Кэсси Блэк против мира

      Август иссякал. Кэсси факт неминуемого окончания каникул в этот раз ничуть не радовал. Проводя свои дни на метле или поедая кисловатую черешню укрывшись от жары под покровом дерева — возвращение в школу показалось даже тягостным. Сентябрь обозначал пожелтевшие листья, холодный ветер, уроки спросонья, и длинные пары Зельеваренья. И, хоть и далекий, но неотвратимый факт — из школы путь ей прямиком обратно в приют. Хотя, тревожные мысли навещали ее не часто. Люди всегда мысленно растягивают оставшееся время. Две недели, это же еще так долго! Осталась одна? Это еще целых семь дней!       За три дня до возвращения в школу они с Гарри залезли в гущу древесной кроны, сели на ветку и стали проедать запасы купленных им еще на Косой Аллее сдобных котелков. Солнце просачивалось сквозь листву, бросая ленивые блики на его лицо, пока оба жевали свое лакомство. Вокруг лишь шуршание, лаконичные птичьи куплеты и громыхание посуды в открытом окне кухни. Кэсси выдохнула и закрыла глаза. Красный, солнце вновь омыло ее лицо теплотой, белый. И спряталось. Снова красный. Они не говорили. С Гарри было просто. С ним не нужно было говорить во избежание неловкости, ведь когда они молчали между ними все равно шел разговор. Без слов. Снова солнце, темнота окрасилась в золото, а потом забелела. А с Томом было по-другому. Красный. С Гарри у Кэсси всегда шел диалог. С Томом иначе. Том лишь слушал.       — Думаешь, — вдруг начал Гарри. — В школе правда опасно?       Кэсси открыла глаза, переводя взор на друга. Очки у него чуть соскользнули с носа, и он толкнул их на место нижней частью ладони (пальцы они оба запачкали котелками).       Она пожала плечами.       — Там ведь всегда опасно.       — Сомневаюсь, — возразил он, ерзнув, чтобы сесть по стабильнее на ветке. — Хогвартс ведь самое безопасное место в мире, помнишь?       — Это просто рекламный слоган, — отмахнулась Кэсси. — Нет такого места, где наверняка безопасно.       — А Дамблдор?       Кэсси задумалась. А, в самом деле, что Дамблдор? Призрачная защита, которую он призрачно обеспечивает, уже раз подвела, впустив в школу Воландеморта год назад. Что толку от всемогущей палочки бородатого директора, когда она отсутствует в самый критический момент? И если где-то там, бесформенный и парящий, есть еще дух Темного Лорда, что помешает ему напасть снова?       — Не знаю, — Кэсси снова закрыла глаза. Свет ударил в закрытые веки — белый. — Он уже раз пропустил в школу Квирелла с Воландемортом на затылке.       Вера Поттера в Дамблдора, видимо, была несокрушима, ведь единственным его ответом было задумчивое, отрицательное «гм».       — Да и если что-то случится, мы же вместе — так? — добавила она, предлагая ободряющую ухмылку. Их взгляды встретились. Он тоже усмехнулся.       — Пожалуй.       Это лето пролетело настолько радостно и настолько мгновенно, что Кэсси даже не задумалась, ложась 29 августа спать, что на следующий день ей исполнится двенадцать лет. Об этом, однако, задумался, прежде всего, Гарри. Так что проснулась она в день своего рождения от того, что кто-то весело плюхнулся прямо на нее.       — Эй! — сонно оборонялась Кэсси, пытаясь вывернуться из-под накрывшего ее Гарри. У Поттера, однако, были свои планы, и он начал весело распевать Happy Birthday, специально растягивая гласные, а когда окончил, скатился набок и выжидательно глядел на нее с оскалом, исполненным гордости. — Ну спасибо! — рассмеялась она.       — Я старался, — объявил Гарри.       Секунда молчания, Кэсси зевнула.       — А который час?       — Пять утра.       Она посмотрела на него с бессловесным недоумением, перед тем как перевернуться на другой бок и не закрыть глаза со словами:       — Сдрисни. Я спать.       — Да ладно тебе спать! — воскликнул Гарри, подлезая под одеяло. — У тебя же день рождения!       — В качестве подарка от тебя я приму еще пять часов сна, — пробормотала Кэсси. Укрываясь вдвоем, они быстро согрелись, от окружавшей их тишины и тепла обоих вновь окутал сон, и они заснули, теснясь на одной кровати.       Кэсси перестал сниться Том. Так как они общались посредством дневника у него не было больше нужды являться в грезах. Их дружба, хоть и странная, стала четче, конкретнее, у нее появились некие рамки и правила. Сейчас же в снах ей являлись какие-то размытые силуэты, цепочки и водоемы, и будто чей-то голос, незнакомый и юный. Но Кэсси никак не могла расслышать, что он хотел ей сказать, этот утопающий рассказчик. Его заглушал шум волн и то ли скрипы, то ли крики, но Кэсси знала, там, где-то за полупрозрачной завесой с ней говорит кто-то невероятно знакомый. И незнакомый одновременно. Она прикасалась к воде, ледяная, и чувствовала, как этот призрак кладет свою ладонь на ее. И их глаза встречались, хоть Кэсси и не видела его глаз, она знала, знала, что на нее смотрят. И что она смотрит в ответ.       Они проснулись в девять, многие еще спали, Миссис Уизли готовила завтрак. Через серость утра стало пробиваться робкое солнце. День намечался жаркий, один из тех венчающих лето жарких дней в позднем августе. За завтраком Кэсси немного смутилась обилию поздравлений. Все Уизли и даже две открытки — от Гермионы и от Римуса.       После завтрака вся гурьба отправилась маяться дурью, и Кэсси вместе с Гарри сделала то же. Развалившись по желтевшей траве на лугу и используя Гаррин живот как подушку она извлекла из кармана мешочек. А. Т. Алекс Тернер? А… Адриан? Адам? Аарон? Теряться в догадках было бесполезно. Даже если бы Кэсс угадала имя таинственного «доброжелателя», ей наверняка не удалось бы попасть в правильную фамилию. Она вздохнула и пересчитала оставшиеся галлеоны. Восемьдесят. Ослепляющее богатство. Гарри подперся локтями и с усмешкой спросил:       — Что на них купишь?       Кэсси глядела в облака, лениво проплывавшие по голубому, голубому небу. Что можно купить путного за восемьдесят галлеонов? Пожалуй, уйму разностей. Книги с заклинаниями, может, даже небольшую сову? Облака продолжали свой путь, освобождая, временами, солнечные лучи, чтобы вновь через секунду заключить их в свои объятия. Вот бы быть сейчас там, в небе с Уизли и играть в Квиддич с яблоком, вместо Квоффла… Кэсси приподнялась, оживая. Квиддич! Пробы! Точно!       — Метлу, — решительно ответила она.       — За восемьдесят?       — Можно подержанную. Зато у меня будет своя. Собственная метла, представляешь? — Кэсси поднялась, отряхивая прилипшие травинки, и последовала обратно в дом. Час спустя они с Мистером Уизли стояли в магазине подержанных метел в самом дальнем углу Косой Аллеи.       Кэсси прохаживалась вдоль рядов потрепанных, старинных летательных аппаратов. Конечно, новенькая «Молния» была ей не по кошельку. Но, эти, заброшенные, забытые, отвергнутые хозяевами единицы. У каждого прутика этих метел была своя история, которую променяли на блеск и глянец новых салонных моделей. Она проводила рукой по шершавой поверхности экспонатов и чувствовала себя с ними на равных. Может быть, они не стоят «Молнии», но они стоят многого и, хоть их прошлые владельцы об этом не знают, есть люди, которым слезший лак и потрепанный вид дороже громких названий модных моделей. Эти старые метлы, от которых отказались, показались Кэсси дороже всяких «Молний».       Она бродила долго. Рассматривая каждую рукоятку, каждую царапину и нахальную гравюру. Забредя в самую гущу магазинчика, Кэсси заметила, в самом невзрачном углу притаившуюся самую невзрачную метлу. С рукояткой из ясеня ей было на вид, может быть, двадцать лет, но Кэсси она показалась такой достойной, такой благородной, с ее слегка угловатым изгибом туловища и нелакированным деревом. Кэсси она показалась почти что живой. Слегка выше места, где упругое деревянное туловище выливалось в хвост из прутьев, красовалась стиравшаяся надпись: «Лунный Луч». Посеревший от старости, исцарапанный, и вместе с тем такой хрупкий предмет. Лунный Луч.       — Вот эту, — тихо сказала Кэсси. Мистер Уизли подметил что-то про свойства модели, и вот уже тонкий, длинноносый продавец заворачивал ее покупку в пергамент, опуская Блэк в ладонь девять сиклей сдачи.       В Норе, по возвращению, приобретение вызвало настоящий фурор. Развернув Луч и освободив от упаковки, они впятером рассматривали метлу, освещенные зенитным солнцем, когда наконец Кэсси ухватилась, села (последний месяц непринужденных «тренировок» взбодрил ее навыки охотника) и, оттолкнувшись от земли взмыла, перерезая золотистый горизонт.       — Да! — смеясь воскликнула она. Ни одна метла прежде так ей не подходила. Они словно понимали друг друга, работали сообща, словно рукоятка сливалась с Кэссиной ладонью, словно ездок и метла обращались одним целым. Луч, казалось, предугадывал ее движения и пусть даже углы были не сглажены, повороты резковаты, пусть он иногда и потрясывал на больших скоростях — он был прекрасен. Кэсси до безумства влюбилась в свою метлу. Все Уизли стали по очереди пробовать, и только Гарри мялся в стороне. Кэсси ему улыбнулась. Конечно, это глупо — восхищаться каким-то дряхлым Лунным Лучом, когда у тебя в комнате лежал почти что новенький Нимбус 200.       Было решено совместить Кэссин день рождения и последний ужин перед школой. Следующий день она провела, в основном, на метле и в воздухе, наслаждаясь свободой своей собственной метлы. Упоительным чувством, что можешь взмыть в любой момент дня. В любую секунду. Ее Лунный Луч был ключом к небу. Оно стало ей открыто. Небо, этот бескрайнее море звезд и облаков, стало ей подвластно.       К слову, наверное, лучшим качеством метлы была ее легкость на высоте. Она могла подниматься и подниматься, и напор воздуха никак не замедлял ее полета.       К вечеру, однако, пришлось с нее слезть. Кэсси протерла метлу, бережно сложила ее в комнате и отправилась на ужин.       — Ты как, еще ходить не разучилась, — подколол Рон, когда все садились за стол. Кэсси закатила глаза.       — Тебе стоит пробоваться, — подметил Фред, тем временем на столе возникло, чудесным образом, изобилие еды.       — Ага, Спиннет в прошлом году свалилась с метлы, теперь ей противопоказано играть, — прибавил Джордж. — Думаю, Вуд проведет пробы в первый уикенд.       Кэсси слегка замялась. Пробы? Ведь летать это одно, но пробоваться на пост Охотника ведь совсем другое. Что же Вуд ей поручит? Сделать тройное сальто на метле, не уронив Квоффла? Гарри ведь, в сущности, попал в команду по счастливой случайности. Кэсси же должна доказать свою пригодность.       Поттер будто отгадал ее ход мыслей.       — Да ладно, что тебе. Попробовать ведь всегда стоит. А если не в этом году, так в следующем, — приободрил он. Кэсси улыбнулась.       После восхитительной трапезы к ним из окна кухни вылетел, управляемый Миссис Уизли, настоящий торт. Венчали опус кулинарного искусства двенадцать свечей, воткнутых с неровными отступами по краям. Он приземлился на стол, ближе к Кэсс, и легким взмахом руки Миссис Уизли зажгла все свечи разом.       — Ну, загадай желание, — с доброй улыбкой инструктировала Миссис Уизли.       Кэсси, немного задумавшись, поняла, что, в сущности, у нее все есть. Все, чего желает сердце. Кроме одного. Она обвела взглядом стол, потом дом (ведь трапеза проходила в саду), Мистера и Миссис Уизли, десяток пар калош, поставленный в ряд у входной двери… Вот, чего у Кэсси не было. Своего дома. Ведь, смотря правде в лицо — здесь она гостья. Кэсси желала, чтобы у нее было такое место, свое место. Куда можно вернуться. Где ее ждут.       Она наклонилась и сдула свечи, повторяя прошлогоднее желание.       «Дом».

***

      — Ма-а-ам! Ты не видела мою метлу?!       — В корзине, Джордж!       — А где мой галстук?       Миссис Уизли приостановилась у плиты и потерла виски. Такие возгласы с промежутком в пару минут происходили все утро первого сентября. Гарри и Кэсси сочувственно ей улыбнулись из-за стола. Наконец, все были собраны и настало время упаковаться в небольшой фордик. Как они уместятся в миниатюрную машинку Кэсси не имела понятия, хотя, когда все залезли в автомобиль, она увидела, что он внутри стал шире, чем снаружи. Они с Гарри и Роном обменялись усмешками, когда Мистер Уизли повернулся к шестерым пассажирам задних сидений и попросил «ни слова Молли». Миссис Уизли села с Джинни спереди, сиденье пассажира возле водителя расширилось и теперь сумело бы вместить и троих. Несколько раз они еще останавливались, возвращаясь за забытыми вещами, но, наконец, собрали все, и машина тронулась. Мистер Уизли поглядел на часы — они опаздывали, поглядел на жену — она нахмурилась.       — Артур, нет.       — Ну Молли, дорогая, нас бы никто не заметил, вот эта кнопка — бустер невидимости…       — Я сказала нет, Артур. Не среди бела дня.       Так как слова миссис Уизли — закон, машина так и не взлетела. До Лондона они добирались долго и по земле. Так что достигнуть Кингс Кросса им удалось без пятнадцати одиннадцать. Они пролетели через вокзал, цепляя маглов и не извиняясь, совы недовольно пищали, ничего не видя вся многочисленная компания, почти врезавшись в перегородку между девятой и десятой платформами, достигла места назначения, и, наконец, в некоторой спешке рыжие головы стали исчезать в упомянутом барьере. Вскоре остались только трио, Миссис Уизли и Джинни.       — Вы сразу после нас, — с преждевременным облегчением «успели», выдохнула Миссис Уизли и исчезла вместе с дочерью в кирпиче.       Ребята переглянулись, усмехнулись, и, отступив для разгона, со всех ног рванули прямо в барьер. Кэсси закрыла глаза, уже наученная прошлой поездкой на поезде, ускорилась, непроизвольная улыбка ожидания и радости растянулась на ее лице, и вот, всего пара сантиметров и–       БАХ!       Кэсси чувствовала две вещи: удар по лбу и, сразу после, удар локтя об пол.       — Черт! — воскликнул Гарри, столкнувшись со стеной. Кэсси произнесла ряд менее цензурных выражений.              Она оказалась, после стычки, лежащей на Гаррином сундуке, клетка Букли, вместе со скрежещущей обитательницей, покатилась прочь, Рон собирал себя из-под разбросанных сумок.       — Почему проход не открылся? — возмутилась Кэсс, потирая подбородок. Охранник недоуменно на них глядел.       — Вы что творите? — произнес он.       — Тележка тяжелая, — извинился Гарри.       — У тебя поважнее дела есть, ты, — раздраженно отозвалась Кэсси. Общение с лондонцами — ее юрисдикция. — Там за тобой чувак крадет Robinsons из автомата, тюфяк ты мягкотелый.       Охранник повернулся и, заметив за собой вора, тотчас же позабыл о троих вандалах.       — F*cking cozzer, — фыркнула она, поднимаясь и отряхивая джинсы. — Терпеть не могу этих…       — Кэсси, Кэсс, — Гарри осадил ее, потянув за рукав. Кэсси направила взгляд на то, что пристально высматривал Гарри. Часы. Ровно одиннадцать часов.       — Черт, — протянула она. — Мы пропустили поезд!       Все трое минуту стояли в пораженной тишине.       — А что, если мама с папой не смогут к нам вернуться? У вас нет магловских денег? — начал Рон.       Кэсси и Гарри иронично усмехнулись.       — Дурсли мне уже лет шесть не давали карманных денег.       — В детском доме их вообще не выдают.       Снова помолчали.       — Что делать? — бессильно произнес Рон.       На них заинтересованно заглядывались маглы, из-за продолжительных визгов протеста Букли.       — Что уставился? — то и дело рявкала Кэсси, и без любопытных взглядов поверженная во фрустрацию.       — Нам лучше подождать у машины, — предложил Гарри. Кэсси и Рон переглянулись, медленно расплываясь в дьявольских оскалах. Гарри нахмурился, смотря то на нее, то на рыжего. — Эй, вы чего так улыбаетесь?       — Машина, Гарри, — ответил Рон. — Мы можем полететь на ней до Хогвартса!       — Но я думал…       — Мы застряли, так? Значит можем использовать магию — так написано в статуте о секретности в аппендиксе каком-то там. Что во время чрезвычайных ситуаций дозволено использовать магию. Да и нас никто не заметит. Включим невидимость и все.       Секунду Гарри просто скептично молчал. Но только секунду. Вскоре трио уже выбегало, таща тяжелые сундуки, в сторону фордика. Бросив чемоданы в багажник, Рон вскарабкался за руль, Гарри сел, оставляя дверь пассажирского сиденья открытой для Кэсс, она осталась проверить, не смотрят ли маглы.       — Чисто? — осведомился Рон, наклоняясь в сторону двери.       — Чисто, — Кэсси скользнула на сиденье возле Гарри и захлопнула дверь.       Рон нажал серебряную кнопку, и машина вокруг них исчезла. И они сами исчезли. Вокруг не стало окон, дверей, зеркал, ручки, кресел, они сидели, подвешенные в пустоте, посреди улицы, но чувствовали, что под ними все еще есть сиденья, есть руль и, наверное, педали.       — Ладно, — откуда-то объявил голос Рона. — Поехали.       Он нажал на невидимый газ и вдруг они взмывали, оставляя Лондон позади. Кэсси нащупала рычажок стеклоподъемника и открутила окно. Через невидимое отверстие хлынул воздух, и она рассмеялась, высовываясь и вдыхая. Минуты две они разгонялись без неполадок. А потом услышали щелчок, и машина снова обрела вид.       — Рон? — нервно спросил Гарри, пока Уизли пытался раззадорить умиравший бустер невидимости.       — Заклинило, — жалобно констатировал Рон. Машина вновь пару раз щелкнула, появляясь и исчезая из виду, после чего бустер сдался, испустил последний хлопок — и умер.       — Мерлинова борода, вот же старая развалюха! — чертыхнулся Рон и все трое стали колотить кнопку бустера, в надежде привести ее в чувство.       Это ничего не дало, но, когда Кэсси перегнулась через окно, чтобы проверить, насколько они высоко, она увидела группу удивленных маглов внизу, пристально наблюдающих подвисший в воздухе автомобиль.              — Ребята, — она потянула согнутого над кнопкой Гарри. — Ребята, маглы!              Гарри тоже выглянул, выпучил глаза и крикнул:              — Рон, ГАЗУ!              Рон не заставил долго ждать, в одно мгновение фордик взмыл и смешался с густыми облаками. Они отдышались, в молчании наблюдая дымчатую даль, и только после этой небольшой паузы Кэсси озвучила вопрос:              — Что теперь?              — Нужно следовать за поездом, — произнес Рон, слегка снижая авто, чтобы найти под ними Экспресс. Все поискали взглядом.              — Вон! — Гарри указал на спешащее внизу красное пятно.              — Он движется на север, — отметила Кэсси.              — Ладно, — Рон снова нажал на педаль и поднял их в облака. — Каждые полчаса будем снижаться и проверять.              Поначалу они ехали в тишине. Очень скоро стало скучно и Кэсси с Гарри пошарили в бардачке, где нашли коробку тоффи. Рон разобрался с радио, и диктор объявил «Heartaches» Пэтси Клайн. Все поморщились, как можно слушать эту американскую пародию на музыку? Покрутили каналы, сумели словить лишь Би-би-си, и стали слушать Electric Light Orchestra.              — Как думаете, почему проход не открылся? — задумалась Кэсси, лакомясь одной из тоффи.              Гарри пожал плечами, тоже довольствовавшийся конфетой.              — Такое возможно, чтобы проход заел? — спросил он Рона.              — Не помню, чтобы когда-либо случалось в истории, — ответил тот.              — Возможно, кто-то его специально заблокировал? — Кэсси выглянула в окно, наблюдая за окружавшей их белизной. Порою они вырывались в васильковое небо, а потом снова медленно окунались в сероватый пух облаков.       Поначалу поездка была более чем приятной. Они подпевали песням тусклого сигнала радио, медленно опустошали коробок с конфетами и фантазировали о невероятном впечатлении, которое вызовет их прилет.              Однако тоффи быстро закончились, а воды не было ни капли, как не было и воздуха. Стало жарко, у Гарри то и дело скользили очки, все вспотели и впоследствии трех часов дороги всех мутила и мучила усталость. Дорога длилась и длилась, Кэсси не сумела даже задремать, укачиваемая жаждой и духотой.              — Долго еще? — устало осведомился Гарри. Рон опустил машину. Под облаками уже стемнело, неподалеку вырисовывался холм и поезд.              — Еще немного.              Но тут их спокойствие прервал ноющий звук двигателя. Они переглянулись, но решили пока не упоминать. С машинами ведь такое случается, верно?              Снова нытье.              Черт.              — Что-то не так, — констатировала Кэсс.              — Он просто не привык к таким путешествиям, — обеспокоенно промямлил Рон. Нытье все усиливалось. Через десять минут фордик снова опустился под облака, и Гарри воскликнул:              — Смотрите!              И действительно — впереди, башня за башней, возникал замок, заблестело озеро, появилась тень раскидывающегося леса.              — Ну наконец-то, — с облегчением вздохнула. Но для облегчения было слишком рано.              Двигатель скрипнул, их зашатало, и они стали стремительно снижаться.              — Рон, РОН! МЫ РАЗОБЬЕМСЯ! — кричала Кэсси сквозь рев двигателя.              — Я ПЫТАЮСЬ!              Все ускоряясь, ревя и качаясь — машина летела вниз, почти что коснулась обеспокоенной глади озера, но им удалось вырулить на пару сантиметров вверх, отыграть у крушения немного времени. Уже совсем близко был замок, двигатель хрипел, покашливал, испускания последние дыхания и, в накале какофонии — тишина.              — Мерлиновы яйц…              Им не удалось даже договорить — они полетели вниз.              — ДЕРЖИТЕСЬ!              Кэсси хватилась ручки двери, Гарри хватился Кэсси, и она зажмурилась, готовясь к скорой кончине.              — Рон! ДЕРЕВО! — вскрикнул Гарри, и Кэсси открыла глаза, как раз в тот момент, когда они рухнули в крону Плакучей Ивы.       Она отпустила задержанный вдох и оглянулась.       — Целы? — спросил Рон.       — Ага.       — Надо выбираться…       Хруст!       Кэссины глаза расширились.       — Это что было?       Что-то рухнуло и смяло крышу авто, и сразу после огромная, упитанная ветка продырявила их лобовое окно.       — Пригнитесь!       Ветки Ивы со всех сторон заколотили в них, стискивая фордик, вмятины стесняли пространство, и они знали, что, если дерево продолжит атаку — они превратятся в пюре из мозгов и внутренностей.       — Надо выбираться! — Кэсси потянула за ручку, но дверь уже блокировали питоны ветвей. Она вздохнула, напрягаясь, готовясь к неминуемому, когда машина завибрировала. Двигатель снова заработал.       — Задний ход, Рон, скорее! — взмолился Гарри, Рон вдавил педаль, машина рванула назад и, звякнув, приземлилась. Они выкарабкались, тяжело дыша.       — Пронесло, — Рон расслабился, с облегчением.       Тем временем обиженный автомобиль принялся выплевывать их багаж. Насупившаяся Букля, грубо экстрадированная фордиком, вылетела из клетки с недовольным уханьем. Покончив с выбрасыванием сундуков и вещей, машина захлопнулась и укатила в лес.       — Эй! Вернись! — звал Рон, но фордик лишь оскорбленно блеснул фарами. Уизли потянулся за палочкой и, когда он хотел направить ее, видимо, на уезжавшее авто, он заметил, что она переломана пополам, держащаяся на нескольких обломках. — Черт… Родители меня убьют.       Гарри сочувственно вздохнул.       — Пошли, — он поднял свои сундуки, пустую клетку Букли, и они угрюмо поплелись к замку, попутно останавливаясь у окна, чтобы узнать, начался ли пир.       Все столы были заполнены учениками, замершими в ожидании. Троица пригляделась, и они заметили ряд первокурсников, нервно топтавшихся перед табуретом со Шляпой.       — Распределение, — констатировал Рон.       Кэсси оглядела учительский стол. Дамблдор, в блестящей мантии, с блестящей бородой сидел в самой середине стола, поодаль — Локонс в бирюзовой мантии и обыкновенной для него самодовольной улыбочке. Место Макгонагалл пустовало. И еще одно.       — А где Снейп? — озвучила Кэсси, хмурясь.       — Действительно, — Гарри тоже поискал взглядом декана Слизерина.       — Может, заболел, — с улыбкой торжествующего злорадства предположил Рон.       — Может, уволился, — подхватил Гарри.       — А может, его наконец турнули… — ухмыльнулась Кэсси.       — А может, — раздался растянутый, резкий голос сзади. — Он ждет пока вы объясните, почему не приехали на поезде.       Трио опасливо, дрожа, обернулось. Перед ними стоял явно наслаждающийся их провалом Северус Снейп.

***

      На этот раз обошлось без отчислений. Все трое заслужили отработку и письмо родным (в Кэссином случае — получателем был Римус). Гермиона напрочь отказалась с ними коммуницировать после появления тройки провинившихся в общей комнате. На следующий день она была по-прежнему обижена, но уже слегка смягчилась.       — Доброе, — Кэсси поприветствовала за завтраком, пробуя воды. Гермиона грозно на них взглянула, но с некоторой примирительной нотой прозвучало ее:       — Доброе утро.       Она читала одну из Локонсовских книг, оперев ее на бутылку с молоком. Гарри, Рон и Кэсси расслабились, услышав такое мирное приветствие подруги и принялись за завтрак. Как же Кэсс скучала по этим завтракам. По чаю и тостам и даже Гарриной овсянке. Изобилие и красочность совершенно отличались от серости приюта, и она позволила себе забыть о неизбежном возвращении. Подумать только, а ведь впереди еще весь школьный год!       Из приятных размышлений ее вырвал звук крыльев, возвещающий о прилете утренней почты. Совы заполонили зал, доставляя письма адресатам, наконец достигая и Кэсси с Роном. Эррол потерпел крушение прямо в тарелку Рона. Тем временем серенькая, слегка надменная сова уронила перед Кэсси письмо. Холодок пробежал у нее по спине. Она и не ожидала такой стремительной реакции крестного. Дрожащими руками она стала распаковывать письмо, не слыша происходящих вокруг дебатов относительно полученного Роном. Но ее вырвал из ее испуганного занятия:       — УКРАСТЬ МАШИНУ! Я БЫ НЕ УДИВИЛАСЬ, ЕСЛИ БЫ ТЕБЯ ОТЧИСЛИЛИ, ТЫ ХОТЬ ЗАДУМАЛСЯ, ЧТО МЫ С ОТЦОМ ПЕРЕЖИЛИ?! — крик Миссис Уизли?       Кэсси, оторопев, подняла взгляд и увидела красный конверт, кричащий прямо на Рона. Она посмотрела на Гарри, большими от удивления глазами.       — Это еще что?       — Оказывается, громовещатель, — неуверенно ответил Поттер.       — … ОТВРАТИТЕЛЬНО! МЫ ТЕБЯ ТАКИМ НЕ ВОСПИТЫВАЛИ! У ТВОЕГО ОТЦА ПРОВЕРКА НА РАБОТЕ, ПОЛНОСТЬЮ ИЗ-ЗА ТЕБЯ! ЕЩЕ ОДНА ВЫХОДКА И ТЫ ПОЕДЕШЬ ОБРАТНО ДОМОЙ!       Повисла изумленная тишина. Рон светился красным. Постепенно зал вновь охватили разговоры и смех.       — Ну, честно, я не знаю, чего ты ожидал, — начала было Гермиона, но Рон послал ей взгляд, исполненный вперемешку стыда и злобы, и она замолкла.       Кэсси, еще более опасаясь содержания письма от Лунатика, принялась снова за него. Она развернула пергамент и, кривясь, стала читать:       Кассиопея,       Сказать, что я не ожидал такого от тебя — не сказать ничего. Представь себе мое удивление, я вчера должен был прочесть подробный пергамент описания твоего необычного появления в школе. Я думал, что ты понимаешь, как это опасно и безответственно, но, видимо, я ошибался.       Ты ужасно меня напугала.       Кэсси предпочла бы громовещатель. Предпочла бы громкие слова и угрозы. Но не это. Не тон умеренного разочарования. Не тон обманутого доверия. Этот единственный в ее жизни человек, который и вправду заботился. Единственный в ее жизни человек, которому не было наплевать. И она подвела его.       Она спустилась с друзьями на урок травологии, ничего не видя и не слыша. Лишь фыркнув при появлении Локонса и его исчезновении, Кэсси принялась за мандрагоры, не слушая того, что говорила Стебль. Какое-то там средство от проклятий, помагает вернуться в изначальное положение… Кэсси не слушала. Не слышала криков растений. Ее заботило лишь возвращение в общую комнату и написания извинительного письма.       У нее был лишь Римус. Ведь это он привел ее в Хогвартс, ведь это он открыл ей двери новой жизни, раскинул перед нею новые горизонты. И Кэсси разочаровала его. Видимо, я ошибался. Ошибался в ней. В Кэсси. В том, что она благоразумна. В том, что ей можно доверять. Он дал ей свое доверие а Кэсси ранила его, будто такие дары получают ежедневно. Она чувствовала себя паршиво, и думала — если Римус оставит ее сейчас, она будет ненавидеть себя всю жизнь.       Трансфигурация приятно отвлекла Кэсси от угрызений совести. Пожалуй, единственный предмет, который по-настоящему мог ее занять и увлечь. Она сидела с Гарри, следуя уже установившейся негласной рассадке и слегка усмехалась, когда он отчаянно пытался превратить жука в пуговицу, в то время как Кэссин жук ежесекундно совершал по два превращения.       — Не играйтесь с реквизитом, Мисс Блэк, — укорила Макгонагалл. И, Кэсси показалось, слегка улыбнулась. — В любом случае — очень хорошо.       — Задротка, — буркнул Гарри, беспомощно махая палочкой в сторону убегавшего жука.       — Ничего, не расстраивайся, не всем суждено родиться гениями, — усмехнулась Кэсси и со взмаха ее палочки Гаррин жук обратился в большую зеленую пуговицу.       Обеденный перерыв вновь испортил ее настрой. Она уныло ковыряла картошку вилкой и пыталась не думать о письме, покоившемся в кармане.       — Что у нас пополудни? — спросил, вздохнув, Гарри.       — ЗОТИ, — ответила Гермиона, рассматривая расписание.       — Ты что, обозначила все уроки Локонса сердечками?! — прыснул Рон, заглядывая в расписание подруги. Гермиона заалела и нахмурилась, поспешно пряча листок.       Кэсси, опирая щеку о кулак, устремила взгляд на остывшую тарелку с обедом.       — Не нравится мне этот пижон, — протянула она. — Они редко что-либо умеют, такие       показушники.       — Он, между прочим, самый известный автор в магической Британии! — возразила Гермиона.       Блэк пожала плечами.       — Будто авторы не сочиняют.       — В любом случае, — Гарри сменил тему. — Я считаю тебе стоит пробоваться. Вуд, скорее всего, будет проводить набор на этой неделе. А потом тренировки.       Кэсси посмотрела на него, слегка усмехаясь.       — Ты меня подбиваешь, чтобы иметь с кем за компанию подниматься в пять утра?       Гарри оскалился.       — Вовсе нет. Я помогаю тебе развивать твои таланты. Как истинный друг.       — О да, спасибо, дружище, — хмыкнула она. — Ты так заботишься обо мне, я даже не знаю, чем отблагодарить.       Тут она заметила чей-то взгляд, пристальный и чуткий, направленный прямо на них. Обладателем его был мальчик, маленький и трепещущий при виде Гарри. Волосы у него были мышиного цвета, глаза огромные, будто два голубых объектива, и россыпь веснушек на переносице.       Кэсси усмехнулась. Ее это забавило.       — Чего тебе, коротышка? — поддразнила она, заставляя Гарри поднять взгляд и узреть присутствие.       Мальчик замялся, неловко улыбаясь.       — П-привет, ребята, — пискнул он. — Привет, Гарри. Я Колин Криви. Я тоже на гриффиндоре.       — Поздравляем, — протянула Кэсси. — Лучший факультет, как ни как.       Криви смущенно посмеялся, и затем, робея, обратился к Гарри.       — А… Мог бы я, то есть, ты не против если я… Тебя сфотографирую?       Он приподнял висевший на шее Никон. Гарри минуту смотрел, не понимая, чего от него хотят. Кэсси не смогла сдержать смеха.       — Сфотографировать? — глупо повторил Поттер.       — Чтобы я мог доказать, что тебя встретил! — с энтузиазмом объяснил Колин. — Я все про тебя знаю. И про то, как ты победил Сам-Знаешь-Кого, мне все рассказали. И про шрам, — восторженно продолжал Криви, ища взором на Гаррином лбу, скрытый вездесущими прядями, знаменитый осколок Лорда Воландеморта. — И еще, если я проявлю пленку в правильном зелье, фотографии будут двигаться! Как это все необычно! Я даже не знал, что столько всего умею. Мой папа молочник, он тоже не поверил, когда я получил письмо. Вот я и делаю фотографии, чтобы все ему потом показать. Было бы очень хорошо, если бы у меня была фотография тебя. И потом, может быть, твоя подруга бы подержала камеру, и я бы стал рядом? И может… Может ты бы ее подписал? — он докончил тихим, застенчивым голосом.       Кэсси знала, каково это — всю жизнь ничего не ведать о магии. Каково это — чувствовать себя чужой во всем новом. Поэтому этот чуткий мальчик сразу же вызвал у нее чувство, которое она некогда испытывала при встрече с Лиз. Она учила подругу жить во враждебной среде Святого Дунстана. Ее долгом было поприветствовать крохотного Криви в мире, который ей самой еще год назад был неведом и чужд. Она улыбнулась.       — Разумеется, — она ответила, перед тем как Гарри мог что-либо произнести, но, протянув руку, чтобы получить аппарат…       — Это кто тут у нас раздает автографы? — ехидно процедил подоспевший Малфой. Кэсси съежилась, Гарри сжал кулаки.       — Никто. Убирайся, Малфой.       Но слизеринец не унимался. Его широкоплечие дружки низко посмеялись.       — Становитесь в очередь! Поттер раздает автографы! — насмешливо воскликнул он.       Кэсси сама чувствовала, как подступает гнев. Как что-то дрожит и перекатывается внутри.       — Лучше бы заткнулся, Малфой, — прошипела она.       — И-и вообще, ты просто завидуешь, — Колин попытался помочь, но только сыграл Драко на руку.       — Завидую? Чему это? Я не хочу уродский шрам посреди лба, спасибо, — ремарка вызвала гогот подоспевшей толпы слизеринцев.       — Тяжело испортить твою и так уже уродливую морду, — процедила Кэсси. Малфой исказился в гневе.       — А ты бы не лезла не в свое дело, или мне напомнить всем, куда это Блэк уезжает на каникулы? — он криво, с наслаждением улыбнулся, подступаясь. — А передачку отцу выслала, Блэк? Или забыла уже совсем старика?       Кэсси вмиг поднялась из-за стола, палочка будто машинально направилась Малфою на глотку. Нельзя бить сгоряча, нельзя бить сгоряча, нельзя бить сгоряча.       — А ну слушай сюда, — она наклонилась к врагу, отступавшему в страхе. — Слово. Еще одно слово, и тебе мало не покажется. Понял ты, недоумок?       Он лишь ошарашенно на нее смотрел. Дамиан всегда целился, всегда начинал только тогда, когда жертва уже отстранялась в страхе. Дамиан наслаждался, смаковал эту агонию перед болью, беспомощностью жертвы перед его превосходством. И Кэсси чувствовала, будто он возникал где-то рядом и смотрел, с удовольствием наблюдал дело своих рук. Поняла кто здесь главный, ты?! Смотри на меня!       — Я тебя спрашиваю — ты усек? — прошипела Кэсси. Драко пару раз кивнул. Она бросила слизеринцам исполненный ненависти взгляд и, набросив сумку на плечо, ринулась прочь из зала, слыша, как друзья зовут ее вернуться. Она не повернулась.       — От себя не убежишь, — съехидничал фантомный Дамиан. Кэсси ускорила шаг.       — Отвали.       — Я в твоей голове, Кассиопея. Ты сама меня призываешь.       — Ты мне не нужен.       — Разве? А может, ты берешь с меня пример? Какова твоя первая мысль перед боем, Кэсси?       — Хватит, — она взбегала по лестнице.       — Ты думаешь обо мне. Ты прекрасно знаешь, что такая же, как и я. Как и твой отец. Просто ты — слабее.       — ЗАТКНИСЬ!       Портреты перепугались, Кэсси отдышалась, судорожно сжимая лямку торбы. Она пару минут слушала ошарашенный шепот портретов, и продолжила вскарабкиваться по ступенькам. Достигнув верхнего этажа, она скрылась в тени самого пустынного угла и судорожно вытащила дневник.       Том, мне нужно поговорить.       Бумага впитала и поглотила чернила.       Ты знаешь, что я всегда тебя выслушаю, Кассиопея. В чем дело?       Перо начало машинально скользить, вырисовывать слова, все ускоряясь и ускоряясь, к концу записи почерк становился все больше и неряшливее, она пыталась уместить на листке все. Боль и вину собственных поступков, неизбежность поступков чужих, невозможность избежать своих же привычек, невозможность изменить прошлое. Она несколько раз окунала кончик пера в чернила, ведь их не хватило, дабы выразить все те накопившиеся склады чувств. Дневник долго впитывал слова, осмысливал их, и, когда ответ всплыл на поверхность, цвет чернил Тома усилился, стал ярче.       Ничто из этого не твоя вина, Кассиопея. А насчет изменений в прошлом… Я считаю — все возможно.       Кэсси нахмурилась и поспешно нанесла ответ.       Ты можешь мне рассказать?       Том не заставил себя ждать.       Скоро, очень скоро — я покажу тебе.       Когда Кэсси подоспела в класс ЗОТИ все уже сидели. Она поспешила за парту к Гарри, который не был, по-видимому, в наилучшем из настроений.       — Что стряслось? — прошептала она. Гарри покачал головой, выражая «не сейчас».       Как раз тогда дверь и распахнулась, и, сияя фальшивой улыбкой, из нее выплыл профессор Локонс. Он подхватил экземпляр своей же книги принадлежавший Невиллу, и продемонстрировал классу свою подмигивающую, смазливую фотографию на обороте.              — Это я, — промолвил Локонс. — Златопуст Локонс, лауреат ордена Мерлина…              Кэсси перестала слушать. Ее вовсе не интересовали какие-то там медальки этого лыбящегося модника. Тоже еще, профессор, посвящающий все время урока на описание своих величеств. Ее больше заботило загадочное обещание Тома. Показать ей, как изменить прошлое? Разве это возможно? Кэсси больше всего на свете сейчас хотела очутиться в спальне, в одиночестве с дневником, а не в классе с этим самодовольным болваном.       — Ну что же, к делу. Проверим ваши знания из книг. Небольшой проверочный тест.       Стопки комплектов самочинно распространились по классу, приземляясь перед каждым из учеников. Кэсси, только от этого и очнувшаяся, ничего не поняла. Перелистав контрольную, она искривилась в недоумении.       — У вас полчаса. Удачи.       Какой любимый цвет Златопуста Локонса? Какая тайная честолюбивая мечта Златопуста Локонса?       Кэсси озадаченно и недоуменно почесала затылок. Он, должно быть, издевался над ними. Какой вменяемый учитель заставит решать тест о себе?              Разумеется, Блэк тест с треском провалила. После того, как Локонс собрал их работы они с Гарри обменялись многозначительными взглядами. Она написала у него на пергаменте:              Это что за бред сейчас был?!!!              Гарри кивнул, сдерживая раздражение, и под ее записью ответил:              Хотел бы я знать.              — Тск, тск, тск. Ай-яй-яй, ребята, ребята, — укорил Локонс, листая работы. — Мало кто помнит, что мой любимый цвет — сиреневый. Об этом я подробно пишу в «Йоркширских Йети». Больше внимания при чтении, ребята, больше бдительности. Однако… Мисс Гермиона Грейнджер знала о моей секретной мечте — избавить мир от зла и запустить линию продуктов для волос. Умница! К слову… — он пересмотрел тест Гермионы. — Сто из ста! Где Мисс Гермиона Грейнджер.              Гермиона подняла руку.              — Замечательно. Десять очков для Гриффиндора. Так вот, к делу, — он драматично выступил в центр класса. — Знайте, моя задача — обучить вас тому, как противостоять самым опасным из существ магического мира! Однако, не трепещите, в этом классе, пока я с вами, вам не грозит опасность. Итак, — он стащил со стола учителя накрытую платком клетку, в которой что-то явно нетерпеливо копошилось. — Попрошу вас не кричать. Это может их спровоцировать.              Все умолкли. Локонс театрально сдернул с клетки платок, будто фокусник, достающий из шляпы кролика.              — Что? — вырвалось у Кэсси, когда она, щурясь от удивления увидела в клетке миниатюрных голубых человечков с крылышками фей.              — О да, — гордо подхватил Локонс. — Свежесобранные корнуэльские пикси.              Кэсси прыснула, Гарри еле сдерживался, и когда Локонс обратил на них взгляд, Блэк скрыла смех кашлем.              Минуту Локонс ничего не говорил.              — Ну что же, посмотрим, как вы с ними справитесь.              И он открыл клетку. Наступил абсолютный хаос. Пикси заполонили класс, тут и там голубые шкодники щипали учеников, Невилла так вообще потянули за уши и повесили ворот его свитера на канделябр. Визжали пикси, визжали ученики, Кэсси с Гарри, забаррикадировавшись под столом принялись отпугивать пикси «инсендио».              — Ну же, ребята, это ведь просто пикси! — взволнованно приободрил Локонс. Когда его напутствие не подействовало, он поднял палочку и попробовал сам: — Пескипикси пестерноми!              Безуспешно. Кэсси фыркнула, но не рассмеялась — ее укусила пикси.              — Ах ты гаденыш! — она стряхнула паразита с ладони.              Тем временем пикси вырвали у Локонса палочку и швырнули ее прямо через окно. Обезоруженный учитель забился под стол. Когда звонок избавительно затрещал, освобождая осажденных учеников, квартет ринулся к выходу, но не успел.              — Я бы попросил вас остаться и вернуть их в клетку, — поспешно обратился Локонс и сам выскользнул из класса.              Гермиона придумала остроумный способ справиться с летающими паскудниками — использовать замораживающие чары. Искусанные и усталые, ребята стали запихивать обледенелых пикси в клетку.              — Он не знает, что делает. Позер, — угрюмо произнесла Кэсси.       — Ты что, он ведь так много сделал, — возразила Гермиона. Гарри и Кэсси переглянулись.       — Говорит, что сделал, — заметил Рон.       Управившись с паразитами, четверка побрела в общую комнату. Перед тем, как сесть за уроки и ответ Римусу, Кэсси остановилась у доски объявлений.

Набор в Квиддичную команду Гриффиндора!

Оливер Вуд, капитан команды, приглашает всех желающих гриффиндорцев (второй курс и старше) в эту пятницу после уроков на пробы.

Приносите метлу и решимость! Мы ищем лучших!

(Для желающих доступны также школьные метлы)

Увидимся!