Кэсси Блэк против мира

— Может быть ты хочешь что-то? У меня, конечно, денег не много, но я бы постарался. — деликатно предложил Римус. Неделя пролетела незаметно, до школы оставалось два беззаботных солнечных дня, они сидели в комнатке, и оба читали. Римус что-то свое толстое, увесистое и сложное, а Кэсс пыталась докончить учебник по ЗОТИ (что не очень получалось, ведь была она всего лишь на половине, а оставалось так мало времени). Она поначалу его не поняла. Отложив шершавый, потрепанный учебник Кэсси посмотрела на Римуса, два раза растерянно моргнув, перед тем как вспомнить. Сегодня ей исполнилось одиннадцать. В приюте они никогда не праздновали дней рождения. Их было слишком много, чтобы каждому посвятить день. Никто даже не знал дат, в лучшем случае пара знакомых и Миссис Армстронг. На Лиззин день в апреле Кэсси крала баночку меда из кухни, и они под тяжелым одеялом поедали его, пока во рту не становилось совсем сухо и сладко, по очереди пользуясь ложкой. А потом, выныривая из-под бархата одеяльной духоты, воздух казался свежее, легче. На Кэссин Лиззи год назад срисовала ей из атласа созвездие Кассиопеи, всюду дорисовав цветы и сердца, а снизу корявым синим курсивом подписала «Любимой звездочке от Лиззи». — Не расстраивайся, Кэсс, — говорила она, когда Кэсси утирала унизительные слезы, сжимая остатки этого рисунка- порванного Дамианом. — Я тебе еще нарисую. А он- дурак. Кэсси закрыла глаза, отгоняя настырные дымчатые воспоминания. — Ты мне уже достаточно всего подарил, Лунатик. Он слегка, будто извиняясь, улыбнулся. — Я лишь купил тебе нужные вещи. А сейчас я имел в виду то, чего ты хочешь. Она задумалась, вглядываясь в яркую зелень открытого окна, в котором постукивали тележки коммерсантов и звенел пересвист утренних птиц. Чего она хотела? На такой вопрос она еще не отвечала, ведь ей еще не довелось получать желанных подарков. Она хотела, наверное, много. Но сейчас, как назло, когда спрашивал прямо, ответа не находилось. Кэсси оттолкнула всей ладонью черные колкие кудри. Интересно, насколько отрастут волосы, пока она будет в школе? Длинные волосы — символ свободы, символ независимости; в приюте у всех были короткие. У всех были одинаковые льняные платья, одинаковые стрижки по плечи, одинаковый запах серого мыла и пыли. Только цвет волос был индивидуальный, остальное — общее. А она всегда хотела прямые и светлые, густые, но легкие — как у Эммелин из «Голубой Лагуны». Вместо этого она имела лишь заплетающиеся черные кудри, и густые брови, за которые ее дразнили… — Может, пройдемся? — его вежливо непринужденный тон прервал ее мысли. Кэсси кивнула. — Ага. Выйдя из паба они вновь очутились в привычном Лондоне. Уже слегка чувствовалось дуновение сентября, хотя еще не успел опасть летний жар. Солнце светило, купив мороженое они сели на затененную деревом лавочку, и под ногами медленно покачивались солнечные отпечатки, просачивавшиеся сквозь листья. Оказалось, галлеоны можно было обменивать, и пять золотых монет были эквивалентны почти двадцати четырем фунтам, а они разменяли десять, что дало им одну светло-коралловую купюру, украшенную Королевой. А по сему, солнце светило, дул бриз, они были богаты, а день в разгаре. Медленно угощаясь шариком мороженого в сладком рожке она глядела на шершавые пятьдесят фунтов. Мириады возможностей, казалось, открывал этот розовый прямоугольник хлопкового волокна, а идей у нее не было, в голове будто уже и привычного жужжания не оказывалось — лишь темная тишина. А мятно-шоколадное мороженое во рту было будто сладкая паста для зубов. Слегка подтаивало и капало на правую руку, и приходилось все вытирать. Промчали два старшеклассника в широких штанах и с бумбоксом на плечах. Маленькие колесики скейтов колотились об брусчатку, и все стихали вдалеке, только музыка шла за ними следом, словно стесняясь. I’m so happy, ‘cause today, I found my friends, they’re in my head… Кэсси вскочила с лавки. — Нирвана! Римус поднял бровь. — Что-что? — Ты не знаешь Нирвану?! Кэсси Нирвану знала тоже, пожалуй, не так хорошо, как истинные фанаты, но называть их любимой группой этот факт ей не мешал. Два долгих года назад заскучавший волонтер-старшеклассник после многочисленных писклявых мольб дал ей свой Уокмен и в ту секунду, когда наушники загремели ей прямо в перепонки Кэсси узнала, насколько она любит Нирвану. Очень. С первых протяжных, хриплых слов School ее любовь была безгранична, а когда паренек еще и показал ей лидера — в фланелевой, клетчатой рубашке, с соломенными, не расчёсанными волосами, такого худого и нескладного, и такого до слез и жалости очаровательного… — Это же лучшая музыкальная группа, Лунатик! — возмутилась она. — Прости, Кэсс, я не очень разбираюсь в современной магловской музыке. — пытаясь задавить смех ответил Римус. Такое неуважение к восходящей звезде панка Кэсси не пришлось по душе- она нахмурилась, прищурила глаза, вдохнула. После чего оглянулась, в поисках магазина использованной электроники. Ей пришло в голову, на что потратить свое желание. Они купили кассетный Уокмен. Он потрескивал, был уже блестящий, отполированный чужими мгновениями, и самым жизнерадостным в этом бесценном артефакте была звонкая оранжевая гарнитура. Работал он тоже так себе, однако после одного прикосновения палочки Римуса стал играть как новый, любую музыку, даже без смены кассеты. — Только никому не говори, — попросил он когда Кэсси восторженно щелкала гаджетом, переключая песни. — В волшебном мире запрещено заколдовывать магловские предметы. Пробираясь через людные лондонские улицы пробелы Римуса в знании современной магловской музыки были восполнены. Может, ему и не было интересно, и если так, то был он прекрасный актер, ведь вовлечение изображал мастерски. Кэсси натянула на него оранжевые наушники и заставила слушать, а потом улыбалась его периодическим «м-хм» в ответ на выбранные ею песни. — Тебе правда очень нравится эта группа. — рассмеялся Римус, снимая и передавая проигрыватель Кэсси. — Очень. — кивнула она, с восхищением разглядывая голубой чудо-коробок. За оставшиеся двадцать пять фунтов вторая ее мечта была с легкостью исполнена, и Кэсси стояла в их комнатке перед зеркалом, разглядывая слегка большие на ее ногах черные Конверсы. Купили они новые, подошва слепила белизной и свежестью, и она чувствовала будто пол стал резиновый и удобный под ногами. Она крутила носком перед отображением и довольно улыбалась, представляя, насколько она сейчас похожа на Курта Кобейна. Позже вернулся Римус. Дверца захлопнулась с небольшим хрустом, и он вошел, усталый, с небольшим коробком и тоненькой молочного цвета свечкой в руках. Оранжевым готическим шрифтом сверток объявлял свое содержание — Сдобный Котелок. — Прости, что не нашел ничего получше… — Перестань, — прервала его Кэсси, хмуря брови. — Ты и так столько денег на меня тратишь… — Это мой долг, — возразил Римус, садясь с ней на пол (стола в комнатке не было). — Перед тобой… Перед твоими родителями. Кэсси смотрела, как он аккуратно разворачивает упаковку. Внутри находился будто бы небольшой котелок, как несложно было догадаться по названию — съедобный. Римус зажег свечу тихим, ловким «инсендио», и каким-то хитроумным быстрым заклятием заставил ее висеть в воздухе. В маленький котелок вставить праздничную свечу не удалось. Слишком мал. — Расскажи мне о них? — тихо произнесла Кэсси. Потрескивание свечи, любопытствующие шорохи в темных углах. Он спокойно, и все же грустно кивнул, поманил палочкой свою торбу и из нее извлек небольшой снимок. Оказалось, не только масляные портреты могли жить, но также и тушь в распечатанном снимке. Она взяла фотографию и в ней будто все упало и застыло где-то на уровне ложечки когда, сжав между большим пальцем и суставом указательного плотную, стершуюся гладь фотобумаги, Кэсси посмотрела в счастливые лица этой улыбающейся пары. Они не позировали, снимок был, видно, шуткой анонимного, немого фотографа. Вокруг двойни кружились обрезанные силуэты, блестящие, полные стаканы в чьих то безымянных руках. Позади парили вырезанные из картона цифры— 1979, и в центре, в самом центре круговорота платьев, бокалов и конфетти были они. Молодой человек, с виду двадцати лет, высокий, с непринужденными черными прядями коротких волос, с такой же непринужденно наброшенной курткой из черной кожи на широких, худых плечах. Эти серые глаза Кэсси узнала. Ее глаза. Они были прищурены в усмешке, устремленные на девушку, тоже с виду двадцати лет. Она была его значительно ниже, тоненькая, с палочкой в, предположительно, коричневых волосах и счастливой искоркой в широком, ясном взоре. Они говорили. Девушка чему-то смеялась, приподнимая подбородок, чтобы словить взгляд спутника, а тот улыбался, отвечая ей навсегда потерянной для зрителя репликой, и она разливалась еще, прислоняя лоб к его груди. И он тоже посмеивался, слегка ее обняв и оглядываясь. И сначала. И бесконечно. — Они очень любили друг друга, — погодя произнес Римус. — Но больше они любили тебя. Кэсси разглядывала свою черно-белую, навсегда потерянную мать. Маленькая волшебница в футболке какой-то неизвестной Кэсси рок-группы. Смеющаяся, светящаяся, живая. Кэсси дотронулась до своего носа. Такой же. Кончик тянущийся кверху. — Расскажи… Как она умерла. Зачем? Потерев переносицу Римус начал свой тяжелый рассказ, прерываемый резкими паузами. Замысловатые, извилистые слова мелькали и он останавливался, замечая хмурые брови Кэссиного непонимания, и объяснял. Про каких-то маскированных людей, что поедают смерть, и про их предводителя со смешной французской кличкой. — То есть моя мама была маглорожденной? — спросила Кэсси, когда речь дошла до идеологии волшебника-диктатора. — Не совсем. Она была полукровкой- твоя бабушка была магглорожденной. — Тогда… Зачем им было ее убивать? — Она была талантливой волшебницей, она боролась за добро. Изо всех сил. — тихо произнес Римус. — Зло всегда боится таких людей. Кэсси кивнула, уставившись на повторяющийся счастливый кадр. — Она победила? Он показал ей еще один снимок. Примерно двадцать уставших улыбок, позирующих для фотографа. — Орден Феникса. — объяснил он. Ее родители стояли ближе к центру, такие же живые, но теперь еще и красочные. У мамы были голубые глаза и Кэсси с едким грустным чувством поняла, что она никогда не увидит их в живую, что они никогда не засверкают, приветствуя ее, никогда ей не улыбнутся. Римус указал ей на пару волшебников возле, в самом центре. Яркая, рыжая девушка смотрела Кэсси в глаза своим пронзительным изумрудом. Ее руку невзначай взял высокий, растрепанный юноша в квадратных очках. — Лили и Джеймс Поттеры, — сказал Римус. — Их сын- Гарри. Благодаря ему мы победили. Он рассказал ей о волшебном мальчике, чудом выжившем после смертоносного заклятия. О мальчике, который, сам того не осознавая, спас мир, и в зеленой вспышке палочки Волан-де-Морта стал легендой для всех волшебников Британии… — Хватит о мрачном, — наконец вздохнул он и она видела, как с усилием ее крестный натянул улыбку. — Загадай желание. Лунатик протянул ей свечку и она слегка нагнулась, стараясь не дать черной пряди попасть в пекло танцующего огонька. Кэсси задумалась. Чего она хотела? У нее были чудо-наушники и Курт, каучуковые блестящие подошвы Конверсов, волшебная палочка, милые, помятые медные котлы, колдовская газировка, а самое главное- билет на послезавтра в один конец, в котором Хогвартс и светлое будущее. Чего же ей хотелось еще? Кэсси взглянула на фотографии, сложенные одна поверх другой на потрескавшемся, темном паркете. Мама снова прислонила лоб к груди отца. Кэсси чувствовала, как ее лицо расслабилось, онемело. Чего она хотела? «Дом». Она сдула со свечки непоседливый огонек, серая ниточка дыма медленно взмыла в воздух, оставляя уютный запах потушенного воска. Римус улыбнулся. — Не говори- не сбудется. Она посмотрела на его усталые, добрые глаза, на морщины в уголках, хотя ему было всего лишь тридцать один, на серебристые черточки шрамов и удивилась, как можно так быстро привязаться к незнакомцу? Или вовсе уже не незнакомцу… — Да, впрочем, — тихо ответила Кэсси. — Похоже, уже сбылось. Они стали есть сдобный котелок в дружелюбной тишине и Кэсси показалось, будто он вовсе ее не старше и не ее крестный, а просто друг, просто Римус. — Он не выглядит как преступник. — сказала Кэсси, прикрыв ладонью свой смех и полный рот сладкого шоколадного бисквита, когда она снова взглянула на лицо Сириуса Блэка, усмехающееся в черно-белом. Римус фыркнул. — Ага, я тоже так думал. — Но я же на него не похожа? — Кэсси в шутку нахмурилась, пытаясь передать грозную атмосферу своего отца-уголовника. Римус сдавленно, меланхолично улыбнулся, смотря на нее, будто разглядывая мемориальную плиту. — Ты похожа на лучшее, что в нем было. Кэсси скептично на него взглянула и, ухмыляясь, откусила еще котелка. — Мхм, все ясно, я, типа, такая же, — драматично прикрыв глаза вздохнула она. — Вот так ты меня оцениваешь, Лунатик! Ах, ну, я поняла. Римус рассмеялся. — Да, я уже слышу в тебе эти психопатические нотки. — с наигранной серьезностью ответил он. — А ты вообще- оборотень! — Кэсси парировала, сдерживая смех. — Ты каждый месяц на Луну воешь! Разве это не психиатрия? — Ау-у-у! — посмеиваясь имитировал Римус, и вскоре они оба, сотрясаясь от смеха на полу, протягивали наигранный вой к лимонному полумесяцу. — Ну что, я принята в твою стаю? — скрывая усмешку спросила Кэсси. — Ты- моя стая, Кэсси. — наигранно-торжественно ответил он. — Тогда я- главная охотница! — По возрасту ты, Кэсс, щенок. Он взъерошил ей волосы и она в игривой серьезности погрозила ему указательным пальцем. — Я сейчас выйду из твоей стаи. — Хорошо, ты- главный щенок охотник. — Ну по крайней мере. Лежа на полу и позволяя последним отголоскам смеха успокоиться Кэсси смотрела на Римуса. — Ты уверен, что у меня получится в школе? Я ничего не умею. Ни одного заклинания. — сказала она, когда в комнате повисла бархатная тишина. — Тебя всему научат, — Лунатик улыбнулся и добавил: — Но, если хочешь, я могу тебе что-то показать. Она вскочила в сидящую позу, связавшиеся черные пряди разлетелись, глаза азартно прищурены. — Давай. Римус поднялся, рукой поманил палочку, и она бодро скользнула к хозяину. — Вингардиум Левиоса. И Кэссин учебник по ЗОТИ взлетел в воздух, страницы, потрескивая, перелистались, Римус опустил палочку и книга мягко, звучно закрылась, приземляясь обратно в открытый чемодан. Кэсси завороженно глядела на движения руки, на легкость, с которой Римусу приходило запускать предметы в воздух и это нисколько ее не успокоило. Римусу легко, ведь он талантливый, да еще и вырос в семье волшебников. А она? Кэсси неделю с лишним назад не верила что магия реальна. — Чтобы заклинание получилось- представь себе эффект и доверься, — сказал Римус. — А произношению и движению кисти тебя научат. Она кивнула, не особо веря, что такой неконкретный совет может как либо помочь ей в школе, но не поспорила. Наверное, он просто не понимает, какого это- ничего не знать про магию. Для Римуса магия- данность, а не дар. — Спасибо, Лунатик. — За что? — он удивился. — За все. Повисла торжественная тишина. — С днем рождения, Кэсс. — он улыбнулся, она ответила. Потушив свечи они легли спать. За окном, в темном синем небе, светился голубой ореол Веги.

***

Первого сентября они поднялись в восемь. Небо было настолько серо, что казалось, белело, она чувствовала, как внутри кипит и спотыкается от страха и нетерпения. Собрав все принадлежности в сундук и захлопнув его, они оглянулись, прощаясь взглядом с онемевшей комнаткой. — Ну, пошли. — на выдохе сказал Лунатик и Кэсси, последний раз проведя взглядом по залитых серостью обоях, окунулась в шуршащий полумрак коридора, а затем скрипящей лестницы, пока они не всплыли в белом утре Дырявого Котла. Выпив чашку чая и нервно поковыряв овсянку они отправились в Лондон. Уже обычный, маггловский, алый двухъярусник шуршал через размазанные нервами и скоростью улицы, у Кэсси внутренности будто скручивали и выжимали, как тряпку, а во рту было кисло и сухо. Кингс Кросс вырос в окне двумя желтеющими дугами, и, выйдя, они взошли на шумящую платформу. — Но здесь нет платформы девять и три четверти, Римус? — фыркнула Кэсс когда они, оба завешенные вещами и замедляемые тяжелой тележкой с сундуком, глядели на место между двумя платформами. — Так, давай тележку мне, и слушай, — отвлеченно скомандовал Римус. — Сейчас, когда те маглы пройдут со всей силы беги в ту стену. — он указал на место между девятой и десятой платформами. — Римус, я же разобьюсь! — возмутилась Кэсси, тем временем «те маглы» проплыли с чемоданами в сторону выхода. — Кэсси, доверься мне, времени нет, — просил он, оглядываясь, видимо, в страхе перед очередными прохожими. — Оттолкнись по сильнее и беги! Она вдохнула, бросила взгляд на рыжий кирпич, с которым, по-видимому, ей сейчас предстояло встретиться носом, зажмурила глаза и рванула со всей силы. Минуты будто замедлились, пролетая с шуршащим ветром мимо ушей, волосы приятно подхватил воздух, шее стало прохладно. Исчез Кингс Кросс, исчезли прохожие, и она будто бежала вовсе не через вокзал, а через пустое, свежее ничего. Открыла глаза она прямо перед столкновением со стеной, и сжала опять, скривившись в ожидании шершавого удара по лбу… Но ничего не случилось. Кэсси замедлила ход и открыла глаза- перед ней простерлась платформа. Дух зажало в груди, больше всего сейчас хотелось вскричать от восторга и облегчения. Трепетавший страх окрасился внезапным, азартным счастьем. Станция была переполнена людьми в мантиях и колпаках, тут и там ребята ее возраста носились с тележками, их визги перемешивались с мерным уханьем сов и уютным говором волшебников и волшебниц на платформе. Она пару раз покружилась, разглядывая волшебный вокзал, и улыбнулась, когда появился Римус с ее увесистой поклажей. — Времени достаточно, идем, оставим сундук в поезде. И только тогда она наконец заметила поезд. Алый и лоснящийся, совсем непохожий на новые, гладкие поезда, это был паровоз такой, как в приютских книжках, как Восточный Экспресс. Кэсси ухмыльнулась и стала воображать себя великим сыщиком на борту застрявшего в безмолвных снегах локомотива… Свободных мест было уйма. Почти никто еще не располагался внутри, а поэтому они отложили сундук в первое встретившееся купе и вернулись на платформу. — Учись хорошо. — с легкой ухмылкой напутствовал Римус, и Кэсси сжало от грусти их неминуемого расставания. — Ты же вернешься еще, Лунатик? — спросила она без особой надежды. Он положил руку ей на плечо. Теплая, спрашивающая, осторожная ладонь. — Ну конечно, Кэсс. — Пообещай. — тихо и настойчиво произнесла Кэсси. — Обещаю. Она торопливо, только бы успеть, обняла его шею, вставая на носки, щека протерла плечо. Он выдохнул, будто сам чего-то боялся, и заключил ее в бережных, вопросительных объятиях. — Ты чудесная, — совсем тихо сказал он, будто больше себе, чем Кэсси. — Ты такая чудесная, Кэсс. — Хватит, а то я же и заплакать могу. — грустно посмеялась Кэсси. — Пиши мне, если захочешь… — Шутишь?! — воскликнула она в изумлении. — Конечно хочу! Римус слабо улыбнулся, отпуская ее. — Беги, все уже садятся. Она последний раз рассмотрела его усталое, доброе лицо, уже хотела отвернуться к поезду, но передумала. Снова быстро, порывисто его обняв, чтобы запомнить это чувство, чтобы отпечаталось еще немного этого тепла, она протараторила: — Ты тоже классный, — наконец освободила его и побежала к гудящему паровозу. — Увидимся, Лунатик! Когда поезд тронулся она все еще стояла, почти плача, и прижимала ладонь к стеклу, взгляд остановив на начинающем отдаляться Римусе и платформе. Дальше, дальше. И вскоре ничего не было уже видно, они свернули, поезд погрузился в мгновение туннельной тьмы, а после снова сверкнула зелень и белизна спешного в окне ландшафта. Шмыгнув носом она побрела через коридор к своему месту. Найти занятое ею купе в этом прямом лабиринте кабинок было непросто, люди мешались, встревали на пути. Один высокий шатен вырос перед ней, словно из воздуха, и она отскочила, еле устояв на ногах. Мальчик был постарше, с желто черным не завязанными галстуком висящим тоненькой лентой вокруг тоненькой шеи. — Ой, прости, пожалуйста, Мерлин, я слишком быстро шел, — торопливо заговорил мальчик, разглядывая Кэсси с лицом искренней встревоженности. — Тебе больно? — Да ну, пустяки, тут узко. Все в порядке. — с улыбкой отмахнулась Кэсси. Мальчик тоже просиял. — Первый курс? — Ага. — Добро пожаловать, — блеснув дружелюбной ухмылкой поприветствовал он. — Осторожно на лодке. Кэсси подумала, что это какая-то колдовская метафора или поговорка и рассмеялась, чтобы скрыть непонимание. — Ладно, спасибо за совет. Новый знакомый протянул ей руку. — Седрик. А тебя как? — Кэсси. — она сжала предложенную ладонь. — Приятно. — ответил мальчик и слегка кивнул. — А ты на каком году? — спросила она, во избежание неловкой паузы. — Третьем. Кэсси ухмыльнулась. — И как, сложно учиться? — Comme ci comme ça, — рассмеялся Седрик. — По крайней мере не скучно. Тебе понравится. — Ну посмотрим. — скептично фыркнула Кэсси. Седрик легонько в шутку пихнул ее плечо кулаком. — Главное, когда будут распределять, попросись на Хаффлпафф. — игриво посоветовал он. — О, не думаю, что мне пойдет желтый. — драматично вскинув голову она усмехнулась, припоминая, как Римус рассказывал ей про факультеты, указывая на клеточки школьной эмблемы вверху письма. Седрик посмеялся и закатил глаза. — Очень по Гриффиндорски. — саркастично подметил мальчик. Впереди послышалось чьё-то энергичное «Сед, ты идешь?», парень оглянулся, напоследок улыбнулся Кэсси и поправил лямку сумки, готовясь уйти. — Ну, увидимся. — сказал он, Кэсси коротко кивнула, и Седрик был таков. Она продолжила поиски купе со своим покинутым багажом. Все уже заняли места и в коридорах было почти что безлюдно, заселяли его только приглушенные разговоры и ритмичный стук рельс. После пяти минут бесцельного пути она наконец опознала свой коридор (на одной из оконных рам кто-то криво выгравировал ножом "Дж+Л"), отсчитав три купе от входа в вагон она заглянула в стеклянную дверь, найдя внутри свой саквояж она скользнула ее в право, открывая, и заметила что обитателем ее места был теперь не только ее потрепанный сундук, а еще и что-то живое. — А ты еще кто? — вопрос удивленно выскочил прежде чем она успела упаковать его в вежливую обертку. В углу, близ окна, сидел худенький мальчик, с виду не старше нее. Черные волосы торчком во все стороны, переносица круглых очков склеенная скотчем, он был тонкий и футболка на нем грустно висела, как и вся одежда. Его изумрудные глаза широко распахнулись от удивления, рука мгновенно взлетела к волосам, силясь их разгладить, и обнажила сверкнувший в мимолетном солнце белый шрам в виде молнии. Она узнала эти глаза. Таким же ярким изумрудом на нее глядела рыжая волшебница со снимка Ордена Феникса… — Я? — неловко спросил мальчик. Она слегка посмеялась. — Ну кроме тебя и сундука мне некого спросить. — Да, точно, — слегка усмехнулся. — Я- эм, меня Гарри зовут. Гарри Поттер. Глаза, фамилия, шрам- все соединилось и она узнала в этом неопрятном неловком хаосе растрепанных волос и мешковатой одежды чудо-мальчика, который, по рассказам Римуса, спас волшебников от Волан-де-Морта… — Извини, я не знал, что тут занято. — прибавил он. Кэсси села напротив. — Не занято, — сказала она и улыбнулась, протягивая Поттеру руку. — Я Кэсси. Кэсси Блэк. Он с облегчением ее пожал. — Очень приятно. — И мне. Повисла небольшая неловкая пауза, Гарри видно не знал, что и сказать, только стук колес прерывал зависшую в нервозном ожидании тишину. Кэсси решила, что нужно его разговорить. — Звездные Войны смотрел? — спросила она, откинувшись на бархатную спинку сидения. Гарри облегченно улыбнулся, расслабился и тоже откинулся в сидении. — Смотрел.