Сны между нами

***

Виктор Виктор налил горячую воду в чайник. Пар поднимался, закручиваясь, и растворялся в теплом воздухе комнаты. В камине негромко потрескивали поленья, и огонь заливал стены теплым оранжевым светом. В воздухе висел аромат древесного дыма и чайных листьев, настолько умиротворяющий, что Виктора совершенно не тревожила странная тишина, окутавшая хижину. Он поставил чайник на стол, и рядом с ним фарфоровую чашку, хотя не мог толком вспомнить, откуда они взялись. Эти вещи словно всегда находились здесь, как и кресло у камина и стопки книг с потертыми позолоченными переплетами. Неторопливо потягивая чай, Виктор рассматривал хижину. В ней было нечто сказочное, невыразимо уютное, и ему впервые захотелось оторваться от тепла камина и осмотреться получше, изучить другие комнаты. Через открытую дверь он прошел в небольшую столовую, где стоял круглый деревянный стол, блестящий от полировки. Его окружали аккуратно расставленные стулья, словно ждали гостей, которые никогда не придут. За столовой располагалась кухня, вдоль стены выстроились полки с пряностями, травами и непонятными баночками с ярлыками, подписанными неразборчивым почерком. Этот дом оказался просторнее, чем можно было предположить. За каждым поворотом скрывалась новая комната, выглядящая одновременно обжитой и нетронутой. Спальня с аккуратно застеленной кроватью и окном, покрытым витиеватыми узорами инея. Кабинет со шкафами, набитыми книгами, чьи корешки потемнели от времени. Наконец Виктор оказался в темном узком коридоре. Эта часть хижины ощущалась иначе — она была словно чуть более холодной, и тишина в ней казалась гуще. Ковер заглушал его шаги, а воздух отдавал слабым металлическим привкусом. В конце коридора виднелась дверь, совсем непохожая на остальные. Грубая, наспех сколоченная, как будто ее создавали в спешке. Виктор потянулся к ручке, его пальцы коснулись прохладного металла. Она не поворачивалась. Он нахмурился, крепче сжав ручку, но дверь не поддавалась. Заперто. Он прижал ухо к дереву, прислушиваясь, хотя сам не знал, что надеялся услышать. — Там ничего нет, — раздался голос за спиной, негромкий и бархатистый. Виктор резко обернулся. В начале коридора, прислонившись к двери, стоял Джейс. Он выглядел так, словно только что сошел с обложки модного журнала: черные брюки, идеально сидящая белая рубашка с небрежно расстегнутыми верхними пуговицами, уверенная улыбка. — Что ты здесь делаешь? — спросил Виктор, пытаясь выровнять дыхание. Джейс не ответил. Вместо этого он оттолкнулся от стены и приблизился к Виктору, ступая совершенно бесшумно. В его взгляде было что-то такое, что заставило пульс Виктора участиться. — В этом доме столько интересного, — заметил Джейс. Он остановился совсем рядом, излучаемое им тепло стало почти ощутимым. — Зачем тратить время на запертые двери? Виктор моргнул, немного сбитый с толку интенсивностью его взгляда. — Мне просто… — Любопытно? — перебил его Джейс, усмехнувшись. — Уверен, мы найдем много увлекательных способов удовлетворить твое любопытство. Прежде чем Виктор успел ответить, рука Джейса уверенно легла на его талию. — Пойдем, — шепнул он, его голос звучал пойти гипнотически. — У меня для тебя есть кое-что более интересное. Виктор почувствовал, как его щеки заливает румянец, когда Джейс повел его обратно по коридору, продолжая держать руку на его талии. Это был далеко не первый раз, когда Джейс к нему прикасался, но сейчас в этом сквозило что-то собственническое, очень уверенное. Они вернулись в гостиную. Джейс остановился рядом с камином, огонь в котором почти погас. Угли едва мерцали в полутьме. — Ты так напряжен в последнее время… — его пальцы легко поглаживали спину Виктора. — Позволь мне помочь тебе расслабиться. Дыхание Виктора сбилось, все мысли о запертой двери вылетели из головы. Он не сопротивлялся, когда Джейс мягко нажал на его плечи, заставляя опуститься на пушистый ковер перед угасающим камином. Теплое сияние углей ласково коснулось кожи, звуки тихо потрескивающих поленьев смешались с его собственным неровным дыханием. Джейс скользнул вниз и прижал его ковру своим телом. Это одновременно будоражило и давало чувство безопасности. Его руки, казалось, были одновременно повсюду: скользили по груди, очерчивали линию челюсти, запутывались в волосах. Уверенность и чувственность его движений вызывали дрожь, пробегающую по телу Виктора. — Ты такой красивый сейчас, — прошептал Джейс. Его губы прижимались к коже Виктора, и он скорее почувствовал эти слова, чем услышал их. Пульс громко стучал в ушах. Виктор больше не мог думать — да он и не хотел думать. Руки Джейса скользили по его телу, и эти прикосновения разжигали в нем что-то дикое и электрическое. Но вдруг, когда он уже почти перестал что-либо соображать, что-то привлекло его внимание. Случайный всполох в камине на секунду подсветил лицо Джейса, и в его глазах отразился странный багровый отблеск. Всего на мгновение, и Виктор думал, что ему показалось, пока не увидел это снова. Внезапно его охватил холод, резко контрастирующий с жаром происходящего. Он застыл, не в силах оторвать взгляда от глаз Джейса. Они всегда были… такими? Казалось, его радужки светятся красным, и в этом было что-то нечеловеческое. Переведя взгляд чуть ниже, Виктор почувствовал как перехватило дыхание. Джейс улыбался, его зубы выглядели необыкновенно острыми и длинными. — Что-то не так, — еле слышно произнес Виктор. Руки Джейса застыли, и на мгновение в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием углей. Затем он наклонился еще ближе и спросил с теплом и заботой в голосе: — Что именно не так, Виктор? Ты в полной безопасности. Со мной. Но Виктор уже не был в этом уверен. Тепло камина стало ощущаться удушающим, тени в комнате казались слишком глубокими, слишком живыми. И только тут до него дошло. Замысловатый узор ковра, на котором они лежали, не был статичен — он слегка искажался, его линии находились в движении, постоянно меняясь. Осознание пришло, как порыв холодного ветра. — Это сон. Джейc застыл, выражение его лица стало нечитаемым на мгновение, прежде чем на его губах снова появилась усмешка, острая, как нож. — А это что-то меняет? Грудь Виктора сжалась. — Да, — сказал он твердо и попытался спихнуть с себя Джейса. — Меняет. Джейc не двинулся сначала, его вес был неподвижен, но Виктор толкнул его сильнее. Реальность треснула, как стекло, он рывком сел — — и очутился в лаборатории. Он сидел за своим рабочим столом, настольная лампа освещала разбросанные по нему заметки и чертежи. Знакомое гудение машин заполняло комнату, и он почувствовал облегчение. Но когда Виктор повернулся и посмотрел в окно, его дыхание перехватило. Снег простирался без конца, сверкающий, ослепительно белый под яркими лучами солнца. Это был не Пилтовер. Он вскочил, ноги едва держали его. Лаборатория выглядела... неправильно. Одна из стен стала деревянной, как в хижине, а ковер под его ногами оказался тем же, на котором он только что лежал у камина. — Нет, — прошептал он. Дверь скрипнула, открываясь за его спиной. Виктор резко обернулся, и, конечно же, это был снова Джейc, с той же уверенной усмешкой на губах. — Уже уходишь? — спросил он, явно веселясь. Виктор сделал шаг назад и схватился за край стола. Его мысли метались. Проснись. Проснись. Нужно выбираться отсюда. Он закрыл глаза, заставляя себя сосредоточиться на ощущениях собственного тела — пронизывающем холоде, твердости стола под пальцами. Он сделал глубокий вдох, выдох, пытаясь вырваться из хватки сна. Открыв глаза, он снова оказался в хижине, огонь в камине ярко пылал, как будто никогда и не угасал. Его колени подкосились, и он схватился за голову. — Нет... этого не может быть. Ничего этого нет! Но тепло огня говорило об обратном, как и знакомое присутствие за спиной. — Всё ещё пытаешься убежать? — голос Джейса был сладким и вязким, словно мед, и Виктор почувствовал, как рука скользит по его плечу. Он резко обернулся, паника сменилась отчаянием. — Отпусти меня! Улыбка Джейса расползлась шире, его алые глаза сверкали в свете огня. — С чего бы мне это делать? Огонь вспыхнул, заполняя комнату хаотичным танцем теней и света. Виктор попятился к входной двери, тяжело дыша. Но, обернувшись назад, он увидел, что дверь пропала. Выхода не было.

***

Джейс Джейс метался по лаборатории, беспокойство сжигало его изнутри. Виктор по-прежнему оставался неподвижным, и тишина вокруг казалась с каждой секундой все более неправильной. Нужно сходить за врачом, подумал Джейc, и тут же схватился за эту мысль, она была совершенно очевидной. Он не мог больше ждать. Он начал натягивать свой плащ, и пытался трясущимися руками застегнуть пуговицы, когда кое-что заставило его замереть на месте. Воздух вокруг Виктора мерцал, слегка колыхаясь от едва заметной энергии. Это было очень легко не заметить, пропустить. Он шагнул ближе, и искажения сразу пропали, как мираж, тающий, как только пытаешься к нему прикоснуться. Это напомнило ему аномалии, которые он иногда наблюдал в своих экспериментах. Это... Сердце Джейса учащенно забилось. Это хекстек. У него закружилась голова. От тут же отмел мысль сходить за врачом, бросился к столу Виктора и стал лихорадочно перебирать его заметки. Здесь должно было быть что-то, объясняющее странную энергию, которую он только что ощутил. Он прищурился, поняв, что Виктор экспериментировал с чем-то новым, и Джейсу нужно было понять, с чем именно. Немедленно. Его глаза пробежались по очередной странице, и вдруг он замер в шоке, осознавая смысл написанного. Вычисления выглядели на первый взгляд невинными, хотя некоторые пункты были помечены неизвестными символами, но настоящее беспокойство вызывало то, что в них использовались биометрические параметры — сердечный ритм, активность мозга и так далее. Виктор использовал хекстек, чтобы влиять на свое тело. Он экспериментировал на себе. Джейс сглотнул ком в горле, в груди нарастала тяжесть. Он привык к тому, что Виктор не слишком считался с рисками, но это… это выходило за любые рамки. Пальцы слегка дрожали, когда он перелистнул следующую страницу. В голове роились пугающие предложения. Он быстро пробежался взглядом по диаграммам и формулам. Его внимание привлекла торопливо написанная заметка внизу страницы, датированная вчерашним числом. Почерк был неровным, словно Виктор был раздражен, когда это писал. «Тестирование стабилизации: вроде бы работает, но потоки энергии все еще нестабильны, что-то не так. Завтра попробую снова». Потоки энергии? Джейс не понимал, над чем именно работал Виктор, но это звучало опасно. Почему он это скрывал? И что конкретно пытался стабилизировать? Чем бы это ни было, похоже, это повлияло на него. Джейс резко встал, паника уступила место сосредоточенности. Виктор не просто спал. И он должен был помочь ему проснуться, пока не стало слишком поздно. Он быстро осмотрел лабораторию, его мозг стремительно перебирал возможные варианты. Взгляд упал на старое устройство в углу — экспериментальный прибор, когда-то планируемый для лечения психических заболеваний, предназначенный для создания связи между разумом спящего пациента и внешним миром. Это устройство было далеко от идеала — недоработанное, не слишком надежное, и оно точно не создавалось для того, что он хотел сделать, но это, пожалуй, единственное, что он мог использовать. Времени становилось все меньше, и он не успел бы найти или собрать что-то другое, нужно было работать с тем, что есть. Его руки двигались быстро, соединяя провода и настраивая устройство. Он должен был наладить связь с разумом Виктора, чтобы понять, что происходит в его сне. Джейc перевел взгляд на Виктора, все еще неподвижного на диване, со слегка наклоненной вбок головой, и опустился рядом с ним, чувствуя, что помочь ему вернуться в реальность — это все, что сейчас имеет значение. Он осторожно распутал провода электродов и наклонился ближе. Его пальцы коснулись виска Виктора, когда он убрал непослушные пряди волос, открывая бледную кожу. Это было странно интимно — короткий, нежный жест среди хаоса. Джейс на мгновение замер, его дыхание сбилось, когда он посмотрел на чуть подрагивающие черные ресницы Виктора, его грудь, едва заметно движущуюся от дыхания. Он аккуратно прикрепил первый электрод к виску Виктора, холодный металл плотно прилип к коже. Его пальцы задержались, проверяя, что он надежно закреплен, прежде чем переместиться на другую сторону. Когда он повторил процесс, устройство еле слышно загудело, подстраиваясь под новое соединение. Джейс положил руку на рычаг, активирующий связь, и замер на секунду, прежде чем опустить его. Прибор загудел громче, подключенный к нему экран замигал, показывая беспорядочные волны, которые отражали активность мозга Виктора. Он изучал данные с нарастающей тревогой. Паттерны биоэлектрической активности были не просто хаотичными — они были искажены, как будто что-то противостояло устройству. Это было не похоже ни на что, что он видел раньше. Мир сна, место, где оказался заперт ум Виктора, был контролируемым. Глаза Джейса сузились, и холодное осознание заполнило его. Паттерн не был случайным. Он был искусственным, выверенным, и в этом сне было нечто, что захватило Виктора и удерживало его там. Джейсу больше не нужен был интерфейс, чтобы это увидеть. Он и так уже ощущал это присутствие, давящее на разум Виктора, чтобы удержать его в плену. Существовала некая сущность, которая захватила Виктора и, вероятно, питалась его энергией. Джейс содрогнулся от этой мысли. Она истощала его, пользовалась им, превращая сон во что-то очень мрачное, из чего нет выхода. Данные с устройства снова изменились, и Джейс заметил едва уловимое искажение в показаниях — как тень, скользящая через разум Виктора. Это существо осознало вторжение. Оно знало, что Джейс здесь. Он не мог не почувствовать нарастающий ужас. Однако он тут же взял себя в руки. Отступать было некуда. Он не знал, что это за сущность и как она попала в разум Виктора, но чувствовал, что именно она является причиной происходящего. И если он не остановит её, последствия будут намного хуже, чем он мог себе представить. Устройство могло предоставить ему доступ к сну, но оно не было способно изгнать эту сущность. Это могли сделать только они с Виктором. Дрожащими руками он начал крутить ручки и переключать тумблеры, увеличивая мощность, чтобы добиться более глубокого контакта. Он должен был подобраться ближе. Он должен был понять, что удерживает Виктора там. И что важнее всего, ему нужно было найти способ освободить его, пока не стало слишком поздно.