ней Лу. Кот снова будто испарился. Лёша заглянул под кровать и зашёл в ванную, но питомца ни там, ни там не обнаружил. Проклиная сначала кота, а после самого себя и, в особенности, Гречкина, Лёша вышел из комнаты, направляясь на поиски рыжего. Нашелся Лу на удивление быстро: чуть дальше по коридору от Лёшиной комнаты стояло пятеро изрядно подвыпивших молодых людей. Среди них было две девушки, у одной из которых на руках как раз и устроился кот. Он ластился к её руке, и девушка с удовольствием гладила его по пушистой голове. Она улыбалась и почему-то напоминала Лёше ведьму. Её волосы были темно-фиолетовыми и пышными волнами падали ей на плечи. На голове у неё была чёрная шляпа, а на руках кружевные перчатки. Платье в пол тоже было чёрным: выглядела она очень готично и по-своему очаровательно. Лёша уверенно подошёл к компании, которая тут же перевела на него любопытные взгляды. — Извините, можно мне обратно моего кота? — устало попросил Макаров, так и не сумев отвезти взгляд от специфично выглядящей незнакомки. — Ой, блин, извини, — засмеялась девушка, передавая Лёше Лу. — Не знала, что это чей-то кот, хотела уже с собой забрать. В её абсолютно чёрном взгляде плясали чертики, а улыбка была скорее хитрой, чем извиняющейся. Будто она что-то задумала, но не сделает этого. Недоверчиво глянув в сторону всей этой мутной компашки, Лёша поспешил убраться оттуда подальше. Зайдя в комнату, Лёша как можно сильнее хлопнул дверью, чтобы в этот раз она точно не осталась открытой. Опустив Лу на пол, Макаров подошёл к пластиковой корзине и достал оттуда открытую пачку сухого корма, который в следующую секунду насыпал рыжему в миску. Кот, услышав шуршание пакета, уже стоял около миски и огромными глазами смотрел на хозяина, ожидая еды. Полюбовавшись пару секунд на заурчавшего кота, который сейчас активно грыз сухарики, Лёша вышел из комнаты. Завтра ему нужно было вставать в семь утра, чтобы закончить домашнее задание до обеда, и потому сейчас он уже давным-давно должен был быть в кровати. Но долбанная, чрезмерно громкая музыка, просто-напросто не дала бы парню заснуть. Потому сейчас Лёша шнырял по коридорам, в поисках главного кутилы этого особняка. На поиски ушло целых пятнадцать минут из-за огромного количества пьяных людей, через толпу которых было просто не протолкнуться. Гречкин нашелся в одном из залов на первом этаже. Мажор лежал около дивана с закрытыми глазами и бутылкой мартини в обнимку. Похоже, он собирался лечь на диван, но, видимо, промахнулся и теперь валялся на полу. Гости, снующие туда-сюда, иногда наступали хозяину дома на ноги, из-за чего он, то и дело, подтягивал их ближе, но через какое-то время снова выпрямлял, и история повторялась. За этим достаточно жалким зрелищем Лёша наблюдал не долго: не было у него времени наблюдать за бухими приключениями Гречкина. Пытаться растормошить мажора, ясно дело, было провальной идеей. Но Макаров понимал, что и оставлять парня вот так, посреди пьяной веселящейся толпы, было нельзя — его просто растопчут. Первой мыслью было закинуть Гречкина на тот самый диван, около которого он валялся, но в следующую секунду взгляд Лёши наткнулся на лежащего в собственной блевоте незнакомого парня. Скривившись от отвращения, Лёша как можно быстрее подошёл к лежащему в отключке Гречкину и, закинув его руку себе на шею, приподнял его с пола и кое-как потащил в сторону лестницы. Матерью Терезой Лёша быть для Гречкина не собирался, потому окрестил эту самую помощь отплатой за то, что мажор в тот раз отвёз его в больницу. В долгу он оставаться не собирался. Пусть Гречкин этого не вспомнит, но сам перед собой Лёша уже будет чист. Ему от Гречкина ничего не было и не будет нужно. Поднявшись на второй этаж, кажется, с божьей помощью, Лёша только в тот момент понял, что вообще не имел понятия, куда тащить бухого Гречкина. Где комната Кирилла, Лёша почти за месяц проживания в особняке, так и не выяснил. Теперь, проклиная сам себя за свою недостаточную любознательность, Макаров тащил Кирилла в сторону гостевых комнат. Их нахождение, благодаря горничным, за которыми он от скуки таскался, пока они выполняли свои обязанности, Лёша знал. Затащив Гречкина в одну из гостиных, Макаров положил свой мешавшийся в руках телефон на прикроватную тумбочку, а после кинул Кириллову неподвижную тушу на широкую кровать и, не без удовольствия, оглядел проделанную работу. Наконец-то. Внезапно взгляд Лёши упал на ноги Гречкина, а если точнее, на его кроссовки, на подошву которых кусками налипла грязь. Макаров удивлённо поднял брови: и где он вообще ходил? «Свинья везде грязь найдёт, да?» — мимолётно подумал он, вспомнив однажды сказанные воспитательницей слова. То, где Гречкина на ночь глядя носило, Лёшу в следующую секунду перестало волновать, ибо он заметил, что постельное белье на кровати было светлым. Сжав губы в тонкую линию, Лёша почесал затылок. А ведь девчонкам потом придется всё это отстирывать. Проклиная тупость Гречкина, Лёша по одному стянул с него недавно белые кроссовки и бросил их на пол. «Надо бы в рот тебе эти кросы засунуть, а не снимать», — язвительно подумал Лёша, а после удовлетворённо оглядел проделанную работу. Удостоверившись, что на этом его лимит бескорыстной помощи исчерпан, Лёша направился к выходу, мысленно проклиная Гречкина за то, что тот нажрался до такой степени, что сейчас был не в состоянии остановить продолжающуюся вечеринку. Макаров уже почти подошёл к двери, когда услышал копошение за спиной. — Малой? — охрипшим от сна голосом позвал Лёшу Гречкин. Закатив глаза, Лёша повернулся к мажору и недовольно на него уставился. — Где я, блять, вообще? — заозиравшись по сторонам, спросил Кирилл. Приглядевшись, он понял, что находится в одной из гостевых спален, после чего облегчённо выдохнул. — Раз ты проснулся, то либо иди и разгони ту толпу, либо заткнись и дрыхни дальше, — раздражённо бросил Лёша и собирался было уйти, как его взгляд зацепился за забытый на тумбе телефон. Цокнув языком, Лёша в два шага преодолел расстояние между ним и прикроватной тумбочкой, после чего, схватив телефон, намеревался точно так же быстро покинуть спальню. Но не смог. «Сейчас или никогда», — судорожно подумал Гречкин, не особо соображая, что делает. — Стой, — слегка порывисто попросил Кирилл, схватившись за край футболки мальчишки. — Эй, отстань, — возмутившись, Лёша попытался убрать руки Гречкина со своей одежды. — Подожди, послушай, пожалуйста, — заплетающимся языком продолжал просить Гречкин, не размыкая цепких пальцев. — Ну что? — уже вспылил Макаров, всплеснув руками и раздраженно уставившись на Гречкина, который начал уже конкретно так злить. Лёше нужно было ложиться спать, его недельное переутомление сильно давило ему куда-то в район затылка тупой болью. — Прости, — на гране слышимости прошептал Кирилл, и Лёша кое-как расслышал то, что он сказал. — Что? За что ты щас извинился? — не понял Макаров и нахмурился. Неужели Гречкин способен на извинения? Что, неужели сейчас соскочит с кровати и побежит разгонять всю ту шваль, что притащил в особняк? Смешно. — Прости за всё, — взгляд Гречкина был опущен, а пальцы с силой сжимали ткань футболки. — Прости за всё, если сможешь. Прости за всё, что случилось... Прости, если сможешь. Пожалуйста, прости... На глаза медленно начали наворачиваться горячие слезы. Гречкин бубнил слова себе под нос как какую-то мантру, медленно вставая на колени прямо на кровати. Пальцы, сжимавшие край футболки, теперь переместились выше и сжимали ткань на груди. — Я не хотел, чтобы она умерла, — ещё тише продолжил Гречкин. — Я виноват, но я этого не хотел. Это вышло случайно, я не хотел, чтоб так случилось... Пожалуйста, прости, прости меня. Прости за всё, если сможешь, прошу... Путаясь в своих мыслях и словах, в ту минуту Кирилл хотел, чтобы мальчишка накричал на него снова, как в тот раз. Чтобы схватил его за олимпийку и со всей силы встряхнул, а после так же сильно вмазал ему и продолжал колотить. Хотел, чтобы прямо сейчас мальчишка не принял его извинения, а избил его до потери сознания. А Кирилл не стал бы сопротивляться, потому что он это заслужил. Потому что прощенья ему за этот поступок нет и не будет. Но ничего не произошло. Макаров замер. Замер будто соляной столб, неверяще глядя на Гречкина. Секунды стали тянуться медленно, стрелка наручных Кирилловых часов, как будто не могла прорваться на следующую цифру. Опомнившись, мальчишка резко сбросил с себя чужие руки, а после стремительно покинул комнату, не сказав и слова. Оставшись один в комнате, Кирилл согнулся пополам и зарылся пальцами в грязные волосы. Тело содрогалось от беззвучных рыданий, свидетелем которых стала только вездесущая ночь.

***

Утро было тяжёлым и неприятным. По правде говоря, Лёша предпочел бы вообще не просыпаться. Он проспал, и потому сейчас сыпал проклятиями на всё вокруг, а в особенности на Кирилла Гречкина, из-за которого сейчас Макаров в спешке одевался в слегка помятую школьную форму. Горничные, оказавшиеся внизу, тоже были не в лучшем расположении духа: им двоим предстояло привести в порядок особняк, после вечеринки похожий на помойку. — Доброе утро, — кисло поздоровался Лёша, садясь за стол. — Убираетесь? — Мы на низком старте, — попыталась пошутить Ульяна, которая морально и тем более физически не была готова заниматься уборкой с диким похмельем. Вика выглядела не лучше, но в отличие от Ули, всё равно старалась улыбаться и быть вежливой. Она попросила Галину приготовить Лёше что-нибудь перекусить, и та, тепло улыбнувшись всем присутствующим, удалилась на кухню. Лёше принесли тосты и ягодный чай, который ему не особо нравился, но зато Милана, почему-то, была от него в восторге. Пока Макаров старался как можно быстрее умять завтрак, в поле его зрения появился Гречкин. Выглядел он, кажется, ещё хуже, чем выглядел до этого. Комментировать внешний вид мажора, Лёша не стал и потому отвернулся, думая, что Гречкин сейчас просто пройдет мимо. Но проходить мимо столовой в планы Кирилла не входило, и потому сейчас он сидел за столом прямо напротив Лёши. В руках у него был стакан воды, газированной, судя по пузырькам. — Что за херня вчера была? — резко спросил Лёша, от чего Гречкин заметно напрягся. — Ты ведь знаешь, что у меня к экзаменам подготовка идёт, и всё равно устраиваешь эти ебучие тусовки, — поговорить Лёша хотел не только о тусовках, но не знал точно, помнил ли Гречкин вообще хоть что-то со вчерашней ночи. Уснуть вчера Макарову удалось только под утро: мысли об извинениях не выходили из головы, не давая заснуть. Говорил ли Гречкин искренне, или это был всего лишь пьяный трёп? Как бы Лёше не хотелось верить в искренность слов мажора, он всё равно выбирал сторону, где Гречкин делал что-то подобное для галочки: как бы он не старался — его действия и поступки всё равно не внушали доверия. Но ведь Гречкин был пьян, а пьяные люди зачастую говорят правду, так ведь? Знал об этом Лёша только понаслышке: он никогда не был пьян и потому не мог с точностью сказать, как повлиял алкоголь на вчерашние высказывания мажора. Было вполне возможно, что это просто очередной миф, разрушать который, только ради своего любопытства, Лёша не собирался: напиваться в его планы никогда не входило. По большому счету, в данный промежуток времени, Лёша находился в сильном смятении. Впервые за последнее время случилось что-то, на что он попросту не знал как реагировать. Потому и ушёл из комнаты, ничего не сказав. А как он должен был отреагировать в тот момент? Простить Гречкина, только потому что он, наконец, снизошёл и извинился? Бред. И опять же все его мысли возвращались к одному: помнил ли Кирилл вообще все те слова, что сказал вчера ночью? Если судить по его состоянию, то вполне можно было предположить, что в его памяти ничего в общем-то не отложилось. Сам Гречкин, в свою очередь, всё прекрасно помнил. Каждую деталь с начала своего пробуждения той ночью, но расценивал вчерашнее молчание Макарова, как ещё одно доказательство того, что извинения мальчику не нужны: это он и показал своим молчаливым уходом. Кроме того Кирилл опасался, что мальчишка не нашел в его словах искренности. Должно быть подавление эмоций в детстве сыграло не самую лучшую роль, а может, Макаров просто решил, что Кирилл циничный лицемер. Что случилось, то случилось, ничего уже нельзя вернуть. Потому Кирилл решил, что сейчас эту тему поднимать бессмысленно. Он извинится снова чуть позже, просто всему должно быть своё время. — Извини, — вяло и тихо попросил прощения Кирилл, после слов которого Лёша слегка вздрогнул, вспомнив ночные извинения в ещё более ярких красках. Сам Кирилл тоже на пару секунд напряжённо замер, после чего, наконец, поднял глаза. — Раз тебе не нравится — сюда никто больше приходить не будет. Кирилл выглядел серьезным, но извиняющийся блеск в глазах всё ещё оставался, потому Лёша решил отвернуться. «Что-то он раскис», — мимолётно пронеслось в голове у Макарова. Гречкин и правда перестал походить на ту зазнавшуюся тварь, сидевшую, не так давно, в зале суда. Если вспомнить только, как он вел себя по отношению к Лёше почти месяц назад, то можно было сказать, что это были практически два разных человека. Он перестал повышать на кого-то голос, чаще всего находился в особняке и ходил по нему во всё той же шёлковой пижаме, ступни его были голыми почти всегда. Выглядело это со стороны как минимум странно, но никто так и не решался сказать об этом хозяину дома. В целом, в последние две недели, Гречкин был тише воды, ниже травы. Такое его поведение не могло не настораживать, но раньше времени накручивать себя Макаров не стал, как обычно сославшись на мажорские замашки. Лёша смерил Гречкина скептическим взглядом и, дожевав тост, вышел из-за стола. Сегодня намечался трудный учебный день, собственно, такой же как и вчера, и позавчера. Поэтому Лёша не отказал себе в усталом вздохе. Ему сегодня, вероятно, попадёт за невыполненное задание по географии. А может про него просто забудут во всей этой суматохе, которая творилась сейчас в гимназии. Не смотря на мысли о школе, Лёша всё равно не мог отделаться от мыслей о вчерашнем происшествии. В трудных ситуациях ему всё чаще помогала Милана, и именно на неё Лёша сейчас и рассчитывал. Подруга могла выслушать его и дать хоть какой-нибудь совет или, на худой конец, хотя бы поделиться своим мнением обо всей ситуации. Тогда Лёше, признаться, стало бы поспокойнее. С забитой разной степенью важности мыслями головой Макаров сел в машину и направился в школу, где его мозг снова подвергнется моральному изнасилованию математическими формулами. В школе царила атмосфера уныния и апатии. Большинство учеников смирились, что выхода из этого круговорота страданий нет, и теперь предпочитали молча и меланхолично покоряться школьной программе. Но были и те, у кого ещё не опустились руки и были силы на агрессию. Такие особы из-за чрезмерной раздражительности были очень грубыми и резкими. Большинство предпочитало обходить их стороной, и это было действительно верным и безопасным решением. Лёша не относил себя ни к одним, ни к другим: его настроение менялось каждый день. Милана была такой же. Она ненавидела всё это, всю эту школу и учёбу. Но раз ей было сказано: «надо», она садилась и делала. Материла всю эту работу на чем свет стоит, но делала, как бы ей не хотелось послать всё к чертям. Лёша искренне восхищался её упорством. Взглянув на подругу под таким углом, Лёша для себя понял и решил, что девушка добьется высот не смотря ни на что. «С таким-то упорством», — мысленно усмехнулся Лёша и зашёл в кабинет математики. Он уже успел соскучиться по подруге и потому, заметив её в кабинете, тут же поспешил к ней. Милана, сгорбившись, сидела за партой, и корпела над какой-то работой, не поднимая головы. Её волосы были грязными, и потому она собрала их в высокий пучок. Под глазами залегли тени, а губы были поджаты от напряжения и сосредоточенности. — Привет, — Лёша улыбнулся и приобнял подругу за плечо. Та впервые не ответила на приветственное объятие и продолжила молчать. Макаров цепким взглядом пробежался по её лицу. Девушка никогда не позволяла себе пропустить мимо ушей чужое приветствие и не поздороваться в ответ. Выглядела она как обычно, лишь немного более устало. — Чего молчишь? Ты обиделась на что-то? — попытался выяснить Лёша, стараясь заглянуть подруге в глаза. Та всё так же молчала, не поднимая взгляд от тетради. Лёша нахмурился и обошел парту, чтобы встать напротив подруги. — Мил, ты чего? Что случилось? — Макаров сделал голос как можно мягче, чтобы хоть как-то достучаться до девушки. Не увидев никакой реакции, Лёша потянулся и потрепал её по плечу. Милана вздрогнула, как будто выходя из транса, и недовольно на него уставилась. — Блять, не надо меня трогать. Садись на место, сейчас уже звонок будет, — девушка смерила друга раздраженным взглядом, после чего снова уткнулась в тетрадь. — Ладно, ты чего нервничаешь-то так? — опешил Лёша и сел за парту рядом с подругой. — Не отвлекай меня, пожалуйста, — резко осадила его Милана, не поднимая глаз. Она поджала губы сильнее и покрутила ручку между пальцами. — Ладно-ладно, — как можно быстрее ответил Лёша, поднимая ладони в примирительном жесте. Прозвенел звонок и урок начался. За время всего занятия, Милана не проронила ни одного лишнего слова не по теме. Обычно это она была инициатором ненужной болтовни на уроке: сейчас — сидела молча и сосредоточенно. Лёша даже боковым зрением видел, как сильно напряжены её плечи. Она трясла ногой и грызла ручку, хотя обычно этим не занималась. Сгрызала заусенцы, из-за чего кожа вокруг некоторых ногтей была красной. Глядя на всё это, Лёша решил повременить с рассказом о вчерашних извинениях Гречкина. У Миланы и так был слишком напряжённый день: а он со своими переживаниями сделал бы ей только хуже. За следующие два урока поведение Миланы ни капли не изменилось, скорее стало ещё хуже. Когда Лёша говорил ей что-то или спрашивал, девушка отмахивалась от него как от назойливой мушки или с недовольным видом поворачивалась в его сторону и повторяла одну и ту же фразу: «Нужно было слушать». Хоть Лёшу такое отношение, по правде говоря, сильно обижало, он как мог старался этого не показывать. На перемене перед пятым уроков, Лёша решил всё-таки спросить подругу о её настроении. Они шли по коридору на географию. — Мил, что с тобой сегодня весь день? — доверительным шепотом спросил Макаров, положив ладонь подруге на плечо. Та не дала полежать его руке и пары секунд и тут же, дёрнув плечом, скинула её. — Нормально всё, — с нажимом произнесла Милана, как бы намекая, что этот разговор ни к чему хорошему не приведет. — Нет, не нормально, ты можешь спокойно объяснить, что с тобой? Почему я должен из тебя весь день слова клещами тянуть? — Лёша остановил её и повернул лицом к себе. — Лёх, не доводи меня, отъебись, пожалуйста, — если бы Лёша знал, как сильно Милана не хотела быть грубой по отношению к близкому человеку, он бы понял почему она молчит. Стараясь сдерживать свое раздражение, Милана пришла к решению просто его подавлять, закрыв рот на замок. Но как бы она не старалась, всё это выливалось в пассивную агрессию, которая потом распространялась на друга. Лёша не был виноват в том, что волнуется за девушку, и Милане было до ужаса стыдно за своё поведение, но она просто не знала, как прекратить грубить. — Кто тебя доводит? Я? Да это ты весь день на меня орёшь! — Лёша понимал, что подруге сейчас очень тяжело. Он замечал, как сильно тряслись её руки от напряжения и усталости, но даже это не давало ей права срываться на нём. Им обоим сейчас было не легко, но агрессировала только она. — Ну так, блять, не лезь ко мне, раз тебе это не нравится! Я с самого утра сказала, что не надо меня трогать! — крикнув это, Милана развернулась и быстрым шагом направилась в кабинет. Лёша поджал губы, глядя подруге в след. Злость, до того момента бушующая где-то далеко, сейчас буквально кипела в крови. Выругавшись, Лёша оглянулся по сторонам: толпа зевак с интересом наблюдала за развернувшейся сценой в коридоре. Смерив всех тех придурков, раздраженным взглядом, Лёша быстрым шагом направился в след за Миланой на урок географии. В кабинете Милана сидела не на их обычном месте — она пересела за последнюю парту возле окна и теперь сидела одна. «Ну и пожалуйста», — зло подумал Лёша и с грохотом уселся за их парту один. Милана подняла на него взгляд и поджала губы. Весь оставшийся день они не разговаривали. Лёша больше не поворачивался.

***

Домой Макаров приехал ещё более раздраженный, чем был в школе. Громко хлопнув дверью и тем самым напугав спавшего Лу, он сел за уроки. Миланино сегодняшнее поведение просто выбило его из колеи. Делая упражнение по русскому, он всё никак не мог сосредоточиться на задании из-за кучи мыслей о сегодняшней ссоре. Правда ли они поссорились? Или завтра Милана будет такой же, как и обычно? Лёша не знал точного ответа: они с Миланой ещё ни разу так серьёзно не вздорили. Одновременно хотелось игнорировать её как можно дольше из-за обиды и позвонить прямо сейчас, чтобы попросить прощения первым. Извиниться за то, что не вошёл в её положение и докапывался до последнего, пока его не поставили на место. Голова от усталости и новой неприятной ситуации снова начала ныть. У Макарова сейчас не было сил ни на что: даже элементарно принять душ после учёбы было непосильным подвигом. В дверь внезапно постучали, и Лёша поначалу решил, что ему показалось. Но сразу после, он услышал удаляющиеся шаги. Открыв дверь, Лёша обнаружил стоящую прямо на полу в коридоре тарелку с нарезанными фруктами и ягодами. Рядом с тарелкой стояла банка энергетика. Лёша мысленно поблагодарил Ульяну и забрал всё в комнату. Фрукты с ягодами неплохо утолили несильный голод, а энергетик, пусть и не слишком, но придал сил, чтобы Лёша мог работать дальше. И почему он раньше не додумался пить энергетики? От кофе его уже тошнило и клонило в сон, поэтому этот вариант отпал ещё на прошлой неделе. Экзамен у них был назначен на двадцать шестое мая, так что времени убить сердце энергетиками у Лёши было ещё навалом. В школе ничего не менялось. Милана продолжала обижаться и всё ещё сидела у этого ёбаного окна, будь оно неладно. Иногда Лёша поворачивался назад, чтобы на пару секунд смерить подругу сухим взглядом, после чего отворачивался обратно, так и не поняв её настроения. — Ребята, все посмотрите на меня и послушайте, — зашедшая как-то на неделе воспитательный завуч, замахала свободной от бумаг рукой, привлекая внимание класса к себе. — Хочу напомнить или, тем, кто не в курсе, сообщить, что тридцать первого, я повторюсь: тридцать первого! Не тридцатого и не первого числа! У вас состоится выпускной бал для девятых классов. Я попрошу не подрывать авторитет гимназии и беспрекословно явиться на бал. Придёт проверка. До тридцать первого мая вы должны выучить классический венский вальс и обзавестись партнёром для танца. Надеюсь на вашу благоразумность. — А тем, кто до одиннадцатого, обязательно приходить? — выкрикнул кто-то с надеждой в голосе из класса. — Конечно, — возмутилась завуч, глядя на парня. — Неужели вам не хочется поддержать своих товарищей, которые в этом году собираются покинуть гимназию? Все приходим, не важно до какого вы класса решили отсидеться. Девочки — в платьях, мальчики — в смокингах, никак иначе. С классным руководителем обговорите все детали, — сказав это, женщина покинула кабинет, громко стуча каблуками. Лёша зарылся пальцами в волосы и тяжело вздохнул. Вот только выпускного им для полного счастья не хватало. Помимо всего прочего, Альберт Иосифович пригласил к ним в кабинет молодого мужчину, который рассказал о предстоящей фотосессии для школьного выпускного альбома, не забыв прочитать лекцию о важности этого события. Дав ещё несколько инструкций, фотограф удалился и больше, на протяжении всего учебного месяца, ребята его не видели. Фотосессия планировалась на двадцать восьмое число. Сидя в своей комнате, Лёша ненавидел гимназию и проклинал её. Уже второй час он смотрел обучающие видео на Ютубе, но ни одно из них не приблизило его к пониманию венского вальса. Сидя за столом, Макаров пытался совместить выполнение домашнего задания по физике и обучение, хотя бы в теории, танцу. В дверь коротко постучали и сразу после стука в комнату заглянула Ульяна. Она была очень даже бодрой для половины двенадцатого ночи. Взгляд её упал на пустые банки из-под энергетиков, и она коротко поджала губы. Вслед за брюнеткой в комнату высунулась розовая макушка Вики, после чего девушка тихо зашла. — Как дела, Лёш? Мы тут прибраться пришли, а то что-то у тебя тут свинарник какой-то, — Ульяна усмехнулась и потрепала Лёшу по волосам. Макаров сидел с каменным лицом, сложив подбородок на сжатый кулак. Видео-урок по танцам оказался полной хернёй. — Ой, а что это ты смотришь? — поинтересовалась Вика, заглянув Лёше через плечо. — Ничего, — Макаров устало вздохнул и выключил телефон. — У нас выпускной скоро и нужно этот вальс идиотский выучить. Я походу на него не пойду. — Почему это? — деловито спросила Ульяна, сложив пустые банки в черный пакет. — Я не умею танцевать, а эти видео-уроки — фигня полная, я ничего не понимаю, — жаловаться горничным в этот вечер у Лёши в планы не входило, но от рассказа о наболевшем, на удивление, стало легче. Ульяна фыркнула. — Тоже мне проблема, —усмехнулась Ульяна, завязывая пакет в узел. — Пошли, научим. — Вы умеете его танцевать? — воодушевленно спросил Лёша, тут же соскочив со стула. — А мы по-твоему только тряпкой махать способны? — хохотнула Вика, приобняв Лёшу за плечо. Втроём они вышли из Лёшиной комнаты и спустились в большой зал. В особняке было тихо и пустынно, но от этого почему-то спокойно. Ульяна сходила выбросить мусор и вернулась обратно к ребятам. — Ну кароче, мы щас с Викой тебе покажем как это со стороны выглядит, потом уже буду учить, — уперев руки в бока, распорядилась Ульяна, глядя то на Лёшу, то на Вику. Махнув рукой, Уля подозвала к себе Вику, и та без вопросов встала в нужную позу. Пока они, немного неуверенно, кружились по залу, до Лёши доносились короткие Ульянины фразы по типу: «Нет, тут вот так», «Стой, подожди, я забыла», «Я запуталась» Похоже, без музыки танцевать им было достаточно неудобно, но ничего поделать они не могли. Минут пять спустя девушки уже очень уверенно кружились в танце, глядя друг другу в глаза, а не на ноги. Когда они закончили, Лёша, как единственный зритель похлопал в ладоши, после чего горничные шутливо покланялись. — Ну, теперь давай ты, — Ульяна подошла к Лёше и уложила его руки в правильных местах. Учителем, на удивление, она была отменным, будто всю свою жизнь только и делала, что учила людей классическому вальсу. — Блин, ты мне уже все ноги оттоптал, танцор, — жаловалась брюнетка, когда Макаров в очередной раз наступал ей на ногу. Не смотреть на ноги во время танца было достаточно трудной задачей. Ульяна наверное уже раз десять поднимала его голову за подбородок, усложняя этим самым мальчишке задачу раза в два. Относительно хорошо у Лёши стало получаться только через полчаса, если не через сорок минут. Под конец импровизированного занятия, движения у Лёши были отточены до мелочей. Девушки шуточно кружились с ним в танце по очереди или друг с другом. Признаться, Лёше уже довольно давно не было так весело. На какой-то момент он даже забыл обо всех проблемах и стрессе, которые его окружали, и просто наслаждался беззаботным, мимолётным весельем. За всем этим, достаточно интересным, зрелищем, Кирилл следил от начала до конца с балкона второго этажа. Проходя мимо в свою комнату, он заметил боковым зрением какое-то движение внизу и решил взглянуть. Там, неожиданно, пацан вместе с горничными учился танцевать вальс. Не справившись с любопытством, Кирилл остался на балконе. Он долго стоял, оперевшись о деревянные перила, а через какое-то время сел, свесив ноги прямо с балкона. Он думал о том, что это довольно странно, что его так никто и не заметил: все были слишком увлечены процессом.

***

На дворе был вторник, а значит до предстоящего экзамена оставалась неделя. Лёша сидел на диване в коридоре и сверлил взглядом Милану, которая устроилась на подоконнике: у них отменили урок английского по причине отсутствия учителя, и в учебном дне неожиданно образовалось окно. Девушка была сосредоточена и хмура, казалось, будто она не замечала ничего вокруг, кроме собственного ноутбука. Зрачки её быстро перемещались по строчкам на экране, пальцы бегали по клавиатуре. Они с Лёшей всё так же не разговаривали. Игнорирование существования друг друга стало уже привычным. В один момент Макаров допустил грустную мысль о том, что они с Миланой уже никогда не будут общаться снова, но поспешил её сразу же отмести куда подальше. Нет. Их дружбу не сможет сломать какая-то никчемная ссора из-за сраной учёбы. Лёша продолжал исподтишка глядеть на подругу, как в один момент к ней подошёл Максим. Макаров в ту же секунду напрягся, цепко наблюдая за каждым его движением. Такие вот прилипания под предлогом поболтать случались всё чаще. За сегодня Максим подходил к девушке уже в третий раз. Милана каждый такой раз старалась его игнорировать: отмалчивалась, отвечала сухо и коротко. Лёше было её жаль. В те моменты подруга выглядела как никогда слабой, но подходить к себе запретила. В этот раз похоже Максиму надоело Миланино молчание, и потому он решил сменить тактику. Подойдя к девушке, он в обычной манере спросил, как её дела и чем она занимается. Милана всё так же сухо, не поднимая глаз от экрана ноутбука, поздоровалась и сказала, что занята. Максим смерил её раздраженным взглядом и скривил губы. В следующую секунду он протянул руку и резко захлопнул крышку ноутбука. Милана от неожиданности вздрогнула и кое-как успела убрать пальцы с клавиатуры. — Что ты делаешь? — только и успела спросить она, прежде чем парень протянул руку к её лицу. Сжав одной рукой её щеки, он дёрнул девушку на себя. Испугавшись, Милана по инерции схватила его за руку и сжала, пытаясь отстраниться. — Ты чего добиваешься щас? — прошипел парень ей прямо в лицо. — Отпусти, — сипло просила девушка, бегая глазами по коридору. Из-за сильной хватки чужих пальцев челюсть отдавала весьма ощутимой болью. Лёша наблюдал за этим всего пару секунд, после чего сорвался с места. Преодолев расстояние до окна всего в два широких шага, Лёша оказался прямо перед Максимом, после чего с силой оттолкнул его от Миланы. Парень опешил, недоуменно глядя на Макарова. Лёше казалось, что у него вот-вот повалит пар из ушей, как только он оказался лицом к лицу с этим парнем. — Ты чё, бля? — гаркнул на Макарова Максим, дёрнув подбородком. Лёше очень не хотелось общаться с ним в его манере. Но такие, как выяснилось, понимали только, если ты говорил с ними на одном языке, на языке — «быдло» — Ничё, бля, харош к моей девушке лезть, заебал ты её уже, — от того, как сильно Лёша сжимал челюсти, было видно напряжённые мышцы скул. Максим смерил его недоверчивым взглядом, а после рассмеялся. — Ты типа её парень? — не переставая вздрагивать от смеха, спросил Максим с издёвкой в глазах. — Да, — твёрдо ответил Лёша, сжав кулаки до побелевших костяшек. Ещё немного и ему точно сорвёт крышу от злости. — Неси хуйню больше и того глядишь тебе поверят, — Максим, наконец, отсмеялся и теперь подошёл к Лёше вплотную, чуть ли не касаясь носом его носа. — У неё есть только один парень и этот парень — я, — последние слова парень не говорил, а шипел через стиснутые зубы. Лёша сглотнул ком в горле, стараясь сохранять самообладание. Этот мудак был так близко, что он с лёгкостью бы мог дать ему затрещину. — Так что если позарился на чужую суку, — продолжал Максим. — То сначала проверяй, чья она. Лёша опустил глаза и, кивнув, сжал губы в тонкую линию. Ну ладно. В следующую секунду парень напротив согнулся пополам от сильного удара в живот. Хватая воздух ртом, Максим беззвучно покрывал матом Макарова, пока тот, в свою очередь, время терять не собирался. Следующий удар пришелся коленом в нос. Лёша практически в точности повторял движения тех гопников, которые напали на него в подворотне не так давно. — Тебе ведь шестнадцать лет, а ты позволяешь таким словам вырываться из твоего поганого рта в присутствии девушки, — Лёша говорил медленно, по-настоящему наслаждаясь процессом чужого избиения. Лицо его всё ещё было напряжено, а губы всё так же сжаты. Пусть Максим и выглядел внушительно, силы в нём не было ни капли. «Больше понтов», — подумал Лёша, встряхивая парня, чтоб тот встал на ноги. — Ты маму так же ласково зовёшь? — ни намёка на улыбку или шутливый тон. Тяжёлый взгляд Макарова устремился в глаза Максима. Парень сморщил лицо, и в следующую секунду Лёшину бровь пронзила боль. Максим, собрав все имевшиеся силы, вмазал ему по лицу. Лёша отшатнулся, отходя от противника дальше. Немного придя в себя от резкой боли, Лёша снова замахнулся. Удар. Кулак прилетел Максиму в глаз, и тот отшатнулся в сторону. — Хватит! Хватит! — Лёша будто издалека услышал тонкий голос, а в следующее мгновение, к нему будто вернулась связь с внешним миром. Весь скопившийся стресс, вся подавленная агрессия, сейчас, наконец, вылились наружу, освобождая от ненужных эмоций. Кричала Милана, она, вцепившись Лёше в плечи, пыталась оттащить его подальше. Через некоторое время Лёша почувствовал у себя под подмышками чьи-то сильные руки, оттаскивающие его от противника. Максима тоже оттащили, удерживая без лишних трудностей: сопротивлялся парень уже только для вида. А вот Лёше хотелось бы вмазать по этому мерзкому лицу ещё минимум раза так два. Пыл его остудил испуганный взгляд Миланы, которая стояла перед ним и что-то шептала, держа его лицо в своих ладонях. Её огромные карие глаза вблизи казались ещё больше. — Успокойся, пожалуйста, успокойся, — не переставала шептать девушка, хотя сама была встревожена гораздо больше. На её пальцах теперь была кровь, стекающая по глазу и щеке Лёши из разбитой брови. Макаров поморщился. Он ещё легко отделался. Вот Максим сейчас сидел и «опухал». Лёша и сам не понял, откуда в нем в тот момент взялось столько сил. А хотя, быть может это просто противник оказался не настолько серьёзным, как те гопники или Гречкин. Милана сидела рядом с Лёшей на подлокотнике кресла и вытирала у друга с брови никак не останавливающуюся кровь влажной салфеткой. Она так и не проронила ни единого слова после всего произошедшего. Лёша тоже молчал. Их не так давно отвели в дальнюю часть коридора и усадили на свободное кресло. Макарову хотелось поговорить с подругой: извиниться за всё, что произошло, и за то, что влез не в своё дело. Но вместо этого, он просто очень долго сверлил лицо девушки изучающим взглядом. Милана, в свою очередь, в глаза другу не смотрела, пряча взгляд за длинными накрашенными ресницами. Гречкина вызвали в школу незамедлительно. В здании гимназии он был уже спустя десять минут. Подойдя к классному руководителю, он тактично кашлянул. — А, это вы, наконец-то, — проворчал старик, увидев Кирилла. — Из-за чего? — не разбрасываясь ненужными словами, сразу перешёл к делу Кирилл, ища взглядом Макарова. Тот нашелся почти сразу же: поникший и задумчивый парень стоял около окна в коридоре. — Да кто их знает? Стояли втроём, с Фурсовой и Стрельниковым, разговаривали, потом как сцепились. Еле оттащили, — рассказывая об этом, преподаватель пожал плечами и сморщил лоб раза три, а после и вовсе махнул рукой. — Вот тут подпишите и забирайте его, пока он ни на кого другого не накинулся. Завтра пусть объяснительную на имя директора напишет и принесёт. Сказав это, Альберт Иосифович похлопал Кирилла по плечу и, поджав губы, нетвёрдой походкой направился прямиком к Лёше. Кирилл поспешил за ним. — Если такое повторится ещё раз, я буду вынужден написать на вас докладную. Имейте в виду, молодой человек, — строго посмотрев на Лёшу, классный руководитель медленно побрел в сторону своего кабинета. Кирилл цепким взглядом оглядел Макарова на наличие повреждений и, убедившись, что всё было не так уж и плохо, спокойно выдохнул. Лицо Гречкина было серьёзным, и оттого Лёше сделалось не по себе. Получать выговор ещё и от его персоны ему крайне не хотелось. Кирилл подошёл ближе, и Лёша смиренно приготовился к промыванию мозгов. — Красавчик, — на гране слышимости прошептал Кирилл Макарову прямо в ухо, а после несильно ударил его кулаком по плечу. Лёша, удивившись, не сдержал вздох облегчения: на него не будут орать. Он поджал губы, мысленно радуясь, что хоть Гречкин не наезжал на него в этой ситуации. Милана куда-то пропала, и потому Лёша не сумел с ней попрощаться. Они с Гречкиным зашли в кабинет и, забрав его ноутбук, отправились на выход из гимназии. В кабинете весь класс смерил Макарова глазами в пять копеек. Лёша не особо обратил на них внимания, а вот Кирилла это немного развеселило. — Видел? — спросил он у Лёши, повторяя взгляд его одноклассников. Лёша кивнул, изобразив что-то на подобии улыбки, но этого было достаточно, чтобы шокировать Гречкина настолько, что тот замолк на добрые десять минут. Макаров ему улыбнулся. Даже такую, очень короткую, с силой выдавленную улыбку, он не думал увидеть никогда в своей жизни. Нет, само собой, Кирилл видел, как пацан улыбался, когда тусил с горничными или со своей подружкой, но самому Гречкину, он не улыбался никогда. Пусть это была снисходительная, натянутая улыбка, но это была улыбка. «Охуеть», — подумал Кирилл и больше не произносил ни слова в адрес мальчишки. Матом разогнав вездесущих пацанов, фоткающихся с его машиной, Гречкин вместе с Лёшей забрались в неё и направились домой. Погода под конец дня испортилась, и потому уже в шесть вечера было достаточно темно, чтобы включить фары. В салоне автомобиля была тишина, которую нарушал только рёв мотора Lamborghini. Ни Лёша, ни Кирилл не имели никакого желания разговаривать. Тишина была больше приятной, чем неловкой или давящей. — Блять, — выругался Кирилл, испугав своим внезапным возгласом задремавшего Лёшу. Они проехали половину пути, после чего Кирилл свернул на обочину, шепча себе ругательства под нос. — Что такое? — немного сонно поинтересовался Макаров, протирая глаз. Голова у него из-за погоды просто раскалывалась, а ещё плюс ко всему рассечённая бровь болела не меньше. Похоже, там будет немаленький синяк. Кирилл постучал по топливомеру ногтем, показывая, что бензин был почти на нуле. — Придется нам с тобой, малой, такси вызывать, — разочаровано протянул Гречкин, доставая из кармана телефон, чтобы вызвать Убер. Он не считал себя виноватым в такой оплошности — он ведь всё-таки очень спешил в гимназию. Лёша закатил глаза и, цокнув языком, сполз с сиденья. Дворники Гречкин отключил, и потому сейчас всё лобовое стекло было в капельках дождя. Те сливались друг с другом, стекая по стеклу будто слёзы. — Что вообще сегодня было? — спросил Кирилл, не отрывая взгляда от телефона. — Из-за чего ты ему морду раскрасил? Лёша тяжело вздохнул и сполз с сиденья ещё больше. Обсуждать с кем-либо произошедшее ему сейчас совершенно не хотелось. Кирилл терпеливо ждал, ни говоря больше ни слова. Дождь усиливался, заливая собой всё лобовое. — Он назвал её сукой, — устало, но не без злости, объяснил Лёша. — Чё, типо просто мимо проходил и обозвал? — Кирилл лениво развалился на своем месте, повернувшись полубоком к Макарову. — Нет, он уже давно к ней лезет, а она боится его послать, — теперь у Лёши в голосе скользило раздражение. Где-то Милана была даже слишком смелой, а тут даже элементарно отшить парня не могла. Лёше не хотелось обесценивать проблему подруги, но он не мог ничего с собой поделать. — А чего боится-то? — продолжал задавать вопросы Гречкин. Лёша выдохнул. — Долгая история, не хочу рассказывать, — по правде говоря и не должен был. Лёша всё-таки обещал Милане молчать. — Ладно. Легче стало? — Кирилл зевнул и потянулся, после чего снова перевел взгляд на Лёшу. — По поводу? — размыто спросил Макаров, наконец повернувшись к Гречкину. — После того, как вмазал ему. Лёша пожал плечами и отвернулся. Хотя в тот момент хотелось закричать, что да! Легче стало. За всю жизнь Лёша никогда бы не подумал, что избиение другого человека ему доставит настолько сильное удовольствие. Кирилл больше ничего не спрашивал. Лёша тоже ничего не говорил. Молчание затянулось на долгие пять минут. — Почему твой отец не приезжает уже месяц? Он же вроде собирался каждую неделю приезжать, — решил спросить об этом Лёша. Он уже достаточно давно не видел Гречкина-старшего. Кириллу ведь было очень важно, чтобы Лёша был здесь только из-за прихоти отца, так почему же самому отцу совершенно плевать на свой указ и обещание? — У него много дел, что-то типа командировки. Ну, так он сказал мне. Черт его знает, куда его на этот раз занесло, — Гречкин отвечал сухо, по нему было видно, что говорить об отце он не хочет, и потому Лёша решил сменить тему. Всё равно более развернутого ответа он бы не получил. — Кто такая Полина? — Кирилла этот вопрос удивил: ему казалось, что мальчишке было всё равно на девушку. — Мы росли вместе вот и всё. Потом она в Германию свалила, а я здесь остался, — рассказывал Кирилл с лёгкостью в голосе, как будто делился с людьми этим каждый день. Лёша удовлетворенно промычал. — А про меня она откуда знает? — задал он следующий вопрос, волновавший его куда больше, чем первый. Кирилл несколько секунд помолчал, теребя языком что-то, что было у него во рту на зубах. Названия подобных вещей Лёша не знал. — Из новостей, — через какое-то время нехотя признался Кирилл. Лёша больше ничего не спрашивал и остальное время молча смотрел в окно, обдумывая сказанные Гречкиным слова. То, куда свернул их разговор, напомнило им обоим, кем они приходились друг другу. И после этого в салоне снова повисла неловкая, скорее даже давящая атмосфера. Такси подъехало куда быстрее, чем ожидалось, и сейчас несколько раз посигналило, испугав тем самым парней. Кирилл первым выбрался из машины и направился в сторону такси. Лёша тут же последовал за ним, перехватив ноутбук покрепче. Кирилл достал из кармана ключи и заблокировал двери Lamborghini. После чего сел на место рядом с водителем в такси и устроился поудобнее. Лёша недоуменно понаблюдал за этим зрелищем, после чего, чтобы слишком сильно не промокнуть, поспешил залезть в теплый салон машины. — И ты так просто её здесь оставишь? — Лёша глянул в окно на оставшуюся мокнуть под дождем машину Гречкина. — Ну да, а чё? — Кирилл даже заинтересованно повернулся, чтобы взглянуть на Макарова. Лёша стушевался и не нашел ответа. Первой мыслью было сказать что-то типа: «А вдруг её угонят и на запчасти продадут», но в следующую секунду Макаров понял, что это прозвучит крайне глупо, потому не сказал ни слова. Цокнув языком и закатив глаза, Лёша отвернулся от любопытно повернувшегося Гречкина к окну. Он никогда не поймет этого мажора с его странностями. Убер тронулся и понёсся по уже тёмной трассе, намоченной дождём.

***

Следующим днём, переступив порог кабинета математики, Лёша с удовольствием заметил огромный синяк под глазом у Максима. Тот сидел темнее тучи на последней парте. С ним не было его вездесущих шестёрок, вертевшихся около него двадцать четыре часа в сутки. Где они были — оставалось лишь гадать. Должно быть поняли, что считали главным обидчивого слабака и свалили. Лёша не сдержал победной ухмылки, глядя на одноклассника, чей нос теперь был похож на огромную картофелину, только был, почему-то, фиолетовым. Переведя взгляд за свою парту, Макаров с удивлением обнаружил за ней Милану. Та снова самозабвенно что-то печатала в ноутбуке. Заметив Лёшу, она округлила глаза и подорвалась с места. Лёша подошёл к парте и улыбнулся девушке. Подруга прикусила нижнюю губу, виновато нахмурив брови, после чего, в два больших шага, оказалась возле Лёши и стиснула его в объятьях. Лёша широко улыбнулся и крепко обнял её в ответ. Как же. Он. Соскучился. Подругу из объятий выпускать не хотелось больше никогда. Лёше казалось, что если сейчас он расцепит руки, то девушка исчезнет из его жизни навсегда, и потому он сжал её сильнее. Милана из-за этого захихикала, Лёша тоже, но смеялся скорее из-за её смеха, будто заразившись. — Лёш, я такая дура, — сказала она, отсмеявшись, голос её звучал теперь грустно. — Прости меня, пожалуйста. Просто на меня столько навалилось в этом году: учёба, экзамены, этот мудак Максим. Мне было тяжело, извини. Лёша вздохнул, не выпуская подругу из объятий. — Всё нормально. Все мы раздражительными бываем, — чтобы успокоить Милану, Макаров невесомо поглаживал её по спине, как будто маленького ребёнка. — Мне так стыдно. Просто из нас двоих агрессировала именно я, хотя нам обоим было нелегко. Лёша поймал себя на мысли, что не так давно его самого посещала именно такая мысль. Но теперь, когда это произнесла сама Милана, стало куда проще. Она действительно осознавала свою вину, а больше Лёше ничего и не было нужно. Люди, которые искренне просят прощения за свои поступки, по-настоящему заслуживают прощения. — Спасибо, что отпиздил Макса, он наконец отлип, — это Милана сказала уже шепотом. Лёша прыснул и засмеялся, Милана — следом, её плечи некоторое время содрогались в беззвучном хохоте. Следующие дни, последние перед экзаменом, стали ещё куда более кошмарными. Но друзей это не испугало: у них сформировался уже очень сильный иммунитет к такому виду стресса.

***

В ночь с двадцать пятого на двадцать шестое Лёша, сгорбившись, шёл в свою комнату после ужина. Хотелось просто завалиться спать. «И не просыпаться, блять», — зло подумал Лёша. Он слишком сильно устал, вся эта подготовка выжала из него все соки и потому, чтобы не испугаться, Лёша перестал смотреть в зеркала́. Завтра у него все три экзамена, но в разное время, и потому освободится он только часам к пяти вечера. Зайдя в комнату, Макаров хотел уже по привычке открыть крышку ноутбука, открыть учебник на нужной странице и внимать знания. Но ни ноутбука, ни учебных пособий для сдачи ОГЭ в спальне не было. Лёша нахмурился и заглянул в шкаф — ничего. Достав телефон, он обнаружил, что Wi-fi, который до того момента работал двадцать четыре на семь, был отключен. «Ну ещё лучше», — пронеслось в голове у Лёши, и он нахмурился. Должно быть какие-то проблемы. В любой другой такой раз, Лёша бы мог закрыть глаза на такие мелочи, но уж точно не сегодня. Сегодня ему нужно от и до подготовиться по всем предметам. Поэтому сейчас Лёша покинул спальню и направился плутать по коридорам в поисках Ульяны или Вики. Идя по очередному коридору, Лёша наткнулся на Гречкина, который опять босиком шатался по особняку в своей неизменной пижаме. В руках у него было зелёное яблоко, а на голове бардак. Так даже лучше, Гречкин ведь всё-таки был хозяином дома, а значит должен был знать обо всем, что в нём творилось. — Интернет пропал, не знаешь, что с ним? — не церемонясь, решил спросить Лёша, когда подошёл ближе. Виделись уже, здороваться смысла не было. Кирилл смерил его цепким взглядом и откусил яблоко. — Это я отключил, и книги с ноутом тоже я забрал, — Гречкин снова откусил яблоко, без интереса глядя на мальчишку. Лёша только хотел спросить про книги и ноутбук, и тут же запнулся. В смысле? — Не до шуток сейчас. Мне готовиться нужно, у меня завтра в десять экзамены, — Лёша нахмурился, его лицо потеряло былую дружелюбность. Кирилл быстро оглядел Макарова и пришел к выводу, что тот сейчас был похож на насупившегося воробушка. Гречкина это сравнение у себя в голове развеселило, и потому он на секунду оттянул уголок губ. — Так я поэтому и забрал, — Кирилл даже пожал плечами. После чего снова откусил яблоко. Он выглядел очень расслабленным и даже сонным. — Прекращай, — попросил Лёша, сцепив пальцы на переносице. — Не смешно. Отдай мне мои вещи, и я готовиться пойду, времени не так много. — Нет, ты сейчас пойдешь и ляжешь спать, — из голоса Кирилла пропали нотки веселья, теперь он говорил серьезно. — Ты себя в зеркало-то видел? Скажи спасибо за энергосы, если бы не они — ты б ещё на позапрошлой неделе свалился. — При чём тут энергетики? — нахмурился Лёша. — Это ты их таскал что ли? — Ну да, а кто ж ещё? — пожал плечами Кирилл. — Ульяна, — тупо ответил Лёша, тоже дёрнув плечом, вызывая этим у Кирилла полуулыбку. — Нет, она была тем, кто руками и ногами против, ну и Вика далеко от неё не ушла, — Гречкин доел яблоко и, зевнув, потянулся. После упоминания обоих горничных, Лёша вспомнил про третью. — Почему ты Софу уволил? Кирилла этот вопрос, похоже, застал врасплох, и потому он несколько секунд недоуменно глядел на мальчишку. Пожевав щеку, он, наконец, заговорил: — Она Полю несколько раз чем-то выбесила, ну она и наехала на меня, чтоб я её уволил, — поделился Кирилл без особого энтузиазма. — И ты так просто согласился? — разочарованно поинтересовался Лёша. — Ну да, — тут же ответил Гречкин, но заметив в глазах мальчишки явное осуждение, поспешил исправиться. — Да не кипишуй ты так, малой. Они всё равно с июля в отпуск уходят, так что она просто на месяцок раньше отдыхать ушла. Осенью я её верну. После этого Лёша заметно успокоился и кивнул. — Слушай, ну хватит уже, а? Верни мне хотя бы учебники, — уже взмолился Макаров после недолгого молчания. — Нет, спать вали, иначе завтра вообще ни на какой экзамен не поедешь. Ключ от твоей комнаты всё ещё у меня, не забывай. — И какой тебе с этого прок? Кирилл лишь пожал плечами, думая о том, что нужно было с самого начала отдать пацану ключ от его комнаты. Но сейчас его забывчивость сыграла ему на руку, а это самое главное. Лёша закатил глаза, матеря Гречкина на чём свет стоит сквозь зубы. Спать так спать. Плевать! Будь что будет. Кипя от злости, Макаров, громко топая ногами, направился к себе в спальню.

***

Проснувшись утром от очень громкого будильника, Лёша с удивлением заметил, что выспался. За все те дни, он наконец выспался, проспав почти десять часов. Макаров не успел подняться с кровати, как в его комнату без стука ворвалась Ульяна. — Лёшка, вставай! Тебе ещё нормально поесть нужно, а то мозги варить не будут, — девушка принесла выглаженную и свежую, белую рубашку, после чего повесила плечики с ней на ручку шкафа. — А ещё голову помыть не забудь, — напоследок сказала она и удалилась из комнаты. — Хорошо, мам! — как можно громче крикнул Лёша. В следующую секунду дверь снова открылась, и в комнату опять заглянула Ульяна. Она показала Макарову средний палец и захлопнула за собой дверь. Лёша усмехнулся. Глянув на свои заметно отросшие волосы, Лёша подумал, что не такие уж они и грязные и что их хорошо бы было подстричь. Головой Лёша решил не ограничиваться и помылся полностью. Спустя двадцать минут он уже сидел в столовой, чистый и одетый в школьную форму. Гречкина с ними за завтраком не было, но никого это особо не расстроило. Лёша так и не знал, где находились его ноутбук и учебники, и потому повторить материал хотя бы за завтраком у него не получилось. Ровно в девять утра к особняку подъехал Виталий и несколько раз посигналил, чтобы сообщить о своем прибытии. Горничные по очереди обняли Макарова на прощание и пожелали удачи. Лёша, достаточно бодрый и в хорошем расположении духа, направился на экзамен.

***

Они с Миланой пили клубничные коктейли в каком-то маленьком кафе. До последнего Лёша не хотел туда идти. Страсть к коктейлям была из них двоих только у Миланы, и поскольку Макаров являлся её лучшим другом, то судьба таскаться вместе с ней была для него неизменна. Коктейли на самом деле там были неплохие, и через какое-то время Лёша просто сидел и из вредности делал вид, что ему там не нравится. На часах была половина шестого. Всего каких-то полчаса назад ребята сдали последний экзамен. Лёша на самом деле чуть не заплакал, когда понял, что ответил на последний вопрос в экзамене по английскому. Милана себе в этом не отказала, её чуть ли не истерикой там накрыло, и потому Лёша предложил побыстрее уйти. Чтобы хоть как-то успокоить подругу, он предложил ей выбрать место, куда они могут сходить, и поэтому сейчас они сидели в какой-то забегаловке и пили молочные коктейли с клубникой. — Пиздец, а что с нами в одиннадцатом будет... — протянула Милана и отпила коктейль. Лёша кивнул и постарался отмести эти мысли подальше. Он даже представлять не хотел, что за ад их ждал в этой гимназии на подготовке к итоговой аттестации. ЕГЭ Лёша боялся, как огня. У ребят было целое двадцать седьмое число для того, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок. Первую половину дня Милана провела у Лёши, где снова уделяла больше внимания горничным, нежели другу. Лёша не осуждал её за это и не обижался: Милана была девчонкой, и, как любой другой, ей хотелось обсудить какие-то вещи, которых Лёша не понимал, с другими девочками. Лёша почти полчаса в пол-уха слушал их болтовню в столовой, пока сам сидел на кресле и смотрел сериал, который они с Миланой так и не досмотрели. Через какое-то время девушки позвали его к себе, и в этот (по счету был седьмой) раз Лёша согласился. Вика налила ему всё тот же ягодный чай, и Макаров, выдавив улыбку, принял чашку, но так ни разу и не отпил из неё. Часам к пяти вечера Милана начала собираться домой. — Хочешь со мной поехать? — спросила она, ища свою резинку у Лёши в комнате. — Поздно уже. Какой смысл? Я посижу у тебя полчасика и домой придется ехать, — отмахнулся Макаров, надевая наушник обратно. — Нет, с ночёвкой. Бабушка с дедом в деревню уехали, — Милана, наконец, нашла резинку и теперь, наклонившись, завязывала ей пучок. — Ты серьезно щас? — Лёша поставил сериал на паузу и глянул на подругу. — Ну да. Поехали, чего киснуть тут один будешь? — девушка подняла рюкзак с пола и достала оттуда кожанку. Лёша задумался на пару секунд, а потом понял, что шанса остаться на ночь у Миланы больше не будет. Тем более, не так давно она обещала, что когда-нибудь, если такая ночёвка произойдет, они посидят у неё на крыше. — Окей, — пожал плечами Лёша и, найдя под кроватью рюкзак, закинул туда пару шмоток и зарядку с наушниками. Увёз их Виталий, потому что он же и привез Милану в особняк.

***

В девять вечера Лёша лежал как напыщенный индюк на диване и дулся на подругу. На лице его была глиняная маска, на которую Милана то и дело пшикала водой, тем самым выводя друга из себя. Соглашаясь на ночёвку, Лёша невольно подписал себе контракт на бесплатные процедуры спа-салона имени Миланы Фурсовой. Они препирались между собой почти пятнадцать минут, прежде чем Лёша сдался, позволив делать со своим лицом всё, чего душа подруги пожелает. — Неужели ты хочешь выглядеть как чмо на этой фотке? Ты лицо свое видел? Живой труп! — причитала Милана, втирая Макарову в лицо какой-то неизвестный крем. — Спасибо за комплимент, — ощетинился Лёша, недовольно глянув на подругу. Та в примирительном жесте подняла ладони и улыбнулась. Конечным шагом были неизменные патчи, которые у Миланы были не зелёные, а прозрачные. Девушка налепила их Лёше, кажется, на всё лицо. — Не знаю, но надеюсь, это поможет снять весь отёк, — подвела итог девушка с таким же количеством патчей на лице. Выглядели они оба забавно. Ближе к десяти Милана занялась подготовкой вещей для завтрашней фотосессии. Это была их школьная форма, но к ней прибавились красные галстуки-бабочки. В то время как у девушки уже всё было готово, Лёша всё ещё не разобрался с единственной проблемой — мятой рубашкой. — Мил, можешь мне её погладить? — попросил он, пока девушка расчёсывала мокрые волосы, которые только что помыла. — А трусы тебе не погладить? — подняла брови девушка, с изумлением глядя на друга. — Утюг в зубы и погнал. Можешь взять отпариватель, если гладить не умеешь. Лёша не умел ни того, ни другого и поэтому, бросив рубашку на кресло, улёгся на Миланину кровать и залип в телефоне. Милана вернулась в комнату с идеально ровными, сухими волосами. В руках у неё был выпрямитель для волос. Лёша мельком глянул на неё и для себя решил, что с вьющимися волосами ей было куда лучше. — Макаров, я убью тебя, нахуй, — сквозь зубы ругалась Милана, увидев всё ещё мятую рубашку друга. Не сказав больше ни слова, девушка в один шаг оказалась у кресла и резко схватила рубашку. Достав из-за шкафа отпариватель, Милана повесила на него Лёшину рубашку и отпарила сама. Повесив теперь выглаженную вещь на плечики, Милана поднесла её Лёше чуть ли не в лицо. Макаров оглядел рубашку и остался довольным. — Это разовая акция, я знаю, — усмехнулся он, хитро сощурив глаза. — Ты в конец охуевший, — цокнув языком, девушка потянулась за плюшевой акулой и ударила ей друга. Тот засмеялся, шутливо крича. На звёзды так и не посмотрели — холодно.

***

Утром ехали на такси. Так как дедушки Миланиного, точно так же, как и бабушки, не было в доме, отвезти их никто не мог. Оказалось, до места фотосессии пришлось добираться ещё и на школьном автобусе. Как выяснилось позже, все фотографии для школьных альбомов делались в одной студии. У всех учеников гимназии на всех фотографиях был один фон, у всех альбомов — одинаковый дизайн. Никто никак не выделялся — никакого макияжа, никаких броских украшений и иной одежды, кроме формы. — Я чувствую себя серой массой, — признался Лёша, когда они сидели в коридоре и ждали, пока их класс позовут. — Зато все равны, — пожав плечами, ответила Милана. Фотосессия прошла крайне уныло. Какие они получились на фотографиях, им не показывали, а когда просили ещё один снимок, всем поголовно отказывали. — Вот урод, как будто сам никогда не фотографировался, — вспылила наконец Милана, когда вышла из студии. — Может, ему плохую фотку сделали на выпускной, вот он и обозлился? — предложил шутливую версию Лёша, чтобы хоть как-то поднять настроение подруге. — Ага, и из-за этого теперь отыгрывается на бедных школьниках, — поддержала мысль Милана и улыбнулась. В пятницу Лёша проспал весь день, а точнее чередовал просмотр сериала и сон. На данный момент Лёша вполне мог назвать этот день лучшим в его жизни. Он никогда бы не подумал, что будет получать столько удовольствия от безделья и лени. В субботу он проспал половину дня и где-то в районе четырех вечера решил пойти искупаться. Всё-таки лежать два дня подряд было очень энергозатратно. Лёжа в ванне с кучей пены, Лёша проклинал Ульяну за то, что она сменила его гель для душа на пену для ванн. Теперь из этого огромного куска пены была видна лишь Лёшина голова. Пена лезла ему в рот, и потому мальчишке приходилось каждую секунду отплёвываться от неё. Он продолжал смотреть сериал, как вдруг ему позвонила Милана по видео-звонку, Лёша ответил и в следующую секунду услышал дикий хохот. — Нихера сколько пены, ты там в русалку играешь? — смеялась подруга, делая скриншоты торчащей из пены головы Лёши. — Отъебись, — засмеялся Лёша, не сумев даже выдавить недовольство. Одного смеха девушки всегда было достаточно, чтобы он тоже начал смеяться. — Я чё звоню-то, — отсмеявшись, стала немного серьезнее Милана. — Это всё приколдэсно, что ты там пенную тусу замутил, но у нас завтра выпускной. — Блять, — вырвалось у Лёши и, зажмурившись, он провел по лицу мыльной рукой. В глаза, на удивление, ничего не попало, и поэтому Лёша продолжил смотреть в телефон. — Вот именно. У меня ещё платья нет, я не ебу в чем идти. Ты покупал костюм? — Нихрена у меня нет, как будто у меня было время разъезжать по магазинам, — Лёша свёл брови к переносице и цокнул языком. — Мож не пойдём никуда? — Не вариант, нас потом ёбнут, — кисло ответила девушка. Она куда-то шла по дому, паралельно болтая с Лёшей. Открыв холодильник, она достала молоко, после чего залезла в полку и достала оттуда коробку с хлопьями. Лёша с неподдельным интересом наблюдал за тем, как Милана делала себе хлопья. — Кароче, — с набитым ртом начала девушка. — Раз мы с тобой оба два лоха, сейчас катим и покупаем одежду вместе. Это было даже не предложение, это был приказ. Лёша согласно кивнул, сказав, что пошёл собираться. Милана шутливо поцеловала камеру и, попрощавшись с другом, сбросила вызов. Макаров вылез из ванны и, забравшись в душевую кабину, смыл с себя всю пену и помыл голову. Обтеревшись полотенцем, он вышел в прохладную комнату и поспешил одеться. Специально заглянув в шкаф с висящими на плечиках вещами, Лёша надеялся обнаружить там купленный Гречкиным со всеми другими вещами смокинг, но его там, к сожалению, не оказалось. Выругавшись, Лёша переоделся и направился на поиски Кирилла. Просить у него денег не хотелось совершенно. Хоть Лёша и не хотел, но он всё равно принимал все вещи, которые Гречкин ему покупал. В целом, у него не было особого выбора, и принимать их он был обязан, но от этого становилось как-то тошно: казалось, будто его каждый раз покупают, хотя это было в корне не так. Спустившись вниз, Лёша обнаружил Кирилла сидящим на диване в одном из залов с ноутбуком. На нём, неожиданно, были очки, и выглядел он, как дед. Лёшу это развеселило и неловкость понемногу отступила на второй план. — Ты на деда похож, — вместо приветствия сказал Гречкину Лёша, подойдя к дивану. Кирилл поднял на него вопросительный взгляд и нарочно двумя пальцами поднял очки обратно на переносицу. — Чё надо? — спросил он в своей обычной манере. — Денег, — ответил Лёша, следя за реакцией. — Ну нихуя себе, ты в ванне перегрелся что ли? — Кирилл поднял брови и снял очки. — Откуда ты знаешь, что я был в ванне? — Лёша поднял бровь. — У тебя по всей комнате камеры стоят, — ответил Кирилл, пожав плечами. Лёша подавился воздухом, округлив глаза настолько, что Кириллу показалось, что они сейчас выпадут. Он выждал долгую паузу с серьезным лицом, а после рассмеялся. — Да пошутил я, выдохни, — продолжал хихикать Гречкин. — Мне Ульяна сказала, а ещё у тебя волосы мокрые. Лёше хотелось его убить. Настолько сильно он не пугался уже давно. Это ж надо, блять. — Заткнись, — сказал Лёша, прикрыв лицо рукой. — Да ладно тебе. На что деньги-то? — Кирилл сложил очки и убрал их в футляр. — На костюм, у меня выпуской завтра, — Лёша убрал руку с лица и теперь спрятал их в карманы джинс. — Фига, — Кирилл вытянул лицо. — Не вопрос, поехали. — Куда? — Лёша, хлопая глазами, наблюдал, как Кирилл закрыл ноутбук и встал с дивана. — За костюмом, куда ещё? — Кирилл пожал плечами и потянулся. — Ну я, как бы, вдвоем с Миланой собирался ехать. Просто деньги на карту переведи и всё. — А, ну раз с Миланой, то и её по пути захватим, — Кирилл направился наверх, не сказав больше ни слова. Вернулся он только через пятнадцать минут. Макаров смерил его непонимающим взглядом. «Нафуфырился», — вынес свой вердикт Лёша. Кирилл и правда больше не выглядел как живое привидение особняка. Его волосы снова были уложены гелем назад, синяки под глазами замазаны. В ушах снова были серьги, а на зубах, кажется, ещё больше золота. Неизменная гавайская рубашка, коих у Гречкина, видимо, был не один десяток, была расстёгнута чуть ли не до середины. На руках у Кирилла теперь блестели перстни, во рту мелькала жвачка. Обычно он выглядел так, когда в особняке намечалась очередная тусовка. Только, «при параде», Лёша видел его впервые. В основном Макаров заставал только «остатки» этого образа, ибо зачастую Гречкина он видел уже после вечеринки. Не дожидаясь реакции мальчишки, Кирилл кивнул ему, чтобы тот шёл за ним. Лёша встал с кресла и проследовал за Гречкиным на улицу. Около особняка стояла Ламба Гречкина и чёрная Ferrari, на которой Лёшу обычно возил в школу Виталий. Вопреки Лёшинам ожиданиям, Кирилл подошёл не к Lamborghini, а сел на переднее сидение Ferrari. Запоздало вспомнив, что у Ламбы был только один — передний — ряд сидений, Лёша сел в машину. — А Виталий где? — спросил он, по привычке усевшись на заднем сиденье машины. — У него выходной сегодня, — ответил Кирилл и вдавил педаль в пол. У Миланы они были уже через десять минут. Лёша набрал её номер и сказал выходить. Кирилл терпеливо ждал, постукивая пальцами по рулю. Милана вышла сразу же после звонка, ибо, похоже, уже обутая ждала в прихожей на пуфике. — Привет, Здравствуйте! — поприветствовала она Лёшу и по привычке, не поворачиваясь, поздоровалась с Виталием. — Привет, — глядя на Милану в зеркало, улыбнулся Кирилл. Милана замерла, поймав его взгляд. Кирилл тут же отвернулся и, заведя машину, тронулся. Милана перевела взгляд шокированных глаз на Лёшу. Сколько бы раз она не была в особняке — с Гречкиным лично она никогда не встречалась, да и не особо горела желанием. Как он выглядел, Милана, само собой, знала: какое-то время она даже была подписана на его Инстаграм, но после случившегося сразу же отписалась. — Что он, блять, здесь делает? — шёпотом спросила Милана, наклонившись к Лёше. — Я не знаю, я пошёл брать у него деньги на костюм, а он вдруг решил с нами ехать, — точно так же шёпотом объяснился Лёша. Кирилл наблюдал за ними в зеркале и усмехался. Милана хлопнула себя по лицу. Ей и так было неловко ехать с кем-то выбирать чёртово платье, так ещё и теперь к ним присоединился Гречкин. Они ехали достаточно долго. Друзья успели заметно заскучать. Маски в Инстаграме, которые не надоедали Милане никогда, сейчас девушке наскучили. Она засняла, наверное, миллион коротких видео с Лёшей, где очередная маска превращала его лицо в месиво. Они немного резко затормозили около какого-то магазина. — Куда мы приехали? — спросил Лёша. Он ожидал, что они поедут в торговый центр. — Тут на заказ вещи обычно шьют, но есть большой выбор из уже пошитого. Кароче, качественные вещи здесь делают, малой. Милана с Лёшей переглянулись и последовали за Гречкиным, уже вышедшим из машины. В магазине было темно. Выглядело жутковато, но красиво. Кирилл подошёл к какому-то парню и, сказав ему что-то, вернулся обратно к Милане с Лёшей. Те с интересом рассматривали вечерние наряды на чёрных манекенах. Через несколько минут к Гречкину подошёл парень примерно его возраста и похлопал его по плечу. Кирилл улыбнулся, и они куда-то ушли. Лёша нахмурился, но после сразу перевёл взгляд на подходящую, мило улыбающуюся консультантку. Она была одета в темно-зелёное бархатное платье, и выдавал в ней её принадлежность к работникам, а не к светским дамам, лишь бейдж на шее. — Здравствуйте, что бы вы хотели приобрести? — услужливо спросила она. — Чёрный смокинг, — не задумываясь, ответил Лёша, и девушка, улыбнувшись, что-то сказала в часы, после чего перевела взгляд на Милану. Пока консультировали подругу, Лёша ещё раз прошёлся по периметру комнаты и уселся на одно из многочисленных кресел. Ещё одним отличием магазина от всех остальных было наличие просто огромных размеров зеркал, которые были повсюду. Через пару минут ему принесли смокинг, который больше походил на фрак. В такого рода нарядах Лёша смыслил мало и потому, приняв костюм, неловко поблагодарил парня-консультанта и ушёл в примерочную. Он очень долго мучился с галстуком и потому решил выходить без него. Выглядел он в зеркале очень... Взрослым. Придирчиво осмотрев себя со всех сторон, Лёша решил выйти, надеясь, что Милана уже тоже переоделась. Но подруги в зале не было, зато прямо перед примерочными на диване с телефоном в руке восседал Гречкин. Заметив движение около себя, Кирилл поднял глаза и оглядел Лёшу придирчивым взглядом. — А чё с галстуком-то? — поинтересовался он. — Я не умею его завязывать, пусть лучше на бабочку поменяют, — Лёша снял с плеч черный галстук и повертел его в руках. Кирилл покачал головой и закатил глаза. Он встал с дивана и подошёл к Макарову, протягивая руку. Лёша отдал ему галстук, думая, что Кирилл сейчас унесет его консультантам, но этого не случилось. Вместо этого он накинул ему на плечи всё тот же галстук и быстрыми, отточенными движениями завязал. — Удавка, — сказал Кирилл и затянул галстук на шее у мальчишки чуть сильнее, чем было нужно. — Не смешно, — закатив глаза, Лёша ослабил «удавку», отходя от Гречкина, чтобы взглянуть на себя в зеркало. С галстуком он выглядел куда лучше. Через пару минут из примерной вышла Милана, лицо её было недовольным. Одета она была в чёрное платье в пол. Рукава его были кружевными. Ничего примечательного в самом платье Лёша не нашёл и потому не стал комментировать появление подруги. Выглядела она даже какой-то несчастной, похоже, ей самой не нравилось, как оно на ней смотрелось. Несколько локонов из её пучка выбились из прически, неаккуратно упав на лицо. Милана то и дело сдувала их с глаз. — Ну как? — спросила она, подходя к парням, но обращаясь к Лёше. Лёша осмотрел её с ног до головы. — Нормально, — кивнул он. Милана закатила глаза и цокнула языком. — Блять, не ври, оно выглядит по-уродски, — раздраженно сказала девушка, кое-как удержав себя, чтобы по-детски не топнуть ногой. — Ты что думаешь? — спросила она у Гречкина, переведя взгляд на него. Милана прекрасно знала, что насколько плохо она бы не выглядела — Лёша ей об этом не сказал бы. Кирилл задумчиво оглядел платье и пожевал губу. — Вы, блять, как будто не на выпускной, а на похороны собрались. Хуйня, давай другое, — сказал он и снова залип в телефон. Милана всплеснула руками и направилась к консультантке. Лёша сел на другой конец дивана, подальше от Гречкина. Милана вернулась спустя пять минут, привлекая к себе внимание громким стуком каблуков. Лёша поднял взгляд от телефона и не нашелся с комментарием. Теперь на Милане было совершенно другое платье. Оно было красным и блестящим. С вырезом на всю спину и чёрным кружевным корсетом. Платье было в пол, оно обтягивало фигуру девушки, но не слишком сильно. Вырез на ноге заканчивался только лишь немного выше бедра. На ногах были черные туфли с высоким каблуком. Кирилл присвистнул и, отложив телефон, поднялся с дивана. Обходя Милану по кругу, словно экспонат в музее, он внимательно всматривался в каждую деталь. Милане от этого становилось неловко. Платье было слишком открытым, и потому ей всё время хотелось сгорбиться и сложить руки на груди, но она не позволяла себе этого сделать, наоборот расправляя плечи сильнее и поднимая подбородок выше. — Ну вот, другое дело, — усмехнувшись, вынес свой модный вердикт Кирилл. — А что если сделать так, — парень зацепил пальцами заколку в Миланиных волосах, и в следующую секунду вьющиеся локоны упали девушке на плечи и лицо. Милана ткнула мажора локтем и забрала заколку обратно. Кирилл усмехнулся и направился обратно к дивану. — Ну ты пройдись теперь что ли, — не то попросил, не то скомандовал Гречкин. Милана ни капли не смутилась от такого предложения и, выпрямив спину ещё сильнее, походкой, что называют «от бедра» прошлась по магазину, как по подиуму. Кирилл уважительно вытянул лицо и Милана улыбнулась. Рассказывать парням о том, как сильно она любила носить мамины туфли в пять лет, она не стала. Переодевшись в свою одежду, Милана с Лёшей в сопровождении Кирилла пошли на кассу. Кирилл оплатил костюм Макарова, но так и остался стоять около кассы, даже не дав посмотреть на его цену. «По правде говоря и не особо хотелось», — про себя подумал Лёша, закусив внутреннюю часть щеки. Настала Миланина очередь платить. Она, достав из кармана карту, собралась отдать её кассиру, но вдруг её взгляд упал на ценник: «99.999 рублей». Улыбнувшись, Милана пару раз непонимающе моргнула глазами. — Всё хорошо? Вам не понравилось платье? — учтиво поинтересовалась кассир, заглядывая Милане прямо в глаза. — Нет, очень понравилось, — чересчур быстро начала оправдываться Милана, смущенная ситуацией. — Ну тогда в чём проблема? — Кирилл всё так же стоял около кассы и глядел на девушку. Милана замялась. Гречкин вздохнул: — Ладно, давай так: платье нравится? — Да. — Носить хочешь? — Да. — Вот и всё, — Кирилл провёл своей картой по терминалу, и та запищала, оповещая об успешной оплате. Подмигнув Милане, Гречкин схватил пакеты с покупками и направился на выход. — Спасибо за покупку! — улыбнулась кассир и помахала всем троим на прощание рукой.

***

— Кирилл, — позвала парня Милана, когда они проехали уже достаточную часть пути домой. — М? — отозвался Гречкин, не отворачиваясь от дороги. — Спасибо, — поблагодарила его девушка за платье. По правде говоря, она бы за него и пяти тысяч не отдала, но озвучивать свои мысли в слух Милана не стала. — Херня, — отмахнулся Кирилл, после чего затормозил. Впереди загорелся красный светофор, и все машины остановились. Образовалась пробка. Вздохнув, Кирилл закинул локоть на сиденье и повернулся к ребятам. — Ну, рассказывайте теперь какого хрена по третьему этажу лазите, — он поднял брови, переводя взгляд то на Милану, то на Лёшу. Те почти синхронно непонимающе моргнули, после чего переглянулись. — Тебе же вроде сказали туда не ходить? — Кирилл дёрнул подбородком в сторону Лёши и нахмурился. — Тебе Ульяна пожаловалась? — Нет. — Тогда откуда знаешь? Кирилл перевёл взгляд на Милану, и та на пару секунд задумалась. — Так он там и был в тот раз, — дошло до девушки спустя какое-то время, и она улыбнулась. — Быстро же до неё доходит, не то, что до тебя, — Кирилл усмехнулся, а Лёша в свою очередь закатил глаза и отвернулся обратно к окну. Какого хрена Гречкин сидел один на нежилом этаже ночью, Лёша решил спросить потом. Сейчас сил на расспросы не было, и, к тому же, Гречкин стал уже немного раздражать своим постоянным присутствием, потому Макаров решил не продолжать этот разговор. От присутствия этих двоих вместе его социальная батарея садилась куда быстрее. — А я, блять, знала, что это не призраки, — с видом победителя Милана повернулась к Лёше, и тот, устало вздохнув, кивнул. Кирилл снова весело фыркнул. — Не ходите, кароче, туда больше, — попросил он и отвернулся. — Почему? — не заставил себя долго ждать вопрос от чересчур активной этим вечером Миланы. — Я запрещаю, — Кирилл чуть опустил голову и глянул наверх, чтобы понять переключился ли светофор на зелёный. Его лоб в тот момент покрылся складками, а глаза сощурились. С Лёшеного ракурса в зеркале заднего вида это выглядело весьма комично, и потому он тихо усмехнулся. Должно быть оба, и Милана, и Гречкин, посчитали его усмешку ответом на последнее высказывание, но опровергать сложившуюся версию Лёша не стал: фраза тоже была достаточно забавной и какой-то преувеличено серьезной. Пробка понемногу рассосалась и чёрный Феррари, наконец, сдвинулся с места. Темнота уже почти накрыла Петербург, и оттого он стал только светлее: фонари вдоль трассы и фары освещали дорогу не хуже дневного солнца.

***

Стоя в зале ресторана, Лёша глядел по сторонам и слегка тревожно теребил запонки. Ресторан, в котором, к слову, и проходил выпускной бал, был довольно большим. Просторный зал и убранные по периметру столы и стулья делали его ещё более широким. Где-то в самом конце за длинным столом сидели директриса и завучи, кроме них на выпуском были преподаватели и ещё кое-какие гости, которые, вроде как, должны были проверить и оценить всю подготовку гимназии. Ударят ли в этом году гимназисты в грязь лицом или нет — предстояло ещё выяснить. Иначе говоря, выпускающимся нужно было станцевать венский вальс настолько хорошо, чтобы у проверяющих случилась остановка сердца. Лёша усмехнулся бы такой формулировке, если б не так давно ему эти же самые слова с серьезным лицом не вбивал Альберт Иосифович. Было немного жутковато. Насчёт вальса Лёша не волновался ни капли. Перед его отъездом они с Ульяной снова до мелочей повторили каждое движение. Помимо домашнего обучения гимназистам было предложено ходить на репетиции к школьному хореографу. Лёша успешно забил на эти занятия и, по правде говоря, ни капли не пожалел, что сэкономил время. Нервно почёсывая подбородок, Макаров то и дело включал экран телефона, чтобы следить за временем. Ровно через десять минут объявят первый танец, который танцуют девятиклассники. Миланы всё ещё не было. Волновался ли Макаров, что она не придёт? Ещё как. С самого начала Милана показала ему изменчивость своего характера. И потому Лёша никогда не допускал мысли, что девушка придёт со стопроцентной вероятностью. Планы её менялись будто бы каждый час: только репетитор по английскому был исключением. Взгляд Лёши упал на стоящие тут и там пары, состоящие из парня и девушки. Партнёрши у Лёши не было: да и в целом он её особо не искал. Слепо веря в то, что Милане тоже не было особого дела до поиска партнёра, Макаров стал ждать её прихода, чтобы пригласить на танец. Милана объявилась спустя пять минут. Врываясь в зал, она распахнула двери так широко, будто заходила не она одна, а целая толпа народу. Громко стуча каблуками, девушка приковывала к себе заинтересованные, немного завистливые взгляды. Волосы Миланы был уложены гелем назад и выглядело это очень стильно, особенно вкупе с платьем. Пройдя с высоко поднятой головой через зал, Милана подошла к Лёше и обняла его. — Если б ты знал как мне сейчас было стрёмно, ты бы там умер, — шёпотом поделилась она, стараясь стоять всё так же ровно, будто излишняя открытость платья не вызывала в ней ровно никакого дискомфорта и смущения. — Не парься, ты отлично выглядишь, — пробормотал Лёша, чтоб слышала только подруга. Та немного расслабилась. — Уважаемые выпускники, я очень рада приветствовать вас здесь и надеюсь, что все вы готовы по традиции станцевать классический венский вальс. Пройдите на середину зала вместе со своим партнёром, — директриса говорила в микрофон. Голос её был грубым и властным. Сколько бы Лёша его не слышал — ему становилось не по себе. — У тебя есть партнёр? — слегка неловко выдавил, Лёша, борясь с желанием скрестить пальцы и молить, чтобы подруга сказала: «нет». — Макаров, — девушка подняла брови и постучала кулаком Лёше по лбу. — Ты ебу дал? Какой партнёр? — То есть ты не нашла себе партнёра за всё это время? — продолжил спрашивать Лёша, уже заметно расслабившись. — Блять, нет, конечно, — Милана пожала плечами и развела руки. — Как будто у меня было время этим заниматься. — Пожалуйста, встаньте в центр зала, напротив своего партнёра, — голос директрисы был холоден и тих. Второй раз она никогда не повторяла. Милана усмехнулась, и Лёша отзеркалил её улыбку. — Ты ходил на репетиции в актовый? — спросила девушка, глядя Макарову в глаза. Лёше от этого хотелось смеяться. — Нет, — ответил он. — Пиздец, — вздохнула Милана. Они подошли вплотную к друг другу, встали в характерную для вальса позу, и музыка началась. Закружившись в первые секунды танца, Лёша даже не понял, что уже сам стал задавать путь их движению. — Неплохо ведёшь, — похвалила друга Милана и, улыбнувшись, вскинула бровями. Лёша повторил её движение бровями, и оба засмеялись. — Ты бы знал как сильно я волновалась, когда в пробке застряла. Я думала мне пиздец от Альберта, он бы с меня кожу снял, — причитала Милана, но при этом рассказывала обо всём в шуточной форме. Через какое-то время друзья заметили многочисленные косые взгляды от так называемых соседей, кружившихся рядом. Они буквально пожирали их с Миланой взглядами. Некоторые из них были завистливыми, некоторые глядели восхищённо и даже улыбались, а некоторые особы умудрились смерить их пару взглядом отвращения. Лёше стало некомфортно от такого излишнего внимания к своей и Миланиной персоне. Да чего они вообще пялятся? — Мне чёт как-то неуютно, все на нас вылупились, — в полголоса сказал Макаров подруге, и та на несколько секунд нахмурилась. — Может уйдём? — Ну уж нет, это мы с тобой тут самые ахуенные, так что подбородок поднял и танцуй, — Милана шуточно указательным пальцем подняла подбородок друга и засмеялась. Лёша усмехнулся в ответ. Их танец стал немного резче, но при этом намного красивее. — Я тут всё рассказать хотел, — начал Макаров. — Но у меня всё время не было времени или я забывал. — Что такое? — нахмурилась Милана, не зная, чего ожидать. — Гречкин извинился передо мной. — Охуеть, — выкатила глаза девушка. — Когда? Вот прям прощения просил? — Ночью перед тем, как мы поссорились, — нехотя сказал Лёша, поморщившись. Милана тоже скривила лицо. Не сговариваясь, они решили вообще не вспоминать о той ссоре, предпочитая делать вид, что её не было вовсе. — И что ты ответил? — Ничего. — В смысле? — Ну в прямом, я не знал, что сказать и просто ушёл. — А что ты вообще по этому поводу думаешь? — Не знаю. Я не понимаю, какое у меня о нём мнение. — Типа нейтральное? — Нет. Я всё так же его ненавижу, — Лёша врал даже сам себе. Миланино предложенное: «нейтрально» было самым подходящим словом, чтобы описать Лёшино отношение к Кириллу, но сам Макаров всё ещё не хотел этого принимать. Милана смерила его лицо цепким взглядом. — Но он признал свою вину, и теперь этот факт мешает тебе ненавидеть его, так же сильно, как раньше, да? — будто видя Лёшу насквозь, предположила подруга. Макаров, слегка удивленный, сглотнул вязкую слюну и утвердительно кивнул. Милана усмехнулась. — А я ещё с самого начала сказала тебе дать ему шанс. Этот хер мне платье купил за сто косарей, хотя меня в первый раз видел. Мажор хренов, — Милана тихонько смеялась, в то время как Лёша смерил её взглядом а-ля: «Ты сейчас серьёзно?» — Но это не мешает мне всё так же относиться к нему с презрением, — поторопилась исправиться Милана, после чего Лёша всё-таки усмехнулся. Быть может, всё было не так плохо, как он думал в самом начале. Музыка продолжала литься отовсюду, сопровождая красиво кружащиеся пары выпускников.