Автор оригинала
Bgtea
Оригинал
https://archiveofourown.org/works/700362/chapters/1290400
Пэйринг и персонажи
Нори, Гэндальф Серый, Балин, Бильбо Бэггинс, Фили, Двалин, Бард, Бофур, Оин, Кили, Торин Дубощит, Ори, Дори, Даин Железностоп, Глоин, Бомбур, Бифур, Дис
Описание
В этой истории все замечают зарождающийся роман между Торином и Бильбо, кроме, конечно же, самих Торина и Бильбо.
Кроме того, Дис вселяет страх в других гномов и с удовольствием вмешивается в личную жизнь своего старшего брата. И если это ей приходится делать с помощью язвительных писем, то так тому и быть.
Глава 1
10 декабря 2024, 01:09
I.Дис
Из Эребора, 2941 год. Моей сестре Дис, Гора в безопасности. У Фили и Кили все хорошо. Я жив. — T P.S. Пожалуйста, покорми Ворона.***
Моему бессердечному и нерадивому брату Торину, Я вижу, что ты как всегда красноречив. Я так рада, что все те уроки письма и грамматики, которые преподавались тебе в юности, принесли свои плоды. Как всегда, ты — бурлящий фонтан слов, и я навсегда останусь в восторге от впечатляющей подробности твоего письма. А главное, что это за письмо: написанное на рваном клочке пожелтевшей бумаги, торопливо привязанное к ноге испачканного Ворона обрывком грязной бечевки. Это самый лучший подарок, который только может получить сестра от брата, который убежал в пустыню с самоубийственной миссией убить дракона и целый год не отправлял весточки. К тому же этот самый брат сбежал с двумя драгоценными мальчиками своей сестры, которые несмотря на то, что они говорят, слишком малы, чтобы участвовать в таком безумии. У меня также отлегло от сердца, когда я узнала, что с моими детьми «все хорошо», без дальнейших подробностей о полученных ими травмах, пережитых событиях, о том, как сильно они выросли… нет! Любая мать, которая не видела своих маленьких мальчиков целый год, вполне удовлетворилась бы знанием, что у них «все хорошо», потому что этих двух слов более чем достаточно, чтобы утешить ее. Поэтому я благодарю тебя, дорогой милый брат, за такое полезное, прекрасно написанное письмо, которое, без сомнения, затмит все будущие письма. Отдельно хочу сказать, я рада, что ты жив, брат, потому что у меня будет возможность убить тебя лично, если следующее письмо, которое ты мне пришлешь, будет таким же сухим, как это. В крайнем случае, пришли мне Ворона, который умеет разговаривать на всеобщем языке, если ты не в состоянии написать нормальное письмо. Будь осторожен. Если понадобится, я найду тебя. Тебе это не понравится. Кстати, я покормила Ворона и оставила его у себя, чтобы он мог отдохнуть. Похоже, он не горит желанием немедленно возвращаться в Эребор, и я не могу представить, почему. Взамен я посылаю своего. Обращайтесь с ней по-доброму. Передай привет обоим моим сыновьям. Почему они не пишут? Твоя самая милосердная и любящая сестра, Дис Залы Торина, 2941 год.***
Из Эребора, 2941 год. Моей дорогой и милосердной сестре Дис, Я лежал на койке, восстанавливаясь после тяжелых боевых ранений, когда писал то письмо, и даже тогда я думал о тебе. Имей сердце! Последний год я провел в пути, подвергаясь нападениям всевозможных тварей, пытаясь вывести своих людей в безопасное место и спасти их от голодной смерти. Дважды мне приходилось терпеть компанию эльфов! И оба раза против моей воли! И, словно этого было недостаточно, чтобы сбежать из тюрьмы, меня посадили в бочку. Бочку, которую потом сбросили в реку. Как ты, несомненно, понимаешь, отправить сообщение в таких сложных условиях довольно сложно. Не думай, что мое молчание вызвано злым умыслом. Я также хотел бы напомнить тебе, что ты поддерживала мой план по возвращению Эребора. Именно ты финансировала большую часть похода из прибыли от своего «бизнеса» (и нет, я не одобряю этот «бизнес». До сих пор). Именно ты решила отдать мне Фили и Кили после двух недель их непрерывного нытья. Я уверен, что в то время ты сказала мне, цитирую: «Убери этих демонов с глаз моих долой или да поможет мне, Махал!». И я с радостью подчинился. Ваши дети целы и невредимы, за исключением нескольких мелких порезов и синяков. Они проявили большую храбрость и стали прекрасными воинами. Отец и дед гордились бы ими. Кроме того, тебе будет приятно узнать, что характеры Фили и Кили практически не изменились. Их дух не дрогнул на протяжении всего похода, и мне грустно признавать, что они все такие же озорники, как и прежде. Поход был трудным, но мы добились успеха. Я постараюсь кратко пересказать последние события, которые привели нас к победе. Дракон мертв; его сразил Бард из Эсгарота, наследник Гириона из Дейла, когда тот напал на город. Когда Эсгарот был разрушен, его жители и их эльфийские хозяева отправились за сокровищами Эребора, чтобы возместить причиненный ущерб. Однако они не ожидали увидеть меня и мой отряд. Мы пробрались в гору задолго до того, как они смогли до нее дойти, и возвели баррикаду вдоль Южных ворот, чтобы сдержать незваных гостей. Мы оказались в тупике — я не видел причин заключать с ними сделку, а они не желали уходить ни с чем. Мой друг мастер Бэггинс, Хоббит-Взломщик, которого мы наняли по настоянию Гэндальфа, попытался предотвратить обострение ситуации, но мне стыдно признаться, что я не видел мудрости в его действиях. По своей неосторожности я прогнал его, о чем глубоко сожалею. Тем временем Даин откликнулся на мой призыв о помощи в защите нашей горы. Армия гномов с Железных Холмов прибыла вовремя и столкнулась не с армиями людей и эльфов, как они ожидали, а с неожиданной атакой орков и гоблинов с горы Гундабад. Мы оказались невольными союзниками тех самых эльфов и людей, которых мы считали угрозой всего несколько минут назад, но вместе мы успешно победили наших врагов. Эребор снова стал нашим домом, но пройдет еще немало времени, прежде чем мы сможем по-настоящему отпраздновать это событие, ведь мертвые, лежащие у порога, все еще напоминают нам о тяжелых потерях. А как насчет тебя, дорогая сестра? Надеюсь, ты принесешь более радостные вести с Синих гор и довольна достаточной многословностью этого письма. Я позаботился о твоем Вороне, как ты и сказала, хотя подозреваю, что ты ее перекармливаешь. Я уверен, что птица не должна быть такой круглой. Что же касается причины моего письма, то, боюсь, в настоящее время у нас не хватает Воронов, способных говорить на всеобщем языке. Годы не были добры к ним, и их число значительно сократилось. Те, кто остался, помогают нам в восстановлении Эребора. Надеюсь, пока что ты не будешь возражать против общения с обычным, не говорящим, но носящим записки Вороном. — Торин***
Здравствуй, мама, Это Фили, пишу за нас с Кили. (Привет, мам! Это Кили!) Как у тебя дела в Синих горах? Как идет твой бизнес? Надеюсь, у вас не было никаких проблем с засухой или чем-то, что могло бы привести к неурожаю, и я надеюсь, что все у тебя хорошо и ты здорова! Кстати, у нас обоих все в порядке, так что не беспокойся за нас! Если Дядя еще не рассказал тебе об этом, мы отвоевали Эребор и сражались в настоящей битве, с настоящей армией, против настоящей армии орков! Это были уродливые, страшные на вид существа… не сказать, что я был в ужасе, хотя Кили, наверное,***
Моим двум непоседливым сыновьям, которые, без сомнения, отправят свою бедную мать в могилу раньше времени, Скажите мне правду про ваши раны! Не думайте, что вы защищаете своего дядю, обманывая меня. Если что, я только сильнее разозлюсь на вас всех, когда узнаю, а поверьте, Я ОБЯЗАТЕЛЬНО УЗНАЮ. Не могу поверить, что у вас обоих хватило наглости попытаться пустить пыль в глаза собственной матери, особенно когда я так много работала, чтобы заботиться о вас, одевать вас и кормить! Так вот как вы решили отплатить мне за годы заботы? Разбитым сердцем и обманом? Вам повезло, что ваш дорогой отец не видит нас сейчас. Что бы он подумал, узнав, что его собственные сыновья так обращаются со своей бедной матерью? Он, наверное, перевернулся в гробу! Теперь, когда я предельно ясно выразила свою точку зрения, я хочу знать все об этом Бильбо Бэггинсе. Как вы с ним познакомились? Каково было ваше первое впечатление о нем? Какой великий проступок совершил ваш дядя по отношению к бедному Хоббиту? (Да, ваш дядя вкратце упомянул об этом… что-то о том, что он прогнал его и впоследствии пожалел об этом?) Каковы его нынешние отношения с вашим дядей? Я также хочу получить портрет Хоббита. Пожалуйста, договоритесь об этом с молодым мастером Ори, и я подумаю о том, чтобы при встрече не надрать вам обоим уши. Я очень рада слышать, что с вами все в порядке и что вы так храбро вели себя в бою. Неважно, сколько орков каждый из вас убил. Для меня важно, что вы защитили друг друга и своего дядю, когда он нуждался в вас больше всего. Может, ваш дядя и не скажет вам этого, но он очень, очень гордится вами, как и я. (Только не говорите ему, что это я вам рассказала! Это смутит его до крайности, и вам придется испытать на себе всю тяжесть его нрава). Теперь, когда ваше приключение подошло к концу, я надеюсь, вы прислушаетесь к лекарям и отдохнете. Не заставляйте больше волноваться свою бедную мать! Вы же знаете, что я уже слишком стара для этого. Моему старшему: Присматривай за своим младшим братом! Я рассчитываю на то, что ты будешь благоразумным и ответственным. Моему младшему: Всегда смотри в оба и держи ухо востро. Я надеюсь, что ты будешь стараться вместе со своим братом, чтобы избежать неприятностей! Не дай Валар, если вы оба попадете в нелепую ситуацию, например, будете заживо зажарены на вертеле кучкой прожорливых троллей! Кстати, дела идут хорошо. Недавно я расширила нашу деятельность на территории к востоку от Бри. С такими темпами я ожидаю, что к весне все трактиры в этих краях будут завалены нашей продукцией. Конечно, мне придется нанять еще мужчин, чтобы они помогали перевозить все в целости и сохранности, но это не должно стать слишком большой проблемой, учитывая прибыль, которую мы получаем. Что я могу сказать? У Людей и Гномов этого региона отличный вкус на алкоголь, в отличие от тех претенциозных эльфов, которым нравятся только красные вина. Я ожидаю услышать хорошие новости в следующем письме! Берегите себя! С большой любовью, Ваша мать Залы Торина, 2941 год.***
Моему лживому брату, который жаждет смерти, Порезы. И. Синяки. Неужели ты действительно верил, что сможешь избежать наказания, солгав старой Дис о травмах ее детей? Словами не передать, как тебе ПОВЕЗЛО, что все обернулось к лучшему. Иначе ни один лес, ни одна долина или горная цепь не смогли бы помешать мне добраться до Эребора, чтобы ПРИЧИНИТЬ ТЕБЕ БОЛЬ. Я бы без колебаний превратила это в медленный и невообразимо болезненный опыт, который будет преследовать тебя в каждом кошмаре наяву и заставит вздрагивать при одном моем появлении. Насколько сильно ты ранен? И не вздумай кормить меня фразами о «порезах и синяках», как ты поступил с ранами Фили и Кили! И за ложь ты не получишь от меня ни грамма сочувствия. Надеюсь, этот опыт с бочкой был настолько неприятным и унизительным, насколько это вообще возможно, или, по крайней мере, более унизительным, чем тот случай с лошадью на твоем шестидесятилетии. Ты знаешь, о чем идет речь. Полагаю, я также должна поздравить (весьма скупо!) тебя с тем, что ты защитил дом наших предков. Ты молодец, для глупого, упрямого, лживого старого гнома.***
Торин тяжело вздохнул, потирая уставшие глаза, которые так долго смотрели на новое письмо сестры. По идее, он должен был спать, приняв лекарство от боли, вызванной боевыми ранениями, но он уже провел всю прошлую неделю, прикованным к постели, и был уверен, что от полного отсутствия движения у него слегка поехала крыша. Он взял в руки плотный пергамент кремового цвета — для Дис типично использование столь изысканных письменных принадлежностей — и прищурился на крошечные аккуратные руны сестры, пытаясь сосредоточиться уже в пятый раз за этот вечер. Разобрать ее слова в темноте палатки, освещенной лишь несколькими свечами, которые удалось раздобыть, было крайне сложно, и Торин машинально пересел поближе к мерцающему огоньку на прикроватной тумбочке. Вспыхнувшая тупая боль в животе заставила его резко замереть. Закрыв глаза, король Гномов положил письмо к себе на колени и постарался не выдать своего разочарования: ему было противно чувствовать себя таким ужасно бесполезным. Он был заперт в коконе из одеял, и сил едва хватало на то, чтобы сидеть и заниматься бумажной работой, в то время как остальные его люди были на улице, пытаясь похоронить мертвых и оказать помощь раненым. Нужно было сделать так много, включая, но не ограничиваясь этим, обеспечение свежими припасами, чтобы пополнить быстро сокращающиеся запасы, и организацию официальной встречи с Людьми и Эльфами для обсуждения деталей перемирия. Судя по донесениям его отряда, на поле боя пока установился хрупкий мир, и Торин надеялся найти способы его сохранить. Гномы не могли рисковать, чтобы ситуация стала напряженной, ведь они все еще были так уязвимы. — Что ты делаешь так поздно? Ты должен отдыхать, Торин, — спросил мягкий голос рядом с ним, и Торин еще больше расслабился на куче свернутого меха, которую целители положили позади него. Он легко узнал своего гостя по тонкому акценту и по тому, как он говорил на всеобщем. — Я должен спросить тебя о том же, мастер Бэггинс. Он приоткрыл один глаз, чтобы лениво взглянуть на маленького Хоббита у своей кровати. Бильбо с любопытством смотрел на него, держа в руках деревянный поднос с небольшим металлическим чайником и двумя чистыми пустыми кружками. Из носика чайника поднималась тонкая бледная струйка пара, наполняя воздух насыщенным земляным ароматом чая. — Я не могу уснуть, — устало признался Торин, не уверенный, что именно в Хоббите заставляет его охотно делиться этими крупицами правды, — не тогда, когда я мог бы сделать так много. — Может, я составлю тебе компанию на некоторое время, если ты не против? Бильбо неосознанно начал переминаться с ноги на ногу — эта нервная привычка Хоббита появлялась всякий раз, когда он оказывался в неудобной ситуации. Торин не видел Бильбо таким в своем присутствии с первых месяцев их путешествия и то, что он увидел это снова спустя столько времени, пронзило сердце гномьего короля острой болью сожаления. И, честно говоря, чему тут удивляться? Их конфликт у ворот так и не был разрешен. Вместо этого Торин и Бильбо провели последнюю неделю в неопределенности, и им было слишком легко игнорировать обиду, когда Эребор лежал перед ними в руинах. «Это все равно что оставлять гноиться незаживающую рану», — мрачно подумал Торин. Может быть, Гном все-таки воспользуется этой возможностью и протянет оливковую ветвь. Торин наклонил голову и слегка, ободряюще улыбнулся Хоббиту. Он надеялся, что этого будет достаточно, чтобы успокоить нервозность Бильбо. — Буду рад, мастер Бэггинс. Гном наблюдал, как Бильбо ставит поднос на стол и осторожно подает чай. — Я делал обход, чтобы проведать Фили и Кили, и подумал, что они не откажутся от чая, — тихо признался Бильбо, передав кружку с паром Торину. — Представь себе мое удивление, когда я увидел их спящими, особенно после того, как они так суетились, пытаясь дочитать свое письмо. Торин облегченно рассмеялся и сделал неуверенный глоток чая. Почувствовав, что он слишком горяч, он поставил кружку на стол, чтобы она остыла. — Их мать была крайне настойчива в том, чтобы мы писали ей. Дис была недовольна нашим годичным молчанием. Она также не была довольна тем, что он солгал ей о ранениях ее детей, хотя, оглядываясь назад, он действительно должен был подумать об этом лучше. И все же трудно было отбросить укоренившийся инстинкт заботы о младшей сестре, и в конце концов Торин не жалел о своем поступке. Даже если это означало, что ему придется приложить немало усилий, чтобы вернуть ее благосклонность. Он слегка поморщился при этой неприятной мысли, и Бильбо сразу же уловил это движение. — Ох, ты в порядке? У тебя что-то болит? — встревоженно спросил хоббит, инстинктивно поставив кружку на землю и бросившись к Гному. Удивленный, Торин мог только смотреть, как Бильбо проводит рукой по его плечам, рукам и груди, методично проверяя повязки без каких-либо признаков прежней нервозности. Торин сглотнул тяжелый комок в горле. Даже после того, как он обошелся с Хоббитом, Бильбо Бэггинс продолжал спешить к нему на помощь, ни минуты не сомневаясь. Он был огромным дураком, и ради Бильбо он был обязан исправить сложившуюся ситуацию между ними. — Сейчас я откину одеяло и проверю твой живот. Дай мне знать, если что-то будет болеть, — сурово сказал Бильбо, сосредоточившись на своей задаче, и, получив молчаливый кивок Гнома, Хоббит откинул одеяла. Торин старался не вздрагивать от первых мимолетных прикосновений к его животу. Руки Бильбо были необъяснимо прохладными даже сквозь слои бинтов, и Торину вспомнилась старая поговорка о людях с холодными руками и горячими сердцами. Хоббит продолжил осмотр по всей длине торса Торина, его ладони одним, мучительно медленным, непрерывным движением спустились к пупку. Гномий король почувствовал, что у него пересохло во рту, когда пальцы Бильбо переместились к его бокам, а большой палец почти ласково провел по гладкому участку неперевязанной кожи над бедрами. Бильбо посмотрел на него с мягкой, ободряющей улыбкой. Под таким углом зрения Торин не мог не заметить, какие выразительные глаза были у хоббита и как они очаровательно прищуривались, когда он был доволен. Огонь свечи отбрасывал мягкое золотистое сияние на гладкое, миловидное лицо хоббита, его румяные щеки и копну коротких русых кудряшек. — Похоже, все в порядке. Бильбо продолжал медленно растирать круги на коже, не забывая о пожелтевших синяках. — Ты хорошо себя чувствуешь? Ты выглядишь немного покрасневшим. Торин смог лишь молча кивнуть. Бильбо нахмурился и наклонился ближе, взяв лицо гнома в свои маленькие ладони. — Посмотри вверх, пожалуйста, но не двигай головой, — вежливо приказал Бильбо спокойным тихим голосом. Торин подумал, что будет, если он протянет руку и разгладит морщинку между бровями хоббита. — Хорошо, а теперь посмотри вниз. Отлично. Посмотри налево, а потом направо. Должно ли его беспокоить это внезапно возникшее желание прикоснуться к Бильбо Бэггинсу? Хоббит отпустил его, и, прежде чем Торин успел потерять тепло прикосновения, Бильбо приложил внутреннюю сторону запястья ко лбу гнома. — Хм, у тебя немного горячий лоб, — продолжал хоббит, совершенно не замечая внутренних размышлений Торина. — Надо будет передать лекарям, чтобы они следили за этим. Удовлетворенный принятым решением, Бильбо откинулся назад и одобрительно кивнул. Затем он заправил одеяло так, чтобы оно плотно прилегало к рукам Торина, и положил письмо Дис, которое во время осмотра съехало в сторону, на колени гнома. — Вот так, в самый раз. В голове Торина замелькали образы пары маленьких, мягких, знакомых рук, оставляющих томительные прикосновения на теплой коже, и он мужественно пытался выкинуть их из головы, пока не смутился. И только когда застенчивая улыбка Бильбо полностью исчезла, он, к своему ужасу, понял, что уже довольно долгое время молча смотрит на хоббита. В прошлом люди говорили ему, что его задумчивое лицо обычно выглядит так, будто он буравит их взглядом. Бильбо, видимо, тоже так считал. Хоббит неловко прочистил горло, опустил голову и потянулся за остывшим чаем. — Наверное, мне пора идти, — пробормотал он, отхлебывая из кружки. — Уже поздно, а тебе надо отдохнуть с этой лихорадкой. Прости, что так долго тебя беспокою. Торин издал невнятный звук, но так и застыл на кровати, отчаянно ломая голову в поиске способа исправить ситуацию. Он никак не мог придумать, как остановить Хоббита от ухода, кроме как вскочить с кровати и повалить полурослика на пол. Тем временем Бильбо выглядел все более неуютно из-за затянувшегося молчания и отсутствия реакции на происходящее со стороны Торина. Бильбо переместился на свое место — Торин снова почувствовал укол вины в своем сердце из-за этого нервного жеста, — и, в последний раз выдавив дрожащую улыбку, быстро потянулся за деревянным подносом. Он выглядел готовым выскочить из палатки, и Торину очень, очень нужно было действовать прямо сейчас. Торин внезапно и яростно закричал: — ПРОСТИ МЕНЯ!!! Бильбо отшатнулся от стола и подпрыгнул в воздух, разбрызгивая чай на себя и на землю. — Гм, я прощаю тебя? — пискнул Хоббит. Он крепко прижимал свою кружку к груди, как щит, словно мог спрятаться за ней, чтобы уберечься от обрушившихся на него новых безумных выпадов. Когда секунду спустя до него дошло, что сказал Торин, он растерянно моргнул. — Подожди, что? — Прости меня, — повторил Торин, но уже более мягко. Его лицо раскраснелось от унижения, но он должен был закончить начатое. Сделав глубокий вдох, чтобы укрепить свою решимость, он пояснил: — Я сожалею о словах, которые сказал тебе у ворот. Он тяжело сглотнул, не зная, как изложить свои спутанные эмоции и мысли во что-то связное, но он был полон решимости помириться теперь, когда появилась возможность. — Я провел последнюю неделю в раздумьях, и пришел к выводу, что я действовал не в интересах своего народа. Он отвел взгляд от потрясенного Хоббита и решительно уставился на свои колени, крепко сжав покрывало до побеления костяшек пальцев. — Я не должен был так изгонять тебя, когда с самого начала было ясно, что ты пытаешься добиться мира. Он покачал головой, досадуя на себя, на собственную глупость, на то, что был так слеп перед битвой. Его люди зависели от него, и он должен был ставить их нужды превыше всего. Вместо этого он легко поддался своей темной жадности и решил ревностно охранять сокровища, не задумываясь об остальных членах своей компании. Торин еще больше склонил голову при этой мрачной мысли. Хотел он того или нет, но неоспоримая истина оставалась неизменной — в тот критический момент он потерпел поражение как король. — Не стоит рисковать войной ради сокровищ, особенно когда нас осталось так мало. Потери после нашей битвы с орками напомнили мне об этом. — Он горько усмехнулся про себя. И только близкое уничтожение всего, что было ему дорого, очистило его от драконьей болезни. — Возможно, если бы больше людей ценили еду и веселье выше гор золота, мир стал бы веселее. На руку Торина легла холодная ладонь, и гном поднял голову, с удивлением заметив, что Бильбо придвинулся к нему вплотную. Хоббит смотрел на него с такой нежностью, что Торин почувствовал, как его дыхание застревает в легких. — Спасибо, Торин. Нам, Хоббитам, не свойственно хранить обиды, так что я уже давно считаю, что все это — вода под мостом. — Бильбо наклонил голову, прежде чем сокрушенно продолжить. — Кроме того, это я должен перед тобой извиниться. Я украл Аркенстон, хотя знал, как он важен для тебя. Простишь ли ты меня за это? Торин повернул свою руку так, что маленькая рука Бильбо оказалась в его. — Это все теперь вода под мостом, Бильбо, — так же мягко повторил он в ответ, но в душе его поселилось чувство облегчения. Впервые Торин поверил, что худшее осталось позади, как будто солнце пробилось сквозь тучи после долгого бурного шторма. Он легонько сжал пальцы хоббита и робко улыбнулся ему в ответ. Остаток вечера они провели за чаепитием, заполняя тишину рассказами о вороватых родственниках Бильбо и своенравной сестре Торина. Никто из них не обращал внимания на то, что они не перестали держаться за руки.II.Ори
— Мы лишь хотим сказать, что будем очень, очень, очень благодарны, если ты сможешь сделать хороший набросок мастера Бэггинса, скажем… — За один день. — Да, за один день, если не меньше. И ты должен быть осторожен! Ори растерянно посмотрел на Фили и Кили. Почему, черт возьми, они так отчаянно хотели нарисовать их спутника-хоббита? Двое Гномов напали на него из засады, когда он собирался доставить свежий пергамент в палатку Балина, и силой затащили его обратно в свою лечебную палатку, прежде чем он успел запротестовать. Затем они пустились в длинный и бессмысленный рассказ о «надранных ушах», «разбитом сердце и обмане», «жаренных косточках» и, как ни странно, о леди Дис. Какое отношение эти темы имели к их просьбе о портрете Бильбо Бэггинса, он не знал, но глаза Ори остекленели уже через полчаса их болтовни. Молодой писец почувствовал, как на лбу у него выступили бисеринки пота от внимания Филли и Кили, и нервно облизнул губы. Честно говоря, их широко раскрытые глаза, полные плохо скрываемого страха заставляли его сильно нервничать, и он не был уверен, что хочет быть вовлеченным в ту схему, в которую они ввязались. — Я не уверен, что хочу участвовать в каких-то… — он быстро огляделся вокруг, а затем понизил голос до заговорщицкого шепота, — неприятностях! А теперь, если позволите, я должен доставить это Балину! — Он потряс стопкой пергамента для выразительности. Фили и Кили не обратили на него внимания и угрожающе двинулись вперед. — Подождите, что вы делаете? П-Прекратите! Ори медленно отступил назад; он вскрикнул, ударившись задней частью колена о раскладушку, и перевернулся на спину, разбросав вокруг себя листы пергамента. — Мне кажется, ты не совсем понимаешь серьезность нашей проблемы, — сказал Кили, понизив голос и пристально глядя на Ори. Младший гном судорожно сглотнул и отполз назад, ударившись спиной о полотно палатки. Фили отошел от брата и, не сводя глаз с несчастного писца, сел на кровать и подполз к Ори. — Понимаешь, если мы не получим этот эскиз в ближайшее время… ну, скажем так, это будет весьма неприятно. — И ты бы не хотел, чтобы это случилось сейчас, не так ли? Кили присоединился к брату на кровати. Если бы Ори не чувствовал себя крайне запуганным, он бы удивился, как кто-то со сломанной левой рукой может так ловко передвигаться на четвереньках. — Мы знаем, что нет, Ори. О Махал, они зажали его между собой. Ори зажмурил глаза, но Гномы лишь теснее прижались к нему с каждой стороны. Справа от него Фили наклонился, чтобы провести пальцами по его волосам. Ори отшатнулся в сторону и наткнулся на Кили, который дразняще провел рукой по левой руке писца. — Милый Ори, сладкий Ори, — прошептал Кили ему на ухо, и Ори постарался не захныкать. — О, ради всего святого, мальчики! Уберите руки от бедного Гнома и идите сюда. Пришло время принимать лекарство! — громко прокудахтал Оин, входя в палатку. Не дожидаясь ответа, он вошел внутрь, держа в руках бутылочки. — Оин умеет испортить нам все веселье, — проворчал Фили себе под нос, и Ори облегченно вздохнул. Когда он осторожно открыл глаза, оба брата уже отошли назад, чтобы оказаться лицом к лицу с ним. — Так ты поможешь нам, милый, пожалуйста? Для леди Дис? — спросил Кили плаксивым тоном, и из его голоса полностью исчезла мрачная хрипотца, присутствовавшая минуту назад. Братья обратили на Ори большие, умоляющие глаза, и молодой Гном почувствовал, что капитулирует. — Ладно, ладно! Ори вздохнул, чувствуя досаду на себя. Когда-нибудь он научится говорить «нет». — Но я никак не могу сделать это за один день. Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы доставить вам это как можно скорее… Кили и Фили набросились на него, изрыгая потоки благодарностей. Ори снова вздохнул и откинулся назад, смирившись с тем, что его раздавят в трехстороннем объятии. Ему придется придумать предлог, чтобы уговорить Бильбо согласиться на эскиз, поскольку, судя по всему, он не должен был сообщать ему, что за этим стоит леди Дис. Он решил, что нужно немедленно приступать к работе. Конечно, после того как он подберет все оброненные листы пергамента.***
Прошла целая неделя, прежде чем Ори отважился подойти к Бильбо, и если Хоббит и был раздосадован тем, что его прервали на пути к палатке Торина, он никак этого не показал. — Для меня будет честью позировать для твоего рисунка, — довольно приятно ответил Бильбо. Он прижал к груди небольшой деревянный ящик, который держал в руке. — Когда ты хочешь начать и что мне нужно будет сделать? — Гм, как можно скорее, если вы не возражаете. У меня уже есть все, что нужно, — радостно ответил Ори, чувствуя огромное облегчение от того, что Бильбо не счел его просьбу странной. Впрочем, ни для кого не было секретом, что молодой Гном документирует их приключение в Эребор, так что вполне естественно предположить, что Ори собирает личную информацию и о членах компании Торина. Гном поправил лямку своей сумки на плече. — Мне нужен час вашего времени, в течение которого вы будете относительно неподвижно сидеть. — О, у меня есть время прямо сейчас! Мне нужно только занести это, и на сегодня все. Если ты не слишком занят, можешь пойти со мной. Это не займет у меня много времени. Остаток пути Ори и Бильбо провели, обмениваясь шутками и рассказывая о своем дне. Они как раз дошли до палатки Торина, когда их прервал внезапный, громкий и звонкий треск. Побледнев и широко раскрыв глаза, Бильбо тут же бросился к входу. Гном последовал за ним через секунду. — И что, скажи на милость, ты собирался делать? Ори опешил от глубоко раздраженного тона Бильбо, но тут до него дошло, что за зрелище перед ним. Их величественный король лежал на земле лицом вниз в спутанной куче доспехов, меховых шкур и одеяла со своей постели. Его волосы были растрепаны, и при звуке голоса Бильбо он поднял голову, чтобы окинуть их мрачным взглядом. Стул рядом с ним был опрокинут на бок. Ори попытался не пялиться на Торина, но безуспешно. — Мне захотелось подышать свежим воздухом, — довольно упрямо сказал король. От того, что в его голосе появилась хрипотца, он не стал менее настойчивым. Когда Бильбо не перестал неодобрительно смотреть на него, Торин сжал губы в тонкую линию. — Тебе захотелось подышать свежим воздухом, — огрызнулся Бильбо. Ори медленно отступил от них, инстинкт самосохранения включился в полную силу. — Так. Снимай эту одежду и ложись обратно в постель. Бильбо нагнулся, чтобы поставить ящик, который он держал в руках, на пол рядом с собой, и плавно подошел к королю. Не успел Торин возмущенно пискнуть, как хоббит смело обхватил гнома руками, вытащил его из беспорядка на полу и с силой повел назад, пока тот снова не оказался на кровати. Ори подумал, что удивленное и возмущенное выражение лица Торина вполне уместно, если учесть, что с гораздо более сильным Гномом только что справился очень маленький Хоббит. Однако Бильбо не успокоился. — Не могу поверить, что ты собирался приятно прогуляться на свежем воздухе, когда едва можешь ходить, — продолжал недовольно ворчать он, в то время как ловкие руки с неожиданной легкостью и фамильярностью расстегивали доспехи. — Руки вверх, — приказал он, и, к все большему удивлению Ори, Гном повиновался, хотя сначала закатил глаза. — О, конечно, чувствуй себя как дома. Не похоже, что ты еще не привык ко всему остальному, — проворчал Торин, когда Бильбо пришлось сесть на кровать, чтобы стянуть через голову Гнома последний предмет одежды. Бильбо бросил на него такой обиженный взгляд, что Торин отвернулся, захлопнув рот. Погодите-ка, что имел в виду Торин и с каких это пор Бильбо стал так ловко снимать одежду с короля?! Ори почувствовал, как его разум наполняется объяснениями и сценариями, и он определенно не хотел видеть ни один из них, нет уж, спасибо. Бильбо вздохнул и поднялся с кровати, как только снял рубашку и осмотрел раны Гнома. — Я знаю, что тебе не нравится торчать здесь. Я решил принести что-нибудь, чтобы поднять тебе настроение. Хоббит поблагодарил Ори, когда молодой писец молча протянул ему одеяло с пола. Он несколько раз встряхнул его, чтобы избавиться от пыли, и ловким движением накинул на ноги Торина. Торин, однако, не обратил внимания на заботу Бильбо. Он пытливо наклонил голову. — Ты что-то принес мне? — Да, в том ящике. Ори, не мог бы ты принести его … о, спасибо! Бильбо поставил ящик на кровать, открыл его и достал несколько упакованных свёртков и закупоренную бутылку. — Я принес тебе это. Я подумал, что ты оценишь это после двух недель безвкусной каши. — Бильбо скривил губы и протянул содержимое Торину. — Ты принес мне… еду. Настоящую, нормальную еду. — Торин был потрясен. — Это копченое мясо? Не дожидаясь ответа, Гномий король разорвал сверток и принялся набивать себе рот с отчаянием, свойственным только голодающим. — О дорогой милосердный Махал, так и есть! — Не за что, — весело отозвался Бильбо. — Я также прихватил с кухни немного выпечки. Это другой сверток. Не стесняйтесь запивать все это тем, что в этой бутылке. Торин взял бутылку, не глядя на этикетку, откупорил ее зубами, выплюнул пробку и с наслаждением выпил жидкость. — Не знаю, что это такое, кроме того, что оно крепкое, — с удовлетворением сказал Гном, опустошив примерно половину бутылки. Он поморщился, когда алкоголь обжег ему горло. — Где ты это взял? Бильбо пожал плечами. — Я получил это от Нори. Не задавай никаких вопросов. — Никогда не думал, что скажу это, но Бильбо Бэггинс, ты оказываешь на меня ужасное влияние. Подойди сюда. Встав с кровати, Торин положил бутылку обратно в ящик и притянул Бильбо к себе, обняв его всем телом, на что Хоббит с радостью ответил. Никогда еще их привязанность друг к другу не была так очевидна. Ори застыл в шоке, наблюдая за происходящим из своего угла. Он понаблюдал еще немного, когда стало ясно, что эти двое не собираются отпускать друг друга в ближайшее время. Наконец, спустя, казалось, целую вечность, Гном отстранился, чтобы прижаться лбом к лбу Хоббита. — Спасибо, Бильбо, — сказал Торин, переполненный эмоциями, и, о нет, они выглядели так, будто готовы были снова обнять друг друга. — Простите, мастер Бэггинс, — перебил Ори, чувствуя себя немного обиженным тем, что о нем забыли, судя по одинаковым удивленным взглядам, которые он получил. — Может быть, я смогу сделать этот набросок в другое время, когда это будет более удобно? Желательно где-нибудь подальше, чтобы не видеть больше тоскующих взглядов и продолжительных прикосновений. — О, мне ужасно жаль, Ори! Я сейчас приду! — Бильбо покраснел от смущения, но оторвался от кровати. — Тогда я подожду вас снаружи, если вы не против? Кивнув Хоббиту и королю, Ори решительно вышел из палатки, делая вид, что не замечает, как Бильбо наклоняется, чтобы прошептать что-то на ухо Торину, отчего король издал низкий, глубокий, грохочущий смешок. Это была слишком большая публичная демонстрация привязанности, которую он не хотел видеть.***
— Вот ваш портрет, а теперь, ради Махала, не отправляйте меня туда снова! Ори прижал рисунок к груди Фили и, покраснев, затопал прочь. Кили проводил взглядом удаляющуюся спину Ори и повернулся к старшему брату. — Что это было?