Зайка

После того звонка и разговора Ку словно бы подпустил Чонгука ещё ближе. Тот старался не увлекаться, не пользоваться доверием в собственных эгоистичных целях, но это было так тяжело, когда Ку принимал знаки внимания и совершенно искренне ими наслаждался. Его зверь по собственной воле вошёл под защиту Чонгука, комфортно устроился в опекающих объятьях, прикрыл глаза и расслабился. Доверился. Порой Чонгуку до сих пор не верилось, что он получил доверие нежной крошечной зайки, которой сделал так больно. Он, наверное, не заслуживал всего этого – и опять же был слишком эгоистичен, чтобы что-то поменять. Как он мог сказать нет объятиям и неторопливому мирному обнюхиванию, мягким ушкам, больше не прижатым в страхе, глубоким глазам, иногда проказливо сверкающим, и улыбкам, подаренным ему одному? Чонгук был слаб перед ним, перед желаниями собственного зверя, и сам понимал это. Не было никого, кто мог бы его проконтролировать, провести необходимую разделительную черту. Ку ни в чём его не ограничивал, так что границы Чонгук очерчивал себе сам. Самой важной чертой, за которую заходить не позволялось, стали прикосновения сексуального плана. Объятия, обнюхивание и близость были действиями, которые близкие друг другу гибриды могли совершать без сексуального или романтического подтекста. Кошки были в этом отношении особенно развязны: даже гибриды диких кошек любили время от времени помурлыкать и поласкаться, хотя делали это исключительно на своих условиях. Раньше Чонгук позволял себе подобное только с Юнги, потому что они были близки и тот тоже был котом, понимающим его нужды лучше, чем кто-либо другой. Однако с Юнги он никогда не ощущал себя подобным образом. Чонгук ни к кому раньше не ласкался, как к крошке-кролику, никогда не мурлыкал кому-то так часто, не обнюхивал с подобной тщательностью, и уж тем более не вылизывал. Это… Чонгук не был уверен, как классифицировать своё поведение, но он ведь не принуждал Ку ни к чему из этого, верно? Они не целовались, Чонгук не лез к нему в штаны, не выливал на него все свои чувства скопом – и вот тут он обычно обрывал цепочку собственных размышлений. Да, во время их близости Чонгук вроде бы не делал с Ку ничего такого, за что впоследствии ещё сильнее себя винил бы – но это не означало, что он не хотел. Проблема была в том, что он хотел, очень хотел – и сдерживал себя всякий раз, как Ку, разморённый близостью, утыкался ему в шею, чтобы обнюхать в ответ. Один раз, когда он был особенно разнежен, крольчонок даже кратко лизнул Чонгука в шею в подобии вылизывания. Чонгук в ответ замурчал громко, как трактор, чудом не разбудив уплывающего в сон Ку, а его зверь наполнился таким всеобъемлющим чувством удовлетворения и довольства, что в груди потеплело, а между ног налился кровью член. И последняя реакция – это точно не то, что стоило видеть или чувствовать его травмированной крохе. Ку не хотел Чонгука так, как Чонгук хотел его, пора бы уже ему и его зверю это уяснить. Подводя итог, Чонгук точно не был хорошим или правильным гибридом, а его отношение к кому-то, за кого он нёс ответственность и кто от него сейчас полностью зависел, никак нельзя было назвать верным с моральной точки зрения. Несмотря на это Чонгук был рядом – потому что ему было это позволено. И он защищал Ку, разве нет? Делал это не выверенно, не идеально, но он старался. А в той ситуации, в которой Ку оказался, ему требовалась защита. Ко всему прочему, дата отъезда подбиралась всё ближе, и они оба ощущали, как растёт неуверенность и напряжённое ожидание. Никто из них не знал, что будет, когда наступит время возвращать Ку в поселение травоядных к его чокнутым родителям. Чонгук не желал забивать себе голову бесполезными предположениями и всё равно не мог перестать думать. Что будет, когда Ку вернётся домой – туда, где никого, случись что, не будет рядом? Где Чонгука не будет рядом? Эта мысль была невыносима, врезалась в самое сердце, а зверь внутри отчаянно не хотел отпускать. Он не желал отпускать Ку – но должен был это сделать. Зайчонок не соглашался оставаться с ним, и было откровенно жестоко заставлять его дольше необходимого жить с хищником, по вине которого он пережил столько. Вырывать кроху из привычной жизни и окружения из-за произошедшего казалось Чонгуку крайне безответственным. К тому же если родители Ку не получат его назад, как было уговорено, у самого Чонгука могли возникнуть серьёзные неприятности. Как ни крути, решение вырисовывалось только одно: позволить Ку уйти. Отдать его на попечение родителей и убедиться, что тот мог хотя бы связаться с Чонгуком в случае чего. – Если ты не хочешь, чтобы это был я, то я дам тебе номер Юнги или Хосока – или любого из моих друзей, – предложил Чонгук, когда они с Ку сели обсуждать непростую тему его приближающегося отъезда. – Мне бы только знать, что ты в безопасности. «Что твои родители не будут пытаться предпринять что-то ещё», – хотелось сказать Чонгуку, но он держал язык за зубами, не желая тревожить Ку сильнее. Тот и так в последнее время ходил как в воду опущенный. – Нет, я… хочу, чтобы это был ты, – отозвался Ку спустя несколько мгновений. Внутри у Чонгука незамедлительно разлилось тепло, смешавшееся с горечью, когда кролик добавил: – Я не хочу уезжать. Его ушки поникли, а глаза подозрительно заблестели. Чонгук не раздумывая притянул его к себе для обнюхивания, стремясь укрыть в своих объятиях. Ку прижался ближе и сам запрокинул для него голову. – Я знаю, знаю – но других вариантов нет, понимаешь? – Да, – выдохнул Ку и добавил едва слышное дрожащее: – Мне страшно, Чонгук. Чонгук привлёк его вплотную, уткнул лицом себе в плечо. Ткань футболки начала намокать от слёз. – Моя кроха, сокровище, я знаю. Но я здесь, рядом, слышишь? Звони в любое время – я брошу всё и приеду, веришь? Всё будет хорошо. Чонгук начал укачивать его в своих объятиях. Ку выдал мягкий кроличий звук в ответ, а потом тихонько расплакался. – Ш-ш, я не позволю ничему случиться с тобой. Верь мне. Я ни за что тебя не оставлю. Ку всхлипнул и вжался в Чонгука всем телом, а тот как мог крепко сжал его в своих руках. * Чонгук собирался во что бы то ни стало выполнить данное обещание защитить. Однако он и представить себе не мог, что угроза крольчонку появится на его собственной территории, да ещё в тот момент, когда они с Ку меньше всего этого ожидали. До окончания отведённого им месяца оставалась неделя, и мысли обоих были заняты предстоящим расставанием. Чонгук только закончил принимать душ и выходил из ванной, когда в сердце закралось неприятное, тревожное ощущение. Его зверь навострил уши, отчего-то захотелось оскалиться и зарычать. Что-то было не так. Они были не одни. Он ощутил что-то будто бы знакомое, но прежде, чем успел разобраться, из гостиной раздался тонкий, полный паники вскрик. Голос, несомненно, принадлежал Ку, так что Чонгук, не раздумывая ни секундой дольше, бросился на звук. Он залетел в смежную с гостиной кухню и застыл с приоткрытым от шока ртом. Перед ним стоял Ён Су собственной персоной. Он удерживал Ку рядом с собой, закрывая ему рот, а тот выглядел так, словно готовился свалиться в обморок от ужаса. Чонгук напрягся, словно туго заводимая пружина, готовясь прыгнуть, не разбирая ситуации, зверь внутри взвыл от ярости – как Ён Су смел трогать того, кто принадлежал ему, кто находился под его защитой?! В это мгновенье со спины в него вцепились две пары сильных рук. Чонгук издал громовой рык, попытался вывернуться из хватки двух рослых хищных гибридов, присутствия которых не заметил за собственным гневом и тотальным шоком от ситуации. Конечно, двух физически развитых, подготовленных гибридов ему было не одолеть: Чонгука скрутили, ударили под дых так, что он подавился рычанием и закашлялся, а потом подтащили ближе к ухмыляющемуся Ён Су. – Честно признаюсь, не думал, что это сработает, – широко улыбнулся тот. – Но ты так испугался за свою сучку, что ничего вокруг себя не видел. – Отпусти его. Сейчас же, – выдал Чонгук, пытаясь восстановить дыхание и отойти от сводящей внутренности боли. Получать в солнечное сплетение никогда не было приятно. – Эх, Чонгук, Чонгук, – покачал головой Ён Су. Он привлёк Ку ближе к себе, а тот зажмурился и выдал жалобный неразборчивый скулёж. – Я знал, что что-то здесь нечисто. Неужели это из-за вашей похожести? Не думал, что ты любитель подобной экзотики. – Убери от него свои руки, – рыкнул Чонгук, пытаясь вложить в слова всю свою ярость, хотя она уже начала мешаться с нотой страха. Вместе с дружками Ён Су хищников было трое на одного Чонгука. Тот, хоть и поддерживал себя в отменной физической форме, в драки с другими гибридами вступал нечасто, особенно при наличии численного перевеса. Хищные гибриды могли сильно друг другу навредить, если заставить их выйти из себя. Врываться на чужую территорию подобным образом было немыслимо, и Чонгук всё никак не мог понять, с какой целью они могли затеять нечто подобное. – Я так и знал, что Донсу не отменял заказа. Представь, два высококлассных гибрида на одну зайку – и вдруг отмена. Так не бывает. – Ён Су усмехнулся, погладил Ку по животу той рукой, что удерживал его. Кролик задрожал, а плохие предчувствия в голове Чонгука мгновенно обрели чёткую форму. – Ён Су, я предупреждаю тебя. Руки убрал. Слова были едва разборчивы из-за рычания, но внутри наливался весом лишь леденящий ужас. Они оба знали, что в таком положении, да ещё с кроликом в чужих руках, Чонгук был совершенно беспомощен. – Так что я захотел проверить – ну знаешь, как только появилось свободное от клиентов время. И что же я обнаруживаю? – Ён Су вновь неприятно улыбнулся, а затем сунулся носом Ку в шею, глубоко вдыхая. Тот запищал, заизвивался в его хватке, на что Ён Су крепче сжал его в своих руках. Он всё ещё закрывал ему рот. – Не смей его трогать, ублюдок! Не смей, я тебя прикончу, слышишь?! Я на тебе живого места не оставлю! Чонгук засопротивлялся удерживающим рукам, не отрывая взгляда от лица Ку и его налившихся слезами глаз. Хищник внутри рвался защитить кроху, броситься на посмевшего покуситься на чужое волка, перегрызть ему глотку. Бесполезно. Его снова ударили в живот, а Ён Су засмеялся. Этот смех, подчёркнутый несчастным скулежом его крольчонка, был самым ужасным звуком, что Чонгуку доводилось слышать. – Он так пахнет тобой, но почему-то я совсем не слышу аромата семени, – с напускным сожалением протянул тот. – Давно его не трахал? Мне бы понравилось вставить ему, если б внутри уже была твоя сперма, знаешь, как я люблю растраханные дырки? – Хватит, Ён Су, чёрт тебя дери, хватит, перестань! – начал просить Чонгук уже с искренним отчаянием, безуспешно пытаясь вырваться, пока Ён Су подталкивал Ку в сторону дивана и стоящего перед ним кофейного столика. Кролик не переставал жалобно мычать и дрожать, а слабые попытки воспротивиться ни к чему не приводили. – Ты был так занят, Чонгук, что даже не заметил слежки, удивительное дело, – продолжал Ён Су как ни в чём не бывало. – А раз представилась такая возможность… В этот момент он наконец отвёл руку ото рта Ку, и тот немедленно начал просить: – Отп-отпустите, прошу, не надо! – М-м, но разве это не то, на что папочка с мамочкой тебя подписали? Не волнуйся, малыш, больно не будет. Волк оскалился, неумолимо давя, заставляя Ку встать на колени и опуститься на столик грудью. Чонгук продолжал упрашивать, угрожать, молить, но практически не осознавал срывающихся с губ слов. Его всего трясло. Он не отнимал взгляда от сжавшейся фигурки Ку, его вздрагивающих плеч и крепко прижатых ушек. Кролик плакал и просил перестать, а Ён Су в ответ на это начал стягивать с него штаны, как почти месяц назад сделал Чонгук – но тогда он отыгрывал согласованную в его представлении сцену, а то, что делал Ён Су… – У нас ведь будет свой черёд? – услышал Чонгук и не сразу понял, что это сказал один из удерживающих его гибридов. Внутри взвилось ядовитое отвращение, гнев и стылое бессилие. Чонгук должен был помочь Ку, но он не мог, не мог – он должен был защитить, он ведь дал слово, как же так, как же так? – Конечно, – отозвался тем временем Ён Су. – Слышишь, зайка, тебя оприходуют три настоящих умельца, ну разве тебе не повезло? – Нет-нет-нет, не хочу, нет, – непрерывно просил Ку, содрогаясь от всхлипов. – Я веду себя здесь как настоящий джентльмен, так что и тебе стоит быть повежливее, – цокнул Ён Су, после чего с силой шлёпнул Ку по ягодице. Тот подавился всхлипом и принялся повторять: – Чонгук, Чонгук, пом-моги мне, Чонгук, пожалуйста! Чонгук не ощущал своего тела, оно словно принадлежало кому-то ещё. Они сделают это, они возьмут Ку силой, они причинят ему боль, они – его крошку, его кролика, его Ку… – Хватит звать его, – раздражённо велел Ён Су, но в ушах Чонгука стояло только умоляющее: – Пожалуйста, Чонгук, ты обещал! Тело словно облило жаром с ног до головы, Чонгук почувствовал, что тонет в этом жаре – и отдал своему зверю контроль. Защитить Ку, защитить моё – всё свелось к этой мысли, к единственному порыву, остальное растворилось, перестало иметь значение. Чонгук не помнил, как выбрался из захвата двух гибридов. На них он даже не взглянул: всё внимание до капли было отдано крошке Ку. Ён Су убрался с дороги, но всё равно получил когтями по лицу – полосы налились кровью, гибрид завизжал, отползая назад. Оставшиеся двое сгрудились рядом с раненым противником: они растерялись, а значит перестали быть главным источником угрозы. Чонгук закрывал Ку собой, одновременно примериваясь к новой атаке. Он вставал на защиту, хоть и понимал, что силы были неравны. Хищники переговаривались на повышенных тонах, были отвлечены, кровь капала с трёх длинных полос на лице Ён Су. Чонгуку не было дела до их обсуждений. Однако прежде, чем он успел нанести очередной удар, двое гибридов вдруг начали спешно отступать, поджав хвосты, поддерживая своего раненого вожака. Рвущийся из горла Чонгука нечеловеческий рык не утих, даже когда противники покинули его лежбище. Они всё ещё являлись угрозой, но Чонгук не имел возможности выследить их, не в силах был отойти от своей зайки, не мог настолько рисковать. Что, если это было очередной ловушкой? Спустя какое-то время его зверь уверился, что нападавшие действительно убрались восвояси. Тогда Чонгук смог ненадолго оставить Ку, чтобы тщательно проверить территорию, и только после этого позволил себе расслабить навострившиеся уши и вернуться к кролику. Его зайка измученно скулила и дрожала до кончика хвоста. Чонгук решил отнести её в наиболее безопасную часть лежбища, плотно закрыл дверь в спальню, а потом усадил кролика на кровать и заключил в защитный кокон своих рук. Ку свернулся в плотный клубочек, уткнулся Чонгуку в шею и тонко, жалобно захныкал. Чонгук заурчал в ответ глубокой успокаивающей нотой и крепче обернулся вокруг него. Позже, когда они оба немного успокоились, Чонгук тщательно вылизал своей прелести шею, сгоняя запах чужого гибрида, растворяя его с чужой кожи и бесполезно мечтая так же растворить воспоминания о произошедшем из головы Ку.