Все начинается со смерти

      Уже давно пришедшая в себя пациентка мерила шагами больничную палату. Эмма здесь около недели и искренне не понимает, почему ее ещё не выписали. На днях приходил Бесстрашный, расспрашивал подробности дня, в который случился непонятный приступ. Это только после опроса сотрудник ОПРП оповестил Эрудитку, что ее пытались отравить, как и ее мужа. Девушка говорит мысленное «спасибо» за то, что попытка не увенчалась успехом.       Стонт проминает пятой точкой матрас больничной койки, когда врач наконец-то радует вестью о долгожданной выписке.       — Эмма, Джанин просила передать, чтобы вы никуда не уезжали самостоятельно. Она пришлет за вами машину через час. — Доктор Клем, до одури приятный дядька лет пятидесяти пяти, удивляет её своими словами.       Что-то тут дело не чисто. С какой это стати эта стерва решила «позаботиться» о ком-то, кроме себя? Хотя, с другой стороны, может быть, она наконец-то стала более человечной? Это, конечно, мало вероятно. Мэттьюс не предоставила Эрудитке по письменному запросу даже двух выходных после смерти Робина. А тут такое проявление щедрости.       Девушка выходит из больницы сразу после оповещения Мистера Клема о прибытии автомобиля. И удивляется снова, широко раскрывая глаза, когда замечает, что заднее сиденье не пустое, а кроме водителя в машине также присутствует сама Джанин.       — Алекс, погуляй минут пятнадцать, — проговаривает женщина, отправляя водителя рассматривать трещины в асфальте. — Прежде чем ты задашь вопросы, я попробую пояснить. Робина, как ты понимаешь, убили. То же самое пытались провернуть с тобой, но удачное стечение обстоятельств спасло твою жизнь. Я получила весьма «говорящую» записку. Ребят, которые стоят позади машины, приставили ко мне для охраны. — Эмма оборачивается, смотрит через заднее стекло на мужчин в черной одежде. — К тебе приставить такую охрану не можем. Сама понимаешь, будет выглядеть странно. Вопросов от общества тогда не избежать. А меньше всего нам сейчас нужна паника. Я слегка сдвинула твой отпуск. Он начинается с сегодняшнего дня. Алекс отвезёт тебя в безопасное место, в котором ты будешь проживать на протяжении месяца.       — Что за «безопасное место»? И как же моя работа? Вы хоть представляете, какой там завал скопится?! — из-за страха неизвестности в девушке вдруг просыпается трудоголик. — И кто-то будет за мной вообще следить, чтобы меня не попытались кокнуть второй раз?       — Как много вопросов ты задаешь. — Мэттьюс и так на нервах, а тут ещё эта девчонка со своей паникой. — Я найду того, кто разберется с завалами на работе. Это уже не твоего ума дела. Касаемо места, я, к сожалению, не могу тебе ничего рассказать здесь. Пойми меня правильно. Я хочу обезопасить себя. И тебя, конечно же.       — И заодно избежать лишних вопросов от Лидеров Дружелюбия, Искренности и маленькой фракции Отречения на отшибе города. Я права?       — Ты весьма проницательна. — Женщина поправляет очки жестом школьницы-заучки, двигая их пальцем вверх по переносице. — В общих чертах я тебе все рассказала. А сейчас я должна уйти. Теперь меня ждёт много работы. Удачи, Эмма.       В ответ Стонт не успевает сказать ничего. Лидер Эрудиции покидает машину быстро. Её присутствие в транспорте заменяется присутствием Алекса. Машина трогается с места. В окно виднеется удаляющееся здание умников.       Пейзажи сменяются один за другим. Девушка заметно нервничает, перебирая пальцами ткань блузки, покусывая слегка отросший маникюр, и отрывисто дышит, пытаясь подавить заметную дрожь. Покушение на жизнь, безусловно, её пугало, но чуть меньше, чем неизвестность. Странная установка. Но учитывая тот факт, что Эмма понятия не имеет, куда ее сейчас везут, абсолютно не собранную, без вещей и даже зарядки от телефона, её боязливость можно понять.       Алекс неразговорчив. За все время поездки мужчина не проронил ни слова. Когда девушка видит зелёную листву деревьев, она узнает этот лес. И территорию Бесстрашия, в которую этот самый лес входит.       «Только этого не хватало», — успевает подумать прежде, чем водитель вежливо намекнет ей выйти из машины.       — Джанин просила передать, что вам потребуется немного подождать кого-то. — По лицу Алекса видно, что мужчина понятия не имеет, кого именно нужно будет дождаться девушке. Ему вообще все равно. Он выполнил поставленную задачу и уже отъезжал от леса.       Эрудитка провожает взглядом тусклые фары. По ощущениям проходит ещё минут двадцать, прежде чем Стонт заметит вдалеке приближающуюся мужскую фигуру. Когда, как ей кажется, незнакомец-бесстрашный подойдёт немного ближе, девушка захочет развернуться и уйти прочь. Она узнает его. Единственный Лидер Бесстрашия.       — Не думал, что тебя так быстро привезут. — Эрик забывает поздороваться, и Эрудитка мысленно записывает это. — До места топать ещё минут сорок. Поэтому нам стоит поторопиться, если не хочешь шляться по лесу в темноте.       — И тебе привет. Я смотрю, ты живешь тихо и благодаришь судьбу за возможность существовать? — повторяет фразу, которую они говорили друг другу, как минимум два раза за жизнь.       — А тебя, каменная, оказывается, яды берут? — мужчина отвечает ей с присущим ехидством. — Шевелись! У меня еще, знаешь ли, дел выше крыши.       — Да, я совсем забыла, что ты все еще управляешь Бесстрашием.       Эрик игнорирует слова Эммы. Прокладывая путь вглубь леса. Они проходят по тропинке, сворачивают несколько раз. Девушке кажется, что невозможно выучить количество поворотов наизусть, но мужчина, идущий впереди нее, видимо, смог. Ноги гудят невероятно. Она снимает неудобные босоножки, приваливаясь спиной к дереву.       — М-да, слабенькие умники нынче пошли. — Лидер оборачивается на Эрудитку, встречаясь с ее недовольным взглядом.       — Можно было просто дать мне время собраться. — Стонт не до конца осознает серьезность всего происходящего, поистине удивляясь такой быстрой смене собственной локации.       — Ага, чтобы тебя, пока будешь собираться, увидели другие жители. Среди которых, возможно, убийца. — Эрику абсолютно не нравится тот факт, что приходится разжевывать стоящей напротив него девушке информацию. Но он делает скидку на то, что она Эрудитка. Всё-таки не по части умников все эти стратегии и планы, они больше по лабораториям, баночкам, скляночкам и чертежам. Это даже не все Бесстрашные понимают. Видение наперед приходит с опытом. Не без ошибок и провальных заданий.       Вдалеке виднеется одноэтажное хлипкое здание. Крыша слегка перекошена, фундамент «коробки» покрыт небольшими трещинами. Лидер достает из кармана ключ, приблизившись к двери, и оборачивается назад, наблюдая за попытками девушки не сломать ноги в темноте.       Эмма морщится, с недоверием глядя на строение.       — Я в это не полезу, — говорит, когда мужчина отпирает замок и толкает ладонью дверь.       — Полезешь. — Он настаивает на своем, указывая рукой на проход. И заявляет в ответ на отрицательные повороты ее головы: — Я могу оставить тебя где-нибудь в лесу, если ты планируешь сдохнуть. Но о таком следовало предупреждать заранее. Мы бы не планировали твое спасение. — Эрик скрещивает руки на груди и сводит брови к переносице, чувствуя зарождающееся раздражение. — Ну?!       Стонт сдается, улавливая логику в словах Бесстрашного. Да, до одури страшный и мрачный дом, в который её привел знакомый, но неприятный тип. И все же, немного поразмыслив, Эрудитка проходит внутрь помещения. Деревянные доски скрипят под ее ступнями. Эмма неуверенно жмется к стене, поджимая пальцы и обнимая руками плечи.       Эрик показывает ей помещение: небольшая комната с матрасом на полу. Рядом стоит стол и стул со сломанной спинкой. За одной из дверей — ванная комната с маленькой душевой кабиной, туалетом и заросшей нитями паутины раковиной. Зеркало, заляпанное то ли ошметками грязи, то ли Бог знает чем, вызывает только отвращение.       — Свет не включать, тряпки с окон не сдвигать. — Лидер разрушает возникшую между ними тишину. — Это заброшенная перевалочная для патруля. База потеряла свой смысл ещё много лет назад, когда суточная смена сменилась двенадцатичасовой. Будет странно, если кто-то заметит здесь признаки жизни.       — А что насчёт вещей и прочего? — она смотрит сначала на стол, а потом в сторону ванной комнаты. — Я имею в виду еду, предметы гигиены, да и зарядка была бы весьма кстати. — Эмма достает из кармана брюк телефон. — Разрядился.       Мужчина выхватывает из женских рук сотовый, объясняя это мерами предосторожности, и говорит, что все необходимое для «комфортной» жизни принесет завтра.       — Я буду приходить каждый вечер, проверять тебя. Уходя, закрывать буду на замок. В кухне, как ты могла заметить, лежит старенький ковер, закрывающий почти весь пол. — Он направляется в сторону помещения. — Смотри, под столом есть погреб. Его крышка обшита куском этого же ковра, поэтому стыки практически незаметны. В случае опасности, лезь туда.       — Прекрасно… — саркастически выдает Стонт, раздражённо втягивая воздух. — Здесь никаких условий для проживания.       — Ага, зато для выживания в самый раз. Поменьше претензий, я твою жизнь забесплатно охраняю. Одеяло на столе.       — Вот уж спасибо! — Эмма вскидывает голову вверх.       Эрик покидает хлипкое строение и запирает снаружи дверь. Девушка неосознанно ежится, укладываясь на матрас, и стягивает рукой колючее одеяло. Так и засыпает в брючном костюме, мысленно проговаривая, что все это скоро закончится. Ей нужно просто немного потерпеть.       Она просыпается трижды за эту ночь. Два раза из которых вскакивает из-за кошмаров. Это всего лишь больная шутка разума и не более. Учитывая все, что свалилось на Эмму за последнее время, дурные сны — нормальное явление. Последний раз ее сон прерывается уже ранним утром, когда сквозь навешенные на окна тряпки прорывается солнечный свет. Эрудитка понятия не имеет, сколько времени, но решается наконец-то подняться на ноги.              Через отборный поток мата недавно окончательно проснувшейся Эмме все же удается убрать паутину с раковины в ванной комнате и умыться. Ей бы зубную щётку и пасту или хотя бы заесть чем-нибудь неприятный привкус во рту после пробуждения. Но предметы гигиены появятся здесь только вечером. Во всяком случае, девушка надеется, что у Эрика хватит мозгов не забыть про них. Она выходит в общую комнату, думая над тем, чем себя занять. Развлечений в этом доме нет, собеседников тоже, а привыкшая к загруженному графику Эрудитка думает, что такими темпами сойдёт с ума. Ее делит пополам чувство одиночества. В голове абсолютно нет места для каких-либо мыслей, только образ Робина. Секундный порыв зарыдать в голос Эмма подавляет не сразу, позволяя скопиться слезам, затмевающим пеленой взгляд. В попытке отвлечься девушка смотрит на стол, наконец-то замечая пакет. Вчера в темноте она слышала шуршания, когда Лидер Бесстрашия показывал ей временное жилище. Но не придала этому значения.       Развязывает целлофановые ручки, заглядывая внутрь. Найдя там термос и контейнер с готовой едой, неподдельно радуется. Несмотря на то, что все содержимое уже достаточно остыло, Эмма приятно удивлена тому факту, что ждать пищи до вечера ей не придется.       Могла ли Эрудитка подумать, что в один миг ее жизнь перевернется с ног на голову? Конечно, нет. Но сложившиеся обстоятельства диктуют новые правила для выживания, которые, как бы не хотелось, но исполнять приходится. Эмма не сдвигала так называемые шторы, хотя соблазн взглянуть на местность, окружающую ветхий домишко, в дневном свете был велик. Она вовремя пересилила собственные желания. Это же не шутки. На кону её жизнь.

***

      В это же время Крис закрывает жалюзи в своем кабинете. Проведенный несколько дней назад опрос Стонт не дал абсолютно ничего путного. «Поужинала и стало плохо» — все, что она могла сказать. Немудрено, после многократных промываний желудка и поставленной капельницы девчонка была не в самом лучшем состоянии. Конечно, никто не запрещал Эмме после выписки куда-либо уезжать, но командира ОПРП ее отсутствие слегка напрягало. Однако, после передачи этой информации Эрику, Крис получил вполне четкий ответ:       — Я знаю. Джанин отправила ее в отпуск после недавнего инцидента. Пусть отдыхает, от нее толку никакого.       Логично. Ничего не скажешь.       Учитывая занимаемые Робином и Эммой должности, понятно, что завистников было предостаточно. Он на своем посту пробыл почти четыре года, она является представителем уже долгие пять лет. И брак у них был крепким, и скандалов не слышно. Просто образцовая семейка. Но почему-то их, таких образцовых, решили убить. Да и, как выяснилось совсем недавно, во время одного из неофициальных разговоров с Эриком, Джанин тоже угрозу получила. На верхушку Эрудиции кто-то начал охоту. И попробуй среди всех несогласных с правлением умников, и в частности Мэттьюс, найти виновника.       Гарэд залетает на всех парах в кабинет, возмущенно хватая ртом воздух. Видимо, что-то не так с кафе, в которое подчиненный Криса отправлялся сегодня для опроса работников.       — Не, ты только представь! У этих крыс недолабороторных нарушений куча. Начиная от проводки, заканчивая чистотой на кухне. Я с легкостью прошел со служебного входа в грязной обуви, и меня даже никто не попытался остановить. — Парень присаживается за свой рабочий стол. — А потом мы удивляемся, как это мужику в молочный коктейль измельченные ягоды добавили! Действительно! Еще и эти ни бе, ни ме и даже ни кукареку. Никто ничего не знает, не видел и не слышал. Придурки.       — Ты записи с камер запросил? — интересуется Крис, отбивая ритм карандашом по деревянной поверхности.       — Я-то запросил. Да только у них в самих помещениях камеры — муляжи. Чисто для вида. Работают только городские, которые на входах висят. А здесь уже запрашивать надо с нашей диспетчерской.       — Значит, запроси. Чего расселся? — мужчина смотрит на раздраженного парня, который тяжело вздохнув, покидает помещение.       Гарэд любит свою работу, но терпеть не может, когда их отдел загружен. Суетливо бегать в попытке узнать хоть что-то, ему не доставляет удовольствия. Когда парень выбирал себе работу из списка, его уверили, что место в ОПРП — лучшая вакансия. Мол, тихо и спокойно, но при этом карьерный рост, хорошая зарплата и много приятных плюшек. Молодой Бесстрашный послушал тогда совета старших. И не то чтобы он жалел о своем выборе, но нестабильность выматывала. У диспетчеров и патрульных четкие графики. Отряды разведки и зачистки знают о планируемых операциях хотя бы за неделю. Но вот работников Отдела по раскрытию преступлений могли дёрнуть в любое время суток, вне зависимости от того, отпуск у тебя или выходной. Если дело серьезное, то поднимали большую часть сотрудников. А Гарэда, как и Криса, вызывали на каждое происшествие. В конце концов, один из них был командиром, а другой его замом.       Парень переступает порог диспетчерской, запрашивает записи конкретного дня, которые нон-стопом будет просматривать следующие несколько часов в попытке найти хоть что-то, что может поспособствовать раскрытию двух официально оформленных дел. Стрелки часов давно перешагнули за обед, но Гарэд не сдается, перематывая записи снова и снова. Его непосредственный начальник хотел бы предоставить гораздо больше сведений, но пока что у них не то чтобы доказательной базы, даже подозреваемого нет. Из-за чего командир ОПРП рвет и мечет.

***

      Лидер Бесстрашия скучающе зевал, сидя на очередном совещании руководителей фракций. Сегодняшняя речь Джанин звучала весьма уверенно, что никак не состыковывалось с произошедшими ранее событиями, о которых знали только двое из присутствующих. Чем женщина не была обделена, так это умением держать лицо, несмотря на окружающие ее трудности. Поэтому так спокойно сейчас слушала Лидера Искренности о необходимости реставрации здания суда, записывая ключевые задачи в толстый блокнот с желтоватыми страницами.       В своем присутствии на сегодняшней встрече Эрик не видит никакого смысла. Ведь все, что требуется Бесстрашию и от Бесстрашия, они обсуждают с Мэттьюс лично. Но явка на собрание была обязательной. Не отвертеться. Мужчина бы предпочел уделить эти три часа совершенно другому. Например, делам фракции, которой управляет. В конце концов, была необходимость в ужесточении правил для патрульных, в пересмотре этапов инициации и прочей внутрянке Лихости. Но вместо этого он вынужден выслушивать от Лидера Дружелюбия жалобы на поведение своих подчиненных, пролезших пару дней назад на территорию добряков и наделавших там шумихи. Наверняка в «Вызов» играли. Бесстрашный кивает в ответ на жалобы и обещает принять меры. Обещаний достаточно для успокоения недовольного. Необязательно действительно что-то делать, чтобы отвертеться от подобных бесед. Да и потом, мужчина не может не осознавать, что в природе его софракционников не только смелость, граничащая иногда с безумием, но и бесконечное ребячество, выражающееся в легких хулиганствах. Именно поэтому он закрывает глаза на некоторые мелкие пакости, делая вид, что ничего не знает. Потому что излишнее давление на Бесстрашных не приведет ни к чему хорошему. Для вида Эрик, конечно, мог поорать и даже отправить на дежурство к Стене или на кухню, когда что-то из ряда вон выходящее творилось прямо перед его глазами. Но не более.       Когда все вопросы были озвучены, а ответы на них даны, Лидеры общин расходятся. Эрик возвращается в свой кабинет и достает целую стопку помятых бумаг, которые перечитывает почти каждый день уже долгие десять лет, пытаясь найти в старых записях новые факты. Мужчина все еще надеется узнать, кто виновен в смерти его семьи, хоть и осознает, что это практически невозможно. Он ищет информацию скорее для успокоения своей совести, чем для раскрытия давно забытого всеми дела. Взгляд пробегает по строчкам, которые за столько лет Бесстрашный выучил почти наизусть. Он так погружается в текст, что не замечает смену дня вечером и закатное солнце за окном. И только случайно брошенный взгляд на настенные часы напоминает мужчине о необходимости прогуляться по лесу до заброшенного дома. Но перед этим нужно собрать пакеты с необходимым для ставшей по воле обстоятельств пленницы.       Путь до склада, в котором Эрик запрашивает пару футболок своего размера во избежание слухов и подозрений, дается легко. Еще несколько вещей он возьмет из собственной квартиры, с полок шкафа, которые не разбирал достаточно долго. Эмма, конечно, повыше его покойной супруги, но штаны должны подойти. Да и вообще, не по подиуму же ей в них ходить.       В столовой давно привыкли к позднему появлению Лидера. Эрик редко успевал на общий ужин, предпочитая забегать по дороге домой за несколькими контейнерами с готовой едой на два-три дня. Вот и сегодняшний полуночной визит не стал для кого-то сюрпризом.       Лес встречает его шелестом листьев и кажущимся бесконечным зеленым цветом. Протоптанная годами тропинка с редкими ответвлениями ведет в самую глубь, к старому и неприглядному дому.       Он оглядывается по сторонам и, не увидев ничего и никого лишнего, снимает замок с двери. Переступив порог, Эрик уверен, что сейчас выгрузит все принесенное на хлипкий деревянный стол и уйдет снова, оставив Кэти-Эмму одну. Не хочется напрягать ее своим присутствием. Да и для него смотреть на девушку — все равно, что вернуться на пятнадцать лет назад в поле Дружелюбия.       Но, пройдя в комнату, мужчина видит Эрудитку, сидящую на матрасе, забившуюся практически в угол. В темноте ее силуэт нечеткий, но достаточно видимый, чтобы заметить слегка подрагивающие плечи. И Бесстрашному бы просто уйти, оставив ее один на один со своей болью, но что-то не даёт этого сделать. Когда-то Эрик пережил подобное самостоятельно, теряясь в количестве выпитого алкоголя и выкуренных сигарет. У Эммы такой возможности нет.       — Кэти? — он зовёт ее старым именем. Оно вылетает быстрее, чем мужчина успевает это осознать. — Всё в порядке?       К удивлению их двоих, девушка поднимает голову, едва кивает. И, глубоко вздохнув, поднимается на ноги. Сколько она так просидела? Загадка без ответа. Эмма натягивает на лицо привычное выражение отрешённости, смотрит на пакет в руках Бесстрашного.       — Всё в порядке. Просто не могу думать о чем-то, кроме смерти Робина.       В обязанности Лидера Бесстрашия не входит успокоение разбитой Эрудитки, только обеспечение ее безопасности и снабжение девушки необходимым для выживания. Но то ли в психолога захотелось поиграть, то ли он сам нуждался в собеседнике, которого может понять. Эрик кладет пакет на стол и двигает стул.       — Со временем слез не останется, — зачем-то поясняет, садясь напротив Эрудитки. — Тебе сейчас может казаться, что жизнь закончилась. И это действительно так. Той жизни, которую вы планировали разделить на двоих, уже не будет. Но у тебя осталась ты. И этого вполне достаточно, чтобы пережить всё происходящее. Ты можешь бесконечно рыдать, сидя в этом доме, взращивая в себе слабость и заработать нервный срыв, а можешь спрятать это глубоко внутри, представляя момент, когда убийцу поймают и приговорят к высшей мере. Или просто доломать оставшуюся в этом доме мебель, в попытке выплеснуть всю злость и обиду на этот мир. Но в конечном итоге все воспоминания и чувства притупятся. Все происходящее вокруг будет ощущаться по-другому. Это будешь уже не совсем ты. Размышления и система ценностей перевернутся с ног на голову. Поменяются даже привычки и жесты. А потом, в один из таких дней, через месяц, год или пять, ты вдруг неосознанно улыбнёшься новому дню. И сама не поверишь в то, что спокойно дышишь уже достаточно долгое время. Вспоминать и любить ты не перестанешь, но начнёшь видеть собственное будущее без покойного мужа. Поставишь свои личные цели, не ваши, а именно твои. А может быть, даже начнёшь с кем-то отношения. Они будут другими. Не такими важными. А человек, с которым ты будешь пытаться плыть по одному течению, не таким близким…       Эмма слушает внимательно, опираясь пятой точкой на стол. Ей не хотелось бы этой откровенности, тем более от него. Но почему-то Эрудитка не тормозит поток размышлений в слух. Только втягивает носом воздух, мысленно отмечая, что сидящий перед ней мужчина все это уже прошел, и рассказывает личную историю. Когда они пили пять лет назад в лидерском кабинете, деля напиток из одной бутылки, тема смерти его семьи и их личности особо не затрагивались. Эмма и подумать не могла, что снова встретится с этим человеком один на один. Но реальность иногда подкидывает сюрпризы. Эрик замолкает, потому что речь подошла к логическому завершению, и пытается уловить в чертах женского лица эмоции от его длительного монолога. Эмма успокоилась. Это уже неплохо.       — Почему ты назвал меня Кэти? — Эрудитка смотрит на мужчину, который в удивлении поднимает брови. — Я уже давно Эмма, а тех, кто знал прошлую меня из Дружелюбия, практически не осталось.       — Оу, это вырвалось случайно. Тут, понимаешь, в чем загвоздка… — отвечает легко на неожиданный вопрос, — я помню тебя ещё шестнадцатилетней Кэти, лежащей посреди поля. Ты можешь десять раз изменить имя, перекрасить волосы и перекроить пластическими операциями свое лицо, но в моей голове, — Лидер показывает пальцем на висок, — ты навсегда останешься испуганной девчонкой. Как и я для тебя всегда был, есть и буду жестоким тираном, по приказу которого убили твою мать. Ведь так?       — Абсолютно верно. — Эмма не будет врать, потому что ложь не имеет смысла. Эрик действительно в её глазах все тот же урод, поддерживающий политику Джанин, отнявший матерей и отцов у таких же, как она.       То, что Эрудитка смирилась со смертью матери, с выстроенной заново системой мира и отпустила собственные ненависть и желание отомстить, абсолютно не говорило о том, что она готова принять истину, в которой убийца понимает, что когда-то натворил, и искренне раскаивается. Понимание этого играет где-то на затворах мыслей, но принятие — результат долгого пути. И Кэти-Эмма еще в дороге.       За размышлениями Девушка не замечает, что Эрик раскрывает пакет, показывая, что принес для нее. Обращает внимание, только когда видит его руку, протягивающую ей темные вещи.       — Уж извини, у нас синего цвета во фракции нет.       Эмма в ответ кивает, принимая пару футболок, штаны и шорты. И сказанная Лидером фраза вызывает подобие улыбки. Знал бы Бесстрашный, насколько сильно девушка ненавидит цвет Эрудиции.       Он уйдет минут через тридцать, напоследок ещё раз напомнив ей про правила (тряпки на окнах, свет и погреб). В ответ Кэти закатит глаза, сказав сквозь зубы красочное «я не тупая». И посмотрит на его спину, удаляющуюся к выходу из здания. Девушка попросит в следующий раз принести ей какую-нибудь книгу, чтобы не сидеть целыми днями, тупо пялясь в одну точку.