Жду, чтобы стать дождем

Каким-то чудом Сухо умудряется добраться до своей комнаты, где с головой зарывается под одеяло. Он даже не переодевается и не чистит зубы. В голове пусто, только неподъемная боль разъедает душу. Он пытается сосредоточиться на дыхании, представляя себя плавающим в глубоком небытии комы, когда раздается осторожный стук в дверь. Сухо не отвечает. Через секунду Дэмин все равно заходит. – Ты очень стремительно сюда прибежал. С тобой все в порядке? Сухо вытягивает из-под одеяла руку и саркастически показывает Дэмину большой палец вверх. Мгновение спустя кровать прогибается, когда Дэмин садится, его мягкие движения наполнены сочувствием. Он такой, нахрен, раздражающий. – Мы не будем об этом говорить, – угрюмо сообщает Сухо. Он надеется, что его голос звучит достаточно ясно, а не плаксиво. – Я знаю. Я просто подумал… – Дэмин приподнимает край одеяла, впуская немного света настольной лампы в депрессивный кокон Сухо, и кладет туда бутылку соджу. Она холодит предплечье. Кровать снова приходит в движение, и затем Дэмин уходит. Сухо с каждым днем все больше любит этого парня, пока напивается второй раз за неделю. +++ Он просыпается на рассвете после череды бессвязных жестоких снов. Челюсть болит, во рту неприятный привкус. Треснувший экран телефона сообщает, что Сиын не солгал – он действительно написал Сухо перед тем, как приехать. Одно серое текстовое облачко под длинной чередой синих – под фотографией с автобусной остановки: «Тебе не следует курить». Ладно. Чтоб тебя, хорошо. Сухо тоже может быть упрямым ублюдком, когда хочет. Он встает и принимает душ. Тщательно укладывает волосы. Выбирает красивую рубашку. Свитер. Черт, и шарф, почему бы и нет. Затем вылезает через окно на козырек и делает много селфи, выкуривая одну из своих оставшихся восемнадцати сигарет до фильтра. В итоге он не может выбрать одну-единственную, поэтому отправляет Сиыну все в надежде, что поток сообщений разбудит эту прилежную задницу. Он переводит телефон в спящий режим, не дожидаясь подтверждения о прочтении. +++ С тех пор каждые несколько дней Сухо делает еще одну фотку, на которой неизменно курит: иногда это просто колечко дыма, выпущенное изо рта; иногда только пальцы крупным планом, держащие фильтр. Он делает эстетичную фотку своего силуэта, где выдыхает облака дыма, стоя в дверном проеме. Зажимает сигарету в зубах и обнимает смеющегося Дэмина за шею, притягивая его для селфи, пока они разбирают коробки в переулке. Каждый раз Сухо отправляет Сиыну одну фотографию, без текста. Каждое сообщение в итоге просматривается и отмечается как прочитанное, хотя иногда Сиыну требуется на это пару часов. Сухо интересно, долго ли Сиын их рассматривает где-то между зубрежкой к тестам и выписыванием аккуратных иероглифов в своих заметках. Ему хочется знать, вспоминает ли Сиын хоть иногда тот томный полдень, который случился, кажется, в прошлой жизни. Сухо не обманывается – он, безусловно, мелочный (а если верить Дэмину, то еще и незрелый), но эта игра в одни ворота заставляет сердце биться быстрее. Заставляет его двигаться. +++ Упрямство заставляет его каждое утро вставать по будильнику. Сухо собирается еще в темноте, почти каждый день ездит в бассейн, где плавает так долго, насколько хватает сил. В голове каждый раз всплывают слова Сиына: «не такой сильный, каким был», подталкивая его вперед. Зима плавно переходит в весну, и выносливость Сухо неуклонно растет – в какой-то момент он перестает цепляться за бортики на каждом круге. Он представляет, как набрасывается на дрейфующего на мелководье Сиына и окунает его с головой, когда тот меньше всего этого ожидает. Как-то компанию ему составляет Дэмин. Сухо смеется над его крошечными плавками, но Дэмин, хоть и покраснел как помидор, как назло, гораздо лучше справляется с аква аэробикой. Они делают селфи вместе на улице – с сухими от хлора глазами и мокрыми волосами, быстро превращающимися на февральском ветру в льдинки. Сухо приподнимает бровь перед камерой, и Дэмин выглядит нервным и счастливым, пока прикуривает Сухо сигарету. Присутствие Дэмина неизменно ощутимо и в ресторане, и в жизни Сухо в целом. Он всегда рядом: когда Сухо устает, он помогает перетаскивать мешки с рисом и стопки кастрюль или берет на себя сложные заказы, если Сухо уже готов потерять сознание от усталости. Он уже продержался гораздо дольше, чем любой из тех студентов, которых они нанимали раньше. Когда Сухо спрашивает его – почему, Дэмин лишь пожимает плечами. Он и правда не знает. Говорит, что ему нравятся люди… и при этом  смотрит на Сухо. Сейчас у них перерыв. Сухо курит, а Дэмин наслаждается солнцем на заднем крыльце. Его свободно висящие руки и серьезное выражение лица все еще напоминают о Бомсоке, и Сухо прилагает все усилия, чтобы подавить вспышку отвращения.  – Как ты умудряешься учиться при таком количеству смен? – Я не... Я завалил кучу предметов, – у Дэмина задумчивое выражение лица. – Сложно, когда здесь так нужна помощь. Честно говоря, я подумываю бросить колледж. Может, пойду куда-нибудь волонтером.  Он пожимает плечами, закрывает глаза и запрокидывает голову на солнце – оно превращает его волосы в облако яркой меди.  – Мои оценки всегда были ужасными. Сухо может его понять. +++ В конце концов Сухо, стиснув зубы, решает, что пора. Одним мартовским утром вместо того, чтобы, как обычно, пройти мимо по пути к бассейну, он заходит в тренажерный зал. Доктор Лим говорит, что он быстро нарастит мышцы, если захочет, а правда в том, что он действительно чертовски этого хочет, но это очень тяжело. Это напоминает о физиотерапии. Чистая злость – единственное, что помогает ему сделать один подход с наименьшим весом. Так что да, в первый раз это тяжело. Во второй раз тоже. Он все еще слишком худой, слишком уязвимый, слишком слабый, но после нескольких подходов Сухо решает, что ему нравится заниматься. Скептические и насмешливые взгляды, которыми его одаривают окружающие из-за недостаточной массы тела, когда он поднимает футболку, чтобы вытереть пот с лица – неплохая мотивация. Одно посещение зала превращается в два, два – в пять, а потом он начинает ходить туда при любой возможности. Силовые тренировки, беговая дорожка, плавание – как по часам, каждое утро перед работой и каждый свой выходной. Сухо усердно тренируется и все более уверен в своих силах, и он не позволяет образам Хан Тэхуна или Ли Джунчана маячить в своей голове. Заставляет себя не думать о Чхве Хёмане или окровавленных костяшках Сиына. Вместо этого он думает: приседать. растягивать. сжигать. потеть. Спустя месяц парни из тренажерного зала – разношерстная компания, состоящая из правонарушителей, начинающих гангстеров и боксеров-любителей – начинают его принимать. Они научились игнорировать его шрам, научились отводить взгляд от его трясущихся рук. Один из них приглашает Сухо на спарринг, когда видит, как он работает с боксерской грушей, но Сухо отказывается. Худой, но мускулистый бывший морской пехотинец по имени Хонг выглядит искренне разочарованным.  – Ты в хорошей форме. Ты прирожденный боец, – говорит он. – Попробуй как-нибудь. Сухо не упоминает о своем прошлом бойца. Ему нравится быть кем-то другим, нравится быть новичком, у которого все впереди, а не посредственным участником, проигравшим соревнования. Другой парень из досугового центра – невысокий и жилистый засранец по имени Пурём – спрашивает Сухо, почему он не в школе. Сухо кратко рассказывает, как получил травму головы, и с каждой подробностью Пурём возмущается все больше и больше.  – Старшая школа – отстой, чувак. Как-то у одного из силовых тренажеров он рассказывает Сухо о том, как отучился в профессиональном училище на механика, и что если бы у него сейчас не было работы получше (судя по постоянному едкому запаху, который следует за ним по спортзалу, Сухо думает, что он, видимо, имеет в виду продажу травки), он бы зарабатывал в одной из многочисленных местных автомастерских. Еще Пурём предлагает Сухо начать приезжать в досуговый центр на скутере, вместо того, чтобы ездить на автобусе.  – Когда последний раз полицейский останавливал школьника на скутере, а? Сухо пожимает плечами. В июле у него запланирован повторный прием у доктора Лима и тест ЭЭГ. Если он его сдаст, то сможет вернуть права. Он не будет торопиться. Кроме того, сейчас скутер Дэмину нужен больше. Дэмину он требуется почти каждые выходные, чтобы курсировать между работой в ресторане и Центром помощи молодежи, где он начал волонтерить в программе для бездомных подростков, которым нужно место, где можно поспать и зарядить телефоны. Он много рассказывает Сухо о Центре, пока они обслуживают столики. Даже кладет Сухо руку на плечо и сияет улыбкой, приглашая попробовать поволонтерить вместе. Большинство подростков, с которыми имеет дело Дэмин, еще учатся в старшей школе. Большинство из них родители выгнали из дома: кого-то из-за употребления наркотиков, но некоторых даже из-за таких мелочей, как их сексуальные предпочтения или плохие оценки. Сейчас они оба по локоть в нашинкованной капусте, и по мнению Дэмина, эти подростки, скорее оценили бы кого-то более близкого к ним по возрасту, работающего в центре, но Сухо, как и всегда, вежливо отказывается. У него есть режим тренировок, которого нужно придерживаться. Дэмин просто смеется.  – Ладно, ладно, но ты превращаешься в настоящего качка.  От Сухо не ускользает, как взгляд Дэмина метнулся к его плечам и как быстро он отводит глаза в сторону. От этого в животе растекается тепло. Большую часть времени Сухо игнорирует свою внешность. Ему трудно смотреть на свой шрам, сложно видеть, как изменилось его тело, но вечером после душа он встает перед зеркалом. Доктор Лим оказался прав. Ему удается нарастить мышцы быстрее, чем он ожидал. Слой подкожного жира, который округлял и смягчал линии мышц и черты лица, тот, которого ему так не хватало в больнице, еще полностью не исчез, но и без этого он видит свой прогресс. Линия плеч и мышцы на руках резко очерчены. Он изумленно смотрит на наметившийся пресс. На животе даже появились жесткие линии, которые исчезают под полотенцем, и Сухо шокирован тем, что его больше не ужасает его внешний вид. Он откидывает волосы назад, немного их зачесывает и решает сделать селфи, чтобы просто запечатлеть редкий момент самоуважения. Когда он сохраняет фото, то понимает, что уже давно ничего не отправлял Сиыну. Он останавливается, смотрит в галерею и видит, что последние три ряда фото – это фотки курения. У него еще остались сигареты. Он мог бы сделать селфи прямо сейчас… Но он уже почистил зубы. Вместо этого Сухо идет спать. +++ Сегодня суббота. Дэмин заканчивает мыть полы, а Сухо должен завернуть приборы в салфетки на понедельник. Вместо этого, подперев голову рукой, а локтем опираясь на стол, он снова и снова переворачивает пачку сигарет, чувствуя, как внутри переваливается содержимое. Осталось три сигареты, и сейчас Сухо ненавидит и их, и обязательства, которые они собой представляют. Он устал от необходимости постоянно стирать куртку, пропахшую дымом, ему надоело откашливать серую кашицу после беговой дорожки. Он не отправлял Сиыну фотографии с сигаретами уже больше недели. Надо бы настроиться на сегодняшний вечер – он не может позволить Сиыну забыть о нем, но отчего-то сердце к этому не лежит. Честно говоря, Сухо скучно. Давно ему не было скучно, думает он с некоторым удивлением. – Хочешь, принесу тебе еще? – Дэмин снимает фартук и вытирает руки полотенцем. – Пока нет. Дэмин широко и тепло улыбается.  – Хочешь заняться чем-нибудь другим? И вот так прохладным пятничным майским вечером Сухо оказывается в ночном клубе, где он опрокидывает в себя нелегально добытые коктейли, и наблюдает за разношерстной компанией людей в неоновых лучах танцпола. Он одет в одобренный Дэмином наряд: спортивная рубашка с обрезанными рукавами и его самые красивые черные брюки. Они должны быть слишком узкими, так как были куплены пару лет назад, но он потерял так много мышечной массы, что прекрасно в них влезает. К тому же они немного коротковаты, но Дэмин заверяет его, что сейчас модно выставлять носки напоказ. Дэмин также помогает ему с волосами – они уложены в искусном беспорядке, и, по мнению Сухо, выглядят нелепо, но неважно. Сухо здесь не для того, чтобы кого-то подцепить. Дэмин тоже принарядился. Он заходит в ванную Сухо как неуклюжий парень в полосатом поло и хаки, и выходит уже как клубный парень в роскошной вечерней водолазке с ярким ожерельем из страз. Сухо прямо сейчас смотрит на него, танцующего под дабстеп-ремикс в толпе блестящих от пота девушек и парней. Дэмин широко улыбается Сухо каждый раз, когда они встречаются взглядами. Он подвел веки красной подводкой, и в сочетании с мелькающими клубными софитами она придает ему потусторонний вид. Кажется, Дэмин знает здесь всех, включая персонал и хостов. Когда они заходят в клуб, Дэмин умело пробирается сквозь толпу, тут и там здороваясь с отдыхающими, а затем поднимается на сцену и наклоняется, чтобы что-то крикнуть светловолосому диджею, который тут же ухмыляется и кивает. Следующим треком он ставит оптимистичный бодрый автотюн. Пока Дэмин отрывается на танцполе, Сухо позволяет девушке постарше купить ему еще один коктейль. Симпатичная, в укороченном топе и мешковатых штанах, она напоминает ему Ёнъи. Она немного болтает с ним о своем школьном расписании, но вокруг слишком громко, а ему особо нечего ответить. Он испытывает облегчение, когда она извиняется и уходит в туалет. Сухо перебирается в темную часть бара, наполовину опустошив свой стакан, и кивает в такт дабстепу, когда рядом возникает потный и возбужденный Дэмин. Вокруг плотная толпа, и плечо Дэмина плотно прижато к плечу Сухо, но ему все равно приходится кричать, чтобы его услышали.  – Ты не должен просто сидеть тут и пить. Иди потанцуй! Сухо пытается отказаться – он и правда не знает, как танцевать в клубах. Он определенно не сможет угнаться за Дэмином. Но Дэмин не слушает или, может, буквально не слышит. Он тянет Сухо за запястье все глубже и глубже в толпу, пока они не оказываются зажатыми со всех сторон, бедро к бедру с бесчисленными незнакомцами. Это должно вызвать клаустрофобию, напомнить о первом провальном походе в бассейн, но почему-то близость всех этих людей и оглушительная стена звука заставляют Сухо почувствовать себя спрятанным. В безопасности. Дабстеп плавно превращается во что-то другое, почти индустриальное. Мужской вокал, драйвовый бит. Каждый здесь находится в своем маленьком мире, захваченный движением, музыкой и друг другом. Никого не волнует, что Сухо не очень хорошо танцует. Никто не замечает, как трясутся его руки. Никто не обращает внимание, что у него беда с головой – вероятно, у всех здесь с головой не очень. Сухо отпускает себя. Танцоры вокруг двигаются и перетекают как вода, и он двигается и перетекает вместе с ними. Несколько раз он видит Дэмина, танцующего рядом с парнем с аккуратной школьной стрижкой. Несколько девушек пытаются приблизиться к Сухо, но каждый раз он незаметно отстраняется, позволяя толпе сомкнуться вокруг себя, защищая и отгораживая. Световое шоу представляет собой стандартные светодиодные радуги – сначала пурпурный, затем зеленый, синий, красный. Сухо представляет рядом с собой Сиына, освещенного яркими цветами, и мысленно смеется. Что нужно сделать, чтобы Сиын оказался на этом танцполе? Сначала он бы точно возненавидел это место, но, может, потом ему бы понравилось, если бы он попробовал? Может, он даже вышел бы на танцпол, если бы Сухо его сильно напоил? Может быть, если бы у него не было выбора? А затем Сухо касается рукой чужой руки, пот скользит по коже, и он понимает, что рядом танцует парень. Миниатюрный, темноволосый, смуглый. Белая футболка липнет как вторая кожа, узкие джинсы порваны на обоих коленях и еще одна прореха на смуглом бедре. Потная челка закрывает глаза, нежная линия челюсти, из плотно сжатого рта торчит белая палочка леденца. Он кажется полностью сосредоточенным на танце, не считая того, насколько близко он находится к Сухо, не считая того, как их руки снова соприкасаются, и на этот раз это точно не случайность. У него на щеке наклейка в виде розового сердца. Немного пьяный и чувствующий себя так, словно он сейчас конкретно облажается, Сухо протягивает руку и касается пальцем наклейки. Серьезное лицо парня меняется: он откидывает волосы, его глаза сияют при взгляде на Сухо, леденец мелькает между белых зубов. Он подходит ближе. Слишком обычный. Слишком выразительное лицо. Сердце Сухо отвратительно сжимается. На этом все, он больше не вывезет. Он покидает танцпол, чувствуя себя юным, глупым и не в своей тарелке. Он хочет домой. +++ К чести Дэмина, всего несколько минут спустя он находит Сухо на тротуаре. Он несет его куртку, уже надев свою. – Достаточно? Сухо берет протянутую руку, позволяя поднять себя на ноги.  – Да. Хватит. Они скидываются и на последние деньги ловят такси. По дороге обратно в ресторан Сухо говорит Дэмину, что тот может переночевать у них на диване, если не хочет ехать домой, и Дэмин с благодарностью соглашается. Общежитие – одно из его самых нелюбимых мест в последнее время. Когда они заходят внутрь, в квартире темно. Они оба все еще довольно пьяны, но им удается снять обувь и куртки с минимальными потерями, они лишь несколько раз хихикают, когда Дэмин спотыкается и опирается на Сухо, чтобы не упасть. Сухо хватает его за плечи и ставит в вертикальное положение.  – Не разбуди бабушку. – Прости! Прости! – Дэмин пытается прошептать, но звучит до нелепого громко, а его яркие волосы торчат во все стороны. Сухо пытается подавить очередной приступ смеха. Он находит Дэмину запасное одеяло и пижаму, а потом идет в свою комнату, чтобы переодеться. От рубашки пахнет потом, алкоголем и сладостями, поэтому он стягивает ее как можно быстрее, и меняет брюки на вчерашние пижамные штаны. Ему приходится присесть, чтобы найти чистую футболку в ящике под кроватью, но из-за резкого движения комната кружится, поэтому он просто сидит на полу, пьяно прислонившись к краю кровати. Он в том же положении, когда Дэмин входит со стаканом воды в руках.  – Ты в порядке? – Да. Просто… Все еще немного пьян. Дэмин садится рядом и протягивает воду. – Спасибо, – Сухо выпивает большую часть и ставит стакан на пол. Дэмин наблюдает за ним, украдкой разглядывая его плечи и голую грудь. Сухо делает вид, что не замечает. – И спасибо за все остальное. Спасибо, что вытащил меня сегодня. Дэмин снова ярко улыбается. – Это помогло? Хотя бы не надолго? – Вроде того. Дэмин долго молчит, потом откидывается на кровать и второй раз за вечер толкает  Сухо плечом.  – Знаешь, ты можешь рассказать мне о нем, если хочешь. Я никому не скажу. Он может иметь в виду только одного человека. – Он мой друг. Или был им, – произнести это вслух сложно. – Но я в порядке. – Не думаю. Сказано с такой очевидной уверенностью, что становится дурно. Раскаленная игла горя пронзает горло. Сухо сглатывает.  – Я не смог его защитить, – произнесенные вслух слова немного облегчают боль. – Теперь он хочет, чтобы я оставил его в покое. – Мне жаль, – лицо Дэмина искреннее и печальное. – У меня тоже был такой друг, вроде как. – Что случилось? Дэмин пожимает плечами и отворачивается.  – В итоге, мы перестали быть друзьями. – И все? – Наверное, – он снова смотрит на Сухо. – Я проплакал несколько дней. Потом пил еще несколько. Делал все, что сейчас делаешь ты, ну, кроме плавания и тяжелой атлетики, – Дэмин вздыхает и поворачивается к Сухо. – Но на самом деле, единственное, что помогло – это отвлечься. Затем он медленно моргает и облизывает нижнюю губу. Сухо пьян, но не настолько, чтобы не понимать намеков. Дэмин предлагает. И на секунду он действительно обдумывает предложение. Дэмин не очень красивый, но добрый. Он не сильный, но хороший. Может быть, это было бы приятно. Может быть, Сухо на время забудется. Дэмин кладет руку ему на бедро. Проводит ногтем по внутреннему шву штанов. Сухо вздыхает, затем осторожно убирает чужую руку и перекладывает обратно Дэмину на колени, похлопав по ней.  – Виноват. Я произвел на тебя неправильное впечатление. Лицо Дэмина омрачается, но затем он немного грустно улыбается.  – Да нет. Я не ошибся на твой счет, – его голос дрожит, но он снова смотрит на Сухо. Красная подводка делает его уязвимым и заплаканным. – Мне просто жаль, что я – не он. Сухо нечего возразить. Он подавленно рассматривает пальцы своих ног на фоне коврика, пока Дэмин не толкает его колено своим.  – Трудно удержать того, кто не хочет, чтобы его удерживали. Они сидят в дружеской тишине, пока Сухо не начинает засыпать, и тогда Дэмин помогает ему лечь в постель. Перед тем, как окончательно уснуть, он чувствует, как Дэмин ерошит ему волосы. +++ Ночью опять приходят сны. Он снова в клубе, тошнотворно быстро мелькают софиты, а рядом танцует парень с наклейкой в ​​виде сердца. Должно произойти что-то ужасное. Сухо пытается закричать и предупредить, но музыка слишком громкая. И вдруг появляются мужчины – головорезы с рябыми лицами и короткими стрижками. Они устремляются через переполненный зал как акулы, прорезая море танцующих руками в перчатках, дубинками, лезвиями. Нож широко и близко замахивается … Нет. Сухо тянется к мальчику, но вместо него это вдруг оказывается Сиын в ярко-голубой рубашке и с полным крови ртом. Сухо пытается вклиниться между безликими нападающими и Сиыном, но ноги в чем-то утопают. Он спотыкается и они оба падают на пол под ноги толпе. Сон меняется, время замедляется, и вот уже Сиын растянулся под Сухо – распятый и голый. Сухо пытается защитить его, но намерения не имеют значения. Вместо этого он беспомощно целует Сиына сквозь кровь, трется об него, крепче зажимает его руки, раздвигает ему ноги, а Сиын одновременно отбивается и притягивает ближе, облизывает его и кусает в ответ... Сухо просыпается с приглушенным криком, бедра подрагивают, он уже наполовину кончил в нижнее белье. Да вашу ж мать. Он с трудом переводит дыхание. В темноте виновато приводит себя в порядок, используя и так испорченные боксеры в качестве тряпки, и достает из ящика новую пару. Он скучает по Сиыну так сильно, что слезятся глаза, так сильно, что сводит челюсть. Сухо включает свет и достает телефон. Он закуривает свою восемнадцатую за год сигарету, растянувшись на кровати. Убирает глаза из кадра и делает крупный план на рот. Губы расслаблены, он едва удерживает в них фильтр. Он выгибается и в кадр попадает голое горло и ключицы, а ниже обнаженная грудь, но она не в фокусе. В последнюю минуту он решается: показывает Сиыну средний палец. Отправляет фото. После этого Сухо заворачивается в одеяло и докуривает сигарету, выпуская дым в холодный рассвет в открытом окне. +++ Недели сливаются воедино. Май сменяется июнем, но Сухо едва замечает перемены. После нескольких тревожных снов он начинает превентивно дрочить каждую ночь. Он делает это механически, принципиально не думая ни о чем конкретном. По большей части это заставляет сны прекратиться. Так что да – он мастурбирует, спит, тренируется, работает. Смешать и повторить. С той самой ночи после клуба он ничего не отправляет Сиыну – ни текстовых сообщений, ни фотографий. Теперь он в основном фотографирует для себя. Галерея заполняется меланхоличными снимками облаков над крышами переулка: кучевые, перистые, слоистые. Белые и серые формы, клубящиеся словно в замедленной съемке в ожидании дождя. Он становится тише. Очень мало думает, еще меньше разговаривает. Он почти не общается с Хонгом и Пурёмом в спортзале. Дэмин, похоже, чувствует его настроение, поэтому большая часть рабочих дней проходит в комфортной тишине. Дэмин лишь молча улыбается и подает ему коробки с овощами или помогает загрузить холодильник. Теперь Сухо иногда обслуживает столики, и когда клиенты смотрят на его голову – ему плевать. Слишком жарко, чтобы надевать шапку. Сегодня очередной пятничный вечер, он ничем не отличается от других. Дэмин приглашает Сухо на вечеринку в Молодежном центре после работы. – Уверен, что не хочешь пойти? Сухо уверен. Бабушка собирается провести длинные выходные в Инчхоне. Она целует его перед отъездом. Надвигается волна летней жары, поэтому она хочет сбежать к морю со своими старушками-подружками. Тетушка Джихён уходит домой пораньше, и оставляет Сухо немного кимбапа, чтобы он поел после закрытия. Он в одиночестве запирает ресторан, в одиночестве убирается и, наконец, выходит, чтобы посидеть на заднем крыльце. Тоже в одиночестве. Снаружи его окружают запахи летней ночи: мягкий влажный воздух, скошенная трава, нагретый гравий и выхлопные газы. Лунный свет низко льется на линии электропередач и дымоходов, резко подчеркивая штукатурку и кирпич. Тихо. Пусто. Пот высыхает, кожа становится той же температуры, что и ночной воздух. У Сухо возникает странное чувство, что он может исчезнуть. Или, может, он просто становится пустым, как чистые страницы в конце блокнота. Чувство тревожное, но не неприятное. Он рассеянно хлопает себя по карманам. В пачке осталось всего две сигареты. Ну что ж. Он засовывает одну из них в рот и как раз собирается прикурить, когда в переулке эхом раздается знакомый звук скутера. Дэмин едет слишком быстро и громко для такого позднего времени. Когда он подъезжает и останавливается, Сухо убирает сигарету в карман и собирается отругать его за шум, но замечает, что позади Дэмина на скутере сидит кто-то еще. – Он не позволил отвезти его в больницу, – голос Дэмина из-под шлема звучит напряженно и приглушенно, пока он пытается его снять. – Я не знал, куда еще его отвезти. Сухо не может поверить своим глазам. Он таращится долю секунды, потому что – да блядь, быть такого не может, – но затем отмирает. Он подпирает скутер бедром, чтобы Дэмин мог слезть, и закидывает одну из безвольных рук Сиына себе на плечо, чтобы тот не упал. Сиын тихо стонет и начинает сгибаться пополам, и это чертовски страшно. В затылке вспыхивает горькая и острая паника. Он как можно быстрее тянет его на себя. – Нужно позвонить 119, – свободной рукой он пытается вытащить телефон из кармана, но Сиын качает головой, прижавшись к плечу Сухо. – Нет, – он безуспешно пытается вырваться, но Сухо удерживает его на месте. Он едва не падает, хватаясь за живот, ноги почти не держат. Он настолько невнятно произносит слова, что их почти невозможно разобрать. – Никаких врачей.  – Нет? – Сухо едва не выпускает Сиына, но в последний момент перехватывает его за грудки и пытается приподнять. Сиын не отвечает, закрывает глаза и опускает голову  Сухо на ключицу. Дэмин наконец снимает шлем и стоит с открытым ртом, пока Сухо не рычит на него: – Помоги затащить его внутрь! Вместе они стаскивают Сиына со скутера и кое-как заносят его по лестнице в квартиру Сухо.