Все начинается со смерти

      Свет, который Эрик забыл выключить перед уходом, режет глаза после темноты заброшенной базы и плохо освещенных коридоров фракции. Он тянется рукой к выключателю, регулируя яркость, понижает её до максимально комфортной. Привычка возвращаться домой, выработанная ещё за годы совместной жизни с покойной Ланой, не покидает. Мужчина всегда приходит в их квартиру после рабочей суеты, забегает хотя бы на пять минут.       Одинокие перекусы и тишина, которую Эрик разбавляет голосами редких гостей. Настолько редких, что даже Крис за всю их многолетнюю, с позволения сказать, дружбу был в квартире Лидера раза четыре. Два из которых по случаю «нажраться в сопли». Мужчина открывает холодильник, достает слегка подмороженный ужин. Очередной вечер, такой же как сотни прошлых.       Он приходит домой в двенадцатом часу ночи, придерживая дверь, чтобы не разбудить хлопком Лану и Тео. Завтра долгожданный выходной, в который они запланировали выехать куда-нибудь подальше от ежедневной суеты.       Громкий писк оповещает о том, что таймер в сорок секунд истек. Еда разогрелась. Бесстрашный ставит тарелку на кухонный стол, копошится в ящике со столовыми приборами, которых слишком много для одинокого мужчины.       К удивлению Лидера, совсем близко слышен топот. Взгляд непроизвольно падает вниз: Тео переступает с ноги на ногу, держа пузырек то ли с молоком, то ли с кефиром, и сонно трет свободной рукой глаза. По-детски, абсолютно наивно улыбается, глядя на отца.       — А ты чего не спишь? — сбросив обувь у порога, мужчина присаживается на корточки перед сыном. — Идем-ка сюда.       Эрик подхватывает ребенка на руки, поправляя задранную на пояснице детскую пижамную кофту.       Ему бы для прожигания времени включить эфир новостей из Эрудиции или хотя бы музыку, но Лидер настолько привык к давящей тишине, что та стала ощущаться гораздо легче. Сколько бы ни прошло лет, но забыть и вычеркнуть людей, ставших для него всем, невозможно. Да и как удалить из памяти собственного ребенка и женщину, в которой было всегда чуть больше, чем Эрик искал. Лана не была особенной в глазах подавляющего большинства Лихачей, но для него была всем.       С Тео на руках он проходит в комнату, где на кровати сопит девушка, укутанная в лёгкое покрывало. Спит крепко, не реагируя на посторонний шум, поджимает ноги.       — Умотал мать, баловень? — мужчина смотрит на сына, который улыбается и обхватывает руками его шею, а взгляд хитрющий. Ну и как его ругать?! Эрик укладывает мальчика в кроватку, просидев за чтением сказок ещё добрых двадцать минут.       Каждый вечер похож на предыдущий. Только тогда, в прошлом были Лана и Тео, не выговоренные буквы, детская шепелявость, разбросанные по квартире игрушки и ворчащая себе под нос девушка, её легкая улыбка, длительные прогулки и чтение сказок на ночь. А сейчас пустая кухня, разогретый в третий раз ужин и абсолютная тишина.       Человек привыкает ко всему. Эрик привык к одиночеству. Сложно сказать наверняка, в какой именно момент сидеть в полной тишине стало для него нормой. Смирился с утратой, но не с безнаказанностью преступников. Именно поэтому все эти годы мужчина не теряет попыток найти хотя бы маленькую зацепку. Попыток не теряет, но надежды обличить виновных уже нет. Лидер старается не вспоминать день, в который Тео и Ланы не стало, но фрагменты трагедии сами лезут в голову, погружая в немое отчаяние.       Дышать, есть, спать, пить… Это вроде как признаки жизни. Но что ждёт человека, который остался абсолютно один? Ему не к кому прийти со своими размышлениями, с гнетущими голову воспоминаниями. Даже радость разделить не с кем. Впрочем, радости мужчина не испытывал давно. На фоне мертвенной тишины громкий стук в дверь кажется оглушительным.       — Эрик, ты дома? — слышится голос Криса, когда мужчина, матерясь сквозь зубы, преодолевает расстояние от кухни до коридора. Два раза провернуть ключ, приложить палец для снятия блокировки, и дверное полотно приоткрывается.       Обеспокоенность ночного гостя слегка напрягает Лидера, но тот все же уточняет:       — Что-то случилось?       — Войти могу? Поговорить надо. — Напряжение, залегшее складкой между сурово сведенных бровей командира ОПРП, не сулит ничего хорошего. Хозяин квартиры отходит в сторону, освобождая проход, и указывает рукой в сторону кухни.       Они присаживаются по разные стороны небольшого стола овальной формы. Крис втягивает воздух глубоко в легкие, зачесывает волосы пальцами и кладет руки перед собой.       — Ты помолчать пришел? — в Эрике просыпается нетерпеливость. Время позднее, и если Бесстрашный решил, что передача информации не подождет до утра, то дело серьезное. Поэтому Лидеру не понятны минуты молчания, в которые Крис словно раздумывает, стоит ли рассказывать что-то.       — В общем, Гарэд просматривал записи тех дней, когда был убит Робин и отравлена Стонт. И кое-что нашел. — Мужчина направляет свой взгляд в деревянную столешницу. — Записи отредактированы. — Крис смотрит на начальство, словно проверяя, стоит ли продолжать, но его собеседник не выдает абсолютно никакой реакции в ответ. — Словно вырезали по куску с каждой. Камеры, снимающие главный и запасной входы, записали все, кроме десяти минут с каждого дня. Конечно, может быть, глюк словили. Но странно, что в записях других дней подобного не наблюдается.       Вот теперь на лице Лидера замирает неподдельное удивление. Он слегка склоняет голову. Внутреннее напряжение вырывается наружу, отражаясь в плотно сжатых в одну линию губах и легком постукивании пальцев по столу.       — Ты имеешь в виду, что записи были подправлены кем-то из диспетчерской?       — Других вариантов нет. К камерам имеет доступ ведь только наша фракция? — Крис все еще надеется на какое-то иное объяснение, хотя точно знает ответ на заданный вопрос.       — Конечно. Другим общинам незачем мониторить ситуацию в городе.       Они замолкают, каждый раздумывая над списком подозреваемых. Эрику сложно осознавать, что убийца или его соучастник проживает в Бесстрашие. Ведь тогда получается, что он не заметил странности в поведении одного из своих подчиненных, а значит, потерял хватку. Одно дело, если преступник из Эрудиции, но совсем другое — все происходило под носом у Главы фракции, обеспечивающей защиту целого города. Нет, мужчину не беспокоит его репутация. Скорее он ловит разочарование в своих способностях. Не заметить змею в собственном гнезде — печально.       — Нам бы сотрудников диспетчерской проверить. Мало ли, — Крис отвлекается на банку кофе, стоящую на кухонном гарнитуре неподалеку от раковины, — кофейку можно?       — У тебя есть что еще мне рассказать?       — Нет. — Не понимая настрой приятеля, командир ОПРП откидывается на спинку стула.       — Тогда дома попьешь. — Озадаченность и легкое волнение не препятствуют язвительности Лидера, указывающего рукой на выход из квартиры. — И да, Крис, никаких поспешных проверок. Все нужно делать аккуратно, без лишней шумихи.       Они обязательно обсудят план днем. Каких сотрудников якобы переведут в диспетчерскую, и как именно они будут докладывать окружающую их обстановку. Следить за своими же… Так себе работенка, но люди для нее нужны проверенные и при этом неприметные.

***

      Эмма проснулась, когда солнце еще не взошло окончательно, но утренний свет уже слегка прорывался сквозь занавешенное тряпками окно. Вчера, после так называемого ужина и почти часовых разбирательств в полной темноте, какой именно кран нужно провернуть, чтобы из душа полилась вода, пару раз споткнувшись и чуть не выпав из душевой, девушка уснула крепким сном. У проревевшей почти весь вечер Эрудитки не осталось сил, поэтому, едва ее чистое и сытое тело коснулось матраса, она потеряла связь с реальностью, провалившись в мир сновидений.       Рассвет пришел совершенно неожиданно. Изучив большинство углов этого дома ночью и заработав несколько синяков, Эмма даже обрадовалась ярким солнечным лучам, частично освещающим небольшую лачугу. Провалявшись еще несколько минут, девушка убедила себя в том, что решительно настроена сегодня занять себя хоть чем-то. И так как развлечений в этом помещении не было, уборка показалась Эрудитке весьма заманчивой идеей. Когда занят каким-либо делом, думать о несправедливости жизни хочется гораздо меньше.       Она проходит в ванную, надеясь найти там подобие тряпки. Внимательно осматривает комнату. Взгляд сразу цепляется за кусок мыла, лежащий в мыльнице (не придется тратить то, что принес Эрик). Кусок ткани, служивший когда-то, судя по всему, для протирания поверхностей, был успешно найден под раковиной. Девушка вздыхает, осознавая, что прежде чем начать уборку помещений, ей необходимо постирать (хотя бы прополоскать) найденное подобие тряпки. Потому что, как кажется Эмме, если начать протирать ей поверхности без данной процедуры, то все загрязнится еще больше. Придерживая ткань двумя пальцами, Эрудитка швыряет ее в раковину.       Жители Эрудиции же не могли похвастаться добрым утром. Прямо перед воротами, разграничивающими межфракционную территорию с территорией умников, собралась толпа Изгоев. Отчаянные решили устроить забастовку перед дверьми руководящей фракции. Их требования не были замысловатыми. Из года в год они просили одно и то же: нормальных условий для жизни. Афракционеры, считающие себя частью общества, требовали увеличения их территории, поставок продукции и одежды, хороших домов, но абсолютно не задумывались над тем, что могут предложить взамен. В конце концов, в этой системе все общины работали друг на друга: Эрудиция разрабатывала новые изобретения для улучшения и облегчения работы, Искренность предоставляла честный суд, а еще сыворотку Правды, которую использовали не только в часы официальных допросов, но и за территорией камер Бесстрашия, в условиях не обустроенных для подобного. Дружелюбие обеспечивало весь город продуктами питания, начиная от овощей и фруктов, заканчивая мясом. Что касается небольшой фракции на отшибе города, Отречение шило одежду для складов общин, а из оставшихся кусков ткани жители, лишенные эгоизма, шили подобие одежды и для Изгоев.       По факту своего существования люди, лишившиеся фракции, действительно составляли некую общину. Объединиться в несколько групп — их выбор. Но никакой пользы для общества Изгои не несли. Их не истребили лишь потому, что это противоречит правилам системы, существующей чуть больше века. А еще такое массовое истребление привело бы к новой войне, чего Джанин Мэттьюс абсолютно не хотелось. Как ни крути, но после истребления одних, обязательно появятся другие. Слабые звенья каждой фракции отправлялись на улицу без возможности вернуться в общины.       Сегодняшняя забастовка не первая и уж точно не последняя. Лидер Эрудиции со скучающим лицом отходит от окна, в которое смотрела минутой ранее. Женщина знает наверняка, что патрульные из Бесстрашия уже передали информацию командирам отрядов и ждали распоряжений. Вариант просто перестрелять митингующих даже не рассматривался. Фактически они не зашли на территорию умников, а значит, теоретически не несли угрозы жителям этой общины. Однако не принять меры означало бы негласное согласие с подобными вольностями. Тогда бы эти люди собирались у ворот гораздо чаще, не получая отпор.       Патрульные разгоняют толпу, прибегая только к мнимым угрозам. Изгои, конечно, лишены дома, но не лишены мозгов, поэтому вынуждены отступить, разбредясь по городу: кто-то забился вглубь межфракционной территории, а кто-то отправился в импровизированный «лагерь» неподалеку от Отречения.       Когда возмущения на улице стихли окончательно, Джанин уже успела подписать часть бумаг, принесенных ранее, и попивала чай в своем кабинете. Но тайна, тянущаяся за ней большую часть жизни, сегодня заставила беспокоиться сильнее прежнего. То ли совесть проснулась, то ли волнение за Эмму, женщина не могла адекватно объяснить свое самочувствие. Эрудитка знала Стонт до того, как она перешла в ее фракцию. Даже до того, как она появилась на пороге дома Джоанны Рейес.       Молодая блондинка, чья карьера стремительно шла вверх, возвращается домой после тяжелого рабочего дня. Быть идеальным сотрудником тяжело, но сначала ты работаешь, а потом работают на тебя. Юная Джанин придерживается именно этой тактики в достижении высот. К настоящему моменту она практически покорила «Олимп» общины умников, метя на должность помощника Лидера. Нынешний руководитель фракции через пару лет покинет пост, уйдя на пенсию. Логично, что его место займет ближайший заместитель. А прошлый зам трагически погиб в аварии несколько месяцев назад. Поэтому Мэттьюс выкладывается на сто двадцать процентов из возможных ста, забывая про личную жизнь, родственные связи и увлечения. Девушка считает, что создать новую ячейку общества успеет позже, ведь она еще молода, а времени в запасе много. А вот на построение карьеры лет осталось гораздо меньше.       Тихий и спокойный вечер продолжается в одиночестве в межфракционном парке. Эрудитка поправляет очки на переносице, сидя на лавке, спинка которой состоит из сплетения металлических прутьев. Ее наглым образом отвлекают от чтения. Джанин приходится оторваться от своего занятия. Перед ней стоит маленькая девочка. Блондинка обводит взглядом ее с головы до ног, морщится, замечая разного цвета куски поношенной одежды и грязное детское личико. «Изгой», — звучит в голове. Эрудитка уже хочет прогнать ребенка, чтобы не портить себе впечатление от вечера, но неожиданно девочка изворачивается и, наклоняясь, пытается рассмотреть яркую обложку открытой книги.       — Да, малышка, там нарисованы эльфы. — Блондинка улыбается, показывая девочке яркое изображение. — Наверное, в моем возрасте и фракции пора уже перестать верить в сказки. — Джанин осознает, что стоящий перед ней ребенок не понимает смысл сказанных слов. Девочка только показывает на свои уши, пытаясь вытянуть их за кончики, как у персонажа на картинке.       — Кэти! — а вот и мамаша объявилась. Такая же в грязной одежде, неопрятно сложенные сальные волосы и голубые глаза. Мэттьюс кажутся черты ее лица знакомыми, и девушка не ошибается.       — Джинна? — она поднимает в удивлении брови, глядя в лицо своей старшей сестры, перешедшей несколько лет назад в Искренность. И судя по всему, Джинна вылетела оттуда. Иначе объяснить ее положение невозможно. — Что ты?..       Но закончить Джанин не успевает. Джинна перебивает ее, рассказывая о том, что ее выгнали из фракции за связь с жителем другой общины. Мэттьюс помнит, что в один из дней ее старшая сестра сумела пробиться к ней в кабинет, прося поговорить с кем-то из руководства Эрудиции, чтобы ее приняли обратно. Блондинка выгнала незваную гостью без лишних вопросов, ведь исполнение просьбы Джинны было прямым нарушением законов Системы. Тогда младшая из сестер не подумала, что, вероятнее всего, девушка уже была изгнана из Искренности.       Но сейчас Джинна стояла перед ней, периодически кидая злобные взгляды и дергая за руку свою дочь. Мэттьюс внезапно поразила стрела жалости к ни в чем не повинному ребенку. У Кэти уже не было надежды на счастливое будущее. Блондинка всегда считала сестру эгоисткой, но даже не могла подумать, что та обречет на жизнь в нищете, без крова и возможности развития маленького безвинного человечка, который сейчас, к слову, сжимал подол материнской заношенной юбки маленькими пальчиками. Девочка ежилась каждый раз, когда Джи повышала голос.       — Зачем ты все это рассказываешь?       — Чтобы ты знала, что она, — Джинна показывает на Кэти, — могла бы жить совершенно в других условиях…       После этой встречи амбициозная девушка помогала сестре, чем могла, закупая продукты и встречаясь с ней подальше от лишних глаз. Джанин было плевать на судьбу страшней сестры, но вот эти большие детские глазища выбивали почву из-под ног Эрудитки. Но в один из вечеров на привычном месте встречи Кэти стояла одна. Покрасневшие глаза и маленькие кулачки, растирающие слезы по лицу. Блондинка не сразу сообразила, что Джинна не вернется. Лишь спустя три часа Джанин смогла принять эту истину. Ее сестра всегда была эгоисткой…       Кое-как сумев протащить ребенка через скучающий пост охраны (работа которой на тот момент была не так хороша, как ближайшем будущем), девушка привела девочку в свою квартиру. Без мата не обошлось, потому что большое количество царапин на теле маленького ребенка не смогли оставить равнодушной даже такую стальную Леди. Отмыв и приведя в порядок Кэти, Джанин не могла надеть на нее снова те грязные лохмотья. Детских вещей у девушки в квартире не нашлось, зато было ярко-желтое платье, которое их с Джинной мать когда-то сшила из шторы для большой новой куклы (по-настоящему большой, ведь была ростом когда-то с четырехлетнюю Джанин). Наряд, конечно, не шибко удобный, да и не по погоде, но лучше, чем ничего.       Мысль оставить девочку у себя была отметена сразу. Ведь это предвещало скорый конец карьеры. Джанин решила, что из пяти общин девочку не отправят на улицу только две: Отречение и Дружелюбие. Подкидывать ребенка убогим блондинка не хотела. Все-таки у Кэти должно быть будущее, в котором можно смотреться в зеркало и хотя бы выражать часть своих эмоций. Решив, что Джоанна Рейес будет рада пополнению в своей фракции и, в общем-то, это прекрасная кандидатура на роль матери Кэти, Эрудитка заплатила парочке Дружелюбов, которые довели девочку до дверей дома Джоанны ранним утром и оставили там.       Но годы шли. И в один момент Мэттьюс пришлось лишить Кэти того, что она сама же ей предоставила. Кэти снова лишилась матери. Но на этот раз с подачи Лидера Эрудиции. Если бы можно было обойтись без жертв, Джанин никогда бы не заключила такое тесное сотрудничество с Бесстрашием. Отречение бы жило и процветало. Не было бы борьбы за власть с Искренностью и подмятия Дружелюбия. Маркуса предупреждали неоднократно о том, что Дивергенты могут навредить системе. И что он сделал? Продолжил их прятать и покрывать. Но цель оправдывает средства, особенно когда на кону все. Потом была Церемония Выбора и искреннее удивление в глазах блондинки, увидевшей знакомое лицо. Она представилась Эммой и выбрала забавную фамилию. Гены все-таки взяли свое. Джанин держала Эмму в зоне видимости как можно ближе к себе. Каждый день наблюдая, как с возрастом Стонт все больше и больше становится похожа на Джинну.       Женщина переводит взгляд к стопке только что принесенных документов, устало выдыхая…

***

      Еще до обеда, обсудив с Крисом план действий, Эрик направил двух человек из ОПРП в диспетчерскую. Двое мужчин чуть старше сорока, по легенде, были уже не в состоянии работать в своем отделе, поэтому им предложили более спокойную работу в виде слежения за камерами. Лидера все же не отпускали переживания. В его фракции живет убийца или его соучастник. Привыкший все контролировать мужчина сейчас испытывал дискомфорт. Никаких зацепок, кроме несостыковки времени на записях камер. Непонимание заставляло нервничать. Он постукивает ручкой по деревянной поверхности рабочего стола в ожидании каких-либо новостей, которые так и не поступают.       Уже вечером, собираясь в старенький дом с перекошенными оконными рамами, Эрик вспомнит о просьбе Эммы. Он прихватит из квартиры первую попавшуюся книгу, даже не взглянув на обложку. Как окажется позже, это «История создания фракции «Бесстрашие». Идеология и правила». Но это Стонт сможет разглядеть только следующим утром.       А пока что девушка только встречает «гостя» обыденным взглядом, забирая пакет с едой из мужских рук. И зачем-то от скуки предлагает ему поболтать. Необходимо с кем-то общаться, иначе она сойдет с ума. В случае Стонт у нее нет возможности выбрать собеседника.